Текст книги "Оплачено сполна (СИ)"
Автор книги: WhiteBloodOfGod
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 43 страниц)
– Гарри! – он поднял голову, обнаружив кутающуюся в мантию замерзшую Демельзу. Под глазами ее залегли круги – ночь оставила свои отпечатки.
– Привет, – он изогнул губы, пытаясь натянуть улыбку; судя по ее реакции, ничего не вышло.
– Тебе нехорошо? – девушка смутилась.
– Немного.
– Это… из-за вчерашнего?
– Да. Но ты тут ни при чем.
– Я так и не поняла, куда ты убежал. Ждала тебя полчаса, потом улетела. Неужели струсил? – она улыбнулась, но и ее улыбка больше не имела того магнетического эффекта.
Гарри со странной отстраненностью подумал, следствие ли это неуверенности в реакции или это всегда было позади улыбки?
Улыбка – один из тех жестов, который может быть вызван чем угодно, плохим или хорошим. За улыбкой может скрываться горе, и все равно никто об этом не узнает.
– Я действительно слышал голоса.
– И кто же это был? – Демельза не скрыла насмешки.
– Вот уж не знаю. Они меня не дождались, – Поттер хмыкнул. – В конце концов, это надо было как-то остановить.
– Что остановить?
– То, чем мы с тобой занимались.
– Мы не успели ничем заняться, – Робинсон усмехнулась.
– Неужели ты бы решилась? – Гарри удивленно посмотрел на нее.
– Да. Я уже тогда решилась, – дерзко ответила та.
– И тебя не заботило, что будет потом? И какие могут быть последствия?
Она передернула плечами.
– Брось, если правильно сделать, последствий не будет. Мне объяснить, как это – правильно?
– Не стоит, – Поттер покачал головой.
– Не хочешь повторить попытку? Где-нибудь здесь, в Хогвартсе?
– Я все равно останусь с Джинни, Мел. В любом случае.
– Приворотное зелье тебя не страшит?
– Ты способна на это? – Гарри поднял бровь.
– Я на многое способна ради достижения своей цели, – твердо ответила девушка.
Нет, улыбка поблекла лишь из-за смущения. Теперь она была опасной, и в Гарри это что-то затронуло.
– Тогда слушай, – из голоса его исчезла всякая шутливость. – Если я обнаружу, что ты это сделала, можешь забыть обо мне сразу. Так у тебя есть хотя бы небольшой шанс.
Он встал и направился в теплицы, Демельза осталась в одиночестве.
У него в подругах была лучшая ученица Хогвартса, он сам был не абы кто, да и Уизли сразу бы все поняла. Да, глупый был бы ход.
***
– Добрый вечер, Гарри, – Дамблдор улыбнулся ему.
– Добрый, профессор.
– О, Наследник! Как вы поживаете, дорогой мой преемник? – раздался бодрый голос сверху.
– Сэр Финеас? – Гарри удивленно взглянул на портрет блэковского предка. – Неплохо.
– Вижу, ваши успехи значительны! – портрет приставил к глазам монокль и пригляделся. – А какой самоконтроль! Я полагал, что к таким успехам прилагается его потеря!
– О чем это вы? – юноша нахмурился. – Я не понимаю.
– Все в порядке, Гарри. Он об успехах в предметах, – сверкнул глазами директор, вытаскивая крохотную колбочку из пол своей мантии и выливая ее в уже знакомый Гарри думосбор.
– А как поживает наш Дом? – снова влез портрет.
– Вы же можете посмотреть, – Гарри хмыкнул.
– Ну что за невоспитанность, дорогой Наследник? Я может и мертвый, но этикет, этикет! – тот покачал головой. – Что же вы планируете делать с Домом?
– Ремонт, – с наслаждением протянул Гарри, глядя на то, как вытягивается лицо Найджеллуса.
– Но это же… это… неслыханно! Да он старше вас на сотни лет! – казалось, портрет сейчас захлебнется в репликах.
– Не обижайтесь, сэр Финеас, но он уже нуждается в нем. Кое-что я, конечно, просто отреставрирую, но большую часть придется заменить. Только до этого еще дожить надо… – он вздохнул.
– Пожалуй, я вас прерву, – Дамблдор вмешался. – Все это требуется обсудить, но сейчас мы должны кое-что посмотреть.
Поттер склонился над думосбором, ощущая привычную тягу.
***
Вынырнув из воспоминаний, Гарри присел, заметив, что портрет Финеаса с любопытством смотрит на них. Да и другие директора лишь делают вид, что спят.
– Том быстрее меня поверил в то, что маг, – в сторону заметил Поттер.
– Ты боялся верить, а у Тома уже тогда были основания считать себя особенным. Он умел очень многое из того, что не умеет даже сильный маг. А ведь он делал это без палочки.
– Вы знали? – перебил Гарри.
– Что встретил опасного темного волшебника? – спросил Дамблдор. – Нет, я и понятия не имел, что ему суждено вырасти в того, кем он является сейчас. Но я уже тогда допустил серьезную ошибку. Ты обратил внимание на то, как он сторонился меня и с какой осторожностью спрашивал?
– Это было трудно не заметить, сэр, – честно признался Поттер.
– Я ведь заинтересовался им. Вернувшись в Хогвартс, я не спускал с него глаз. Он был одинок, и у него не было друзей. Так почему же я так резко поставил его на место?
Старый волшебник внимательно смотрел на Гарри. Казалось, он ожидал какого-то особенного ответа.
– Потому что вы сразу хотели показать ему, что он не тот, вокруг кого вертится мир, как он сам считал? Не тот «особенный», как он это называл?
Глаза Дамблдора за очками-половинками блеснули. Он улыбнулся, но стал казаться вдвое более усталым и старым, тяжело поднял палочку и приманил чашку с каким-то отваром.
– Ты абсолютно прав, Гарри. Я всегда говорил, что в Хогвартсе все равны вне зависимости от способностей. Том сразу же выделился бы. Только почему я не притворился, что слабее его? – директор отпил из чашки и поморщился.
Гарри вновь задумался. Вопросы эти казались не касающимися урока.
– Не знаю, сэр, – наконец, признался он. – От этого могли появиться какие-то преимущества?
Дамблдор кивнул удовлетворенно.
– Вот именно. Я мог бы видеть его потенциал полностью и делать выводы. Пресечь, может быть. Что же получил я? Как он воспринял меня, Гарри? Кем посчитал? Ты ведь понял?
Поттер кивнул.
– Он видел противника. И очень опасного.
– Это и было моей самой первой ошибкой, – старик покачал головой. – Гордость и мечта о всеобщем равенстве породили ее. Об этом никто никогда не знал, Гарри, – Дамблдор серьезно посмотрел на него, словно заглядывая в душу, – но возможно, именно я в какой-то мере приложил руку к тому, что случилось с ним.
– Вы не знали, профессор, – внимательнее обычного смотря на директора, тихо сказал Гарри. – В конце концов, вы сделали очень много.
Дамблдор улыбнулся.
– Ты даже не представляешь, сколько. Но я все еще считаю, что обязан был бросить все силы на борьбу с этими темными задатками.
– Они уже сформировались, – Поттер с сомнением покачал головой. – Он так гордился своей особенностью… В конце концов, он использовал свои преимущества только всем во вред. Я слышал, что дети волшебников часто используют стихийную магию, но это безобидные игрушки. Так сказала миссис Уизли, – уточнил он.
– Может быть, ты и прав. Мы будем еще много путешествовать. И учиться на моих и чужих ошибках. Но прежде чем мы расстанемся, я хотел бы привлечь твое внимание к некоторым моментам. Ты заметил, как отреагировал Риддл, когда я упомянул еще одного человека по имени Том?
Гарри кивнул.
– Это показывает его презрение ко всему, что связывало его с другими людьми, ко всему, что делает его обычным. Через несколько лет после этого разговора он избавится от своего имени и создаст лорда Волдеморта. Ты никогда не думал, что значит это имя?
– Оно что-то значит? – Гарри нахмурился.
– Том, как ты, наверное, уже успел заметить, любит красивые жесты. Я бы даже назвал его тщеславным.
Поттер хмыкнул. Дамблдор кивнул и продолжил.
– Думаю, ты заметил, что уже тогда Том Риддл был абсолютно независимым, скрытным и одиноким. Он отказался от моей помощи, предпочел действовать сам. Волдеморт нынешний ничуть не изменился. От многих Пожирателей Смерти ты слышал, что он доверяет только им, что только они близки к нему и даже понимают его. Все они заблуждаются. У лорда Волдеморта никогда не было друзей и, как я убежден, он никогда не любил. Однако… мне также кажется, что ему было не чуждо чувство привязанности. Хотя бы к кому-то одному. Или одной.
Гарри непонимающе посмотрел на директора.
– Вы знаете, кто это был?
– Поговорим об этом как-нибудь в другой раз.
Это был намек столь же явный, сколь и вызывающий.
– Зачем он собирал те вещи? Они ему были не нужны, – спросил Поттер, вспоминая наперсток и прочие мелочи из коробки.
Дамблдор довольно улыбнулся, вопроса он явно ждал.
– Я бы назвал это памятными трофеями. Это важная его особенность, и нам она пригодится. Но тебе, кажется, пора спать. И… учись задавать вопросы, Гарри. Особенно себе. Зачастую ответы находятся в нас самих.
Поттер странно посмотрел на директора, попрощался и вышел.
Дамблдор поднял взгляд на портрет Финеаса Найджеллуса.
– Он хорошо держится, – отметил мужчина на портрете, – для такого объема сведений.
– Это, увы, не самые тяжелые, – вздохнул Дамблдор. – Мне все время кажется, что я не смогу сказать самого главного, когда настанет время.
– Но он уже дал вам Непреложный Обет? Обязательство завязано?
– Еще не время, – директор снял очки и протер стекла краем мантии.
Он выглядел безмерно уставшим.
***
Поттер куда-то сбегает в одиночку.
Мысль эта поразила Драко своей новизной. Уизли и Грейнджер, кажется, встречались – сплетня разнеслась быстро.
Панси с непередаваемым сарказмом сказала, что этого стоило ожидать. Триш хмыкнула и задала вполне логичный вопрос: «Они Поттеру геройствовать не мешают своими отношениями?» На что Драко, удивляя всех знанием такой информации, сообщил, что Поттер сам встречается с Уизли. Панси сделала удивленное лицо в своей насмешливой манере и протянула, что, мол, из всех них, заядлых, так сказать, сплетниц, знает об этом почему-то только Малфой. И не хочет ли он сообщить им еще что-нибудь скандальное, а то они, кажется, отстали от жизни. «Заткнись, Пэнс», – буркнул тот и поспешил ретироваться. Паркинсон одна знала, за какие струны его самолюбия дергать.
С самого утра в его голове стояло то лицо, появившееся из ниоткуда – с размазанными брызгами крови, сумасшедшее, злое.
Это был Поттер.
Неважно, как получилось, что он вынырнул из ниоткуда. Это украло бы уверенность в том, что Малфой его видел. А Драко видел.
После завтрака он зашел к Снейпу.
– Профессор, вы уже знаете про убийство Петтигрю?
Еще более мрачный, чем обычно, вид Снейпа подсказал, что знает.
– А Лорд?
– Не будь идиотом, Драко. Твой отец воспитал тебя в логике и рационализме. Ответ очевиден.
– Кто это сделал? Вопрос тоже очевиден, – подражая манере декана, спросил Малфой.
Снейп оторвался от проверки домашних работ. Он имел привычку разговаривать, не отвлекаясь от своих дел, и если он все же это сделал, значит, тема занимает его самого.
– Не лезь, Драко. Можешь поплатиться.
– Но почему? Это такой секрет? – юноша нахмурился.
– Нет. Секрета тут нет. Никто не знает.
– То есть как? – морщинка на лбу Драко напомнила Снейпу Люциуса, когда в его голове что-то не укладывалось в привычные рамки. – Лорд? Не знает? Крестный, ответьте!
Если Малфои называли его каким-либо прозвищем, Снейп точно знал, что они не отвяжутся, пока не получат ответ. Семейные привычки.
– Вряд ли, – неохотно ответил он, подумав. – Он вызывал нас ночью, проверял все палочки. Ничего подозрительного. Опробовал четыре распознающих разной степени давности.
Обычно Лорд обходился одним-двумя заклинаниями. Его запас был настолько велик, что то, ради чего многие из них использовали бы комплекс, он делал двумя или вовсе одним.
– Так много? – ахнул Драко. – Что сказал?
Снейп поджал губы и долго не отвечал.
– Ничего, – наконец, отозвался он. – Разослал всех по заданиям. У него был странный вид. И не вздумай это кому-нибудь сказать, ясно тебе? То, что я говорю это тебе равно в моих глазах тому, что я говорю это твоему отцу или матери!
Внезапная злость декана, напоминающая шипение, окончательно выбила Драко из колеи.
– Кто это мог быть, крестный? Кто? – прошептал он.
Снейп встал со своего места и рывками принялся ходить взад-вперед.
– Пожалуйста, вы ведь предполагаете… – Малфой готов был умолять, потому что его собственная догадка казалась почти невозможной.
Знал ли Снейп? Не этого ли человека он искал тем самым взглядом?
Декан остановился как вкопанный и обратил сверкающий негодованием взгляд на крестника. Это обилие эмоций было настолько непривычно, что колени Малфоя подкосились, и он спешно присел на ближайший стул.
– Кто бы это ни был, Драко, это уже прямой враг, представляющий собой реальную угрозу. Он невероятно силен. Это заклинание из Темных Искусств. Заклинание знал только Лорд, и то по копиям арабских рукописей десятого века. Оно дошло до нас лишь своими последствиями, да и то в художественной литературе! – Снейп перевел дыхание. – Это Вороний Демон, следующий руке хозяина. И наш враг должен быть либо равным могуществом Лорду, не афиширующим свое появление, либо…
– Либо? – Драко затаил дыхание.
Снейп выдохнул и разом стал меньше и незначительнее, словно приняв на себя огромный груз.
– Либо древним, как сама жизнь, вышедшим из какой-то забытой Преисподней.
– Но мог ли Дамблдор вызвать такого?! Это же сулит…
– Я знаю, что это сулит! – рявкнул декан. – Никто не говорит о Дамблдоре. Старик не мог настолько сойти с ума! Есть вариант, что его вызвали из других стран. Лорд наверняка думал об Испании, там еще сохранились семейства темных магов. Впрочем, их почти все вырезали несколько месяцев назад… Возможно, тот, кто это сделал, заплатил жизнью. Тогда его след не найти.
Драко ушел в смятении, его догадка рушилась. Но кровь – откуда она?! Откуда лицо Поттера?!
День проходил в тумане, в голове звучал хор голосов, грозный, как колокольный звон в глухую полночь.
Мог ли Поттер?
Нет, конечно нет! Он всегда был слабаком.
Может быть, это всего лишь бред сознания, испытавшего шок после резкого перемещения и всего остального? Реакция организма?
Но живот, на который свалилась немаленькая тяжесть, болел совсем не иллюзорно!
Драко казалось, он сошел с ума. Беспорядочные мысли гнали его по коридорам замка за Поттером. Постепенно приходило понимание того, что Поттер странный.
Складывался узор мозаики. Деталей не доставало, но получающийся рисунок ужасал. Поттер же не давал никаких поводов думать о себе в таком ключе, никаких догадок.
Драко сходил с ума от несоответствия реальности и привычной картины мира.
«Ночь, – судорожно думал он, – он недосыпает. Если он изучает, то не в гостиной. Следы. Если он может это, он может все что угодно. И найти способ избавиться от Метки. Лорд напуган. Если виной тому Поттер…
Тогда мы спасены».
***
– Что вчера с Дамблдором делали? – Рон отодвинул тарелку с овсянкой.
– Как обычно. Боевые потяжелее, – привычно соврал Гарри.
– Ты на занятии нас будешь им учить? – глаза Гермионы загорелись.
– Понятное дело, – буркнул Поттер. – Только учтите, это не Stupefy.
– А Дамблдор как их тебе демонстрирует?
– Он только рассказывает подробно, что и как. Ну, иногда какой-нибудь манекен есть.
– Гарри, почему хорек на тебя так странно смотрит? – Джинни сжала его руку, которую все это время держала.
Поттер воспользовался случаем и вытащил ее. Жарко все-таки и мокро. Обернувшись, на секунду встретился взглядом с Малфоем. Глаза у того были странные, Гарри бы даже сказал – безумные.
Вся лощеность Малфоя куда-то пропала. Ее не было уже тогда, в МакНейр мэноре. Худоба была заметна, но не навязчива, словно следствие какого-то стресса. Оттенок неаккуратности и невнимания к себе, не присущий ему ни в коей мере, однако, лежал на всем его облике.
Что случилось?
Гарри стало не по себе. Малфой – напуган.
Встретившись глазами с Поттером, он быстро отвел взгляд. На него с пристальным вниманием смотрела Гринграсс, прозрачная, словно восковая фигура.
Гарри отвернулся, пытаясь найти правдоподобные ответы на вопросы друзей.
Что-то изменилось.
***
Десять минут второго. Ночь. По Выручай-комнате носятся всполохи Тьмы. Воздух кажется кислым на вкус.
Гарри пришел сюда обеспокоенным. Верная подруга успокоила его, убаюкала. Здесь он в безопасности. С ней он в безопасности.
В какой-то момент это ощущение кончилось, и он безошибочно обернулся к двери.
Сердце стукнуло раз.
– Ты?! – Поттер едва не выронил палочку. – Как ты сюда попал?!
Малфой его не слышал, пораженный никак не меньше Гарри.
– Ты был с нами на рейде. Ты убил Петтигрю. Ты – Адепт…
Глаза его были огромными и застывшими. Он, чувствовал Гарри, не верил в то, что видел. Где-то в глубине сознания Драко даже казалось, что он спит или бредит.
Не могло такого быть. Не могло.
На лице Поттера отразилось смятение. Obliviate? Или что-то посильнее?
Но если Малфой догадался, то как? И если он нашел, найдут и другие. Как он смог преодолеть шок сознания от вторжения? Вспомнил лицо?
Драко едва успел заметить, как Поттер махнул палочкой, и попрощаться с жизнью. В следующую секунду что-то навалилось на него, и сознание угасло.
========== Тревожные события ==========
Жизнь и смерть во мне
объявили мне
жизнь игра, у тебя нет масти
Кукрыниксы «Никто»
Сознание вернулось не сразу. Рывками и толчками темнота выталкивала Драко из себя, сопровождая это неприятными ощущениями. В какой-то момент он понял, что жив, и открыл глаза.
– Ну и горазд же ты валяться в обмороках, – напряженно усмехнулось рядом.
Драко справился с головной болью, разогнал мушек в глазах и, наконец, смог сесть. Он лежал на каком-то подобии кровати, в углу комнаты сидел или, точнее, покачивался Поттер, сжимая в руке бутылку желтоватого огневиски, в которой не доставало уже половины.
– Ты меня не убил, – сказал Малфой.
– Я заметил, – хмыкнул тот. – Не собирался. Мне многое было бы интересно от тебя узнать.
– Алкоголик, – буркнул Драко, оглядываясь. – Мог бы пожелать нормальную кровать и Огденское, а не это пойло.
– Я просто хотел напиться, – пояснил заплетающимся языком Поттер. – А это, – он обвел рукой комнату, – мое душевное состояние.
– Что ты со мной сделал? – в лоб спросил Драко, поняв, что убивать его не собираются.
– Прогулялся по твоей голове, – также в лоб ответил Поттер.
Малфой задохнулся от возмущения.
– То же самое, что и тогда, когда свалился на меня? Ну давай, расскажи, как это было и зачем ты убил Петтигрю! Расскажи, что об этом думает Дамблдор! Уж не он ли учил тебя?
– Нет, не он, – Поттер рассмеялся. – Это, знаешь ли, я сам.
– Откуда это все, Поттер? Ты же всю жизнь был бездарностью! – буркнул Малфой, буравя его взглядом серых глаз.
Тот задумался.
– Ты же сам искал ответ. Такая странная мысль, что-то о проблемах, которые не решить мирным путем…
– Ты напиться хотел? Напивайся, а в душу не лезь, – опомнился Драко, противореча сам себе. – Сколько времени прошло?
– Час. Нет, почти час, – увидев на стене проявившиеся часы, сообщил тот.
– Теперь понимаю, почему у тебя был такой жуткий вид все это время.
Поттер кивнул, морщась и отхлебывая из бутылки. Какая мерзость… такими темпами он получит алкогольное отравление и заблюет все вокруг.
Малфой поднялся, игнорируя боль в голове.
– Грязнокровка и нищеброд не знают, я так понимаю? – он странно смотрел на Гарри, что-то было в этом от страха, от презрения и от… уважения, да, кажется, уважения, которое даже не было осознанным, и эта новая грань Поттеру не слишком нравилась.
– Все хотят жить, а уж как я их жизнь собираюсь отвоевывать – никого не касается, – пояснил он, чувствуя странную легкость и пока не находя ее источник.
– Ну конечно, – Драко достал из ниоткуда волшебной комнаты маленькую игрушку – йо-йо, кажется, – и принялся играть им, чтобы как-то успокоиться. – А может, все проще? Не хочется, чтобы грифферы узнали всю глубину падения Святого Поттера?
– Везде приплетаешь самолюбие, – покачал головой Гарри. – Вот уж никогда бы не подумал, что скажу это тебе, но ты путаешь цель с последствиями.
– Ого, – Малфой даже рот приоткрыл. – Какие термины! Кто бы мог подумать, что Тьма…
Внезапно он замолчал. Гарри сфокусировал на нем стремительно трезвеющий взгляд.
– Выражайся яснее.
– Да я еще и не понял, что выражать, идиот! – огрызнулся тот. – Прекрати лезть ко мне в голову!
– Не могу, оно само получается, – честно отозвался тот. – Ну?
Драко вздохнул, собирая мысли в некое внятное подобие идеи.
– Что ты чувствуешь к Уизли?
Гарри задумался. Во второй раз тот же вопрос. Влечение? Да. Привязанность? Да. Привычка? Обязательства? Гордость? Раздражение?
Малфой внимательно наблюдал за ним. Поттер читал его чувства и мысли, это было непривычно и унизительно. Читать самого Поттера не представлялось возможным, да Драко и не умел управляться с легилименцией, тем более, на таком уровне.
– Это не показатель, – упрямо передернул плечами тот.
– Да неужели? Тогда подумай о нищеброде и грязнокровке, тут вроде бы полагается быть теплым чувствам? – почти без сарказма попросил Драко.
Секунда, другая – и выражение лица Поттера начало стремительно меняться в нервное и неверящее. Чего и следовало ожидать. Чувства, где здесь чувства? Хотя бы симпатия, хотя бы сочувствие, хотя бы эта привычка скрывать и лгать во благо?
– Ничего не чувствую, – едва слышно проговорил Гарри и без того понятный факт.
– Не совсем, – Малфой покачал головой почти в сочувствии. – Как там в сказке? «Темный волшебник теперь чувствовал только ненависть да неутолимую жажду мести». Кажется, в конце он умолял Мерлина убить себя, нет? Ах да, ты же не знаешь.
Гарри закрыл лицо руками, казалось, его захватило отчаяние, но это продлилось недолго. Прошла всего минута, и его лицо снова стало отстраненным. Драко невольно поежился, примерив неуютное отсутствие глубоких чувств, поддерживающих каждый день, на себя.
– Никогда бы не подумал, что ты… такое сделаешь. Ты хоть отдаленно представляешь, на что пошел? Или это подсказка от кого-то? – спросил он растерянно.
Под кем-то не могло быть никого, кроме Дамблдора. Не Лорд же, в самом деле!
– Какая разница, – протянул Поттер, снова налегая на огневиски. – Главное, что я отомщу. И все это кончится.
– Какая? – Драко опешил. – Ты просто идиот! Чтоб ты знал: в твоей голове сейчас сидит сама Тьма. Если ты, надежда всего чертового магического мира, смог убить, значит, ты уже Адепт! Значит, она тебя уже не отпустит! Это не ты дошел до убийства, это она тебя довела, за ручку, как добрая тетенька. Мама не дает конфетку? Давай, маленький, я тебе дам, а ты пойди, убей того, кто тебя обидел…
– Обидел?! Убийство и предательство ты называешь обидой?! – Поттер вскочил и замахнулся палочкой, не произнеся никакого заклинания и даже не имея такого намерения, но ударная волна магии была такой силы, что Малфой упал обратно на кровать. Перед глазами все поплыло.
– Ты готов на все ради свободы своих родных, а у меня никого не осталось! Мои родители убиты просто потому, что попались под ноги! Преданы из-за трусости! Каждый стремится сделать из меня оружие, всем хочется избавиться от Волдеморта, моя жизнь и мои чувства тут ничего не значат! – он перестал кричать и зашипел. – А мне плевать на их мир, на их победу, понял?! Я хочу только отомстить! Плевать, что будет дальше!
Он замолчал, тяжело дыша и сверкая взглядом, в котором отчетливо клубилось безумие. Драко тяжело и упрямо поднялся. Все болело, и все из-за Поттера. «Неосознанный невербал. Просто отлично», – кисло подумал он. Оставалось выяснить последнее.
– Что для тебя счастье, Поттер?
– Чего?– тот нахмурился и поднял палочку, видимо, для того, чтобы сделать еще какую-нибудь гадость.
– Просто ответь.
– Зачем тебе? – устало спросил Гарри
Драко замялся на секунду, а потом понял, что козырей у него нет – Поттер действительно теперь за чертой его и чьей бы то ни было досягаемости. Да и какая ему теперь разница? Можно быть честным.
– Я пытаюсь понять, кто может помочь нам. Мы хотим жить. Не убивать, не служить – жить, черт возьми, детей рожать!
– А я хочу только мстить. Все, – гриффиндорец отошел к своей бутылке и сделал изрядный глоток.
Малфой с отвращением посмотрел на него.
– А что потом? Когда злодеи кончатся? Тьме на это наплевать, она заставит убивать дальше. Это ее суть.
– Пущу Avada себе в лоб. Где-нибудь подальше отсюда, – хмыкнул Поттер без заминки.
Отвращение сменилось полным бессилием. Слишком поздно. Какое гриффиндорское сочувствие, когда Тьма уже владела этим человеком? Второй Темный Лорд уже родился, надежда разве только на то, что они друг друга поубивают.
– Ты можешь избавить нас от Метки? Можешь как-то защитить нас от Лорда? – безнадежно спросил Малфой.
– Даже если и могу, зачем? – пожал плечами Поттер.
Поттер и выгода – два несовместимых понятия – вдруг соединись. Драко зажмурился. Сон.
– Я проведу тебя на рейды. Тебе может потребоваться больше времени для того, чтобы… избавиться от всех. Особенно от тетушки. Ведь ты этого хочешь?
– Ты ничего не знаешь о том, где и когда. Думаешь, я не видел? – усмехнулся тот.
– Но попасть на них будет сложнее! – отчаянно искал варианты Драко. – Я буду постоянно держать тебя в курсе. За это ты найдешь способ обезопасить людей, которые не хотят служить Лорду.
– Почему бы тебе не обратиться к Дамблдору? – Поттер заинтересованно обернулся. – Что же ко мне? Я же одержимый, псих, возьму, сорвусь и всех к чертовой матери положу.
– Пока еще есть крохи сознания, – Малфой горько хмыкнул. – Раз ты это осознаешь. Дамблдор не станет помогать. Это отлично вписывается в его планы. Если бы мог, он бы давно что-то сделал. Но ему не надо.
Поттер промолчал, что удивляло само по себе; не защищал любимого учителя.
Тьма сломала в нем больше, чем казалось на первый взгляд. Она стремительно брала бастионы безо всякого сопротивления, искажала все понятия. Ее питало глубокое чувство – ненависть. Сколько же ее должно было быть, чтобы все еще контролировать тело? Чтобы все еще не дать сойти с ума?
Бутылка Поттера кончилась. «Почти не пьян», – отметил Драко.
– Да, напиться почему-то не выходит, – согласился тот. – А с ума я может, уже и сошел.
– Наверняка, – пробормотал Малфой. – Как ты это делаешь?
– Мерлин его знает. Я просто однажды понял, что слышу отголоски эмоций, дальше – больше. Никто не помнил момента вторжения, ты один запомнил. Я вот все думаю – как?
– Я сам думаю, и пока никаких версий. Кто научил тебя легилименции? – Драко сел по-турецки, чувствуя себя слабым и беспомощным, как котенок.
Да и какой толк сопротивляться магу, который озадачил Лорда и напугал Снейпа? Трудно было поверить, что это всего лишь Поттер. Трудно было вообще поверить, что этот кто-то мог быть человеком.
– Никто. Снейп как-то учил меня окклюменции, но учил – это громко сказано.
– Дай угадаю: он просто вторгался в сознание и требовал сосредоточиться?
– Ты его хорошо знаешь, – Поттер хмыкнул с противоположного конца Выручай-комнаты.
– У него своя философия, – пояснил тот согласно. – Ты ему платить той же монетой собираешься?
– У меня на него свои планы.
– Ну попробуй, посмотрим, что у тебя получится. Он не любит чужие планы, – Малфой усмехнулся.
– А разве мне требуется его согласие? – улыбнулся Гарри довольно… гадко.
Такая улыбка была несвойственна Поттеру. Это был уже не он – за него отвечала Тьма.
– Ты не боишься? Он может узнать про твою игру, – спросил гриффиндорец.
– Лично я ему не нужен, – поежился Драко. – Он давно перестал нам доверять.
– Тогда почему вы все еще живы?
Малфой промолчал. Наконец, стиснув зубы, выговорил:
– Не знаю.
Поттер кивнул. Издевки больше не было.
– Третий час. К черту все, я устал, – пробормотал он, – пойду. Ты сразу понял, что я в Выручай-комнате?
– Где еще? – пожал плечами Малфой. – Что ты собираешься делать с Меткой?
– Завтра скажу, – буркнул тот.
– Постой!
– Чего еще? – неохотно обернулся Гарри.
– Каким заклинанием ты убил Петтигрю?
– Вороний Демон, – безразлично бросил он и дверь за ним закрылась.
Малфой зажмурился, чувствуя, как дорогу к весне заносит снегом, холодным и колючим. Шансы выжить стремились к нулю.
***
– Speculum – зеркало. Один из самых универсальных Щитов, но почти бессилен против серьезных заклинаний физического воздействия мощности уровня Ictus Titanium и любых режущих чар.
– Так ведь его и Stupefy разбить можно. Физическое же, – возразил Эрни МакМиллан.
– Нет, – Гарри покачал головой. – Оно обладает эластичностью. Я почему назвал аврорское боевое? Оно огромной мощности. А вообще зеркало отражает – вы не поверите – большинство темных.
– Стой, они разве не действуют силовым методом?
– Есть и такие, – пояснил Поттер задумчиво. – Но весь арсенал, который видел я – пыточные. Их оно отбрасывает.
– Почему его никто не использует? Оно же банальное! В него смотреться можно… – вставила Лаванда, несколько девушек покивали.
– Смотрятся в Specula Minor, – справедливо возразил Поттер.
– Ну да, точно, – Браун порозовела.
– Зеркальный Щит – это такая огромная энергоемкая штука, долго не удержишь.
– А Дамблдор учил тебя тому, которое аврорское боевое? – спросил Рон с любопытством.
Гарри покачал головой. Ври да не завирайся.
– Я получаю о таких мощных вещах только сведения. Но я попробовал ради любопытства во дворе. Валун отбросило метров на десять и раскрошило, – он нахмурился.
– А на человека – как? – спросила Оливия замирающим голосом.
– Вот здесь, – Гарри положил руку на грудь, – будет огромный синяк – в лучшем случае. В худшем – переломает ребра ко всем чертям.
Иногда он сам задумывался над тем, откуда ему все это известно. И пугался – потому что неоткуда. Словно эти вещи сами всплывали в голове, хотя никогда там не были. Кое-какие подозрения у Гарри все же были, но они нравились ему еще меньше.
В конце концов, последнее его «подключение» к Волдеморту было не совсем обычным – эмоциональный срыв, что-то вроде. Если их связь позволяет черпать знания друг у друга, то ничего хорошего это явно не несет.
Пришлось придумать оправдание такому широкому арсеналу, и оправдание было красивее и убедительнее правды. Жаль, что ею не было.
– Ты не мог бы мне помочь? – Демельза придержала его за плечо, глядя испытующе.
– Я? Тебе? У тебя прекрасно получается.
– Нет, правда! – Робинсон шутливо надулась. – Вот посмотри! – она сосредоточилась, выписала необходимое движение, но пущенное ее напарницей заклинание не срикошетило, пришлось спешно упасть на пол.
– Попробуй еще, – пропыхтел он, поднимаясь.
После третьей попытки, не получив результата, Гарри нахмурился и прислушался к мельтешащим отголоскам эмоций в темной голове этой девушки.
– О чем ты думаешь? – с подозрением спросил он.
Демельза подняла брови, принимая вопрос за чистую монету.
– Тебе честно ответить?
– Если есть какие-то проблемы, нужно либо решить их, либо забыть, потому что они тебе мешают.
– Их решение от меня не зависит, – она помялась. – А забыть не получается.
Поттер поморщился и потер виски.
– Я устал, ты даже не представляешь, насколько. Играть в загадки – это не ко мне.
– Решить эту проблему – Демельза остро посмотрела на него, – можешь только ты. Потому что и причина – в тебе.
