сообщить о нарушении
Текущая страница: 44 (всего у книги 51 страниц)
Тереза несмело подошла ближе и осторожно улыбнулась. Она всё равно немного боялась Эдисона. Боялась увидеть в его глазах искреннюю ненависть, но её там не было, потому что Томас абсолютно другой: он лучше во всем.
— Я обещаю, — кивает девушка. — Спасибо.
Томас улыбается и переводит взгляд на лучшего друга, прежде чем сесть в такси, которое уже подъехало.
— Я одобряю твой выбор, дружище, — напоследок говорит Эдисон, снова посмотрев на Терезу. Девушка не сдерживается и подходит к Томасу, чтобы обнять его, и парень отвечает взаимностью. Их с Ньютом отличие в том, что Эдисон умеет прощать чужие ошибки, он не живет с ненавистью и злобой внутри своего сердца. Он отпускает это всё и даже целует Терезу в щеку на прощание и снова улыбается.
— Прости меня, пожалуйста, — всхлипывает девушка, — прости, Томас, если сможешь.
— Каждый имеет право на второй шанс, — кивает Томас. — Всё будет хорошо. Береги Минхо ради меня, ладно? И знаешь, я уверен, что он тоже простит тебя, просто ему нужно время. Ньют не такой плохой, каким хочет казаться на самом деле.
— Я знаю, — улыбается Барнс. — Он гораздо лучше. Спасибо тебе, Томас.
Эдисон улыбается и кивает, смотря на Минхо и Терезу.
— Ещё увидимся, ребята, — обещает он и садится в такси на пути к новой жизни.
Минхо обнимает Терезу.
— Я уверен, что он со всем справится, — говорит Райт. — Он сильный, он со всем разберется.
— Несомненно, — улыбается Тереза. — Я теперь поняла, почему вы лучшие друзья.
Парень рассмеялся.
— Мы всегда ими будем, — кивает он.
***
Порой, жизнь бывает очень непредсказуема. Вчера ты, завернутый в плед, читал книжки, а сегодня уже совершенно не понимаешь, выживешь ты или нет. Никогда не говори «никогда», жизнь очень этого не любит.
Темнота плотным вязким коконом обхватывает со всех сторон. Дрожь волнами пробегает по телу, вызывая отвращение к самому себе. Дрожь волнения и страха. Словно кто-то запихнул в закрытую гробовую коробку, наглухо закрывая её от людских глаз.
Томас не сразу понял, что происходит — его глаза были завязаны непроницаемой черной тканью, попытался пошевелить руками — тоже не вышло. Они были крепко прицеплены к батарее наручниками, причиняя тем самым неприятную боль. Парень поморщился.
Вдох-выдох.
Вдох-выдох.
Вдох-выдох
Эдисон попытался преодолеть паническую атаку. Неизвестность действительно пугала всегда сдержанного и уравновешенного парня, в голове которого билось только одно единственное имя — Ньют. Даже сейчас, находясь в таком положении, Томас думал о Ньюте. Не о себе. Не о своей жизни, которая теперь в опасности, а о Моррисоне. Едва ли, это можно было назвать нормальной реакцией на происходящее, но Томас знал все свои страхи наперед, и самый главный из них — никогда больше не увидеть Ньюта.
Едва ли это можно было назвать любовью. Скорее всего, это была одержимость, но Томас уже принял это как неизбежность. Теперь нужно было научиться жить с ней в одном теле, когда ты совершенно точно знаешь, что вы никогда не будете вместе, даже! если желаете этого всем сердцем. Одной веры было мало, а любить за двоих — бессмысленно.
Попытка освободиться тоже была обречена на провал. Кто-то очень хорошенько постарался, чтобы Томасу действительно было очень больно. Эдисон ощущал холод и боль.
Было ясно, что в таком положении он просидел достаточно долго, поэтому его тело протестовало ноющей болью. Голова болела. Видимо, его вырубили чем-то тяжелым, а потом привезли сюда. Томас реагировал на каждый шорох и звук.
Самый первый вопрос, который волновал Эдисона — где он находится? Неизвестность давила со всех сторон, заставляя парня нервничать, но при этом контролировать себя. Это действительно было важно. Томас слишком хорошо знал, что всё, что он может чувствовать, способно разодрать его в клочья.
Эдисон не помнил, что случилось по дороге в аэропорт. Кажется, что-то страшное. Было такое ощущение, что кто-то вырезал нужный отрезок времени из его головы. Возможно, его могли вырубить ударом по голове, либо могли вколоть что-то, от чего Томас мгновенно потерял сознание.
Парень больше склонялся ко второму варианту. Головную боль могла вызвать как раз реакция на этот препарат. Томас был очень чувствителен к таким вещам, поэтому то, что он очнулся — уже было хорошо.
Эдисон всем своим нутром чувствовал присутствие чужака, который сейчас находился совсем близко, рядом с Томасом. Если всё было плохо, то Эдисон еще не понимал, насколько сильно. Неизвестность действительно была непредсказуемой.
Бешено колотящееся сердце подсказывало, что он попал в клетку, из которой уже никогда не выбраться. Это нагоняло волну страха на парня еще больше, но он старался держаться, понимая, что только сам себя закопает, если позволит эмоциям взять над собой верх.
Он понимал. Он догадывался. Он был слишком умен, чтобы не понять, что сейчас он находится в полной заднице. Его второе «я» пронзительно об этом кричало, оглушая этим криком своего хозяина, и главное — не паниковать. Паника и страх никогда не помогают. Они только хуже сделают. Томас очень хорошо это знал. Когда он позволяет своим эмоциям выплеснуться наружу — это почти всегда плохо заканчивается.
Вдох-выдох.
Вдох-выдох.
Вдох-выдох.
Нужно было мыслить здраво.
Если Томас скажет, что ему не страшно, то он соврет. Ему было страшно, и этот страх заставлял кровь стынуть в жилах, ледяные мурашки разбежались по всему телу.
Как и думал Томас, повязку с его лица сняли через несколько минут. И первое, что он увидел — это обшарпанные стены какого-то старого подвального помещения. Сам парень сидел на матрасе, а его левая рука была в наручниках. Возможно, для того, чтобы не сбежал. Хотя сейчас у него была очень сильная слабость, поэтому даже если бы он захотел сбежать, то он бы этого не смог сделать чисто физически.
Может, его накачали каким-то запрещенным препаратом? Наркотиком?
Эдисон повернул голову и увидел напротив себя чернокожего парня, который с ухмылкой на губах очень внимательно наблюдал за реакцией своего подопытного кролика. Что же Ньют смог разглядеть в этом парне? Алби очень хотел это узнать из первых уст. Ловушка захлопнулась, потому что Эдисон попался, и теперь в руках Алби были все карты для победы в этой игре. Он был очень доволен собой, потому что Томас Эдисон — хороший козырь, который можно использовать против Ньюта. Игра идет теперь только по правилам Алби.
Ньют проиграл уже давно. Победа Алби в том, что он совершенно не умеет чувствовать, а Моррисон выбрал чувства, выбрал любовь, когда выбрал Томаса, когда решил, что сможет его вытащить из этого дерьма, но сам же закопал его в могилу, почти передал Эдисона в руки самого Дьявола. Слишком глупый парень, который действительно потеряет всё, что у него было.
В глазах Томаса было непонимание, но не было страха. Удивительно. Крепкий орешек?
— Хорошо себя чувствуешь? — спросил он.
— Не очень, — откровенно признался Эдисон.
— А чего так? — это было похоже на какую-то своеобразную игру. И Томас понял это почти сразу. Плохих людей он видел насквозь, поэтому решил принять правила игры, видя в серых радужках врага отблески сумасшедшего, безумного огня.
Невозможно описать, но сейчас Эдисон чувствовал, как его легкие сжимаются в маленький комочек, не позволяя кислороду поступать в лёгкие. Этот безумный взгляд выворачивал Томаса изнутри, а тело покрывалось ледяными мурашками.
— Чего замолчал, Томми?
Эдисона передернуло, но он не показал виду.
— Я не люблю разговаривать с незнакомыми людьми, — ответил он. — Мы знакомы?
Томас всячески пытается игнорировать боль, стараясь понять, что происходит. Этого человека он видел впервые — это совершенно точно.
— Неужели Ньют ничего тебе не рассказывал обо мне? — наигранно удивился парень.
— Мы не настолько близки, поэтому Моррисон никогда не откровенничал со мной, — с долей иронии ответил Томас.
Он решил делать вид, что они с Ньютом никогда не ладили, но по взгляду напротив Томас понял, что его видят насквозь. Хотя, в его словах действительно была правда — они с Ньютом действительно никогда не находили взаимопонимания, не считая последние дни перед уездом Эдисона в Бостон.
Вдох.
Выдох.
Вдох.
Выдох.
Ньют.
Ньют.
Ньют.
В голове только он и страх под самой кожей, течет по венам. В отражении своих зеркал Томас всегда видел Моррисона. Это было наваждением, от которого Эдисон так и не смог спастись, поэтому он чувствовал приближение чего-то неизбежного и ужасного. Похоже, оно уже случилось. Похоже, что Томас здесь и умрет. Он чувствовал это. Он знал.
Эдисон даже не был уверен, что Ньют захочет его спасти. Червячок сомнения начинал грызть изнутри. Ньют абсолютно не тот человек, который будет готов умереть ради Томаса. Парню действительно так казалось.
Он придет. Ньют появится здесь, потому что Томас прямо сейчас истошно зовет его внутри, но вместе с тем ужасно боится, что он может умереть. Вовсе не напрасно. Глаза врага напротив говорили о многом. И первое, что видел Томас в них — это ненависть к Ньюту. Почти такую же, как у Ньюта, когда он смотрел на Томаса раньше.
Томас дышит, пытаясь унять бешено колотящееся сердце в груди, которое словно протестует. Нет сомнений, что Томас оказался здесь не случайно, а из-за Ньюта. Томасу было страшно, но он старался этого не показывать, спокойно смотря на незнакомца и пытаясь понять, чего он хочет.
— Ну, хорошо, — хмыкает чернокожий. — Допустим, что ты ничего не знаешь обо мне, но кое-кто придет за тобой очень скоро. И знаешь, я очень хочу видеть реакцию этого человека, когда я буду тебя убивать прямо у него на глазах. Смекаешь?
— Именно поэтому я сейчас нахожусь здесь против своей воли? — спрашивает Эдисон.
Томас выглядел спокойным, будто знал, что паниковать не стоит.
— Что ты собираешься со мной сделать? — прошептал Томас
— Поверь мне, ничего из того, что могло бы тебе понравиться, Томми, — Алби внимательно наблюдал за реакцией Томаса, но тот даже не шелохнулся под пристальным взглядом. Конечно, сохранять спокойствие, когда тебе угрожают расправой, очень сложно, но Томас справлялся с этим почти на отлично.
— Меня зовут Томас, — поправил он. — Томас Эдисон.
— Раз Ньют ничего не рассказывал обо мне, то я тоже представлюсь. Меня зовут Алби Хилд. Я самая первая, но несчастная любовь Ньюта, — с долей печали в голосе произнес Алби.
Томас сразу вспомнил слова Минхо. Сейчас он понял, что его лучший друг на самом деле не врал. Сейчас пазл собрался в единую картинку, и Эдисон наконец понял, кого на самом деле так сильно боялся Моррисон. Этот человек прямо сейчас перед Томасом. Этот человек сломал жизнь Ньюту. Этот человек сломал и самого Ньюта, и он так и не смог собраться по кусочкам.
Страшный кошмар всей жизни Ньюта Моррисона.
Алби Хилд.
Во всех своих своих догадках Томас всегда был прав. За спиной Ньюта стоял человек, который постоянно управлял им, который сделал его таким, который убил всё настоящее в душе Моррисона.
— Что тебе надо от меня? — Эдисон концентрируется на своих эмоциях, чтобы контролировать их. Слишком спокоен снаружи, но внутри волны разбиваются об скалы. Томас задумывается о смерти — не осознано, но впускает эти мысли в голову и понимает, что ради любимого человека стоит умереть. Он слишком сильно хочет освободить Ньюта от этих цепей, которые не позволяют ему жить нормально, и, если для этого нужно умереть, Томас готов встретить свою смерть достойно. Ему страшно, но он не показывает его. Совершенно.
— Я хочу убить тебя, — абсолютно серьёзно говорит Алби — Чтобы всю оставшуюся жизнь Ньют страдал так же сильно, как страдал я. Я хочу забрать у него всё, что ему дорого, потому что он забрал у меня семью, его сестра забрала у меня семью, и теперь я тоже сделаю это с Ньютом — я заберу каждого человека, который для него важен.
Томас молчит, а в глазах врага — искры ненависти и бешеного огня. Томас уверен, что Ньют появится здесь, и из-за этого ему действительно становится дико страшно. Не за себя, а за Ньюта, которого могут убить. На себя абсолютно плевать. Важнее Ньют. Томас всегда будет выбирать Ньюта. Всегда. Это очевидно.
Томас готов был броситься за ним и в огонь, и в воду — не важно, но главное, чтобы с ним было всё в порядке.
Вдох-выдох.
Вдох-выдох.
Вдох-выдох.
— Не думаю, что я важен для Моррисона, — шепчет Эдисон. — Он всегда ненавидел меня и не скрывал этого. Это действительно было так.
— Мы заключили сделку, но он отказался выполнять её условия, — спокойно сказал Алби. — Ты очень важен для него, поэтому он не захотел расставаться с тобой, хотел сохранить тебе жизнь, хотел умереть героем, но снова проиграл, потому что я всегда получаю то, что хочу. Ты ведь не знаешь, что он вырос в детском доме, правда? Ты ведь не знаешь, что у него есть сестра? Ты ведь ничего не знаешь о жизни своего возлюбленного, потому что Ньют никогда не делился с тобой подробностями своей жизни, да? Его сестра стала приемной дочерью моих родителей. Они выбрали её, отвергнув от себя своих собственных детей. Меня и Терезу. Соня была лучше, а другое стало не важно. Они променяли нас с Терезой на неё. И знаешь, что самое мерзкое? То, что она этого не заслуживала. То, что она всё время говорила о каком-то Ньюте, который совсем скоро придет за ней и заберет, но он так и не пришел, а я всё понял. Понял, что хочу отомстить им всем.
Томас плохо понимал, о чем идет речь.
Это было похоже на какой-то страшный ночной кошмар, но Томас не просыпался. Пазл в голове действительно собрался в единую целостную картинку, заставляя брюнета наконец понять, что всё время так сильно держало Ньюта и не позволяло ему раскрыться, отпустить себя. Томас, наконец, осознал, что пришлось пережить Ньюту. И это было слишком страшно. Так страшно, что сердце Томаса сжалось в комочек от мыслей, которые, словно рой пчел, пробили ему голову.
— Что? — спрашивает Эдисон, смотря на Алби. — О чем ты говоришь?
— Условиями сделки было то, что он отдает мне тебя, а взамен получает свою ненаглядную сестренку Сонечку. Он был готов сделать это, чтобы спасти её, он готов был предать тебя, чтобы Сонечка осталась жива, потому что она единственная, кто остался у него из семьи, потому что их родители погибли в страшной автокатастрофе. Фура на огромной скорости врезалась в их машину и разнесла всё к чертям. Шансов выжить там совершенно не было. Печально, правда? Очень печально. Ньюта с Соней определили в детский дом, потому что никто из родственников не захотел брать на себя такую огромную ответственность за несовершеннолетних детей.
Томас молчал. Он просто не мог поверить в услышанное. Так не может быть. Так не может быть. Так не может быть. Это невозможно. Кажется, это всё объясняет, но как поверить в это Эдисон абсолютно не знал.
— Но знаешь, что самое удивительное? Он отказался выполнять условия сделки в самый последний момент, потому что он любит тебя. Это удивительно, потому что он решил спасти тебя от меня, но это было огромной ошибкой. Теперь ему придется расплачиваться за то, что он сделал неправильный выбор, когда он у него был. И расплачиваться он будет твоей жизнью и жизнью своей сестры, а еще жизнью твоего лучшего друга. Вы все в моих руках.
***
Томас слишком долгое время смотрит в одну точку на стене, кусает губы и сильнее закутывается в плед, пока Минхо пытается приготовить им что-то более-менее съедобное на кухне лучшего друга.
— Ты будешь чай? — кричит Минхо из соседней комнаты. Будто пытается заставить Томаса сказать что-нибудь, кроме «Всё в порядке». Райт остался с Томасом, потому что он нуждался в поддержке лучшего друга. Оставаться одному сейчас было категорически нельзя, а Минхо — это единственный человек, который никогда не бросит своего лучшего друга.
В компании Минхо раны Томаса на несколько часов затягивались. Сейчас это было единственным лекарством для разбитого сердца, хотя Эдисон ни на секундочку не переставал думать о Ньюте. Так хотелось наплевать на всё и поехать к нему, обнять, прижать к себе и забрать хотя бы крупицу его боли, но причина, чтобы остаться дома, была очень весомая — его там не ждут. Ньют совершенно ясно дал понять, что всё теперь действительно окончательно кончено, их дальнейшие отношения не приведут ни к чему хорошему. Так считал Ньют. Он всё всегда решает сам, не позволяя Томасу влезть в это. Быть отвергнутым и ненужным — самое паршивое. Томас пытается держаться, но это слишком тяжело. Тяжело без Ньюта. Они оба уже не существуют из-за этих чувств.
А вдруг Ньют и правда сможет без него? Сможет разлюбить? Он же всегда таким был. Томаса безжалостно убивают эти мысли, было невыносимо сложно смириться с действительностью происходящего. Почти невозможно.
— Дружище? — Минхо заглядывает в комнату и обеспокоенно смотрит на сидящего на кровати Томаса, который поднимает взгляд на Райта и отрицательно качает головой, заставляя Минхо нахмуриться
— Нет, — отзывается Эдисон. — Не буду. Не хочу. Прости.
