Текст книги "Оплачено сполна (СИ)"
Автор книги: WhiteBloodOfGod
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 43 страниц)
========== Пролог ==========
Стоящие на подоконнике лилии заполняют комнату удушливым ароматом.
Свиток пергамента, придавленный с одного уголка толстыми гроссбухами.
Люциус смотрит на сову, принесшую письмо. Он ненавидит ее. Она всегда приносит письма от Повелителя. Теперь, когда никто не пытается перехватить почту, они написаны как есть – уверенным острым почерком в ровные строки. Когда-то они были шифрованными.
Давно.
Малфой перечитывает письмо, пытаясь найти в свитке еще какой-нибудь смысл. Где они. Что они делают. Не сменил ли Лорд гнев на милость. Какие планы он воплощает. Хоть что-нибудь.
Но буквы сообщают только одно: вскоре отряд особого назначения вернется. А это значит, что будет церемония Посвящения. Торжественная, как и все, что он хочет таким видеть. Он любит, когда красиво. Возможно поэтому законный или почти законный путь к власти его не прельщает.
Не та атрибутика.
Люциус машинально мнет в руках письмо и поджигает его с одного уголка. Невозможно. Слишком быстро. Нужна фора хотя бы в неделю. Хотя бы в семь дней. И тогда все получится.
Он должен вернуть доверие Повелителя. Должен как-то загладить вину за провал в Министерстве и отплатить за освобождение. Снова услышать «Люциус, мой скользкий друг». Снова точно знать о завтрашнем дне.
Шанс есть. Отчаянный маленький шанс. Конечно, ни один из планов до сих пор не удавался до конца. Ни один из полновесных продуманных планов, просчитанных на несколько ходов вперед.
Но может быть, спонтанность – ключ ко всему?
Все равно теперь придется исходить из быстроты, наглости и неожиданности, не более. Их слишком мало. Соглядатаев отвлекут. Достаточно завести его подальше. Топорный маггловский способ, но другого пока нет. А если он удастся – к семье Малфоев вернется расположение Лорда.
И Драко не придется расплачиваться за ошибки отца. Ему пока рано для полновесных заданий, это может обернуться смертью. Нет, не обернется. Люциус этого не допустит.
Письмо осыпалось пеплом в холодный камин. Если бы также легко можно было забыть обо всем. Завоевать место в новом мире.
Или, может, легче жить в старом? Где все известно и понятно? Где над ними не было власти? Где никто не трогал их детей?
Слишком смелая мысль. Он и так слишком многим расплатился за свою хорошую жизнь в этом старом мире.
Лилии со звоном остаются на гравии в осколках стекла.
========== Трудный возраст Дадли Дурсля ==========
Я сам не свой, мой след потерян
я с головой в песчинках времени
Би-2 “Вечная призрачная встречная”
– Чтоб тебя, Поттер! – Дадли Дурсль едва не свалился со смятой кровати.
Как назло, только выбросив его из такого отличного сна, чокнутый кузен затих. Ну, скотина неблагодарная…
Моргая еще не вполне открывшимися глазами, Дурсль тяжело поднялся с пола, потирая ушибленное бедро. Поттер, чертов Поттер.
Темная фигура, безнадежно ругаясь последними словами, приблизилась к окну и раздраженно распахнула его, брякнув створкой. Который раз? Он когда-нибудь сможет спать нормально?
– Чтоб тебя! – он снова тихо и бесцельно чертыхнулся в пространство.
Стон повторился, больше похожий на смех. Смех наголову больного человека, по которому плачет психиатрическая лечебница.
Дадли задумчиво потер нос и потянулся за сигаретами. Конечно, мама каждый раз истерически визжала при виде пачки, отец опасно багровел и все такое… Но как еще избавиться от раздражения, тихо, но верно закипавшего от этих чертовых звуков?!
Само собой, узнай об этом тренер, часовой лекцией и удвоением числа тренировок вкупе с визитами сначала к наркологу, а затем к психиатру не отделаться. Но, во-первых, ему никто ничего не скажет, а во-вторых, это все Поттер.
Чертов придурок Поттер.
Литтл Уингинг ночью мало напоминал тот элитный район города с муравьями-людьми, которым являлся днем. Скучные улочки, вечно вперед всех все знающие соседи, эти идиотские конкурсы лужаек и еще какая-то хренотень. Дадли знал все это наизусть.
Раздался еще один стон, и Дадли едва не уронил докуренную до половины сигарету.
Вот ведь придурок этот Поттер!
Он всегда был странным. Дело совсем даже не в этой идиотской штуковине, которую он таскал с собой повсюду, а в нем самом, в гребаном Гарри Поттере. И то, что он, Дадли Дурсль, это замечал, да еще и проявлял какой-то интерес, пусть даже только про себя, это было бредом собачьим попросту.
Сам Дадли склонен был думать, что это все из-за тех существ из мрака – дементоров, вроде. То есть не из-за них, а только… Черт, вот уж никогда он не оправдывался перед самим собой! Дурсль и сам не был рад искать эту причину, но очень уж хотелось найти какое-никакое объяснение всему необъяснимому.
Зачем эта тощая швабра на своих костях тащила его домой? Он весь год ломал над этим мозги. А кто ломает мозги? Правильно, всякие ботаники, которых он, Дурсль, использует для разминки.
Зачем ему это надо было? Кинул бы там, как сделал бы любой нормальный человек! Соврать, что был в другом месте и лишиться большинства проблем. Нет же, возился зачем-то… Благородный что ли сильно? Да мы таких благородных на тренировках…
Вечно как побитый ходит. Может, и впрямь побил кто? Да нет, у них, у этих волшебничков, штуки есть. Искры пускают всякие. Так вроде…
– Avada Kedavra! – различимо донеслось из соседней спальни. Дурсль облегченно вздохнул и, затушив окурок, выкинул его в окно, промазав мимо урны.
Можно было наконец-то спокойно лечь спать, что он и сделал, вытащив смятое одеяло из-за кровати. После этих двух загадочных слов Поттер храпел до утра без эксцессов.
***
Дадли занимался тем, что ему больше всего нравилось – поддерживал свой авторитет. Этого в основном не требовалось, но зато процесс приносил удовольствие.
Литтл Уингинг, к большому сожалению Дурсля, не отличался сегодня повышенной агрессивностью, преступностью или, на самый худой конец, обилием путающихся под ногами придурков. Даже Поттер куда-то запропастился. Страсть как хотелось сделать так, чтобы спал он спокойно и тихо, в тряпочку. Ну или хотя бы в гипс. Впрочем, Дадли не был до конца уверен, что стонать через гипс кузен не сможет. Он же Поттер.
Компания шлялась по городку без особой цели, но со смутными намерениями набить кому-нибудь морду.
– Слышь, большой Дэ, как насчет выпить? – почесал пробивающуюся плохо выбритую щетину Дик.
– Не канает.
– А че так?
– Не канает и все. Пояснения нужны? – Дадли угрожающе сжал и разжал внушительные кулаки. Дик заткнулся. Выбитый в прошлом году передний зуб ясно доказывал авторитет Дурсля.
– Может, найдем Сиверса?
Бен Сиверс, постоянный конкурент Дадли на ринге, жил через две улицы. Особой словесностью вражда не отличалась, превращаясь в приличных размеров потасовку. И если бы Кайл, предложивший это, не был так же глуп, как и силен, он бы вспомнил, что Сиверс уехал с родителями два дня назад.
Откуда-то из-под ног выпрыгнула кошка.
– Твою мать! – вякнул Стэн, крупный парень с растрепанными белыми волосами, едва не упав.
– Миссис Фигг, ее кошара – безошибочно заключил большой Дэ.
– Сумасшедшая старуха, – заворчал Дик. – Когда я в прошлый раз курил возле ее дома, бабка кинула в меня горшком с какой-то зеленой дрянью, прикиньте?
– Прошлым летом я видел ее на вашей улице, большой Дэ, – почесал затылок Кайл. – Она сверкала тапками по направлению к Поттеру.
Дадли подтянулся, мгновенно забыв про степенность. Его могли видеть в обнимку с чертовым Поттером!
– И что ты еще… видел? – медленно и с расстановкой проговорил он, всем своим видом демонстрируя, что кое-что в этой жизни Кайл, очень вероятно, видит в последний раз.
– Эй-эй, чувак, ты что? – попятился тот. – Я просто шел в гости! Я ее вообще больше в тот день не видел!
Дурсль остановился и пожевал губами. Жест вышел задумчивым. Кайл понял это как тяжелый нравственный выбор: расквасить морду или как-то погуманнее?
– Дэ, ты чего такой злой сегодня? – ладонь Дика, похожая на лопату, легла на плечо Дурсля. Тот недовольно ее стряхнул.
– Свалите все. Бесите.
Голубые мутные глаза Дика расширились, Кайл побледнел, а Стэн нервно пригладил белобрысую шевелюру.
– День хреновый и без вас, – проявляя чудеса терпения, пояснил Даддерс, – или как?
Варианта «или как» ребята дожидаться не стали. Большой Дэ был личностью загадочной, на то и авторитет.
Голова не к месту заболела, окончательно испортив настроение.
Скучные пейзажи Литтл Уингинга захотелось коварно поджечь, чтобы хоть что-то изменить. Впрочем, поджог дело подсудное, неприятное, копотью будет вонять и на приставке не поиграть дня три в лучшем случае…
В голове опять всплыл Поттер. И идиотский вопрос.
Ответ «Пойди пойми этого придурка, он же Поттер» Дадли отчего-то не удовлетворял. Ругнувшись, Дурсль плюнул на асфальт, достал из кармана джинсов сигареты и зажигалку. Закурил. Лучше не стало, зато к дерьмовой жизни добавилось еще и осознание дерьмовой привычки и дерьмовых последствий.
Гуляя и размышляя о дерьме, наполнившем его жизнь (какие-то вопросы, привалившая скука, отсутствие нормального сна, плюс Поттер), он не заметил, как дошел до разбитого в городке парка. Парк был довольно-таки маленький, довольно-таки куцый и довольно-таки скучный. Дурсль честно думал, что в парках должны гулять мамаши с колясками, болтливые бабки, вышедшие подышать старички или бомжи, которым там нравится. Но по какой-то загадочной причине здесь редко кто-то был.
Литл Уингинг поражал благообразной тишиной. «Все заняты. Нет времени на праздные развлечения», – как будто вещал он. Изредка по улочкам пробегали спешащие домохозяйки, детишки, редкие кошки из обиталища миссис Фигг и еще более редкие собаки. Собственно, собаку-то Дадли здесь видел всего одну и всего пару раз. Черного кобеля-волкодава, которого предпочел обойти по просторной траектории и которого не видел с прошлого лета.
Он прогуливался по узенькой дорожке и курил. Подняв на секунду глаза, увидел, что под кустом неподалеку сидела кошка, едва не свалившая Стэна. Полосатая и желтоглазая, она, не моргая, следила за Дурслем. Он остановился.
– Чего тебе?
Кошка, понятное дело, промолчала.
– Ну, вот и решили. Брысь, – лениво протянул Дурсль. Наглая мохнатая тварь не сдвинулась. Большой Дэ азартно топнул в ее сторону ногой. На кошкиной морде можно было по буквам прочитать, что она думает о Дадли. Он тоже прочитал и в восторг не пришел.
– Сама не лучше.
Откуда-то слева послышался тихий голос. Кошка вытянулась в том направлении и начала прокрадываться между кустами.
Дурслю стало обидно. Его бросили.
Усмехнувшись столь нелепым мыслям, он тоже пошел на голос. Реакция кошки его удивила. Эти полосатые мочалки шугались всего, чего не лень. Через несколько шагов, пригибаясь от низких веток, увидел лавочку с сидящим на ней спиной к Дадли человеком.
Это был конечно же парень. Возле его ноги, неотрывно смотря в лицо, торчала та самая кошка. Дадли замер, наблюдая за странной парочкой. Парень показался ему знакомым. Приглядевшись, он сообразил, что это ни кто иной, как Поттер.
Ветка больно царапнула по лицу, и Дурсль вздрогнул. Он вдруг почувствовал то, на что сразу не обратил внимания. Ветер. Несильный, но становящийся все пронзительнее и холоднее порыв воздуха.
Он судорожно обернулся вокруг, машинально, хотя и без особой надежды вскидывая кулаки. Вдруг показалось, что сейчас он увидит ИХ. Но никаких черных существ, обернутых в тряпки, вокруг не оказалось. Дадли вздохнул, проведя рукой по мгновенно вспотевшему лбу. Сердце, застучавшее чечетку, начало успокаиваться. Нестерпимо захотелось покурить, хотя он делал это не больше минуты назад.
«Что-то я зачастил с курением. А, ну да, это же все Поттер, как всегда», – скептически подумал он. Привычка считать все неприятности виной брата никуда уходить не думала. Наоборот, усиливалась.
Холодный ветер, тем временем, набирал обороты. Дадли заметил его, когда еще одна ветка хлестнула по лицу, а за ней еще и еще. Теплолюбивый Дурсль начал ежиться и нервничать, посмотрел на Поттера.
Тот сидел как ни в чем не бывало. И не держал в руке той штуки.
Кошка возле Поттера начала жалобно мяукать, цепляясь когтями за его штанину, потом вспрыгнула на руки.
Дадли не сильно разбирался в повадках кошек. Он их недолюбливал. Они напоминали ему Поттера: часто драные и обводящие тебя наглым взглядом, они поднимали куцый хвост трубой и мчались в неизвестном направлении, коротко мяукнув. Они не давались на руки, царапались и шипели. Если ты пинал их или швырял, они уходили и не возвращались неделями. Они были пугливы, подозрительны и чутки на каждое намерение. Эта кошка только что доказала ему правдивость его неожиданного сравнения.
Ветер начал стихать, постепенно сходя на нет.
Дадли ругнулся и быстро ушел от греха подальше.
***
Поттер вновь не дал ему досмотреть сон. С минуту полежав, рассматривая потолок, он заскучал. Каждую ночь идиот-кузен как будто бы жил совершенно левой жизнью. То ли кошмарами, то ли воспоминаниями.
Дурсль вздохнул, скидывая одеяло. Это не прекращалось. А сам он то ли спать начал более чутко, то ли этот орал слишком громко… И почему он не встанет и не встряхнет Поттера, как старый пыльный матрас? А что, это отличная идея! Он спустил ноги с кровати, и встал на нечто пушистое.
– Опять эти тапки! – проворчал Дадли недовольно.
«Вечно матери неймется! Так и желает окружить меня подушками, игрушками и всякой дрянью. Ладно, хоть приставку купила. Отец бы, наверное, не позволил. Типа ерунда, «несерьезно» и все такое».
Поттер продолжал что-то неразборчиво бормотать. Дурсль встал, потянулся, хрустнув суставами, и направился к комнате брата.
Дверь не скрипнула – хвала дотошности отца, который предпочитал вид «бесшумный Поттер» всем остальным. В комнате было душно и неспокойно. Еще бы, кузен шевелился во сне, царапая подушку. На морде у него было написано, что снится ему что-то неприятное.
Дадли подошел к нему с твердым намерением хорошенько встряхнуть тощую вешалку, по недоразумению оказавшуюся его двоюродным братом. За шаг до цели он на что-то наступил, и нечто заурчало, цапнув его за ногу. Даддерс отскочил, едва не вскрикнув, и перевел взгляд на пол, где лежало… почти кожей ощутив, как бледнеет, он прижался к столу, едва не забравшись на него с ногами. Возле кровати кузена лежало ЭТО. ОНО утробно урчало и имело форму книги. Дадли смотрел на ЭТО во все глаза, боясь шелохнуться.
Книга, а это была вроде бы она, начала успокаиваться. Звуки перестали из нее доноситься, и он смог разглядеть неприметный переплет и надпись золотым готическим шрифтом на обложке: «Темные Искусства IX-XV в.». Слова эти Дадли ничего не сказали, но насторожили.
Он, не оборачиваясь, боясь, что книга может выкинуть что похлеще, пощупал по столу рукой в поисках средств самообороны. Ладонь наткнулась на что-то.
Его глазам предстал альбом с нелепой картинкой на обложке. Дурсль чуть было не присвистнул от удивления. Поттер тем временем еще что-то пробормотал, и Дадли рассудил, что будить его не стоит, а вот альбом посмотреть было интересно.
Он осторожно преодолел расстояние до двери, косясь на книгу, ставшую вовсе, казалось бы, безобидной. «Меня не проведешь», – подумал он и пулей выскочил в коридор.
Альбом был у него в руках. Это напоминало то самое чувство, когда он в первый раз открыл одну из книг в комнате брата. Он наносил визиты туда, пока бесполезный во всех отношениях кузен шлялся где-то. Было это давно, как раз в первое лето Поттера в его нынешней комнате. Он открыл из любопытства несколько фолиантов. Ждал, что увидит пустые страницы, охраняющие свои секреты. «Конечно, – думалось ему, – эти ненормальные только так и живут. На секретах». Так было бы даже легче. Ему ведь было начхать на них. Потом он узнал, что они называют себя волшебниками, магами, колдунами и презрительно фыркнул. Сказочки…
Но книга не стала скрывать. Она равнодушно открыла ему свои секреты. Непонятные слова, объяснение их смысла, странные названия и последствия. Он до сих пор помнил, как, затаив дыхание, прочел всю главу, посвященную слову Accio. И как, трясясь то ли в страхе то ли в волнении, четко и уверенно, как и предписывалось учебником по Заклинаниям (а это был он), сказал это слово. И, конечно же, ничего не произошло. Но Дадли не разозлился. Он знал, что его мир – вот он, и он сам, Даддерс Дурсль, в нем жил лучше, чем Гарри Поттер в своем, куда более интересном и полном тайн.
Из-под первого листа на него уставились глаза. Живые до неприличия глаза портрета. Молодой парень с правильными чертами лица и светлыми кудрями. Дадли фыркнул. Парень, чей портрет находится в альбоме Поттера.
Проскользнула мысль о том, что он был не так уж неправ, когда спросил, не бойфрэнда ли имечко стонет кузен во сне.
На следующем листе была изображена русалка. Тонкие руки, крепкое и полное тело, длинные спутанные волосы и до неприличия странная улыбка. Поттер удивлял его своей фантазией с каждой минутой все больше… Впрочем, кто его разберет, может это и не фантазия, а вполне себе реальность. Просто ИХ реальность, не его. Удивляло то, что Поттер вообще умел рисовать. До этого момента Дадли ни о чем таком не подозревал.
Тот же парень, изображенный по пояс, в двухцветном свитере. Он смотрел в сторону, но каким-то непостижимым образом в каждом его напряженном жесте угадывались страх и волнение.
Перевернув страницу, Дурсль не сразу понял, что это. Трава, множество ног и один-единственный человек, чьи глаза замерли уже навсегда. В них, если приглядеться, были видны небо и звезды. Рука, переворачивавшая вдруг ставшие тяжелее страницы, вспотела.
Последним портретом, если так можно было сказать, этого человека стал рисунок надгробия, возле которого, закрыв лицо руками, сидел неизвестный Дадли мужчина. На камне было выведено «Седрик Амос Диггори», даты рождения и смерти. Семнадцать лет.
Дурсль долго пялился на это, потом спешно захлопнул альбом и отнес его обратно в комнату кузена, даже не вспомнив об опасной книге. Смерил взглядом двоюродного брата, вытянувшегося под одеялом.
Пожевав губами, он ушел к себе и улегся спать.
***
Утро, вопреки очередной неспокойной ночи, выдалось отличным. Таким, чтобы выползти на улицу, сладко позевать, подтянуться пару раз мимоходом на турнике, лишний раз порисовавшись перед соседской симпатичной девчонкой. Она, конечно же, остановилась и начала делать все чуть медленнее, чтобы украдкой посмотреть на накачанного крупного Дурсля.
Девчонку звали Джоанна. Худая и нескладная, она вызывала у Дадли странное чувство. Вообще ему по статусу полагалась самая лучшая девушка в школе. У него даже была такая. Но она была в школе, к тому же, ему даже не нравилась. А с Джо они болтали пару раз.
Помахав ей, он направился в соседний сад, с дерзким видом перемахивая через низенький декоративный заборчик.
***
После разговора с Джо на него вдруг нашло особое настроение. Первая черта такого настроения – желание растрясти Поттера на хороший рассказ.
Дадли никогда не интересовал кузен. Придурок, да и ладно. Можно поколотить. Ненормальный, ну и пусть его. Надо сторониться. Можно поиздеваться, да и кому какое вообще дело? Но эти чертовы благородные порывы уже вызывали чертов приевшийся интерес. Напоминало типичный чертов бзик, который закатило под чертову завязку. От таких избавиться можно только напрямую – через чертово получение.
Чертов Поттер.
Куда еще можно вставить слово «черт»?
Его все задолбало. Захотелось встать и слинять из родного дома. Далеко и надолго. Вернуться кем-нибудь там… несерьезным, вообще несерьезным, до чертиков несерьезным. Каким-нибудь парнем с волосами в хвосте, серьгой в ухе, кожаной косухе и на байке. Он такого однажды видел в городе. Мать оттащила его тогда к машине и чуть было не заперла там. Отец с петушиной яростью накинулся на парня, в чем-то его обвиняя.
Теперь в мозги плотно присел еще и Поттер. Как бы кстати, что, собственно, начало Дарсля раздражать, начали всплывать все прочие забытые вопросы, связанные с Поттером. С момента его получения письма из рук здоровенного громилы до сегодняшнего дня. Загадочная школа, загадочные обстоятельства гибели Лили и Джеймса Поттеров, непонятные причины слов:
– Кем он работал, Петунья?
– Никем. Он был безработным.
– И, конечно же, пьяницей?
Удовлетворенный голос тетушки Мардж. Противный и визгливый, как и у большинства родственников отца. Только однажды по телефону он слышал голос своего дяди со стороны Дурслей, абсолютно нормальный голос. Родители почему-то никогда не брали его с собой к дяде Фреду. И всячески негативно отзывались о нем.
Поттер как раз вышел из дома. Немного поразмышляв, Дадли пошел за ним.
– Эй, Поттер!
Тот обернулся и без всяких эмоций спросил:
– Тебе заняться нечем?
– Пошел бы ты.
– Я и шел, идиот, – ответил он и направился дальше.
– Придурок!
– Придумай на досуге новых оскорблений, Большой Дэ.
– Оригинал хренов!
– Уже лучше.
– Поттер, дубина! Нормально говорить не можешь?
– О том же могу спросить тебя.
– Скотина. Надо поговорить.
– О чем?
– Давно ты гей?
Поттер резко замолчал. Потом спросил тихо, почти угрожающе.
– А с чего ты взял, что я гей?
Дадли хмыкнул.
– Я пока окончательно не решил. Давно ты рисуешь голых парней?
Тот покраснел, но тут же спросил:
– А давно ты шаришься в моих вещах? Это нормально, считаешь?
Дадли хмыкнул.
– Седрик – не девчачье имя. Да и как-то слишком уж…
– В кого ты стал такой язвой, Дурсль?
– Уж точно не в отца. Ты мне надоел своими кошмарами. Ты в курсе, что по ночам я хочу спать, а не отслеживать твои сновидения, а?
– Я вообще-то не контролирую себя. Поэтому…
– Это началось с позапрошлого года. Что тогда случилось?
Поттер вздрогнул.
– С чего тебя это заинтересовало?
– Представь, что я хочу стать психиатром, – съязвил Даддерс.
– У меня воображение плохое! – парировал тот. – А из тебя хреновый актер.
– Ладно, тогда скажи, кто такая Беллатрикс?
Он наткнулся на то, что требовалось. Поттер рыкнул:
– Не твое дело! И вообще отвали от меня!
– Псих! – крикнул Дадли ему вслед.
Поттер оказался крепким орешком. Хотя, чего он хотел? Лично работал над скорлупой!
***
Дадли громко и со вкусом матернулся, спуская ноги на пол. В ответ его мыслям раздался тихий стон, который, собственно, его и разбудил. В принципе, Дурсль не предполагал, что в арсенале Поттера имеется вот такое вот выражение смеха. Но даже это удивление, естественно, не заглушало зверской злости на чертова кузена, который откровенно достал своими ночными голосовыми упражнениями.
Дурсль твердо решил сегодня не курить. Может быть поэтому, а может, уже от бессильной злости, желание задушить Поттера только нарастало, забив на все возможные отмазки, выработанные после увиденного в альбоме.
– Седрик, – полувнятно раздалось из комнаты напротив.
Дадли выругался. Он, конечно, предполагал, но… Не ждал же!
Дурсль вскочил и рванул в соседнее помещение. Дверь с грохотом отлетела к стене, ударившись об нее.
– Поттер, твою мать! – рявкнул Даддерс, подлетая к кровати и тряся кузена. Черноволосая голова заметалась на шее, зеленые глаза открылись, сверкнув в темноте непониманием.
– Чего? Эй, отпусти!
– Какого хрена ты творишь, идиот конченый?!
– Да ты вообще о чем, психопат хренов?!
– Это я псих?! Ты достал орать каждую ночь! Я, мать твою, спать не могу, только слушаю эти твои Авады Кедавры, Беллатрикс, Сириуса, Дамблдора, черта лысого! Теперь вот про Седрика!
Тот отвел взгляд.
– И ладно бы ты просто орал, я честно терпел до сегодняшней ночи! Но СТОНАТЬ! Поттер, ты совсем охренел, я не потерплю такого в моем доме!
– В твоем? Пока это дом твоего отца, а он никаких мне претензий не предъявлял! – попытался защититься тот.
– Отца?! Да ты… ты… Посмотри на свое одеяло, чертов го…
– Что здесь происходит?!
Оба резко обернулись к двери. В ней, занимая телом весь проем, стоял злой и багровый Вернон Дурсль в полосатой пижаме, из-за плеча которого выглядывала Петунья с красовавшимися на голове бигуди.
– Я спрашиваю, какого черта здесь происходит?! Вы всех соседей перебудите! Начнутся ненужные вопросы! – повысил голос он.
– Дидди, детка, он что-то с тобой сделал? – в голосе Петуньи слышался плохо скрываемый страх.
– Нет, мам. Он просто… говорил во сне, меня это взбесило… ну, я и…
– Дружков своих звал ненормальных, не иначе? – прищурился глава семьи.
– А вам какое дело? – зеленые глаза сверкнули вызовом. Из них мгновенно исчезло всякое смущение.
– Да как ты смеешь, щенок?!…
Судя по голосу отца, лекция могла кончиться рукоприкладством. Он, будучи начальником не столько по должности, сколько по призванию, дерзостей не терпел.
– Мне палочку достать? – тихо, но твердо спросил кузен, прерывая душеспасительный монолог дяди.
Дурсль захлопнул рот. Угроза все еще действовала, однако невысказанные слова будто бы давили его изнутри, и он начал пыхтеть.
– Тебя выгонят из школы, – неуверенно выдохнул он.
– А для меня это что-то значит? – усмехнулся Поттер.
– Тебе негде будет жить! – взвизгнул Вернон.
– Ошибаетесь, дядюшка, – улыбнулся Поттер. Дадли мог поклясться, что данная улыбка появилась в арсенале тупого кузена совсем недавно. – В этом году я вступаю в права наследства рода Блэков.
– Значит, твой крестный, который преступник, подох, да? – с нескрываемой радостью в голосе спросил Дурсль.
Поттер сжал кулаки. Дадли, стоящий совсем рядом, не преминул заметить, что у него в руке находилась ТА САМАЯ штука. Это вмиг сделало братца из неудачного родственничка опасным типом с неуравновешенной психикой. Выглядел он даже… внушающим некоторое уважение. Не напоминал вешалку, имеется в виду.
– Да, к вашему большому и несомненному сожалению, дядюшка, – прошипел он.
Старший Дурсль не нашелся, что сказать, и яростно запыхтел, признавая поражение. Его широкая спина замаячила в двери, удаляясь. Петунья тут же кинулась к сыну, тот заворчал и начал отбрыкиваться. Женщина с угрозой посмотрела в сторону Гарри.
Главное, это чтобы он не трогал ее сына. Ее любимого и единственного Дадли. Остальное неважно. Но Поттер нападать не собирался. Он посмотрел на тетю с долей презрения, даже с жалостью, и начал устраиваться под одеялом. Наткнувшись на злой взгляд сына, она вышла.
Поттер странно посмотрел на кузена – Даддерс пялился куда-то под кровать.
– Ты там что, призрак увидел? – насмешливо спросил он, выдергивая двоюродного брата из прострации.
– Придурок. Твоя книга ненормальная.
Тот кинул взгляд под кровать.
– А, ты про это.
– Она кусается.
– Правда? – искренне удивился Поттер. – Я не знал.
– И больно, – словно жалуясь, сказал Дадли.
– Но ведь не смертельно? – кузен усмехнулся.
– Что за Темные Искусства?
Поттер опешил. Даже не сразу нашелся, что сказать.
– Ну… темные…
– Очень понятное объяснение.
Он смерил Дурсля удивленным взглядом.
– Совсем как Малфой, – пробормотал он.
– Это еще кто? – закатил глаза Дадли. – Поттер, твои идиотские дружки размножаются почкованием?
– Ты знаешь такие сложные слова?
– Ну я же учусь, в отличие от тебя!
– А я что в школе делаю, по-твоему?
– Палкой машешь. Так что такое Темные Искусства?
– Из слов непонятно? И вообще, с чего это тебя вдруг заинтересовало? – раздраженно выплюнул тот.
– Ты придурок, Поттер. Я вообще любознательный, – поняв, что ничего не добиться, Дадли пошел к двери, но все-таки не удержался.
– А на одеяло ты все же посмотри, Поттер. Гомик хренов…
Он полюбовался, как худое лицо кузена наливается краской. Показав язык, Даддерс скользнул в коридор, а оттуда в свою комнату.
***
– Тебе помочь? – из-за забора на нее смотрел соседский парень, Дадли Дурсль.
– Я почти закончила, – она отставила лейку.
– Пойдем, погуляем! – неожиданно выпалил Дадли и покраснел. Девочка смущенно улыбнулась и бросила мимолетный взгляд на дом.
– Пойдем.
Они вышли каждый со стороны своего двора, встретившись возле раскидистого куста шиповника. Сильный запах утренней свежести, в ровно подстриженной травке пряталась роса. Было прохладно, немного тревожно, ноги в сандалиях касались холодной воды, и Дадли почувствовал себя почти счастливым.
– Тебе не холодно? – спросил он, глядя на тоненькую нескладную девчушку с россыпью веснушек на бледной коже.
Она помотала головой, отчего смешно взметнулись ее косички. Они пошли по тротуару, мимо правильных садиков и ухоженных лужаек. Несколько раз на них удивленно смотрели из окон, пара любителей ранних прогулок пожилого возраста понимающе улыбнулась и перешла на другую сторону улочки. Дурслю было в кои-то веки плевать.
– Морис…
– М? – повернулась Джо.
– А… м-м-м… ты любишь цветы?
Девчушка помотала головой, вновь взметнув косички.
– Понимаю. Каждый день поливаешь те, в саду?
– Еще на окне в кухне.
Дадли улыбнулся.
– Ты была в нашем парке?
Очередное покачивание головой было ему ответом. Молчание Джоанны казалось совсем непривычным.
– Покажешь?
Парк встретил их тишиной. Когда Даддерс проходил мимо сирени и случайно задел головой ветку, ему за шиворот скатился целый водопад. Парень вздрогнул и нервно усмехнулся, боясь опозориться. Но Джо не смеялась, а только улыбалась.
– Холодно, – сказал он.
– Понимаю, – ответила девочка.
Они шли по дорожке, осматриваясь. Иногда Джоанна указывала на какое-нибудь дерево или куст и говорила его название. Она, видимо, хорошо в этом разбиралась.
– А говорила, что не любишь.
– Я и не люблю. Мама заставляет.
– Зачем?
Та пожала худенькими плечиками.
– Не знаю. Наверное, так надо.
Дадли нахмурился. Опять эти чертовы неписаные правила Литтл Уингинга. Достало!
– Кто там?
Дурсль очнулся и повернулся в направлении, куда показывала тонкая ручка. Спиной к ним сидел чертов Гарри Поттер, вечно появляющийся там, где его не ждали.
– Опять… – устало пробормотал он.
– Ты знаешь его? – почти не видные светлые брови девушки поползли вверх.
Он вздохнул.
– Знаешь придурка, который живет с нами?
– Гарри Поттера? Конечно.
– Правда? – искренне удивился Дэ. Он-то наивно верил, что кузен практически незаметен, если не приглядываться.
– Я слышала от родителей, что он болен или вроде того…
Дадли задумался. Большое искушение его все-таки искусило, и он как раз собрался объявить Поттера сумасшедшим и ненормальным и увести отсюда ее под благовидным предлогом. Но у Джоанны на сей счет было, похоже, свое мнение, поэтому Даддерсу осталось только проводить ее взглядом до лавочки.
Для него было СОВЕРШЕННО непонятно, как, находясь в здравом уме, можно вообще подойти к Поттеру без особого на то повода. Дадли даже обиделся. Его вторично бросили.
– Морис! – крикнул он. – Тебе же ясно сказали: он ненормальный!
Косички взметнулись, и на него с укором посмотрели серые глаза.
– Гарри как раз говорил, что ему скучно, правда?
Тот обернулся и, удивленно переводя взгляд с Дадли на девушку, кивнул.
