Текст книги "Перед бурей (СИ)"

Автор книги: Артем Лунин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 40 страниц)

Дайана задумчиво покачала головой.

– Стратиг Стагор Матис известен своей старомодной верностью слову. Может быть, это действительно Карриона – но не он лично.

– Да, его стихия – прямое воинское столкновение. Но знаешь кого я встретила в свите Матиса? – Верея понизила голос. – Помнишь Беллатрису?

Жемчуг вздрогнула.

– Что?.. – выдохнула. – Быть не может!..

– Значит, может, – лицо войи было мрачным. – И если рядом с этим честным стратигом отираются личности, подобные Беллатрисе… которая, если ты помнишь, работала как раз в Стате… я уже ни за что не поручусь. В конце концов, маршалл человек подневольный. Ты знаешь империю – там чем выше воинское звание, тем меньше степень свободы.

– По-моему, везде так, – невесело улыбнулась Жемчуг. – Будь на мне хоть какая-то ответственность, я не позволила бы себе вот так исчезнуть в болоте…

Женщины замолчали.

– Мне пора, – Верея посмотрела на лучи солнца, пробивающиеся через узкие окна. – Урок, ответственность зовёт. А то приходи тоже, посмотрим, не растеряла ли ты навыков, ползая по болоту.

Жемчуг усмехнулась.

– Приду обязательно, но позже. Пока друзья и родичи жаждут заполучить меня к себе, порасспросить, поукорять, что забыла о них…

– Насчёт пораспросить – помнишь Джонатама?

– Нет, кто такой?

– Один из Пятерых, пришёл с Алеком.

– А, шустрый такой парнишка, любопытный.

– Иногда чересчур шустрый и излишне любопытный. Он у нас работает… ну, летописцем, что ли…

– Кем?!. – изумилась Жемчуг. – Да вы, я смотрю, совсем загордились без меня, на два года отлучилась, и все уже больны манией величия!..

– Ты эту изысканную манеру выражаться из болота вынесла? – хихикнула Верея.

– Нет, воспоминания о наших статовских приключениях навеяли! – огрызнулась Жемчуг. – Так что там с этим шустролюбознательным?

– Он и в самом деле ведёт хроники. Не летописец, скорее… Как там в Стате именовались ребята, которые пишут в этих смешных листках?

– Не помню, – пожала плечами Жемчуг. – Это ты у нас общалась со всякой там… тоже слово забыла.

– Богемой?

– Во-во.

– Поговори с ним. Он собирает и записывает истории. Может быть, припомнит что-нибудь полезное.

Жемчуг пожала плечами.

– Ладно, если ты так говоришь… но вряд ли от этого будет какая-то польза.

– По крайней мере, не повредит. Да, он непременно будет задавать вопросы и попытается выведать твою собственную историю…

Искомый Джонатам оказался на окраине Мечты. Рядом с ним…

Жемчуг заморгала, ей на какой-то миг даже показалось, что парень беседует с одним из её великовозрастных учеников. Здоровенный мужик с тяжёлой секирой.

Не берич, поняла войя. Возможно, потомок, которого учили обращаться с традиционным оружием, или бывший невольник. Она подошла и поздоровалась. Здоровяк неуклюже поклонился, мальчишка уставился с жадным любопытством. Предчувствуя, что от исполнения мрачного пророчества Вереи её отделяет лишь почтение, которое мальчишка пока испытывает к знаменитой лучнице, Жемчуг сама принялась задавать вопросы.

– …Не знаю, – мальчишка задумался. – Что-то ничего в голову не приходит. Нет, упоминаний о нетрадиционном оружии я не встречал. Беричи вообще довольно консервативный народ… Вот, Марут, например, до сих пор таскает секиру.

Детинушка взвесил оружие в руке, подтверждая – да, таскает.

– Вот разве что… – Джонатам невесело усмехнулся. – Точно. Трофей Макса.

– Это кто такой? – поинтересовалась войя.

– Мой друг, – коротко сказал мальчишка.

– Тот самый, который… – и Марут выразительно повертел правой рукой.

Джонатам кивнул. Жемчуг ничего не поняла и потребовала объяснений, и парень рассказал.

– Неохота им напоминать, но… – вопросительно посмотрел на Жемчуг, та виновато дёрнула плечами, – …видимо, придётся.

В доме четверым было бы тесно, и они устроились за столом под навесом, где приятно пахло лечебными травами и свежим деревом. Хозяева предложили чай, в три руки накрыли лёгкий стол. Жемчуг с удовольствием отхлёбывала травяной взвар с мёдом, разглядывала расписную деревянную посуду. Так давно не приходилось просто посидеть, никуда не спеша, насладиться кратким мигом ничегонеделания…

Она вздохнула и начала издалека, похвалив пороховницы хозяина, Макс покивал, сказал, что высокая оценка многого стоит. Понимал, что они пришли не просто так, но соблюдал вежество. Глаза Кати были тревожны. Джонатам слушал внимательно, не выказывая чувств, вовремя вставлял реплики, и Жемчуг невольно подумала, что из него действительно получится неплохой летописец и этот, как его… Марут, которого они прихватили с собой, помалкивал и трескал коржики.

Разговор с пороховниц свернул на громобои, и Жемчуг наконец задала вопрос. Макшем переглянулся с женой, встал и ушёл в дом. Скоро вернулся, на когтях железной лапы висел пояс с кобурой.

– Пожалуйста, – выложил на стол. Жемчуг вынула громобой, покрутила в руках. Оружие по виду мало напоминало изящный громобой Вики, но это была несомненно статовская поделка.

– Тот берич… из какого клана он был? – спросила Жемчуг. Макс пожал плечами.

– Мне как-то не до того было, – пояснил почти извиняющимся тоном, и Дайана прикусила язык.

– Не присматривалась, – Кати поёжилась. – Он был весь в крови.

– Там был ещё Алек, – тихо напомнил Джо. – И, кажется, весь круг Алии… Джурай точно был. Дэн вроде бы тоже.

– Ты тоже там был, – сказал Макс.

– Я в клановых знаках беричей тогда не разбирался. Да и сейчас, если честно… – Джо виновато посмотрел на Марута, тот повёл огромными плечами. Пододвинул к себе громобой и принялся изучать не само оружие – перевязь.

– Ничего, – покачал головой. – Кожа и железо пряжки – самые обычные, насколько я могу судить.

– Значит, придётся ходить и спрашивать, – вздохнула Жемчуг. Джонатам вдруг замер, глядя в пространство.

– Алека спросить, и он скажет вам всё. Если эти знаки вообще были видны, он их назовёт.

– Уж прям-таки, – усомнилась Кати.

– В самом деле. В имперской школе его учили выстраивать ретромотив.

Жемчуг удивлённо присвистнула.

– Правда, что ли? – недоверчиво спросила. – Он умеет?..

Остальные смотрели удивлённо, слово явно было им незнакомо.

– Алек не хвастался? – Джонатам улыбнулся. – Это такая забавная штука… вроде заморочки… Только морочишь самого себя. Можно как будто вернуться в прошлое, вспомнить всё досконально. Вплоть до этих ваших пряжек на кафтане.

– Не пряжек, – возразил Марут. – Пряжки-то как раз везде одинаковы, разве что Волки носили особые, но где они теперь, эти Волки… А так – гравировка на оружии, сама форма лезвия… вышивка на одежде… м-м-м, сапоги.

– Что, обувь тоже у всех разная? – удивился Джонатам.

– По-разному бывает, – Марут пожал плечами. Жемчуг задумчиво смотрела на него.

– Послушай, добрый человек… как ты смотришь на то, чтобы прогуляться с нами в болота?..

Алека они нашли на поляне, парень отрабатывал с Гарием работу парными клинками. Дерево так и стучало, длинный-короткий, короткий-длинный. Что за ерунда, раздражённо подумала Жемчуг, в последнее время всюду намёки на Стат, не к добру.

Заметив зрителей, поединщики приостановили бой, и Джонатам поспешил представить им Жемчуг. Алек отпустил мальчишку, тот лихо заткнул за пояс два деревянных клинка, поклонился всем и ушёл.

Жемчуг, провожая его взглядом, поинтересовалась, уж не собираются ли они в Стат. Алек замотал головой.

– Собираемся в Карриону, – поведал. – То есть в Радон. То есть…

Мысленно выругался. Что толку прикидываться, по-старому именовать родину, которая давно уже стала частью империи… что, кажется, пошло ей только на пользу. Юноша оглянулся к Мечте, отсюда не видно, но там сидят живые примеры того, что могло бы быть с Радоном, не войди он в состав Каррионы. Разрозненность, междоусобицы, банды разбойников… Может быть, самому Алеку, наследнику чего-то там, – юноша не вполне ясно представлял, чего именно, – пришлось бы ещё, как этому ришу, собирать земли, приводить к покорности малые племена и роды, выслеживать и вешать бандитов… Он ощутил к молодому ришу сочувствие и симпатию.

Жемчуг коротко поведала, что ей от него нужно. Алек задумался. Ретромотив он давненько не практиковал, просто потому, что во время "погружения в прошлое" внимание притягивается к событиям с сильной эмоциональной окраской, – как, собственно, обычно бывает и с обычной памятью. А таковые события в основном были невесёлыми, их вспоминать не хотелось.

– Ладно, – неохотно сказал он. – Если это так важно, я попробую…

И уселся на пятки прямо в круге, положив руки на колени. Взгляд Алека остекленел, дыхание стало редким и поверхностным. Найдя на временной линии нужный отрезок, Алек позволил ему притянуть себя.

Ретромотив. Александр Дораж

Хриплый вопль, из-под груды тел воздвигается окровавленный человек, вскидывает трубку громобоя…

Макшем, казалось, реагирует раньше, чем остальные успевают обернуться, он бросается вперёд, рвётся изо всех сил… Один берич оказался на пути и полетел изломанной куклой, второго Макс разрубил мало не пополам, вместе с доспехом, его меч застрял, некогда выдёргивать…

Он не успевает. Алек уже видит в вероятностях смерть Кати, но тут друг прыгает и подставляет ладоньпод пулю.

Линии Узора звенят, сплетаются в ткань, способную противостоять огню и летящему металлу. Вспышка, грохот. Макшем падает. Кати страшно кричит.

Израненный берич валится, он уже умирает, убитый запредельным усилием, и короткий удар меча подоспевшего Алека вовсе не к чему.

Он вздохнул, вырываясь из плена воспоминаний.

– Тот стрелок был весь в крови, ничего не разглядеть. Вот разве что… те двое, – Алек достал нож и кончиком лезвия принялся черкать на утоптанной земле круга. Все изучили получившийся рисунок и уставились на Марута.

Бывший берич покачал головой. Забрал у Алека кинжал и дополнил ромбы, складывающиеся в стилизованное изображение копыта, какой-то рогатой закорючкой.

– Не Лоси. Болотные Быки.

– Точно, – прошептал Алек. – На кафтане того стрелка я видел такой знак!..

– А ведь складывается, – задумчиво сказала Жемчуг. – Насколько я помню, прошлый риш Быков погиб в бою, рядом с Орлом. А потом их племя откочевало вглубь болот. Быки и слышать не хотят о союзе и не общаются с "отступниками". Они вполне могут… Ришу надо это узнать.

Конечно, мальчишка вряд ли скажет что-нибудь умное. Уж кому на самом деле надо знать, так это Эшвану.

Джонатам вполголоса заговорил с Жемчуг об этой странной истории, Алек слушал и жалел, что уже нет времени сходить вместе со всеми на болота, поискать дерзких налётчиков, Быки они там или ещё какие-нибудь Тролли. Не сегодня завтра отъезд, сборы в самом разгаре, повозки почти закончены.

Он вздохнул и мысленно пообещал себе, что в Каррионе будет смотреть в оба. Возможно, то, что происходит здесь, лишь часть чего то большего, и тогда обязательно найдёт отклик в империи.

– В империи творятся странные события, – задумчиво сказала Бета. – Война эта непонятная, конфликты на периферии, слухи о новых законах… И теперь ещё нападение.

Остальные никак не прокомментировали сказанное. Тания продолжала щёлкать бусинами заклинательных чёток. Патэ Ирек сидел, развалясь в кресле и, казалось, дремал, но полузакрытые веки быстро двигались. Алеф крутил в руках пустой кубок.

На столе валялись позабытые листы кард и стопки оловянных фишек, стояла бутылка вина. Люди изредка перебрасывались короткими односложными репликами, и снова воцарялось мрачное молчание.

Дикарка сидела в уголке около колыбели, тихо, как мышка, погрузившись в странное оцепенение. Не хотелось двигаться, думать, вспоминать. Девочка поморгала, вытерла глаза – сухие.

Плакать не получалось. Она мало знала Дорна, четвёртого в команде пластунов. Сейчас вспоминались только руки, обманчиво-нескладные, ловкие с оружием. Да глуховатый голос, отрывисто, как бы нехотя объясняющий приёмы. Его руки были выразительней, красноречивей. Дорн, как и все прочие, учил её чему-то – а теперь его знания ушли вместе с ним.

Она посмотрела на мирно сопящих детей в колыбели. Жизнь прервалась – жизнь продолжается…

Во время нападения погибли многие. Дикарка покосилась на Танию, девушка пыталась помочь всем раненым, пока не истощила себя. Даже сейчас в неверном свете спиртовых ламп видны тени под глазами. Нервные суетливые движения пальцев, перебирающих бусины, скорбно опущенные уголки губ. Целительница… всё никак не может просить себе то, в чём не виновата. Люди иногда умирают.

Интересно, а тот мальчишка, брат Искры, он какой? Может быть, как и Тания, слегка повёрнутый на своём целительстве, не умеющий равнодушно пройти мимо боли?

Мгновенный высверк памяти-о-будущем – светловолосый мальчишка со странными глазами, то ли синими, то ли зелёными, в одежде странного покроя, с длинным узким мечом и парным кинжалом стоит в диагональной стойке. Дикарка моргнула, и видение пропало, оставив уверенность, что когда-нибудь она увидит его въяве. Вот ты какой, брат подруги… Хоть одна хорошая новость.

Дикарка мысленно потянулась за каменные стены, за границу замка и дальше. Верхний город бурлил. В самом Таноре воцарился хаос… управляемый хаос, как понимала сейчас девочка. Облава была проведена именно для этого – чтобы заблаговременно под шумок выдернуть всех крикунов, несогласных и смутьянов. И сейчас, когда весть о нападении разошлась, волнение людей не перехлёстывало определённую черту. Всё было более-менее спокойно.

Девочка нашла где-то на окраинах знакомое сознание, которое ощущалось как крохотная, но яркая искра. Проявились чужие эмоции – глухое недовольство. Что-то подруге не нравилось…

Рядом ещё один знакомец. Ну конечно же, Грик, его как послали в трущобы, так он оттуда пока не возвернулся.

Дикарка встала. Ей казалось, что о её присутствии забыли, но все тут же повернулись к ней.

– Пойду прогуляюсь, – небрежно сказала девочка. Тания хотела было возразить, но сказала только:

– Ходи только там, где есть стража.

Дикарка молча кивнула, хотя её так и подмывало деланно удивиться, сказать, мол, если в замке – и вообще в городе! – остались какие-то злоумышленники, то зачем им сдалась какая-то девчонка.

Она вышла из комнаты близ покоев стратига, миновав два коридора, наткнулась на него самого.

Девочка отпрянула, сначала не узнав маршалла. Стагор Матис медленно шёл посередь коридора, устремив взгляд в никуда.

Почувствовав испуганный взгляд девочки, моргнул и очнулся. Потоки Живы, кипевшие вокруг него, взвихрились и успокоились. Дикарка поняла, что делал стратиг – "читал" пространство, разглядывая отпечатки эмоций, оставшиеся здесь после боя. Она вжала голову в плечи – угораздило же помешать…

Но старик будто бы не сердился.

– Здравствуйте, – пролепетала Дикарка, с сочувствием разглядывая маршалла. Хмурый и как будто бы постаревший в одночасье, он сейчас выглядел на все двести.

– Добрый вечер, – буркнул маршалл. Улыбнулся, нервно, криво, пытаясь смягчить неприветливый тон. – Как ты себя чувствуешь?

Кажется, он действительно хотел это знать.

– Уже лучше. Спасибо.

– Тебе спасибо, – на этот раз он улыбнулся почти по-настоящему. – Я так и не поблагодарил тебя.

– За что? – удивилась Дикарка.

– За храбрость и стойкость. Не каждый солдат мог бы вести себя так мужественно.

Девочка почувствовала, как огонь заливает щёки. Это она-то – мужественно себя вела? Только из-за подруги старалась не выказывать страх, и то не очень получилось…

Она замотала головой.

– Нет. Я жутко перетрусила… и убежала бы, не будь со мной Рошера и Тили…

Матис кивнул.

– Смелость в преодолении страха. Ты защищала их.

Кажется, мне это кто-то уже говорил… или в книге читала?

– Ты и твоя подруга – вы очень смелы и сообразительны.

Дикарка смутилась похвалы. Да, к вопросу о сообразительности…

– Сэнир Матис, – тихо сказала девочка. – Можно спросить?..

Стратиг удивлённо вскинул брови.

– Да, пожалуйста…

– Я видела убитого "пса". Это значит… – Дикарка замолчала, не в силах высказать вслух свои подозрения.

Матис тоже молчал, вокруг него развернулась сфера внимания. Стратиг использовал Живу, чтобы ощущать чужое направленное внимание, – таким образом никто не сможет подсмотреть или подслушать незаметно их разговор.

– Да, – тихо сказал Матис. – Боевой зомби. И ты правильно поняла, что это значит.

Дикарка сглотнула, вспомнив скрюченную фигурку на полу. Зомби. Человек с отсечённым духом. "Пёс".

Казнь через зомбирование практикуют и дикие племена, и учёные Стата, провозглашающие себя наимудрейшими во всей Ойкумене.

Но и древние "рецепты" дикарей, и методы "наимудрейших" – самые научные, конечно же, – не могут сделать с человеком такое. Тайна превращения людей в боевых зомби – утративших дух, но не способность испытывать ненависть и направлять сильные мысли, принадлежит Церкви.

Этого зомби, в битве с которым погиб Дорн, могли "изготовить" только учёные Империи.

Если враги, убегающие с поля боя, побросают сабли, можно будет спорить, что то были дарейши, воины пустыни. Если найдут пистолеты – будут винить эльфов.

Здесь на поле боя тоже осталось оружие, пришедшее в негодность, но дающее представление о том, кто именно напал…

– И… у меня ещё вопрос, – прошептала Тили.

– Спрашивай, – кивнул Матис.

– То, что происходит в городе… это вы сделали? – она сбивчиво и бестолково рассказала о своих предположениях.

– Ты слишком умна для своих лет, – сказал Матис, помолчав.

– Это плохо? – с вызовом спросила Дикарка.

– Смотря для кого, – рассеянно ответил стратиг. – Я рад, что ты на моей стороне. В это время мне потребуется любая помощь.

Дикарка удивлённо уставилась на него. Как будто не шутит…

– Но я… что я могу сделать?..

– Ты уже сделала кое-что, – улыбнулся маршалл. – Победила в бою. Спасла нашего сампо. Не дала застать врасплох, вовремя нашумев…

– Как будто вам это было нужно! – перебила Дикарка невежливо. – На самом-то деле вы были готовы, и само нападение было организовано вами же!.. Все эти посты, строительные работы, зелёная дорожка!..

– Не нами. Мы знали, что событие неизбежно, и сделали так, чтобы оно произошло при обстоятельствах, которые позволили бы нам легко отделаться.

Дикарка задохнулась. Смущение исчезло, пришла злость.

– Дорн… и всё то, что произошло… – она обвела рукой вокруг, указывая на весь замок. – Это, по вашему, называется "легко отделаться"?

Маршалл кивнул.

– Именно так. Может быть, пока ты этого не понимаешь, но всё могло бы быть гораздо хуже…

– "Легко отделаться", – фраза ранила. – Знаете, там, в каморке… этот плюгавый, библиотечная крыса, почему-то счёл, что я ваша дочь…

Она понимала, что уже наговорила много лишнего, но остановиться не могла.

– …Хотели схватить меня, как заложницу… А если бы они действительно сцапали вашу дочь… тьфу ты, сына то есть… и Танию? Тоже "легко отделаться"?

Стратиг спал с лица. Дикарка подавила желание зажмуриться и вжать голову в плечи. У стен, в каморке – нигде ей не было так страшно.

И вдруг ужас ушёл.

Матис пошевелил губами, как будто ему не хватало слов.

– Они были вне опасности, кстати, как и Дерек, – размеренно и негромко сказал маршалл. – Да, я заранее знал… вернее, предполагал, что так и будет, и старался сберечь их.

Он вдруг усмехнулся.

– Пришлось всё делать в последний момент, чтобы не насторожить противника. А Тания сразу всё поняла, и ещё потребовала, чтобы ты тоже была в убежище, учинила мне настоящий семейный скандал…

Этот совершенно новый опыт изумил его и совершенно выбил из колеи. Тихая и спокойная ласковая девушка превратилась в разъярённую мегеру, защищая девочку.

– …К сожалению, ты была уже за пределами цитадели. И я, признаться, рассчитывал, что ты останешься в городе, пока здесь творится… такое. Где бы ты ни была – там было безопаснее, чем ночью в замке.

Дикарка сжимала кулаки и старательно запрокидывала голову, чтобы не пустить из глаз слёзы злости.

– Я думаю, что теперь где угодно безопаснее, чем в замке, – сказала очень ровным голосом. Повернулась, собираясь уходить.

– Мне жаль, – сказал Матис. – И… Знаешь… Я был бы счастлив иметь такую дочь.

Дикарка повернулась к нему, глядя неверяще. Матис нерешительно сделал шаг, положил руки на плечи. Девочка всхлипнула – и прижалась к нему, вцепилась в мантию и в голос зарыдала.

…Праздник кузнецов всё-таки перенесли на один день. Все собрались на игровой поляне, жарилось мясо и лилось вино, и возглашатель называл имена кузнецов и их клейма. Вынесли оружие, предлагая всем желающим полюбоваться.

Мечи были преподнесены не только Алеку и Гарию, многие хвастались обновками. Потом долго спорили о плате, наконец прозвучали давние формулы, были подтверждены старые записанные на ветхом пергаменте договоры.

Алек ничего не понял, для него денежная система воличей до сих пор была загадкой. В ходу были разнообразные серебряные и золотые монеты и меры железа и пшеницы, свитки о владении земельными наделами или долями с урожая такого-то поля. Кроме того, письменные и устные договорённости между семьями, цехами и поселениями… Короче, Проводник ногу сломит, а имперский логик – голову…

Он бочком-бочком придвинулся к Верее и тихо спросил:

– Я что-то кому-то должен? Войям, кузнецам, приёмным родителям?

Наставница посмотрела на него как на идиота. Вздохнула:

– Вернёшься, напомни мне, чтобы я занялась твоим образованием. Ты – вой! Ты не должен ничего и никому.

– Мне это не кажется правильным, – возразил Алек.

– Да, я высказалась неверно, – Верея подумала. – Вой должен всем и каждому, и лишь одно…

Выразительно замолчала.

– …Сражаться и, если придётся, умереть, – докончил Алек стих из Покона. Уж настолько-то его безграмотность не распространялась.

Тут объявили свадьбу Вики и Влада. И снова разразился спор – Влад был кузнецом, только сейчас обретшим статус мастера, Вики из войев, чей же будет праздник?

К Алеку апеллировали обе стороны, и он с удовольствием включился в весёлую перепалку, старательно гоня от себя мысли, что самой свадьбы так и не увидит…

Когда праздник пошёл на спад, на поляну выкатились несколько фургонов, влекомых запряжёнными быками. Люди висели на подножках, цеплялись за стенки, сидели на крышах. На облучке первого восседал Шогонар, и горделивости в нём хватило бы на дюжину ришей.

– Эй, путешественники! – рявкнул он. – Принимай работу!..

Путешественники уважительно загудели, обступив "работу", источающую запах дерева, пропитки для тканей и колёсного дёгтя. Все восхищались добротностью работы, величиной повозок, но Алек сразу направился к предпоследнему, самому маленькому.

– Надеюсь, ей понравится, – тихо прошептал.

Бывший рядом Джонатам смолчал. Странный и страшный талант – эмпатия. Сердцеведение, если говорить проще. Ощущать эмоции другого человека, словно собственные.

И сейчас Джонатам чувствовал, как в него вливается тоска – и надежда. Чувства друга.

Они разглядывали небольшую повозку. Тёмное дерево, тканевые стенки безо всякой росписи. Оси колёс подвешены на "качалках", пассажирам будет удобно. Внутри по обе стороны два лежака, прямо напротив входа – колыбель.

Алек запрыгнул в фургон, осмотрел лежаки, поднял один из них, – под ним скрывались ящики для вещей, потрогал колыбель.

– Всё как надо. Ей понравится, – с яростной надеждой сказал парень, выбираясь из фургона. Протолкался через обступившую толпу к первому.

– Спасибо, дядька Шон. Ты настоящий мастер.

Древодел усмехнулся.

– Рад, что тебе глянулось. Мои помощники, – хлопнул по плечу сына, тот, балансирующий рядом, свалился с облучка на землю. Не видит тебя Алия, заставила бы залезть обратно и практиковаться в равновесии. Второй хлопок достался Макшему, тот удержался и спрыгнул вниз сам.

Алек поклонился и им, пожал Максу живую руку.

– Владей на здоровье, – друг невесело улыбался. Когда все направились к праздничным столам, Джонатам задержался и тихо сказал:

– Не думай так.

Макшем недоумённо нахмурился.

– Никто ни в чём тебя не винит.

Друг задохнулся и покраснел.

– Ты… – начал гневно.

– Я нечаянно, – поспешил сказать Джо. – Но ты не прав. Алек должен ехать, его зовёт семья… даже две семьи, его собственная и названного брата. Я его друг, кроме того, меня здесь ничто не держит. У тебя же молодая беременная жена.

– Спасибо, что не стал упоминать вот это, – Макшем продемонстрировал когтистую лапу. – Я бесполезен. И буду вам обузой.

Джо фыркнул.

– Начинаю понимать Алека, который однажды наорал на меня примерно в такой же ситуации. Я тогда тоже ныл, сопли распускал…

Макшем уставился нехорошо. Сердцевед ухмыльнулся.

– Ну, вот совсем другое дело. Таким взглядом можно гвозди заколачивать.

– Умеешь ты подбодрить, – прошипел Макс.

– Чтобы подбодрить, достаточно иногда просто разозлить, – серьёзно ответил Джо. – И, по мне, лучше ты злись на меня, чем страдай из-за собственных выдумок.

– Да не злюсь я, – буркнул Макс и тут же понял, что действительно не злится. Друг нарочно расшатал его эмоции, подловил и аккуратно устранил лишнее. Вот как отмочит что-нибудь этакое, думай, то ли колотить его, то ли благодарить…

Интересно, кем бы он стал, если бы церковники пожалели перспективного ученика, не стали проводить экзорцизма? Наверное, кем-то вроде того старика, маршалла.

– Пошли, – деловито сказал Джо, – найдём что льётся и жуётся. И выкинь из головы эту фигню. Нанялся я вам всех утешать.

– А ты ещё кого-то… гы, утешал? – не удержался Макс. – Кто этот несчастный?

– Так я тебе и сказал, – Джо действительно не сказал, но указал глазами. Макшем сначала изумился, понял. Действительно, со своими муками совести совсем не подумал о том, каково самому Алеку. Уезжает в почти безнадёжный поиск, во мрачную империю, с которой только недавно воевали, оставляет жену и сына, приёмную семью и друзей. Да ещё неизвестно, согласятся ли мать и отец…

И вот ещё один страдалец. Влад тоже не едет и чувствует себя виноватым перед Алеком. Ну куда ему с женой и ребёнком?

– А сама Кати? – усмехнулся Джо. – Упрямая девчонка, если бы не, гм, обстоятельства, вы бы её не удержали.

Макшем смущённо улыбнулся, вспомнив про "обстоятельства". Они нашли что льётся и жуётся, и парень отправился на двойной огонёк в Живе. Джонатам посмотрел ему вслед, встал в сторонке и снова "провалился", начиная воспринимать эмоциональный фон людей. В основном – радость, веселье, но есть и предвкушение путешествия, и тёмные пятна грусти будущего расставания. А вот Алек, сегодня он настолько потерял самообладание, что это наверняка видят и остальные…

А это… Джо невольно вздрогнул и открыл глаза, посмотрел туда, откуда шёл чёрный ветер глухой тоски и отчаяния. Он даже не сразу узнал названного брата Алека – одежда и мечи придавали мальчишке почти взрослый вид.

Что это с ним? Джо принялся проталкиваться через толпу, но мальчишка уже скрылся.

Гарий бродил вдоль фургонов, ругаясь под нос, и почти всерьёз рассуждал, не поджечь ли их. Он даже поднял руку, жаркий воздух игриво толкнулся в ладонь, он был всегда готов. С огнём у Троллика были особые отношения. С того памятного события.

Что же делать?

– Услышь тебя Алек, велел бы вымыть рот с мылом за такие слова, – из-за фургона показалась героиня его раздумий.

– Мона… – растерянно сказал Гарий. – А ты чего здесь?..

– А ты чего бродишь, как сквернословящее привидение?

Гарий открыл было рот, собираясь изложить всё девочке в подробностях и с теми самыми словами. О видении, о том, что все эти дни каждый раз, когда он пытался сказать, что остаётся, что-то мешало ему.

– Наверное, это мой, – не ожидая ответа, девочка хлопнула один из фургонов по колесу.

– Чего?.. – Гарий поперхнулся заготовленной речью.

– Фургон. Я в нём буду жить, – буднично сказала Мона.

Гарий замотал головой.

– Не понял.

– А, я же тебе не говорила. Я еду с тобой. То есть…

Мальчишка открыл рот.

– Что?.. Но почему?..

– Ну, то есть не именно я с тобой, – Мона покраснела. – Моя семья едет. Ну, и я тоже…

Она смешалась и замолчала. Гарий вдруг понял, что жизнь прекрасна.

– Отец вдруг решил… – Мона пискнула, когда Гарий сгрёб её в охапку и поцеловал. Возмущённо оттолкнула и влепила затрещину. Гарий врезался головой в фургон, а когда проморгался от звёзд и линий, девочки и след простыл.

Гарий потрогал наливающуюся шишку и радостно выругался.

Джонатам опять не сразу узнал Гария – его настроение изменилось стремительно, как погода при вмешательстве синоптиков, чёрного ветра как ни бывало – чистое небо и яркое солнце. Пока он решал, стоит ли спрашивать парня, в чём дело, Гарий заметил его и подошёл сам.

– Сэнир Джонатам…

– Ты чего, братец? – изумился Джо. – Какой я тебе сэнир?

Мальчишка смущённо улыбнулся. Потом его мыслеощущение снова стала затягивать пелена невесёлых чувств.

– Спросить.

– Ну, валяй.

– Из нас… ну, из людей, которые отправляются в путешествие, кто самый лучший целитель?

– Он стоит передо мной, – Джо хлопнул мальчишку по плечу. Тот удивился и смутился, но спорить не стал.

– А самый опытный?

Джо подумал:

– Наверное, Луиса?

– Ага, – и Гарий завертел головой. Джо взял его за плечо, развернул в нужную сторону, и мальчишка устремился к цели, бросив рассеянное "спасибо".

– Интересные дела творятся, – задумчиво сказал Джо. Он не обладал талантом Кристы и видел будущее, как большинство людей – случайными вспышками, не поддающимися толкованию мгновенными фрагментами. Но тут предчувствие дало знать, что произошедшее важно. – Интересные, – и пошёл прочь, выстраивая в уме фразы и предложения.

Дикарка вздохнула с облегчением, когда вечером Искра вернулась в замок в компании Грика. Предводительница городских беспризорников была чем-то возмущена и расстроена. Все взрослые были заняты по горло, и девочки устроились в закутке внутреннего двора замка с фонтаном-дельфинёнком.

– Что случилось? – поинтересовалась Дикарка. Достаточно было невинного вопроса, чтобы подруга вскипела гневом.

– Этот… ваш… кардочный шулер, чтоб его… Третья Буква!..

– Ты Грика, что ли, имеешь в виду? – не сразу поняла Дикарка. – Что он натворил? Обещал ведь найти и предупредить твоих ребят, чтобы не высовывались…

– Он нашёл! – рыкнула Искра. – И даже предупредил!.. Но потом от моего имени разослал половину по всему городу с какими-то важными таинственными поручениями или проводниками к солдатам, которые чего-то там искали, а другую половину принялся расспрашивать о бандах и схронах, кабаках, где торгуют запрещёнными товарами, о подозрительных мордах!

– Здорово придумано! – восхитилась Дикарка.

Конечно, Грик направлялся в город по важным делам, кого-то разыскивать-арестовывать-убивать, добывать информацию или наоборот, сделать так, чтобы сведения о случившемся не покинули город. Ему было вовсе не с руки возиться с беспризорниками, выполняя приказ Тании… которая, кстати, и не могла ему приказывать. Но пластун всё же сделал это, попутно подключив команду Искры к своей деятельности.