Текст книги "Дни яблок"

Автор книги: Алексей Гедеонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 37 страниц)

135

– Вижу, у тебя дискос – вон, приторочен.

– Это мама дала, чтобы смотрел и причесывался. Хочешь взять?

– Разве что на время. Тем и отблагодаришь.

– Вот, держи.

136

– Хорошо сражалась, я видел […]

– Благодарю […] немалая помощь.

– Не за что. Всегда […] – Эта письмо тебе оставила […] – Уже смотрел, что там?

137

«Первое сентября».

138

Сегодня, после вечерни, половина седьмого, Девичий дворец. Явка обязательна. В случае непослушания – пострадают близкие.

139

Девичий – это Октябрьский.

140

«Семь привратников».

141

Какое-то письмецо сомнительное.

142

– Слышишь, оборванец […] – На этот раз отпускаю, иди куда хочешь, но моего больше не тронь.

– Вот это да […] – Кто бы говорил.

– Мама! […] – Полечу к крёстному, пусть расскажет, где хорошо ставят или варят и про остальное.

– Нету больше крёстного […] – Свергли совершенно.

– А где второй сапог? […]

– Бился сильно, потерял […] – Как, совсем свергли? […] – Был же такой пышный, аж золотой.

– Ударился о землю […] – и рассыпался в пыль.

– Это же про Михаила? […] – Так открыли метро. Два эскалатора и… он там есть…

143

– О […] – Под землей? Под землёй ходят всюду теперь? Удобно! И под вратами?

– Да-да […] – Идем уже домой. Умоешься, поешь. Одежду дам какую-то. А там и к крёстному, может…

– Так это, что… […] – Это выходит, ты – Михайлик? Вернулся?

– Именно так, голубка […] – Откуда знаешь?

– Говорили… […]

– Просили передать тебе […] – Одна так говорила…

– Михальку, сыночек, нам пора…

144

– Молчишь, девка? […] – Молчала бы раньше. А ведь была такая ловкая! […]

– Чего пристала? […] – Скажи, если должна говорить, говори мне. Её не тронь.

– Значит, сам захотел […] – У неё, непевный, на тебя был умысел, дальше подклад, затем зелье варила – ещё бы чуть, и до порчи дошло. Но это такое… чего-то другого захотела. Изменилась.

145

– То есть? […]

– То есть, непевный, ты связался с такой же, как ты сам. Должен знать был…

146

– Пани-хозяйка просила передать…

– Что ты, Гамелина, подлая […]

– Немного не так […] через полчасика на Доле, в универмаге будут шерсть давать. Датскую. Беги!

147

– Скоро, скоро […] – ворота закроют, день миновал. Спешите ко входу. За стену, за преграду, к прибежищу и в прохладу. Ведь ночь уже близится. Возвращайтесь. Ведь скоро, скоро…

148

выражены.

149

всех скрипочка играет.

150

Настоящий торгаш.

151

– Тоскливый октябрь […] Яблоки в саду отягощают полусонные ветви. И горько плачет осень золотая, что зиму молодой не встретить ей.

152

Помощник «Чумного доктора» – часто студент, ради приработки прислуживающий во время чумы.

153

Я за это отвечать не буду.

154

мертвецов.

155

– Что-то я сегодня ослабла, как на перемену погоды. Голова не та, весь вид желчный […] – Подойдите ближе, съем какую, может, полегчает.

156

– Уже вечереет.

157

– Да вроде ночь настала […] – Говорили, будто должен что-то сказать… Мне.

– Тогда говорю, что знаю […] – Встретил на Зильничах лекарку, просила передать: «Эфта любила, Эфта любит, Эфта будет любить. Всё остальное – сон». Что оно и к чему, не знал, не знаю и знать не хочу.

– А ещё? […] – Ещё кого-то встретил? Из наших, тех… Уважаемых?

– Встретил такую, из варягов, наверно…] – Но она ушла. Велела передать: «Наши врата пали».

– Как такое может быть? […] – Для этого её позвали, поставили. А куда ушла?

– Говорю, что знаю […] – Должно быть, к себе в Сигтуну [древняя столица Швеции]. Потому что, говорила, там тоже есть врата.

– Хорошо. […] – Всё, что надо, я узнал. Теперь тебя оставлю. Дальше сам. Вот там двор.

158

– Время судить […] – Семеро присутствуют, все шесть. Врата закрыты, священный

град вне опасности и не спит.

– Судить будем старшим, говорю для протокола собрания.

159

– Непевный […] – Замолчи, в конце концов.

– Непевный […] – А я предупреждал.

160

– Радуйся. […]

– Доброго вечера. […]

– Приветствую. […]

– Непевный […] – Добегался.

– Время судить. […]

– Итак […] – К тебе много вопросов, непевный. Все требуют разъяснения немедленно.

– Яне преграждал путь воде, я не обижал вдову, я не отнимал молоко у новорождённого, я не был причиной слёз, я чист перед всяким судом. […]

– Ты обвиняешься в дисгармонии. Ты знаешь, что это, дисгармония?

– Недостаток единения […] – время без красоты.

– Точно. […]

– Пустословие. […]

– Чего его слушать! […] – Обдерём и съедим. Я могу и сырое.

– Такова твоя благодарность! […]

– Мама, держите себя в руках […] – Чем он виноват, чтобы есть его сырым?

161

– А субординация […] – Лез через головы. Для того, чтобы излечить это недоразумение…

– Это недоразумение следует убить…

162

– Я не преграждал путь воде, я не обижал вдову, я не отнимал молоко у младенца, я не причинял урон, я не убил, я чист перед всяким судом […]

– Брал чужое без разрешения […] – Вот кто помнит Мурчика? Все? Такой был ласковый! Шёл к людям! Шипел! Отгрызал руки… Потом умывался начисто и спал сладенько… только усики дрожат. Аты, непевный, что наделал? Загнал скотину за тучи… Где такое видано, чтоб кот носился в небе, это же не ястреб даже… Стыдно!

– Так и что? […] – Что здесь страшного? Этот кот с малых лет ненавидел всё, кроме себя, таким вылупился. А теперь счастлив! С крыльями. Действительно ласковый стал, не шипит.

– Слишком рано начал […] – Нужно к книжкам… Ты вообще читаешь?

– Даже много […].

– А так и не скажешь […].

– Я не преграждал путь воде, я не обижал вдову, я не отнимал молоко у младенца, я не причинял урон, я не убил, я чист перед всяким судом.

– Это мы уже слышали.

163

– Загадали опечалить – спрашиваете о том, чего не делал, не делаю и делать не стану. Но будет, не как вам в голову взбредёт, а по-настоящему. Поэтому неправда ваша – выгода моя […] – Тут и аминь.

164

– Какой же выгоды надо тебе? […]

– Чтобы предоставили собственной судьбе […] – И мавок не напускайте больше, так нечестно…

– Откуда такое злоязыкое взялось […] – Нести тяжело и бросить жалко.

– О чём это он? […]

– Чего сразу ко мне? […] – Что сразу я? Я своё место знаю, вперёд не лезу, в отличие от…

– Время от времени превращаю девиц в сорок… […]

– Мама […] – Ты опять за своё?

– Так сердце болит.

165

Смотри-смотри ясно, чтобы не погасло. Стой внизу, смотри на поле. С этого поля надо лебедям на небо, мне на путь, что видел – забудь…

166

Спой им весёлую […] – А потом грустную, а дальше про негасимый огонь. Это растрогает […] – даже богинь. Чтоб устремились… хотя бы к обряду. Начнут слушать, а потом забудут. Будут невнимательны… Такая у меня надобность, а дальше тебе в любом случае…

167

чары.

168

космы.

169

фата.

170

Пусть тебя удар хватит…

171

Последний раз… […] – Последний раз терплю. То провокация и едва ли не шантаж кровными [родственниками]… Так и скажи тем: абсолютно помешались. Строят из себя дуче. Возомнили! Загнали на суд ротозея и рады этому. С кем были эти гонки? Боги и мурашка… Смотрел его мысли? Там сплошь пузырьки и шарики… А вы… Наивысшие! Такое! Суд! Стыд! Аус!

172

отважное дитя.

173

Но сейчас спи…

174

Посижу около ребёнка минутку […] – А вы ждите здесь. Постерегите.

175

непорядок здесь.

176

Известный пирог.

177

Слишком много яду.

178

Теперь только можно…

179

тоскующая дева. Но – талант. […] Но что за дикий способ подчинения. Лишь бы это помогло […] кто избавит от зла.

180

– Завязан тебе узел Минервы […] – Избавлю от него. Пройдёт и молчание.

181

Гомункул, человечек из мандрагоры – как Крошка Цахес.

182

Собственный дом (каменный).

183

красная, что отпугивает! Твердыня.

184

Наипрекраснейшие кресла.

185

зимний, господский.

186

Отдохнёшь.

187

с сожжением… Предложите тамошним пустяк на кострище. Те будут счастливы – очевидно, чистая жертва…

188

Ниже и ниже… И будет долгое время подумать про свои поступки и шаги.

189

Должно быть, это на счастье.

190

розарий, католические чётки.

191

«Колечко твоё в стене, около тебя, но сама не возьмёшь. Чтоб с войны вернулся кто-то, надо взять тетрадь и написать туда это желание, сколько поместится. Должна знать. Иди-броди».

192

«Тетрадь для письменных работ. Иды Райн».

193

кулон-монетку.

194

– Непевный […] – Есть свидетельства об искуплении. Это – весомое основание изменить приговор. Двойной приговор, за побег с заседания. Есть ходатайство касательно тебя от уважаемых сфер. Что скажешь присутствующим?

195

– Дайте, пока что я […] – Можно его, как раньше? В мешок и в воду… Вот это дело! Очень помогает!.. Всегда так делали! Вот, бывало, иду я, девушка юная, лесочком, а мертвецы мне и говорят…

– Сколько тебе сейчас?

196

– Да каждый год по-новому […] – Но пусть это запишут, как особое мнение… Про мешок.

– Грех в мешок, спасение в торбу. […]

– Собственно […] – Это моя Дракон. Поэтому хочу освободить её от пут. Чтоб свободной стала!

– Что дашь? […]

– У меня твоё […] отдай мне моё.

197

– Должен знать, что записала ребёнка в класс, потому, что темнота оно. Азбук не знает […]– Теперь она Оленка, чтоб ты в курсе был. Пусть провалится та школа! – Интересно ли там? […] – Это же каторга!

– Конечно! […] – Должна знать пропись. И счёт. Тот, босой, обещал научить с копьём обращаться, с мечом, и змея бить, когда придёт… Мне это интересно. И бабка говорила, что травы знать должна, потому что помогает это – травы слушать, ведь это наши корни… Для этого нужен счёт, ибо три – свято. Вот ты, Майстер, знаешь про три?

– И даже про четыре. Хорошо […] – Если сидится, то сиди у бабки. Вот тебе твоё, держи […]

– Тоже помогает, ещё как! Спроси у бабушки!

198

– Будет ум – будет и везение – Уже отсюда вижу.

– Непевный […] – что это ты без уважения вроде. Я…

199

– Грех неизбежен […] – Но в конце всё будет хорошо. Иди и не греши.

200

– Можешь купить дюжину яблок […] – каждое второе отдай нищему, шесть неси домой. На другой день каждое второе яблоко отдай голодному у церкви, а остальные три неси домой. Далее пусть ночью эти яблоки побудут у тебя, а после отнеси их в церковь, положи там, где ставят панихиды, и скажи про себя: «Помяните беду мою за упокой, а всё добро моё за мной. Жито-ячмень, тут и аминь».

201

– Что пожелаешь себе? […] – К тебе благоволят те сферы нынче, вот и воспользуйся.

– Если так, то должен сказать […] – Говорю. Нехорошо простился. Известно с кем… Вам известно. Ведь вы читаете в сердцах… Теперь желаю: пусть она встретит настоящую любовь. Лучшего для неё хочу и желаю…

– Хм […] – Похотливая твоя рожа. Моё слово: пусть.

– Хорошо […] – Будь по-твоему. Потому что это уместно и правильно;

202

– Море […] – Как мне недостаёт его здесь. Ежедневно. Могу разве что сидеть, лицом к югу, радоваться мелочам. […]

– Теперь приблизьтесь.

203

Славься, богиня! Пошли нам в деяниях блага и всюду удачу без устали!

204

– Можно мне тоже?

205

– Что именно «тоже»? […]

– Я бы тоже хотел пройти сквозь церковь, если можно, конечно […]

– Уверен? […]

– Сто процентов. […]

– Будешь недоволен.

– Это моё сезонное состояние […] – Зимой раздражает холод, летом свет слишком яркий или припекает чересчур.

– Смертные (…) – Всё время одно и то же. Сначала желания, потом жалобы. Безосновательные. Ваша стихия – хлюпанья.

– Тогда я так спущусь […] – Где-нибудь. Обычным способом… Счастья вам.

206

– Эти врата всё время на замке, а зря…

207

– Может, увижу иное […] – За ними.

– Ну, смотри…

208

калейдоскопе.

209

пропадёт.