сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 51 страниц)
Моррисон уверен в том, что не хочет потерять Томаса. Чувство тревоги, как маленький червячок, сидит внутри и грызёт, грызёт, грызёт беспощадно. Моррисон всё-таки чувствует. Страх. Страх потерять Томаса.
Ньют пропустил тот момент, когда Эдисон стал так важен для него. Невыносимо. Слишком важен. Дорог. Нужен.
Ньют ненавидел себя, свою жизнь и всё, что с ним происходило. Возможно ли ненавидеть себя еще сильнее? Нет. Возможно ли считать себя моральным ублюдком еще больше? Нет. Не стоит думать, что Моррисон не понимает, что он делает, — он понимает, осознаёт, но остановиться не может.
Слишком много плохого на один процент хорошего. Независимый. Злой. Непредсказуемый. Жестокий. Безнадежный. Несчастливый. И, кажется, обреченный.
Наверное, этими словами можно в полной мере описать блондина, потому что он не умел контролировать свой гнев никогда: если он обрушивается на Ньюта, то он сразу даёт ему выход, и он выплескивается на окружающих. В частности, на Томаса.
Это правильно? Нет.
Ньют не из тех людей, кто будет жалеть о содеянном, потому что это абсолютно бессмысленно. Назад пути для него нет. И смысла сожалеть тоже. Он просто живет. Если это, конечно, можно назвать полноценной жизнью. Скорее всего, существование, но на это тоже плевать.
Его жизнь именно такая, какая есть. И, может быть, произойдет чудо и он изменится в лучшую сторону, но не сейчас. Сейчас вместо души у него черная дыра, а внутри пустота, которую Ньют не хочет заполнять, ведь ничего не чувствовать легче, чем чувствовать невыносимую душевную боль, которая похожа на пытку, которой нет конца. Он живет так уже три года. Пустота вместо любви и понимания, ненависть вместо доброты и искренности.
С годами Моррисон стал сильнее, мудрее. Он слишком быстро вырос, а от того милого и улыбчивого мальчика, что был в детстве, остались только воспоминания и фотографии. Ньют в минуты слабости иногда скучает, но такое бывает слишком редко. Он живет в своём мире, который закрыт от чужих глаз.
Холодной вода в лицо немного отрезвляет. Он подставляет голову под ледяные струи воды и закрывает глаза, пытаясь охладить свои мысли. Его тело нещадно ноет, потому что Алби отыгрался по полной программе прошлой ночью. Блондин сжимает челюсти, впиваясь пальцами в раковину. Приходит в себя. Смотрит в зеркало. И видит взгляд, наполненный желанием убивать. Отомстить. Разорвать. Уничтожить. Но даже, кажется, этого будет мало для Ньюта. Убить Алби для него будет мало.
Он хочет убить его своими собственными руками, но даже тогда кажется, что этому парню не станет легче. Ньют — отрицательный персонаж. У таких, как правило, нет счастливого конца. Он знает, что не сможет доверять кому-то. Это больно. Невыносимо. Неправильно.
Он слабее, чем хочет казаться.
И только один человек в этих стеклянных глазах увидел огонек света, который теперь, кажется, разгорается в настоящий огонь. Томас. Он знает, что сгорит в чужом пламени заживо, но несмотря на весь страх и боль он любит Ньюта. Наверное, так сильно, как никто и никогда не сможет его полюбить, потому что он другой, потому что он лучше, потому что он не предаёт людей. Блондин чувствует его искренность, но этот парень настолько закрыт в себе и ненавидит этот мир, что на искренность Эдисона ему тоже плевать.
Хотя… Может быть, он просто притворяется, будто ему действительно всё равно?
Моррисон знает, что все его поступки слишком омерзительны для других. К примеру, для Томаса, который даже через бетонную стену смог разглядеть осколки его души, в которой нет ни единого живого места, ведь в Ньюте сломано абсолютно всё. А агрессия — это единственный способ полностью не сойти с ума.
Моррисон знает, что Эдисон на самом деле не такой, как Алби. На самом деле, гораздо лучше: Томас — хороший мальчик. И Ньют так сильно боится разбить ему сердце. Хотя, он уже разбил его. И не удивительно, что он его оттолкнул. Ньют всегда наблюдал за Томасом, он впитывал его и видел маленького ангела, который не способен творить зло.
Противоположности. Говорят, что они притягиваются. Томас притягивал его. Этот факт был неоспоримым и слишком очевидным, но Ньют настолько погряз в своём дерьме, в Алби, в ненависти ко всем, что слишком поздно понял, что Томас — это тот человек, который сможет его вытащить из этого состояния.
Ньют бы никогда не назвал это любовью. Нет. Он не мог любить. Нечем любить, но только с Эдисоном он чувствовал себя свободным, нужным и даже важным. Уже не отрицает, потому что бессмысленно. Всё ухудшилось, когда в голове прозвенел голос Эдисона, будто заставляющий его вынырнуть из бездны. Возможно, именно поэтому у него хватило сил, чтобы пережить эту ночь с Хилдом.
Томас.
Якорь.
Ньюту было слишком тяжело свыкнуться с этой мыслью. Он злился. Успокаивался. Злился. И снова успокаивался. Кажется, что его мир сузился до размеров шоколадных глаз в сознании. Ньют слишком гнилой, а Томас слишком чистый. В планы Моррисона не входило влюбляться в Эдисона, потому что на эти грабли он уже однажды наступил. Проклятье. Чертова утопия.
Ньют думал, что навсегда останется фригидным во всех проявлениях своих отношений с другими людьми после всего пережитого, но Моррисона будто тянуло к Томасу. И он пытался подавить это влечение всеми возможными способами: ненавистью, унижением, но это, в принципе, не срабатывало практически никогда, даже в тот момент, когда блондину сорвало крышу, и он взял Томаса силой. Хотя ему казалось, что Эдисон был не против.
Томас слишком добрый. Неправильный. Так казалось Моррисону, потому что он никогда не отталкивал Ньюта, всегда старался его понять, помочь, но Моррисон знал, что должен сам выпутываться из этого.
Он так боялся потащить за собой Эдисона. Он пытался всячески сделать так, чтобы Томас держался от него подальше. Не вышло. Эдисон всё равно влез в его душу, залез в его сердце и теперь пойдет ко дну вместе с Ньютом.
Ньют сломлен. Но он может с этим жить, он может противостоять этому состоянию, потому что он всё-таки пытается контролировать себя, но что насчет Томаса? Если тот сломается, то, скорее всего, погибнет, потому что эти эмоции не оставят его в живых. Ньют живет с пустотой уже очень долго, он привык к ней, подружился, научился сосуществовать с ней в одном теле.
Он прекрасно знает это состояние. То состояние, в котором сейчас находится Эдисон. И это слишком паршиво. Ньют рассчитывал на то, что боль Томаса сможет заглушить его собственную, которая спрятана где-то там, в глубинах разбитой души, но кажется, что она стала лишь сильнее.
«У тебя есть сутки, чтобы привести ко мне Томаса» — до сих пор звучало в голове, раздирая мысли в хлам.
— Томас? — Ньют среагировал на это имя быстрее, чем успел подумать. Неосознанно его взгляд приклеится к сидящему сзади брюнету, который устремил свой взгляд в окно.
— Да? — нахмурился кареглазый, переводя взгляд на учителя биологии.
— Я жду ответа на свой вопрос, — многозначительно покачал головой биолог. Томас закусил нижнюю губу. Он всегда так делал, когда нервничал. Ньют подмечал в нём такие мелкие детали.
— Повторите, пожалуйста, — попросил Эдисон. — Я прослушал, простите.
Ньют внимательно наблюдал за Томасом. И он знал, что Эдисон чувствует это. Было видно, что он изо всех сил старается не смотреть на блондина, делая вид, что его не существует, хотя это довольно сложно, когда на тебя так пронзительно смотрят два океана глаз, в котором ты тонешь.
Томас дышит слишком напряженно. Такое ощущение, что его лёгкие протыкают иглами, и воздух постоянно заканчивается. И брюнет начинается задыхаться. Последнее время он слишком мрачный. Стоит отметить, что Моррисон никогда не видел Эдисона таким подавленным, хотя тот всячески пытался сделать вид, что у него всё хорошо. Однако, это было не так.
— Что представляет собой процесс деления клеток? — спросил мужчина.
В голове Томаса было настолько пусто, что он не смог собрать слова в предложения, чтобы ответить на этот вопрос. Хотя он знал ответ на этот вопрос. Тяжелое молчание лишь доказывало тот факт, что Томас был не в себе, но то, что произошло дальше, заставило парня примагнититься взглядом к Ньюту.
— Деление клеток — это естественный процесс, который обеспечивает нормальный рост, развитие и размножение организма. За счет этого увеличивается количество клеток, осуществляется рост тканей, половое размножение и передача наследственного материала. Основные типы деления клеток — это мейоз и митоз. Каждый из этих процессов имеет некоторые особенности, — кажется, что воздух в лёгких Эдисона окончательно закончился, когда он услышал спокойный голос Моррисона, который ударил по всем органам сразу. Все удивленно посмотрели на Ньюта, даже мистер Льюс шокировано смотрел на Моррисона, будто впервые его видит. Хотя, так и есть, потому что Ньют почти никогда не появлялся на его занятиях. — Я в книжке прочитал, — пожал плечами блондин. И теперь Томас был просто не в состоянии оторвать взгляд от его макушки, чувствуя, как начинают дрожать его колени.
Какого черта происходит с этим парнем? С каких пор он читает книги? И вообще начинает интересоваться учебой? Тут явно что-то не так. И Томас хотел узнать причину таких резких изменений в Моррисоне. Это было так странно и слишком непривычно.
— Верно, Ньют, — одобрительно сказал мистер Льиюс, — ты выучил эту тему наизусть?
— Почти, — кивнул блондин, — но есть некоторые сложности. Я тут вдруг понял, что мне всё-таки стоит подтянуть оценки, чтобы не остаться на второй год, поэтому решил почитать.
Томас не мог поверить в услышанное, да и в принципе все присутствующие были в крайней степени удивления. Ньют был настолько нормальным, адекватным, что Эдисону даже дышать было страшно. Вдруг, всё-таки, именно такой Ньют снова исчезнет? Эдисон не сдержал маленькой улыбки, которая тронула его губы. Он все же не мог злиться на Моррисона. Любящее сердце просто не позволяло.
— Может, тогда останешься с Томасом на дополнительные занятия после уроков? — мистер Льиюс кивнул в сторону Эдисона. — Он поможет тебе подтянуть знания. Познания в биологии у мистера Эдисона очень впечатляющие. Исправишь двойку на четверку, как тебе?
Мистер Льиюс был очень понимающим, поэтому почти с каждым из учеников мог найти контакт.
— Что скажет на это Томас? — Ньют посмотрел на него. Мурашки по всему телу.
Каждый раз, когда блондин называл его по имени, внутри у парня что-то взрывалось — это были, кажется, маленькие радостные фейерверки. После разговора с матерью Томасу хоть немного, но стало легче, поэтому он решил попробовать еще раз пойти на контакт с Моррисоном. Самая последняя попытка. Если ничего снова не получится, то он совершенно точно уедет в Бостон, потому что причин оставаться здесь уже не будет.
Вдох-выдох.
Вдох-выдох.
Вдох-выдох.
Всё хорошо. Хорошо. Хорошо. Хорошо. Просто поверь в это.
— Хорошо, — Томас немного медлил с ответом, но послушал своё сердце, а оно сказало «да». Его ведь не обманешь, верно? Оно не выбирает кого попало, оно чувствует родное. Возможно, что Моррисон не слишком безнадежен. Эдисон снова даёт ему шанс и не может сдержать улыбку, когда вновь смотрит на Моррисона и кажется в тех глазах, наконец, зажигается маленькое солнышко, которое дарит ему тепло. Ему. Томасу. Осознанно. И кажется, что это происходит, потому, что Ньют действительно этого хочет. Искренне.
Томасу так отчаянно хочется верить в это.
Он просто хочет верить, что не ошибся в нём.
Если эта вера сломается, то сломается и сам Томас.
***
Когда прозвенел звонок с последнего урока, Эдисон тут же встрепенулся и, быстро кинув все свои учебники в рюкзак, ретировался из класса, ища в толпе знакомую фигуру. Если он согласился помогать Ньюту с биологией, значит, он будет помогать Моррисону с биологией, ведь парень никогда не бросает слова на ветер. Покрепче ухватившись за лямку рюкзака, парень направился в класс по биологии. Вполне возможно, что Моррисон сейчас там.
Как только Томас открыл дверь в помещение, в нос тут же ударил едкий запах дыма от сигарет. Зайдя в класс, парень нерешительно остановился, смотря в спину курящему Моррисону, который выкуривал сигарету прямо в классе и выпускал дым в открытую форточку. Учителя видно не было. Вообще, Эдисон рассчитывал, что успеет морально подготовиться к приходу своего личного ночного кошмара, так как тот никогда не появлялся вовремя. Это было еще одно, скажем так, весьма приятное удивление, потому что Эдисон почему-то был уверен, что это была очередная злая шутка блондина и он никогда не придет, чтобы действительно подтягивать свои оценки с ним.
Отступать от задуманного уже было поздно, поэтому Томас осторожно прикрыл за собой дверь и укоризненно посмотрел на Ньюта. Было понятно, что он не выносит курящих людей. Но тут, конечно, в квадрате. Не выносит Моррисона, потому что у него вместо мозгов солома, и не выносит сигареты. Хотя, всё-таки, с первым можно было поспорить, потому что его сердце уже колотилось как бешеное при виде Моррисона. Он не мог это контролировать.
— Это вредно, — заметил парень, бросая свой рюкзак на стул, — и вообще, имей совесть, Моррисон, ты находишься в общеобразовательном учреждении. Тут полно детей и из-за твоих подобных фокусов могут пострадать другие люди. А я не хочу потом получить люлей из-за твоей безответственности.
— Ты имеешь ввиду, пиздюлей? — нагло спросил Ньют, с удовольствием наблюдая, как шоколадные глаза расширились от удивления, — хороших мальчиков, вроде тебя, Томми, никто не трогает. За исключением того, что их мало, кто любит, поэтому их могу получить только я, но сейчас школа пуста и тут нет не единой живой души, кроме нас с тобой, так что, я буду курить сколько захочу.
— А мистер Льюис? — нахмурился брюнет.
— Ушел, наверное, — пожал плечами блондин.
У Томаса не нашлось, что ответить. Он просто решил проигнорировать эту неприятную ситуацию. Конечно, он знал, что налаживать контакт с Ньютом будет весьма сложно, потому что тараканов в голове у этого человека слишком много. И ему придется подружиться с ними тоже.
Вдох-выдох.
Вдох-выдох.
Вдох-выдох.
Если уж Ньют остался в школе после уроков, то значит, что он действительно хотел поумнеть. Ну, по крайнее мере, Томас пытался надеяться на это, потому что, всё-таки, Моррисона действительно оставят на второй год, если его оценки не придут к более-менее положительным. Томас сосредоточенно копался в своём рюкзаке, пытаясь найти нужные учебники.
Всё-таки, он сам согласился помогать блондину, а бежать от него из-за своих чувств к парню Томас всё же не будет, пока точно не будет уверен, что Ньют в нём не нуждается
— Так, ладно, — собравшись с мыслями, произносит Эдисон, — начнем с самого элементарного, что такое биология и что она изучает?
Моррисон хмыкнул.
— Я не настолько тупой, — многозначительно произносит Ньют, — давай что-нибудь посложнее.
Эдисон нахмурился. Стоит отметить, что он почти всегда так делал, когда чего-то не понимал. В данном случае — Ньюта с его новым набором эмоций. Он был вроде спокойным, а Томас всё еще пытался привыкнуть к этому и унять бешеное сердцебиение в груди. Это было невыносимо тяжело —
объект его симпатии сейчас слишком внимательно смотрел на него, словно изучая, словно впитывая каждую проявившуюся эмоцию у него на лице. Кажется, провоцировал, но Томас был слишком сдержанным, поэтому пытался контролировать себя. Кидаться на шею из-за того, что Моррисон проявил к нему хоть немного уважения, и прощать все грехи, брюнет точно не будет. Он будет сильнее. Отныне Ньют не будет питаться им, брюнет не позволит, потому что хватит вести, как тряпка. Раньше Эдисон действительно боялся Ньюта, но сейчас нет. Всё изменилось.
Он ведь не сожрет Томаса, верно?
Эдисон снова нерешительно покосился на Ньюта, чувствуя, как снова собственное сердце подбирается к глотке. От своих чувств нельзя спрятаться. Они слишком сильные. Томас любит Ньюта до одурения. И даже сейчас, его взгляд — слегка удивленный и растерянный, наполнен любовью и пониманием, но на самом деле Томас ничего не понимает. Ньют смотрел на него в упор и брюнет тут же опустил голову, продолжая рыться в своём рюкзаке.
— Когда ты последний раз открывал хоть какие-нибудь учебники? — спросил Томас.
— Вчера, — беззаботно отозвался Моррисон.
И когда Ньют снова повернул голову к Томасу, то парень заметил на его правой щеке приличную ссадину, которая даже не была заклеена пластырем. Эдисон снова нахмурился, не решаясь спросить, что случилось. Всё равно не скажет правду, соврет.
— Ты ничего не открывал вчера, — покачал головой брюнет, — не ври, Ньют.
Томас чувствовал ложь слишком хорошо, а Моррисон врал.
— Может быть, — откровенно признался блондин, — но ты попытайся.
— Тогда тебе придется выкинуть эту чертову сигарету, потому что я не могу сосредоточиться, — дым и правда начинает отравлять его лёгкие.
И Ньют послушно выполняет его просьбу.
