Текст книги "Оплачено сполна (СИ)"
Автор книги: WhiteBloodOfGod
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 43 страниц)
Что могло понадобиться от нее директору? Уж не шпионаж ли?
***
Панси никогда раньше не была в кабинете директора. Зачем ей здесь быть? Ее родителей не вызывали, она сама не принадлежала к касте любимчиков-грифферов. Наверное, поэтому она волновалась. Поэтому, а вовсе не потому, что ее могут поставить в сложное положение.
– Мятные пастилки, – буркнул Снейп у входа, который охраняли две горгульи.
Первым, что бросалось в глаза, были портреты. Стены, увешанные портретами. Множество лиц, смотрящих прямо на тебя с самыми разными эмоциями. Паркинсон инстинктивно захотелось съежиться. Как здесь можно работать? Она даже не вспомнила, что, возможно, здесь мог быть кто-то из ее предков.
Пахло пряностями. Казалось, здесь обитает совсем не директор школы, не политик, не маг, равный самому Лорду, а всего только маленький человечек восточной наружности с черными глазами-бусинками и длинными обвислыми усами.
Дамблдор, однако, совсем на этот образ не походил.
– Добрый день, мисс Паркинсон, – радушно улыбнулся директор, жестом предлагая ей стул. – Простите, что так бесцеремонно отвлекаю вас от учебного процесса. Шербету?
Панси непонимающим взглядом смерила вазочку со сластями и чашку чая.
– Не волнуйтесь, это всего лишь чай, – невозмутимо улыбаясь, проговорил Дамблдор. – Профессор Снейп, вы не желаете присоединиться?
Как показалось девушке, в голосе декана промелькнуло отвращение.
– Прошу меня извинить, но у меня есть некоторые дела. Если мое присутствие не является необходимым…
– Конечно, нет, Северус, – махнул рукой старый маг. – Это всего только дружеская беседа.
«Как же так? – испуганно думала Панси. – Почему он бросает меня? Ведь Снейп всегда зорко следит, чтобы нас не обидели… Неужели что-то изменилось?»
Дверь за деканом Слизерина мягко закрылась, а шаги по винтовой лестнице возвестили, что горгульи пропустили его обратно.
– Я вас не обижу, мисс Паркинсон. Чай действительно хорош, – и директор взял свою чашку и отпил глоток.
Панси последовала его примеру, не желая показаться недоверчивой. Чай и правда был хорош. Это почему-то расслабило ее, ведь кресло было мягким, а шербет вкусным. От нее требовалось лишь быть аккуратной.
– Вы, наверное, знаете, что назревает война, – начал Дамблдор, и Панси чуть было не подавилась. – Вы также знаете, что тот, кого мы не станем называть, захочет видеть вас в составе своей армии.
– О… о чем вы говорите, сэр? – тихо спросила она, неосознанно пытаясь одернуть рукав на той руке, где была Метка.
Дамблдор сделал вид, что не заметил ее нервных махинаций.
– Я не прошу вас рассказывать мне о чем-то важном. Я прошу лишь рассказать о вас.
– Обо мне?
– Да, о вас. И прежде всего ответить на один простой вопрос.
Панси сглотнула. В чае же не могло быть сыворотки правды? Снейп бы такого не допустил! Она, подумав, кивнула.
– Хотите ли вы воевать на той стороне, мисс Паркинсон? Догадываюсь, что еще никто, кроме вас самой, не задавал вам этого вопроса.
Панси сжала руки в кулаки. Неужели он издевается? Это же так… очевидно!
– Важно то, чего хочет семья, – осторожно ответила она, стараясь не смотреть в светлые глаза за очками-половинками.
Разговор давался тяжело.
Дамблдор покачал головой, грустно улыбаясь.
– Выбор каждый делает сам. Однажды, не берусь сказать, рано или поздно, вы поймете это. Сначала – глядя на других, потом – по себе.
Крупная дрожь пробрала девушку. Что он знал? Что он мог знать? Видел ли он, знал ли он? А если знал, то почему ничего не сделал?
Может быть, именно потому, что ждал, пока они сами поймут? Выстрадают? Сделают свой выбор?
Казалось, Дамблдор видит все ее мысли насквозь.
– Вы понимаете меня, мисс Паркинсон. Вторая моя просьба – всего лишь просьба. Не следуйте чужим словам. Ищите свои дороги.
Выходя из кабинета, Панси несколько раз споткнулась. Колени дрожали. Она еще не знала, что будет говорить в гостиной, когда весть о ее вызове к директору разнесется по Подземельям.
Но ничего говорить не пришлось – записка от Снейпа, найденная на подушке, гласила: «Молчите, я все уладил».
Что происходит?
***
Вместо того, чтобы идти в Башню Гриффиндора, Гарри вернулся к кабинету Трансфигурации и притаился за колонной.
Слизеринцы гомонили точно так же, как и все прочие факультеты. Смеялись своим шуткам, обсуждали события; иногда вокруг витали тревожные обрывки предположений о том, зачем Снейп вызывает кого-то на ковер.
Гарри усилием воли вытряхнул из своей головы уютно поселившиеся там слизеринские заботы. Ему нужен был Малфой.
Найти его мысли среди прочих было легко: самые спокойные, самые сложные и те, в которых фигурировал он сам, Гарри Поттер. Гарри вышел из-за колонны и, проходя между недоуменно или враждебно смотрящих на него слизеринцев, столкнулся взглядом с Драко. Контакт был, может быть, трехсекундным, но нужное Поттер уже сказал.
Малфой недовольно поморщился и зло проводил его взглядом.
– Что, даже никакую гадость не скажешь? – не удержался от тихой подколки Крэбб. – Какой-то ты мирный.
– Да мне все равно. Есть проблемы и поважнее этого идиота.
Даже беззлобное «идиот», обманувшее многих, не обмануло тех, кто знал Драко.
«Ты больше не ненавидишь его, – подумала Дафна Гринграсс, – ты понимаешь, что не он главная опасность, грозящая нам».
Через три минуты Драко пропал куда-то, но заметили это лишь те немногие, кто не занимался повторением задания по Трансфигурации.
Малфой старался не привлекать к себе внимания. Мысли его были одновременно насмешливыми по отношению к себе и Поттеру и обеспокоенными по отношению к грядущим новостям.
«И как я дошел до жизни такой? – мысленно фыркнул на себя Драко. – Скрываюсь от своих, чтобы попасть на личную аудиенцию Святого Поттера. И ведь спешу, как какая-нибудь фанатка. Да и он хорош. Продефилировал как в собственный сортир, право слово».
Рывок отвлек его от собственных мыслей, Поттер, как оказалось, ушел недалеко.
– Ну? – спросил Малфой, складывая руки на груди и не зная, что еще сказать.
– Ну, – буркнул Поттер, – он крайне доволен.
– Кто «он»?
– Ты знаешь, о ком я! – в глазах Поттера зажегся опасный огонек. – Он жалеет, что рядом не было твоего отца. Твой отец аналитик или финансист?
– Финансист по жизни, – растерянно выдавил Драко, – и дипломат по образованию. Мерлин, кому я это говорю… – он нервно хмыкнул, прикрыв глаза рукой.
Гарри странно посмотрел на этот жест, столь… личный.
– Он хочет отдать тебя Беллатрикс Лестрейндж. Чтобы она сделала из тебя…
– Чудовище, – кивнул Малфой. – Она уже пыталась. Личными спаррингами.
Поттер побагровел.
– Хочешь Оборотного зелья с моим волосом, чтобы поучаствовать в одном таком? – с грустной насмешкой спросил Драко. – Впрочем, риторический вопрос. Что еще?
– Считает ваших родителей недостаточно верными. Ими руководит страх.
– В свете его последних психозов – естественно, – пробормотал Малфой.
– Каких психозов?
– А ты не знал? – раздражение делало речь Драко особенно злой. – Он постепенно слетает с катушек и уже давно. Когда-то, пока нас с тобой еще и в планах не было, он действовал совсем иначе.
– Какая мне разница… – закатил глаза Гарри. – Я не о том. Он отказался от идеи с Темными Семьями после всех неудач. Более того, он планирует спрятать знание Тьмы подальше.
– Чтобы не возникло конкуренции, – кивнул Малфой. – Кстати, о Тьме. Ты выглядишь лучше, чем вчера. Не таким дохлым наркоманом.
– Ну спасибо, – фыркнул гриффиндорец. – Действительно? Последствия Тьмы спадают?
– Похоже на то, – неохотно согласился Драко. – Не хочу я этого просить, но другого способа проверить нет. Примени ее… на чем-нибудь.
Поттер рассеянно огляделся. Поднял руку ладонью вверх и медленно, с трудом проговорил сложное словосочетание на неизвестном языке. На Драко пахнуло древностью и ужасом. Из дымной субстанции черного цвета в руке у Поттера – наверное, то и была Тьма овеществленная, – возникла маленькая ворона. Она молча вертела головкой. Ее глаз глянул на Драко, и тот похолодел. Птичка вспорхнула, повинуясь шепоту хозяина… и вдруг оказалась на плече у Малфоя.
Ужас охватил его, паника забрала последние силы, безнадега и отчаяние…
Настойчивый шепот призвал ворону обратно. Она словно бы неохотно уселась на ладонь Поттера, напоследок, казалось, злорадно поглядела на Малфоя. И растворилась в клубке Тьмы.
– Что это было? – прохрипел бледный Драко, привалившись к стене.
– Ворон Ужаса. У этой птицы много воплощений в заклятьях. Этот очень маленький.
– На меня-то зачем? – прохрипел блондин, вытирая мокрый лоб.
– Большинство заклинаний Тьмы рассчитаны на людей, – пожал плечами Поттер. – Сам попросил.
– Ну и как ты себя чувствуешь?
Гарри задумался.
– Как будто все неприятные ощущения… постепенно уходят куда-то. Не знаю, куда. Просто уходят.
– Хотелось бы знать, куда, – проговорил Малфой. – И, Поттер, не применяй ЭТО на мне. Никогда, слышишь?
– Постараюсь, – буркнул тот, уходя и не прощаясь.
– Блядский равнодушный темный скот, – устало проговорил Драко в пустоту, когда убедился, что гриффиндорец отошел достаточно далеко. А ему еще на урок!
***
Вечером этого же дня в гостиной было людно, хотя уже через три часа почти никого не осталось. Помирившиеся Рон и Гермиона, вдоволь наругавшись по поводу не сделанного домашнего задания одного и отказа в списывании другой, разошлись по спальням. Консенсус был найден. Эссе Гермиона передиктовывала сама, в надежде, что рыжий хоть что-то запомнит и запишет иначе.
МакЛаггена в этот вечер в гостиной не было, что оказалось для этих двоих очень кстати. Этот личный ангел-хранитель Гермионы Грейнджер вызывал у Рона вполне естественную ревность и опасное желание подраться.
Гарри, отвязавшись от домашних заданий, засел за книгу по зельеварению. Ему нужно было заказать по каталогу кое-какие ингредиенты, и он раздумывал, как бы сделать это незаметно.
– Привет, командир, – рядом на диван присел Джинни, солнечно улыбаясь.
Заряд солнечности был так высок, что Гарри и сам улыбнулся.
– Привет, герольд. Как день прошел?
– Э-э-э… отлично. А почему герольд?
– Ну, ты же извещаешь о моих решениях, придумываешь отличительные знаки и толкаешь речи, – с шутливой важностью произнес Поттер.
– Кто-то же должен это делать, – рассмеялась Джинни, заправив прядь за ухо.
Блики от свечей блуждали по ее рыжим волосам, а взгляд стал темным и… зовущим.
– Иногда я думаю, – начала она, – каким бы ты был, если бы… ну, скажем, вы с Биллом были одного поля ягоды.
– То есть? – не понял Поттер.
– Например, у тебя были бы длинные волосы.
– Они бы торчали в разные стороны, – усмехнулся Гарри.
– И серьга в ухе. С… м-м-м, изумрудом.
– К глазам? – понял тот.
– Ага, – Джинни внимательно смотрела на него. – И рваные джинсы, и майки с дурацкими надписями… И вот это, – она аккуратно сняла с него очки, – не закрывало бы весны победы в твоих глазах.
Медленный, глубокий поцелуй почти убил в Гарри способность соображать.
– Ты тоже надеешься на меня? – пробормотал он, погружаясь в вихри рыжих волос.
– Больше не на что надеяться, – уверенный шепот Джинни в районе его шеи заслонил все беспокойства дня.
– А на что надеяться мне? – выдохнул он, касаясь ее горячей кожи под свитером.
– На меня, – она расстегнула ремень брюк, – на свою армию, – поставила заглушку и непрозрачный купол, – на то, что война закончится.
– Она еще не началась, – Поттер понял, что делает, лишь когда уже сделал это. Останавливаться он не собирался, хотя Джинни закусила губу от неожиданной боли.
– Неправда, – она, наконец, выдохнула, потому что боль прошла, а ее мечта – сбывалась. – Она уже началась здесь, – ладонь легла на грудь Поттера, – в наших сердцах.
Оправдание было одно – детей у них пока не будет.
А вот вина перед семьей Уизли – останется.
***
– Что это такое, Оливия? Ну почему, почему я должна каждый раз выслушивать от декана, что ты снова бродишь после отбоя и…
– «…сделайте что-нибудь, мисс Грейнджер, я не хочу разочаровываться в вас как в старосте!» – передразнила Лив знакомую фразу.
Сдержанные смешки в гостиной подсказали, что без внимания факультет их не оставил. Гермиона возмущенно фыркнула.
– Ну раз так с тобой не работает, будет по-другому! – она, все еще злясь, достала из необъятной потрепанной сумки клочок пергамента и протянула его Лив; Грей недоуменно смерила стройные ряды цифр.
– Что это?
– Это отнятые из-за тебя баллы! – парировала Гермиона. – Так что изволь вернуть не только то, что отняли, но и больше.
Оливия неопределенно хмыкнула и открыла рот, чтобы в очередной раз сказать правильной старосте что-нибудь колкое, но из спальни мальчиков спустился Бен Китон.
– Она не хуже тебя, Гермиона, – своим тихим твердым голосом сказал он, – приносит баллы. Так что имеет право и терять их.
– Кубок она тоже имеет право терять? – опешила Грейнджер от двойной атаки.
Странно было стоять ей, одной, такой высокой, взрослой старосте против двоих странных первокусников-бунтарей. Один тихий, другая громкая, а разговаривают так, будто с равной. Она сама в их возрасте…
Гермиона припомнила кое-что и невольно улыбнулась.
Она сама в их возрасте перед старостой даже не отчитывалась, а влипала в глупости просто по гриффиндорской способности это делать. Спиной Грейнджер чувствовала несколько любопытных взглядов.
– Кубок! Вот еще! – Оливия хлопнулась на свободный диван и палочкой призвала из спальни пакет со Всевкусными орешками, запихивая их за обе щеки. – Да Гарри в два счета сделает всех, и будет тебе Кубок.
– А Кубок Дома? – уже понимая, что бесполезно, Гермиона потерла виски.
– Пусть хоть раз Рейвенкло возьмут, что ли, – прожевав, бросила Лив. – Не будь такой эгоисткой, вы уже, как я поняла, пять лет его берете, а до этого брал Слизерин.
– Она права, – проговорил Бен, устроившись на подлокотнике кресла. – Это всего лишь баллы и всего лишь Кубок. Вокруг происходят вещи поважнее.
Боковым зрением Гермиона заметила согласные кивки вроде бы занятых гриффиндорцев.
Она обреченно кивнула, уступив, и снова потерла виски. В последний месяц ее стала мучить постоянная головная боль, следствие напряжения и стрессов. Старостаты, обходы, ковры у МакГонагалл, раздраженный Рон, огромные эссе и еще много других проблем сделали свое дело. Обезболивающее, выдаваемое мадам Помфри с горестным видом, помогало уже не так хорошо, как некоторое время назад. Кормак, кажется, был единственным, кто влиял на ее головную боль положительно своим спокойным характером, милыми шутками и знаниями.
Объяснять что-нибудь Кормаку было приятно и легко. Чувствовать себя взрослой и значительной – еще приятнее. МакЛагген хватал новые знания с мягким интересом, уточнял и делился многим сам. Это не роновское «Не умничай, Гермиона» и не гаррино «И зачем это?»
У Кормака были теплые руки, а у нее, Гермионы, вечно затекающая от чтения шея. Он уже пять раз предлагал сделать небольшой массаж, но она краснела и отказывалась. Но у МакЛаггена были красивая уверенная улыбка и умоляющий взгляд, так что трезво мыслящая Грейнджер совершенно точно понимала, что надолго ее не хватит.
Любовь к Рону требовала не ценимой им самоотдачи, терпения, силы характера. А Кормак не требовал ничего, только давал ей быть слабой девушкой и, кажется, ей и так было слишком тяжело, чтобы лишать себя этой малости.
– Проблема решена? – спросила Лив, поднимаясь. – Хочу сходить к Луне.
– Решена, – пробормотала Гермиона больше себе, чем ей. – Кажется, решена.
***
На этот раз они торопливо выходили через ворота и шли в обход Хогсмита. Их не будили посреди ночи, а вызвал в шесть вечера на ковер Снейп и велел тихо собирать избранных со старших курсов.
Драко машинально отмечал молчаливую сосредоточенность в лицах и нервозность в движениях. Привычка еще не брала свое, и все разговоры, если они были, все смешки, выдавали скорее напряжение, чем безразличие.
Он вздохнул, успокаивая дрожь в замерзших руках. Медные волосы стоящей рядом Дафны были собраны в пучок, и она смешно походила на МакГонагалл. Иногда Драко ловил себя на мысли, что она чем-то напоминает ему Джинни Уизли. К счастью, наваждение быстро рассеивалось.
У мелкой Уизли (хотя уже не мелкой, конечно, сиськи-то топорщатся, ей-Мерлин) была другая красота. Вздернутый нос, карие глаза, широкие покатые бедра и крепкие ноги. Если распустить ее ярко-рыжие волосы и раскрасить лицо, то порочность ее вида заставит людей принимать ее за девицу легкого поведения.
У Дафны был четкий прямой профиль, светлая кожа без веснушек и голубые глаза, но никогда и никто не смог бы назвать ее обычной. Красота… пожалуй, красивой ее так сразу не назовешь. Худощавая, даже щуплая, высокая. Но мягкая, теплая, а не резкая и горячая.
Снейп появился молча, разогнал младшие курсы по спальням, поставил заглушку. Официальная версия что-то говорила о профориентации. Вспомнив об этом, Панси фыркнула. Ирония в этом была. Их учили быть Пожирателями Смерти, элитной гвардией Темного Лорда. Это их будущее. Неважно, сколь долгим или кратким оно будет.
Кто-то умрет. Кто-то выживет. Кто-то победит. И неизвестно, кому будет от всего этого легче: живым или мертвым.
– На окраине Хогсмита есть дом Морриса. Там живет мясник. Пойдем через его камин.
– А почему не портключами? – подал голос Тед.
– Потому что конспирация, мистер Нотт, – недовольно пояснил Снейп, – предполагает разнообразие способов перемещения, а также хаотичность этих перемещений. Глупые вопросы закончены?
Слизеринцы подавленно промолчали.
– Через десять минут у хода. По три человека. Вот ваши буклеты, – он вытащил из кармана мантии цветную стопку. – Разберите и изучите на досуге. Никому ни слова.
Взмахнув полами мантии, он ушел за портрет, гулко прошагав коридор.
– Я, Пьюси и МакГиллан пойдем первыми, – объявил Тед; остальные тихо договорились и разошлись по комнатам.
Панси выдохнула и проверила палочку. На глаза ей попалось бледное полное лицо Миллисент Буллстроуд.
– Милли, – тронула она пухлое плечо, – пойдем, дам успокоительное.
Та поспешно кивнула и поплелась за ней.
Запас успокоительного Панси приобрела после последнего рейда. Она прекрасно помнила остатки ночи: почти никто не спал от избытка адреналина, в туалете она слышала сдавленные рыдания, в спальне тоже; кто-то поставил заглушку, но собственная стихийная магия, пробудившаяся от истерики, повредила ее. Тогда Панси незаметно подновила заклинание, упорно стараясь не слышать, откуда раздаются редкие звуки. Милли тогда еще долго не могла есть.
– Держи, – Паркинсон сунула ей флакон. – Выпей сейчас.
– Спать хотеть не буду? – глухо спросила Буллстроуд, однако содержимое уже выдула.
– Не бойся, это наше.
Миллисент кивнула. Аптеки Паркинсонов работали исправно; пока отец открещивался от всех подозрений, жертвуя большие партии Святому Мунго, и поставлял качественные лекарства по проверенным рецептам.
Спустя пятнадцать минут под снейповским разиллюзионным они прошли ворота Хогварста. Хогсмит встретил их грязными улочками, на которых им пришлось разделиться и, надвинув капюшоны мантий посильнее, обойти деревню по касательной с двух сторон.
Домик Морриса оказался покосившимся строением со скотным загоном рядом. Нестерпимо воняло навозом и свиньями. Морщась и зажимая носы, под эти звуки они заходили, едва не запинаясь о кур в сенях. Внутренности домика были едва ли лучше, чем двор: грязно, душно и запах ужасный. На стене висело трофейное ружье. Рядом с камином стоял сам Моррис – крупный потный мужик в грязной одежде.
– Быстрее, не чванимся, – рыкнул он, и все шмыгали в камин, повторяя то, что говорил Снейп, наклоняясь к ним.
– Что, нету рвения, да? – хмыкнул мужик, глядя на Драко холодным, смотревшимся чужим на этом лице, взглядом.
– Не трогай их, Финн, – угрожающе протянул Снейп. – Им нужно настроиться. Лучше скажи, где хозяин.
– Дрыхнет в погребе. Выпускаю его под Империо, чтобы он кормил свою вонючую живность, – сплюнул «Моррис». – Да и ходят тут всякие.
Снейп хмыкнул, проводив последнего слизеринца паролем («Нессбит»).
– А ты вжился в роль, – язвительно сказал он, подходя к камину. – Никак не пойму, то ли у тебя талант, то ли… вы сразу были похожи. До встречи, Финн.
Не слушая угрожающего ворчания за спиной, Снейп произнес нужное слово.
***
«Нессбит» оказалась фамилия владельцев дома. Уже, конечно, бывших. Спецназ проник сюда еще три дня назад, «зачистил местность» и проверил каминную связь.
На полу чистого просторного домика оказалось несколько отброшенных сапогами Пожирателей игрушек, да и пятна на коврах очень трудно было считать частью узора. Драко представил, как проходила эта зачистка, и подавил тошноту. Отряд спецназа от трех до шести человек чаще всего возглавляли тетушка Белла или Амикус Кэрроу. Сейчас здесь базировался один из отрядов боевиков, сгрудившийся большей частью вокруг стола с планом. Только они сейчас и знали, что будет происходить вокруг.
Слизеринцев тут же разделили и отправили на двор. Драко успел только уловить название «Лонгшеллоу» и подтянуть к себе Дафну, за которую чувствовал ответственность. Ему показалось, что он слышал за спиной сопение Крэбба и тихую ругань Нотта, которому тот наступил на мантию.
По холодной руке Малфой без труда понял, что нервы у девушки натянуты. Воздух в месте, где они оказались, пах морем. В темноте было трудно разглядеть, сколько домов вокруг, но ближайшие были добротно выстроены в два, а то и в три этажа. Большое дерево рядом с ними давно пожухло и лишь бессильно царапало лица ветками, словно мстя за своих убитых хозяев.
– Думаешь, они убили их? – шепотом спросила Гринграсс.
– Не знаю, – соврал Драко. – Думаю, нет. Припугнули и заперли где-нибудь в подвале.
– Да? – недоверчиво выдохнула она. – Если захват вела мадам Лестрейндж, то…
– Им ведь нужен был только дом, – продолжал врать Малфой, находя во вранье какое-то утешение и для себя. – Пугнула, порезала кого-нибудь и заперла в подвале. Тут, наверное, есть такой. Маленький, с летними запасами моркови или что там обычно хранят.
Кажется, голос жениха ненадолго успокоил Дафну. Крэбб, стоящий рядом, не вмешивался. Зато Нотт, так и увязавшийся за ними, не преминул.
– С чего это ты такой сердобольный, Малфой? – подозрительно спросил он; Драко показалось, что в его голосе мелькнула надежда неясной природы.
– Это волшебники, Тед. Нас и без того мало. Если убивать каждого, так никого не останется.
– Почему ты так решил? – фыркнул Нотт недоверчиво. – Ты даже не знаешь, где мы!
– Да как и ты, – огрызнулся Малфой. – Разуй глаза. Видишь, там вспыхивает? Магглоотталкивающие чары чуть светятся в темноте. И морем пахнет.
Возможно, Нотт и собирался что-то ответить, но на крыльце показался темный приземистый силуэт и провел палочкой. Булькнула обновляемая заглушка, прошла ветерком волна разиллюзионного.
– Задача номер восемь, бойцы. Наведение паники. В дома не заходите, этим займутся боевики. Шумите сильнее, – пропитый голос принадлежал Амикусу Кэрроу.
Драко насторожился. Если налет ведет Кэрроу, значит, тетушка с Лордом на более важном задании. На каком именно, он подумать не успел. Заглушка лопнула, и Теодор Нотт махнул рукой, перенимая лидерские полномочия над тройкой. Малфой был не против, наводить шум несложно и почти безопасно, но слепое уничтожение чего-то – не самое приятное занятие. Хотя ломать, конечно, не строить.
Группки разбрелись по деревне (а это оказалась большая деревня в пятнадцать-двадцать домов). Драко нашел себе несколько больших деревьев, чтобы поджечь. После сигнальной искры начался ад.
Множество Bombarda проломили стены сараев, домов. Мощные и слабые Insendio поджигали стога заготовленного на зиму для скота сена и крыши. Ветви деревьев дымились. Раздались первые крики о помощи, им вторили еще. Сытый рев огня глушил их.
Драко казалось, что это тянется уже вечность. Обезумевшие люди хватались за палочки, но впопыхах не понимали, что происходит, и первым делом бросались тушить пожары, получая в спину Stupefy и отрубаясь на несколько часов. Становилось душно, нестерпимо жгло глаза дымом, а рейд все не заканчивался. Крики стояли в ушах.
Наконец, второй сигнал прозвучал: несколько голосов разом крикнули «Morsmordre!» В небе завис огромный уродливый череп со змеей во рту. Драко схватил за руку Дафну, махнул Винсу и Теду, и они побежали туда, откуда выстреливали высоко в небо зеленые искры-ориентиры; в огромной спешке вскочили на крыльцо. Дом был уже пуст, боевики защищали подступы к нему.
Неожиданно быстро оказавшись у камина, Драко вслепую зачерпнул дымолетного порошка и прокричал: «Дом Морриса, Хогсмит». Собственный голос показался ему тише шепота. Вихрь закружил, лишая опоры и заставляя зажмуриться. Почувствовав уже знакомую вонь, он почти выпал из камина, в последний момент чудом восстановив равновесие.
Финна в доме почему-то не было. Малфой выскочил из помещения на улицу, жадно глотая воздух. Нещадно мутило, то ли от избытка адреналина, то ли из-за каминного путешествия. Едва позорно не упав с крыльца, запнувшись за порог, он был буквально за шиворот пойман жесткой снейповской рукой.
– Соберись, Драко! – прошипел Снейп. – Некогда возиться!
Малфой собирался огрызнуться, но вышло только измученное мычание, и он спешно отошел в сторону, стягивая дурацкую маску. Как Снейп узнал его под ней? А, капюшон упал от каминного ветра. Кожа лица зудела, и Драко с наслаждением почесался.
Придя в себя, он наконец огляделся. Большинство слизеринцев было тут и разбрелось по двору, стряхивая с себя наваждение происшедшего. Мантии ощутимо пропахли гарью.
«Ты все знаешь, добренький ты говнюк Дамблдор! Неужели эльфы не докладывают тебе о том, что старшие курсы Слизерина неистребимо воняют паленым? Неужели ты не знаешь, что территорию школы покидает столько народу? Дерьмовый из тебя благодетель!»
Однако ненависть к директору приглушалась низменным желанием сбросить с себя эти тряпки, помыться и упасть спать. А ведь завтра еще занятия…
«Интересно, какую ерунду несет Снейп, оправдывая перед другими преподами то, что мы сонные?» – напоследок подумал он и решил все-таки спросить крестного, позже.
Тем более, что он сам вышел, ведя кого-то под руку. Этот кто-то одной рукой стянул маску и оказался Эдрианом Пьюси.
– Что с ним? – подскочила к Северусу Триш.
– Успокойтесь, мисс Дэммингтон, – проворчал Снейп. – Рикошет Stupefy вскользь. И отойдите, вы мешаете!
– Простите, декан. Я могу чем-то помочь?
– Можете, если отойдете подальше! – рявкнул обозленный Снейп, фактически таща на себе плохо стоящего на ногах Эда.
Гойл мягко отодвинул Драко с дороги, молча подошел с другой стороны и подхватил Пьюси; благодарный взгляд того был единственным ответом.
Дорога обратно в Хогвартс тянулась долго и изнурительно. Драко посмотрел в небо. Точно такие же звезды, как там. Где они все-таки были? И где тетушка и Лорд?
***
Ответ был получен утром, за завтраком, когда всеобщий встревоженный гул встретил сов, несущих «Пророк». Первая же страница повествовала вовсе не о нападении на поселок Лонгшеллоу под Ланкастером (заметка внизу на третьей странице, смертей нет, только пострадавшие). На передовице значилось: «Кровавая Баня в Ланкастере: Пожирателями вырезано одиннадцать семей магглов, пострадали магглорожденные волшебники».
Пробежав начало статьи глазами, Драко прочел: «Отважно бросившись на защиту своей семьи, Эндрю Уилкис попытался отразить неравный бой и был кровожадно убит. Его храбрость, его любовь к родителям не-магам (ведь он мог скрыться, мог аппарировать!) навсегда будет в наших сердцах…» Вторая страница была полностью посвящена списку погибших и пострадавших.
«Вот что это было, – думал он, – отвлекающий маневр. Хорошо, что я не успел позвать Поттера. Если все произошло быстро, жители вызвали авроров из ближайшего города… Ланкастера. Как только это случилось, напали на сам Ланкастер, оставшийся почти без защиты. Там и была тетушка».
Задумавшись, Драко почувствовал на себе взгляд. Подняв глаза, он нашел Дамблдора, который совсем не смотрел в его сторону.
Что вы скажете на это, директор? Почему вы и ваш треклятый Орден ничего не делаете? Нам нужна помощь, нам нужно убежище, а вы…
Внезапно Дамблдор посмотрел прямо на него. Казалось, его голубые глаза за очками-половинками спрашивали: «Просили ли вы? Говорил ли хоть один из вас, что помощь вам нужна? Что вы не хотите повторять дорогу ваших родителей?»
Малфой моргнул, и наваждение пропало. Дамблдор обсуждал статьи с преподавателями, и Снейп тоже участвовал. Не мог один директорский взгляд столько сказать, это всего лишь желанные фантазии его, Малфоя.
Драко выглянул из-за плеча Гойла на столы других факультетов. Траурные шепотки, но ни одного взгляда на их, слизеринцев, стол. Они не знают. Никто не знает.
Поттер и троица почти не говорили, только мелкая Уизли зло орудовала ножиком, намазывая джем, и бормотала что-то брату. Заучка Грейнджер устало комментировала.
Драко глубоко вдохнул. Это всего лишь магглы. Плевать, что он вливался в их толпы в Лондоне, когда, казалось, другая, ненастоящая магия пронзала его всего от кончиков пальцев до макушки. Плевать, что маггловский Лондон был лучшим, что Драко видел в последнее время!
Это же магглы, паршивые магглы! Всего лишь магглы, их много, их миллионы, они полны ненависти, они недалеки, дай им только повод, и ты будешь гореть, как горели твои предки!
Тщетно. Старые сказки и кошмары больше не помогали.
========== Ближе ==========
Ты меня ненавидишь, но
ко мне ты все ближе все равно
Агата Кристи «Ближе»
День закончился.
Драко с трудом в это верил. Один из самых трудных дней за этот год. На парах МакГонагалл с Хаффлпаффом приходилось нещадно бороться со сном; старая кошка, хотя вещала громко и раздельно, все равно усыпляла скучными описаниями движений палочки. На этот раз они трансфигурировали куски породы в ножи, что может быть глупее.
– А… какого рода ножи, профессор? – робко подняла руку Сьюзан Боунс.
– Какие получатся, мисс Боунс, – с видом выжидающего человека пояснила МакГонагалл.
У Малфоя вышло с седьмой попытки, когда он смог одновременно подавить зевок и собрать остатки сил. Нож вышел красивым: черно-серый с металлической рукоятью. Взвесив его в руке и осмотрев странную форму, Драко понял, что он, скорее всего, метательный. Ощупав лезвие, мгновенно порезался. Острый.
Оглядевшись, он с интересом увидел, что у Панси вышел маленький стилет, Боунс оглядывала столовый нож-саблю. У кого-то ножи выходили тупыми, у кого-то острыми; у многих получились кухонные; Нотт под конец урока, вспотев, наколдовал массивный мясницкий и тут же покраснел, потому что Крэбб не замедлил как-то это прокомментировать.
– Неплохо, мистер Малфой, – отвлекла его от созерцания прошедшая мимо МакГонагалл. – Пять очков Слизерину за… остроту и воинственность.
