Текст книги "Аргонавты"

Автор книги: Антонио Дионис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 39 страниц)

Глава 29
ТРИТОН

С первым лучом утреннего солнца аргонавты двинулись в путь. Собрав последние силы, донесли они корабль до озера Тритона и там спустили его на воду.

Всех мучила сильная жажда, бросились путники искать питьевую воду. Но поиски их были тщетными. Аргонавты оказались на священной равнине, где страшный дракон сторожил золотые яблоки в саду Гесперид. Так звали нимф, дочерей ночи. Они вместе с драконом охраняли сад и пели при этом.

Накануне прибытия аргонавтов Геракл убил дракона. Когда моряки в поисках воды добрались до волшебного сада, они увидели корчившееся в предсмертных судорогах чудовище и оплакивающих его Гесперид. Заметив приближающихся людей нимфы тут же спрятались. Умоляюще сложив руки, Ясон стал просить божественных нимф, призывая на помощь имена Орфея и Эвридики, указать какой-нибудь водный источник, чтобы томимые жаждой путники могли утолить ее. Пожалели нимфы Ясона и его друзей. На глазах аргонавтов совершилось чудо! Из песчаной земли показалось растеньице. Оно стремительно росло и превратилось в три стройных, высоких ствола, которые быстро покрылись листьями. Моряки не подозревали, что это три нимфы, сторожившие золотые яблоки, превратились в три дерева: вяз, осину и иву. Вдруг деревья стали прекрасными нимфами. Одна из них приятным голосом сказала аргонавтам:

Очень плохим был человек, который явился сюда вчера и убил дракона, верно сторожившего золотые яблоки. Какое горе он нам причинил. Это злой, надменный и жестокий человек! Глаза у него горели, с плеч свисала огромная львиная шкура. В руках он держал дубину и лук, из которого убил дракона. Он пришел сюда, как и вы, пешком, и его тоже мучила сильная жажда. Взгляд его блуждал, он озирался по сторонам и требовал воды. Потом уставился вон на ту скалу. Подбежал к ней, ударил пяткой, и сразу у скалы забил источник холодной, чистой воды. Он лег на землю и стал жадно пить, как распалившийся от жажды конь. Напившись, он поднялся с земли, отошел от источника и улегся отдохнуть неподалеку.

Все посмотрели в направлении, указанном нимфой, и со всех ног бросились к скале. Увидев источник, аргонавты облепили его, как муравьи. Один из моряков, слегка утолив жажду, с благодарностью произнес:

Какой замечательный наш Геракл! Он спасает нас даже тогда, когда его нет с нами. Если бы не он, мы бы умерли от жажды! Хорошо бы узнать что-нибудь о нем, когда доберемся до родины! Где он? Что делает?

Так говорил Теламон.

Напившись, аргонавты разошлись в разные стороны в надежде встретить Геракла. Но не посчастливилось им найти его, тонкий песок засыпал его следы. Так что оставалось только гадать, был тут Геракл один или с Полифемом, который, не успев попасть на «Арго», остался, как и великий герой, в Мидии.

Не знали они, что Полифем долго искал судно. Потом судьба забросила его в далекие края, где он и погиб. Тело его покоится под высоким надгробием в могиле, около которой растут стройные тополя.

И на сей раз не всем аргонавтам суждено было выйти в море. В этот день умер горячо любимый всеми прорицатель Мопс. Он наступил на ядовитую змею, от укуса которой не было спасенья. Тот, кого касались хотя бы слегка зубы той гадины, попадал во тьму преисподней. Мопса она укусила в голень. Едва успев вскрикнуть, прорицатель мертвым рухнул на песок. Товарищи похоронили его, тщательно совершив весь положенный обряд.

Когда, наконец, моряки сели за весла, они еще долго блуждали по озеру, так как не могли найти выход из него в море. В конце концов бог Тритон, живший здесь, поднялся на поверхность, указал им, в какой стороне находится море, и вновь опустился в глубину.

Только тогда Ясон и товарищи догадались принести в жертву ягненка Тритону. Когда они совершили жертвоприношение, Тритон вновь вынырнул из водной пучины, взвалил на плечи корабль и вынес его из озера в открытое море. Затем снова погрузился в воду и уже не показывался.

Подгоняемый попутным ветром, корабль плыл день и ночь и еще один день и одну ночь. После недолгого отдыха на маленьком острове, аргонавты направились к острову Крит. Но пристать к острову не смогли, так как живший на нем медный исполин Талое, брат побежденного Медеей черного змея Кали, принялся бросать в них огромные камни.

Это был последний из жителей медного века. Зевс подарил его похищенной Европе, чтобы он охранял остров Крит днем и ночью. Талое на своих медных ногах обегал вдоль и поперек весь остров, наводя страх на всех, кто подплывал к Криту. Все тело исполина было медным, только от ног до лодыжки тянулась жила, наполненная кровью. Здесь проходила линия жизни и смерти Талоса.

Испуганные аргонавты быстро поплыли прочь от острова. Несмотря на усталость и мучившую их жажду, они не хотели испытывать судьбу и высаживаться на Крите, но тут опять вмешалась Медея:

– Не пугайтесь и не удаляйтесь от острова. Я попытаюсь извести этого исполина, хоть он и сделан из меди. Думаю, мне удастся это, если только в его обличье не скрывается кто-то из богов. Остановите корабль в таком месте, где камни не достанут вас, и глядите. А я тем временем попытаюсь погубить его.

Всем было любопытно, как Медея сделает это. Им не пришлось долго ждать. Встав на борт корабля, Медея воззвала к Керам, дочерям богини Ночи. Эти демонические существа приносят беды и смерть. Затем она стала сверлить взглядом Талоса. Пристально и злобно глядела ему в глаза, чтобы одурманить его, и при этом ужасно скрипела зубами.

Еще раз убедились моряки, какой удивительной силой одарили Медею боги. Воочию убедились они, как эта девушка на расстоянии лишила жизни медного исполина. Бросая камни в аргонавтов, Талое поранил ногу об утес, и из щиколотки хлынула кровь, похожая на расплавленный свинец. Вскоре он зашатался и рухнул со скалы. Весь остров содрогнулся, когда его тело упало на землю.

Ничего более не опасаясь, моряки причалили к берегу и сошли на землю, чтобы поесть и отдохнуть.

Утром, запасшись пресной водой, они снова отправились в путь. Им предстояло преодолеть последний отрезок бесконечного путешествия. Корабль пролетел его, словно на крыльях. И вот уже входит он в гавань Айгия. Ясон обратился к товарищам:

– Друзья! Прежде всего принесем жертвы бессмертным богам, поблагодарим их за то, что мы счастливо вернулись к родным берегам. Отсюда уже недалеко до гавани, где мы начали путешествие. До нее еще плыть. Но больше не будет на нашем пути никаких опасностей. Мы поплывем мимо Аттики со славными Афинами, мимо Аулид, Эвбейских берегов и прибудем в наш милый Иолк. Вручим Пегию золотое руно, а он уступит мне трон, который от моего отца Эсона должен перейти ко мне. И тогда мы соберемся в моем дворце, я устрою праздничный пир. Будем пировать и веселиться неделю. Вспомним все, что пришлось пережить. А потом разъедемся по домам. Я так соскучился по моим престарелым родителям, по отцу, который боялся, что не дождется моего возвращения! А он не только дождется, но и увидит мою жену Медею. Если бы не ее помощь, не было бы нас сейчас здесь,– вздохнул Ясон.– За дело, друзья! Совершим жертвоприношение и скорее домой!

Глава 30
СМЕРТЬ ПЕЛИЯ

Итак, пройдя через жестокие испытания, кровь, убийства, «Арго», вместе с оставшимися верными Ясону воинами, вернулся, наконец, на родину, в Иолк. Но вошел он не в гавань, как входили другие суда, а тайно, опустив паруса, причалил к берегу в прибрежных зарослях. Тяжело было на душе у Ясона. За день до прибытия узнал он от гонца, что родители его, Эсон и Полимела, не выдержав унижений со стороны Пелия, покончили с собой, выпив чашу с ядом. Перед смертью мать Ясона прокляла Пелия за то, что тот убил их маленького сына по имени Прамах. Ясон хотел тут же войти во дворец и сразиться с Пелием. Но слишком не равны были бы силы. На стороне Пелия был многочисленный гарнизон города, во главе с сыном царя, тогда как аргонавтов вместе с Ясоном оставалось чуть больше двадцати.

– Не горюй, мой повелитель! – послышался голос Медеи.– Тот, кто лишил тебя трона, недолго протянет. Я постараюсь все сделать одна. Сигналом к наступлению будет огонь на крыше дворца Пелия!

И Медея поведала Ясону свой план действий.

На следующий день по направлению к городу двигалась странная процессия. Двенадцать рабынь, одетые в черное, несли статую Артемиды. А впереди них, выкрикивая непонятные для жителей Иолка восклицания, шла высокая смуглая женщина. Это была Медея.

Войдя во дворец, Медея сообщила Пелию, что послана она богами в Иолк лишь для того, чтобы вернуть ему молодость. В доказательство этих слов Медея, пользуясь магией и волшебством, тут же на глазах Пелия превратила старых баранов и собак в чудесных маленьких ягнят и щенят. Один из них, поскуливая, уткнулся в ноги Пелия.

И дрогнуло его сердце. Захотелось вновь стать молодым и здоровым. К тому же дочери его с таким жаром убеждали его сделать это, что Пелий согласился.

Настала ночь. Медея неторопливо разожгла дрова под огромным медным котлом, затем, выкрикивая непонятные слова, стала бросать в закипавшую воду травы. Потом она сообщила волю богов.

Для омоложения Пелия необходимо расчленить его тело, бросить в котел, а затем с зажженными факелами подняться на крышу дворца и молиться, молиться, не сводя глаз с поверхности луны.

Ужас и страх застыл в глазах Пелия. Но делать нечего,– необходимо подчиниться решению богов. И еще Медея поведала Пелию, что для успеха этого ритуала сделать это должны его дочери.

Старшая отказалась, в ужасе отбросив протянутый ей меч. Но две других, не долго мешкая, расчленили тело

Пелия, затем, побросав в кипящий котел руки, ноги, голову и части туловища отца, взяли в руки зажженные факелы, поднялись на крышу дворца и принялись неистово молиться, глядя на полную луну.

Увидев сигнал к наступлению, Ясон с товарищами вошел во дворец.

Напрасно молились и ждали сестры, что из котла выпрыгнет младенец или мальчик Пелий. Этого не произошло; так и застыли они с потухшими факелами на крыше дворца, превратившись в две живые, чуть покачивающиеся из стороны в сторону статуи.

Узнал о неудаче с омоложением Пелия его сын, а затем и весь город. Все содрогнулись от содеянного. Жизнь и любовь прекрасны, но и смерть имеет свои преимущества, ибо она облагораживает образ ушедшего в мир иной.

И хоть все знали, что совершил Пелий по отношению к семье Ясона, и не могли обвинить Медею в убийстве Пелия, ибо старца зарезали сестры, решено было изгнать чужеземку Медею из города. А вместе с ней и Ясона.

Безутешный сын похоронил останки своего отца и устроил в его честь пышные погребальные игры, равные по своему размаху олимпийским.

Глава 31
ПОГРЕБАЛЬНЫЕ ИГРЫ

Смерть сохраняет, восстановив. Смерть составила образ Пелия из шести расчлененных частей тела, и образ этот засиял такой красотой и великолепием, что таким он и дошел до наших дней.

– Справедливый мужественный властелин, в эпоху правления которого расцвел город Иолк..., примерный семьянин и брат, любящий отец и муж...– так или примерно так говорили выступавшие на погребении властелина Иолка.

На погребальных играх в его честь первыми появились жрецы. Они зажгли огонь на могиле Пелия и закололи черного барана. Главный жрец вырезал часть мяса на загривке жертвы и отложил в сторону. Это было только его право, никто иной не должен прикасаться к мясу жертвенных животных, приносимых богам подземного царства. Их кровь принадлежит земле, где обитают их души, и поэтому кровь черного барана стекала в отверстие, уходящее в глубь могилы. Мясо, кости и шкуру поглотил огонь, который ярким факелом запылал на алтаре.

Это тянулось довольно долго. На небе появилась круглая луна. Наконец, один из жрецов начал призывать душу Пелия – его душу, напоенную свежей кровью. Он рассказывал ей о том, как они поступят с его убийцами, и весь стадион эхом выкрикивал лишь одно слово: «Смерть!». Затем жрецы запели гимн и начали обходить могилы полубогов.

В эту ночь мало кто спал в городе. Все готовились к играм в честь Пелия. Люди мылись, причесывались, завивали бороды, плели венки, обсуждали участие в соревнованиях.

Затем, под утро, на стадионе, заполненном жителями Иолка, появилась процессия. В первой шеренге шагали три главных жреца. За ними с золотыми чашами в руках шли два екзегета. Они были наставниками ритуала. В их седых головах хранились все сведения о том, как проходили игры на земле Зевса.

За ними шли базилевки. Их бог Крон вырос из бездны мира, едва родившегося. В те времена по земле Греции перекатывались странствующие расы, и какая-то неведомая волна выплеснула этого бога на холм, и к нему в пору летнего равноденствия стали возноситься молитвы, сдобренные человеческой кровью.

Базилевки являли собой обломок древнего культа. Отодвинутые в сторону вместе со своим богом, они шли теперь в свите его преемника, бездейственные и кроткие, как потомки покоренного народа.

В остальных шеренгах сосредоточились предсказатели, спондаулы с флейтами, слуги жрецов с корзинками, в которых находились медные чаши, награды для победителей состязаний. Затем на стадион вышли участники состязаний.

Тем временем жрецы приблизились к алтарю. Жрец, обращаясь к собравшимся, воззвал:

– Умолкните!

Этим возгласом он призвал к тишине. Заиграли на флейтах. Один за другим голоса на стадионе смолкли.

И тогда главный жрец взял в руки чашу с водой и понес ее вокруг алтаря. Затем извлек из костра пылающую головню и погрузил ее в чашу. Вода с шипением приняла огненный поцелуй. Второй жрец на золотом подносе подал ему ячменные зерна, прокаленные с солью.

Есть ли среди вас преданные богу люди? – спросил верховный жрец.

Все отвечали:

Есть! Да!

Это была краткая клятва в честь богов. Когда голоса смолкли, жрец разбросал пригоршнями зерна среди собравшихся и возгласил:

Помолимся!

Снова зазвучали флейты. Под их нежное звучание было совершено жертвоприношение. Первый бык пал жертвой, затем второй, третий. Жрец, держа жертвенное мясо в руке, обернулся к толпе:

Помолимся! Зевс – отец, который властвует на Олимпе...– начал жрец, воздев руки к небу, под треск огня, музыку флейт.

И каждый мог повторять их про себя. Сначала шла литания в честь Зевса, потом просьба принять душу убиенного Пелия, уж затем все остальные просьбы, чтобы боги не забыли их и взяли под свою опеку, отведя от них всяческое зло: войны, огонь, голод.

Молитва закончилась такими словами:

И отдали от нас братоубийство и хаос. И избавь нас от зависти и подозрительности, и от тех, кто порождает непокорность. Соедини всех эллинов, дай испить напитки дружбы и любви, обрати их сердца к кротости и снисхождению.

Все собравшиеся на стадионе воздели руки, присоединяясь к молитве.

Зевс принял жертву,– произнес главный жрец.

На рассвете начались сами соревнования. Первыми на

стадион вышли бегуны. Это был диавл, двойной бег, от старта к финишу и обратно.

Венок получил Кастор. Имя его сотрясло воздух, как звон колокола.

Затем объявили бег на длинные дистанции, в двадцать четыре стадия длиной. Атлетов оказалось десять, все молодые,– самому старшему, Тенелле из Ахирны, было двадцать восемь лет,– ловкие, великолепные в своем телосложении.

Сначала все бежали вровень друг с другом, но постепенно, с увеличением расстояния, десятка распалась. Вперед вышел спартанец Ерготель. Он держался мужественно, весь забег идя первым. Но внезапно на финише его обошел атлет под именем Лад.

Длинный бег подходил к концу. Зрители, не выдержав напряжения, поднялись со своих мест. Жители Иол– ка начали взывать к своему атлету:

– Лад! Лад!

Рев, заполнив собой стадион, донесся и до Ясона. Страшное ощущение одиночества пронзило его до мозга костей. Отринутый от своих сограждан, он стоял возле колонн и не мог сдвинуться с места. Слезы катились по его щекам. Теперь он принадлежал только самому себе, ничьи права на него не распространялись. Крики на стадионе больно били в сердце, в пах, заполняли легкие, спазмами сковывая его дыхание.

Ясон был лишен всего, как душа, тело которой не предали земле; он оказался призраком, обреченным на жалкую и безрадостную судьбу скитальца. Он чувствовал себя никому не нужным. Лавина криков несла его в бездонную пустоту ночи.

Бег выиграл Лад. Этот день был насыщен неожиданностями. Метание копья выиграл Мелеагр. Затем, после перерыва на стадион вышли атлеты. Стало жарко. Хламиды, хитоны жгли тела, люди сбрасывали их и сидели полунагие.

Каждое движение атлетов волновало кровь. Все забыли о первопричине, собравшей всех на этом стадионе,– смерти Пелия. Всякий раз, когда кто-нибудь падал из своих, стадион испускал тяжелый вздох разочарования.

Патайк из Иолка обхватил Эфармоста кольцом своих длинных рук, заставив зрителей затаить дыхание. Великан, покрытый густым черным волосом, напоминал чудовище, с которым сражались аргонавты. Его победа была неизбежна и ни у кого не вызывала сомнений.

Но, когда на стадион вышли кулачные бойцы, стадион взвыл и больше уже не умолкал. Это была кульминация состязаний. Геракл и Герен стояли друг против друга, как два танцора, вспарывая воздух ударами. Голова, глаза, нос, челюсть, уши – вот точки тела, дозволенные для ударов.

Жестокий закон превращал борьбу в драматическое состязание в ловкости. Вскоре после ударов Геракла Герен уже сплевывал кровь. Затем он пропустил еще один удар. Чтобы как-то уйти от поражения, Герен левой рукой захватил правую руку Геракла и прижал к своему туловищу. Но Геракл освободился от запрещенного правилами захвата и нанес такой сокрушительный прямой удар в подбородок правой, что Герен покачнулся, а затем рухнул, как подкошенный, на землю.

Стадион замер. Зрители, позабыв о голоде, о том, что случилось во дворце Пелия, наблюдали за ходом поединков. И никто за все это время не поинтересовался, привезли ли аргонавты золотое руно из Колхиды или нет; главное было не это, главное было смотреть и ощущать. Народ жаждал зрелища.

Завершали соревнования гонки колесниц. Когда-то в этом виде состязаний первым всегда был Ясон. Теперь же мимо него к стадиону вели лошадей. Лошади ржали, задрав головы к небу, словно призывали бога Гелиоса, которому были посвящены. Казалось, что это посланцы из другого мира, и в великолепии их форм являются идеалы и образцы неземного происхождения, с которыми у обычных лошадей самое отдаленное и приблизительное сходство.

Скакуны из Аргомеды, из Аттики, из Евбеи. Резвостью своих ног они обязаны долгим векам странствий и войн. Ни одно их сухожилие, ни один мускул не являлись делом случая, об этом из поколения в поколение заботились люди такой, как и они, благородной породы.

Не было среди них ни одной лошади вороной масти. Никто не решился бы запрячь в колесницу лошадь, по своей окраске принадлежащей к божествам смерти и преисподней. Все оттенки гнедых – в яблоках, сивые, каурые; были здесь и ослепительные своей белизной нисейские лошади.

Натертые оливковым маслом, мышцы их перекатывались, готовые к забегам. Упряжь, вожжи – все сверкало золотом. Не было ни стремян, ни седел.

Итак, гонки колесниц начались. Участвовало в них двадцать колесниц. Три круга сделали без всяких происшествий. Но был лишь пролог состязаний, никогда не завершающихся без крови. Предстояло пройти еще пятнадцать поворотов, так как общая длина заезда составляла семьдесят два стадия.

Лошади покрылись потом и хрипели. Возничие, наклонясь над бортом колесницы, отбросили кнуты. По судорожно напряженным лицам и твердым мускулам угадывалось усилие, с каким они борются со своеволием животных. Во время седьмого круга оторвалась правая пристяжная Феропа. Возничий, не сумев задержать лошадей, доехал до места старта, где и остался.

Итак, началось самое страшное. Оторвавшись от упряжки, лошадь пристала к какой-то колеснице, потом скакала самостоятельно, пока ее не поймали арканом и не увели со стадиона.

Колесницы неслись в клубах пыли. Земля была разодрана копытами лошадей. Неожиданно идущая впереди колесница задела за поворотный столб. Треск колеса – по стадиону пронесся крик.

Лошади метнулись в сторону, сталкиваясь с лошадьми других колесниц. Повозки, лошади налетали друг на друга, образовав жуткий клубок сошедших с орбит звезд. Лишь смерть могла распутать этот клубок. Так трагически завершились эти погребальные игры.

Победители в сопровождении флейтистов шествуют по городу. Это Эфем, победивший в состязаниях на колесницах, Мелеагр, дальше всех метнувший копье, Пелей, победивший в борьбе, Геракл, лучший кулачный боец,– идут бывшие друзья по плаванию за золотым руном, идут мимо Ясона, застывшего в тени колонн.

А за ними тянулись поющие толпы горожан, выкрикивая имена героев. Так продолжалось и всю последующую ночь.