Текст книги "Оплачено сполна (СИ)"
Автор книги: WhiteBloodOfGod
сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 43 страниц)
Но за ним в коридор вбежал Ремус, а за ним – Тонкс (как ее пустили куда-то, беременную?), и Джинни не решилась, боясь попасть не в того. Маску снять теперь было нельзя, это не объяснишь, значит, отступать, – решила она, судорожно пятясь и заслоняясь Щитами.
Итон, придурок, завопив «Сдаюсь», бросил палочку и плашмя лег на пол, чертов трус. Еще одного обезоружили. Вчетвером они продолжали отступать, отбиваясь. В узких коридорах было неудобно драться, заклинания рикошетили, приходилось отскакивать от своих же проклятий. Джинни вспоминала все несмертельные, но неприятные сглазы, какие могла, и швырялась ими в тех, кого все еще где-то внутри считала своими. Только обезвредить, ничего больше. Чертов трус Малфой так и не вышел из-за спин авроров и орденцев, скрывшись где-то. Одно ее проклятье попало в Ремуса, срикошетив, и тот сполз по стене. Тонкс вскрикнула, заслоняя его и пытаясь оттащить. Самое время бежать в ход! Джинни вскочила и рванула вперед, таща за собой кого-то из Пожирателей.
Бам! Перед ходом возникла упругая стена, откинувшая их на шаг.
– Что за черт? – прошипела она, посылая Bombarda; стена не поддавалась, они были заперты. Кто успел?
За упругой стеной заклятья перед ходом прямо из воздуха (из мантии-невидимки, конечно) возник ни кто иной, как Гарри Поттер с палочкой наготове. Как он здесь оказался? Откуда он узнал? Джинни в панике заметалась перед стеной, осыпая ее заклинаниями; в одного из Пожирателей попало оглушающее, во второго – Incarcero, еще один помогал ей отстреливаться, но их теснили. Слишком много важных людей сразу, она не готова, она ошиблась, так нельзя, нужно просто сбежать, пока никто не узнал…
– Avada Kedavra! – услышала она над ухом; она надеялась, до этого не дойдет, и теперь не знала, что делать, потеряв те крохи контроля над ситуацией, что у нее еще оставались.
Неминуемая зеленая вспышка прошла мимо одного из авроров и направилась прямиком в полубессознательного Люпина. Отчаянно вскрикнув, Тонкс рванула его на себя, и вспышка, пройдя в каких-то сантиметрах, ударилась в стену и отразилась, вернувшись к незадачливому Пожирателю, со вскриком упавшему на пол, спасаясь от своего же заклинания.
Говорят, смерть, вызванная заклятьем, все равно заберет кого-то с собой. Даже ушедшая в небо, Avada стоит одного сердечного приступа на другом конце земного шара. Большинство считают это досужими слухами. Может и так.
Но рикошет этой Avada Kedavra ударился в стену, преломился заслоняющим ход заклятьем Гарри и все-таки нашел свою цель.
Смерть взяла свою дань.
Комментарий к Дорога наугад
========== Стать зверем ==========
Превратиться в зверя легко. Смотри на зверя, запоминай, как он движется, как дышит,
как ведет себя в спокойном состоянии, а как – на охоте, почувствуй его – и стань им.
Разноглазая “Мужчина, женщина и смерть”
У меня нет цели в жизни. У тебя есть, и ты знаешь,
как до нее добраться.
Если ты позволишь, я пойду за тобой.
Разноглазая « The only thing»
Сутки с момента послания письма истекали.
Терпение Темного Лорда истекло два часа назад.
Слезы у Нарциссы иссякли уже полдня как.
Сознание Люциуса под Crucio не уходило мучительно долго для обоих.
Он был крепок, ее муж, скорее сознанием, чем телом. Он был морально гибок и спасался в этой гибкости от многого, но от Crucio не спасает ничто. Он рассказал, что сын был у них и вернулся в замок, еще повезло, что этой информацией Лорд и ограничился, он не интересовался эмоциями, иначе страшно подумать об его реакции. Нарцисса не могла осудить мужа, пыточное заклинание едва ли дает выбор. Ее стиснутые пальцы оставляли следы ногтей на ладонях, в голове вертелась одна-единственная молитва, спина болела от неподвижного сидения за столом, мышцы лица окаменели.
– Уберите, – бросил Лорд, отойдя от бесчувственного тела Люциуса и неловко опускаясь на стул; кому-то сзади пришлось его пододвинуть, и это вызвало несколько странных взглядов.
– Мой Повелитель, вам необходим отдых, – начал МакНейр, фанатично блестя глазами.
Лорд прищурился и опасно вкрадчиво произнес:
– Тебе ли не знать, Уолден, что мне не нужны сон и еда? Займитесь делом! Все вон! – рявкнул он, и Пожиратели спешно покинули штаб, левитируя бессознательное тело.
Во взглядах многих было недоумение. Ранее за подобное замечание виновник получил бы пыточное секунд на десять, чтоб неповадно было сомневаться в могуществе Повелителя. С ним происходило что-то нехорошее. Многие заметили, что после смерти Беллатрикс Лестрейндж он… Даже подумать это ни у кого не хватало духу, но почувствовали почти все.
Оставшись с Нарциссой один на один, Лорд некоторое время сидел, прикрыв глаза. Она почти не дышала, омертвев и понимая, что видит то, чего Лорд никому не показывает – слабость. Это значит, что она – смертница. Если Люциусу еще может повезти – Лорду важны умения Ближнего Круга, – то она Повелителю не нужна. Если только он сохранит ее для Драко, чтобы иметь того на поводке. Мать – это слабое место для него, Лорд давно это знает. Несмотря на то, что она сейчас едва ли смогла бы пошевелиться, мысли Нарциссы текли на удивление ясно.
События могли развернуться несколькими путями, более или менее вероятными, все зависело от Дамблдора, Поттера и умений самого Драко притворяться, лгать, изворачиваться. Она от души надеялась, что он не научился этому так хорошо, как его отец, иначе он в большой опасности.
Из мыслей ее вырвало едва слышное бормотание, и она вздрогнула, разобрав некоторые слова уставившегося в пустоту Волдеморта.
– Не грязнокровка… наследник Слизерина… ты это знала, знала! Молчи. И ты знал, заткнитесь оба! Нагайна, ко мне!
Только сейчас Нарцисса поняла, что в комнате все это время находился еще кое-кто – огромная змея, спутница Лорда. Наверняка его Патронус – тоже змея… если у него есть Патронус. Может ли он сотворить такие чары? Достанет ли светлых воспоминаний? Помнит ли он что-то из своей жизни, той, до смерти?
Нагайна, шелестя по полу и сверкая странными синими отметинами на боках, заползла к хозяину на колени и что-то зашипела, может быть, утешительное. Он прошипел ей нечто в ответ, погладив по голове, и посмотрел на пленницу.
Нет, он о ней не забыл. Нарцисса, похолодев, подумала, что сейчас все кончится, и змея убьет ее, но та просто вползла по ногам (отвратительно холодное тело с удовольствием прижималось к теплой одежде) и медленно обвилась вокруг шеи и рук кольцом; ее шипение Нарцисса слышала над самым ухом.
– У нас с вашей семьей долгие взаимные кредиты, дорогая Цисси, – проговорил он, растягивая губы в улыбке, которая не походила ни на одну человеческую эмоцию. – Абрахас был таким же, как твой муж. Он любил власть, деньги и влияние, и я мог бы с легкостью убить его… иногда я даже собирался. Свою своенравность он искусно прятал под лестью, увертками и сладкой ложью, но я видел ее, всегда. Впрочем, он всю жизнь был трусом, закулисной гадюкой, знающей каждую нору… и вовремя умевшей сделать дело. Моя рука всякий раз останавливалась на полпути, и я говорил ему, Эбри, однажды ты не успеешь меня остановить, и я тебя все-таки накажу, на что он отшучивался. Ты помнишь, как умер отец твоего мужа, Цисси?
Она попыталась кивнуть, но кольца змеи надежно пресекли эту попытку. Сглотнув, миссис Малфой решилась сказать:
– В своей постели, мой Лорд.
– Именно! – протянул тот с наслаждением. – А ведь я снова, фигурально выражаясь, поднял руку, чтобы его убить… Знаешь, что меня остановило?
– Нет, Повелитель.
Волдеморт снова улыбнулся своей нечеловеческой картонной улыбкой, от которой хотелось передернуться.
– Именно тогда Люциус вступил в ряды Пожирателей, и это было последнее дело, которое сослужил мне Абрахас, – торжествующе проговорил он. – Он откупился сыном, хотя сам этого не понял. Люциус оказался нужнее, несмотря на то, что после моего исчезновения вел себя непредусмотрительно… Но теперь он практически бесполезен, и я чувствую, – прошипел он, – нюхом чувствую вонь предательства, которой разит от вас обоих. Убрать вас следовало давно, но посмотри-ка, у вас тоже есть сын… Какая ирония, верно?
Темный Лорд тяжело поднялся и прошелся по комнате, его красные глаза лихорадочно блестели, и этот блеск Нарцисса помнила. С ним он говорил речи, после которых люди мечтали продать ему душу.
– Чистокровные семьи, которые я так превозношу, вы так дорожите друг другом! Но у этого есть вторая сторона, которую вы так не любите замечать – вы становитесь легко управляемыми. Вы держитесь друг за друга так крепко, что становитесь слабы! – прошипел он, уставившись на нее, не моргая. – Я открою тебе секрет. Когда-то я хотел семью и имел все шансы ее создать. Но моя женщина сбежала, не объяснив причин, и я отказался от любви и семьи. И знаешь что? Это сделало меня сильнее, я стал почти неуязвим! Я пошел дальше, чем мог бы, будь у меня семья!
Он замолчал на секунду.
– И не бойся за свою жизнь, девочка, – он издал что-то, напоминающее смешок. – Вы уже мне заплатили, как когда-то заплатил твой свекр.
Нарцисса похолодела, и ужас сковал ее.
В штаб, постучавшись, вошли супруги Пьюси:
– Мой Повелитель, девчонка Уизли исчезла, – дрогнувшим голосом признался глава семьи.
– Что?! – рявкнул Волдеморт, выхватывая палочку; Пьюси побледнел, но продолжал смотреть, его жена глаз не поднимала, она и пришла лишь для поддержки.
Темный Лорд тяжело дышал.
Джинни Уизли должна была стать его козырем, предметом шантажа, если понадобится и если не выйдет у Драко. Если бы она погибла, Метка на предплечье подорвала бы орденцам дух…
Она не могла сбежать. В ее голове была абсолютная ненависть.
Все шло не так, как надо.
***
Тонкс не плакала, но ее трясло так, что зуб на зуб не попадал. Она свернулась на стуле в нелепого пузатого паука и поминутно косилась на койку, где лежал бледный Ремус, погруженный в лечебный сон. Мадам Помфри выпоила ему последнее зелье и решительно принялась осматривать Тонкс.
– Все в порядке, – вяло отмахнулась она, но ее никто не слушал.
Медсестра деловито ощупала ее живот, покачала головой, поводила вокруг палочкой, нашептывая заклинания, и ушла, проворчав, что кое-кому полагается перестать лезть на рожон.
Она чуть не потеряла Ремуса, смерть прошла в каких-то сантиметрах. Все твердят ей, что пора остановиться, остаться под присмотром мадам Помфри, помогать ей, если появятся раненые… Тонкс почти согласилась. Это «почти» и спасло его, когда курирующие коридоры авроры сорвались за Малфоем.
Откуда он там появился? Поступил приказ от МакГонагалл искать его, якобы он пропал, но вот же он, в Хогвартсе. Хотя с ситуацией нужно бы разобраться…
“Нет, это сделают другие, – сказала голосом матери, Андромеды, та, которая подняла в ней голову совсем недавно, когда ребенок впервые толкнулся. – Ты должна поберечь себя и вашего сына. Ремус помнит о вас, и это его остановит. Остановись и ты хоть раз в жизни”.
Тонкс вяло отмахивалась от голоса, но понимала его правоту. Ей уже слишком тяжело было бегать и отскакивать от заклинаний. Она и пошла туда только за Люпином. Эх, малютка, твоей маме надо помогать папе, а ты…
Она перевела взгляд на другой конец медпункта, где отбивался от Бэйли и Моуди Драко Малфой. Ему явно хотелось уйти, но авроры были очень настойчивы, и чем больше они давили, тем сильнее выпрямлялась его спина, хотя инстинктивно он все равно прижимался к стене.
Наконец, она перевела взгляд туда, куда смотреть не хотела совершенно.
На кровати, сравнявшись цветом кожи с простыней, замерла Джинни Уизли. Рядом Молли всхлипывала, так и не произнеся ни слова, муж обнимал ее и растерянно косился на МакГонагалл, превратившуюся в статую. Билл с потерянным видом сидел на стуле, обхватив голову руками, близнецы утирали слезы и твердили, что так быть не может, поминутно обнимая то мать, то отца. Тонкс вздохнула, снова отведя глаза. Это был удар куда-то поддых, в самое сердце.
На предплечье Джинни Уизли чернела Метка.
Так не бывает. Все идет как-то неправильно, не по-настоящему, это же Джинни, она же Уизли, Уизли не бывают предателями!
Тонкс погладила Ремуса по руке, в глубине души малодушно радуясь, что не он принял заклинание. Он еще скажет, что молодые должны жить, даже ценой его “жалкой жизни” (Глупец, как она может быть жалкой?!), что Джинни лишь ребенок, а он оборотень… Ей плевать, пусть хоть проклянет, главное, что жив. Тонкс не было стыдно за это, совсем, а стыдно было как раз за отсутствие стыда, и она не решалась подойти и выразить свои соболезнования.
Ее блуждающий взгляд нашел в медпункте Гарри Поттера. Он изменился, – отстраненно поняла она, – у него заострилось лицо, взгляд какой-то одичалый и потерянный. Что он сказал Молли? Вот к нему подошли близнецы, и он словно вынырнул из колодца на свет, моргнул и порывисто обнял обоих. Вот покачал головой, отказываясь верить. Кто поверил бы? Но они своими глазами видели, как она отбивалась, видели ее в маске и мантии Пожирателя Смерти.
Заметив, что Малфоя прессуют, Поттер зачем-то пошел к нему. Тонкс прислушалась по аврорской привычке.
– Я взял его с собой, ясно? Зачем я отлучаюсь из школы, вы знаете, – отрывисто, словно речь давалась ему с трудом, бросил он. – Он был мне нужен, я подтверждаю, не трогайте его.
Все трое повернулись к нему, Моуди нахмурился, а Бэйли даже приоткрыл рот. Кажется, он удивился наглости мальчишки; Тонкс совершенно машинально отмечала детали, не чувствуя ничего, кроме облегчения и усталости.
– Как вы оказались в Хогвартсе? – прорычал Моуди.
– Мы шли под мантией к ходу, – поделился Гарри, не глядя на Малфоя, – и увидели их. Пошли следом, выбора не было, так ведь? Разве что обрушить ход. Когда они зашли и принялись обсуждать план, я довел Драко за угол мимо них и отправил за помощью, а сам поставил преграду, – он враждебно покосился на авроров, защищаясь. – Если бы кто-то не пустил Avada, все были бы живы.
– Это была не Джинни Уизли? – спросил Бэйли, вглядываясь в лицо Поттера; Тонкс знала этот взгляд, он был способен исторгнуть душу из преступника на допросе, если тот был не тертым калачом.
– Нет, – твердо, но неприязненно выплюнул Гарри. – Это был второй, оставшийся на ногах, я его не знаю. Они все не из Ближнего Круга. Допросите их.
– Аврор Лоуренс их уже допрашивает, – успокоил его Бэйли. – Так что советую не выгораживать Уизли, даже если вы испытывали к ней личные чувства.
Гарри поднял на него глаза, Тонкс не могла видеть, что в них было, но Бэйли, внезапно стушевавшись, отошел под предлогом увести Малфоя в Подземелья. Зато Моуди долго смотрел на Гарри, даже волшебный глаз сфокусировался на нем.
– Зачем ты потащил его с собой? Почему не Рон, не Джинни, они, в конце концов, твои друзья! Почему этот хорек? Я ни разу не слышал, чтобы вы были друзьями! Более того, его родители там, за куполом, стремятся поработить мир вместе с Тем-Кого-Нельзя-Называть!
– Вот тут ошибаешься! – вдруг ощерился зверем Поттер; Тонкс на секунду показалось, что даже зубы заострились. – Он и пришел ко мне только чтобы сказать, что не хочет работать на Волдеморта! Из-за этой чертовой Метки. Их пугали тем, что она – какое-то следящее заклинание, а я выяснил, что просто индикатор его присутствия и кнопка вызова, ясно? Его родители сбежали почти сутки назад! – он остановился, чтобы отдышаться.
Моуди почти минуту смотрел на него.
– Я всего лишь полусумасшедший старик, – неожиданно ровно сказал Грозный Глаз, – но я кое-что смыслю в жизни, мальчик. Я знаю, как иной раз хочется верить кому-то. Малфой не дурак и не предатель – я чую такое нюхом, – но он трус и слизеринец. А для слизеринцев выше личных чувств всегда были две вещи – семья и жажда выгоды. Ты уверен, что знаешь, которой из них он станет руководствоваться, когда – заметь, не «если», а «когда», – ему понадобится отказаться от тебя?
Гарри открыл было рот, чтобы выдать гневную отповедь, мол, он видит голову Малфоя как просвеченную, там нет ничего, кроме… но Моуди покачал головой и отошел, проговорив: «Ответ нужен тебе, а не мне».
Гарри невольно бросил взгляд на тело Джинни. Тело, знакомое ему во всех подробностях, бывшее теплым, нежным, страстным, живым… Верная, преданная, отважная Джинни, настоящая гриффиндорка. За что ты так ненавидела, за что предала? Уж не потому ли, что узнала, кого Гарри Поттер предпочел тебе?
Он обнимал Молли, Артура, близнецов, Билла и не уставал задавать себе этот вопрос.
Когда Лоуренс закончил допрос плененных Пожирателей, стало ясно, что Джинни действительно по каким-то причинам предала Хогвартс, а большего молодые амбициозные идиоты не знали.
Джинни Уизли унесла с собой в могилу много важных вещей, которых не успела сказать и сделать.
***
У Бэйли на Малфоя были свои планы. И много вопросов.
Хорошо, допустим, Поттеру он был и впрямь зачем-то нужен, допустим, это правда. Но зачем? Поттер не скажет, и на его защиту, как чертик из табакерки, выпрыгнут преподаватели и Моуди, временами способный превратиться в серьезное препятствие.
За Малфоя так вступаться не станут. Он чужой, слизеринец, потенциальный предатель. Что их связало с Поттером? Сейчас в кабинете директора вряд ли кто-то есть, заодно там находится письмо с пометкой «Драко Малфою», которое теперь можно открыть. Бэйли хотел увидеть реакцию змееныша. Что-то он знает, как знает Поттер, и именно Малфой в этой цепи – слабое звено.
Вот он, тонкий, несуразный подросток, белобрысый и остроносый. Что он может? Зачем он Поттеру? Судя по всему, они друзьями не были никогда, так с чего же вдруг стали? Он сливает информацию о Том-Кого-Нельзя-Называть? Он использует Поттера для своих целей?
Горгульи разъехались в стороны, щелкнув челюстями на аврора – своенравные охранные чары среагировали на пароль своеобразно. Повезло, что МакГонагалл не выставляет дополнительные чары выборочного допуска в свое отсутствие, и никто ей об этом не напомнил. Малфой молча следовал за ним, с тоской проводив вход в Подземелья. Он не дурак, догадался, что так просто его не отпустят, несмотря на заступничество Поттера. Поттер, по сути, такой же ребенок. Лоуренс давил на Поттера и давил в открытую – оперативник, что с него взять, – но Бэйли умел раскалывать и не такие орешки. И терпеть не мог, когда что-то проплывало мимо его носа. Смерть Министра научила его, что ситуацию нужно знать в полном объеме, иначе окажешься в ней слабым звеном и не сумеешь вовремя среагировать.
– Это тебе, присядь-ка, – одним движением палочки Роберт всучил письмо опешившему Драко, машинально упавшему в кресло. Сам аврор встал чуть поодаль, обозначая свое присутствие и наблюдая.
По мере чтения Малфой как-то странно гримасничал, словно привычная маска сползала с него кривыми потеками краски. Он вцепился в пергамент, перечитывая некоторые строки по нескольку раз, отказываясь их понимать. Закончив, тряхнул головой и растерянно огляделся.
– Мои родители не могут… они давно уехали, – пробормотал он, не веря. – Бред какой.
Большие глаза невнятного серо-голубого цвета уставились на аврора.
– Это вы подсунули? Вы писали? Они у вас?
– Кто? – тут же спросил Бэйли.
– Мои родители, – настаивал Драко. – Вы это читали? – он потряс бумагой.
– Нет. И именно потому что мы ждали тебя, уважая личную переписку, ты должен все объяснить.
– Стойте! – Малфой замер, настораживаясь. – Это… давно?
– Сегодня утром.
Внезапно глаза слизеринца остекленели, он вскочил и рванул к выходу, словно за ним гнались бешеные пикси; Бэйли успел остановить его у самой двери заклинанием-подножкой. Больно ударившись, Малфой вскрикнул, но, кажется, это что-то прояснило в его голове, потому что смотрел он уже осмысленно.
– Что вы хотите знать в обмен на то, чтобы освободить моих родителей? – выдохнул он, поднимаясь и потирая колено.
Бэйли осторожно помог ему сесть обратно в кресло. Значит, они в плену у своего же Лорда… попытка сбежать, конечно, судя по первым репликам мальчика.
– Ты же понимаешь, что это возможно только после…
– Да, этим займется Поттер, – оборвал его Малфой, и Роберт лишь поразился тому, как быстро тот взял ситуацию под свой контроль.
Подросток? Да. Но правда ли слабое звено?
– Давай-ка разберемся, – Бэйли сел напротив, чтобы выглядеть доступным. – Что ты знаешь?
– То, что знает Поттер. Я помог ему уничтожить кусок души Пов… Темного Лорда и пытаюсь помочь найти предпоследний, – ровно сказал Малфой; вряд ли сейчас, глядя на него, кто-то сказал бы, что этот ребенок только что ломанулся кого-то предупреждать или спасать. Сама рассудительность.
– Почему он берет с собой тебя? Что исключительного в тебе? – быстро спросил аврор.
– Я помогаю ему в обмен на его помощь мне. Он открыл мне, что Метка не удерживает нас на службе. Моя семья давно хотела сбежать из Британии. Я виделся с ними буквально пару дней назад и они собирались уйти… Не получилось, – его рот дрогнул, но тут же сжался в полоску. – Темный Лорд как-то узнал и держит их в плену. Он хочет, чтобы я выдал ему Поттера в обмен на них. Освободите их, и отец расскажет вам много больше. Он вам нужен, он знает планы, стратегию, спонсоров и весь Ближний Круг, – лицо мальчишки раскраснелось.
Бэйли скрыл улыбку. Перед ним сидел настоящий слизеринец. Он больше не кидался помогать, ибо осознавал, что не справится один. Поборов порыв, он не просто сразу же сменил позицию молчанки на сотрудничество, он подчеркивает чужую выгоду… и он прав. На вопрос он, кстати, так и не ответил.
– Вы организуете операцию? – надавил он.
– Это не мне решать, – спокойно отбил Роберт, не соврав.
– А что потом? – не успокоился Малфой (Вот ведь слизеринец!) – Снова Азкабан?
– Не заглядывай так далеко, мы еще не…
– Не темните, – в голосе впервые мелькнула нотка истерики, но тут же погасла. – Сейчас – единственное время, которое у нас есть, думать иначе – обманываться.
Интересно…
– Азкабан?
Бэйли вздохнул. Врать напропалую или сказать правду? Но смысл? Операцию организуют крайне вряд ли. Волдеморт может напасть хоть сейчас, и сведения потеряют актуальность, а раз они не в цене… Роберт едва не хмыкнул. Ну да, Драко тоже это понимает, потому и требует быстрого решения.
Умно, но предсказуемо, конечно.
– Скорее всего, – уклончиво отозвался аврор. – Пособничество, даже невольное, но сколько оно, это невольное, продолжалось и где кончилось добровольное… Понимаешь?
Драко медленно кивнул, видимо, прикидывая что-то. Интересный ребенок, такого в мирное время либо не допускать к власти, либо отдать ему в руки сразу. Может, он даже умнее, чем его отец, хотя бы потому, что сделал ставку на нужную сторону.
– Чего стоит поручительство Поттера? – спросил он.
Торгуется.
– Сейчас – мало, – прикинул Бэйли, – но теоретически…
– Теоретически зависит от исхода войны, – кивнул Малфой.
С каждым днем его цена росла, максимума оно достигнет после победы. Сведения отца, наоборот, обесценивались с каждым днем.
– Мое шпионство на Орден последние месяцы? – пожевал он губами; напряженность позы выдавала, как ему нелегко, но Бэйли не собирался, да и не мог облегчить ему задачу. Подросток! Надо же!
– Чем оно подтверждено? Словами Поттера? Которые обретут или не обретут вес, бабка надвое сказала.
– Дамблдор знал, – Драко понурился; сам понял, что недоказуемо.
Роберт подумал немного и дал расстановку сил:
– Многие могут захотеть знать больше об осаде, – начал он, – многие не захотят рисковать ради сомнительных сведений и ради каких-то Малфоев, приспешников врага. Если даже согласятся, как им проверить твою честность? Хрупкий баланс ситуации с заложниками может кончиться тем, что и ты, и Поттер окажетесь на той стороне, и мы с большой вероятностью проиграли… – он говорил ровно, стараясь успокоить Малфоя.
Тот кивнул и свернулся в кресле, угловатый и нелепый по-прежнему. Лишь его слова придавали иллюзию значимости и обличали изворотливый ум, сам Драко был всего лишь ребенком.
Как и Поттер. Бэйли осенило. Они считали Поттера ребенком, медалькой для отвлечения внимания Темного Лорда, но вдруг? Дамблдор не зря так его оберегал. Хотя многого это, конечно, не даст.
– Вы, значит, были в Хогсмиде? – невзначай спросил он.
– Кое-что видели, но мало, – уклончиво отозвался Малфой. – Вы согласны организовать операцию? Я дам вам крохи, отец даст полную картину. Это писала мама, значит, она тоже знает больше, чем я. Понимаете?
«Понимаю, – подумал следователь, – ты хочешь безопасности для них, плевав на себя. Что Поттер тебе обещал? Я бы скорее поверил, что ты готовился сбежать с ними с его помощью. Личные мотивы?»
– Вас что-то связывает с Поттером, кроме обоюдной выгоды, – ткнул он пальцем в небо; кажется, попал.
Малфой слегка вздрогнул, но тут же справился с собой. Ему еще не хватало опыта, но со временем из него вырастет достойный политик.
– Наши отношения не играют роли.
– Но они существуют?
– Но не играют роли, – уперся Малфой.
Ну надо же, вот удивительно, слизеринец и гриффиндорец. Теоретически, он мог бы использовать Поттера, действительно выманить, но делает ставку совсем на другое… Или игра тоньше? Или он подсовывает очевидный план – Поттер в роли приманки, – чтобы пойти за той стороной, которая перевесит? Не надеется же он, что Тот-Кого-Не-Называют действительно отпустит их на все четыре стороны?
Бэйли не знал и не мог знать глубину и изворотливость этого ума. Слизеринец. Непредсказуемый.
Внезапно совсем другая догадка призрачно связала ниточки совсем в другом месте. Это же подростки, одержимые гормонами, так?
– Поттер и девочка Уизли – их тоже что-то связывало, так ведь?
Драко, насторожившись, кивнул.
– Она могла сбежать, узнав о том, что он ей изменяет?
Малфой задумался, но, вспомнив горящие глаза Джинни, так напоминавшие ему тетушку, ее агрессивные повадки, слухи об ее ревности и дуэлях с другими девушками за Поттера…
– Да, – просто отозвался он.
Бэйли кивнул, удовлетворенный. Значит, он правильно понял природу этих отношений.
Подростки? Да. Но слабые звенья? Нет.
Просто война дает даже подросткам превращать свою бурю гормонов из простых потасовок, подножек и ссор в серьезные битвы.
Оставалось обсудить это со всеми и понять, как действовать дальше, а пока следовало вернуть Малфоя в лоно факультета.
– Еще кое-что, – неловко начал Драко, подняв глаза у Подземелий, куда Бэйли его проводил. – Старшие курсы… обстановка не очень хорошая. Их нужно чем-то занять.
– Чем?
– Не знаю, но нужно, – Драко вздохнул. – И мне надо им как-то объяснить свое отсутствие.
– Занять… – Бэйли задумался. – Что слизеринцы умеют лучше всего? Кроме построения интриг, конечно.
Малфой усмехнулся на секунду.
– Держаться вместе. Молчать. Зелья варить.
– Ну, сам и ответил, – Роберт кое-что прикинул. – Я скажу директрисе. Слагхорну нужна помощь, а ваш Снейп пропал… Кстати, молчи о письме. Оно сыграло совсем другую роль, создало иллюзию, что жив Дамблдор. Скажи, что тебя допрашивали мы, авроры, даже с сывороткой правды.
– Но ведь я вам тогда что-то выдал? – сообразил Драко.
– Конечно, – серьезно кивнул Бэйли, – а это значит, что вы под двойным надзором и никто вас не выпустит. Ясно?
– Неплохо, – пробормотал Малфой, понуро спускаясь в собственную гостиную.
Врать не привыкать. Только бы у Поттера все получилось. Письмо осталось у Бэйли, но камень на шее никуда не исчез.
Может, у них еще есть шанс.
***
Лунная ночь воняла морозной тоской, от дыхания шел пар. Открытое место – плохое место, к тому же, он совсем один с этой луной. Лес, надо сбежать в лес, но это – плохой лес, оттуда несет смертью и терпким мускусом волков, крупных, ненастоящих. От скал на той стороне воняло чем-то вроде людей, только значительно больше, а от озера – нехорошей рыбой.
Это плохо, он один и в какой-то ловушке.
Где был свет, суетились люди, люди – это беспокойство и опасность.
У луны было щербатое лицо уродины, греющейся в тени признанной красавицы. Иногда она почти подыхала от своего горя, истончаясь в месяц. Сейчас она была почти круглобока, и отчего-то причиняла неимоверную тоску.
Кто-то ушел. Кто-то важный и близкий покинул его. Он хотел выразить тоску плачем, ведь он был совсем один, но не смог – получился лишь какой-то скулеж. Он еще слаб.
Гарри сел на кровати в медпункте, мокрый как мышь. Покусанная луна глядела прямиком в окно, и желание расплакаться никуда не ушло, лишь усиливаясь. На секунду ему показалось, что ее свет серебрится на запястье, но это быстро прошло. Он проглотил слезы, вспоминая, как здесь очутился.
Ад продолжался долго, пока он пытался поддержать семью Уизли, пока топтал свою совесть, глядя в глаза Фреду и Джорджу, ни на секунду не верившим в его вину. Потом они ушли готовить могилу, а МакГонагалл о чем-то его спрашивала, а он кричал, что виноват во всем, и они вдвоем с Помфри держали его, вливая какое-то зелье, снотворное, конечно.
Забыть о Джинни, о похоронах, как о страшном сне. У него есть дело, последнее дело, после которого уже ничто не будет иметь значение. Он встряхнул головой и вдруг фыркнул, почуяв запах лекарств так явно, будто они стояли под носом. Обоняние обострилось, сны стали более явными.
Нужно постараться сделать то, что написано в книге, очистить сознание и дать волю тому, что шевелилось внутри.
Почему оно появилось сейчас, почему не раньше? Книга приводила истории анимагов и пространно рассуждала о том, что движущей силой может послужить некое значимое событие, но для ребенка и для взрослого это разные вещи, так что читатель сам себе хозяин. Гарри прислушался к своему дыханию (очищать сознание он так и не научился, как Снейп его ни учил, раз за разом терзая) и ощутил отчетливую тягу неясного происхождения. Это нечто не хотело находиться в замке, как, в общем-то, и любое животное.
Он напряг всю волю, чтобы осмыслить его, осознать и исполнить его желание. Мысли возвращались к смерти Джинни, к вине, к будущей смерти, хотелось чего-то неопределенного, но чего…
Полчаса бесплодных попыток так его измотали, что он снова провалился в сон. На сей раз ему не снилось ничего.
***
Панси обняла его крепко, не по-женски, слабо улыбнулась и… выдала такую пощечину, что голова мотнулась вправо и пришлось сделать шаг назад, чтобы не упасть.
– Ублюдок! Где ты шлялся?! – прошипела она.
К ее чести, это было уже после того, как все задали ему сто вопросов, после того, как Винс и Грег крепко стиснули его в объятьях, как Тед и Тимоти выразили искренний ужас тем фактом, что их запрут и что он выдал что-то, после того, как Драко соврал, что ему выпоили сыворотку правды, и у него не было выбора, после того, как Милли и Трейси ему посочувствовали, а Триш зачем-то спросила, не имеет ли поттеровская гвардия отношения к этой истории. Все это время Панси сидела в кресле и наблюдала, лишь позже, когда все разошлись, молча указала ему на чулан, тщательно заперла дверь, поставила двойную антипрослушку и… высказалась.
