сообщить о нарушении
Текущая страница: 42 (всего у книги 51 страниц)
В компании Минхо Томасу всегда становилось легче, потому что лучший друг — это опора и поддержка. Он придет к нему, даже если будет на другом конце света.
— Я не могу постоянно завоевывать Ньюта, — обреченно говорит Эдисон. — У меня просто не хватит сил каждый раз собираться по кусочкам. Честно говоря, мне слишком плохо. Я даже и не подозревал, что такое бывает в реальной жизни. Я борюсь за сердце Моррисона, но всё время проигрываю. Он меня отталкивает.
— Я думаю, что больше не нужно бороться, Томас, — улыбается Минхо. — Сердце Ньюта Моррисона принадлежит тебе, что бы он там не говорил, но он любит тебя, дружище. Да, это своеобразная любовь, которая больше похожа на ненависть, но это любовь, поверь мне.
Это именно те правильные слова, которые он всегда слышал от Минхо — слова поддержки. Томас искренне не понимал, как можно было так сильно чувствовать человека, но всегда в моменты, когда Томасу было по-настоящему плохо, Минхо был с ним. Между ними существовала какая-то невидимая братская связь. И если она порвется, то обоих просто не станет.
— Останешься со мной? — с надеждой спрашивает Томас. — Я не хочу оставаться один.
Минхо улыбается.
И эта улыбка говорит: «Да».
И Томас улыбается в ответ. Впервые за две недели. И эта улыбка говорит: «Спасибо».
Первое, что испытывает Томас — это боль.
Первое, что испытывает Ньют — это пустоту.
Второе, что испытывает Томас — это любовь.
Второе, что испытывает Ньют — это ненависть.
Ржавчина.
Кровоподтеки.
Комментарий к 23.
Хэй, ребятки, я вернулась
Простите меня за долгую задержку главы, хорошо? Вы лучшие, поэтому простите меня.
Глава намного меньше, чем все предыдущие и мало насыщенны действиями, но так задумано на самом деле, это переломный момент. Вы всё поймете, до конца истории осталось совершенно немного.
Скоро мы все будем прощаться с этой непростой историей любви. Я так сказать начала с конца так сказать, но я предупреждаю наконец истории у вас должен быть корвалол, потому что я не собираюсь сдерживать себя.
Спасибо,что ждали. Я старалась, а еще я люблю вас и люблю свою любимую самую лучшую бету, которая проверит эту главу. Машуль, ты тоже чувствуешь что что-то грядет, да? И спасение Томаса может оказаться простой иллюзией.... Я не буду открывать все карты. Всё узнаете сами. Люблю вас ♥♥♥♥♥♥
========== 24. ==========
Скажи мне, чего ты на самом деле боишься, Ньют?
Что заставляет твоё сердце сжиматься?
Пустота. Почему от неё так больно именно сейчас? Расскажи о своих страхах, Моррисон, ведь ты всегда молчал, хранил в себе, не открывал никому двери своей души — поломанной, но всё же еще живой. Так странно чувствовать это именно сейчас, когда на грани между пропастью и землей. Либо прыгнуть, либо остаться. Этот выбор ты должен сделать сам.
Спасти или умереть. Ответ очевиден: он умрет, но не оставит их, потому что уже давно пора платить за свои чертовы грехи, которых слишком много, но они не должны платить за чужие ошибки. Он почти уверен, что не вернется, но сейчас это не важно. Он здесь, они — там.
Страх обволакивает с ног до головы, кровь вскипает в венах, разносясь по телу миллиардами ледяных мурашек. Мысли не дают покоя. Страшные. Сознание рисует хаос, не позволяя Ньюту найти между своими эмоциями тот самый баланс, который спасет его от очередного неправильного решения.
Правильные решения? Ошибка на ошибке.
Случилось именно то, чего он так боялся…
Правильные решения причиняют боль.
Правильные решения в мире неправильного.
Хочется кричать. И Моррисон действительно кричит внутри себя. Этот крик слышал только Томас, и он тоже кричал. Это было невыносимо. Кажется, Ньют понял, что чувствовал Эдисон. Как он мог с этим жить? Самое страшное то, что Моррисон потерял себя. Он теряется в бесконечных эмоциях, мыслях, картинках в голове. Не может остановиться.
Не может это контролировать.
Не может. Не контролирует себя.
Набирает номер.
— Если с их головы упадет хоть один волосок, я убью тебя, — это отнюдь не пустые угрозы. Ньют орет в трубку, а там, за ней, слышит сумасшедший смех Алби.
Безумный. Ненормальный.
— Я ведь тебя предупреждал, — отвечает Хилд. — Я не позволю тебе жить и быть счастливым.
— Не смей прикасаться к ним, слышишь? — рычит Ньют.
— Это угроза? — насмехается Алби.
— Оставь их в покое, — говорит Ньют. — Тебе нужен я, верно?
— Ты мой, — смеется Алби. — Полностью мой. Вы все принадлежите мне отныне и навсегда. Хочешь увидеть свою сестренку и любимого человека?
Тогда верни мне то, что ты забрал у меня.
А дальше — тишина. Хилд бросает трубку. Сердце Ньюта падает в пятки и разбивается вдребезги. Злость не решает ничего, а пустота внутри кричит не своим голосом. Будто взяли и вырвали сердце. Снова.
Ньют думал, что в нем живут демоны, но это не его демоны. Люди становятся жестокими и злыми под влиянием других людей. Таким он стал под влиянием Алби. И казалось, что теперь он должен сделать этот выбор.
Но выбор уже был сделан. И он правильный.
— Чего он хочет от Томаса? — спрашивает Минхо.
— Его смерти, — отвечает Моррисон. — Он убьёт его.
— Что? — не понимает Минхо. — Просто объясни мне всё по-нормальному, что ты собираешься сделать?
— Он хочет, чтобы я страдал, поэтому он убьет Томаса и мою сестру, а я — единственный, кто может его остановить, поэтому я еду к нему прямо сейчас вместе с ней, — взглядом указывает на Терезу. — Он хочет, чтобы я её вернул.
Минхо встает перед лицом Моррисона, защищая собой Терезу от него. Минхо слишком сильно верит в неё, он уверен в ней на все сто десять процентов. Может, он действительно был прав? и она не желает никому ничего плохого? Только убедить в этом Ньюта было практически невозможно.
— Это плохая идея, — чеканит Райт. — Придумай что-нибудь другое.
— Уйди, — говорит Ньют. — Уйди по-хорошему. Просто уйди, потому что я не хочу делать кому-то больно.
Минхо стоит, не сдвигаясь с места ни на сантиметр, упрямо глядя в глаза Ньюту, который вскипает изнутри с каждым выдохом и вдохом. Какого черта он защищает её? Разве она этого заслуживает? Нет. Ньют был уверен, что нет. Такие люди, как она, не меняются. Она защищает только интересы своего брата-ублюдка, который сломал Ньюту всю жизнь. Они все сломали ему жизнь. Они разбили ему сердце, растоптали душу, а потом выбросили, как ненужного щенка на улицу.
Когда Ньют больше всего нуждался в любви, он её не получил. Вообще. Ни капли: когда сам любил Алби, когда надеялся, что заслужит его чертову любовь, но всё это было бессмысленно, напрасно и не оправдано, потому что любви никакой не было. К сожалению, Ньют понял это, когда бежать было уже поздно.
Они все — испорчены.
Они все — прокляты.
Они все — поломанные психи.
Если нужно умереть, чтобы исправить собственные ошибки, то Ньют готов. Он давно готов посмотреть в глаза своей смерти. В глаза Алби Хилду, ведь боль может забрать лишь тот, кто её причинил, верно? Кажется, так говорил и думал Томас, и он всегда был прав, ведь он умный, ведь он особенный, ведь он такой чистый и искренний. Необыкновенный. Неповторимый. Красивый.
***
— Томми?
— Да?
— Если у тебя будет выбор, кого ты выберешь?
Он спрашивает, потому что хочет знать абсолютно правдивый ответ, ведь Томас не умеет врать. Никогда не врал. И он уже знает ответ на свой вопрос. Неправильный ответ, в которой надежды гораздо больше, чем любви. Потому что Эдисон всегда верит в лучшее и пытается заставить верить в это Моррисона.
Господи, как же это больно. До мурашек пронзает каждую живую клетку тела, даже когда Томас рядом, он забирает только чуточку его боли.
Томас улыбается и тычется носиком в шею Ньюту, вдыхая его особенный великолепный запах ментола и корицы. Неповторимый. Так пах именно Ньют. Как наркотик. Безумие выглядело именно так, но это слишком прекрасное безумие, когда руки скользят по спине и прижимают ближе. Томас понимает, что с этим тоже придется проститься.
— Я выберу тебя, — улыбается Эдисон. — Я всегда буду выбирать тебя.
— Нет, — качает головой Ньют. — Не выбирай меня.
— Почему? — шепчет Томас.
— Потому что это будет неправильный выбор, — откровенно признается Моррисон. — Никогда не вздумай выбирать меня, ясно? Не выбирай меня. Никогда. Если у тебя будет выбор, ты должен выбрать себя, свою жизнь, свои мечты, свой жизненный путь, но не меня, Томас.
— Даже, если я люблю тебя? — спрашивает Томас.
— Даже, если ты любишь меня, — отвечает Моррисон. — Ты должен мне это пообещать.
— Сомневаюсь, что я имею право давать обещания, которые не смогу сдержать, — шепчет Эдисон.
Ньют вспоминает последние слова Томаса. Воспоминания душат его. Невыносимо. Ньют будто чувствовал, что у Томаса будет этот выбор, и он должен выбрать себя. Он обязан сделать правильный выбор, потому что Томас должен жить и быть счастливым. Именно тот выбор, который не смог сделать Ньют когда-то,
— Это важно для меня, — совершенно честно отвечает Ньют. — Просто, пожалуйста, пообещай.
— Кажется, я даю слишком много обещаний, — замечает Эдисон. — Зачем?
— Потому что это важно для меня, — отвечает Моррисон. — Обещай.
Томас внимательно смотрит прямо в глаза Ньюту и ничего не понимает. Он никогда не понимал Ньюта, от этого было слишком больно.
— Если ты скажешь мне правду, кого ты боишься? — спрашивает Томас. — От кого ты пытаешься сбежать, от кого ты пытаешься спрятать меня?
— Я боюсь тебя потерять, — честно отвечает Ньют. — Это вся правда, которую я могу тебе рассказать.
Томас прижимается к Ньюту еще сильнее и почти плачет, старательно запихивая все рвущиеся наружу слезы обратно в себя. Он сможет с этим справиться. Они смогут, потому что любят друг друга. И самое страшное лишь то, что им придется расстаться. Именно этого так сильно боялся Томас — потерять Ньюта навсегда.
— Я не потеряю тебя, Ньют? — спрашивает Томас. Словно ребенок, он тянется к Моррисону, нуждаясь в его любви, как сын тянется к отцу, но тут чувства абсолютно иные. Они безумные. Неконтролируемые.
Самое страшное, что Ньют промолчал, а Томас все понял, чувствуя, как собственное сердце снова разбивается вдребезги. Они уже теряют друг друга. Эдисон был уверен, что потеряет Ньюта, а тот лишь подтвердил это своим молчанием.
— Пожалуйста, скажи, что я тебя не потеряю.
— Я не могу, Томми, — отвечает Ньют. — Прости.
***
Ньют очень хорошо знает, что воспоминания беспощадны. Они убивают. Всегда. Особенно когда ты пытаешься что-то вычеркнуть из своей жизни. Он хотел забыть о существовании Томаса. Он хотел его спасти от себя самого, он ведь знал, что этим всё и обернется, когда позволил Томасу подойди к себе так близко. И даже ненависть не была способна заглушить эти чувства. Утопия. Проклятие.
Моррисон смотрит на Минхо и видит в нем отражение Томаса. Теперь стало понятно, почему эти двое всегда были вместе. Они сошлись душами, а они с Томасом сошлись сердцами. Только счастливый конец в этой истории вряд ли возможен.
— Твой лучший друг может погибнуть, а ты выбираешь её? — спрашивает Моррисон. — Ты ведь нихрена не понимаешь, что стоит на кону, Райт. Уйди по-хорошему!
Самые родные люди для Ньюта сейчас находились там, и им было очень страшно. Он чувствовал этот страх всей своей кожей. И это на самом деле было самое худшее ощущение, потому что счет шел на часы, даже на минуты. Он не готов потерять свою сестру. Он не готов потерять Томаса.
«Соня»
Маленькая девочка, живущая в твоём сердце, родная сестра, перед которой ты так сильно был виноват, потому что бросил, оставил одну, позволил, отдал. Возможно, даже лишил счастья. Скорее всего так и было. Но твоя вера помогает ей выжить сейчас, ты держишься за неё, а она держится за тебя. Она должна жить, быть счастливой. Ты должен её спасти. Просто обязан.
Ваша связь была слишком сильной. Такой сильной, что Алби не может её сломать, потому что Соня всегда верила тебе, даже тогда, когда ты ей врал, даже когда ты её отпустил, она продолжала любить тебя. Она выросла, но любовь выросла вместе с ней. Она верит тебе, не подведи её. Только не подведи её. Только не сломай эту веру. Спаси её. Сдержи своё обещание.
«Томас»
Улыбка сама собой расползается по лицу, едва заметная, но такая слишком-слишком искренняя, что хочется плакать. Он научил тебя улыбаться, он научил тебя снова любить, он доказал, что ты тоже достоин быть счастливым, он увидел твою душу, он очистил её от грязи, он обнял и успокоил, он заставил тебя снова поверить в любовь, и ты поверил, ты принял, обнял его покрепче и успокоился.
Чего ты боишься?
Чего ты боишься?
Чего ты боишься?
Ты ведь боишься, правда? Боишься потерять их навсегда? Да. Ты боишься остаться один, ты боишься остаться без любви, без счастья. Ты боишься. Ты боишься не успеть, опоздать. Ты боишься потерять смысл своей чертовой никчемной жизни.
Этот страх. Неконтролируемый поток мыслей. Сердца не слышно. И чертовски холодно. Руки дрожат, внутри все органы сжимаются в комочек, а на лице — маска. Пустота. Ведь так легче, так проще, ты неуязвим, но не свободен, потому что ты боишься и ты слабый, потому что страх внутри тебя — он сильнее, а ты был пустым, но никак не сильным.
Потеряешь.
Потеряешь.
Потеряешь.
Ты их потеряешь.
Самое страшное, что они не виноваты. Самое страшное, что они заплатят за твои ошибки своими жизнями. Самое страшное то, что если ты потеряешь их, весь мир рухнет в одну секунду для тебя. Самое страшное то, что тогда ты навсегда останешься один.
Как же страшно.
Внутри.
Ты будто чувствуешь их страх внутри себя, прошибает насквозь.
Томас — боится.
Соня — страдает.
А ты всё равно пустой, но если боишься, значит всё-таки хотя бы живой. И если ты чувствуешь, значит Томас действительно добился того, чего хотел — он вернул тебе веру во что-то лучшее, подарил такую необходимую надежду, подарил любовь и растопил ледяное сердце.
Бояться — это нормально.
Внутренний голос не давал покоя, он грыз его изнутри. Беспощадно. Сейчас он полностью освободился, и Моррисон уже не был способен его заткнуть. Это был голос собственной совести, которая наконец проснулась. Главное, чтобы не было слишком поздно.
— Она виновата в том, что Томас оказался у Алби, разве не понимаешь? — говорит Ньют
— Моррисон, а ты не задумывался, что обвиняешь всех вокруг, но никогда не обвиняешь самого себя? — говорит Минхо. — Если бы ты не играл с Томасом, как с ручным щеночком, сначала приласкал, а потом выбросил, то ничего этого не было бы, понимаешь? Томас бы не захотел уезжать отсюда. Ты настолько сильно его вымотал, что от моего прежнего лучшего друга осталась только внешность. Ты обвиняешь Терезу, но это совершенно пустые обвинения. Откуда ты знаешь, что она виновата в этом? У тебя есть доказательства? У тебя ничего этого нет.
Ньют молчал. Он слушал.
— Да, Тереза и виновата перед тобой во многом, но она приняла и поняла свои ошибки и всем сердцем хочет, чтобы ей верили, потому что она не сделала ничего плохого. Это всё было в прошлом, — продолжает Минхо. — Она хочет, чтобы ты дал ей этот шанс, а ты ведешь себя как конченный кусок дерьма, который обвиняет всех, кроме себя. Тереза, может, и виновата, но она хочет исправить свои ошибки, а ты не даешь ей ни малейшего шанса. Я не знаю, что заставляет тебя так сильно ненавидеть её, но каждый человек имеет право ошибаться, и каждый человек заслуживает, чтобы к нему относились с уважением, а еще каждый человек заслуживает, чтобы ему дали второй шанс. Шанс показать, что он стал лучше. Разве Томас не давал тебе эти шансы? Он давал, и очень много раз, несмотря на то, что ты втаптывал его в грязь каждый раз. Разве ты лучше Терезы? Почему ты заслуживаешь эти шансы, а она нет?
Минхо был прав. Во всём. Прямое попадание прямо в сердце. Всё было плохо. Кажется, слова Райта пронзили Ньюта насквозь. Он винил всех, но не себя. Никогда. Ему казалось это правильным — перекладывать свою собственную вину на чужие плечи. Невыносимое чувство собственного омерзения.
— Если бы ты был честен с Томасом, то он бы сейчас был здесь, Ньют. И ты знаешь, что я прав. Он бы помог тебе спасти сестру. Мы бы все тебе помогли, а теперь ты хочешь, чтобы страдали все, потому что сам не смог поступить правильно? Я говорил, что нельзя отпускать Томаса, но ты меня не послушал. Всё было бы иначе, если бы чуть раньше ты просто сделал правильный выбор.
— Ты обвиняешь меня в том, что произошло? — спрашивает Ньют. — Я пытался его защитить!
