Текст книги "Стратегия обмана. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Антонина Ванина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 73 (всего у книги 73 страниц)

   – ВИРА, – поправила она.

   – Не всё ли равно?

   За время этой беседы Сарваш уже успел подойти к ним. Гольдхаген мило улыбнулась, он улыбнулся в ответ.

   – Привет, – произнесла она, – неужели ты ждал меня одиннадцать лет?

   Сарваш на миг задумался:

   – Если вы о том приключении в Швейцарии, то да.

   – Как ты узнал, что я из ВИРА?

   Он пожал плечами:

   – Просто цепочка логических предположений.

   – Да? И ты всё понял?

   – Почти.

   – А помнишь ту романтическую ночь четыре года назад, – мечтательно улыбалась она, – ты, я, плеск Темзы и труп Роберто Кальви под мостом Чёрных Братьев? Я ведь прочитала утренние газеты.

   – Господи... – пробурчал полковник, слушая их со стороны.

   – Да, – рассмеялась Гольдхаген, – а мы при нормальных обстоятельствах не встречаемся.

   – Можно подумать, что у тебя в жизни бывают нормальные обстоятельства. – Посмотрев на часы, полковник решил поторопить парочку. – Время идёт. Вы собираетесь отсюда уезжать?

   – Только один вопрос и всё, – произнесла Гольдхаген и обратилась к Сарвашу. – Четыре года назад, когда я сказала тебе, что никуда с тобой не поеду, что ты сделал потом?

   В глазах Сарваша мелькнула неуверенность – крайне нехарактерная для него черта:

   – В каком смысле?

   – Ты ведь поехал в Фортвудс сообщить, что я в Лондоне, так?

   – Точнее сказать, позвонил.

   На лице Гольдхаген уже не было и тени улыбка. Она только понимающе кивнула и потупила взор:

   – Ну, конечно, ты просто позвонил. А я потом думала, с чего вдруг полицейские как с цепи сорвались под конец мая, как раз когда всей нашей ячейке надо было готовиться к акции в Гайд-парке. Даже пришлось менять конспиративные квартиры, четырех людей уводить из-под удара. – И она подняла голову, чтобы посмотреть Сарвашу в глаза. – А это всего лишь ты позвонил в Фортвудс.

   Напряжение повисло в воздухе. Сарваш успел сказать:

   – Тогда я думал только о вас... – и получил с размаху удар сумкой в бок и еле успел заслониться рукой.

   А у Гольдхаген разве что искры из глаз не сыпались, так она хотела накинуться на банкира:

   – А о четырёх моих сослуживцах ты подумал, сволочь?!

   Полковник кинулся оттаскивать Гольдхаген от Сарваша, когда она собиралась сомкнуть руки на его шее.

   – Такая твоя благодарность? – продолжала кричать и извиваться она – за то, как я помогла тебе в 1975. Или ты мне 1945 припомнил? Да что я тебе там сделала?!

   – Простите Александра, я... – он двинулся следом.

   – Сарваш, – остановил его полковник, – стойте, где стоите, я разберусь.

   Полковнику оказалось легче перекинуть Гольдхаген через плечо и унести в здание нового корпуса. Заперевшись в подсобке кухни, полковник приступил к воспитательной беседе:

   – Ты что творишь, дура?!

   – Да ты хоть понимаешь, как он меня подставил?! Да за такое я по законам военного времени должна убить осведомителя, чтобы искупить свою вину перед ВИРА.

   – Добро пожаловать в мир альваров, – развёл руками полковник, – привыкай жить с обидчиками веками. Они не умрут по одному твоему желанию.

   А Гольдхаген, не слыша его, продолжала злобно плеваться словами:

   – В 1945 году за него словила вашу осиновую пулю, ни за что. В 1975 из-за него чуть не вылетела из РУМО, когда он своим бессмертием чуть не обломал мне всю акцию. А теперь оказывается, в 1982 он меня просто сдал через вас полиции. А ведь я по доброй воле похоронила его, а потом мучилась, откапывала, приводила в чувства...

   – Это у вас семейное, с прадедом, – не выдержал и признался полковник. Уж ели открывать, по все карты.

   – При чем тут прадедушка? – опешила она.

   – Прадедушка? – повторил полковник и фыркнул. – Меня от одного воспоминания о нем передергивает, ты его так ласково... В общем твой прадед по молодости дважды присутствовал на кладбище, когда Сарваш восставал из могилы. Что ты так удивленно смотришь, знали они друг друга. Мир тесен, если ты не знала.

   – Тесен? – с надрывом переспросила она, и вновь посуровела, – Нет, мир огромен. Пусть Сарваш катится подальше от меня, иначе... иначе я найду способ сделать его вечную жизнь невыносимой.

   – Каким образом?

   – Найду предлог и сдам в Гипогею!

   – Сама туда не угоди.

   – А ты не пугай меня!

   Так на повышенных тонах и продолжался их разговор, пока полковник хлопнув дверью не покинул кухню и не поднялся на улицу к Сарвашу, который в задумчивости ходил кругами на одном месте.

   – Она сказал, что не поедет с вами, – спешно сообщил полковник.

   Сарваш только понимающе кивнул. Полковник продолжил:

   – Дайте мне время, я приведу её в чувства, и она как миленькая уедет с вами ещё до заката.

   – Разве это возможно? – смущенно улыбнулся тот. – Александра не из тех, кто поддается на угрозы и уговоры. Мне это стало понятно еще давно.

   Самое скверное, что Сарваш был прав.

   – Это я старый дурак, – в бессилии разорялся половник, – Она зацепилась за одно моё слово и тихо так, незаметно, стала раскручивать меня на подробности. Простите, Сарваш, простите.

   – Ну что вы, господин полковник...

   – В прошлый раз Лили объявилась не вовремя, на этот раз всё запорол я. Гольдхаген ещё не знает, что вы заплатили за неё деньги, не успел сказать.

   – И не надо ей этого знать.

   – Но вы же...

   – Искал возможность избавиться от нежданно свалившихся на меня комиссионных, – с кислой улыбкой произнес банкир. – Сейчас не времена невольничьих рынков, людьми больше никто не торгует. А я... можно сказать, что я отплатил Александре за услугу, что она оказала мне в 1975 году, когда инсценировала перед палестинцами и Синдоной мою смерть.

   – Плата за услугу? – переспросил полковник, ибо не верил, что дело только в этом.

   – Может быть, ещё я чувствую долю своей ответственности, за то, что Александра вынуждена жить вечно. Это ведь меня встретил на своём жизненном пути её прадед Юлиус Книпхоф. После этого он и заинтересовался вопросами вечной молодости и бессмертия. И вот прошло несколько десятилетий и обе его правнучки стали альварессами. Не спроста, ведь так?

   Полковник не стал отвечать на его догадки. Он только спросил:

   – Так вы отходите от дел?

   – Не могу же я заставить Александру силой уехать со мной.

   – Зато я могу. Почти год я только и думаю, как бы выставить её из Фортвудса. Сегодня освобождают этих белых негодяев, что жаждут её заморозить. До заката Гольдхаген уже не должно быть здесь.

   Сарваш пожал плечами:

   – Я заплатил все долги. Александра подписала договор. Фортвудс должен охранять её, разве нет?

   Полковник понимающе закивал:

   – Какую же свинью вы подложили нам с этим договором. Из оперативников никто и близко не захочет к ней подойти.

   – Ну, извините, – тихо рассмеялся Сарваш, и снова серьёзно произнес. – Я предпочитаю твердые гарантии. И больше того, я люблю, когда их исполняют.

   Полковнику не оставалось ничего, кроме как сказать:

   – Я лично увезу её отсюда. Пока не знаю куда, но немедленно и первым же рейсом.

   Сарваш вяло улыбнулся:

   – Это хороший выход из положения.

   Пообещав позже сообщить Сарвашу, куда уедет Гольдхаген, полковник проводил его до КПП, а сам отправился на кухню, чтобы выпустить женщину из подсобки и повести её в кабинет сэра Майлза.

   – Мы улетаем вместе, – объявил он новость в присутствии Ричарда Темпла.

   – А как же мисс Аннет Перри? – схохмил Темпл, за что получил порцию презрительного взгляда.

   – Куда летите? – спохватился сэр Майлз, хотя ранее тот же самый вопрос, но в отношения щедрого Сарваша, его не интересовал. – Почему вы, а не тот альвар?

   – Потому что кое у кого стервозный характер, – произнёс полковник, обратив к Гольдхаген раздраженный взгляд.

   – Да, – не без удовольствия подтвердил Темпл, – ту сцену видела половина корпуса и ещё половина особняка.

   – Так я не понял, – снова вступил сэр Майлз и нахмурился, – куда вы собрались ехать?

   – Куда угодно, если у присутствующих нет конкретных предложений, – и полковник снова посмотрел на Гольдхаген.

   – В ФРГ, ГДР, не поеду, – тут же окрысилась она.

   – А вас туда никто и не пустит, – поспешил предупредить её Темпл.

   – Это еще почему?

   – Потому что в ФРГ вы представляете не меньшую опасность, чем отловленные и пересаженные красноармейцы их ФКА, а в ГДР вы будете находиться на территории врага и можете стать потенциальным перебежчиком.

   – О, Темпл, – оживилась Гольдхаген, – ты не иначе как переживаешь, что я выдам противнику стратегические секреты. Так давай я сразу поеду в Болгарию, и расскажу, кто на самом деле заказал папу римского. Ведь не МИ-6, правда?

   – Гольдхаген, ты можешь замолчать и не портить окончательно своего положения? – по-немецки обратился к ней полковник. – Что вы предлагаете, Темпл, выслать её в нейтральную страну?

   Тот развел руками.

   – Возможно, это был бы выход. Бурунди, Конго, например. Лучше острова в тихом океане, где на тысячи миль только океан.

   – Билет на острова дорогой, – тут же возмутился сэр Майлз, – кто будет за него платить?

   – Я думаю, – насмешливо произнес Темпл, – если сообщить всем служащим, они добровольно и с энтузиазмом сбросятся на него из личных сбережений.

   – В Европе есть нейтральная Швейцария, – предложил полковник

   – Не смешите меня, Гольдхаген вполне успешно и нейтрально там отсиживалась между терактами. Швейцария не подойдёт.

   – Страны неприсоединения – неожиданно для всех выдал сэр Майлз. – Те, кто не сотрудничает с погаными Советами, – и с набирающим обороты басом прогремел, – Вот туда её, на край света, в глушь!

   Гольдхаген заметно поникла, даже плечи опустились от такого заявления.

   – Это какие такие страны?

   – Югославия, Румыния... – перечислял ей Темпл.

   – Лучше выбирай Югославию, – посоветовал ей полковник. – Если знаешь русский, быстро научишься местному языку.

   – А город? – недоумевала она.

   – Сараево, неплохой многонациональный город. И уже давно мирный.

   – Это там, где сербы убили эрцгерцога?

   Полковник тяжело вздохнул:

   – А тебя это как-то особо волнует?

   – Так ведь я...

   – Пятнадцать лет тебе было тогда, и хватит выпендриваться. Едем в Хитроу и летим. Документы возьмешь швейцарские, новые выправим тебе на месте.

   – Это как?

   – Получите новые, – с самодовольным видом пояснил Темпл, – с новым именем, новым годом рождения. Сделаем вам паспорт сами. А главное мы ведь будем знать его номер.

   Гольдхаген уже собиралась отрыть рот для ответной реплики, но полковник не дал вставить ей и слова.

   Сразу же после этой беседы вдвоем они отправились в аэропорт и после четырнадцати часов пересадок и ожиданий они, наконец, налегке прибыли в Югославию. Через пару недель, когда паспорт ГДР от международного отдела был готов, полковник вручил его Гольдхаген с наставлением в ближайшее время обменять его на югославский, сославшись на смену гражданства:

   – Надеюсь больше не будет повода увидеться, – на прощание произнёс он. – Начинай новую жизнь. Теперь ты молодая восточная немка, которая очень захотела прожить долгую жизнь на Балканах и стать достойной гражданкой Югославии. Я очень надеюсь, ты это сможешь.

   – Я ж не психопатка какая, – отвечала Гольдхаген, – людей ради удовольствия никогда не убивала. Только по большой необходимости.

   – Уверен, здесь у тебя её не будет. Это мирная страна, без резидентуры РУМО.

   – О, да.

   – Знаешь,– доверительно заговорил полковник, – мне всё же жаль, что ты здесь.

   – Да? С чего вдруг?

   – Потому что ты могла бы быть где угодно и не одна. Потому что Сарваш...

   – Даже не произноси при мне это имя, – предупреждающим тоном протянула она.

   – И всё равно ты несправедлива к нему.

   – Мне лучше знать, к кому я ,что и как. Мне плевать на его мотивы и благие намерения. Он подставил под удар не только меня, но ещё множество человек, которых могли арестовать и пытать. Если он такой старый и умный, то понимал, что делает. Для меня это похуже предательства.

   – Ты могла хотя бы...

   – Не могла, – отрезала она.

   – А он надеялся, что...

   – Его проблемы.

   Когда полковник вернулся в Лондон, первым местом, куда он направился, был Сити. Ицхак Сарваш пригласил его в свой персональный кабинет для разговора.

   – Забавно, – улыбнулся он, когда узнал, куда уехала Александра. – А ведь то золото, что я уплатил Фортвудсу за её освобождение, раньше принадлежало именно Югославии.

   Полковник напрягся от такого признания:

   – Я так понимаю, Фортвудсу стоит ожидать каких-то неприятностей по этому поводу?

   – Если ваш сэр Майлз не будет разбрасываться слитками направо и налево, то нет.

   Немного помолчав, полковник спросил:

   – Когда собираетесь ехать в Сараево?

   Мужчина неопределенно качнул головой:

   – Для начала Александре надо остыть. Вы правы, пусть начнёт новую мирную жизнь. Сейчас лучше, чтобы никто не напоминал ей о жизни предыдущей.

   – Будете выжидать, как хищный зверь в засаде? Чтоб потом взять измором?

   Сарваш коварно усмехнулся:

   – Что-то вроде того. И у меня и у Александры много времени впереди. Глупо спешить, как в прочем и оттягивать неизбежный момент.

   – Вам двоим просто не выпадало удачное время для романтики.

   – Но я не романтик и Александра, явно, тоже. На самом деле нам не хватило мирного времени без враждующих сторон, баррикад и деления на своих и чужих. Почему-то мы всегда оказываемся по разные стороны.

   – Ну, теперь, на новом месте в нейтральной стране Гольдхаген вряд ли сумеет найти себе приключения.

   – В Югославии? Как знать, как знать...

   Послесловие

   В годы Холодной Войны в мире насчитывалось порядка сотни террористических группировок левой, правой, националистической и религиозной направленности. Та или иная сторона в противостоянии Запада и Востока неизменно приписывала подкуп и манипуляцию террористами своим оппонентам.

   В 1990 году премьер-министр Италии Джулио Андреотти официально признал существование на территории стран-членов НАТО тайных армий, позже прозванных в прессе "Гладио". Они были созданы в самом начале холодной войны при поддержке ЦРУ и МИ-6 для борьбы с проявлениями коммунизма в Западной Европе и координировались отделом НАТО по нетрадиционным методам ведения боевых действий. Из-за того, что ожидаемой советской оккупации не случилось, тайные армии "Гладио" были вынуждены перейти от военных методов борьбы к подавлению коммунистических партий в западных странах путём провокаций, терактов, госпереворотов и пыток. В одной лишь Италии с 1966 по 1987 год произошло 14590 терактов, в результате которых погиб 491 человек и был ранен 1181. Правительство США отрицает причастность тайных армий "Гладио" к терроризму.

   В 1998 году в Белфасте было подписано соглашение Страстной пятницы о политическом урегулировании североирландского конфликта, включающее в себя пункт о разоружении ИРА и освобождении республиканских заключенных. Однако после тридцати лет политического подавления, терактов, убийств и покушений, взаимная неприязнь католической и протестантской общин осталась непреодолимой.

   В том же 1998 началось расследование о расстреле мирной демонстрации в Кровавое воскресенье 1972 года. Следствие длилось двенадцать лет, и в 2010 году комиссия вынуждена была признать, что "стрельба британских солдат по демонстрантам не имела законных оснований". Премьер-министр Кэмерон публично извинился за Кровавое воскресенье от имени государства. Но ни один из убийц тринадцати человек так и не был наказан.

   В 1977 году во время суда над членами ВИРА обвиняемые заявили о причастности их организации к двойному теракту в Гилфорде в 1974 году и потребовали пересмотреть дело "гилфордской четвёрки", незаконно обвинённой в этом преступлении. Лишь в 1989 году дело было пересмотрено, и оговорившие себя после пыток ирландцы были выпущены на свободу апелляционным судом.

   Террорист Ильич Рамирес Санчес, по прозвищу Карлос "Шакал", в 1994 году был экстрадирован властями Судана во Францию, где и был осужден за убийство трёх человек в 1975 году и организацию четырёх терактах в 1980-е на территории страны. Приговорен к пожизненному заключению. Обвинение в организации налёта на штаб-квартиру ОПЕК и похищении министров ему так никогда и не было предъявлено. Зато оно было предъявлено террористке Габриэль Крёхер-Тидеманн по прозвищу "Нада" в 1987 после её экстрадиции из швейцаркой тюрьмы в западногерманскую. Следствие было окончено 1990 году – ни один из свидетелей так и не опознал "Наду" в Габи Крёхер.

   По делу о взрыве вокзала в Больнье в 1980 году были осуждены два неофашиста, которые, впрочем, так и не признали за собой вины. За затягивание расследования были осуждены масон Личо Джелли, сотрудник ЦРУ и СИСМИ Франческо Пацьенца, и ещё двое офицеров разведки.

   Личо Джелли после побега из швейцарской тюрьмы в 1982 году пять лет спустя по неизвестным общественности причинам, сдался властям и снова оказался за решёткой. Помимо теракта в Больньи, его осудили за банкротство Банка Амвросия, контрабанду валюты, выдачу государственных секретов. В 1995 году Джелли был переведён под домашний арест, с 1998 в бегах. В 2013 году за новые финансовые махинации итальянские власти конфисковали виллу у девяносточетырёхлетнего Личо Джелли. В декабре 2015 года он скончался в Ареццо.

   В 2003 году после многолетних требований семьи банкира Роберто Кальви следствие по делу о его смерти было начато спустя двадцать один год. В 2005 году в Риме начался суд над пятью обвиняемыми в убийстве Кальви и через два года все они были оправданы за недостаточностью доказательств. В прессе появлялись версии о причастности к преступлению ватиканских чиновников, мафии и масонов. Ответ, кто же заказал убийство банкира Кальви, не дан до сих пор.

   После убийства Роберто Кальви, архиепископу Полу Марцинкусу было предъявлено обвинение в злонамеренном банкротстве Банка Амвросия. Ватикан не пошёл на правовое сотрудничество с властями Италии и отказал в выдаче Марцинкуса. В 1990 году архиепископ покинул пределы суверенного Града и вернулся на родину в Иллинойс.

   Банк Ватикана, он же Институт религиозных дел, снова оказался в центре скандала только в 2010 году, когда финансовая гвардия уличила его директора Тадески в отмывании денег. Именно с 2010 года и началась реформа ИРД, которую папа Иоанн Павел I замышлял тридцатью двумя годами ранее.

   Несмотря на почитание погибшего архиепископа Оскара Ромеро как святого покровителя Сальвадора, на протяжении всего своего понтификата Иоанн Павел II нелестно отзывался о покойном за его якобы марксистские взгляды и всячески отказывал в его беатификации. Поддерживал эту линию и папа Бенедикт XVI. Только с приходом в Ватикан аргентинского папы Франциска в 2015 году смерть архиепископа Ромеро была признана мученической.

   Несостоявшийся убийца папы Иоанна Павла II Мехмет Али Агджа по просьбе понтифика был помилован и освобождён из-под ареста в 2000 году, правда тут же был выслан в Турцию, где должен он был отбыть наказание за убийство журналиста Ипекчи, которое совершил в 1979 году, после чего сбежал из тюрьмы. Турецкий суд постановил, что после экстрадиции Агджа должен отсидеть за давнее убийство десять лет, притом что первоначальным приговором для него предусматривалось пожизненное заключение. Был освобождён из тюрьмы в 2006 году, попав под амнистию, но пробыл на свободе не более восьми дней. Общественность была возмущена тем, что опасный преступник снова на свободе, а адвокаты Агджи уверяли, что его жизни угрожают спецслужбы бывших соцстран, о деятельности которых он якобы очень много знает. Верховный суд Турции отменил решение суда низшей инстанции и Агджа был снова заключён под стражу. На свободу он вышел только в 2010 году и тут же пообещал совместно с Дэном Брауном написать книгу под названием "Код Ватикана", где, наконец, сможет рассказать всю правду о покушении на папу. Однако через несколько часов после освобождения Агджа сел в подъехавший за ним автомобиль, и по сей день его больше никто не видел.

   Организация "Серые волки", к которой и принадлежит Агджа, продолжает существовать и в наши дни. В 2015 году, когда турецкими ВВС был сбит российский Су-24, катапультировавшийся экипаж был обстрелян с земли именно "серыми волками", один из которых сначала взял на себя вину за убийство командира экипажа, затем в суде, растеряв всю спесь, от своих слов отказался.

   Версия о причастности КГБ к покушению на Иоанна Павла II во времена Горбачёва с превеликим рвением пытался доказать председатель КГБ Бакатин. В 1991 году, после того как в знак доброй воли он передал американцам по просьбе Горбачёва схему "прослушки" посольства США в Москве, Бакатин не без указания сверху принялся искать в архивах Лубянки компромат на возглавляемую им службу. Что характерно, никаких следов найти так и не удалось, очевидно, потому что их никогда и не было.