Текст книги "Новый мир: О бедных ликанах замолвите слово (СИ)"

Автор книги: Вельга

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 47 страниц)

Совсем немного времени понадобилось, чтобы понять, что странная магия Биннса не только усыпляет своих «жертв», но и тянет из них силу. После этого все уроки Истории магии были отменены, однако Биннс продолжал приходить в кабинет и вещать о восстаниях гоблинов.

Минерва Макгонагалл пояснила Амелии, что на самом деле расписание занятий уже давно подстраивают под него. А он просто вплывает в определенное время в аудиторию и проводит урок. Ни о каком учебном плане и речи не шло.

Очень быстро члены комиссии поняли, что у Биннса для всех курсов заготовлено всего по одной лекции, и он изо дня в день повторяет их. Судя по всему, призрака заклинило на последнем дне его жизни.

– День сурка какой-то, – пробормотал себе под нос Люциус. Чем заслужил шокированный взгляд Амелии, которая буквально неделю назад поддалась на уговоры племянницы и сходила с ней и её маггловскими друзьями в кино на этот новый фильм.

Те члены попечительского совета, что не вошли в инспекционную комиссию, начали копать информацию о Биннсе. Как оказалось, он был весьма посредственным колдуном, потому и пошел работать в школу. Но самым интересным было то, что близких родственников у него при жизни не было. И собственного дома тоже не было, Биннс в годы преподавания жил при школе. Когда он умер, его на территории Хогвартса и похоронили, а комнаты, которые он занимал, просто запечатали.

Использовать их в дальнейшем не было никакой возможности, так как после каждого занятия привидение упорно возвращалось туда и до следующего занятия выходить категорически отказывалось. Когда маги вскрыли его комнаты, они обнаружили все вещи нетронутыми.

– Спасибо, что хотя бы труп не оставили, – выразил общее мнение Люциус.

При осмотре они обнаружили прижизненный дневник Биннса, он-то и дал ответы на все вопросы.

В школу Биннс устроился не просто так, с помощью специального артефакта он тянул из студентов магию. По крупицам, практически незаметно, тем самым увеличивая свой собственный резерв.

Этот артефакт без колебаний можно было называть «тёмным». И не только из-за его действия на «жертву», своему хозяину он тоже здоровья не прибавлял. Долго это продолжаться не могло и закончилось вполне ожидаемо – смертью Биннса. Умер он прямо посреди урока, просто присел на стул, а встал с него уже без тела.

По всей видимости, магию артефакта в момент смерти Биннса переклинило и каким-то образом зафиксировало на кабинете Истории магии. Но активировать чары мог только его призрак, когда он отсутствовал в аудитории – посторонней магии там не наблюдалось.

– Короче, гоните его в шею, – посоветовал на прощание Каспар, когда расследование завершилось. – А кабинет… я не знаю, замуруйте, что ли. Я не уверен, что сейчас уже что-то можно исправить.

Ритуал пришлось проводить несколько раз. И только когда все вещи Биннса были уничтожены, а вызванные Амелией специалисты из отдела тайн нашли его могилу и забрали останки с собой, всё наконец-то закончилось.

***

– И что мы имеем? – кисло вопросила Амелия, расположившись в кресле у камина в комнатах Люциуса.

Помимо главы попечительского совета и самого Люциуса в выделенных ему комнатах собрались все члены инспекционной комиссии, а также Северус и Минерва.

– Тебе правду или цензурно? – лениво ответил Люциус, налегающий на виски. Общение с Биннсом выбило его из привычной колеи.

Когда запахло жареным, привидение начало проявлять удивительную и несвойственную ему обычно активность. За несколько дней подготовки к изгнанию оно успело достать всех, включая студентов и преподавателей, но Люциусу почему-то доставалось больше всего.

За долгие годы преподавания в бестелесном состоянии призрак Биннса «навампирил» невероятное количество магической силы и теперь не стеснялся пускать её в ход. Заклинания он к счастью использовать не мог, но вот столкнуть с лестницы, скинуть на голову горшок с цветами или ведро с водой – мог запросто.

Он переплюнул в этом даже Пивза, местного полтергейста, который с самого основания Хогвартса был главной занозой во всех частях тела абсолютно всех обитателей замка. Но на того, по крайней мере, хотя бы действовала некоторая магия. От Биннса же спасения не было.

– Не знаю, – честно ответила Амелия, грея озябшие руки о свою чашку, в которой плескался кофе с коньяком. Плескался он потому, что руки Амелии дрожали от холода и нервного напряжения.

Мёрзла не только она. Мёрзли все, кто присутствовал при проведении ритуала изгнания – прощальный подарок Биннса. Августа сжалилась над коллегами и попросила эльфов этим вечером накрыть стол для всех. Сказывались события последних дней, еда так и осталась практически нетронутой, все активно налегали на алкоголь, а кое-кто ещё и на кофе. Об этом напитке в Хогвартсе не приходилось и мечтать.

– Нужно срочно искать замену Трелони и Биннсу, а также Квирреллу на маггловедение, – подвела итог Августа. – И что-то решать с ЗоТИ.

– Альбус не позволит уволить Сивиллу, – возразила Минерва. – Прорицания уже давно собирались убрать из учебной программы, по правде сказать, я вообще не понимаю, почему это до сих пор не было сделано. Вероятнее всего Альбус держит это место специально для Сивиллы.

– Лучше уж совсем убрать этот предмет, чем оставлять всё как есть, – недовольно заметила Амелия. – Прорицаниями должны заниматься только те, у кого предрасположенность к этому виду магии. И учить их должен профессионал, Трелони на эту должность не годится.

– А что не так с ЗоТИ? – Минерва не стала спорить и перевела разговор на другую тему. – Или вы имеете в виду это проклятие?

– Кстати, о проклятии, – вдруг оживился Северус. – А что если ЗоТИ не разбивать на отдельные предметы, а вообще упразднить как дисциплину.

– Тебе Биннс ничего на голову не ронял? – участливо поинтересовался Люциус.

– Ты выслушай сначала, – огрызнулся Северус и продолжил свою мысль: – Если ЗоТИ, как таковое, вообще убрать из учебной программы, но ввести другие предметы заменяющие его, то проклятие, скорее всего, развеется само по себе.

– Может сработать, – Минерва удивлённо уставилась на коллегу, – действительно может сработать. Почему тебе раньше это в голову не пришло?

– А меня больше интересует, откуда ты знаешь, что мы рассматриваем вероятность разделения ЗоТИ на отдельные предметы, – подозрительно уточнила Амелия.

– Я вроде как временно исполняющий обязанности руководителя школы, – невозмутимо ухмыльнулся Северус.

– Но мы ещё не выносили этот вопрос на рассмотрение руководства школы, – не унималась глава попечительского совета.

Северус неопределенно пожал плечами и ничего не ответил.

– Чем дольше мы с вами работаем, тем меньше мне нравится эта атмосфера таинственности, окутывающая вас и всё, что с вами связано, – Амелия недовольно поджала губы и кинула обвиняющий взгляд на Люциуса.

Люциус откинул голову на спинку кресла, прикрыл глаза и задумался. Ответ вертелся на языке, но что-то подсказывало ему, что стоило бы придумать нечто более корректное.

– Но ты же не можешь не признать, что мы действуем исключительно в интересах школы? – ответила за него Августа.

– Не могу, – легко согласилась Амелия, – но это не значит, что мне всё это нравится.

– Тебе не нравится, что я перешёл на сторону «добра»? – Люциус приоткрыл один глаз и кинул вопросительный взгляд на главу попечительского совета.

Повисла неловкая пауза.

– Ты очень изменился, – заговорила наконец Амелия, отставляя чашку в сторону. – Возможно, всё дело в этой вашей коалиции, но я…

– Ты не веришь, – Люциус рассмеялся и осмотрел остальных собравшихся. – И никто из вас не верит.

Маги отводили взгляды. Не все, но большинство, и Амелия не была исключением.

– И это правильно, – Люциус зловеще ухмыльнулся. – Малфои никогда ничего не делают просто так.

Молчание снова затянулось.

– И что это должно значить? – поинтересовалась Элизабет, когда тишина стала совсем уж неуютной.

– Ничего, – Люциус пожал плечами, – можете думать, что хотите, только не позволяйте своим эмоциям вмешиваться в наше общее дело. Мой сын в сентябре идет в школу, я очень надеюсь, что к этому времени качество образования в Хогвартсе поднимется хотя бы до необходимого минимума. И сделаю для этого всё, что в моих силах… и даже больше.

– Почему ты не отправишь Драко в Дурмстранг? – спросила Амелия.

– Почему ты не отправишь Сьюзен в Шармбатон? – вопросом на вопрос ответил Люциус.

– Один-один, – Амелия улыбнулась. – А как тебе, кстати, «День сурка»?

– Отличная семейная комедия, – невозмутимо ответил Люциус.

– А мне не понравилось, – проворчал Северус, заработав шокированный взгляд главы попечительского совета. – Как-то всё слишком сказочно…

Амелия покачала головой и промолчала. В конце концов, если уж Люциус увлёкся маггловским кино, то почему она удивляется тому, что и Северусу это не чуждо, он даже не чистокровный. Но представить себе вечно мрачного зельевара в маггловском кинотеатре Амелия почему-то не могла от слова «совсем».

***

– Мам, а можно нам тоже волшебные палочки? – Гарри умоляюще уставился на мать, когда обитатели мэнора собрались на ужин. – У Драко, Нева и Луны они уже есть.

– А там ещё остались те универсальные, которые вы заказывали для наших беглецов? – спросила Петуния у Каспара.

– Если кое-кто не переломал и запасные тоже, – усмехнутся тот.

– Я тут ни при чём, – обиженно надулась Беллатрикс, вытаскивая свою волшебную палочку. – Они сами…

Палочка в её руках отчетливо завибрировала, выпуская из кончика сноп ярких искр.

– Бросьте, – посоветовала Луна.

Луну слушались все. Беллатрикс, не задумываясь, откинула палочку подальше. Взбесившаяся деревяшка, даже не успев коснуться пола, с громким хлопком развалилась на две половинки, вспыхнувшие голубоватым магическим огнем и за считанные секунды превратившиеся в горстку пепла.

– И это уже четвертая, – пожаловалась Беллатрикс. – За неполный месяц…

– Ничего страшного, просто вам сейчас нужна особенная палочка, ближайшее время ни одна универсальная не подойдет. Они слишком слабые.

– Но раньше же подходила…

– А теперь не подойдет, – Луна невозмутимо вернулась к изучению своей тарелки, но потом, бросив мимолётный взгляд на бокал Беллатрикс, добавила: – И вам не стоит больше употреблять алкоголь.

Нарцисса и Андромеда синхронно выпучили глаза и уронили челюсти.

– Этого не может быть, – выразила их общее мнение средняя сестра, поскольку младшая, казалось, дар речи потеряла вовсе.

– Что не может быть? – Беллатрикс раздраженно отмахивалась от Эмми, пытающейся провести полную магическую диагностику несмотря на активные возражения «объекта».

– Малышка права, – Эмми удивлённо уставилась на Каспара, – второй месяц пошёл.

Каспар улыбнулся и бросил задумчивый взгляд на Тилли, что не укрылось от остальных.

– О, вот оно что, – задумчиво протянула Эмми. – Они приняли в род новую кровь, и проклятие достаточно ослабло…

– Ослабло? Достаточно? – Беллатрикс всё ещё ничего не понимала.

Недоумение на детской мордашке Тилли внезапно сменилось пониманием, а следом промелькнула целая гамма чувств. Он спрыгнул со стула и радостно завопил:

– У меня будет братик! Или сестричка!

Это послужило сигналом к началу чего-то невообразимого. Дети повскакивали со своих мест и бросились его обнимать, поздравляя. Нарцисса и Андромеда с разных сторон стиснули сестру и радостно смеялись. Сама Беллатрикс непонимающе хлопала глазами и умоляюще смотрела на мужа. До Рудольфуса дошло быстрее, он аккуратно выудил жену из рук сестер и, легко приподняв её над полом, закружился вместе с ней по столовой.

– Дурдом на выезде, – улыбаясь, прокомментировала Алекто.

– Ты просто завидуешь, – рассмеялся Амикус.

Петуния тоже поздравила новоиспеченных «в скором времени второй раз родителей» и теперь задумчиво смотрела на Тилли, который сменил Беллатрикс на руках Рудольфуса, счастливо смеялся и обнимал их обоих.

– Помнишь, о чем я говорил?

Петуния вздрогнула и повернулась на голос. Оказалось, Каспар незаметно перебрался на пустующий этим вечером стул Северуса и тоже наблюдал за Тилли.

– Он нашел себя, свой настоящий образ, – тихо, едва различимо произнёс Каспар. – Сейчас он совсем такой же, как и его друзья. Простой мальчишка с немного иной магической силой. Друг, сын, брат… Мальчики помогли ему стать собой. Он будет расти вместе с ними, взрослеть, стариться. Вот только…

На мгновение во взгляде Каспара промелькнуло что-то такое, чего Петуния никогда ещё не видела в его глазах. Горечь потери.

– Вот только он никогда не умрёт, – прошептала она чуть слышно.

Каспар печально улыбнулся и кивнул.

– Но у них впереди целая жизнь, не стоит сейчас об этом думать.

========== Глава 33 ==========

Первый выпуск «Придиры и Ко» увидел свет в апреле.

Это был даже не полноценный журнал, а скорее брошюра, содержавшая более чем подробную информацию про оборотней и коалицию. А также в ней, впервые с момента создания организации, были обнародованы координаты офисов, где отныне должен был проходить приём посетителей.

Маггловский офис располагался в деловой части маггловского же Лондона, а магический – в Лютном переулке, который сами обитатели оного обычно называли Тёмной Аллеей. В брошюре был указан и номер телефона организации.

На телефон «посадили» Габриэля, поскольку он до сих пор не стремился расставаться со своими привычками и ничего другого ему пока просто нельзя было доверить. А вот с работой секретаря он справлялся прекрасно, Амос даже подумывал предложить ему сменить пол, секретарша бы из него получилась что надо.

Каспару удалось заставить Габриэля немного поменять внешность, чтобы его сходство со звездой фильмов для взрослых не было совсем уж явным. Но менять имя тот наотрез отказался, хотя против смены фамилии не возражал, поскольку «своей» настоящей фамилии даже не знал. Так в маггловском мире появился Габриэль Джонс – секретарь главного офиса развлекательной корпорации семьи Эвансов. Помимо Габриэля к этому делу подключили и остальных новичков, призванных Петунией в прошлом месяце.

Лучше всех дела обстояли с самозваным Шерлоком, он начал задумываться о бренности бытия уже спустя неделю после «рождения». Вероятно, что-то от великого Холмса в нём всё-таки присутствовало. В один прекрасный день он отвел в сторону Каспара и сообщил, что по здравому размышлению решил сменить себе имя и внешность, так как подражать кому-то, пусть и своему кумиру, считал ниже своего достоинства. Бывший Шерлок в маггловском мире получил имя Джек Джонс и даже был допущен к более серьёзным делам коалиции, поскольку голова у него действительно варила.

«Терминатор» через некоторое время тоже начал обзаводиться собственной личностью, но имя решил себе оставить, став Арнольдом Джонсом. Внешность он сменил без разговоров и на знаменитого актера более не походил совсем.

Каспар и Петуния решили, что все «рождённые» в одном месяце эльфы по маггловским документам будут носить одну фамилию и официально приходиться друг другу родственниками. Степень родства оставили на усмотрение самих эльфов.

Габриэль, Джек и Арнольд решили стать братьями, через некоторое время родственная связь действительно начала проявляться. Джек подобно старшему брату опекал Арнольда и Габриэля, Арнольд же беспрекословно слушался его во всём и взял шефство над безголовым Габриэлем, который никак не хотел «взрослеть».

Подобные метаморфозы удивляли всех, кроме самих эльфов и Петунии. Она быстрее остальных поняла, что не так уж домовики и отличаются от людей, особенно если дать им шанс жить по-человечески.

Большая часть тиража «Придиры и Ко» была разослана всем подписчикам обычной «Придиры», а остальные экземпляры отправили в приёмный покой Мунго, где их с разрешения главного колдомедика раздавали всем, кто был в этом заинтересован.

Несколько экземпляров доставили и в Хогвартс, прямо на завтрак. Старшекурсники делали копии для всех желающих. У многих были родственники из числа тех, кого министерство притесняло и ограничивало в правах, поэтому брошюрки быстро разошлись по рукам. Тем же вечером десятки сов полетели из Хогвартса к своим адресатам, неся им лучик надежды на новую жизнь.

Несмотря на немногочисленный тираж «Придиры», к вечеру весь магический мир только и говорил о коалиции. К такому наплыву посетителей эльфы явно оказались не готовы. В Лютном переулке в этот день было особенно многолюдно, там то и дело сновали толпы зевак, мечтающие хотя бы издалека увидеть своим глазами представителей коалиции, принимающих посетителей.

К счастью, офис в маггловской части города таким спросом не пользовался. Все, кто хоть немного был знаком с маггловским миром, предпочитали звонить на горячую линию организации. Помимо Габриэля на телефон пришлось посадить ещё нескольких эльфов.

А Джек, Арнольд, Каспар и Ильвис буквально поселились в Лютном. По большей части офис посещали зеваки и им сочувствующие, но каждый непременно хотел поговорить с «главным», гнать их в шею было неприлично, хотя порой и очень хотелось.

Несмотря на то, что министерство уже давно прекратило гонения оборотней, в день выхода журнала авроры буквально наводнили Косую и Тёмную аллеи. Они растерянно болтались среди толп зевак и под недружелюбными взглядами постоянных обитателей Лютного чувствовали себя явно не в своей тарелке.

Несколько раз на пороге офиса вспыхивали конфликты с участием авроров и совсем уж откровенного вида отщепенцев магического сообщества, но Каспар небольшой демонстрацией «высшеэльфийской» магии пресёк это дело на корню. Он так и не счёл нужным отказаться от образа высшего эльфа.

Тех, кому действительно требовалась помощь, тоже хватало. Чаще всего приходили оборотни, которые по каким-то причинам не покинули Англию во время облав. Даже несмотря на то, что многие из них были магами, устроиться в магическом мире им было крайне сложно, на работу их брать не особенно стремились.

Во-первых, из-за их маленькой пушистой проблемы, во-вторых, из-за весьма посредственной магической подготовки, ведь все они были самоучками. А когда министерство устроило свою «охоту на ведьм», им и вовсе житья не стало. Уйди они в мир магглов, жизнь как-нибудь да наладилась бы, ведь хуже уже просто не могло быть. Но на деле всё было не так просто. Без маггловских документов, денег и знаний в маггловском мире их не ждало ничего хорошего.

Чтобы качественно подделать документы, необходим был не только хороший уровень владения магией, но и знания, а также связи в маггловском мире. Любой, кто пытался нарушить закон, сильно рисковал попасть в поле зрения маггловских или магических служб охраны правопорядка. И то и другое обычно заканчивалось очень и очень неприятно. Если оборотень-маг попадался на чём-то аврорам, ему грозило пожизненное в Азкабане. Если он попадал в маггловскую тюрьму, то опять же всё сводилось либо к Азкабану, либо к смерти.

Магическое сообщество Великобритании очень рьяно отслеживало соблюдение закона о неразглашении, а когда оборотень в полнолуние перекидывался прямо на глазах у изумлённых блюстителей правопорядка и сокамерников – это никоим образом не способствовало сохранению секретности. На место сразу высылалась бригада зачистки, нарушителя забирали или уничтожали на месте, а магглам подправляли память и их жизнь снова шла своим чередом.

За неделю ряды подопечных коалиции пополнились двадцатью шестью вервольфами разной степени помятости. Им всем нужен был дом и работа, у Кэйла наконец появилось занятие. Вопреки опасениям Каспара, отъявленные мерзавцы из числа оборотней присоединяться к коалиции не спешили. Либо решили переждать пока шумиха уляжется, либо и так были довольны своей жизнью.

На первый взгляд все обратившиеся к ним ликантропы производили впечатление уставших и здорово побитых жизнью людей. А после принятия временной метки, которая служила для Ильвиса и Эмми проводником в сознание посетителя, эльфы уже знали о них всё. Все оборотни прошли проверку и, получив постоянную метку, были отправлены в поселение у озера под крылышко к Кэйлу и Мари.

Помимо ликантропов желание присоединиться к коалиции проявляли и обычные маги. И таковых было на удивление много, хотя практически все из них имели приличную работу в магическом или маггловском мире. Они и сами не понимали зачем пришли, надеясь на «авось». Авось возьмут, авось не заставят работать, авось будут жить в шоколаде.

Большинство отсеивалось ещё до принятия временной метки, так как в отличие от оборотней, которым нечего было терять, маги в свои головы пускать никого не желали. Те же, кто всё-таки соглашался на метку, проверку не проходили. Они были алчными, ленивыми и просто искали легкой жизни. Сажать таких себе на шею эльфы не имели ни малейшего желания.

***

В один из вечеров офис коалиции посетил очень странный тип. Внешность его была практически ничем не примечательна. Не слишком длинные, вьющиеся каштановые волосы, слегка заостренные черты лица, неопределенный возраст и длинный чёрный плащ, закрывавший его фигуру от кончиков пальцев ног и до самого подбородка.

По Лютному переулку мимо любителей легкой наживы он прошел без проблем, играючи затуманивая своей магией разумы всех желающих познакомиться с ним поближе. Именно этим незнакомец и заинтересовал Каспара, но сюрпризы на этом не закончились. Когда эльфы предложили гостю присесть и тот без возражений повиновался, полы плаща разошлись в стороны, явив окружающим его наготу.

Справившись с изумлением, Каспар всё-таки перешел к делу. Оказалось, незнакомец являлся представителем народа русалок, обитавшим в подземных водах под Хогвартсом. Они редко выходили к людям, поскольку совершенно не были приспособлены к жизни среди них, не знали обычаев и уклада жизни волшебников. Магическое сообщество Англии даже не считало их народ «магическими существами», для магов Британии русалки и им подобные не слишком отличались от зверей.

Марлоу, так звали странного посетителя, рассказал, что провёл в пути практически весь день. Пространственной магией его народ не владел, более того – их возможности вообще весьма ограничены. Обычно русалкам была доступна лишь ментальная магия, но встречались и исключения, некоторые представители водного народа отлично владели магией воды. Марлоу был из их числа, но в пути ему это не слишком помогло, он даже не мог создать себе одежду, а воровать не позволяла гордость. Плащ вместе с брошюркой коалиции русалки нашли на берегу озера.

Точнее нашла их Миртл – одно из привидений Хогвартса. Умерла бедняжка Миртл совсем юной, в возрасте четырнадцати лет, прямо в школе. О своей смерти она говорить не любила. Другие привидения её не жаловали, да и среди живых магов у неё друзей не было.

Однажды она случайно попала в подземное озеро под Хогвартсом, где и познакомилась с русалками. На тот момент они весьма посредственно понимали человеческий язык, но это не помешало им подружиться. Миртл поразило то, что все представители этого водного народа умели превращаться в людей. Их родной язык оказался для неё слишком сложным, но за несколько лет ей удалось научить русалок прилично изъясняться на английском.

Миртл сообщила, что плащ и брошюрку на берегу оставил Филч, нынешний смотритель школы. Он был сквибом и не самым приятным человеком в Хогвартсе. Поэтому у него, как и у Миртл в своё время, тоже не было друзей. Не считать же его другом кошку, которую завхоз звал миссис Норрис. Миртл иногда наблюдала за ним, очень уж ей было жаль старика.

В этот день Филч пришел на берег озера и долго всматривался в его глубины. А потом вытащил что-то из кармана, положил на камень у воды и ушёл. Миртл снедало любопытство, но посмотреть, что же там лежит под тряпкой, она не могла.

Привидением Миртл стала сравнительно недавно, что для тебя какие-то жалкие полсотни лет, если ты мёртв. Она ещё не научилась концентрировать свою энергию для того, чтобы двигать предметы, поэтому и поспешила к своим друзьям в подземное озеро.

В воды на поверхности русалки выбирались не часто, а выходили на сушу только по ночам, днём предпочитая обитать под Хогвартсом в лабиринтах затопленных тоннелей.

Читать они не умели, поэтому переворачивали страницы, а Миртл читала им вслух. Идея выбраться в «люди» показалась им очень заманчивой, ведь на территории Хогвартса у них не было никаких перспектив, и они это прекрасно понимали.

Миртл при жизни бывала на Косой Аллее, а оттуда до Лютного рукой подать. Кое-как она смогла объяснить Марлоу, которого выбрали посланцем водного народа, куда ему нужно попасть. «Уж послали, так послали», – размышлял он позже, разыскивая вход в магическую часть города.

До Лондона он добрался на Хогвартс-экспрессе, везущем студентов на пасхальные каникулы домой. Хоть тут ему повезло, но на этом везение и закончилось, странный человек в чёрном плаще привлекал слишком много внимания в маггловском мире. К счастью, Марлоу отлично владел ментальной магией. Полицейские, заинтересовавшиеся было странным прохожим, быстро теряли к нему интерес. Кое-как он всё-таки добрался до «Дырявого котла», а оттуда уже было не сложно попасть в Лютный. Но на это путешествие у него ушёл весь день.

Рассказав свою историю, Марлоу смущённо замолчал, он совершенно не знал, что делать дальше. Проинструктировать его не успели, поскольку единственным способом для него добраться в Лондон был Хогвартс-экспресс, отходивший в тот самый день, когда Филч оставил на берегу озера брошюру коалиции.

Эльфам Марлоу понравился, он был по-детски непосредственным, немного наивным и очень любознательным. Его интересовало абсолютно всё, но он был слишком стеснительным, чтобы спрашивать.

Временную метку он принял без возражений и даже с радостью, поскольку его не прогнали, чего он очень опасался, ведь его народ был совершенно неприспособлен к выходу в большой мир и не мог ничего предложить коалиции. Каспар пригласил Марлоу провести эту ночь в Слизерин-мэноре, на что тот радостно согласился.

***

На завтраке он познакомился с остальными обитателями мэнора. Накануне из Хогвартса вернулись Нимфадора, Северус, Люциус и Августа, поэтому в столовой было многолюдно, присутствовала даже Мари с детьми и Ксенофилиус с дочерью.

У Лавгудов после выхода первого выпуска «Придиры и Ко» возникла неожиданная проблема.

Кто выпускает «Придиру» и где они живут – знали все, кто хотел это знать. Дом Ксенофилиуса наводнили совы. Одни писали, что он делает доброе дело, другие присылали вопилёры с проклятиями. Причем письма не прекращались ни днём, ни ночью. Казалось, в магическом мире и людей-то столько не наберётся, сколько сов прилетало к ним домой ежедневно.

Корреспонденцией занимались эльфы, но находиться в доме стало невыносимо. Мари предложила Ксенофилиусу на время перебраться в её коттедж и даже попросила эльфов приготовить для него чердак под типографию.

Близнецы очень полюбили Луну. С остальными детьми у них тоже сложились тёплые и дружеские отношения, но Луна была для них больше чем другом. Братья очень не хотели расстраивать мать и потому никогда не показывали при Мари, что прошлое всё ещё преследует их. А Луна в такие моменты неизменно оказывалась рядом, она была их поддержкой и опорой. И Мари, и Ксенофилиус не могли этого не замечать, поэтому идея съехаться выглядела вполне естественно.

Марлоу сразу всем понравился, особенно детям. Он без возражений продемонстрировал им свой хвост, поменяв форму прямо сидя за столом. Штаны, созданные для него эльфами, разошлись по швам, когда его ноги трансформировались в массивный, покрытый чешуёй хвост. Марлоу смутился и даже расстроился, но Эмми, улыбаясь, уверила его, что ничего страшного не произошло, и она с легкостью всё исправит.

Также гость поведал, что в их общине всего две дюжины русалок. Они не создавали пары, поскольку не хотели заводить детей в таких условиях. Не сказать, что им жилось совсем уж плохо, но их старейшина неоднократно просил помощи у директоров Хогвартса, но те неизменно отказывали. А ведь русалки просили немного, лишь помочь им покинуть территорию школы и перебраться поближе к своим сородичам, которым больше повезло со средой обитания.

– Я думаю, – Северус покачивал в руках чашку с кофе, – всё дело в том, что ваша магия питает магическое ядро Хогвартса. Поэтому никто из директоров не мог допустить того, чтобы кто-либо из магических существ, проживающих сейчас на территории Хогвартса, покинул окрестности замка. Не думаю, что Дамблдор сделал бы исключение для вас, даже если бы больше от него ничего не потребовалось.

– В таком случае это всё зря, – глаза Марлоу подозрительно заблестели, – я зря проделал этот путь. Мы связаны со школой магическим контрактом, его невозможно разорвать без согласия обеих сторон.

– Каким образом работает этот контракт? – заинтересовался Северус, отставляя чашку в сторону. – Он связывает вас непосредственно со школой или с её директорами? Распространяется на всю общину или на конкретных её представителей? Кто является ответственным за исполнение контракта с вашей стороны?

– Не знаю, – Марлоу удивлённо моргнул и слёзы в его глазах моментально высохли. – Но каждый из нас может призывать контракт, только мы не умеем читать.

Он смущённо улыбнулся и взмахнул рукой, на стол плавно опустился лист магического пергамента.

– А уничтожить не пробовали? – деловито поинтересовался Северус, притягивая пергамент к себе и вчитываясь в его содержимое.

Марлоу только грустно усмехнулся.

– Ага, – задумчиво протянул Северус, – интересно-интересно. А как вы его призываете?

– Нам достаточно лишь подумать о наших обязательствах перед Хогвартсом, и он появляется, – в подтверждение этих слов перед Марлоу появился ещё один лист и ещё, и ещё…

– Они что, бесконечные? – удивился Северус.

– Да, мы их используем, чтобы огонь разводить, – сконфуженно признался Марлоу. – В наших тоннелях очень влажно, поленья для костра мы заготавливаем в Запретном лесу и доставляем их в подземелья через озеро, поэтому они долгое время остаются сырыми. А эти листики хорошо горят, вспыхивают от первой же искры.

– Гениально, – пробормотал Северус, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. – Подумать об обязательствах…

Он сосредоточенно наморщил лоб… и буквально оказался погребен под завалом пергамента.

– Ы-ы-ы, – сквозь смех протянул Сириус. – Сев, ты кому столько задолжал?

Петуния опасливо отодвинулась от шевелящейся и не очень пристойно выражающейся горы бумаги, подняла несколько валяющихся сверху листов и начала читать.

– Контракт… бла-бла-бла… – тихо бормотала она себе под нос, пропуская всё на её взгляд не интересное. – А, вот – кентавры. А тут у нас… гиппогрифы? Нет, ну кентавры и русалки – понятно, но как с гиппогрифами контракт заключали? Или вот ещё веселее – акромантулы. Каппа, единороги, фестралы, гриндилоу…