Текст книги "Оплачено сполна (СИ)"
Автор книги: WhiteBloodOfGod
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 43 страниц)
Отодвинув полог, Гарри понял, что угадал. Драко Малфой собственной персоной.
Невольно он затаил дыхание. Ничего красивого в спящем Малфое не было: те же острые черты лица, та же худоба. Было только нечто странно простое, понятное, близкое и домашнее в том, как он спал, высунув тощую ногу из-под одеяла, как пушились свободные от геля пряди, каким умиротворенным и спокойным было лицо. Он походил на самого обычного мальчишку шестнадцати лет, как и сам Гарри. Разве что… Несмотря на мужественную линию плеч, ключицы, обтянутые молочно белой кожей, наводили на мысль о трогательной беззащитности.
На секунду – на долю секунду – какая-то мысль прошептала на ухо: «Знай ты его таким, отказал бы ему? Не пожал бы руку?» Наваждение прошло быстро. Малфой – это Малфой, хорек, слизеринец, полезный, но опасный зверь. Ничего больше.
Гарри присел за спинкой кровати, удерживая Тьму, обнял колени и стал ждать.
Да, рейд мог оказаться не для этих. Но Гарри чувствовал, что не ошибся.
Даже если ошибся он, она не ошибалась.
***
Джинни резко выдохнула, отважившись, и открыла дверь в спальню мальчиков.
Этого нельзя было делать, конечно нельзя. Нельзя было навязываться ему, приходить. Но беда в том, что он бы не пришел сам, он никогда не приходит сам. Он идет, если его зовут, но и только. Не стремится обладать ей, быть с нею, любить ее. На задворках сознания, плотно прикрытая твердой рукой и упрямством, насмешливо билась мысль, говоря голосом Демельзы Робинсон: «Ты ему не нужна, это он тебе нужен».
Но она решилась. Пусть это будет так, как будто ей просто захотелось. Не к нему, может быть, немного тепла или страсти. Чего-нибудь, не к нему, а его.
Только внутри маленьким мокрым комком скулило, виляя хвостом: «И к нему, и его, и с ним, всегда».
За дверью пахло чем-то таким, что говорило яснее ясного – здесь живут юноши, которые станут мужчинами. Джинни жадно втянула этот запах, он был ей привычнее женского, она росла с братьями. Крадучись, она прошла к кровати Гарри и отдернула полог. Пусто! Только свиток пергамента и чернильница. Сердце оборвалось. Где он может быть ночью? В воспаленное ревностью сознание пришел ответ – Демельза!
Не рассуждая, кипя и едва ли отваживаясь даже подумать о том, что она может там увидеть и что сделает, если увидит, Джинни бросилась обратно. Ночная рубашка колыхалась на ее округлых бедрах.
В комнате девочек пятого курса было так же тихо, как и везде. «Неужели уже наигрались?» – яростно подумала Уизли и безошибочно определила вещи Робинсон и ее кровать. Полог даже не пришлось отдергивать – стихийная магия девушки взбунтовалась и порывом воздуха подняла тяжелую ткань.
– Джинни? Что случилось? – шепотом спросила сонная Демельза, плохо понимая происходящее.
Уизли замерла, фыркнула, как рассерженная кошка, развернулась на пятках и рыжим призраком пробежала обратно в спальню к мальчикам. Как же она сразу не догадалась проверить! Да, в тумбочке не было ни мантии, ни Карты. Кто-то заворочался; Уизли поспешно ретировалась, чтобы избежать объяснений, и спустилась в гостиную, понимая, что уснуть пока не сможет.
На диване ее ждала Демельза. Вид у нее был насмешливый и, пожалуй, даже довольный. Джинни устало, но зло прищурилась.
– Извини, что разбудила. Думала, ты забыла преподанный урок и снова посягаешь на чужое.
– Да как и ты, собственно, – фыркнула Робинсон, поджимая под себя ноги.
Уизли почуяла, тем интуитивным чутьем, которым часто обладают девушки, отношение свысока. Ее точеные ноздри раздулись, глаза яростно засверкали.
– Поясни-ка, – проговорила она.
Демельза невольно поежилась, вспоминая дуэль, и тяжело вздохнула.
– Не надо меня убивать, я здесь вообще ни при чем. Просто ты не очень-то любишь слушать правду.
– Какую такую правду?
– Такую, – пробормотала Робинсон. – Что Гарри не принадлежит ни мне, ни тебе. Я вообще не уверена, что он кому-нибудь принадлежит. Я имею в виду его сердце, а не его самого. Он сам… нет, только не такой, как он, – она мечтательно улыбнулась.
Джинни задумчиво пожевала губами, но расслабилась.
– Может, стоит просто сказать себе правду и отступить? – спросила Демельза будто в пространство.
– Повторюсь, какую правду? – Джинни снова напряглась.
– Что он тебе не доверяет до конца. А может быть, даже и не любит. Может, там, где он сейчас, какая-то девушка, у которой есть больше, чем его постель, – грустно, но насмешливо проговорила та.
Джинни тяжело задышала и зажмурилась, силясь справиться с яростью и отчаянием. Робинсон прошла мимо нее, бросив напоследок:
– Я уважаю то, что ты победила меня, Джин. Но не его. А именно эта победа решает все.
В этот момент Джинни Уизли впервые за много лет была готова расплакаться.
***
Он проснулся сразу, как только кто-то вошел в комнату, слишком насторожен Гарри был, слишком нетерпеливо внутри вела себя Тьма. Глаза привыкли к темноте, но Снейп все равно был скорее не виден, а ощутим. Внутренне собравшись, Поттер встал, разминая затекшие части тела и наблюдая, как декан Слизерина будил обитателей комнаты, а потом вышел в гостиную.
Слизеринцы не походили на членов Темного Ордена, даже на верных солдатов Волдеморта не походили. Обыкновенные подростки, разбуженные посреди ночи, трущие заспанные глаза, налетающие на углы тумбочек и путающие штанины брюк. Половина четвертого.
Забини первым скользнул в уборную, за ним, пробормотав «побыстрее там», поплелся Малфой; Крэбб сообщил, что плевал он на утренние ритуалы, сейчас ночь, а Гойл хмыкнул, но вытащил из тумбочки щетку и полотенце.
Поттер аккуратно вышел в гостиную, следя, чтобы полы мантии не шевелились. Задача оказалась непростой, вокруг было довольно много народу, старающегося вести себя как можно тише и поминутно обновляюшего чары заглушки. Кто-то сидел в кресле, кто-то нервно теребил мантию; девочки украдкой глотали зелья с запахом валерианы. Гарри заметил хмурую Панси Паркинсон, толстую Миллисент Буллстроуд, бледную рыжую Дафну Гринграсс.
К его удивлению и удовлетворению, радостных лиц не было. Разве доля воодушевления мелькала на редких физиономиях, но подавляющая масса вела себя на редкость подавленно. Изнутри Дом Слизерин был совершенно обыкновенным.
Разговоры стихли. Гарри завертел головой из своего неудобного угла. Оказалось, вошел Снейп и взмахом руки велел идти за ним. Следовало быть на порядок осторожнее, плестись в хвосте, но не слишком сильно отставать. Благо, все они слишком сосредоточились каждый на своих ощущениях, чтобы заметить что-нибудь. Дураку понятно, что они не хотят никуда идти.
Проследовав уже знакомым коридором, потом через двор и за ворота, Поттер сообразил, что они направляются к какому-то дому. Стало быть, каминная сеть. Что ж, дело усложняется. Понадеявшись на свою смекалку и удачу, Гарри шел чуть поодаль, ощущая властные толчки Тьмы внутри.
Слизеринцы держали путь к дому Морриса. На этот раз «Моррис» отсутствовал. Обеспокоенные куры снова шныряли под ногами, из хлева доносилось хрюканье, а они поскорее ныряли в камин.
Гарри постарался прошмыгнуть по стене сбоку, места было мало, но попытаться стоило. Кажется, он задел кого-то или толкнул, но не слишком заметно. Небольшая возня, «давай скорее» и «не будь растяпой» прозвучали позади. Поттер отчаянно потел, понукаемый Тьмой, что, чуя близкую возможность пролить кровь, не позволяла ему даже бояться, буквально защемляла страх предвкушением. Отчетливо услышав «Кливленд-хаус», он решил подождать, пока в камине исчезнет Снейп. «Надеюсь, они не блокируют сеть после перемещения», – нервно подумал он, вытирая потные руки о штаны.
Наконец, в домике стало пусто. Он выждал минуту, отсчитывая отчаянный стук сердца, загреб горсть дымолетного порошка и шагнул в камин. Нервно облизнув губы, сообразил, что ветер будет трепать мантию, и тогда…
Пришлось присесть на корточки и, натянув полы, обмотать ее вокруг себя и зажать края ногами. В виде такого компактного комка он и произнес пункт назначения.
Ему не повезло. Или повезло, но как-то своеобразно. В доме было трое Пожирателей, склонившихся над картой и постоянно сверяющихся с часами. Они были без масок, и в одном Гарри без труда узнал Руквуда. Кулаки сжались, ногти врезались в ладонь. «Не он, не сейчас», – шепнула Тьма. Поттер сглотнул и, прислушиваясь, стал медленно ползти к двери.
– После Коттингема можно пошерстить Свит Велли, – заметил один из незнакомых Гарри людей.
– Зачем? Там всего семь семей, – поднял взгляд с карты второй.
– Зато место идиллическое, безопасное, далеко. Неожиданно. Покажет, что не скрыться нигде.
– Говард, ты псих. Оно того не стоит.
– Хватит, – буркнул Руквуд, и оба замолчали.– Сколько времени осталось?
Тот, кого назвали Говардом, посмотрел на часы.
– У них еще одиннадцать минут.
– Да плевать мне на этих недомерков, – Пожиратель поморщился. – Что там с Родольфусом?
– Шестнадцать. Думаю, они уже окружили дом.
С улицы донеслись первые крики, где-то вспыхнул огонь, грохнул взрыв, потянуло паленым.
– Окружили, – кивнул Руквуд, глядя в окно. – Должно…
Половица под ногой Гарри предательски скрипнула. Трое Пожирателей выхватили палочки. Руквуд взглядом направил одного в подвал, второго – ко входной двери. Гарри тяжело дышал, зажав рот. Улучив момент, когда один из Пожирателей, открыв дверь, вышел во двор убедиться, что никого нет, Поттер буквально выскочил из домика и зайцем помчался к воротам.
Гарри слышал только об одном Родольфусе – муже Беллатрикс Лестрейндж. Тьма радостно дернулась внутри и повела.
Гарью пахло уже вовсю, пожар разгорался. Поттер осматривал организованные группки, наводящие панику, мельком заметил Снейпа и еще нескольких взрослых Пожирателей. Наконец, пробежав по крохотной деревне, он нашел, что искал.
Это был маленький милый домик с коричневой крышей и палисадником. Из него доносились звуки борьбы, в окна видны были вспышки заклинаний, Гарри уже собирался войти…
Справа, за крайними домами, раздались хлопки многочисленных аппараций. В неровном свете пожаров стало понятно, что это не подкрепление Пожирателей – новоприбывшие напали. Люди в красно-черной форме. Авроры. Часть занялась теми, кто наводил панику, другая направилась к дому, возле которого притаился Поттер. Они выбили двери и вмешались в тот ад, что и без них уже начался внутри, оставив двоих стеречь выход.
Он выжидал в стороне. Тьма рычала и царапалась, она хотела крови, теперь уже неважно, чьей, хотела схватки, битвы. Спасало одно – убивать пока было некого.
Шумиха в доме усилилась, там и без того щелкали заклинания, кричали люди и ломалась мебель. Напоследок здорово грохнуло, и из всех щелей повалил удушливый дым, от которого даже глаза начинали слезиться. Неразбериха усилилась, авроры, стоявшие у дверей, палочками отгоняли дым, но лишь ненадолго.
Об косяк что-то шумно ударилось, выругалось и вывалилось из проема, напав на авроров сдвоенными заклинаниями. Это оказались двое мужчин; они стремительно, но тяжело пробирались вдоль забора, их пока не преследовали. Гарри проводил их взглядом, продолжая выжидать, когда авроры выведут пойманных Пожирателей или те выйдут сами, но на всякий случай прислушался к обрывкам мыслей, заодно улавливая разговор.
– Ну давай, Маркус, все будет хорошо, – услышал Гарри.
– Идите к Моргане, мистер Лестрейндж, – отозвался второй голос, и Тьма внутри натянулась, как струна. Поттер поспешно нагнал их, сопровождая и разглядывая.
Муж Беллатрикс, был, как и все, пережившие Азкабан, болезненно худощав. Шатен, копна густых с проседью волос придавала ему залихватский вид, а бородка-«намордник» – щегольский. Встретив его при других обстоятельствах, Гарри бы подумал, что у Родольфуса очень приятное улыбчивое лицо; как вообще мог кто-то такой располагающий полюбить такую, как…
Тьма внутри ощутимо заклубилась и _потребовала_.
Думать Гарри больше не хотел.
– Я тебя все равно не слышу, – хмыкнул Родольфус Лестрейндж, продолжая тащить Маркуса Флинта, а это был он. – Потом скажешь спасибо. Сейчас дотащу до барьера, и ты аппарируешь.
– Вы аппарируете со мной, пока есть возможность, – пробубнил Флинт, упрямо пытаясь идти, на одну ногу он ощутимо боялся ступать.
– Почти, – выдохнул Лестрейндж.
– Вы всегда так… – договорить он не успел.
Родольфус внезапно остановился и схватился за горло.
– Что случилось? – Флинт беспомощно забарахтался на мерзлой земле. – Мистер Лестрейндж! Что такое?
Лейстрейндж упал, кашляя и судорожно пытаясь вдохнуть, сорвал маску непослушными руками. В глазах его читалась паника, Маркус подполз ближе, не понимая, что происходит, узрел и в ужасе отшатнулся.
Родольфус его не видел. Он видел черный дым, щупальцем вползающий в горло, чувствовал, как он наполняет легкие, мешая дышать; лицо посинело. Тело выгибалось, дергалось в тщетной попытке получить глоток воздуха и, наконец, обмякло.
Маркус Флинт, опомнившись, бессмысленно тряс его и, кажется, даже плакал, забыв о сломанной ноге и аврорах, которые выводили из дома пойманных Пожирателей, снимая заклинание головного пузыря.
Не увидев своего убийцу и не узнав, за что, Родольфус Лестрейндж погиб.
***
Драко поначалу даже не понял, что случилось; просто паника, которую они наводили, вдруг захлестнула их самих.
Справа послышались звуки боя, а потом с криками «Авроры!» кто-то пробежал мимо, чуть не сбив с ног Грегори. Думать долго не пришлось, несколько заклинаний просвистели над головой; Драко спешно упал и отполз, пытаясь разглядеть нападавших.
Однако их почему-то было слишком много и сразу со всех сторон. Одна из вспышек, кажется, красная или оранжевая, летела прямо в лицо оцепеневшей от ужаса Дафне. Не размышляя, Малфой бросился к ней, отталкивая от луча и сам стараясь уклониться. Он успел услышать панический визг Гринграсс и собственный вскрик.
Боль ожгла руку, но потом были другая боль и хруст, всего секунду, и мир померк. Заклинание по касательной задело плечо, но сила была такой, что отшвырнула Драко к стене дома, об которую он здорово приложился.
Бросившуюся было к нему Дафну поймала чья-то жесткая рука и подтолкнула. Фигуры в плащах – их кураторы и одновременно охранники, взрослые Пожиратели, среди которых был Снейп, – потащили упирающуюся Гринграсс к своим. Слизеринцы в беспорядке бежали к дому, из которого пришли, их прикрывали. Шум стоял неимоверный: крики, рикошеты заклинаний, жители деревни, молившие помочь им спасти родных, и треск огня, радостно пожиравшего все подряд.
Дафна сама не поняла, как у нее вышло не быть затоптанной по дороге, протиснуться к камину, схватить горсть порошка и проговорить нужный адрес. Противный запах животных и грязи дома Морриса вдруг показался ей самым прекрасным, самым безопасным запахом на свете. Сил хватило еще на то, чтобы выбежать на улицу, судорожно оглянуться – вдруг авроры – и упасть.
Рядом не было поддерживающего плеча Драко, и эта пустота казалась ей оглушительной.
***
Очнулся Малфой от боли. Ее острый коготь выдернул из блаженной темноты, заставил вдохнуть отвратительный запах гари, исходящий от одежды. Не сразу почувствовал он руки, которые больно и неудобно куда-то его тащили. И лишь спустя минуту осознал, что слышит ругань, святотатствующую очень знакомым голосом.
– Поттер, – кое-как проговорил он. – Должен был догадаться…
Сквозь недовольное кряхтение он услышал:
– Не Снейп, конечно, но твою задницу вытащил. Было бы приятнее остаться там и очнуться в допросной?
На идиотские вопросы Малфой отродясь не любил отвечать, а потому промолчал, пытаясь осознать масштабы повреждений.
– Чем тебя задело, понятия не имею. Скажи спасибо, что вообще мимо проходил.
– А чего ты… мимо..? – с трудом спросил слизеринец.
Продолжая тащить, Поттер прокомментировал:
– Идти через камин было самоубийством. Давка, паника. Спорю, камин они после себя уничтожили на всякий случай, а авроры тут все до рассвета обыщут. Можно было сразу аппарировать, за границу мы вышли. Но у меня есть пара вопросов, нужна обстановка поспокойнее.
Драко, пытаясь отвлечься от боли, огляделся. От магической деревни под Коттингемом их отделяло пока еще слишком маленькое расстояние. Поттер волок его по полю, вполне соображая, что идти спасенный пока не способен.
– Посмотри сам, – выдохнул слизеринец.
– Уже, – буркнул тот, пыхтя. – Смотреть нечего. Вы просто марионетки.
Малфой даже не стал ничего говорить, только очень язвительно подумал: «А то мы не знаем». Судя по тому, как фыркнул Поттер, он все услышал.
– Куда мы?
– Да хотя бы в лес, торчать посреди поля как-то неловко, – буркнул тот, судя по звукам, пытаясь вытереть пот без помощи рук.
– Сам пойду! – буркнул Малфой.
Поттер облегченно отпустил его и с наслаждением вытер лицо.
– Ну давай.
Драко попытался сесть, и это у него получилось. А вот разогнать мушек в глазах – не сразу. Главное – не сотрясение, вроде бы. Мир он видел уже довольно четко, да и головная боль была терпима. Приложило его не так чтобы сильно; зато к руке невозможно было притронуться, плечо странно вывернулось, и он застонал, понимая, что это вывих.
Поттер, кажется, прочел его мысли, но отнесся к этому философски.
– Дежа вю какое-то, – пробормотал он, поднимаясь. – Где-то я это уже видел.
– Не сыпь соль на рану, – тихо прорычал Малфой, опираясь на здоровую руку и медленно вставая на ноги.
– Зато мы знаем готовый способ решения всех проблем, – фыркнул Гарри. – И у меня сейчас такое безумное, понимаешь, безумное искушение к чертовой матери тебя здесь бросить.
Драко закрыл глаза и досчитал до пяти.
– Тогда за каким чертом подбирал?
– Думал, знаешь что-нибудь полезное, – раздраженно пожал плечами Поттер. – Толку от тебя все равно вечно никакого.
– Зато от тебя целая куча! – огрызнулся Малфой. – Я так понимаю, ты здесь не зря. Значит, она не дает тебе покоя. А раз ты спокоен, насколько вообще ТЫ можешь быть спокоен… Ты кого-то убил.
Он постарался сказать это язвительно, но Гарри буквально видел, как все внутри у него сжалось… по-человечески просто, беззащитно.
От этого стало страшно. Пропасть, разделявшая его и остальных – теперь даже тех, кто уже мучил, причинял боль, этих слизеринцев, – стала только больше. Он ударил в спину, ударил подло, не позволив даже понять, за что…
И ему было все равно.
Нет, что-то он еще чувствовал – страх, волнение, например. Но смерти отклика не было.
– Пожалуй, ничего, кроме аппарации, нам не осталось, – невозмутимо бросил Гарри.
– Ты сможешь? Или как в прошлый раз? – с сомнением протянул слизеринец.
– Должен, – просто ответил тот.
– И как? Злить тебя? Или что? – устало осведомился Малфой.
– Постараюсь как-нибудь так, – Поттер усмехнулся и задумался.
Выдохнув, он невозмутимо взял Драко за здоровую руку и как мог четко представил Хогсмит. Сытая Тьма охотно помогла сосредоточиться и придала сил.
Малфою, корчащемуся от боли, показалось, что их тащило через трубу аппарации целую вечность. И выплюнуло – не опустило, не оставило, а именно выплюнуло, – в метре от «Кабаньей головы». Поттер даже не потрудился помочь ему, что было к лучшему – Драко и так чувствовал себя униженным хуже некуда.
– До замка дойдешь сам. Скажешь, что пришел в себя раньше, чем тебя успели найти, и выбрался за барьер, а там как-то аппарировал. Экстренная ситуация, – усмехнулся гриффиндорец.
Драко не стал возражать и только молча наблюдал, как Поттер накидывает что-то и исчезает. Удивляться сил не было, да и поведение бывшего врага уже казалось привычным. В сущности, он теперь поступал ровно так же, как и сам Драко пару месяцев назад и заботы проявлял – столько же. Малфой устало усмехнулся, пьянящее чувство безопасности обессилело его, и он добрел до ворот, присел на холодную землю.
Еще чуть-чуть отдыха, и он сможет добраться до тайного выхода из Подземелий. Хотелось, чтоб рядом был кто-то, кто позаботится, согреет, накормит, донесет до кровати и что-нибудь сделает с чертовым плечом. Плевать, пусть бы даже это был Поттер. Такой Поттер, каким он был…
Нет, такому бы Драко не позволил оказать себе помощь: сопливые гриффиндорцы сами нуждаются в тех, кто будет подтирать им сопли. Но теперешний Поттер был равным – в том смысле, что уступ пропасти, на котором он висел, был даже ниже, – а значит, помощь от него была вполне допустима, как ни странно.
Но никого не было. И нужно было идти.
Драко тяжело поднялся и побрел к замку, даже не потрудившись наложить разиллюзионное. Внимательных глаз, наблюдавших за ним из окна, он не мог заметить.
***
Рассвет холодного утра конца ноября застал студентов Хогвартса за завтраком. Была суббота, и далеко не все подтянулись к десяти часам. Джинни хмуро ела яичницу в компании Гермионы.
– Слушай, все забываю спросить, как у вас с учебой? – она вздохнула и отодвинула сладкий пирог.
Грейнджер пожала плечами.
– У меня отлично, у Гарри неплохо, у Рона так себе. А что?
– Ничего. Просто… ты заметила, что Гарри как-то лучше учиться стал?
– Ну да, – кивнула та.
– Раньше особо интереса у него не было.
– Я бы не сказала, что и сейчас есть, – задумчиво проговорила Гермиона, запивая тост кофе. – Оценки хорошие, но ничего особенного он не делает. Просто стало лучше получаться.
– Ты его эссе читала?
– Нет, – удивилась Грейнджер. – Ты читала? И зачем?
Джинни фыркнула, порозовев, но ответила задиристо:
– Стало интересно, что он там пишет, представь!
– Думаю, домашнее задание, – хихикнула Гермиона.
– Прекрати, – Уизли шутливо пихнула ее. – Он пишет едва-едва норму. Там все настолько строго и по делу, что даже страшно.
– Ой-ей, действительно, Гарри поумнел, это беда! – та рассмеялась. – А если серьезно, то думаю, Дамблдор его учит.
– Школьной программе? – иронично спросила Джин.
– Ну разумеется, нет. Как бы это сказать… учит учиться. Суть ухватывать и применять на практике.
– Он что-то рассказывал? – насторожилась Уизли.
Гермиона покачала головой.
– Может, запрет, может, сам не хочет. Да и нужно ли?
– И не кажется тебе подозрительной эта замкнутость? Раньше он вам все рассказывал.
Грейнджер вздохнула и отложила вилку, повернувшись к подруге.
– Джинни, я очень хочу, чтобы вы с Гарри были вместе, правда. Но ты не оставляешь ему возможности меняться. Он просто повзрослел. Да и представь: на нем ваша любимая Армия, ваш обожаемый квиддич, индивидуальные занятия с Дамблдором и еще учеба. По себе знаю, после такого устаешь как тягловая лошадь. Единственное желание – спать.
– Ладно, – буркнула Джинни и подняла руки. – Тогда ты все объяснила. И вид будто из могилы вылез, и усталость, и молчание.
– Я бы предположила, что Дамблдор все же достал ему маховик. Ну или… хотя это уж совсем.
– Что?
Грейнджер нахмурилась и надолго замолчала, складывая два и два. В конце концов, она даже посмотрела в сторону почти пустого преподавательского стола. Только Снейп и МакГонагалл, оба ранние пташки, сидели за ним, демонстративно оставив между собой несколько мест. Наконец, она медленно заговорила.
– Во время войны с Гриндевальдом Дамблдор стал очень известным человеком.
– Конечно. И?
– Помнишь, что его вознесло?
– Дуэль, – Уизли кивнула.
– Да не только! – отмахнулась староста. – Раньше. Там была операция: немецкие подлодки должны были атаковать авианосцы нашего маггловского флота.
– Это вообще что такое? – Джинни непонимающе смотрела на нее.
– Корабли, – вздохнула Грейнджер, в очередной раз пораженная вопиющей отсталости магов по части техники. – Дамблдор и маги под его командой в течение получаса держали этот участок океана под контролем. Говорили, что это очень старинная магия, требующая колоссальных сил. Может быть, он учит Гарри чему-нибудь такому?
– Вроде бы такого рода магия объявлена запрещенной, – Джинни напряженно потерла лоб.
– Да, в связи с тем, что смертность от нее высокая и сил требуется немало, – кивнула Гермиона.
– А, точно! «Так и магглом стать недолго», – так сказал Биннс. Ох, прости, – спохватилась она.
– Ничего, – однако Грейнджер поморщилась. – Вопрос в том, насколько это целесообразно и не вредит ли Гарри.
– Сейчас все целесообразно, – отрезала Уизли. – Но я бы на его месте дала ему хоть какие-то поблажки, хотя бы…
Раздались шелест крыльев, уханье и стрекот; влетело несколько сов. Одна бросила свиток перед Гермионой. Снейп и МакГонагалл, заметно напрягшись, разворачивали свои экземпляры «Пророка».
– Что там? – Джинни заглянула в разворот.
– Снова нападение на деревню, – Гермиона быстро пробежалась глазами по заметке. – Написано, что Пожиратели пытались выкрасть одного из информаторов Аврората и были пойманы.
– Ну наконец хоть что-то! – воскликнула Джин. – Кого поймали? Надеюсь, Малфой и Эйвери там есть?
– Нет. Читай, вот.
– Кое-кого слышала, – кивнула Уизли. – Жалко информатора убили.
– Неудивительно, – буркнула Гермиона. – Ого! Написано, что в схватке с аврорами несколько Пожирателей было убито… так-так-так… Родольфус Лестрейндж? Это муж Беллатрикс Лейстрейндж?
Джинни ахнула с ощутимой радостью и выдала:
– Теперь и она узнает, что такое терять близких от рук врагов! Жаль, эта тварь не знает никаких добрых чувств, только к своему хозяину… – она вздрогнула, вспомнив искаженное страстью и преданностью лицо Лейстрейндж при взгляде на Волдеморта.
– Не стоит про нее, ладно? – что-то в словах подруги показалось Гермионе неприятным, хотя она и ненавидела жестокую ведьму, как и всякого верного сторонника Волдеморта.
В зал вошел Дамблдор. Его шаги были бесшумны, он проплыл к столу и, заняв свое место, приступил к завтраку. Нетерпеливо подождав, пока директор утолит первый голод, к нему пробрался Снейп и опустил перед ним «Пророк». Дамблдор что-то спокойно ему сказал, и тот дернулся, как от удара. Директор сообщил что-то еще, после чего лицо слышавшей это МакГонагалл стало обеспокоенным, а Снейп развернулся на каблуках и быстро ушел из зала.
Девушки, видевшие это, переглянулись.
***
Драко проснулся поздно и долго лежал, уставившись в потолок. Все тело болело, вправленное Снейпом плечо ныло, нестерпимо хотелось есть, но вставать хотелось еще меньше. Если бы он мог, он бы пролежал так всю войну и плевать, что там, за порогом тихой теплой слизеринской спальни. Здесь все было знакомо и почти по-домашнему, здесь в лучшие дни смешил их Крэбб, постоянно жевал мандарины Забини, уютно молчал Гойл. Здесь не было войны.
До руки опасливо дотронулся домашний эльф, и Малфой вздрогнул от неожиданности. Ушастый держал в лапке письмо.
– Мистер Малфой не пришел на завтрак, его сова принесла письмо, – возвестил он, положил свиток на одеяло и исчез.
Письмо было от отца; новости из дома оказались неутешительными. Они снова поменяли ставку, и на этот раз некоторые строки были столь пропитаны отцовским гневом, что юноша догадался – ставка переместилась в Малфой-мэнор. Сердце его сжалось при мысли о том, что мама там, среди этих людей, и не имеет права уйти.
Слава Мерлину, оба были здоровы. Отец по-прежнему занимался аналитическими вопросами и планированием, иногда он упоминал финансовые обороты, но молчал о спонсорах. Однако более всего поразил Драко отрывок письма, где отец в несвойственной для себя манере описывал последствия провальной операции в Коттингеме (Снейп согласился не говорить ему, что Драко чуть было не оказался в руках авроров).
«Я совершенно забыл, что когда-то твоя тетка была очень сильно влюблена в своего мужа, вся ее страсть когда-то принадлежала ему. Никто из нас, кроме, пожалуй, твоей матери, не ожидал такой реакции. Мы все привыкли, что кроме Повелителя для нее никого не существует.
Признаться, я не знал, что сделать, даже Повелитель растерялся. Она пошатнулась и ничего не сказала, но вид у нее был такой, будто только что в спину ей попала Авада от кого-то, кому она доверяла. К ней никто не отважился подойти. Она держалась за стену и добрела до комнаты. Что было там, могу только догадываться – множество вещей разбито и сломано. Конечно, мы ничего не слышали, определенно была заглушка. Никто не ожидал, что она так отреагирует. Глядя на нее, мне кажется, что что-то в ней сломалось. Прежней она уже не будет».
Драко дочитал письмо до конца и тяжело опустился на кровать.
Так вот, кого избрала Тьма Поттера. Месть нашла новый объект.
Малфой помнил дядю Родольфуса не так хорошо, как тетушку, но все же тот никогда не причинял ему боли и не делал зла. Драко знал его статным красивым мужчиной, которого ссутулил Азкабан, посыпав его голову пеплом, но сохранив разум. Дядя был частью его семьи, и сейчас Драко ощущал потерю всем существом.
Однако, задав себе вопрос и найдя ответ, он уже намного более твердо встал с постели и направился в ванную. Никто и ничто не имело значения, если такой ценой Поттер спасет его семью, ту ее часть, которой Драко сильнее всего дорожит – мать и отца. Война есть война. Пусть герой не так безупречен, как его рисуют. Правда никогда не была красивой. Главное, что герой успешно выполняет свою миссию.
И Драко собирался ему в этом помогать, сколько мог.
***
Где-то около полудня перед недавно поевшим Гарри (Добби иногда был просто незаменим) появился щуплый школьный эльф и пропищал, что директор просит его быть за пять минут до полудня и не опаздывать, а также упомянул ореховый пудинг.
Тряхнув ушами в поклоне, эльф сразу же исчез, а Гарри еще долго пытался понять, что за странное время выбрал директор и к чему такая срочность. Последующие двадцать минут пришлось выдержать пытку любопытными взглядами и шепотками. «Все-таки Симус жуткий сплетник! Неплохо бы ему об этом сказать», – недовольно подумал Поттер, приводя себя в порядок и размышляя, что могло понадобиться Дамблдору.
В кабинет он пришел где-то без десяти, обнаружив директора не на привычном месте за столом или над Думосбором, а в вечно закрытой подсобке кабинета, где хранилась всякая всячина. Фоукс приветственно курлыкнул с директорского плеча.
– Добрый день, Гарри, – улыбнулся Дамблдор, демонстрируя неопрятный склад свитков под слоем пыли. – Где-то здесь я видел наброски чудесной работы по древним языческим ритуалам. Не мог бы ты помочь мне их найти?
Он улыбался так благожелательно и искренне, что Гарри растерялся.
– Но сэр, ведь Акцио…
– Не нужно недооценивать меня, мой мальчик, – по-доброму укорил его директор. – Оказалось, что автор по какой-то неведомой мне причине защитил его от поисковых чар. Все, чего я добился магией, это немного убранной пыли. Да, убраться здесь не помешает…
Все еще недоумевая, Поттер принялся разворачивать свитки один за другим и пробегать их глазами. Чего здесь только не было! И старые списки кандидатов в старосты, и педагогические отчеты, и рекомендательные письма к старым директорам…
Только нужного слова «ритуал» не было нигде. Дамблдор медленно перебирал свитки и перечитывал каждый, добродушно по-старчески бормоча, будто они были ему знакомы. Вдруг Фоукс предостерегающе курлыкнул и сорвался с плеча.
