сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 51 страниц)
Он прекрасно помнит, потому что такое не забывается. Притон. Наркотики. Избиения. Изнасилование. Его глаза — пустые и холодные. Ньют лишь тогда понял, что любить — это не просто больно, это слишком невыносимо. Ненависть ко всему окружающему зародилась так быстро, так стремительно, что Моррисон уже не смог противостоять своим негативным эмоциям. Ненависть — это способ защититься от всего, что происходит. И блондину нравится так жить, потому что нет ничего. Внутри пусто. Нечего ломать. Всё сломано уже давно.
Всё было плохо.
И Ньют сделал свой выбор. Неправильный.
А теперь посмотри на Томаса. Маленький ангел, способный чувствовать и любить — его так хочется сделать таким же сломленным, но не выходит. Томас бежит от Моррисона в его же сторону, и кажется, что теперь не жалеет.
— Ты можешь быть лучше, Ньют, — прошептал Томас, — просто поверь мне.
Но Ньют не хочет быть лучше.
— Уйди! — прошипел блондин.
— Ты не слышишь меня, да? — спросил Эдисон.
Не слышит, не понимает, не признаёт. По-прежнему ненавидит. Это видно по глазам. Ненависть так сильно сочилась из блондина, что Томасу казалось, что они просто захлебнуться в ней вместе, потому что Эдисон потащит Ньюта за собой.
Вдох-выдох.
Вдох-выдох
Вдох-выдох.
Не помогает.
Томас смотрел на Ньюта.
Ньют смотрел на Томаса.
Искра. Буря. Объятия.
Томас резко хватает Ньюта за плечи и прижимает к себе, не позволяя отодвинуться. Ньют замирает в его руках, потому что Томас начинает тереться носиком об его шею, пытаясь заполнить этим запахом свои лёгкие. Кажется, что Эдисон сошел с ума, но он этого хочет, потому что…
Потому что он любил Ньюта.
Потому что он любил его.
Да, сейчас он признался себе в этом, он принял это, как очевидный факт.
— Эдисон! — рычит блондин.
— Ты тоже это чувствуешь, верно? — шепчет одними губами парень.
— Отвали от меня! — прорычал Ньют, попытавшись отпихнуть от себя Эдисона, но тот лишь крепче обхватил Ньюта руками, прижимаясь ближе. Кажется, он действительно хотел этого.
— Я живой, понимаешь? И ты живой, Ньют! Живой, слышишь меня? И ты тоже заслуживаешь счастья.
Томас обнимает Ньюта, чтобы подарить надежду на то, что всё будет хорошо. Томас обнимает, чтобы доказать Ньюту, что тот может быть счастлив. Томас обнимает Ньюта так, словно блондин - его единственная причина чтобы жить. Томас обнимает Ньюта, потому что хочет. Томас обнимает Ньюта, потому что, кажется, любит его.
Томас отдает ему своё тепло. Томас отдает ему своё солнце.
Ньют не доверяет никому, но сейчас он не в силах оттолкнуть Эдисона от себя, поэтому позволяет парню обнять себя. Он уже и забыл, что это такое - настоящее человеческое тепло, но Эдисон дарит ему его. Он слышит, как стучит его сердце, и это заставляет блондина дышать более спокойно.
Он всегда был ненужным.
Он всегда был брошенным.
Он всегда был лишним.
Но Томас, кажется, лучше, чем Алби.
Ньюту необходимо это, и брюнет просто прижимает его к себе, впервые ощущая себя в безопасности. В безопасности в объятьях своего злейшего врага, которого он так сильно любит, которого не умеет ненавидеть и презирать. Томас слишком ангел для этого.
И когда Ньют падает — Томас его ловит.
Осознание.
— Ты не один. Я с тобой! — шепчет Томас. — Я с тобой, Ньют, я с тобой, слышишь меня?
И брюнет понимает, что Ньют слышит его, когда тот обнимает его в ответ. Так, словно боится, что Эдисон просто исчезнет. Моррисон дуреет от запаха клубники и шоколада. И внутри что-то трескается.
Кажется, что его лед тронулся.
Томас улыбается, осторожно касаясь губами его плеча.
Всё будет хорошо, если Ньют позволит Томасу быть рядом.
========== 8. ==========
Ньют не помнит тот день, когда он переступил ту дозволенную грань между «настоящим человеком» и «бесчувственным ублюдком» Кажется, это было давно. Кажется, с того момента, когда он перестал принимать антидепрессанты в лошадиных дозах, потому что никакого эффекта они не давали, не могли вернуть ему желание быть нормальным подростком, у которого была бы жизненная цель и смысл, чтобы жить.
У Ньюта этого не было. Он был закрытым и чертовски жестоким к окружающим, не подпускал к себе никого, кто хотел ему помочь. Действительно, такие люди были, но Моррисон ненавидел всех: собственную семью, которой плевать на сына, Алби, который сделал выбор в пользу наркотиков, Томаса, который постоянно попадался на глаза. Такой гиперактивный псих, который постоянно одним своим существованием раздражал блондина. Ньют не доверяет никому. Вообще. И заставить его чувствовать будет очень сложно, но Томас искренне хочет помочь этому парню. Но Моррисону не нужна его помощь, ведь нынешняя жизнь его вполне устраивает, ему нравится унижать людей.
Может, он просто пытается, понять, что чувствовал Алби, когда унижал его? И, кажется, Ньют понял. Власть. Безграничную и опасную. Власть над теми, кто слабее. Власть над теми, кто должен подчиняться. Власть над теми, кого ты ненавидишь. И это действительно было прекрасно для Ньюта - его все побаивались и старались не сталкиваться с ним, чтобы не набраться проблем, и, может быть, даже уважали, а вот Томас... Он никогда не плясал под его дудку, он не был его марионеткой, он не был его игрушкой, поэтому почти сразу Ньют понял, что этот парень не из тех, кто может сдаться.
Чем сильнее сопротивлялся Эдисон, тем сильнее его хотелось сломать и уничтожить.
И это почти произошло; он почти разрушил его и должно было стать легче, но так и не стало, потому что Томас собрался по частичкам, по крупицам, взирая на своего противника абсолютно живым взглядом. Ньют, кажется, проиграл борьбу за душу Томаса, потому что подчиняться он всё равно не собирался, он не собирался быть его куклой, живой игрушкой. И это раздражало еще больше, потому что сам Ньют не смог дать отпор своему саморазрушению, он давно сделал свой выбор. Он не выбрал человечность. Он не выбрал Томаса, который так отчаянно хотел ему помочь. Он выбрал одиночество.
Не Томаса. Не его поддержку. Не его помощь. Он сделал выбор. Неправильный. Снова. Но на это было глубоко наплевать, потому что ничего не изменилось - Моррисон не способен на чувства: он не годен для любви, и он ничего не почувствовал, когда Эдисон обнял его. Ничего. Пустоту. Отвращение. Ненависть. Но ничего другого.
Томас абсолютно жалкий кусок дерьма. Весь такой наивный и глупый, верит в настоящую любовь и мир, где все живут долго и счастливо. А вот нихуя. Ньют так не смог, потому что об его любовь вытерли ноги. И просто, сука, Моррисон извлек для себя урок из этого, потому что любят только слабые мрази, как Томас, например.
Да. Именно так. Томас - мразь, и ему нет места в жизни Ньюта. Либо в качестве домашней зверушки, либо никак. Других вариантов нет, потому что Ньют ненавидит брюнета так сильно, что никогда не сможет относиться к нему нормально. Эдисон - никто, пустое место, личная шлюха, но не больше. И сейчас эта шлюха действительно получит по морде, если не уберется восвояси, пока Ньют еще хочет его отпустить.
— Ты можешь быть лучше, Ньют, — отчаянно пытался достучаться до парня Эдисон, — ты хотя бы можешь попытаться не вести себя, как конченный ублюдок?
Нет, не может.
Бесишь, сука.
Ты так сильно выводишь меня из себя.
Просто проваливай, пока у тебя есть такая возможность.
Эдисону на миг показалось, что Моррисон услышал его, что сделал правильный выбор, когда обнял его в ответ, но в следующую секунду у Моррисона в голове опять что-то щелкнуло, и он отшвырнул от себя брюнета, смотря на того ненавидящим и презирающим взглядом. Снова. Это ударило Томаса прямо в спину.
— Ты уйдешь сам или тебе помочь? — прошипел Ньют. — Лучше всё-таки сам, ибо целее будешь.
Томас не понимает. Он почти в упор смотрит на Моррисона, пытаясь силой мысли заставить его поумнеть, но ничего не выходит. Пытаться помочь Ньюту — это как рухнуть вниз с обрыва и разбиться о прибрежные скалы, а потом утонуть в бушующем океане, так и не дождавшись спасения. Томас не понимает ничего из того, что делает Ньют. Он не может залезть к нему в голову и включить его мозги, но очень хотелось бы, потому что каждая выходка бьёт по самым важным органам в организме. Томас не привык чувствовать себя настолько паршиво. Ньют рушит его мир, но Эдисон пытается выжить в его руинах, ведь сдаваться нельзя, он не может этого себе позволить. Он должен доказать Ньюту, что всё будет хорошо, но только как это сделать, если тот не верит ни единому его слову?
Ньют не слышит ни Томаса, ни голос своего разума. Никого. Потому что его никто не волнует, а Томас уж тем более. Эдисон всего лишь живая игрушка, которую можно унизить, которая всё равно не покажет свою боль, потому что Томас сильнее всего, что происходит. Да, ему больно, но он больше никогда не покажет Ньюту своих слез. Никогда больше. Иначе он перестанет уважать себя. Ньют не хочет принимать Томаса, а Томас слишком устал быть чужой мишенью.
Нравится унижать людей, Ньют?
Но себя я унижать не позволю.
Вдох-выдох.
Вдох-выдох.
Вдох-выдох.
Шоколадные глаза смотрят с упреком, непониманием и даже жалостью. Томасу действительно жалко Ньюта. Тот настолько погряз в своей ненависти, что не слышит окружающих и не понимает, что он на самом деле именно такой никому не нужен, потому что в мертвую душу и пустые глаза нельзя влюбиться, можно только посочувствовать такому человеку. Вывод один: Ньют останется один, потому что такого человека, как он, не полюбит никто.
Никто, кроме Томаса. Забавно, правда?
Ньют почти всегда избивал Томаса, даже изнасиловал его, но вместо того, чтобы ненавидеть и презирать до конца своих дней, Томас тянется к нему, протягивает руку помощи, даже несмотря на то, что Ньют ненавидит его; он не раз говорил Томасу, что придет день, и Эдисон будет гнить под землей, всеми забытый и никому ненужный. Томас помнит. Каждое слово, которое сказал ему Моррисон; он помнил абсолютно всё, что вытворял с ним этот конченный придурок, но Томас так и не смог поступить правильно и никогда больше не подпускать к себе Ньюта.
Ненависть Ньюта как ржавчина, которая разъедает внутри всё настоящее, превращая в пустое место. Любовь Томаса как кровоподтеки, которые причиняют боль. Эти двое не могут существовать вместе. Ньют не может терпеть Томаса за его вечную наивность, которая только сгубит его, а Томас не может понять Ньюта и его поступки. Где-то внутри блондина сидит маленький мальчик, который до сих пор верит в то, что всё может быть лучше, но только Ньют всячески затыкает его и не даёт право выбора. Томас никогда не ошибается в людях. Он чувствует, что Ньют может быть лучше, чем сейчас, но тот этого не хочет, а значит нужно попытаться вернуть Ньюту веру в жизнь. Только как именно, Томас не знал.
— Ты можешь только угрожать, верно? — проговорил Томас. — Моррисон, хочешь правду? Меня от тебя тошнит, но я всё равно никуда не уйду, понял меня? Включи свой мозг и наконец подумай о том, что ты творишь.
Томас - правильный.
Ньют - испорченный.
Томас - доверчивый.
Ньют - сломленный.
Томас верит в настоящую любовь, а Ньют ненавидит абсолютно всё, что связано с этим чувством. Это не просто ненависть. Это отвращение, поэтому блондин больше не попадется на это, он закрыл душу и сердце навсегда, и никому нет туда входа, а Томасу особенно.
Маленький наивный мальчик, посмотрим, как ты запоешь, когда тебе разобьют сердце и выкинут на улицу, как ненужного щенка, у которого без любви нет смысла жить дальше. И у Ньюта его не было, пока он не научился ненавидеть. Это страшно. Томас видел это. Он почти всегда наблюдал за Ньютом и его поведением, которое будто кричало о том, что парнем овладело психическое расстройство. Томас был знаком с этим термином, так как после школы собирался поступать в медицинский колледж в Калифорнии. Он анализировал каждый поступок Ньюта, но всё равно нужная картинка происходящего в жизни блондина не складывалась совершенно.
— Я делаю то, что хочу, Эдисон, — Ньют вцепился пальцами в подбородок Томаса и заставил его смотреть себе в глаза, — а ты должен молчать в тряпочку, иначе я тебе язык оторву и глаза выколю, понял меня? — совершенно серьёзно сказал Ньют. — Я не советую тебе злить меня, ты ведь знаешь, что бывает, когда меня разозлят, верно? — Ньют хищно облизнул губы и толкнул Томаса так сильно, что тот свалился с ног. — Пошел вон по-хорошему. Не связывайся с тем, кто уже давно на дне, иначе потонешь тоже. Ты ведь не хочешь стать таким, как я, верно?
Томас поднялся на ноги и холодно посмотрел на Моррисона.
Не тронуло вообще. А вот Томасу было чертовски обидно. Именно сейчас он хотел расцарапать Моррисону его красивую смазливую мордашку, чтобы стереть с этих губ довольную и злобную ухмылку. Да, у Томаса тоже были приступы злости, но он давал им выход только наедине с самим собой, не позволяя им влиять на общество. Но каждый раз, когда Ньют втаптывал его в грязь, его хотелось убить. Томас ведь живой, и он чувствует, и ему тоже может быть больно, но блондина это не волнует. Ему плевать. Абсолютно. Боль Томаса для него лишь наслаждение, но Эдисон больше не позволит Моррисону. наслаждаться.
Хватит.
Хватит.
Хватит.
— Я разочарован, — бросает Томас. — Если поумнеешь - зови. Придурок одноклеточный, - тихо сказал Эдисон.
Томас уходит, но отнюдь не проигравшим. Он выходит, хлопая дверью своего номера, пожалуй слишком сильно. Да конечно, он злится. Невыносимо, потому что Ньют действительно не способен поумнеть. И каждая попытка понять этого человека заканчивается громким фиаско. Томас слишком устал. Он хочет домой, к Минхо, потому что азиат ценит его, потому что Минхо не такой придурок, как Моррисон.
Просто не думай об этом придурке, Томас.
Просто не думай, потому что он этого не заслуживает.
Он одноклеточный придурок. Правильно Минхо сказал - у таких людей, как Ньют совершенно отсутствует мозг, ведь будь хотя бы частичка мозга у Моррисона, он бы не вел себя как конченный, бесчувственный урод. Эдисон уверен, что это всего лишь маска. Ньют живой. И он умеет чувствовать. Просто не хочет быть нормальным. Это, действительно, разочаровывает Томаса. Слишком сильно. Он пытается ему помочь, а что делает Ньют? Правильно. Даже не считает Томаса человеком. Это абсолютно бессмысленная трата времени.
Эдисон заходит в свой номер, захлопывая дверь и плюхается на свою кровать лицом в подушку, а Ньют продолжает разъедать его мозг своим бесконечным присутствием. Ну почему? Почему Томас всегда привязывается не к тем людям? Почему он постоянно притягивает проблемы? Паршиво. Пора завязывать с этим. Пора перестать впускать блондина в свои мысли. Это всё равно не приведет ни к чему хорошему. Томас абсолютно уверен в том, что его тянет куда-то в бездну, потому что он стал контактировать с блондином слишком часто.
Пора прекращать это.
Если людям на тебя плевать, то зачем продолжать строить мосты в одиночку?
Томасу надо расслабиться, забыть о Ньюте хотя бы на секундочку, и именно поэтому он звонит Терезе. Она гораздо лучше, чем Ньют. По крайнее мере, она не презирает Томаса. Да, они знакомы всего два дня, но Эдисон почти точно уверен, что она его поддержит и поймет, а ему это нужно, правда. Минхо сейчас нет рядом, поэтому Эдисону приходится справляться со своим депрессивным настроением самому. Хорошо, что они с Терезой обменялись номерами. Девушка берет трубку почти сразу, и Томас улыбается, слыша веселый голос новоиспеченной подружки. Она чем-то ему напоминает Минхо.
— Привет, Томми, — задорно голосит Барнс.
— Томми? — смеется Эдисон. — Серьёзно?
— А тебе не нравится? — смеется в ответ Тереза. — По-моему, это мило.
— Забавно, — соглашается брюнет. — Слушай, ты не против погулять вместе? — предлагает Эдисон. — Мне скучно, а торчать в номере по вечерам как-то не очень впечатляет, знаешь ли, — тихо смеется Эдисон. — Я буду рад, если мы встретимся в твоей кафешке, например.
Томас чувствует, как девушка начинает улыбаться, и Эдисон тоже не сдерживает улыбку. Тереза сразу соглашается, и парень понимает, что скучать ему сегодня не придется, а главное - минимум контакта с Моррисоном. Они договариваются встретиться через час, и Томас, окрыленный и уже веселый, накидывает куртку на плечи и выходит из номера, снова натыкаясь на курящего на улице Ньюта.
Нет, серьёзно?
Проклятие.
Томас начинает умолять своего ангела-хранителя помочь ему уйти от блондина незамеченным, но похоже ангелок слишком любит смотреть, как его человек пытается выживать и без его помощи. Стоило Томасу развернуться на сто восемьдесят градусов, как в его спину прилетел окурок сигареты и иголки слов вонзились в его затылок, заставляя брюнета выругаться и зажмурить глаза.
— Далеко собрался, Эдисон?! — он приближается. Томас улавливает это не только слухом, но и сердцем, потому что оно начинает стучать, как бешеное, когда его личный кошмар находится слишком близко. Эдисон разворачивается, без страха смотря на блондина.
