Текст книги "Новый мир: О бедных ликанах замолвите слово (СИ)"

Автор книги: Вельга

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 47 страниц)

В чарах Северус разбирался неплохо, но настолько глобальная защитная магия не была его коньком. Вероятно, к этому всему где-то должна была сохраниться инструкция, какая-нибудь книга, где действующие директора делали новые записи, когда добавляли свежие чары. По крайней мере, Северусу очень хотелось в это верить.

От всего этого сияния и мельтешения у него разболелась голова, что впрочем его не особенно удивило. Так было всегда, когда Северус пытался работать с чистой магией. Вероятно, где-то среди этих нитей притаились и чары, не позволявшие использовать в Хогвартсе маггловскую технику, но Северус понимал, что докопаться до них он уже не в состоянии.

– А мог бы просто посоветоваться со мной, – весёлый голос Каспара выдернул его из этого водоворота магии, заставляя открыть глаза.

– А ты… – Северус замолчал, в очередной раз чувствуя себя идиотом.

Конечно же, домовики могли видеть магию домов, которым принадлежали. В данном случае Каспар имел связь с Хогвартсом через род Салазара.

– Думаю, мы видим чары несколько иначе, – так и не дождавшись продолжения, заговорил Каспар. – Но в некоторых случаях мы можем на них влиять.

– То есть, теоретически, ты можешь сделать так, что в Хогвартсе начнёт работать телефон и всё остальное? – Северус уставился на него с подозрением.

– Сотовая связь здесь отсутствует, – Каспар, словно извиняясь, развёл руками. – Но в целом ты прав. Если хочешь, я могу деактивировать эти чары на время.

Звучало заманчиво, но Северус не любил действовать необдуманно.

– Наверное, стоит обсудить это с Петти и остальными, – вот так сходу просчитать возможные последствия вмешательства в защитные чары Северус был не в состоянии, особенно с этой утомительной головной болью. – Как думаешь, насколько хорошо Дамблдор знаком с системой защиты Хогвартса? Сможет ли он обратить изменения?

– Некоторые, я полагаю, однозначно сможет. Я чувствую его магический след на значительном количестве чар. Что-то он накладывал сам, в чём-то видимо разобрался за время своего пребывания на посту директора. Но основную часть защиты не трогали со времён основателей.

– А всё, что касается магглов?

– Маглоотталкивающие чары по периметру были наложены основателями, – после недолгого раздумья ответил Каспар. – Чары против маггловской техники уже значительно позднее, но не Дамблдором, это точно. Тебя интересуют какие-то ещё?

– Пока не знаю, надо обсудить с остальными. А если Дамблдор прикажет кому-то из домовиков изменить что-то в чарах?

– Насколько я знаю, такого ранее не случалось. Вряд ли он вообще задумывался когда-нибудь о такой возможности.

– Мы последнее время действовали… неосмотрительно. Что если Хогвартс нажалуется хозяину?

Каспар лишь пожал плечами, но было видно, что он не особенно переживает по этому поводу.

– Может ли Дамблдор взаимодействовать с разумом замка? – задал ещё один волнующий его вопрос Северус, не особенно надеясь на ответ.

– У меня имеются кое-какие мысли на этот счёт, но я пока не уверен, – уклончиво ответил Каспар.

– Последнее время ты вообще не торопишься делиться своими соображениями с кем-то, – ворчливо заметил Северус. – Может, не надо так? Это несколько… напрягает, что ли.

На лице Каспара отразилось удивление, он потёр переносицу и смущённо улыбнулся.

– Извини. Думаю, я просто устал, слишком много всего навалилось, – он вздохнул и присел на край стола. – Мне кажется, возможность общаться с Хогвартсом напрямую зависит от способностей субъекта. От предрасположенности к тому или иному виду магии.

– Никки – не волшебник, – напомнил ему Северус, хотя резон в этих словах всё же был.

– Субъекта, – повторил Каспар, словно это всё объясняло. – Мага, маггла, сквиба, магического существа. Маг отличается от другого магического существа только типом силы. Сквиб от мага тем, что не имеет возможности дать выход своей силе. Маггл от мага или сквиба тем, что не имеет собственного источника.

– Никки обладает силой оборотней. Так? – дождавшись утвердительного кивка, Северус продолжил: – Но что нам это даёт?

– Это нам ещё предстоит выяснить. Насколько я знаю, этот пункт есть в списке дел наших рыжих исследователей. Но сейчас я говорю немного о другом. Как думаешь, почему чары министерства действуют на магглов по-разному? Вот, скажем, живут две семьи на одной улице, воздействие чар на них одинаковое, почему в одной семье кто-то верит в магию, а в другой – нет?

– Невосприимчивость? – наугад предположил Северус.

– Вроде того. И если есть невосприимчивые к чарам магглы, то наверняка бывает и наоборот.

– Чувствительные к магии в целом… или к какому-то конкретному её направлению? – Северус чувствовал, что ещё немного и его голова взорвётся.

– Давай продолжим вечером, поспи хотя бы пару часов, – Каспар, видя его состояние, поднялся на ноги. – Думаю, помощь вампиров в этом деле нам тоже не повредит.

***

Дальнейшие эксперименты показали, что Каспар оказался прав. У Никки действительно обнаружилась чувствительность к ментальной магии. Северус был на сто процентов уверен, что будь Никки магом – он стал бы прекрасным легилиментом.

Опыты на вампирах продемонстрировали, что принадлежность к их виду не даёт особых преимуществ при использовании кольца Дамблдора, однако Ксавьер всё же оказался полезен. Он посоветовал просто подправить чары артефакта. Каспар вынужденно признал, что в этом был смысл, время летело слишком быстро, до осени оставалось всего ничего.

Записи о создании подобных артефактов в избытке обнаружились в лабораториях Слизерин-мэнора, а опытный артефактолог нашёлся прямо у них под носом. Августус Руквуд с помощью Каспара без труда разобрался с чарами кольца и даже сумел наложить на него несколько новых – временно блокирующих возможность общения с Хогвартсом. Все свои основные функции артефакт при этом сохранял. Снять эти чары мог только тот, кто понимал, как именно они накладывались. Дамблдор самостоятельно вряд ли бы с этим справился.

Последняя картина для Вальбурги была готова к концу августа. К этому времени она уже обжилась в Слизерин-мэноре, а один портрет даже перенесли из поместья в коттедж Мари. Каспара интересовало, сможет ли Вальбурга сохранять связь со своими портретами на таком расстоянии. Оказалось, могла. Как и в случае Уильяма Янга, Вальбурга не вытесняла свою нарисованную копию, а словно вселялась в неё. Изображение наполнялось жизнью и расцветало более яркими красками.

На картине для Хогвартса Вальбурга предстала в обличье типичной деревенской ведьмы – босая, простоволосая, в длинном простом платье до земли. Она стояла на опушке у запретного леса, гладила ворона, с важным видом восседавшего у неё на руке и улыбалась.

Северус без особого энтузиазма отреагировал на предложение повесить картину в его комнатах. Он не хотел, чтобы за ним подсматривали всякие молоденькие девицы, особенно из зловредного рода Блэков. И хотя Вальбурга до сих пор старательно избегала общества сыновей, а они в свою очередь отвечали ей тем же, переубедить Северуса ни у кого не вышло.

После долгих препирательств портрет повесили в Выручай-комнате, однако Каспару пришлось поработать с чарами оной, зациклив её на первозданном облике. Впрочем, это нужно было сделать не столько для удобства Вальбурги, сколько из других соображений – перемены могли негативным образом сказаться на системе аккумулирования и потребления энергии Хогвартсом. То же самое, но неделей ранее, пришлось сделать и Слизерин-мэноре, поскольку созданный там зал почему-то начал самопроизвольно изменяться.

Доступ к Выручай-комнате сократили под список, чтобы Дамблдор ненароком не забрёл туда в ночи, разыскивая уборную. Да и мало ли кто ещё мог случайно наткнуться на их маленькую тайну.

Вальбурга без проблем нашла путь и на эту картину, однако Каспару пришлось поковыряться в защитных чарах замка. Вероятно, в своё время основатели озаботились защитой от вторжений подобным замысловатым способом.

Хогвартс проявил к своей гостье настороженный интерес, он не спешил давать ей привилегий, однако и не отказывал в подпитке. Каспар считал, что перекрывать каналы Хогвартс не мог, в противном случае он бы давно сделал это. К некоторым призракам Хогвартс относился не слишком дружелюбно, ему почему-то очень не нравился Кровавый Барон, зато он открыто симпатизировал Елене Равенкло и Миртл, а также его явно забавляли выходки Пивза.

В Хогвартсе Вальбурга быстро подружилась с Миртл. Проводя по нескольку часов в замке, она болтала с новой подругой и Марлоу, давая Хогвартсу привыкнуть к себе, в надежде, что когда-нибудь он разрешит ей путешествовать по другим картинам.

Новый учебный год уже маячил на горизонте. Мальчики были настроены решительно, а Луна сожалела, что не может поехать в Хогвартс с ними, но почему-то не стала просить Северуса сделать для неё исключение, хотя остальные неоднократно предлагали ей попытаться. Приглашения в Хогвартс ребятам доставил лично Северус, стянув их у Минервы Макгонагалл, занимавшейся рассылкой.

Петуния настояла на том, чтобы заказать всё необходимое через эльфов, появляться в магической части Лондона ей не хотелось. Да дети и не возражали. Более того, они даже согласились не брать с собой в Хогвартс питомцев. Петуния посчитала, что если вдруг им придётся внезапно покинуть школу, у них вряд ли будет время, чтобы бегать и искать своих любимцев.

Забирать у Тома Мару Гарри тоже не стал, он считал, что любящей поболтать змейке будет с ним скучно, поскольку общаться в Хогвартсе они не смогут, чтобы случайно не выдать себя. Также было решено, что на поезде дети не поедут, эльфы должны были в нужное время перенести их прямо в Хогсмид, чтобы те могли прокатиться до школы на лодках вместе с остальными первогодками.

Первое сентября неумолимо приближалось.

========== Глава 45 ==========

Комментарий к Глава 45

Планы в очередной раз поменялись, так что продолжение будет выходить в старом слак режиме. Но я хотя бы буду успевать перечитывать главы пару раз перед публикацией. Впрочем, за правки в пб я всё ещё буду очень благодарна. Под конец главы я обычно вижу в тексте только фигу, а не косяки.

Сознание медленно возвращалось к Альбусу. До него долетали бессвязные обрывки слов Госпожи, но её голос звучал глухо, словно издалека. Она всегда приходила в себя быстрее.

– Очнулся?

Интонации в голосе Госпожи не предвещали ничего хорошего. Альбус сделал над собой усилие и открыл глаза. Подождав пока комната прекратит кружиться и пройдёт накатившая тошнота, он медленно сел на своём не слишком удобном ложе и мысленно поблагодарил магию за то, что вообще чувствует своё тело после такого длительного сна. Госпожа, напротив, выглядела бодренько, хотя была в разы старше Альбуса, её точного возраста он не знал.

Нахмурив бледное миловидное личико, она откинула со лба прядь серебристых, словно седых волос и раздражённо повторила:

– Очнулся?

Альбус не был в этом до конца уверен. Мыслительная деятельность восстановилась максимум наполовину.

– Какое сегодня число? – прокаркал он, не узнавая своего голоса.

Быстрый осмотр показал, что в комнате кроме них больше никого нет. Видимо, собеседник Госпожи уже ушёл.

– Первое сентября, – ответила она, даже не стараясь скрыть ехидной ухмылки.

Альбус едва не подскочил на месте. Проигнорировав здравый смысл, подсказывающий ему, что колдовать бы пока не стоило, он бросил заклинание определения времени, не потрудившись даже воспользоваться палочкой. О чём сразу же и пожалел, мигрень усилилась, но чары хотя бы сработали должным образом.

До распределения оставалось всего несколько часов. Альбус рассчитывал, что сможет вернуться в Хогвартс за пару дней до нового учебного года, но стоило радоваться уже тому, что он хотя бы успеет на распределение. Госпожа никогда особенно не заботилась о его комфорте, если бы ей было нужно, они провалялись бы в отключке и гораздо дольше.

Альбус недовольно зыркнул на вампиршу, но промолчал. Что бы там в будущем не усмотрела Госпожа, довольной она не выглядела. Не стоило злить её ещё больше. Кое-как поднявшись на ноги, Альбус с облегчением отметил, что хотя бы стоять ещё в состоянии.

– Мне нужно в Хогвартс, – произнёс он, надеясь, что в этот раз разнообразия ради своё недовольство Госпожа оставит при себе.

Но его надежды не оправдались, уже у самых дверей его нагнал её раздражённый голос:

– Я сделала свой выбор, Альбус. Теперь пришёл твой черёд. Мне нужен полноценный партнёр, а не глупый дряхлый старикашка с непомерными амбициями. Посмотри, во что ты превратился, оттягивая принятие последней метки.

– Но я уже принял метку, – огрызнулся Альбус. – Только зачем… разве что-то теперь можно исправить?

– Выход есть всегда, – Госпожа помедлила, но потом добавила: – И разберись уже со своими бракованными поделками. Иначе они разберутся с тобой. Сейчас, когда они все рядом, самое время этим заняться. Если ты и этого не сможешь… что ж, значит, ты мне не нужен.

Альбус не до конца понял значения её слов, но он знал, что уточнять бесполезно. Госпожа никогда не говорила прямо. И это могло означать что угодно, даже ничего. Она любила нагнать туману, а потом следить за тем, как её жертвы пытаются разобраться в том, что по итогу и выеденного яйца не стоит. И всё же покидал он её комнаты в глубокой задумчивости.

Логичнее всего было предположить, что Госпожа говорила про хоркруксы, которые он создал сам, случайно или намеренно. Впрочем, своего единственного «случайного» кусочка души он лишился несколько лет назад, и это было… неприятно.

Тот его эксперимент был не самым удачным, он всего лишь хотел в очередной раз поиграть в бога и подстраховаться, сохранить жизнь младшего Поттера для воплощения своих будущих планов. Но всё обернулось совсем уж неожиданно. Хотя вампирская магия никогда не работала так, как желал того Альбус.

Последняя метка давала ему бессмертие, пусть он и согласился на неё слишком поздно. Да и хоркрукс, который Госпожа сделала ему лично, всё ещё хранился у неё. Значит, пришло время избавиться от бракованных поделок, как метко выразилась Госпожа, и собрать свою душу воедино. А дальше будет видно, отказываться от своих «игр» Альбус не планировал.

Его мысли вновь вернулись к словам Госпожи. «Они все рядом», что это могло означать? Найти кольцо Певереллов вряд ли удастся быстро. Эта побрякушка всегда была своенравной и уж точно никак не может быть рядом. Но тогда получается, что Госпожа говорила не про хоркруксы? Кто эти таинственные «они»? И почему «они» должны разобраться с ним? А главное, как?

В памяти Альбуса некстати всплыло злополучное пророчество Трелони, сделанное им с Аластором много лет назад. Но он отмахнулся от воспоминаний, о бреднях этой алкоголички даже думать не хотелось.

Как не хотелось и уничтожать фениксов. Но Альбус понимал, что без помощи Госпожи последние хоркруксы у него получились даже более неполноценными, чем кольцо или Поттер. Впрочем, что случилось с Поттером – тоже ещё предстояло выяснить. Конечно, возможно он просто отошёл в мир иной, это было самым разумным объяснением. Но что-то говорило Альбусу, что всё не так просто, да и в этом случае осколок души вернулся бы к нему, а не был уничтожен.

Альбус остановился перед дверью, ведущей в его святая святых. Госпожа ехидно называла это место курятником. Защитные чары послушно деактивировались, стоило ему лишь подумать об этом. Фоукс встрепенулся и радостно закурлыкал. Остальные фениксы дремали на своих насестах, не обращая внимания на неожиданного визитёра. Они ещё не знали, что сегодня их бесконечные жизни прервутся.

Фоукс был первенцем. Быть может именно поэтому между ним и Альбусом образовалась какая-то странная связь, которую тот не ощущал в отношении остальных своих пернатых подопечных.

Много лет назад, испытав свои силы на кольце Певереллов, Альбус решил, что готов создать что-то воистину великое. Сейчас он понимал, что именно в тот момент своей жизни он и свернул куда-то не туда. Впрочем, чего уж теперь. Конечно, фениксов было жаль, особенно Фоукса, но свои ошибки нужно исправлять.

И самый простой способ это сделать был очевиден. Благодаря связи с Госпожой, Альбус мог управлять фениксами. Они беспрекословно слушались его во всём, какой бы приказ он не отдал. Даже приказ на самоуничтожение. И именно этот вариант позволил бы ему вернуть неповреждёнными частички души, вложенные в пернатых носителей.

Но оставался ещё один хоркрукс – кольцо Певереллов. Альбус в своё время посчитал, что это будет забавно – сделать хоркрукс из воскрешающего камня. И просчитался. Дар смерти был наделён особой магией – возвращаться к своему законному владельцу. Альбус находил его трижды и трижды терял. К тому времени он уже полностью постиг искусство создания хоркруксов, по крайней мере, так Альбусу тогда казалось, поэтому судьба кольца перестала его интересовать.

Экспериментировал с фениксами Альбус тайком от Госпожи, в те моменты, когда она физически не могла ему помешать. Впрочем, глупо было надеяться, что Госпожа ни о чём не подозревает. Она знала всё.

Альбус смотрел на свои сокровища, лежавшие на покрытом внушительным слоем пыли столе. Волшебная палочка и мантия невидимка – два из трёх даров смерти, которые ему удалось сохранить у себя. Жаль, что всё это не более чем сильные артефакты, окутанные мифами и легендами.

Рядом с ними лежал дневник Тома Риддла. Его молодой Риддл создал ещё в школе. Проба пера, так сказать. Альбус провёл рукой над потрёпанной обложкой. Эта вещица когда-то содержала в себе оттиск личности Тома, вряд ли он смог бы возродиться из неё, и всё же очень достойная работа для столь юного возраста. Альбус и сам не мог сказать, зачем до сих пор хранит у себя эту вещь.

Его пальцы коснулись куда более ценного и функционального элемента коллекции. Массивный браслет из холодного, даже обжигающего металла. Вместилище души Аластора Грюма – верного и преданного соратника. Хотя Альбус никогда не был полностью уверен в мотивах Аластора. Старый приятель здорово поменялся после ритуала обретения мнимого бессмертия, но у Альбуса никогда не было времени разобраться с этим. А теперь уже поздно.

– Что же ты наделал, Аластор? Что же мы наделали?

Но древняя побрякушка хранила молчание.

Пора было заняться тем, ради чего Альбус и пришел сегодня сюда – вновь собрать свою душу в единое целое. Насколько это возможно. Приблизившись к фениксам, безмятежно дремавшим на своих насестах, Альбус ласково погладил Фоукса.

– Прости, мой старый друг. Если бы был другой выход, я нашёл бы его, – произнёс он, стараясь поверить в собственные слова. – А теперь…

Вернувшись обратно к стене, возле которой стоял стол с его сокровищами, Альбус закрыл глаза и сосредоточился. Это было слишком просто, всего лишь отдать приказ. Они даже не сопротивлялись, просто сгорали. Один за другим.

Альбус чувствовал, как к нему возвращается что-то очень важное для него. Что-то, чего он лишился по собственной глупости и тщеславию. Была ли это его душа? Вряд ли, вампиры так не считали. И всё же Альбус продолжал придерживаться этой версии.

Но в последний момент его решимость дрогнула. Он открыл глаза и встретил взгляд Фоукса. Осмысленный и какой-то странный взгляд. Фоукс смотрел… осуждающе? Да, скорее всего так и было, но было и что-то ещё, чего Альбус понять не мог. Он сделал глубокий вдох и отдал последний приказ.

Фоукс вспыхнул, моментально сгорая, но в этот раз что-то пошло не так. Альбус почувствовал, что ещё один фрагмент души вернулся к нему, но потом… он даже не понял, что именно произошло. От остальных фениксов не осталось и следа, однако Фоукс, сгорая, осыпался на пол чёрными хлопьями пепла.

Альбус почувствовал резкую боль в груди, внутри разгорался огонь, но всё это закончилось слишком быстро, чтобы он смог понять природу этого явления. В нескольких шагах от него на полу начала формироваться лишённая чёткости тень, словно отделявшаяся от его собственной. Через несколько мгновений она задрожала и метнулась в кучу пепла, раскидывая его по сторонам, подобно порыву ветра.

Пепел закружился в воздухе, сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее, формируясь в уменьшенную версию торнадо, на первый взгляд совсем не опасного, даже комичного. Впрочем, Альбус не питал иллюзий на этот счёт, начиная понимать, что именно происходит.

Выхватив палочку, он принялся плести заклинание, которое раньше никогда не использовал. Уже в самом конце он сбился и замолк, отводя свободную руку в сторону стола и стараясь нащупать на нём хоть что-то подходящее.

Практически сразу пальцы Альбуса коснулись дневника Тома Риддла. Промелькнуло сожаление, но он легко с ним справился. Не медля ни мгновения, Альбус удивительно точным броском зашвырнул дневник прямо в центр разрастающегося смерча и произнёс заключительные слова запечатывающего заклинания.

Всё закончилось так же внезапно, как и началось. Пепел без следа впитался в белые страницы раскрытого маггловского ежедневника, валявшегося на полу. О произошедшем напоминало только магическое истощение, да небольшой разгром в комнате. Более не доверяя своим ногам, Альбус опустился на пол, прислоняясь затылком к холодной каменной стене, и закрыл глаза. У него не оставалось сил даже на то, чтобы поднять дневник с пола.

«Фениксы – непростые существа, Альбус. Им нельзя доверять. Даже несмотря на то, что ты можешь призывать их, эта затея ничем хорошим не закончится».

Вот и всё, что сказала ему когда-то Госпожа по этому поводу. Но Альбус всегда всё делал по своему, тот случай не стал исключением.

И лишь когда Фоукс, наплевав на прямой приказ и все законы магии, начал возрождаться, Альбус впервые в жизни признал её правоту. Фениксы действительно были далеко не так просты, как считали маги.

Альбус хрипло рассмеялся, даже не пытаясь взять себя в руки. В конце концов, он исправил свою ошибку и вышел победителем из этой ситуации. Он имел полное право истерично смеяться. Над ситуацией, над собой и над собственной глупостью. Наверное, именно ею и воспользовался Фоукс, чтобы проникнуть в его разум и оставить там частичку себя, своей магии.

Если бы Альбус не вспомнил вовремя о подходящем ритуале… кто знает, что Фоукс сделал бы с ним, переродившись в свою истинную демоническую форму. Оставалось лишь надеяться, что это не дойдёт до Госпожи. Впрочем, Альбус был готов поспорить на что угодно, что она и так всё знает.

Кое-как, держась за стенку, он поднялся на ноги и осмотрелся. Повинуясь его мысленному приказу, дневник Тома Риддла сам прыгнул к нему в протянутую руку. Недолго думая, Альбус засунул его в один из бесконечных карманов директорской мантии. Следом туда же отправилось и последнее пристанище души Грюма, с ним Альбус планировал разобраться чуть позже, как только немного восстановится.

Времени оставалось всё меньше, а ведь ещё как-то нужно было добраться до Хогвартса. Однако сначала не помешало бы заглянуть в хранилище зелий. Альбус окинул взглядом беспорядок, тяжело вздохнул и направился к выходу.

***

Распределяющая Шляпа не могла похвастаться хорошим настроением. Нет, она, конечно, была рада редкой возможности пообщаться хоть с кем-то, но на распределение отводилось не так уж много времени, а спешку Шляпа не любила. К тому же первые шесть студентов её ничем особенно не заинтересовали, там всё было очевидно, а очевидного Шляпа тоже не любила.

– Эванс, Гарри! – выкрикнула Минерва Макгонагалл.

«Так-так-так, да это же потенциальный наследник Салазара, – не поверила своим «глазам» Шляпа, когда мальчишка нахлобучил её себе на голову и уселся на табурет. – Интересно, очень интересно. Был тут до тебя один, давненько уже, сколько годков прошло. Умолял меня отправить его на Слизерин. Да ты, я вижу, знаком с ним… всё интереснее и интереснее. А у тебя, я так понимаю, есть причины пойти на любой из предложенных мною факультетов».

«Честно говоря, я не знаю, – в ментальном голосе мальчишки не чувствовалось особенной уверенности, он явно был озадачен и напуган. – Наверное, вы правы. Ведь мы здесь для того, чтобы заводить друзей. И между факультетами тоже».

«Твои отец и мать учились на Гриффиндоре, – произнесла Шляпа, чтобы перевести мысли ребёнка в интересующее её русло. – Да, вижу, тебе это и без меня хорошо известно».

«Вы читаете мои мысли?» – всё ещё страх, но уже с примесью заинтересованности.

«Отчасти. Но не бойся, у Дамблдора нет надо мной власти, – Шляпа поспешила успокоить его. – Да и ни у кого здесь нет. Всё, что я узнаю – навсегда останется со мной».

«А распределение – это действительно так важно?» – судя по всему, мальчишка безоговорочно ей поверил, теперь в его сознании она ощущала только интерес.

«Так задумали основатели, они же и создали меня. Да и лёгкое соперничество учёбе не помеха, ты так не считаешь?»

«Если только лёгкое», – а вот в этих его словах уверенности не чувствовалось, видимо ребёнок согласился с ней только из вежливости.

«Не считаешь, понимаю, – Шляпу забавлял этот мальчишка, она бы с удовольствием пообщалась с ним дольше, но отведённое для их беседы время подходило к концу. – Ну что же, если особых предпочтений у тебя нет…»

«Подождите, пожалуйста!» – практически выкрик, едва не «оглушивший» Шляпу. – Вы ведь не только мысли читаете? Вы видите мои воспоминания?»

«Я понимаю, что тебя тревожит, – Шляпа действительно понимала, ребёнок буквально вытолкнул на поверхность своего сознания нужные воспоминания и мысли, словно понял, что именно так ей будет проще увидеть их. – Не обещаю, что смогу помочь, но если ты придёшь ко мне позднее, то мы попробуем заглянуть туда, куда ты хочешь. Но на это нужно время, которого у нас сейчас нет».

– Гриффиндор! – выкрикнула она, предвосхищая его возражения.

Растерянность, надежда и благодарность. Вот что ощущал этот ребёнок, стаскивая её с головы. И Шляпа действительно собиралась помочь ему узнать правду о гибели родителей. В конце концов, он был потомком основателей, и другие причины ей были не нужны.

Следующим заинтересовавшим Шляпу экземпляром оказалась магглорождённая колдунья, присевшая на табурет и терпеливо ожидавшая вердикта. Всех магглорождённых волшебников, поступавших в Хогвартс за последние годы, Шляпа могла бы пересчитать по пальцам, если бы они у неё были. А уж то, что творилось у этой девчонки в голове, она и вовсе не могла проигнорировать.

«У тебя будут большие проблемы, девочка, – произнесла Шляпа, не теряя времени на знакомство. – Мой тебе совет, хорошенько обдумай свою жизненную позицию».

«Что? Почему? – девчонка явно растерялась, но быстро взяла себя в руки и напористо контратаковала: – Кто вы? Почему вы мне угрожаете? Это потому, что я не настоящая волшебница?»

«Тише, тише, – поспешила остановить гневный поток её мыслей Шляпа. – Я не угрожаю тебе, я констатирую факт. И ты с ним согласна, хотя и никогда не признаешься в этом. Тебе нужно полностью менять свою манеру поведения. То, что годилось для семьи и младшей школы, тут тебе не поможет».

Девчонка угрюмо молчала, но её мысли двинулись в нужную сторону. Однако где-то на полпути они свернули не туда, и Шляпе пришлось признать, что ей нужно куда больше времени, чтобы наставить этого ребёнка на истинный путь».

«Ты – настоящая волшебница, – заговорила она. – Всегда помни это, не зацикливайся на том, как именно в тебе зародилась магическая сила. Это не главное. Главное, как ты будешь развивать её. И как будешь вести себя с окружающими. У тебя непростой характер. Постарайся найти себе хотя бы одного настоящего друга, в противном случае ты рискуешь заблудиться во тьме».

Не дожидаясь её реакции, Шляпа выкрикнула:

– Гриффиндор.

Конечно, девчонку следовало бы отправить на факультет Ровены, но при таком характере у неё не было шансов подружиться с кем-то даже на Хаффлпаффе. Однако тот факт, что на Гриффиндоре теперь будет учиться Поттер-Эванс, приехавший в школу с одной единственной целью – завести новых друзей, давал Шляпе надежду, что она поступила правильно, не спросив мнения самой Гермионы.

Дальше распределение пошло быстрее. Из мыслей Гарри Шляпа поняла, что впереди её ожидают ещё как минимум несколько интересных экземпляров и ускорила процесс распределения. Ей не нужно было слишком придирчиво ковыряться в головах этих детишек, чтобы понять, на какой факультет их следует направлять. Обычно процесс она затягивала исключительно ради своего удовольствия.

Следующий заинтересовавший Шляпу экземпляр не заставил себя ждать слишком уж долго.

«Так-так, – пробормотала она, с энтузиазмом копаясь в его мыслях. – Лестрейндж по фамилии и роду, но не по крови… однако ты передал свою кровь в род, очищая его».

«А вы откуда знаете?» – мальчишка попытался закрыться от неё.

И Шляпа была готова поспорить на что угодно, что у него бы это даже получилось, если бы он имел дело с легилиментом.

«Да ещё и не человеческой природы, – не без удовольствия продолжила она. – А знает ли Дамблдор, кого пригласил в школу»?

«Вы же ему не расскажете? Боюсь, я буду вынужден…»

«Такой маленький, а уже угрожает, – Шляпе определённо нравился этот «ребёнок», хоть возрастом тот не сильно уступал Дамблдору. – Не бойся, клянусь создателями и самой магией, что не выдам ваших тайн без вашего позволения».

Она почувствовала его облегчение.

«А это так заметно? – спросил он заинтересованно. – Ну, что я не человек?»

«Любой другой бы не понял, но я, как и ты, создание самой магии, для меня нет секретов. Этот год обещает быть весёлым. Как жаль, что сразу после распределения меня вновь уберут на дальнюю полку, пылиться до следующего учебного года».

«Может, мы с друзьями могли бы как-то навещать вас? Рассказывать вам, что происходит в школе», – это звучало настолько искренне, что Шляпа точно расплакалась бы, если б могла.

«Было бы неплохо, – ответила она, не зная, что ещё сказать и как реагировать на это предложение. – Впрочем, нам стоило бы поторопиться».

– Гриффиндор!

Она ещё успела почувствовать его смятение и беспокойство, но он быстро снял её с головы и положил на табурет.

– Лонгботтом, Невилл!

«Замечательно, наш третий заговорщик, – довольно пробормотала Шляпа, просматривая его мысли. – Да ещё и оборотень, как давно я не чувствовала вашего брата».

«Здравствуйте. Дядя Рем передаёт вам привет», – оказалось, ребёнок отлично знал, чего ожидать.

«Помню-помню, – Шляпа действительно хорошо помнила того маленького мальчугана, что сжимался под ней в комок нервов, ожидая разоблачения».

«Вы ведь его не сдали, да? Дядя Рем говорит, что не сдали. И нас с Робом не сдадите».

«Не бойся, от меня никто ничего не узнает, – поспешила успокоить его Шляпа. – Я вижу, что твой друг вырос достойным человеком».