Текст книги "Оплачено сполна (СИ)"
Автор книги: WhiteBloodOfGod
сообщить о нарушении
Текущая страница: 39 (всего у книги 43 страниц)
Люциус не нашел в себе сил улыбнуться, но его взгляд, брошенный на нее, все еще был осмысленным. Под носом запеклась кровь. Когда его оставили перед Повелителем, тот поднялся (снова тяжелее, чем всегда, снова отведенные взгляды) и подошел.
– Мое терпение иссякло, – объявил Волдеморт. – Вы предали меня, вы и ваш щенок. Что ж, Метка причинит ему немало страданий, прежде чем он приползет на коленях, умоляя о пощаде.
Он врал, но об этом знали лишь двое. Ближний Круг замер. Каково решение Повелителя? Волдеморт был зол и никогда не отличался терпением и раньше.
– Значит, ваш сучонок сделал свой выбор, решив стать поттеровской подстилкой – вдвойне презренная роль! – казалось, его голос дрогнул от злости. – И я сделаю вот что. Каждый день промедления я буду высылать ему по твоей части тела, мой дорогой Люциус. Будем надеяться, он поймет, что ему следует сделать. С чего бы начать? С пальцев, наверное. Посмотрим на глубину его предательства, – прорычал он и поднял палочку.
Для Нарциссы это движение обратилось в вечность.
Люциус бросил на нее последний взгляд, и мгновение – жалкое мгновение! – потребовалось ей, чтобы понять: он лишь делает вид, что все хорошо, на самом деле он на последнем издыхании. Она знала каждую черточку его лица, каждый шрам его тела, и следующее мгновение ее более внимательный взгляд уже заметил все: неестественно вывернутое запястье (его били после пыток?), синяки от пальцев на шее (душили?), запекшуюся кровь на виске (по голове?). Шаткая походка – сотрясение мозга? Наверняка МакНейр постарался, и никто не посмел ему возразить, какая разница, предатель жив или полужив… Его будут пытать еще, Лорд уже не помнит, что люди хрупки. Еще пара таких пыток, еще немного боли, еще один визит МакНейра и…
Она вскочила раньше, чем приняла решение, и поразилась только тому, что змея не напала на нее, всего лишь угрожающе зашипев. Секунда – и она стояла, заслоняя Люциуса.
– Мой Повелитель, муж может вам пригодится, у него выдающиеся способности. Я же всего лишь женщина, не имеющая большого значения, к тому же… – ее голос едва не предал ее, – мои руки сын знает лучше. Пусть это буду я.
Взгляд Волдеморта наполнился алым.
– Ты что, вздумала мне перечить? Благородство Малфоев взбунтовалось? Семейные узы и ваша сопливая любовь? – его вкрадчивый голос волнами обрушивался на Нарциссу, пригибая ее к земле.
Сердце колотилось как бешеное, но она не отступит. Пытки она выдержит, зато даст ему время оправиться. Кажется, Люциус дернулся к ней, но его удержали – да и что он мог сделать?
– Так будет эффективнее, так будет лучше, – твердила она, зная, что это злит его; это ей и требовалось. Сейчас он сорвется и все будет так, как нужно. У него будет время. Раз. Два. Три. Четыре…
– Ты, маленькая высокомерная тварь, – прошипел Лорд. – Ты думаешь, что можешь мне указывать? Crucio!
Боль поглотила каждую клеточку тела и взорвалась. Мир перевернулся, наполнился раскаленными иглами и падал в пропасть. Нарцисса забыла все, забыла самое себя, забыла, ради чего согласилась на этот ад. Она хотела закричать, но не смогла.
По каким-то неведомым, нечеловеческим и невообразимо сложным причинам боль закончилась.
С болью закончилась и жизнь Нарциссы Малфой.
– Enerveit! – гаркнул Волдеморт; сучка потеряла сознание слишком рано, он еще не утолил свой гнев, она сама виновата, сама… – Enerveit! Гляньте, что там с ней!
Аурелия Пьюси сделала шаг вперед и осмотрела тело, уже без сомнения мертвое. Люциус пялился на жену опустевшими глазами. Где-то в глубине души он понял, что произошло, но отказывался принимать это.
– Мой лорд, – прошептала Аурелия, – она… ее сердце остановилось, не выдержало. Она мертва, – и женщина отшатнулась за спину заслонившему ее мужу.
Ближний Круг замер стеной недоверчивых и ошарашенных лиц.
Волдеморт бывал крут нравом с ближайшими подчиненными: он пытал, шантажировал, оскорблял и унижал. Но до сих пор он не осмеливался убивать.
Ближний Круг был его опорой, основой, фундаментом будущего мира. Они боялись его, любили, обожали, ненавидели – все по-разному, – но знали, что в конечном счете нужны ему и останутся живы.
Убийство Нарциссы Малфой, пусть даже случайное, пошатнуло эту веру.
Люциус подполз к телу жены, и на сей раз никто его не остановил.
– Цисси, милая, – прошептал он дрожащим голосом, – Цисси…
Ближний Круг молчал.
Малфой баюкал ее, когда понимание медленно вползло на его лицо. Он поднял глаза, будто спрашивая, что случилось и как так могло произойти. Лица были обращены к полу. Взгляд Люциуса наполнился всесокрушающей ненавистью, казалось, она сейчас выльется лавой, чтобы спалить все вокруг. Рассудок его пошатнулся, но выдержал этот удар, обратившись в жгучее желание выжить, чтобы увидеть смерть ублюдка, убившего его любимую Цисси. Пока у него не было сил даже подняться, но они будут, будут непременно!
Волдеморт тяжело дышал, оглядывая Ближний Круг взглядом, протрезвевшим от красной пелены. Они показались ему воплощением Страшного Суда и он почти отшатнулся, устояв в последний момент. Но он ведь не умер? Он еще жив? Он всегда будет жить и править…
Справа он заметил ее, всегда поддерживавшую его начинания, его верную слугу, сестру убитой Нарциссы, его Беллу. Рядом с ней стоял тот, кого он почитал за друга, Максимилиан, Макс.
«Ты проиграл», – беззвучно проговорили их губы. Они перестали были его союзниками, они тоже предали его! Он почти упал на стул.
Фундамент нового мира пошатнулся. Победа почти ускользнула из пальцев. Но он не отступит, нет! Остался последний шаг, который может вернуть ему все, что он потерял. Битва за Хогвартс.
Последняя битва.
========== Последняя Битва ==========
Больше нет смысла, нет сил
Нарушены все запреты
Я знаю мне нужно уйти
Чтобы спасти
Я сделаю это
Flёur «Я сделаю это»
Столб зеленого пламени взвился в небо, образовав гигантский череп, изо рта которого, воинственно шипя, выползла змея. Метка будет висеть в небе до самого рассвета.
Ее увидел почти весь Хогвартс, кроме тех, что были заняты (но и им сообщили вскоре), и слизеринцев, запертых в Подземелье. Этим оставалось только слушать.
Метка появилась на небосклоне в десять вечера, Волдеморт шел на «вы», потому что у него не было другого пути, и многие догадывались об этом. Хогвартс гигантской черепахой лежал перед ним в своем панцире-куполе.
В полночь Темный Лорд начал атаку, собственноручно запустив в купол заклинанием. Светящийся заряд со свистом взвился в воздух и с хлопком опустился на едва видимую ткань купола; последовал взрыв. В следующую секунду тысячи заклинаний пронзили ночную синеву зимнего неба, чтобы разрушить внешнюю защиту школы. Дементоры были заняты охраной границ, и вряд ли смогли бы участвовать в обороне.
Через пять минут после условного сигнала из леса высыпали шипящие волны хищного моря и ударились в купол, цепляя лапами и жвалами магическую ткань, пробивая сначала крошечные, а затем все более широкие лазы.
Со стороны гор донесся оповещающий рев, великаны вступили в бой. Они пробивались к широкому мосту через пропасть, размахивая дубинками и круша все на своем пути. Первая волна атаки была отброшена, вторая – выдержана магической преградой. Третья оставила бреши, но захлебнулась.
Четвертая волна прорвалась. Купол с китовьим гулом лопнул в два часа ночи. Великаны первыми вступили на территорию школы, на мост, в пятнадцать минут третьего это удалось некоторым паукам. Оборотни и Пожиратели пока приберегали силы для прорыва.
Хогвартс должен был пасть. У него не было иного выхода, чтобы сохранить учеников и сам замок. Победный рев великанов и воинственное шипение паучьих отрядов раскатывались в воздухе.
Но Хогвартс не был беззащитен. Даже если бы все маги отказались его защищать, он поднял бы самое себя в бой. Но, к счастью, у него были помощники.
Отряды монотонно движущихся рыцарских доспехов перегородили великанам мост. Их попытались смести, но у доспехов были острые копья, больно коловшие грубую великанью кожу, и не менее острые мечи, вспарывавшие сухожилия на ногах. Рев боли громогласно пронесся по округе, превратившись в коллективный вой, слышный на много километров. Первые гигантские тела свалились в пропасть. МакГонагалл, руководившая с балкона движениями рыцарских войск, заправила за ухо выпавший локон и решительно крикнула:
– Пивз! Немедленно сюда, безобразник! Ты дал мне слово!
Полтергейст с хлопком возник на краю балкона; он с любопытством созерцал битву, свесив короткие ножки в невообразимо древних военных штанах, видно, стащенных из забытых кладовок и по недоразумению не успевших истлеть. Подбадривая рыцарей, заулюлюкал.
– У меня есть важное задание как раз по тебе, – выдохнула Минерва, не прекращая орудовать палочкой и неловко поправляя соскальзывающие с носа очки.
– Весь внимание, профессор Кошка, – высунул язык тот, сохраняя свой собственный тон разговора.
– Лети в Подземелья и вели Горацию дать тебе все взрывоопасные зелья и вещества, какие есть. Если надо, пусть заставит кого-нибудь их варить.
– И что потом? – с любопытством покосился на нее полтергейст.
– А потом сбрось их на головы этих мерзавцев! – воинственно крикнула декан Гриффиндора и послала в успешно прорывающегося великана огненную вспышку.
С громким хохотом Пивз исчез. Через двадцать минут первые взрывы на мосту возвестили, что Пивз начал свою вредительскую миссию. Это изрядно подкосило боевой дух нападавших.
Дрожь земли от шагов и рева великанов всколыхнули Подземелья. Панси, кутавшаяся в плед, заметила, как побледнели даже самые ярые сторонники Повелителя. Великаны в ярости могли обрушить Хогвартс до основания, превратив Подземелья в филиал ада. Кто-то молился, ежась от грохота. Прислушиваясь, они пытались догадаться, что происходит. Драко получил что хотел. Она стиснула кулаки. Хоть бы мама была в безопасности. И пусть Малфой будет благоразумен.
В половине третьего первые пауки беспрепятственно добрались до хогвартсского двора… И их торжествующее шипение превратилось в какофонию гнева и боли. Гигантские росянки и другие искусственно увеличенные цветы нашли себе ужин, пожирая, отравляя и причиняя невыносимые страдания, находя своими тонкими стебельками щели в их неуязвимых панцирях, хватая, прорастая сквозь самую плоть. Профессор Спраут, бледная, круглая, но решительная, в неизменной зеленой шапочке, с крыльца руководила их действиями, совершая замысловатые движения палочкой. Вот из теплицы высунулся первый стебель Дьявольских Силков, всесильных ночью, и с шелестом потянулся к легкой добыче. Пауки бросились врассыпную, подгоняемые заклинаниями из палочки профессора Вектор, страховавшей коллегу. Над их головами ярко догорал потусторонним светом защитный купол.
Во дворе суетились авроры, отстреливавшиеся от пока немногих пробившихся, а также несколько орденцев. Орденцы прикрывали профессора Флитвика; тот ставил хитроумные ловушки в направлении хогсмидской части армии Пожирателей. Вот разлилась лужа, под которой засел изъятый из кабинета ЗоТИ каппа, вот Хагрид, согласно инструкции, располагал по линии фронта хрюкающих соплохвостов, вот кто-то притащил из замка несколько предметов с боггартами внутри, вот в неожиданных местах растапливался и превращался в лед снег, вот непредсказуемо вздувалась и опадала почва… Маленький Флитвик преобразился в хитроумного воина, знающего толк в осадах.
– Никогда бы не подумал, что он… – покачал головой один из авроров, обращаясь к коллеге.
– Я воевал и раньше, – ответил вместо того сам Флитвик; острый слух был одним из многих неизвестных его достоинств. – И поверьте мне, молодые люди, я был лучшим в батальоне, несмотря на свой рост!
Авроры только сконфуженно покивали. Подступы к Хогвартсу теперь напоминали маггловское минное поле – неизвестно, где рванет и с какой силой.
Однако Пожирателей все еще оставалось слишком много.
Первые волшебники и оборотни прорвались на территорию Хогвартса только около пяти утра, изрядно потеряв в численности и боевом духе, преследуемые по пятам слившимися в дракона боггартами и осатаневшими соплохвостами.
Ровно в пять против них, уставших, едва отбившихся, вышли защитники школы.
***
Кто-то зазвонил в хогвартский колокол. Пожиратель, сражавшийся с Бэйли, отвлекся и получил промеж глаз. Вокруг царила неразбериха, им просто повезло, что прорыв через две линии обороны отсеял большую часть нападающих и измотал остальных. Аврор предусмотрительно залег за упавшие скамейки и задрал голову, применив заклинание ночного зрения.
Чертов Лонгботтом и еще трое детей вовсю звонили, пытаясь подбодрить своих и отвлечь противника. И им это удалось.
Чья-то рыжая голова взметнулась над баррикадами и ее обладатель ударил заклинанием в спину ближайшего Пожирателя. Когда тот упал, под ним, обезоруженный и раненый, обнаружился один из близнецов. Второй кинулся к нему, отчаянно отбиваясь, и успел до того, как какой-то гигантский паук успел цапнуть легкую добычу. Вместе они отбились.
Бэйли присоединился к ним и вскоре паук скукожился от тройной огненной вспышки.
– Сзади! – хором заорали близнецы, Бэйли спешно упал, и двойное заклинание отбросило оборотня, готовившегося перегрызть аврору глотку.
– Спасибо, ребята, – прохрипел он, перевернувшись на спину и отползая к стене.
Несмотря на усталость и потери, их все равно теснили численностью.
Справа от входа в школу скалой стоял Хагрид. Магический зонтик у него уже выбили, но великан схватил ближайший камень, которыми был завален весь двор (следствие захлебнувшегося прорыва двоих великанов), и с ревом запустил в группу Пожирателей. Двое уйти не успели, подоспевший Люпин обездвижил и разложил еще троих. Слава всем богам, этот жив, у него еще сын будет…
Раздался невообразимый грохот, поднявший облако дыма и грязи и подкрепленный женскими визгами. Почистив воздух заклинанием, Роберт завертелся, ища источник шума и посылая в толпу нападавших наугад неприятные заклинания. Он догадался посмотреть наверх: в окнах второго этажа мелькнула шаль Трелони, потом высунулась сухая вечно недовольная Пинс.
– Давай! – визгнула она; в ответ из окна полетел большой хрустальный шар, в котором Бэйли узнал один из атрибутов гаданий, из соседнего окна высунулась седая благообразная Синистра и зарядила в шар чем-то, от чего он принялся светиться и вспыхивать. Бабах! – грохнул шар на головы Пожирателей, на сей раз успевших разбежаться. Взрывной волной досталось и своим, откинув их в разные стороны. Бэйли поднялся.
Тут и там мелькали рыжие головы семейства Уизли, внушая некоторую надежду, ведь они все еще были живы. Вот Молли и Артур сообща защищали раненого аврора: щит, выставленный миссис Уизли, ярко переливался, освещая темноту, и за него прятались те, кто уже не мог защищаться сам. Артур, воинственно потрясая палочкой, сосредоточенно и прицельно отстреливал самых рьяных, и здесь следуя своему принципу не нападать первым.
Вот с другой стороны Билл в рваных джинсах с длинным растрепанным хвостом и деловитый Перси в очках сошлись вместе, как, наверное, редко действовали в мирное время. Прижавшись спина к спине, они пробивали окружение из оборотней, чтоб отступить к замку. Вот оборотни насели сильнее, и Перси ощутимо занервничал. Бэйли поднял палочку, чтобы отвлечь нападавших, но этого не потребовалось – с воинственным криком, достойным берсерка, безобидный чванливый Перси выстрелил убойным набором заклинаний, сбившим оборотней с ног, а некоторых и ранившем. Братья кинулись помогать родителям.
МакГонагалл не было видно, но с моста через пропасть рев доносился уже реже – когда рыцари добивали великанов и окончательно оккупировали мост. Скоро она освободится, оставив Пивза наблюдать, как было намечено. Спраут была легко ранена и находилась в лазарете, Флитвика он не видел (что и неудивительно). Слагхорн охранял слизеринцев (не очень надежная охрана, но другой не осталось) и без устали варил с ними зелья для лазарета.
Бэйли отвлекся на поиски коллег. Дженкинс был ранен – ну не создан он для полевой работы! – и почти упал, когда к нему подскочили Моуди и Лоуренс, в мирное время готовые перегрызть друг другу глотки. Затолкав его себе за спины, два аврора удерживали целый десяток магов и пауков. Бэйли поспешил к ним, но запнулся об чье-то тело. Это и помогло ему увидеть то, чего не видели остальные. За спинами Пожирателей мелькнула бледная синюшная рука Того-Кого-Нельзя-Называть.
– Пригнись! – заорал он что было силы, но не успел.
Спаренная зеленая вспышка – разве такие бывают? – пронеслась сквозь толпу нападавших и ударила обоим в грудь.
Дженкинс спасся только потому, что на него разом обрушились два тела и посмертно защитили его. Бэйли вдруг почувствовал невообразимую пустоту на том месте, где раньше было раздражение на эту вечно ругающуюся парочку.
Это дало ему сил вскочить и послать вперед Патронуса-лису:
– Все в замок! – завопил он и успел увидеть, как перемазанная чем-то с ног до головы Гестия Джонс вытаскивает полубессознательного Дженкинса из-под тел защитников.
В семь восемнадцать утра армия Волдеморта прорвала третью линию обороны и подошла вплотную к дверям замка.
***
Его растолкал Драко, сам бы он ни за что не проснулся, измотанный до предела и радующийся пустому забытью, в которое провалился как в пропасть.
– Вставай, началось! – вопил слизеринец от окна.
Учитывая то, что в Выручай-комнате окна изначально предусмотрены не были, Гарри все понял. Голова гудящим котлом сидела на плечах, но пока никто не претендовал на нее. Надолго ли? Он тяжело поднялся и побрел. Путь до окна занял, кажется, весь день. Пока Драко не подтащил его, Гарри преодолел едва ли половину. Слава богу, ничего не сказал, хотя, разумеется, много всего разочарованно и тоскливо подумал. Не надо было быть легилиментом, чтобы понимать это. Стиснув зубы, он привалился к стене и заглянул в окно. Наверняка иллюзия, как маггловский телевизор. Но шум был настоящим, безусловно.
Отсюда виднелся хогвартский двор, где суетились люди; пока это были свои, но спустя несколько часов, уж слишком много было нападавших… Малфой поджал губы, до рези в глазах вглядываясь в далекие пока войска Волдеморта. К счастью, отца там не было.
– Может, Он блефовал и они успели сбежать? – с надеждой спросил он пустоту.
– А может, они просто в плену, – продолжил его мысль Гарри. – Но там они в большей безопасности, мне кажется. Когда мне вмешаться?
«Когда почувствуешь себя человеком», – хотелось бы сказать Малфою, но, уловив иронию на измученном лице Избранного, он осознал всю нелепость этой возможности.
– Когда наступит благоприятный момент.
– Ты прекрасно знаешь, что я ничерта не понимаю в стратегии и благоприятных моментах, – вздохнул Поттер и криво улыбнулся.
«Знаю. Поэтому я здесь».
– А без этого не был бы? – не преминул спросить тот.
– Не лезь, – устало попросил Драко, – не до ссор. Давай думать, – он закусил губу. – Они прорвутся, это очевидно, не сейчас, так позже. Лучше напасть неожиданно…
– Кто нам даст выйти из замка, сам подумай, – проворчал Гарри, с каким-то безразличием созерцая происходящее внизу.
С безразличием смертника, так правильнее.
– Рано или поздно Лорд потребует тебя.
– Да, точно. Но до этого они могут захватить замок.
– Тогда ты вмешаешься, когда дойдет до замка. Всем уже будет все равно, – прикинул Драко.
На этом они сошлись. Гарри мутным взглядом созерцал бойню внизу, становящуюся все более и более жаркой. Драко разделял его отупение. Они ничего не могут сделать, по крайней мере, сейчас.
Поттер перевел взгляд на Малфоя, глаза значительно осмысленнее.
– А ты? Ты пойдешь со мной?
Драко усмехнулся.
– Хотел бы я сказать «нет», но ты без меня двух шагов не сделаешь.
– Это верно, – сконфузился Гарри, но конфуз был сильно наигранным; по правде, он был этому рад. – И еще одна вещь.
Внезапная могильная серьезность тона проморозила Малфоя до костей. Вот оно. То, ради чего он на самом деле должен быть рядом. Его собственная Последняя Битва.
– Если я выживу, и ты поймешь, что я уже не я, бей не задумываясь.
Слова упали на Драко комом снега за шиворот; холодно, больно, ничего не сделаешь. Он сглотнул, опустив глаза, и выдавил:
– Ты понимаешь, что это мой смертный приговор? Если меня не убьют там, то Азкабан мне обеспечен.
– Понимаю, – кивнул Поттер, – и вот что предлагаю. Сейчас мы найдем профессора МакГонагалл или еще кого-нибудь и передадим им кое-что, что вскроют в случае моей смерти и нашей победы.
– Что? – удивился Драко; он ни о чем таком не слышал.
– Твой билет на свободу в случае чего. Неужели ты думал, что я тебя оставлю? После всего произошедшего?
В зеленых глазах Гарри Драко на секунду уловил то, что интуитивно искал до этого. Оно исчезло так быстро, что, наверное, было просто иллюзией. Темный маг не может любить. Он никогда не говорил, только брал и пользовался, позволяя делать это другим.
Но вдруг?
В комнате появился стол, два стула и чернильница с пером. У них было еще несколько часов, прежде чем бойня перетечет в замок. Они отдали бумагу мадам Помфри, и та приняла ее молча, будто поняв, что это такое. Но тут же заворчала, принялась хлопотать и вытолкала их из медпункта, якобы чтобы не мешали лечению раненых. При этом совершенно забыв спросить, почему Малфой не в Подземельях, как все прочие слизеринцы.
Они успели еще спуститься до главной лестницы и замереть за статуей, когда в распахнутые двери ввалились выжившие, чтобы тут же закрыть их и начать оборону самого замка.
***
Вопреки ожиданиям, в Хогвартсе не творилась неразбериха. Тишина встретила ввалившихся выживших защитников школы. Дети сидели в гостиных, в коридорах находились только члены Армии Дамблдора, и то где-то сверху. Колокол все еще звонил.
Они забаррикадировали двери и почти на полчаса наступило напряженное затишье, прерываемое глухими ударами в дверь. За это время они успели залечить мелкие раны, выпить воды из палочек и худо-бедно пересчитаться.
Плохо. Авроров осталось меньше половины, многих пришлось спешно оттащить в лазарет.
Без трех восемь дверь рухнула под десятками заклинаний. Встречная волна была такой силы, что им пришлось отступить, несмотря на подкрепление в виде МакГонагалл, Синистры, Пинс, Трелони, помятого Флитвика и прихромавшей из лазарета Спраут. Хагрид воспользовался чьей-то трофейной палочкой и тоже представлял собой грозную силу. Но и этого было мало. Их оттеснили к главной лестнице, когда сзади зашумело, и они увидели АД, спешащую к ним в полном составе. Закопченные, грязные и усталые, они не могли противиться нежданной помощи.
Первыми бежали двое гриффиндорских заводил, Дин и Симус, оба взъерошенные, но одинаково сосредоточенные. Оставалось только поразиться их слаженной работе: щиты сменялись мощными атаками, ни бреши, ни дыры. Вот к ним поспешили две девочки, Аббот и Боунс, встали по обе стороны в боевую группу, и тандем стал продвигаться вперед, с уверенностью блокируя и атакуя.
С другой стороны Чоу Чанг и Эрни МакМиллан пытались отбросить прорвавшихся к самой лестнице троих Пожирателей, к ним спешила Кэти Белл, чтобы уравнять счет. Бэйли успел отстраненно отметить, что средств они не чурались никаких: хлопнуло оглушающее, ударило боевое класса бета, не считая неприятных огненных вспышек и прочего. Дети воевали как взрослые, насмерть.
Трое оборотней кинулись в самый центр, на Хагрида. Дорогу им отважно преградили близняшки Патил и Лаванда, каждое заклинание подстегивающая пронзительным визгом. Втроем они образовали единый организм, так что Хагриду оставалось только добавить из-за их спин тяжелой артиллерией.
Мало кто заметил, как в это же самое время у стены Терри Бут и Энтони Гольдстейн охраняли прорывающихся к выходу Невилла и Луну. Они искали Волдеморта и змею, выполняя задание где-то отсутствующего Гарри.
Бэйли собрал оставшиеся силы и снова принялся помогать детям теснить Пожирателей.
Предпоследним, что он увидел, были Поттер и Малфой, спускавшиеся с лестницы и атакующие врагов, поднимая боевой дух. А последним, когда обернулся – лицо Фенрира Грейбека с нечеловеческими зубами.
В восемь сорок пять Волдеморт, опрометчиво отвлекшийся на уничтожение запущенного в воздух Бутом и Гольдстейном золотого феникса (те стремились подбодрить своих), лишился последнего хоркрукса: Нагайна отреагировала на намеренно дразнившую ее Луну Лавгуд и попала под меч Гриффиндора, которым орудовал Невилл. Волной магии обоих отбросило далеко, и это спасло их от гнева Волдеморта. Зато не спасло Терри и Энтони. Гольдстейну повезло больше – его просто приложило головой. Терри не выжил.
В восемь сорок девять ослабленный Темный Лорд приказал своим потрепанным и поредевшим армиям отступать. Над школой пронесся его голос:
– Защитники Хогвартса! Вы сражались отважно, и я восхищен вами. Я отзову свои войска, чтобы вы могли похоронить своих мертвых и как следует подумать. Не бессмысленна ли бойня между волшебниками, которых и так мало? Отдайте мне Гарри Поттера, и вы больше не будете страдать. Мы сообща восстановим школу, каждый из вас будет вознагражден и займет подобающее место в новом мире… Разве не устали вы от смерти, не горюете по ушедшим? Неужели вам хочется еще? Я даю вам световой день на раздумья. В пять часов, когда солнце пойдет на закат, я буду ждать Гарри Поттера на холме у озера.
Тишина, воцарившаяся после отступления Пожирателей, больше походившего на бегство, была оглушительной.
Этот бой стоил Хогвартсу множество жизней.
Он был не последним.
***
Люциус слышал грохот битвы из того домика, в котором их держали.
Он все еще предпочитал думать «их», хотя бедную Цисси уже ничто не в силах было удержать. Он провел рукой по ее холодной щеке и трусливо вернул пальцы в длинные волосы, закрыв глаза, чтобы на мгновение сохранить иллюзию того, что она жива. Она все еще была прекрасна и будет вечно любима, его упрямая, замечательная, умная и сильная жена.
Она всегда была смелее и сильнее него. И всегда готова была на большее.
Знала ли она, что..? Нет, не могла знать. Их семейный доктор не раз говорил, что сердце у нее не самое здоровое, но никогда не… Впрочем, кто мог сказать, что Он станет, что Он осмелится? До сих пор их жены и дети были табу.
Нарцисса просто хотела защитить его, принять на себя его боль, чтобы дать хоть несколько минут. Он пытался скрыть, в каком плохом находился состоянии, но что можно скрыть от любящей женщины? Сотрясение мозга уж точно не удалось.
«Они начали наступление, – думал он, – теперь все решится». Ему уже нечего терять и нечего искать. Лучше бы они сбежали куда раньше, и хорошо, что Драко не пошел с ними…
«Нет, так нельзя, – снова взбунтовался в нем кто-то более смелый и сильный, – у тебя есть сын, ты должен защитить его, как она защищала тебя, как Драко пытался защитить вас обоих! Ты обязан! Кто ты, побитая камнем раздавленная змея или тот Люциус Малфой, которого терпеть не мог кровавый ублюдок, перед которым ты лебезил и которого звал Повелителем?»
«Я не могу, – тоскливо отвечал тот он, что сидел у кровати рядом с мертвой женой. – Я болен и слаб, едва ли я что-то смогу сделать. Да и что делать?»
«Джеймс Поттер встал на пути ублюдка только чтобы дать жене с сыном время. Ради какой-то жалкой минуты, которая оказалась никому не нужна. Но он встал и умер. А что сделал ты? Позволил умереть ей?» – разгневался тот он, что был растоптан Лордом, но почему-то ожил, когда увидел распростертое тело Цисси.
«Меня охраняют, у меня нет палочки, – уныло перечислила его слабая часть. – И потом, даже если я вырвусь, куда идти? Драко под лучшей защитой там, чем со мной».
«Не неси чепухи, – возразила сильная часть, – вместе вы сможете убежать как можно дальше, где вас не найдут ни авроры, ни этот ублюдок. То, чего она хотела, понимаешь?»
«Как же я оставлю ее здесь? Кто ее найдет? Что он скажет?» – он тоскливо погладил холодную руку, Мерлин, как же пусто, как одиноко и бесприютно!
«Это неважно, глупый ты слизняк! Важно лишь ее дело, то, чего она хотела больше всего. Пытайся, борись, иди!»
«Я не уйду далеко!» – в последний раз взмолилась скулящая часть.
– Тогда останься здесь, с ней, потому что ты мне не нужен, только не сейчас, – прошептал Люциус вслух.
Гнев и ненависть снова овладели им, он силой заставил себя думать о Драко и просчитывать план побега. Когда-нибудь он вернется, чтобы забрать отсюда и оплакать тело Нарциссы, но сейчас были вещи поважнее.
Пусть это последний оставшийся в нем огонь, но он прогорит до конца. Он сделает то, что сделал Джеймс Поттер для своей семьи, неважно, чего это будет ему стоить, он больше не будет задумываться, как не задумалась Нарцисса.
Он встал с колченогого табурета, на котором сидел, но, наверное, слишком резко. Поплохело, он покачнулся, перед глазами поплыла комната…
– Ты всегда был расчетливее и хладнокровнее меня, – раздался голос, который он почти забыл.
Мало кто знает, что когда-то в школе, несмотря на три года разницы, Люциус Малфой почему-то заинтересовался взъерошенным важным малышом Джеймсом Поттером. Мало кто помнит, что, не будучи друзьями, они проводили много времени вместе. И никто не знает, что они спорили до хрипоты и смеялись до слез, что Люциус, как и многие, купался в джимовом обществе, как в лучах солнца, что, по словам Поттера, он «разбавлял» слизеринцем Малфоем свою гриффиндорскую жизнь. Они не были близки, но говорили о многом и знали друг друга совсем не плохо. Их развело много позже.
– Но это не тот день и не тот случай, Люц, – Джеймс Поттер призраком прошлого шагнул к нему. – Не время спорить, время биться за то, что тебе дорого. Ты сделал много неправильных выборов, о которых теперь жалеешь. Настало время сделать правильный.
Люциус зажмурился и открыл глаза. В комнате был только он сам и тело Нарциссы. Галлюцинации… ему просто слишком одиноко, он никогда не был храбрым.
– Соберись! – шепот прямо в ухо. – Помни о Драко!
Казалось, Люциус слышал его всю дорогу. Слышал, когда, позвав одного из двоих оставленных охранников, вырубил его стулом. Слышал, когда отбивался палочкой первого от нападения второго. Каким чудом он попал в таком состоянии?
– Не думай ни о чем, иди туда, иди за Драко! – гудел в ушах голос.
Ноги сами несли его, подкашивались, заплетались, но несли. Дух Джеймса, галлюцинация, выданная ослабевшим мозгом, – единственное, за что он держался, уплывая в обморок и выныривая раз за разом.
Почему Джим? Почему не его любимая Цисси? Нет, понял он, будь это она, я бы не сдвинулся с места, пожелав остаться с ней.
Он не помнил, как прошел (прополз?) там, где должен был быть купол – пробили? Не помнил, как, несколько раз упав, миновал грозных животных со жвалами – кто такие? Не помнил, как прошел мимо воды. Ничего не помнил. Вел ли его дух Джеймса, вело ли его упрямство, но никто и ничто не помешало, быть может, просто не желая иметь дело с комком гнева и отчаяния, которым он стал. Он даже не помнил, где потерял отобранную палочку.
