сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 51 страниц)
Пожалуй, Томас перестал его бояться именно с того момента, как Ньют его чуть не задушил, но унять своё бешеное сердцебиение он так и не смог. Одежда Ньюта полностью соответствует его характеру. Моррисон носит только черные вещи, как будто находясь в пожизненном трауре. Эдисон никогда не видел его веселым или радостным. Вечно мрачный и злой. Как можно так жить? Постоянно с сигаретой в зубах. Томас терпеть не мог никотин и алкоголь, прекрасно понимая, что курение и выпивка не принесут никакой пользы его организму, а наоборот только навредят.
Вдох-выдох.
Вдох-выдох.
Вдох-выдох.
Ну почему он так реагирует на Ньюта?
Его хочется ненавидеть, но у Томаса всё равно не выходит. Возможно, потому что эти двое из разного теста. Две стороны одной монеты. Ньют - орел, а Томас - решка. Чертово проклятие. Томас, где же твое хладнокровие, когда оно так нужно? Ньют же читает твои эмоции, потому что они у тебя на лбу написаны, Ньют питается твоими эмоциями. Не позволяй ему быть выше себя. Не позволяй ему влиять на своё настроение. Не позволяй Ньюту рушить чужую жизнь, потому что свою он уже разрушил. Кажется, что навсегда.
Маленький огонек света, который впустил Томас в его душу тут же погас в его тьме. Черт возьми, тогда зачем стараться вообще, если ты не будешь никем услышан? Томас отчаянно верит в то, что придет время, и Ньют сам осознает свои ошибки. Он же не может всю жизнь прожить так. Или всё-таки может? Томасу даже знать не хочется.
Ньют сам своими собственными руками разрушает свою жизнь, а Томаса тянет за собой. Эдисон так не хочет. Он не хочет потонуть в чужой тьме, он не хочет, чтобы его сожрали чужие демоны. Рано или поздно Ньют всё-таки сделает очередной выбор, а Томасу лишь остается надеяться, что этот выбор будет правильным. Ньют не может жить именно так всю жизнь. В такой жизни нет смысла, ведь так? В такой жизни нет счастья, нет любви, нет взаимопонимания, нет доверия. В ней пусто. Она окрашена черным цветом. И Ньют тонет в своей же тьме. Только почему он не хочет быть нормальным? Вопрос лишь в этом.
Придет время и Эдисон узнает причину такого поведения. Он должен узнать её, потому что нормальный человек не может ненавидеть всех просто так, этому чувству должна быть причина, настоящая причина, и брюнет сделает всё, чтобы узнать её, иначе он не сможет помочь Ньюту. Да, он чертовски злится на Моррисона прямо сейчас, но всё равно хочет ему помочь, потому что всем нутром чувствует, что блондин нуждается в этой помощи хоть и не принимает её, отталкивая от себя людей, которые увидели в нём нечто большее, чем ненависть к окружающим.
Глаза не умеют лгать. И Томас не мог ошибиться тогда. Цена этой ошибки может быть слишком велика. Сердце Томаса никогда не обманывало его, и если оно говорит, что Ньют просто запутался в себе, то значит это правда. Только Томас пока не сможет ему помочь, потому что Ньют сам должен принять это решение - хочет ли он быть счастливым или нет.
Эдисон подождет. Томас терпеливый, а пока защищаться от Ньюта приходиться только словами, чтобы отбивать удары противника. Из Ньюта на самом деле очень хороший актер, потому что его ненависть прошибает насквозь. Она сидит в Томасе и жрет его изнутри, но брюнет не сдаётся. Нет. Только не он. Потому что он сильнее его. И он хочет быть любимым, нужным, счастливым, а чего хочет Ньют?
Хороший вопрос, но только ответа на него абсолютно нет.
— От тебя подальше, — серьёзно говорит Томас, — оставь меня в покое, Моррисон, хорошо? Куришь? Кури дальше, а на меня не обращай внимание, я же не человек, всего-лишь жалкая букашка под ногами, которая уже уползает.
Ньют кривит свои губы в усмешке. И Томаса снова передергивает. Он закатывает глаза и поднимает руки к небу, умоляя Всевышнего послать Ньюту такой нужный ему головной мозг, который, возможно, сможет помочь ему стать нормальным человеком, но похоже у него и так немало дел, поэтому помогать каким-то двум подросткам он не собирается. Томас разворачивается, не дожидаясь реплики блондина, но она достигает его и бьет прямо в спину в сокрушающим ударе.
— К своей любовнице поперся? — прорычал Ньют.
Щелк. Пазл складывается. Томас снова поворачивается к Ньюту и удивленно смотрит на блондина, а потом его губы растягиваются в довольной улыбке. Улыбке, которая так чертовски начинает раздражать Моррисона и её хочется стереть с этих губ. Но Томас продолжает улыбаться, кажется понимая причину злости блондина. И сейчас абсолютно не важно, откуда он знает о Терезе, потому что Эдисон не может перестать улыбаться, обнажая белоснежный ряд ровных зубов. Ньюта снова перекосило.
— Хватит скалиться, придурок, — рычит блондин.
Томас делает шаг по направлению к Ньюту.
— Так вот, что тебя волнует? — говорит Эдисон. — Ты ревнуешь меня? — нельзя было описать, как Эдисону понравилось выражение лица блондина в этот момент. Это было слишком потрясающе. Блаженная волна удовлетворения прокатилась по телу брюнета. Кажется, Эдисон нашел одну слабую точку в Ньюте.
— Ты принадлежишь мне, — спокойно проговаривает Ньют. Томас тут же качает головой, подходя всё ближе к Моррисону. И уже стоя к нему практически вплотную, он дразняще переводит взгляд с глаз на его губы и обратно, а потом осторожно пробегает пальчиками по плечам блондина и закусывает нижнюю губу, приподнимается на носочки, опаляя горячим дыханием щеку блондина, чувствуя, как тот задерживает дыхание. Эдисон улыбается, потому что из этой битвы он выйдет победителем.
— Шлюха должна быть общей, — тихо шепчет Томас на ухо светловолосому, после чего почти сразу же уходит, даже не взглянув на Моррисона.
Ньют проиграл.
Но это не значит, что он не захочет взять реванш.
Ньют вскипает изнутри. Ему так хочется догнать Томаса и проломить ему череп; и совершенно непонятно, какая сила его сдерживает. Маленький сукин сын. Эдисон пожалеет об этой своей выходке. Ньют никогда ничего не прощает, но сейчас у него есть дела поважнее. Парень видит несколько пропущенных на своем телефоне и тихо матерится, обжигая пальцы об закуренную сигарету, а потом и вовсе выбрасывает её в урну вместе со своим треклятым телефоном, потому что он снова начинает неугомонно звонить, а на дисплее высвечивается ненавистное имя, от которого Моррисона выворачивает наизнанку и хочется сдохнуть. Легкие просто сжимаются в попытке преодолеть агрессию, но ничего не выходит.
Алби.
Ньют закрывает глаза и сжимает кулаки, уже зная, что этот вечер будет одним из самых худших в его жизни, потому что Алби никогда не звонит ему по пустякам. Скорее всего, Хилду нужна новая доза запретного препарата. Ньют всё-таки берет трубку и даже не здоровается, ожидая очередного приказа. Послушная собачонка своего хозяина. Голос. Властный. Пробирающий до самых костей, и Ньюта снова трясет от своего бессилия.
— Ты нужен мне, — беспрекословно говорит Алби.
— Ты сказал, что я могу быть свободен на неделю, — шипит Моррисон в ответ. — Какого черта, Алби?
— Птичка попалась в клетку, — спокойно отвечает парень, — а нам нужна доза, Моррисон.
Ньют знает, что бывает с теми, кто не слушается Алби, поэтому он скрипя зубами говорит, что скоро будет. В этом городе он, пожалуй, слишком частый гость. Ньют подчиняется приказам Алби и ненавидит себя за то, что когда-то считал его самым лучшим человеком на свете. Теперь Моррисон лишь пешка в чужой игре. Ньют накидывает капюшон и быстро направляется вперед по улице.
Моррисон ненавидит себя за то, что когда-то любил Алби Хилда.
— Ты принес? — нетерпеливо и раздраженно спросил парень, убийственным взглядом смотря на промокшего до ниточки Ньюта, потому что на улице внезапно пошел ливень с грозой. Слишком отвратительная погода. Моррисон скидывает с плеч собственную куртку, та падает на пол, но он не обращает на это внимания, пинает ногами бутылку из-под виски, валяющуюся на полу и садится в кресло напротив Алби
— Смотри не подавись, — облизнул губы Ньют и достал из кармана заветный для Алби пакетик с белым порошком. Кажется, это был амфетамин.
Глаза Хилда загорелись неистовыми огоньками. Сейчас эта чертова ломка уйдет. Парень выхватил пакетик из рук своего «друга» и уже через несколько минут находился в эйфории. Отпустило. На смену ломке пришло блаженное облегчение, и все вновь стало абсолютно неважным. Достал дозу, значит еще протянет. Хотя... Такая формулировка тут неуместна. Достал новую дозу, значит стал ещё ближе к своей смерти. Но для Алби все было иначе. Когда он был под кайфом, мир был не таким уж ужасным, нестерпимым. Он думал, что спасает себя, но нет, он медленно, но верно убивал себя.
— Паршиво! — произносит Ньют. — Не боишься сдохнуть?
До Алби долетали лишь обрывки фраз, молодой человек лежал на диване, блаженно прикрывая глаза. Запрещенный препарат медленно растекался по венам, доходя до самых чувствительных точек в организме, даря неописуемое удовольствие. Все гадкие мысли о том, что нужно завязать сходили на нет. Он был зависимым. Он даже не отрицал тот факт, что играет со смертью. Привлекательно. Страшно привлекательно. Наркоман без будущего, без цели, без любви. Плевать, потому что назад дороги нет.
— Я уже давно сдох, Ньют, — коротко отвечает Алби.
Чернокожий начал смеяться. И этот смех не был похож на естественный, скорее на сумасшедший. Ньюта передергивает от осознания паршивости этой ситуации. Сейчас они оба находились в закрытом частном клубе, где вход только для своих. Обычно в таких местах много ночных бабочек, которые хотят подзаработать, но в основном поиском жертв для ночных утех занимается еще один человек, согретый под крылышком Алби — его сестра. И сейчас как раз она ведет новую пойманную птичку прямо в руки к своему братцу,
Ньют прекрасно знает о том, чем занимается его бывший, но молчит в тряпочку, притворяясь своим. Из этой паутины не выбраться. Ньют не может даже пожалеть, поэтому он терпеливо выполняет свою роль в этом уголовном беспределе, но обычно он не участвует ни в чем, что творит Алби, потому что знает, что это опасно и бесполезно, поэтому он тихо сидит в сторонке и курит, пытаясь снять постоянно сопровождающее его напряжение.
Даже сейчас.
Он чувствует приближение чего-то страшного, но он не может понять, чего именно. Это чувство царапается внутри и не дает сосредоточиться. Возможно это чувство называют тревогой. Да, пожалуй, Ньют умеет чувствовать. И он чувствует.
Страх.
***
— Куда мы идем? — спокойно спрашивает Эдисон, следуя за своей подругой.
Тереза сказала, что хочет показать Эдисону какое-то очень клевое место на окраине города, и Эдисон конечно же согласился, рассчитывая на то, что к десяти он вернется в отель и всё будет нормально, но сейчас часы показывали уже одиннадцать, а Тереза не хотела отпускать Томаса, практически умоляя того еще немного погулять с ней. Эдисон не был бы Эдисоном, если бы отказал девушке. Тем более такой симпатичной, как Тереза. Она нравилась Томасу, поэтому брюнету хотелось больше времени проводить с ней.
Конечно, он и представить не мог, чем это всё закончится.
— Тебе понравится, — отвечает Тереза, — поверь мне.
Тереза улыбается и берёт его за руку, ускоряя темп шага. Эдисон едва ли подоспевает за ней. Они заходят в какое-то здание с черного входа, а потом Томаса опять же тащат куда-то вдоль по темным коридорам. И Эдисон понимает, что что-то не так. Рука Терезы почти намертво вцепляется в запястье парня и не позволяет остановиться. Томас ничего не понимает.
Вдох-выдох.
Вдох-выдох.
Вдох-выдох.
Всё хорошо, Томас.
Всё хорошо.
Всё в порядке.
Но внутренний голос не соглашается с парнем и орет о том, что отсюда нужно убираться, как можно скорее. Парню действительно становится не по себе, все внутренности сжимаются от испуга и брюнет не может его побороть. Что-то внутри подсказывает, что его ведут на смертную казнь.
— Тереза? Эй, стой, подожди, куда мы идем? — девушка все же останавливается и смотрит на Томаса спокойным взглядом, но только Эдисона пробирает до самых мурашек, потому что он чувствует что-то абсолютно нехорошее. Даже ужасное и страшное. Его сердце стучит, как бешеное. И Эдисон не может осознать причину происходящего.
— Мы пришли, — спокойно говорит Барнс и открывает перед Томасом дверь какой-то спальни. — Заходи, — Тереза толкает Томаса внутрь, — подожди меня, хорошо? — Тереза закрывает дверь прежде чем Эдисон успевает сообразить.
Сердце Томаса сжимается.
— Тереза! — вопит Эдисон. — Тереза, что происходит? Открой дверь! Тереза! — Томас безрезультатно дергает ручку двери, но та не поддается, потому что её заперли снаружи.
Томас не дышит, не двигается. Паника окутывает с ног до головы. Вляпался называется. Всё слишком плохо. Кажется, чутьё Томаса его всё-таки не подвело. Где-то снаружи громыхала музыка, и Томас сделал вывод, что это, может быть, какой-то клуб. Но всё было абсолютно плохо, потому что Томас никогда не ошибается в своих чувствах. Даже его постоянная мантра сейчас абсолютно не работала и не могла помочь успокоиться.
Томас запустил руки в волосы и тяжело вздохнул, пытаясь придумать, как сбежать отсюда до того, как его захотят убить, например. Кажется, что в Терезе он всё-таки ошибся. Надо было видеть её взгляд. Как у хищника, который смотрит на свою добычу. И Томаса вывернуло от холодных мурашек на спине. Звать на помощь было абсолютно бессмысленно: никто не услышит, да и вряд ли кто-то захочет выпустить Эдисона, если его закрыли.
Вопрос - зачем?
Вопрос - где он?
Вдох-выдох.
Вдох-выдох.
Вдох-выдох.
Паника не поможет тебе, Томас. Нужно успокоиться и мыслить здраво. Тереза же не собирается тебя убить, верно?
Всё хорошо.
Всё хорошо.
Всё хорошо.
Когда всё хорошо обычно всё плохо.
Томас чувствует. Томас знает.
***
Ньют выдыхает клубы дыма, но успокоится не получалось. Напряжение разливалось по телу с невероятной скоростью. Он думал о Томасе. Он постоянно думал о Томасе. Почти каждую секунду. Этот мальчишка будто привязал его к себе всеми возможными цепями и теперь не отпускает. Имя этого парнишки разъедает его мозг, и Ньют не может от этого избавиться. Даже никотин не позволяет парню забыться хотя бы на секундочку.
Проклятие.
Томас и есть его проклятие.
Неизбежное. Разрушаемое. Ненавистное. Ньют задыхается. И тяжело всё это держать в себе. С одной стороны Томаса хочется убить, а с другой - трахнуть так, чтобы он наконец понял своё место, но он не понимает, потому что брюнет сильнее. Ньют мотает головой, отгоняя от себя слишком мрачные и ненавистные мысли о том, кого он должен презирать. Дверь в комнату, где они сидят вместе с Алби, распахивается и входит Тереза. Ньют надменным взглядом оглядывает её и делает очередную затяжку.
По её глазам видно, что очередная жертва найдена, что она уже ждет своей казни. Барнс кивает своему брату и улыбается, выхватывая у того заветный косячок. Она даже не обращает внимания на Моррисона. Честно говоря, они никогда не ладили, и Ньют действительно не знал, кого он ненавидит больше в этой жизни - Алби или его никчемную младшую сестренку, которая пошла по стопам брата и теперь тоже погрязла в этом дерьме по уши.
— Молодец, сестренка, — одобрительно кивает Алби, — просто умница. Кто на этот раз?
Тереза облизывается. Ньюта передергивает. Слишком противно. Невыносимо. Моррисону так и хочется вырвать ей все волосы, может тогда ему хоть чуть-чуть полегчает. Она слишком мразь. Ньют очень хорошо знал её. Лучше бы не знал. Отношения у них были очень натянутыми. Хотя... Какие отношения? Их вообще не было. Ньют ненавидел свою семейку. И был уверен, что им потом всё равно всё вернется.
— Его зовут Томас, — говорит она.
Знакомое имя бьёт по барабанным перепонкам, и Ньют с силой вцепляется в сигарету в руках и смотрит на Терезу. Что-то с громким треском обрушивается внутри блондина, когда он понимает, что новая жертва Алби - это Эдисон. В этом не было никаких сомнений, а вот Моррисону показалось, что его сердце сейчас просто проломит грудную клетку. Может быть, между этими двумя и существовала связь, потому что блондин готов был поклясться, что Томас где-то рядом.
Проклятие.
— Томас? — переспрашивает Моррисон.
Скажи, что это не он.
Скажи, что это не он.
Скажи, что это не он.
Скажи, что это не он.
Скажи, что это не он.
Иначе я убью тебя своими собственными руками, если хоть один волос упадет с его головы, черт возьми, какого хуя происходит? Ньюту стоило весьма больших усилий не сорваться и не пойти искать Эдисона, что очень хотелось сделать.
Сука, скажи, что это не он.
Блять. зачем?
— Томас Эдисон, — отвечает Барнс, — хороший мальчик.
Ньют сверкает холодным безразличным взглядом, но внутри у него что-то взорвалось, когда Алби хищно облизнул губы и привстал, немного покачиваясь из стороны в сторону. Ньют знал, что Хилд делает с такими, как Томас, поэтому не мог допустить этого. Не сегодня. Никогда.
Блять.
