Текст книги "Оплачено сполна (СИ)"
Автор книги: WhiteBloodOfGod
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 43 страниц)
– «Жил да был один маг, не то чтоб сильный, не то чтоб слабый, а самая серединка. Жил он уединенно и никому не жаловался: помаленьку колдовал, помогал добрым людям, указывал приходящим благородным рыцарям, где искать славы. Но в недобрый ночной час проезжал мимо на верном коне Святой Рыцарь короля Артура Галахад. На руках его была едва живая девушка невиданной красоты. Три дня и три ночи лечил волшебник девушку, три ночи отгонял от ее ложа смерть и три дня нес к белому свету ее душу».
Кормак замолчал; Гермиона несколько раз моргнула и жалобно посмотрела на него, мол, пожалуйста, не заставляй снова. Тот подмигнул и продолжил:
– «На четвертый день свершилось: девушка открыла чудесные очи и сказала: «Какие чудные сны я видела!», и от ее голоса сердце несчастного волшебника заплакало. Рыцарь Галахад, сияя святой непогрешимостью, собрался в путь, чтобы вернуть девушку ее семье. «Кто ты, о прекрасная?» – взмолился влюбленный волшебник. Но ответил ему Галахад: «Эту леди украл у ее отца, одного из рыцарей нашего короля, злобный горный великан Мхугарт, чтоб сделать своею женой. Я везу ее домой».
Молча и тоскливо смотрел волшебник, как увозят его недоступную любовь». А где Темные Искусства? – удивился МакЛагген.
– Кормак, – сделала умоляющие глаза Гермиона; обыкновенная история почему-то тянула ее.
– Ладно-ладно, – улыбнулся тот. – Слушай.
«Той же ночью его одолел странный сон. Во сне неведомая сила поселилась в его сердце и научила, как стать самым могущественным магом на свете. Она обещала любовь, славу и не просила в ответ ничего, только утешала и принимала горе, напоминала о давних обидах и забытых врагах (такие есть у каждого волшебника, пожившего на свете). Утром волшебник дал согласие, не зная, услышат ли его. Он знал только, что жизнь прежней уже не станет, он плакал от собственной ничтожности и жизни без любви. И сила услышала его.
Она пробудилась в нем, будто всегда там и была, расцвела неведомым черным цветком в его груди. С того дня ее горячую руку чувствовал волшебник у себя на плече.
Сила выполнила свое обещание: в один миг почувствовал волшебник, как силы его возросли, как легко и изящно выплетаются вязи сложных заклинаний. Он ударил посохом – и земля разверзлась, подарив жизнь реке. Он воздел посох к небу – и небо очистилось от туч. Радость переполняла его.
Собрав вещи, волшебник отправился искать свою возлюбленную по горам и долам, заходя в каждый замок, в каждую деревню и везде расспрашивая людей. Ночами он спал плохо, его мучили кошмары: враги насмехались над ним, обидчики вновь и вновь топтали его мечты, и уже невозможно было спать. Ничто не могло утешить и помочь. Волшебник то плакал, то смеялся, но все больше молчал, не говоря ни слова. Он стал одинок, общение с людьми причиняло ему боль.
И однажды в исступлении, замученный и потерявшийся, он увидел своего старого врага. Сила сказала: «Убей!». И он убил. Когда кровь пролилась из груди убитого, волшебник почувствовал такое облегчение, такое блаженство, словно перед ним открылись врата рая. И он понял, что не успокоится, пока не убьет всех, кто причинял ему зло.
Вскоре волшебник стал самым известным и могучим, и тогда он решил, что достоин своей прекрасной леди, собрал достаточно земель, богатств, и людей. Волшебник стал столь силен, что лишь пожелал найти ее, и прекрасная леди была найдена. О ужас – отец отдал ее в жены Святому Рыцарю, другу короля Артура, сэру Галахаду, ее спасителю!
Горе в душе волшебника смешалось с гневом. «Сила, ты обещала помощь!» – кричал он в исступлении. «И я помогу», – ответила та. Что тут началось! Величайшая буря столетия заслонила солнце, с неба сыпался град, побивая посевы. Молнии били в землю, а ветер вырывал деревья с корнем. Волшебник не мог остановиться, он поднял все свои войска и силы и отправил на войну с Галахадом. Сам рыцарь вышел защищать свои владения и вызвал волшебника на честный поединок.
Семь дней и семь ночей сражались они, и ни один не мог победить. Тогда волшебник забыл про честь и совесть ради победы, и Сила вложила в его руку предательский клинок. Так погиб сэр Галахад, Святой Рыцарь, от черной руки темного мага.
Явившись в замок, волшебник нашел в нем безутешную леди, его единственную любовь. Но что же это? Леди зарыдала и зажмурилась, будто увидела страшную тварь. Взглянув в висящее на стене зеркало, волшебник едва не отшатнулся – во что же он превратился! Затянутые черным глаза, худой, будто скелет, с почерневшим лицом… Что же с ним стало?
– Любимая моя, единственная, я все сделал, чтобы быть достойным тебя! – взмолился он, протянув к ней руки и касаясь фарфоровой теплой кожи.
– Никогда я не стану женой темного мага! – закричала та и отважно бросилась на окропленный кровью ее супруга меч, что волшебник держал в руках.
– Небеса, нет! – воскликнул тот и подхватил падающее тело.
Он вышел из разоренного замка в выжженное битвой поле, по-прежнему держа ее на руках и там же умер в страшных муках. Одни говорили, что от горя, а другие – что Тьма выжгла в нем последнее человеческое, что еще оставалось, – любящую душу.
Мага прозвали Дорха, что значит «темный», и, как ни старались, забыть не могли».
В библиотеке царило молчание. Оказывается, другие тоже заслушались, и даже мадам Пинс не стала мешать, замерев на своем месте и обратившись в слух. История холодила кровь и отправляла по позвоночнику стайки мурашек. Кормак улыбнулся и сказал, чтоб разбавить обстановку:
– Это же только легенда, темных магов давно истребили, а вы уже и испугались, – и первым засмеялся; ребята неловко подхватили и постепенно вернулись к своим делам. – А я, кстати, слышал, что Галахад нашел Чашу Грааля и вознесся на небеса. Видимо, поздние христианские легенды.
Гермиона сидела, замерев статуей, и шевелила бледными губами без единого звука.
– Эй, ты со мной? – шутливо тронул ее МакЛагген.
– Подожди! – проговорила та и снова зашевелила губами, будто повторяя про себя что-то и не веря сама себе.
Самый главный признак – резкое возрастание сил и возможностей. Сложные вещи – легко.
В начале года Гарри выбрался из плена взрослых Пожирателей Смерти. Стихийное пламени – одно из самых сильных. Откуда, как? Не теряя сознания, выкрав палочку, совершенно один. Потом – невербальные чары. Стал проницательнее, иной раз вовсе будто мысли читал. Аппарация – откуда взялось умение? Он никогда не был очень талантлив.
Второй признак – плохой сон, кошмары, нервозность.
В спальне он вечно отсутствовал, сваливал на занятия и домашние задания. Все бы ничего, Дамблдор его правда обучал, но слишком уж гладко выглядит. Рон что-то говорил о частых криках. Резкие движения, фразы, дерганый вид.
Третий – одиночество.
Не сразу, но он отстранился от них больше, чем даже на четвертом курсе. Они с Роном были слишком заняты собой и делами, чтобы заметить, но Джинни и раньше говорила, вот же… А Гермиона списала это на влюбленность!
И последний – кровожадность, убийства, жажда мести.
Нет, этого не было, Гарри не…
Если только не…
В голове одна за другой всплывали заметки из «Пророка». Убийство Петтигрю – кровавое и жестокое, непонятное заклинание, о котором она не читала и не слышала. Петтигрю предал его родителей, он враг. Лицо Гарри – спокойное, даже почти незлое. «Заслужил».
Убийство Родольфуса Лейстренджа – нет, тот лично не враг, но ведь… Он же муж Беллатрикс Лестрейндж. Что-то писали об удушье, но нет такого заклинания, просто нет!
И сама Беллатрикс… Господи, во Франции! Провальная операция, которую британское Министерство выставило почти как финальную победу. Ее не так-то просто было убить, ведь раньше не смог, он рассказывал про неудавшийся Cruciatus в Министерстве, а теперь…
О боже! Слишком много совпадений, но как же Дамблдор допустил… А были ли вообще эти занятия с директором? Вдруг он не знает? Да, Гарри не окклюмент, но вдруг Тьма…
– Да что случилось? – потряс ее Кормак. – На тебе лица нет!
Она подняла глаза на его обеспокоенное лицо, привычное, притягивающее, располагающее. О, как же хотелось просто расслабиться и быть с ним, ничего не тая!
– Эта история не легенда. То есть сама темная магия не легенда.
– Ты о чем? – не понял тот.
– Пойдем! – и она потащила его в коридор.
Ей требовалось привести мысли в порядок, но руки предательски тряслись и верить не хотелось. Нужно поговорить с Гарри и убедиться, что… Интуиция вопила – правда! Ум отказывался верить.
– Да расскажи ты, что стряслось! – взмолился Кормак, останавливая ее.
Вскоре должно было начаться занятие АД, через двадцать минут.
– Слушай! – согласилась она, и сумасшедший взгляд все сказал за нее.
По мере сбивчивого рассказа, подкрепляемого все новыми доказательствами, Кормак бледнел все больше. Когда она закончила и отдышалась, он выдохнул.
– Мне нужно уйти, – сказал он и даже дернулся в сторону. – Очень важное дело.
– Да что может быть важнее! – воскликнула Грейнджер, продолжая его тащить. – Мы идем в Выручай-комнату!
– Нет, мне надо… я совсем забыл отправить письмо, – бормотал он.
– Кормак МакЛагген, ты что, струсил? – сообразила она. – Ты не оставишь меня одну!
Тот, секунду подумав, кивнул, все еще нервно косясь по сторонам. Перед комнатой он предпринял последнюю попытку уйти, но Гермиона одним взмахом палочки затолкала его в образовавшуюся дверь.
Ей нужна была поддержка.
Не каждый день обвиняешь лучшего друга в таких вещах.
***
В учебном классе находилась АД в полном составе, занятие уже началось. Их пару раз безуспешно окликнули. МакЛагген опять принялся пятиться, и Гермионе пришлось тащить его за руку.
Их увидел Рон и побагровел.
– Это можно понимать, что я тоже могу встречаться с кем хочу, так что ли? – бухнул он, возникая перед ними. – Или я чего-то недопонял?
– Не сейчас! – ответила Грейнджер. – Мне нужно поговорить с Гарри!
– И ему нужно? – указал тот на МакЛаггена.
– Да, и ему!
– Слушайте, давайте вы выйдите и поссоритесь снаружи, – влезла хмурая Джинни. – Рон, хватит уже видеть во всем измену. Кормак, скажи ему, что вы просто…
Гарри их не слышал. Но Гарри не успел выпить «колпак легилимента» и слышал мысли, с легкостью вычленяя их из общего фона.
Слышал – и внутренне замерзал.
Гермиона поняла.
Черт.
Его взгляд обратился к бледному и явно стремящемуся сбежать Кормаку. Что знаешь ты?
Мысли МакЛаггена испуганно скакали – о, он знал все и даже… Стоп!
Что это, вашу мать?! Как это может быть?! Как он раньше не..? И когда?
– Хватит! – рявкнул Поттер.
Все замерли. Нет, сейчас не время разбираться с Гермионой, она поймет – потом. И примет. Потому что другой возможности победить у них нет. Он единственный, кто может, неважно, кто он теперь, темный маг или обыкновенный.
Важно разобраться с красавчиком МакЛаггеном.
– Гермиона, с тобой поговорим потом, – отрезал он. – Кормак, подскажи мне, правда ли, что в Хогвартсе есть Исчезающий Шкаф?
МакЛагген обмер; на него уставились пару десятков взглядов.
– Да? – проговорил он невпопад. – Наверное. А что с ним?
– По-моему, он сломался, разве нет? – Гарри сделал шаг к нему. – И я слышал, что починить его нельзя.
– Я… я не понимаю, о чем ты, – попятился тот.
– Гарри! – подала возмущенный голос Грейнджер и порывисто сделала шаг вперед, заслонив МакЛаггена; в этот момент она почти поверила в то, что Гарри Поттер связался с темными искусствами. – Ты не имеешь права с ним так говорить! Ты…
– Я же сказал, что поговорим потом, – огрызнулся тот резко. – Он ведь здесь, в комнате потерянных вещей, Кормак, правда? – продолжил давить Поттер, выуживая подробности на ходу. – Я нашел его пару дней назад, он правда был сломан, но… Знаешь, его оказалось несложно починить. Птица вернулась живой. Вот только я не успел понять, откуда.
В углу комнаты начали проявляться очертания большого шкафы; АД ахнула.
МакЛагген посерел, лицо его стало испуганным, глаза забегали.
– Мне озвучить, зачем тебе этот шкаф, или мы мирно пройдем к директору… предатель? – не удержался от слова Поттер.
Слово явно было лишним и что-то в Кормаке сломало.
Никто не успел заметить, как он вытащил палочку и, прижав Грейнджер к себе, приставил к ее горлу палочку и оказался спиной у шкафа.
– Я только починил шкаф, ясно?! – закричал он не своим голосом. – Ничего больше не было! Никто не докажет!
– Сыворотка правды докажет, – спокойно возразил Гарри и шагнул вперед.
Палочка ткнулась в шею опешившей Гермионы так сильно, что она не удержалась от вскрика; Рон сутулился и зарычал, как медведь.
– Всем стоять на месте! – взвизгнул доведенный МакЛагген. – Никто отсюда не выйдет, ясно? Пока я не уйду.
– Ты уже контактировал с Ним? – осторожно спросил Поттер, нажимая на местоимение.
– Нет! – огрызнулся Кормак, пятясь к шкафу вместе с Гермионой. – Я ничего не делал! Я только…
– Собирался занять достойное место в Его мире, я понял, – оборвал его Гарри; им всем не нужно было знать, что именно собирался рассказать МакЛагген.
Все шло правильно. Занятия с АД не прошли даром и для самого Гарри – он научился видеть ситуацию в объеме и тактических возможностях и понимал, что делает.
– Отпусти ее, – кивнул Поттер на оторопевшую от ужаса подругу, в голове которой соединялся образ такого надежного и милого Кормака и этого отчаянного человека, готового принести ее в жертву.
Всего один момент – и такие изменения. Она же ему верила… Но откуда Гарри знает? Будто мысли читает. Ах, мысли… Полный ужаса взгляд девушки снова упал на Избранного. Перед ней стоял темный маг, а сзади был угрожающий ей МакЛагген, которому зачем-то нужен был Исчезающий Шкаф, легендарный пространственный «коридор» в два конца, он, оказывается, был… нет, есть в Хогвартсе.
Чтобы сбежать? Или чтобы… впустить кого-то в Хогвартс, минуя защиту?
Значит, Гарри видел в его мыслях… и назвал предателем… ОН – это Волдеморт? Господи, что же происходит?
За этими мыслями она немного отвлеклась от животного ужаса, пронзающего ее. Но палочка по-прежнему колола ей горло, а сзади, такой уютный и пахнущий безопасностью… угрожал ее жизни он, Кормак МакЛагген, тот, кому она доверилась… Кто ее использовал?
– Я не хочу ее трогать, – отчаянно честно признался он. – Но мне нельзя к Дамблдору, понимаете? – он огляделся паникующим взглядом в поисках понимания, но Армия верила своему командиру явно больше, чем ему; тот был уверен, этот – боялся. – Я ничего не сделал! Моя семья… Вы позволите мне уйти, ясно?
Голос звучал просяще. Гарри медленно кивнул, слыша, как Рон за его спиной зарычал раненым медведем, но был удержан решительно настроенной Джинни. АД замерла, образуя круг, который невозможно было преодолеть. Только шкаф. Поттер сказал, что починил его, да? В прошлый раз птица вернулась мертвой…
Откуда Поттер вообще узнал? Плевать, нужно выжить. Дома безопасно, отец поймет. Новая жизнь в новой школе где-нибудь за границей…
Дверца шкафа ткнулась в спину; если отпустить Гермиону, он не успеет. Но обе руки заняты… Повернуться спиной нельзя.
Он отнял палочку на секунду, чтобы открыть ею дверцу шкафа; Грейнджер успела дернуться, но он был сильнее, и та снова вскрикнула, почувствовав острие на горле.
– Кормак! – позвал Поттер. – Не тащи ее с собой. Иначе придется убивать, а ты этого не хочешь.
– Не хочу, – эхом отозвался тот, чувствуя, как от напряжения пот течет по спине; все эти злые взгляды… стоит ему отвернуться, эти свяжут его и утащат к директору. – Я отпущу ее. Когда смогу.
Он поднял ногу, спиной нащупывая отделение шкафа. Вот так, поднять одну ногу, поставить на колено, чтобы держать Гермиону…
Внезапно Грейнджер засадила ему локтем в солнечное сплетение, так удачно подставленное; в глазах потемнело, но ему оставалось совсем чуть-чуть.
– Stupefy! – крикнул он, и поток магии отбросил ее к стене, отвлекая их, позволив ему сгруппироваться, забравшись в шкаф и дернув дверцу на себя, что нужно было для срабатывания артефакта…
БАМ!
Дверца шкафа открылась, ударившись об косяк, лианы Incarcero обвили его, потоком магии ударило о заднюю стенку головой, и он, скуля, мешком вывалился прямо под ноги Поттеру.
– Дерьмо ты собачье! – гаркнул тот, пихнув его в бок. – Шпионом себя возомнил?! В мире Волдеморта места захотелось?! Предатель!
Кормак инстинктивно попытался откатиться к шкафу, но что это? Тело свободно, не встретив опоры, прошло насквозь…
«Комната желаний, пожалуйста, освободи меня, дай мне сбежать!»
Хогвартс не отвечал. Он тоже не прощал предательства, встав за спинами Армии Дамблдора, брезгливо и с ненавистью косящейся на МакЛаггена.
– Этот ублюдок, – заявил Гарри, – вместе со своей чистокровной семьей работает на Волдеморта. Ему не давали задания, но он выдумал его себе сам в надежде выслужиться! Он нашел сломанный Исчезающий Шкаф и собирался починить его, чтобы впустить в Хогвартс Пожирателей. Это наша первая победа, АД, первый шаг в этой войне. Джинни, следите за ним. Отведем его к директору и…
Его прервал отчаянный девчоночий визг.
– Гарри! – закричала Парвати. – Помогите! Гермиона… она… – конец фразы потонул в плаче.
Не желая слышать и все равно слыша это ненавистное слово, Поттер бросился к лежащей ничком у стены подруге, расталкивая еще не понявших членов АД. Stupefy, жалкое заклинание оглушения с эффектом отбрасывания, не могло же…
Где в своей безупречной тактике он ошибся?
«Нет-нет-нет-нет, ты не могла, только не ты, ты же всегда была благоразумнее всех нас, ты же умница, так не могло быть», – отчаянно думал он, опускаясь рядом и прикладывая руку к ее шее.
Ошибки быть не могло. Лужа крови говорила сама за себя.
Слишком сильный удар об стену головой.
Гермиона Грейнджер была мертва.
========== Осада ==========
Я знал, что ты не умер… Ты никогда не умрешь. Словно Карна и Желя, ты бредешь следом за бедой, но, в отличие от них, тебе никого не жаль… Теперь ты здесь. Что ж, смотри, как всем худо. Смотри и радуйся – ведь это сотворил ты.
Ольга Григорьева «Колдун»
– Вставай, вставай, ну пожалуйста, ты же не можешь, вставай, – бормотал Рон, раскачиваясь с телом на руках. – Я же тебя люблю, так не бывает, Гермиона, вставай…
Монотонный бубнеж слишком походил на сумасшествие. Паника загоралась в глазах каждого, девчачий плач и первые попытки сбежать витали в воздухе. Где-то рядом смутно ощущалось присутствие Джинни, в ужасе прикрывшей рот ладошкой.
Гарри не мог пошевелиться. Не мог остановить всех, навести порядок и что-то сказать. Не мог броситься к подруге, заплакать, потребовать вернуться.
Мир вокруг потерял четкость.
Кажется, он пытался что-то наколдовать, как-то привести ее в себя, потому что кто-то отобрал палочку и держал его. Поттер поднял глаза – когда МакГонагалл успела прийти сюда? Кто ее позвал?
Вокруг действительно что-то поменялось: сновали люди в аврорских мантиях, ученики исчезли. Он стоял столбом и все еще ничего не мог сделать. Единственным признаком реальности происходящего оставалась рука МакГонагалл на плече, все остальное выглядело сном.
О, как он надеялся, что это сон!
– Тише, мистер Уизли, отпустите ее, – попросил кто-то из авроров, женщина, попытавшись поднять Рона, впавшего в кататонию.
– Нет! – вдруг заревел тот. – Не отбирайте!
– Вам нужно уйти. Ей уже не поможешь, – твердо сказала женщина.
Рон вроде бы согласился, потерянно кивая и по-прежнему не отрывая глаз от тела. Пока не обернулся, чтобы встретиться взглядом с Гарри.
– Ты! – закричал он. – Это все из-за тебя! Из-за твоих игр с этим ублюдком МакЛагеном! Сукин ты сын, ты ведь был ее другом! – и он бросился на Поттера.
– Стоять! – гаркнул знакомый голос и Уизли перехватили железные руки Кингсли. – Успокойся, Рон, ты отправляешься домой. Тебя допросят потом.
– Что? А как же… – его взгляд снова упал на беззащитное, какое-то поломанное тело Гермионы. – Пустите!
– Silencio, – решительно бросил Шеклболт. – Паника не нужна. Уведите в директорский кабинет и отправьте домой, Хелен.
Аврор-женщина кивнула и увела сопротивляющегося Рона, беззвучно вопящего что-то уж совсем страшное.
– Теперь ты, – тяжело повернулся к нему Кингсли. – Минерва, останьтесь. По закону он несовершеннолетний, должен присутствовать опекун или… – он вздохнул и устало потер лоб.
Гарри едва слышал его, провожая взглядом обернутое холстиной тело подруги. Тело? Неужели в нем больше нет жизни? А где же теперь Гермиона? Как поверить, что ее нет? Она ведь собиралась что-то рассказать… Обвинить его.
Кем он себя возомнил? Распорядителем человеческих жизней? А где..? Ненавидеть его было легче, чем себя.
– Где этот ублюдок? – прохрипел он.
– В кабинете директора. Мы допросим его позже. Что здесь стряслось, Гарри? – темные глаза внимательно и профессионально следили за каждым жестом.
Поттер глубоко вдохнул, убеждая себя в реальности происходящего, собрался и постарался выдать максимальное количество правды.
– Я узнал, что Кормак пытался починить Исчезающий Шкаф, чтобы впустить в Хогвартс Пожирателей. Его семья как-то связана с Волдемортом, кажется, они выдают какую-то информацию из Министерских инстанций, не теряя связи с официальным правительством.
– Здесь есть Исчезающий Шкаф? – тяжело взглянул на МакГонагалл темнокожий аврор.
Она вздохнула.
– Хогвартс – загадочное место, Кингсли. Эта комната тому лучшее подтверждение.
– В одном из… воплощений этой комнаты хранятся спрятанные вещи. Сломанный Шкаф был среди них, – пояснил Поттер.
– Как ты узнал про это? Когда?
– Сплетни, – соврал Гарри уверенно; почти и не соврал, ходила такая история давным-давно. – Обстановка из-за новостей накаляется. Когда кто-то часто пропадает и находится не на виду, начинаются шепотки. Я просто проследил.
– Паранойя? – несколько насмешливо спросил тот.
– Считай как хочешь, – легко согласился Поттер и с тоской покосился на то место, где было тело подруги. – Только и ее оказалось мало.
– Допустим, ты и правда мог знать о Шкафе и попытке его починить. Но откуда сведения о связи с Волдемортом? – нахмурился Шеклболт. – Такие вещи не проговаривают вслух.
«Ну что, Гарри? Тебя загнали в угол. Что еще ты знаешь и откуда? Просил ли Дамблдор тебя следить или вы организовали слежку? Дети способны на все, если их грамотно организовать. Ты – можешь», – мрачно подумал Шеклболт.
Поттер прищурился.
– Могу, – согласился он. – Но на самом деле все проще. Я природный легилимент.
Шеклболт нехорошо нахмурился, МакГонагалл ахнула.
– Да, профессор, как наш директор. Прорвалось в начале года, само по себе, отвечая на ваш вопрос. Нет, Кингсли, окклюмент никакой, профессор Снейп вам докладывал, – вздохнул Поттер.
Одним секретом меньше. Бинго. Теперь поверят всему, что он скажет.
– Давно ты его просматривал? – цепко задал вопрос аврор.
– Сегодня в первый раз. Я забыл выпить «колпак легилимента». Это зелье-щит, типа того, – пояснил он.
Шеклболт кивнул, удовлетворенный.
– Примените сыворотку правды, – мрачно потребовал Гарри.
Сосредоточенность на правильной выдаче информации отвлекала его от эмоций, вызванных смертью Гермионы. Он вспомнил, как сказал Малфою про то, что не имеет больше права горевать и предаваться эмоциям. Это правда – не имеет. Вот только тело Грейнджер сюрреалистичной картиной стояло перед глазами и сложно было поверить, что он больше не услышит ее голоса, ее благоразумных фраз, ее обвинений в безалаберности, не почувствует ее поддержки… Так не бывает.
Горе подступило в горлу, но усилием воли Поттер проглотил его. Нельзя. Сейчас он не Гарри, потерявший подругу, сейчас он Избранный.
Шеклболт, тем временем, отвернулся.
– Он несовершеннолетний, мы не имеем права, – признался он.
– Но хоть что-то вменить ему в вину вы можете?! – едва не сорвался Гарри.
– Пожирателей и Волдеморта не припишем, – рассудил Кингсли, где-то в это и не особо веривший (ему, однако, предстояло услышать слаженное попугайство от АД, которое игнорировать было нелегко). – Убийство по неосторожности.
– По неосторожности?! – выдавил Поттер с трудом.
Шеклболт укоризненно посмотрел на МакГонагалл. Он не одобрял возросшей роли молодой гвардии Ордена Фенкиса. Игрушки есть игрушки, дети не способны и не должны воевать. Все эти привилегии, даруемые Дамблдором… стоят ли они того?
Будто (а может вовсе не «будто») услышав его мысли, Поттер взял себя в руки и кивнул.
– Какое наказание?
«Не “санкции”, “наказание”. Все равно еще ребенок».
– Кингс, прекрати думать о том, что мы дети! – взмолился Гарри. – Просто скажи, что с ним будет. Какие санкции, если хочешь! Мою подругу убили, имею я право знать? Разве тебе наплевать?
Шеклболт вздрогнул (неуютно, когда содержание твоей головы известно некоторым шмокодявкам, пусть даже вы и в некотором роде друзья), но взял себя в руки и сообщил:
– Максимум, что мы можем сделать – отконвоировать его домой. Его мать известный адвокат, а отец – чиновник. Он ребенок, в конце концов. Исключить из школы? Дело директора. Связь с Волдемортом недоказуема, оснований для применения сыворотки к нему и его родителям нет.
Воцарилось молчание. МакГонагалл не вмешивалась, она тоже не одобряла присутствие детей, но вот же они, дети, легилименты и солдаты, предатели, шпионы… Они уже взрослые, война сделала их такими, как ни крути, как ни пытайся сдержать темпы их роста.
– Пожалуйста, не говори это Рону, – сдавленно попросил Поттер. – Соври, если сможешь. Он… ему…
– Я понял, – кивнул аврор. – Постараемся.
Сквозь дверь прошел серебристый гризли и заговорил голосом Гестии Джонс.
– Кингс, мы его допросили в присутствии директора. Он утверждает, что Поттер темный маг, и он хотел дать эту информацию отцу, чтобы сторговать кому-то. Не Тому-Кого-Нельзя-Называть, здесь глухая несознанка. Что это сказала ему Грейнджер.
– Хорошо, сейчас придем, – кивнул тот, и патронус-гризли исчез; Шеклболт повернулся к Гарри. – Темный маг? – иронично спросил он.
Поттер как можно более удивленно пожал плечами.
– Бред какой-то. Разве маги делятся на темных и светлых? Я разве что про Волдеморта слышал.
Аврор удовлетворенно кивнул.
– Очная ставка. Идем. И, Гарри, – он остановился, – молчи о том, что легилимент. Ты ничего не докажешь, а Ордену это повредит.
Поттер кивнул.
В голове мелькнула странная мысль – Гарри не видел лица. Гермиона запомнится ему живой.
Рону повезло меньше.
Нельзя горевать. Нельзя плакать и кричать.
Счет войны пошел.
***
В кабинете Дамблдора собралось трое авроров: седая коротко стриженная женщина с широкими плечами, Гестия Джонс, член Ордена; уже знакомая Хелен Редгрейв, сопровождавшая сюда Рона, и молодой мужчина, может даже стажер, явно чувствующий себя не очень уверенно. Гарри отчетливо слышал, что в последний раз он был здесь еще года три назад в связи с очень серьезной шалостью, едва не вылетел и теперь воспоминания настигают.
Кингсли коротко поздоровался с директором, кивнул подчиненным и направился прямиком к сидящему в кресле освобожденному от веревок МакЛаггену.
Гарри незаметно приблизился к Дамблдору (место справа заняла профессор МакГонагалл) и потянулся к уже знакомому течению мыслей, полноводной тихой реке.
«Им нельзя знать о Тьме», – усиленно подумал он.
«Они и не узнают, – ответил директор, глядя совершенно в другую сторону. – Вижу, ты пошел единственно верным путем, мальчик мой, не прибег к дополнительной лжи. Это сыграет тебе на руку».
«Спасибо, сэр. Надеюсь на вашу помощь».
– Ну что же, – начал Кингсли, садясь напротив нервничающего Кормака. – Ты ведь понимаешь, что убийство по неосторожности – все равно убийство? К тому же, ты взял ее в заложники, тому есть десяток свидетелей. Расскажи мне еще раз, почему ты это сделал?
Кормак испуганно зыркнул на замершего истуканом между Дамблдором и МакГонагалл Поттера, сглотнул и признался:
– Они бы напали на меня.
– Почему бы им на тебя нападать? – терпеливо спросил Шеклболт, не отрывая цепкого взгляда.
МакЛагген занервничал.
– Я уже все рассказал! Я не понимаю, о чем он говорил! Да, я чинил Шкаф, а он… он говорил про Того-Кого-Нельзя-Называть! Я к нему не имею отношения! – голос сорвался в истерические нотки.
Гарри сложил руки на груди и молчал. Кингсли кивнул, несколько удивившись сдержанности Поттера. Он ожидал всего, вплоть до обычной мальчишеской драки или раздела авторитета.
– Хорошо. Почему ты не попытался убедить их в своей невиновности?
– Они бы мне не поверили! Они верят только ему! Это его армия! – ткнул он в Избранного; Гарри молчал.
– Кто-то угрожал тебе? – уточнил Шеклболт.
– Они все угрожали, я же сказал! – кажется, у Кормака появилась надежда, и он почувствовал себя правым. – Они бы разорвали меня, если бы Поттер велел.
Гарри хмыкнул про себя: не то чтобы это была неправда, но все-таки он не отдал бы такого приказа. И не отдавал.
– Как звучала угроза?
МакЛагген растерялся. То ли он не помнил, то ли как раз наоборот, помнил слишком хорошо.
– Позвольте, отвечу я, – подал голос Гарри. – Я так понимаю, эта «угроза» принадлежала мне.
Авроры уставились на него, даже МакГонагалл подобралась, и только Дамблдор сдержанно улыбнулся, прекрасно слыша в мыслях Поттера, о чем идет речь.
– Я сказал: «Мне озвучить, зачем тебе этот шкаф, или мы мирно пройдем к директору?»
– Ты сказал, что я предатель! – завопил Кормак.
– А разве нет? – процедил тот.
– Я ничего не сделал!
– Ты убил мою подругу Гермиону Грейнджер, девушку, которую, как утверждал, любил. Она была в сто раз лучше тебя, и я повторю – ты предатель! – рявкнул Гарри и замолчал, буравя беспомощно замершего МакЛаггена зелеными глазами.
Воцарилось молчание. Гестия Джонс и Шеклболт переглянулись одинаково хмуро.
– Кормак, это и есть, кхм, угроза? Или было что-то еще? Учти, это можно проверить иными способами.
МакЛагген сразу поник. Видимо, сообразил, что формально угрозы не было, а вот труп – налицо.
Мерлин милосердный! Он ведь… он совершенно не хотел! Какой черт его дернул бежать писать отцу сразу? Гребаное тщеславие, слишком уж сильная информация… Но она не стоит разоблачения! Он и сделать-то ничего не успел.
Ему ведь очень нравилась Гермиона! Она была такая… по-настоящему хорошая, светлая, замечательная, умная, принципиальная. Папа бы одобрил такой выбор, вот только немножко светского лоска да мирного времени, и Гермиона Грейнджер стала бы такой же успешной ведьмой, как его мама, и тогда бы…
Он впервые по-настоящему поверил, что нашел девушку, с которой пойдет дальше! Да, сначала он надеялся вытянуть из нее какую-нибудь стоящую информацию, но она была чудесно верной своим друзьям. Тогда Кормак понял, что в эту растрепанную, упрямую, но внутренне мягкую и романтичную девушку он готов влюбиться и подумал, что не стоит искушать судьбу и тянуть сведения о Поттере. Ему ведь правда куда как интереснее были ее проблемы, ее жизнь, она сама…
Зачем она все ему рассказала? Зачем, в конце концов, потащила его с собой? В новом мире им обоим нашлось бы место, он – чистокровный, так что она приобрела бы в статусе. Поттер все равно смертник, а Уизли – тупой чурбан, недостойный ее. А теперь…
