Текст книги "Стратегия обмана. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Антонина Ванина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 73 страниц)

   – Вы можете спорить, полковник, – охотно согласился Алан Харрис, но тут же добавил, – вы видели многих из них и говорили с ними. Поверьте, я провел в беседах с освобожденными из нижнего яруса тоже немало времени. За десять лет изучения у меня сложилось своя научная точка зрения на их мораль.

   – Вообще-то, – заметил полковник, – на нижнем ярусе содержатся исключительно те гипогеянцы, которые настолько попрали мораль, что начали убивать людей ради их крови. Харрис, вам не кажется, что изучать психологию исключительно уголовников и составлять по ней мнение обо всех гипогеянцах не вполне научно?

   – А может, отложим препирательства и поговорим о стратегической генеральной концепции? – требовательно прервал полковника и Харриса сэр Майлз. – Не тяните время, скажите уже что-нибудь по делу. С кем начинать переговоры и где?

   – Под-Альпийская конфедерация, – неожиданно для всех произнёс кельтолог.

   – Харрис, – начал было Колин Темпл, – вы, конечно, известный бихевиорист и неплохо разбираетесь в нравах подземных жителей. Но это же шайка горных маргиналов.

   – Зато у них есть хоть какое-то подобие социального построения общества, – возразил Алан Харрис. – Под-Альпийская конфедерация – это единственный кандидат для переговоров.

   Что-то резонное в его словах, конечно, было. Другое дело, что разномастное сборище гипогеянцев со всего под-мира, названное альварами поверхности Под-Альпийской конфедерацией исключительно из-за её территориальной принадлежности к Швейцарии, чьи недра она облюбовала, было не более чем беззаботной коалицией альваров, только что спустившихся в Гипогею, и подземных кровопийц, готовящихся эту самую Гипогею покинуть.

   – О чём можно говорить с круговоротом мигрантов? – спросил Харриса полковник. – Они временщики, а не ассоциация отверженных, как вы их себе представляете.

   – Мигранты, как вы выразились, имеют особенность перемещаться в разные уголки планеты как наверху, так и внизу. Как вам известно, именно под Альпами пересекаются два крупных тоннеля Гипогеи – африкано-италийский и иберо-скандинавский. Этот узел связывает, как минимум два континента. Лучшего места для распространения позиции Фортвудса в Гипогее, полагаю, трудно будет найти.

   – Вот и прекрасно, – воодушевился сэр Майлз, – Сегодня же международному отделу подготовить план по поиску альваров, готовых к контакту с Под-Альпийской конфедерацией. Оперативному отделу совместно с геологическим разработать стратегию проникновения в тоннели под-Швейцарии. Кельтологическому отделу разработать пять сценариев переговоров. Медицинской лаборатории приготовиться принять тех, кто не пожелает сотрудничать. То же самое относится к смотрителям нижнего яруса. Агитотделу приготовиться к контрмерам, если в швейцарской прессе появятся упоминания о повышенной аномальной активности в Альпах. К завтрашнему дню, чтобы все планы были у меня на столе.

   – Слишком мало времени, – чуть ли не жалобно простонал медлаборант Рассел, – Дайте хотя бы неделю.

   – А если через неделю Красная армия появится на Бейкер-стрит? – грозно вопросил сэр Майлз, и больше никто не стал ему возражать. – Все отчёты о проделанной работе положите мне на стол завтра. А если кто-то решит саботировать мой приказ, завтра же будет разжалован и до конца своих дней вместе с оперативниками будет патрулировать под-Лондон.

   На этом совещание окончилось, и понурые главы отделов разбрелись по коридорам особняка, дабы добраться до своих кабинетов и сообщить подчиненным "радостное" известие.

   – Харрис, – не преминул бросить колкость Колин Темпл, – если бы вы только знали, как мы все сейчас вас ненавидим. Ладно, ваш зять не совсем в себе после похорон любимого тестя. Но вы то чего? Только не говорите, что кончина отца сблизила вас с сэром Майлзом.

   – Он глава Фортвудса, – сухо ответил кельтолог, – стало быть, мой и даже ваш начальник. А распоряжения руководства не должны обсуждаться.

   С этими словами Алан Харрис вошёл в свой кабинет и плотно запер дверь.

   – Вот так, – развел руками Колин Темпл, – живешь с людьми бок о бок с малых лет, и только сейчас раскрывается их истинная сущность. Хотя, я всегда подозревал, что в кельтологи идут люди весьма... специфические.

   – Специфичнее только "НЛО-шники", – поддакнул за его спиной полковник Кристиан.

   – Кстати, всё хотел спросить у вас как старожила, с чего вдруг в Фортвудсе вообще появился этот отдел? Или – насмешливо добавил Темпл, – альвары научились строить в подземных ангарах летающие тарелки?

   – Уж чего не знаю, того не знаю.

   – Если так, то боюсь даже представить, какие задания ждут нас от сэра Майлза.

   – Не бойтесь, никаких. Фортвудский отдел по изучению НЛО всего лишь наше прикрытие перед министерством обороны.

   – В каком смысле?

   – В том, что в министерстве считают, будто Фортвудс занимается НЛО и исключительно НЛО.

   – То есть, – насмешливо заметил Темпл, – альвары и гипогеянцы это провокационно и секретно, а НЛО в самый раз? Однако...

   – Просто в пятидесятые годы королевским ВВС поручили правительственное расследование по поводу тех самых неопознанных летающих объектов. Что они там в них опознали, мне неведомо, только после завершения того расследования в Букингемском дворце заслушали доклад о результатах и приказали ВВС передать все материалы нам. Мы их и приняли, пусть хоть теперь в правительстве не спрашивают, на что идет финансирование Фортвудса. Было это в 1955 году, всего шестнадцать лет назад. Удивительно, что тогда вы этого не слышали.

   – Разумеется, не слышал, потому что второй год как учился в Оксфорде, а в Фортвудс не приезжал ещё пять лет. Но я до сих пор не понимаю, какая связь между альварами и НЛО?

   – Попробуйте спросить в соответствующем отделе, – усмехнулся полковник, – Насколько я слышал, тамошние аналитики не считают техногенным всё, что загадочно летает и светится в ночи. Ещё они любят пересказывать, как контактёры сообщают, что пришельцы брали у них кровь, для анализа, как им было объяснено.

   – Если так пойдёт и дальше, скоро Фортвудс станет филиалом Лондонского Общества психических исследований. Начнём крутить столы и вызывать духов.

   – Если дело пойдет именно так, как сегодня, – пространно произнёс медик Питер Рассел, – с таким руководством дни Фортвудса сочтены.

   – Без паникерства, доктор, – стал ободрять его никогда не унывающий Колин Темпл, – Может, просто все сделаем вид, что ничего не было? Может сэр Майлз перебесится и забудет о своей стратегической концепции?

   – Не забудет, такие больные ничего не забывают.

   – Эх, как жаль, что старик-Харрис помер, – посетовал Темпл. – А ведь он был для всех нас как ангел-хранитель. Без него никаких сдерживающих факторов для сэра Майлза не осталось. Мистер Пэлем, какой чёрт вас дёрнул читать эту лабуду про гипогеянцев в КГБэшных погонах? Ей Богу, до этого момента ведь всё было спокойно.

   – Этого чёрта зовут Джордж Сессил, – раздраженно ответил геолог.

   – Ах, мистер Сессил, – понимающе кивнул Темпл и тут же обратился к главе международного отдела, – и откуда вы только берёте эти дичайшие слухи? Я помню, как лет десять назад вы сообщили на совете, что американцы видели в Марианской впадине как вместе с осьминогами-мутантами, двухметровыми червями и светящимися рыбами там плавали ещё и два белых человекообразных существа. Но тогда все просто дружно посмеялись над этим и позабыли.

   – Может и зря, – кинул международник.

   – Мистер Сессил, я вас умоляю, хватит с нас гипогеянцев. Зачем нам ещё и гипомаринянцы? Сэр Гарольд был, всё-таки прагматичным человеком и никого сбрасывать в одиннадцатикилометровую впадину на разведку не стал. Неужто вы ещё не поняли, что те беззаботные времена навсегда прошли? Скажи вы нечто подобное сэру Майлзу, он всё примет близко к сердцу и точно кого-нибудь из нас утопит в Марианской впадине во имя мира на земле.

   – Я бы на вашем месте не забывал одну простую вещь, – произнёс Сессил. – Если и есть места на земле, где никогда не видели альваров, это не значит, что их там и вправду нет.

   Колин Темпл даже всплеснул руками:

   – Мистер Сессил, вы, конечно очень ответственный человек, и для Фортвудса просто незаменимый специалист. Но если с вашей подачи на совете прозвучит, что в Северной Ирландии альвары вступают в ИРА, чтобы воевать с британской армией, я буду считать это злостным вредительством с вашей стороны.

   Сессил ничего не ответил и пошёл прочь в свой кабинет.

   А к полковнику Кристиану приблизился археолог Мартин Грэй и тихо поинтересовался:

   – Надеюсь, своей просьбой вы не подставляете меня под удар?

   – Будьте спокойны, мистер Грэй, – так же тихо ответил альвар, наклонившись к его уху, – вы сделали доброе дело для меня и той женщины. Этот поступок будет и вам наградой, поверьте.

   – Надеюсь-надеюсь.

   А Колин Темпл всё продолжал ёрничать:

   – Нет, я решительно не понимаю, с чего вдруг кто-то подумал и решил, будто гипогеянцы так и шныряют под Москвой лишь бы найти офицеров КГБ?

   – Живут они там, Темпл, – ответил полковник, – не первое столетие живут. Если КГБ действительно на них наткнулся, можно считать версию разведчиков Сессила самой оптимистичной. Есть под Москвой такое место как Чертолье. Так лет шестьдесят назад под ним в пещерах нашли множество скелетов в самых нелепых позах.

   – Мало ли, – пожал плечами Темпл, – это может значить что угодно.

   – Разумеется. Можно конечно предположить, что в давние времена московитские цари пытали там неугодных бояр, вот только что царям и их сподручным делать под землей? Те пещеры слишком удалены от рукотворных тоннелей, которых под Москвой великое множество, так что делайте выводы, господа, кто оставляет груды костей, когда вся кровь уже испита. И, кстати, Чертолье, как мне объяснили, переводится как "дьявольское место".

   – Ох уж эти страшные сказки, – махнул рукой Темпл.

   – Москва миллионный город, – напомнил ему полковник, – людей там очень много, на колонию из двадцати гипогеянцев более чем хватит.

   – Я бы даже сказал, – поддакнул Пэлем, – даже тысяча гипогеянцев прокормилась бы. Чисто гипотетически.

   – А откуда такие познания о под-Москве? – поинтересовался Темпл. – Территория для нас, вроде бы закрытая. Приходилось бывать там до большевиков?

   Полковник покачал головой:

   – Хотелось бы, но не получилось. В своё время Фортвудс налаживал мосты с русскими энтузиастами, готовыми исследовать московские подземелья. Было это в году в 1911. Никакого метро в то время ещё и не планировалось, исследователей интересовали прежде всего подземные ходы между домами, церквями и монастырями, и подземные реки с пещерами. Интерес был обширный. Но, сами понимаете, сначала война, потом две революции, гражданская война, и все те энтузиасты как-то потерялись из виду. Лично я до сих пор жалею, что из той затеи ничего не вышло, результаты исследований должны были быть очень информативными. Я бы не удивился, если бы выяснилось, что под-Москва ничем не уступает по разветвленности тоннелей ни под-Парижу ни под-Лондону.

   – Не жалейте, – шутливо ободрил его Темпл, – никакая власть не вечна. Вы-то точно доживете до тех времен, когда коммунистов не станет, вот тогда и сможете спокойно облазить секретное метро и гипогеянские бункеры.

   – Только когда же это будет? – задал риторический вопрос полковник.

   Разумеется, Темпл лишь пожал плечами.

   На следующий день сэр Майлз уехал из Фортвудса в Лондон, предположительно, на биржу в Сити, и потому очередное совещание глав отделов не состоялось, к несказанной радости последних. Говорили, что Вильерс уговорил сэра Майлза для начала потратить на акции личные сбережения и не трогать зарплатный фонд. Война с Гипогеей и перспектива голодного существования для обитателей Фортвудса временно откладывалась.

   Днём неожиданно в кабинет полковника Кристиана пожаловал Колин Темпл, глава кадрового отдела. В руках у него была тонкая папка с документами.

   – Не побеспокою? – поинтересовался он.

   – Нет, до летучки у меня есть ещё целый час.

   – Вот и замечательно, – заключил Темпл и поспешил присесть у рабочего стола напротив полковника. – Судя по всему, четырёхлетняя отсрочка навсегда закончилась. Придется учиться работать в ином ритме.

   – Этот ритм не выдержать ни вам, ни мне, – холодно заключил полковник.

   – Это точно. Но вы-то не спите по ночам. Есть мнение, что только вам под силу угнаться за мыслью сэра Майлза.

   – У меня нет психоза, потому не угонюсь, – мрачно заключил альвар.

   – Ну, не стоит так грубо, – пожурил его Темпл. – Всё-таки, нам всем с ним ещё работать. Как это в сказке про Ходжу Насреддина? Лет через сорок-пятьдесят помрёт или ишак, или эмир. Но вам в любом случае придется мучиться дольше остальных.

   – Кажется, этой тактике "ишака-султана" придерживался Сессил, когда предложил пятьдесят лет расширять штат своих агентов.

   Темпл тут же протянул полковнику папку.

   – Кстати, это презент вам от международного отдела.

   – А почему принесли его вы?

   Колин Темпл лишь пожал плечами.

   – Видимо, мистер Сессил излишне осторожничает, раз не хочет, чтобы до ушей сэра Майлза дошло, что он с вами активно сотрудничает.

   Такой комментарий полковнику не понравился.

   – С каких пор обмен сведений между отделами стал предосудительным в глазах главы Фортвудса?

   – Понятия не имею, – беззаботно ответил Темпл, – просто Джордж Сессил попросил моего младшего брата найти способ передать это вам, – он кивнул в сторону папки, и улыбнулся. – И вот я здесь, завершаю, так сказать эту непосильную миссию.

   Полковник припомнил, что брат Темпла, Ричард, не так давно вернулся в Фортвудс после учёбы и краткой службы в женевской резидентуре. Теперь полковнику была понятна последовательность этой конспиративной цепочки "шеф – подчиненный – брат". Не понятно только к чему такая секретность.

   – Вы в курс что тут? – спросил полковник, открывая папку.

   – О текущих событиях в мировой политике, – было ему ответом. – Вчера умер Папа Док.

   Темпл испытующе смотрел на полковника, видимо, гадая, знакомо ли ему это имя, а если знакомо, как быстро он его вспомнит.

   Имя диктатора Гаити было на слуху. Звали его Франсуа Дювалье, но сам он предпочитал прозвище Папа Док. Лизоблюды от гаитянской власти величали его "апостолом национального единства", "рыцарем без страха и упрёка", "покровителем народа", и "благодетелем бедных". Иностранные журналисты же метко прозвали его "карманным Гитлером Соединенных Штатов".

   – Колоритный был человек, – не без ехидства произнёс полковник, перелистывая принесённые документы, – хотя, стараниями Штатов, Латинская Америка подобными талантами ещё долго не оскудеет.

   Перед ним были разведдонесения о зверствах добровольческой гвардии Гаити, убийствах, сжигании заживо мирных людей, системе концлагерей и тюрем, о плановых расправах над оппозиционерами и камере пыток во дворце Папы Дока.

   – Это бы отправить в Страсбург, в суд по правам человека, – заключил полковник после беглого осмотра. – Пока не вижу ничего по нашей теме.

   – Ричард сказал, тут есть файл на Лукнера Камброна, поищите.

   И полковник нашёл. Тут было о чём задуматься. Камброн оказался бывшим банковским служащим, потом он стал соратником Папы Дока, а нынче возглавляет добровольческую гвардию, ту самую, что терроризирует гаитян. И ему принадлежит звучная кличка "Карибский вампир".

   – 2500 литров крови и 3200 литров плазмы собрано за два месяца и вывезено в США? – прочёл вслух полковник и не поверил своим глазам. – Это же сколько крови сдается гаитянцами в день?

   – Что-то около ста литров.

   – А норма сдачи не больше четырёхсот миллилитров с человека. Выходит в день для экспортного донорства обрабатывают более 250 человек.

   – Это если считать, что кровь забирают согласно норме, а не больше неё, – загадочно добавил Темпл.

   Полковник внимательно прочёл документ. "Карибский вампир" Камброн владеет "Гемо-Карибским центром" и на коммерческой основе занимается выкачиванием крови из гаитян для продажи её за границу. В донесении отмечалось, что кровь крайне низкого качества ввиду отсутствия контроля заболеваемости доноров и потому небезопасна для переливания.

   – Вы читали это? – спросил полковник, тряхнув в воздухе документом.

   Темпл согласно кивнул.

   – Как думаете, – продолжил полковник, – американцы настолько глупы, что покупают кровь, опасную для здоровья?

   – Совсем не глупы, – ехидно откликнулся кадровик.

   А это наводило на одну единственную мысль: кровь гаитян предназначалась для чего угодно кроме медицинских целей. И каких именно, для Фортвудса загадкой не было.

   – Всё это очень серьёзно, – заключил полковник и, отложив папку, поднялся с места. Пройдясь по кабинету, он встал у окна. – Что по этому поводу думает международный отдел?

   Темпл снова пожал плечами:

   – Не могу знать наверняка. Но, полагаю, Джордж Сессил вначале хочет услышать ваше мнение.

   – Здесь нужно расширенное совещание отделов.

   – Лучше не стоит. Вы же видели, в каком состоянии сейчас пребывает сэр Майлз. Не надо его ещё больше нервировать. Пусть носится с одной бредовой идеей, а не двумя.

   – Что вы видите бредового в международной торговле крови для альваров?

   – Нет, – протянул Темпл, – это-то как раз более чем перспективная версия. Но если дать сэру Майлзу ознакомиться с полным досье, он обязательно зацепится за какую-нибудь мелочь и раздует её до абсурда.

   – Например?

   – Например, я мельком видел там аналитическую записку о влиянии религии вуду на политическую систему Гаити.

   Полковник невольно скривился и помотал головой.

   – Что за глупость?

   – А вы почитайте, почитайте, – с довольной ухмылкой предложил Темпл.

   Полковник нашёл нужную записку и глазам своим не поверил. Папа Док никогда не скрывал, а напротив, всячески подчёркивал, что он колдун вуду и воплощение Барона Субботы, божка из мира мертвых и покровителя головорезов. Однажды он публично обещал призвать дьявола, чтобы тот дал силу всем вудуистам Гаити. А в 1963 году после того как Кеннеди обвинил Папу Дока в коррупции и отказал ему в финансовой помощи, тот изготовил восковую фигурку, олицетворявшую Кеннеди, и истыкал её иголками. Через полтора месяца Кеннеди застрелили в Далласе, а новый президент Штатов покорно возобновил денежные подачки Папе Доку. К слову, рядовые гаитяне всерьёз считают, что Кеннеди убил вовсе не Освальд, а всесильный колдун Папа Док.

   Не менее интересным был и тот факт, что гаитянская добровольческая гвардия карателей взяла своё название "тонтон-макуты" из креольского мифа о дядюшке Тонтон, который похищает детей, запихивает их в мешок, уносит из дома, а потом съедает. Что характерно, гаитяне верили, будто гвардейцы и есть сверхъестественные существа, и спастись от них невозможно. Эти головорезы активно используют символику вуду, и в ритуальных целях убивают оппозиционеров или тех, кто им покажется таковыми. В донесении сказано, что во время налетов на мирные деревни, они одевают белые балахоны и вымазывают лица белой краской. В связи с этим для любого фортвудца напрашивается единственный вывод – тонтон-макуты явно подражают внешнему облику гипогеянцев – бледнокожим подземным кровопийцам, что выходят на поверхность земли зачастую в белых одеждах.

   Заканчивалась записка упоминанием факта, как однажды Папа Док заподозрил свою секретаршу в государственной измене и приказал её убить, а после выпил её кровь.

   – С ума можно сойти, – мрачно заключил полковник. – Что творится в этой стране?

   – Хороший вопрос, – на это раз с серьёзным видом произнёс Темпл. – Вы правы, нужно организовать совет, но лучше не извещать сэра Майлза, а то он точно решит, что Папа Док переродился в альвара, раз пьёт кровь, и сколотил на Гаити диктатуру кровопийц, раз те гвардейцы из тонтон-макуты безнаказанно убивают простых людей. Сэр Майлз наверняка решит, что они тоже альвары. А для нас с вами и всего Фортвудса такие ошибочные выводы нежелательны, а то, не приведи Господь, он заставит нас устанавливать дипломатические отношения не с Под-Альпийской конфедерацией, а этими дикарями-маньяками.

   – Продажа гаитянской крови в промышленных масштабах очень тревожный факт, – заключил полковник. – Его просто необходимо проверить. Кто покупает, куда именно её везут, надо разбираться. Думаю, стоит всё же проанализировать информацию о вуду.

   – Вы верите в колдовство? – тут же оживился Темпл.

   – Оно мне глубоко безразлично, но знаете, был в моей практике такой случай, когда за банальным салонным колдовством скрывалось тонкое манипулирование. Одна гипогеянка облапошила четырех магов, не с кровопийской целью, но все же.

   – Попросите кельтологов подготовить аналитическую записку, – посоветовал Темпл, – мифология и различные религиозные символы по их части. Может, они и найдут в верованиях вуду следы поклонения альварам.

   – Я скорее попрошу у геологов информацию о гаитянских пещерах, если таковые имеются. Массовые убийства населения можно объяснить самодурством Папы Дока, а можно разобраться в вопросе и найти следы изголодавшихся гипогеянцев.

   – На каком этапе? Они уводят раненых из-под носа вудуистов, или же вудуисты приносят людей в жертву для гипогеянцев?

   – И тот и другой вариант вполне возможен. В записке упоминаются белые балахоны тонтон-макуты, явный признак подражания подземникам.

   – Зыбко это всё, полковник, – произнёс Темпл, – одни теории без всяких доказательств.

   – Поверьте, где массовая резня, там всегда можно найти альваров, и не обязательно подземных. Так было во время Великой Французской революции, когда кровь буквально реками лилась по улицам, так было в сороковые годы во время зверств румынской Железной гвардии и хорватских усташей. Находились такие альвары, которые не брезговали зачислиться в ряды фашистов, лишь бы под шумок резни хлебнуть дармовой крови от уже умирающих людей. Эти альвары, как правило, из социальных низов, а мы не многих из них знаем по именам и в лицо.

   – Да бросьте, это либо молодые, либо недавно покинувшие Гипогею кровопийцы. Они и пребывают, как вы выразились, в социальных низах. За сотню-другую лет любой из вечноживущих в состоянии сколотить приличное состояние и зажить достойно.

   – Если захочет, – усмехнулся полковник. – Есть, конечно, среди альваров банкиры, дельцы, содержанки и профессиональные вдовы. Но, поверьте, не каждый альвар готов такими способами зарабатывать миллионы. А некоторые просто равнодушны к богатству. Все они очень разные, с различным воспитанием, вероисповеданием и привычками. Есть мнение, что гипогеянцы стараются обратить в альваров только самых талантливых и чем-либо выдающихся смертных. Очень сомневаюсь, что это всегда так. Те альвары, что записаны в фортвудской картотеке, это только малая часть от общего числа. Они просто заметны, они общаются друг с другом и потому мы в состоянии проследить эти связи и вычислить их. Их сообщество в чем-то сходно с элитарным клубом, только открытым. Поверьте, Темпл, по всем законам человеческого общества, в мире намного больше черни, чем аристократии. Альваров из низов мы знаем крайне мало, и они нашего внимания точно не жаждут.

   – Надо лучше работать, – заключил Темпл, выслушав эту мини-лекцию о социальном расслоении в мире вечноживущих кровопийц. – Кстати, как предполагаете работать в Гаити, если придётся?

   – В первую очередь я обращусь к вам, – огорошил кадровика полковник Кристиан, – ибо в моём штате нет ни одного франкоговорящего чернокожего солдата, а другой для работы в Гаити не подойдет. Папа Док ведь провозгласил, что негроидная раса является высшей, а все остальные расы низшими. Двумя словами – карманный Гитлер, не больше, не меньше.

   На это Темпл буркнул что-то про то, что попробует поискать подходящую кандидатуру, но ничего не обещает, и поспешил удалиться из кабинета. В дверях глава кадрового отдела столкнулся с прекрасной Мадлен Бетелл. Обменявшись взглядами, далеко не равнодушными, Темпл кабинет покинул. Секретарша Волтона Пэлема принесла полковнику внушительную кипу папок и документов, и мужчина поспешил подскочить к ней, чтобы перенять тяжёлую ношу.

   – В следующий раз скажи Волтону, чтобы звонил мне и просил зайти самому, а не присылал тебя.

   – Но это моя работа, – в ответ обворожительно улыбалась девушка, – и мне совсем не трудно.

   – Зато мне трудно смотреть, как ты носишь тяжести. Что Волтону пришло в голову? Что это? – спросил полковник, указывая на гору документов у себя на стол.

   – Мистер Пэлем сказал, это касается поручения сэра Майлза на совещании.

   Полковник припомнил, как тот отдал распоряжение объединить усилия оперативного и геологического отделов во имя наступления на Гипогею, невольно вздохнул и взглянул на часы. До летучки оставалось тридцать минут. Значит, времени для важной и давно назревшей беседы ему должно хватить.

   – Мадлен, давай поговорим, – предложил полковник, указывая рукой на стул.

   – Конечно, – тут же согласилась девушка, сев напротив его кресла.

   Альвар внимательно смотрел на Мадлен сквозь тёмные стекла очков. При новоприбывших вроде неё он старался не демонстрировать красные зрачки, дабы не вызывать неприятных ассоциаций с гипогеянцами и лишний раз не пугать.

   – Вам что-то нужно?

   – Только поговорить с тобой.

   – Хорошо, – улыбнулась она. – Говорите.

   С минуту полковник помедлил, но всё же собрался с духом, чтобы начать:

   – Сколько лет ты уже в Фортвудсе?

   – Шесть.

   – Шесть лет, – машинально повторил он. – Как быстро летит время. Скажи, ты уже привыкла к Фортвудсу?

   – Да, – кивнула Мадлен, – я вполне здесь освоилась.

   – Тебя не расстраивает, что приходиться жить в особняке постоянно?

   – Нет, – пожала плечами она, – ведь на выходные всегда можно выехать в Лондон.

   – Тебе по нраву здешний коллектив?

   Мадлен вскинула бровью и в задумчивости отвела глаза.

   – Если говорить в целом, то, скорее мой ответ будет положительным.

   – Это хорошо. У тебя есть здесь подруги?

   – Да, конечно.

   Полковник вздохнул.

   – Я не особо искусен в ведении подобных бесед, – он нервно откашлялся, – поэтому спрошу прямо. Мадлен, у тебя есть возлюбленный?

   Она лишь смущенно улыбнулась и покачала головой. Всё это время девушка не сводила с полковника глаз. В них читалось и согласие и ожидание судьбоносного предложения. Но девушка не могла видеть его взгляда, спрятанного за темными очками, и прочесть в нём совсем иной настрой.

   – Мадлен, – неохотно начал полковник, ибо этот разговор, очень нужный для неё, он долго откладывал, ибо не знал, какие слова лучше всего подобрать, – кто бы и что обо мне не считал и не говорил тебе, я не бесчувственный сухарь, и вижу твоё отношение ко мне. – На лице девушки расцвела улыбка, и от последующих слов быстро увяла. – Но мне 535 лет и я слишком стар для эгоистичных поступков. Я не вправе позволить себе обмануть твои ожидания и воспользоваться твоими чувствами. В Фортвудсе многие мужчины ищут хотя бы одного твоего взгляда в их сторону. Мадлен, пожалуйста, пока ты молода, живи ,как и должно молодой красивой девушке. Не смотри на такого старика как я, со мной у тебя счастья в жизни быть не может.

   Мадлен внимательно выслушала полковника и, немного помолчав, спросила:

   – Это из-за того, что я смертная?

   – Нет, Мадлен.

   – Из-за того что мы работаем вместе?

   Поняв, что уговоры бесполезны, полковник снял очки, дыба девушка видела его глаза, их выражение, их зрачки с кровавым отблеском.

   Но Мадлен не дрогнула, лишь серьёзно произнесла:

   – Если хотите напугать меня или вызвать отвращение, не надо. Вас я не боюсь.

   – Почему же шесть лет назад ты испугалась гипогеянцев?

   Вначале она не ответила, лишь немного подумав и опустив глаза в пол, произнесла:

   – Вы не такой как они. – Немного помявшись, Мадлен вновь подняла глаза. – Если бы тогда я согласилась... Если бы переродилась в альварессу, сейчас вы бы изменили своё мнение обо мне?

   Полковник кратко покачал головой:

   – В таком случае нас бы развела судьба. Вовне граница между Фортвудсом и остальным миром ощущается очень отчетливо.

   Теперь настала очередь Мадлен непонимающе качать головой.

   – Тогда почему? Скажите, что во мне не так? Я просто хочу понять.

   Вначале полковник хотел возразить и сказать, что дело не в ней, а в нём, но передумал. Всё-таки причина была именно в Мадлен.

   – Ты ещё не стала матерью.

   Эта короткая фраза настолько обескуражила её, что девушка шире распахнула глаза, явно не понимая, чем констатация данного факта может мешать её личной жизни.

   – Мадлен, пойми, я старый человек, может мои взгляды на жизнь покажутся тебе дремучими и пещерными, но тебе придётся с ними считаться. Для меня все женщины делятся только на матерей и будущих матерей. Со мной радость материнства тебе не познать.

   Минута понадобилась Мадлен, чтобы опомниться от такого известия:

   – Это и есть та причина, почему я не нужна вам? Только поэтому?

   В её словах звучали нотки обиды и недоумения. Но главное, в её глазах не было и отблеска понимания. Полковник видел, что только обидел Мадлен.

   – А если я рожу детей... – с вызовом вопросила она. – Сколько вам нужно? Двое или трое? Что вы решите тогда? Неужели вы перемените своё мнение, и я стану для вас желаннее?

   – Я думаю, желаннее ты будешь для своего будущего мужа.

   Мадлен раздраженно поднялась с места и, как всегда, изящной походкой направилась к двери.

   – Я не никогда не выйду замуж и не хочу детей, – стальным тоном произнесла она. – Средневековье давно кончилось, в нынешнее время женщина не обязана быть инкубатором.

   Мадлен уже готовилась хлопнуть дверью, но полковник успел одной рукой притянуть девушку к себе, а другой закрыть дверь. Мадлен развернулась и облокотилась спиной о стену. Полковник навис над девушкой, грозно глядя в глаза.

   – Я могу напугать тебя. Могу поругаться с тобой, что ты не захочешь меня больше видеть. Зачем нам это, Мадлен? Я знаю, Фортвудс не самое лучшее место на земле, так зачем омрачать пребывание в его стенах враждой и обидами?

   Мадлен не смогла ответить. Она невольно расплакалась. Полковнику оставалось только обнять девушку за плечи, а она уткнулась залитым слезами лицом ему в грудь.

   – Мадлен, – тихим голосом, почти убаюкивающе начал полковник, – чем тебе плох Колин Темпл? Я слышал, он давно пытается пригласить тебя на свидание.

   – Уже не пытается, – всхлипнула она, – его до глубины души оскорбило, что кто-то не упал к его ногам с первого раза.