Текст книги "Мастер Иллюзий (СИ)"

Автор книги: Su.мрак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 62 (всего у книги 74 страниц)

Марк смотрел на их перепалку и, как ни странно, с души постепенно спадала тяжесть, давившая на него уже два месяца. Мало того, что-то важное в его жизни словно вставало на своё место. Да, его любовь унизили и растоптали. Да, ему сейчас было больно и одиноко. Но только сейчас юный маг осознал, что это ещё не конец света. Что он будет жить дальше, и не ради душевного спокойствия Кэса и своих друзей, не ради мести, а просто так, ради себя.

А перепалка перед его глазами набирала новые обороты и, заметив, что Гелерт прикусывает нижнюю губу, что тот делал только когда злился, а Альбус щурит потемневшие от гнева глаза, Марк бесцеремонно вмешался в их ссору:

– Меня вот что интересует, господа мои хорошие… Как вы друг друга при таком общении не поубивали до сих пор?

Ссорившиеся старцы застыли, повернувшись к нахалу, посмевшему встрять в их спор, потеряли нить разговора и… неуверенно улыбнулись… друг другу.

– Постойте, постойте! Вы что, все три дня так общаетесь?

– Понимаешь…э-э-э… Маркус, мы не можем прийти к общему мнению по…

– Тьфу! Альбус, скажи просто, что мы цапаемся по каждому вопросу! Но не обращай внимания, Марк, так всегда было. Ты ещё не видел, что тут творилось два дня назад.

Юноша проговорил с ними почти до рассвета. Как ни странно, разговаривая с ним, они словно забывали о своих разногласиях и могли спокойно общаться. А Марк узнавал совершенно с другой стороны маститого учёного мага и язвительного «непробиваемого» изгоя – «Ночного волка». В общем, когда эти двое заявили, что не собираются долго напрягать его своими проблемами и как можно скорее уедут из замка, юноша просто обиделся и ясно дал понять своим собеседникам, что:

А – идти в таком состоянии куда-то для них смерти подобно;

Б – замок в полном их распоряжении;

В – … он просто их никуда не отпустит.

Дни текли за днями. Дрей и Герми вернулись в Хогвардс. Никто не искал Героя-Ложного-Пророчества. О бывшем кумире, оказалось, так просто забыть. И только МакГонагалл раз в месяц передавала ему через Гермиону письма. Марк прекратил заниматься самоедством и просто плыл по течению, деля своё время между разработкой новой программы для летних гастролей, многочисленными поклонницами и разговорами с двумя старыми магами, жившими в его замке. О возвращении в Магический Мир он даже не задумывался, но на предложения Гелерта с Альбусом позаниматься Боевой магией соглашался с удовольствием. Как-то так получилось, что со временем двое партнёров постепенно нашли общий язык и перестали цапаться по каждому пустяку, и теперь с новой силой наезжали на своего единственного ученика. Юноша не раз заставал их в библиотеке, или в гостиной, сидевшими в соседних креслах, или на диване и, жестикулируя руками, обсуждавших какие-то события своей жизни. И порой он ловил себя на мысли, что… банально завидует старым любовникам-противникам-партнёрам. Сам он такой близости с кем бы то ни было теперь не допускал, обрывая всякие отношения со своими многочисленными подружками, как только они начинали совать нос в его «личное пространство».

Парня всё устраивало, а на шевелившегося в душе маленького червячка, нашёптывавшего ему на ухо: «И это всё, чего ты хочешь, Маркус? А как же тайны и загадки?» он старался не обращать внимания.

Кэс долго терпел его похождения, но однажды, спустя почти месяц после их возвращения с гастролей, не выдержал. Правда, у него был повод. Он, конечно, сквозь пальцы смотрел на становившуюся всё более бурной личную жизнь сына, но четыре вечеринки с друзьями подряд, да ещё и обнаруженные после последней из них три абсолютно голые и оч-чень довольные девицы в его постели могли вывести из себя даже святого. Выставив красавиц за двери, Кассиус, сжалившись, напоил Марка Антипохмельным и, только когда зелье подействовало, приступил к конкретной головомойке:

– Кому и что ты собираешься доказать? Что ты красивый парень, они и так знают. Что ты можешь, как настоящий Казанова, собрать вокруг себя целый гарем? Так этим ты напоминаешь сам себе, кто научил тебя всему этому. Не надоело ещё жалеть себя?

– А что мне делать? Мне нравится быть цирковым артистом, а становиться аврором или, упаси Мерлин, работником Министерства, не прельщает совершенно.

– А как же тайны и загадки, которые так увлекали тебя раньше?

– А тебе не кажется, что я нахлебался их вдосталь?

– Нет, не кажется. Вот что, друг милый, ты у меня этой осенью сдашь ТРИТОНы, а там как знаешь! Но, если честно, я разочарован. На мой взгляд, кое-кто из здесь присутствующих слишком быстро предал свою мечту.

– Ты с ума сошёл, Кэс?! Какие ТРИТОНы? Мне же до них было ещё больше года учиться!

– Да-а, и что? Скажешь, что ты не знаешь ЗОТИ на уровень магической школы? Или у тебя будут затруднения в Чарах и Трансфигурации?

– А Зелья? А практическая работа по одной из основных дисциплин, которую готовят в течение всего седьмого курса?

– По Зельям тебя Гелерт подтянет, он их не хуже… хмм… дипломированного зельевара знает, а проект… да одна твоя даже первая вариация Поисковой Карты и Поискового заклинания экзаменаторов на уши поставят. А теперь взял себя в руки и марш на тренировку!

Так начались для юноши дни жесточайшей муштры. Альбус и Гелерт подошли к подготовке парня к сдаче экзаменов экстерном творчески. Их не устраивала простая формальная сдача, они хотели, чтобы их ученик был лучшим. Боевая магия, Трансфигурация, Чары, Зелья шли одно за другим. Порой ему оставалось время только чтобы поесть и провалиться в сон до утра. Но, как ни странно, умирая от усталости, он чувствовал себя лучше, чем когда гулял с друзьями на вечеринках. Вернулись былая собранность и кураж. Учёба и репетиции не оставляли времени на посторонние занятия, но юноша всё же замечал, что Альбус с Гелертом обсуждают что-то, написанное в толстой старинной книге, переплетённой в тиснённую золотом бычью кожу. Когда он впервые заметил её, то успел удивиться: Сноукастл весьма неохотно пропускал на свою территорию чужие гримуары. Для этого нужно было соизволение лично хозяина замка. Но кто его знал, на что были способны маги уровня этих хитрецов. Марк не раз видел, как его учителя спорили над ней. Гелерт, казалось, возражал, Альбус на чём-то настаивал, а иногда – наоборот. Когда же споры прекратились, парень стал ловить на себе их задумчивые взгляды. Юноша уже хотел задать им ряд вопросов, когда они сами обратились к нему в один июньский вечер.

– Марк, мы хотим попросить тебя об одном одолжении, – Альбус положил на стол перед собой ту самую книгу. – Этот фолиант я больше пятидесяти лет назад забрал из вещей Гелерта после его ареста и заключения в Нурменгард.

– Это…

– Да, «Охотник», эта та самая книга, которую мой предок забрал из Сноукастла. И речь сейчас пойдёт об одном из её ритуалов.

Юноша внимательно слушал то, что ему рассказывали эти двое, и не мог прийти в себя от изумления. То, что они от него требовали… не лезло ни в какие ворота!!!

– Вы с ума сошли?! Это же убьёт вас обоих!

– Нельзя убить уже практически мёртвых, юноша.

– Но ритуал уничтожит вас за каких-то несколько дней!

– За семь-восемь, если говорить точнее, – Альбус печально посмотрел в глаза парня. – Том ошибался. Вечной жизни, как и вечной молодости, не существует, и за всё в Магическом Мире надо платить. Этот ритуал – наш единственный с Гелертом шанс быть счастливыми, хоть и такое короткое время.

– Но отдавать за день молодости неделю жизни – это…

Марк замолчал, подбирая слова, но всё его негодование от подобного предложения растаяло, когда спокойный голос Гелерта произнёс:

– Маркус, это наш выбор. Каждый имеет право его сделать. Мы с Алом выбрали. И просим тебя лишь о помощи в его проведении. Ты же знаешь, наша магия истощена, и мы просто не потянем таинство с таким её расходом.

Душа парня кричала: «Нет!!! Вы не можете меня вот так бросить!», но, внимательно вглядевшись в их серьёзные решительные лица, он ответил:

– Хорошо.

Все трое не спали всю ночь, Гелерт и Альбус – тихо переговариваясь, а Марк – терзаясь сомнениями в правильности сделанного им выбора.

Утром, стоя в вычерченной им и Герми с Дреем в течение нескольких часов пентаграмме и произнося нараспев слова ритуала, юноша не переставал дивиться своему решению. Спустя несколько часов вызванная его заклинаниями зеркальная сфера растворилась, и на каменном полу остались лежать голова к голове двое молодых волшебников лет семнадцати, и тогда Маркус, не выдержав, выбежал из зала. Уж больно разительным был контраст. А в голову лезли крамольные мысли: «Они когда-то упустили своё счастье… как ты… как ты… как ты…» С трудом избавившись от них, он заставил себя вернуться в зал и от всей души поздравить с трудом державшихся на ногах, таких странных и молодых… Ала и Гела.

Юноши оказались симпатичными. Более хрупкий Альбус чем-то напоминал Миону, а Гелерт – казановистого Гидеона. Разговор не клеился. Эти двое были слишком поглощены разглядыванием друг друга, чтобы поддерживать интересную и связную беседу. Поэтому, накормив «добрых молодцев» питательным обедом, Маркус с Гермионом и Драко свернули разговор и ретировались в дом Кэса, предоставив так много вынесшим партнёрам полную свободу действий.

Как только все исчезли из Сноукастла, а прислуживавшая за столом догадливая Винки словно растворилась в старинном замке, Гелерт, не выдержав внимательного взгляда Альбуса, который тот то и дело бросал на него, как щитом, прикрываясь длинной чёлкой рыже-каштановых волос, поднялся из-за стола и отошёл к окну, вглядываясь в морскую гладь так пристально, как будто от этого зависела его жизнь. Он, никогда и ни перед кем не склонявший голову, не пасовавший ни перед какими трудностями и опасностями, заставлявший одним взглядом дрожать сильных мира сего… не мог побороть неловкости и даже какой-то робости, оставшись наедине с любимым человеком. Ох, не так Грин-де-Вальд представлял себе свою жизнь после проведения ритуала. С каждой минутой неловкость и тянущая боль в груди нарастали, и он уже с трудом сдерживался, чтобы не сбежать из ставшей вдруг неуютной гостиной куда глаза глядят… когда почувствовал руки, бережно обнявшие его за талию, прижавшееся к спине горячее тело и ощутил, как сухие губы, едва прикасаясь, покрывают лёгкими поцелуями его шею, а тихий, немного неуверенный голос, шепчет в самое ухо:

– Ты не рад…

И словно огромная тяжесть рухнула с души Гелерта – он наконец-то вновь почувствовал себя молодым, всемогущим и… любимым. Быстро развернувшись, он обхватил лицо Ала ладонями и, глядя в ярко-голубые, полные боли глаза, проговорил:

– Ты чудо моё светлое! Дурачок! Ты даже не представляешь, как я счастлив… – не переставая говорить, Гел принялся покрывать осторожными поцелуями такое нежное и молодое лицо любимого, а когда голубые глаза Альбуса вспыхнули яркими звёздами – именно такими, какими всю жизнь представлял их пред своим мысленным взором опальный Тёмный Лорд – не выдержал и впился страстным поцелуем в манящий полуоткрытый рот. Ему ответили с не меньшей страстью. Руки Ала неожиданно сильно притянули его к телу партнёра, и вся окружающая действительность перестала существовать, и только где-то на периферии затуманенного счастьем и любовью разума билась мысль: «Тор-великолепный! Какими же мы были дураками!!!»

Кэс гонял своё семейство с утра и до глубокой ночи, чтобы работой отвлечь от тоскливых мыслей. А у самого было муторно на душе. За этот почти год он успел привязаться к язвительному, но умному и по-своему справедливому старику, да и Альбуса Дамблдора с детства привык уважать. Тот был довольно частым гостем в доме его отца, и маленький Кассиус очень жалел, что никогда не сможет попасть в ученики к этому доброму магу в древнюю школу Хогвардс. Умом он понимал и одобрял их выбор, но от этого не становилось легче. Если честно, то, не присутствовав при ритуале и не видев помолодевшую и преобразившуюся пару, ему было сложно представить какие-либо отношения между этими двумя магами. Как и все жившие в его доме, Кэс с ужасом провожал каждый пролетевший день, с минуты на минуту ожидая появления Винки с известием о смерти ставших близкими людей. Так прошли пять дней. Шесть. А вечером седьмого дня в лондонском доме Иллюзоров материализовалась Винки… с неожиданным приглашением всех присутствовавших на праздничный ужин в замке. Никому не надо было объяснять, что это значит. Маги довольно многое почерпнули из обычаев Древней Греции и Рима, чтобы понимать, их зовут, чтобы проститься. Каждый из них боялся этой… своеобразной тризны, но в Сноукастле появились все: Эдна Зорейн с сыновьями и Блейзом, Кэс с Гидеоном, Кингсли и Кэном, Маркус с Герми и Дреем и даже Минерва МакГонагалл, перенесённая Фоуксом. Неизвестно, что уж там хитрый Гелерт подлил всем в вино, и подливал ли вообще, а возможно, это Альбус наложил на них какие-то чары, но вечер прошёл весело и непринуждённо. Не было никакого предчувствия надвигающейся беды или несчастья. Даже гриффиндорский декан, поначалу несколько шокированная подобным обществом и подозрительно поглядывавшая на красавчика Грин-де-Вальда, постепенно оттаяла и, наскоро войдя в курс дела, в которое её посвятили Герми с Дреем, шутила и улыбалась вместе со всеми. Как-то незаметно настала полночь, гости и хозяин дружно попрощались с оставшейся в Сноукастле парой и исчезли из замка, а Гелерт с Альбусом, проведя незабываемую ночь, вышли в маленький садик, разбитый на крепостной стене, нависшей над морем, и устроились на мраморной скамье, чтобы встретить восходящее солнце. Они ни о чём не говорили, потому что понимали друг друга без слов, и просто любовались таким живым и красивым миром. Гел облокотился на каменную спинку, закинув ноги на скамью и прижимая к своей груди спину полулежавшего у него на коленях Ала…

Такими и застали их вызванные Винки Кэс и Маркус. Пара по-прежнему не размыкала объятий, глядя на заливавшие морскую гладь солнечные лучи и синее-пресинее небо. Казалось, они вот-вот заметят пришедших друзей и поднимутся к ним навстречу, но… Тёплый, нагретый солнцем камень, до мельчайших подробностей передававший их черты и даже выражения лиц, был мёртвым. В маленьком садике Сноукастла стояла прекрасная мраморная скульптура, и ни одному из скульпторов древности и современности даже и не снилась такая красота. Магия, простившая своих неразумных детей, оставила их навеки молодыми и счастливыми.

В этой смерти не было горя и печали.

А через две недели исчезнувший из Магического Мира полгода назад, изменившийся почти до неузнаваемости, повзрослевший Гарри Поттер предстал перед Министерской экзаменационной комиссией для сдачи ТРИТОНов. Юноша был собран и невозмутим. Улыбка лишь иногда и то скорее намёком появлялась на его губах. Разглашения ими информации он не боялся, каждый экзаменатор давал перед вступлением в эту должность очень серьёзную Магическую Клятву, нарушить которую не рискнул бы никто.

Первыми по жребию стояли Зелья. Марк сумел ответить почти на все письменные вопросы и вполне сносно сварить довольно сложную вариацию зелья Сна-Без-Сновидений. Старый Мастер Зельеварения Слагхорн, которого пригласили принять участие в приёме экзаменов, с полной уверенностью поставил юноше «Выше ожидаемого». С остальными предметами было ещё проще. Чары принимала помнившая его ещё по СОВам профессор Марчбенкс и была впечатлена ростом его знаний за неполные два года. Трансфигурацию – профессор Тофти. А приглашённого в качестве эксперта по ЗОТИ важного профессора Майера из Европейского Магического Университета Маркус буквально раскатал тонким слоем по помосту на пятнадцатой минуте боя, нейтрализовав напущенных на него дементоров и навок и в ответ задавив массированной атакой инферий и баньши. Несмотря на использованную в данном случае «не совсем светлую магию», ответ бывшего студента посчитали адекватным, так как его противник несколько…э-э-э… «превысил полномочия», использовав в атаке опасных для жизни и рассудка существ. Обычно на школьников не насылалось ничего опаснее красных колпаков, боггартов и гриндилоу. А уж когда ничего не подозревавший Марк предоставил экзаменационной комиссии несколько упрощённую Поисковую Карту и соответствующее заклинание, это просто произвело фурор. Старые маститые учёные никак не могли поверить, что сопляк семнадцати лет от роду сумел создать нечто, до чего не мог даже додуматься ни один из них. В общем, неудивительно, что в аттестате, кроме «В» по Зельеварению, сияли сплошные «Превосходно». Обрадованного избавлением от постоянной зубрёжки и муштры парня даже не удивила просьба профессоров Тофти и Марчбенкс предоставить ненадолго в их распоряжение так восхитившую их Карту. Каково же было его удивление, когда на следующее утро прямо после торжественной, правда, проведённой в узком кругу выдачи диплома о заочном окончании Хогвардса его отозвали в сторонку пропущенные в кабинет профессором Марчбенкс маги в тёмных скрывающих фигуры и лица мантиях и вежливо пригласили посетить кабинет своего шефа. Маркус уже было вознамерился послать их куда подальше, но как только таинственная парочка упомянула имя «Тени», без возражений последовал за ними. Коридоры, по которым они проходили, сменяли один другой. Иногда Маркус их узнавал, а иногда – нет, и вот, наконец, маленькая компания достигла цели. Провожатые отступили, пропуская юношу в ничем не примечательный тупик, и замерли, оставшись с наружной стороны коридора. «Охотник» усмехнулся: его явно брали на «слабо», и он… собирался им в этом подыграть. Десять минут у него ушло, чтобы с помощью сложнейших чар отыскать хорошо спрятанную дверь, ещё пятнадцать – чтобы подобрать «отмычки» к её Защите, и вот, наконец, он с гордым и насмешливым видом вошёл в большой уставленный различными магическими и маггловскими приборами кабинет…

Первым же, что он услышал, был до боли знакомый насмешливый голос, произнёсший:

– Кинг, ты должен мне десять галлеонов, он уложился в полчаса…

Глава 43. Танцы с волками.

Глава 43

Едва Северус вышел из ванной, расчёсывая влажные после мытья волосы, как утреннюю воскресную тишину Подземелий разорвал громкий стук в двери его покоев: три тихих частых удара и два громких редких. Так мог стучать только один человек в замке. Зельевар тяжело вздохнул, застегнул призванную из шкафа свежую рубашку, заправил её в брюки, осторожно прикрыл за собой дверь спальни, чтобы не разбудить ещё спавшего напрочь вымотавшегося вчера Люца, и пошёл открывать. Тянуть время и притворяться, что «никого нет дома», не имело никакого смысла – преподаватель ЗОТИ и по совместительству новый декан Гриффиндора мог пройти даже через «Адское пламя»… если очень этого хотел. А уж Запирающие чары на личных апартаментах профессора Зельеварения, хоть тот и был бывшим Пожирателем и знал очень много крайне неприятных для незваных гостей вещей, для него не представляли особого затруднения. Как только щёлкнул невидимый замок и открылась массивная дверь, в полутёмную гостиную Северуса ввалился высокий, широкоплечий чуть прихрамывавший мужчина. Его светло-карие глаза лучились весёлыми искорками:

– А-а, совы Мордредовы! Спите ещё?!

– Как и все нормальные люди ранним утром в воскресенье… – как ни странно это звучало, но сердиться на шумного и весёлого балагура Сев не мог.

Казалось бы, этот магглорожденный бывший гриффиндорец, учившийся когда-то в Хогвардсе на пять курсов старше него, был воплощением всего, что слизеринец не переваривал в окружающих людях… Ан нет! Несмотря на кажущуюся безбашенность и поведение «рубахи-парня», ставший преподавателем ЗОТИ около года назад маг обладал изобретательным и цепким умом, хорошо замаскированной тактичностью и железобетонной надёжностью. И Северусу не раз выдавалась возможность убедиться в этом.

Поначалу, когда громкоголосый бывший аврор с внешностью рисуемого магглами архангела Гавриила только появился в замке, они сцепились не на жизнь, а насмерть, и только вмешательство директрисы МакГонагалл останавливало враждовавших деканов от смертоубийства или членовредительства, но потом… Во время одного из выходов студентов во вновь отстроенный Хогсмид – как раз на прошлый Хэллоуин – на детей напала разыскиваемая аврорами по всей стране недобитая группа Пожирателей. Это случилось, когда деканы Гриффиндора и Слизерина как раз сопровождали малолетних неучей в деревню. Нет, бывшие соратнички Северуса не обладали фанатичной преданностью их покойному Лорду, как Бэлла Лестранж, но «рыльце» у них было «в пушку», и самое малое, что светило им при аресте – это пожизненное заключение в Азкабане, вот они и решили захватить заложников, чтобы их беспрепятственно выпустили из страны. В общем… двум взрослым магам пришлось туго. Нынешние семикурсники, половина из которых участвовала в Битве два года назад и имела боевой опыт, уже успели дойти до деревни, а под надзором деканов были только третьи-четвёртые курсы, никогда не принимавшие участия в сражениях, да и по возрасту ещё не изучавшие Боевую магию. Двое преподавателей тогда едва смогли отбить своих «цыплят» и продержаться до появления авроров. Они положили половину ПСов, но и сами на неделю попали в Больничное крыло. Северус собственноручно обработал свои раны, в то время как мадам Помфри колдовала над гриффиндорцем. Он, конечно, специально не разглядывал потерявшего сознание бывшего аврора, но вынужден был помогать маленькой колдоведьме раздевать массивного, как викинг, мага. Увиденное заставило его тогда содрогнуться. На своём веку он повидал многое и хорошо разбирался в последствиях любых травм и проклятий, но полностью покрытое шрамами приблизительно годичной давности тело заставило вздрогнуть даже его. И это если ещё не считать протеза, заменявшего жутко искалеченную правую ногу. Зельевар представлял, какую боль должен был по утрам испытывать этот человек, даже просто поднимаясь с постели. А тот ухитрялся всегда весело шутить, смеяться и даже почти не хромать. Этот случай положил конец их вражде и склокам. Впоследствии, когда к ним присоединился заинтригованный рассказами партнёра Люциус, они каждые выходные стали устраивать магические спарринг-сражения в Дуэльном зале Хогвардса. Благо дело, директриса после Битвы прониклась уважением к Малфою-старшему и дала ему беспрепятственный доступ в школу.

И вот сейчас этот ярый адепт Годрика стоял в его гостиной и, даже не пытаясь приглушить голос, отпускал насмешливые комментарии их с Люцем опозданию на тренировку. После пяти минут этого кошачьего концерта из спальни, по-королевски невозмутимый, вышел полностью одетый и приведённый в порядок лорд Малфой собственной персоной и ехидным голосом поинтересовался:

– Соваж, у тебя в роду баньши не было?

– О-о! Спящий красавец проснулся… Что, Твоё-Сиятельство-Кандидат-В-Министры, предвыборный мандраж высыпаться не даёт? Так успокойся, по неофициальным, но достоверным агентурным данным, ты, Малфой, таки станешь победителем.

– Это тебе «Тень» свои аналитические расчёты докладывал, или сам просчитал?

– Какая-такая тень? Вы о чём, господа? – Соваж состроил абсолютно невинную и полную недоумения физиономию.

Люц с Северусом незаметно переглянулись. Доверять кому-либо, кроме друг друга, они не умели в принципе, поэтому сразу после того Хэллоуина подключили собственные нелегальные связи и узнали о бывшем авроре всё, что смогли. По всему выходило, что он был человеком Кингсли, а осведомлённость этих двоих в некоторых вопросах, не подлежащих обсуждению в Аврорате, наводила на мысль об их связи с кем-то из Отдела Тайн. Поскольку кандидатуру Паркера обсуждавшие это вдвоём Люциус с Севом откинули сразу, оставался таинственный человек без имени… по прозвищу «Тень».

Мысли зельевара плавно перешли на чернокожего мага, вот уже больше года занимавшего пост Главы Аврората, и перед глазами, как наяву, замелькали эпизоды пережитых за эти два года событий.

«Да, завтра будет ровно два года с момента кончины никем не оплаканного Лорда и… с того чёрного дня нашей ссоры с Тигрёнком, – мужчина помрачнел и отвернулся от спорящих о чём-то в очередной раз Люциуса с Соважем. Они с Люцем так и не смогли найти парня. Напрасно два опытных мага-ищейки раз за разом поднимали на дыбы весь теневой Магический Мир Британии и Европы, им так и не удалось ничего выяснить. Где Тигрёнок, и что с ним, не было известно, а, зная его авантюрность и умение влипать во все особо опасные приключения, партнёрам иной раз на стенку хотелось лезть от беспокойства и безысходности. Да что там говорить, пользуясь своими связями, они проверяли КАЖДУЮ, хоть каплю показавшуюся необычной, катастрофу и преступление в магическом мире, всякий раз страшась увидеть среди жертв юного мага с зелёными глазами. С того самого мгновения, когда «Ночной Охотник» так по-слизерински «опустил» их с Люциусом, прошло много времени. Гнев улёгся почти сразу. Неудачи в поисках только укрепляли решимость друзей найти любимого мальчишку и вымолить его прощение, или, что было не менее вероятно, погибнуть от его руки, но пока что ни одна ниточка не привела их к цели.

Как только они с Люциусом после первых месяцев лихорадочных поисков вернулись в Британию, на них насели со всех сторон. Такого прессинга не ожидал даже Люц, «варившийся» в Министерской «каше» почти всю сознательную жизнь. Вот тогда-то зельевар и вспомнил свои язвительные речи о «Нашей новой знаменитости – Гарри Поттере». Парню, хоть он и был на него обижен за то, что тот даже не попрощался с ним, когда ушёл в Академию Авроров (да о чём говорить, Поттер – он и есть Поттер), можно было даже посочувствовать. Выдерживать бремя славы было очень нелегко. Всё Магическое Сообщество разом вдруг прониклось к бывшим слизеринцам восхищением и поклонением. Их приглашали на все торжественные приёмы и семейные вечера. Каждая из мало-мальски что-то значивших политических партий пыталась лестью ли, шантажом или просто прямым наездом привлечь на свою сторону Героев Магического Мира. А все… Нет, не так! ВСЕ древние магические чистокровные семьи навязывали всевозможные брачные контракты двум партнёрам. Их не останавливало даже то, что они официально закрепили в Министерстве этот свой статус. В ход шло всё – от Амортенции, наследных талантов и Зелья Подчинения до предложения членов семьи практически в сексуальное рабство. Не спасали ни отговорки, ни прямые заявления, ни угрозы проклясть. Защита Малфой-Менора с трудом справлялась с попытками проникновения в поместье нежеланных визитёров.

Однажды особо рьяные поклонники из числа запятнавших своё имя связями с Лордом даже пытались похитить Драко, намереваясь шантажировать через него Люциуса, но не на того напали. Крестник Северуса не особенно распространялся, что там произошло, но к тому времени, как в заброшенный дом на окраине Лондона, куда горе-похитители привели юношу, появился вызванный им отряд авроров, стражи порядка застали только восемь тушек находившихся без сознания магов. Зельевар недобро усмехнулся. Кое-кто из этих неудачников находился на лечении в Св. Мунго и по сей день. Авроры были впечатлены и даже как-то слишком спокойно согласились не упоминать в своих отчётах заклинания, которыми пользовался Драко… или не только Драко.

Мысли Сева на несколько минут сконцентрировались на крестнике. Тот тоже за эти два года заставил их пережить парочку неприятных минут. После победы над Тёмным Лордом и поражения Пожирателей под Хогвардсом между Люциусом и его сыном словно чёрная кошка пробежала. Даже для приученного к этикету и сдержанности с детства парня холодная отстранённость, с которой он общался с отцом и крёстным, казалась слишком уж… демонстративной. Люц винил во всём себя и считал, что парень не может простить ему смерти матери. Северус же больше склонялся к влиянию на крестника призрака покойного Максимуса Малфоя. Юный лорд Блэк всячески избегал появляться на каникулах в Малфой-Меноре и сразу после окончания школы заявил, что перебирается жить в особняк Блэков на Гриммо 12. Оказывается, пока он заканчивал седьмой курс, нанятая им бригада гоблинов до неузнаваемости преобразила этот каменный склеп, когда-то бывший штаб-квартирой «Ордена Феникса». Все брачные предложения красивый выпускник Хогвардса, окончивший школу в тройке лучших учеников, отвергал с холодной вежливостью, не поддаваясь ни на угрозы, ни на лесть, ни на осторожные уговоры отца, пытавшегося устроить выгодную партию сыну. Одно дело, когда им угрожала смертельная опасность, и неизвестно было, выживут ли они в этой войне, и совсем другое, когда в мирное время перед единственным наследником открывалось столько великолепных возможностей укрепить своё собственное положение и престиж рода. Именно из-за этого прошлым летом в маленьком семействе Малфоев и разразился грандиозный скандал. Обычно вежливый и спокойный Драко в довольно крепких выражениях высказал отцу, всё, что он думает о договорных браках, и буквально вырвал у опешившего родителя подтверждение старого обещания принять любого, кого сын выберет партнёром. Сев же только посмеивался, по-слизерински предоставляя представителям блондинистого семейства, столь дорогим его сердцу, возможность выпустить пар. Он-то великолепно знал, кому принадлежали все помыслы его крестника. С этого момента прошёл уже почти год, постепенно отношения в семье стали налаживаться, и даже наметилось некоторое потепление. Драко заканчивал первый курс Магического Университета. Даже и говорить не стоило, что в одном потоке с ним училась магглорожденная студентка Гермиона Грейнджер – это и так было само собой разумеющимся. Северус улыбнулся про себя: ни он, ни МакГонагалл не выиграли то давешнее пари о том, кто же из гриффиндоро-слизеринской парочки «проколется» и выдаст их отношения первым. Никто не догадывался об их отнюдь не дружеских связях до сих пор. Эти двое юнцов знали, что такое конспирация. Даже вездесущая Рита Скиттер, буквально охотившаяся за любой крупицей информации о не подпускавших к себе никого Малфоях и Снейпе и со времен Турнира Трёх Волшебников ненавидевшая Грейнджер, не смогла ничего разнюхать. Но Слизеринскому декану, который точно ЗНАЛ, какие чувства связывают его крестника с красивой гриффиндоркой, лёгкие мимолётные прикосновения рук и очень хорошо замаскированные «переговоры» с помощью взглядов говорили о многом. Единственное, чего не понимал зельевар, это почему эти двое продолжают скрывать свои отношения, ведь Люциус предоставил своему сыну полный карт-бланш распоряжаться собственной судьбой. Но для чего бы им это ни было нужно, надо отдать им должное, молодые люди ловко ускользали от назойливых ухаживаний преследовавших их поклонников.