Текст книги "Мастер Иллюзий (СИ)"

Автор книги: Su.мрак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 74 страниц)

– Что это за бредни?! – Люц едва сумел сдержать прорывающийся наружу гнев. Они с Северусом две недели правдами и неправдами устраивали безопасность мальчишки. Лгали, выкручивались, давали взятки. Чтобы только никто, ни одна живая душа не узнала, куда они его собираются спрятать, а этот юный нахал ещё и привередничает!

– Драко, мы с твоим отцом беспокоимся о твоей безопасности. В стенах Шармбатона ты будешь надёжно защищён, а потенциальный брак с наследницей Гринграссов даст тебе поддержку нейтрально настроенных лордов. Если случится несчастье, и нас не станет – ты останешься под их защитой, – Северус понимал, что его крестник «упёрся рогом» и прямое давление на него чревато бунтом, поэтому пытался воззвать к его разуму и чувству самосохранения.

– Необходимость… защита… долг перед родом… и к чему это привело вас? – Дрей вскочил с камня и отвернулся от родных, пытаясь взять себя в руки. Он чуть не высказал им всё, что наболело в душе за последнее лето. – В общем… это уже неважно, я отказываюсь подчиниться. Если тебя, папа, это не устраивает – можешь вывести меня из рода.

– Что-о?! – Люциус даже дар речи потерял от такого заявления.

– Ну-ка, ну-ка, молодой человек, объяснитесь, пожалуйста. Что это вы имели в виду? Крестник, за свои слова надо отвечать. Если уж сказал «А», то говори и «Б».

Драко помолчал, а потом решительно развернулся к отцу и крёстному, которые уставились на него так, как будто у него на голове рога выросли:

– Хорошо, я скажу. Всё равно пришлось бы рано или поздно поговорить об этом. Скажи, папа, ты считаешь свою жизнь счастливой?

– Я – лорд Малфой, и…

– Вот именно! Лорд Малфой – маска, за которой скрывается человек. Тебя устраивало, что дед женил тебя на нелюбимой женщине, а меня не устраивает!

– Твоя мать была моим другом…

– Вот именно – другом, а не любимой. А ты сам всю жизнь тайком встречался с крёстным, которого любишь. Разве это жизнь? А мама?

– Я не препятствовал Нарциссе устраивать свою личную жизнь как ей хочется. Она была достаточно осторожна, чтобы не бросить тень на имя Малфоев.

– Да-а, – юноша картинно развёл руки, и продолжил с сарказмом, – Ты милостиво разрешил ей иметь любовников. А ты подумал, чего хотела она? Или ты считаешь, что ей была не нужна любовь дорогого ей человека? – он отвернулся от отца, взъерошил отросшие за лето волосы и уже другим, тихим и усталым тоном, добавил: – Пойми, папа, я не хочу, чтобы мой сын однажды застал свою мать тихо плачущей над фотографией недавно умершего человека, как это было со мной.

– Что?! – Сев с Люциусом поражённо переглянулись, они никогда не задумывались, что холодная и сдержанная Нарцисса могла тоже кого-то любить. Любовники – не в счёт.

– Да, папа. И знаешь, что я услышал? Мама разговаривала с человеком на фотографии, как будто с ним самим, и… просила прощения за то, что осталась жива, когда он умер, за то, что у её сына не синие глаза и не каштановые волосы… за то, что я не сын Сириуса Блэка.

Мужчины замерли, ошарашенные услышанным, а Драко помолчал, успокаиваясь и вновь продолжил:

– Я не хочу так жить. И ты, папа, меня не заставишь.

Люц медленно приходил в себя, он многое повидал на своём веку, но такого услышать никак не ожидал. Подумать только, его жена, верный друг и союзник, всю жизнь любила этого… чокнутого Сириуса. Северусу такую информацию переварить было ещё сложнее. Он не умел прощать и, как ни старался помирить их с этой блохастой шавкой Дамблдор, так и не простил своего школьного врага. Но его крестник был во многом прав. Такой жизни, как у них с Люцем, он для Драко не хотел. Зельевар по-новому взглянул на внезапно повзрослевшего парня и поразился его сходству с Тигрёнком. Нет, не внешнему сходству, внешне они отличались, как небо и земля, но внутренне… Тот же собранный взгляд, постоянно готовое к нападению тело, резкий отпор при попытке диктовать неприемлемые для него условия и яростная защита всего, что он считал важным в своей жизни. Северус перевёл взгляд на своего партнёра: «Интересно, понимает ли Люц, что у парня уже появился любимый человек? Ведь это его или её он сейчас так яростно защищает».

Люциус устало поднялся с камня, подошёл к сыну и обнял за плечи:

– Что бы ты ни решил, Драко, я всегда поддержу тебя. И… да… во многом ты прав. Мы серьёзно потрудились над тем, чтобы испоганить собственную жизнь. Я только хочу знать, что с тобой всё в порядке, тебе не угрожает опасность, и ты здоров.

– Я буду связываться с тобой через Максимуса.

– Через кого?!

– Через прадеда.

– Он разговаривает с тобой?! – Люц не мог поверить своим ушам, с ним портрет ни разу даже взглядом не перекинулся.

– Да. Кстати, он сам меня нашёл. Даже, – юноша лукаво усмехнулся, – подговорил одну таинственную личность по прозвищу «Ночной охотник» выкрасть свой портрет из твоей спальни.

– Как он с тобой связался?

– Кто, прадед, или вор?

– Вор.

– Я его никогда не видел, – Дрей врал так правдоподобно, что Люциус с Северусом ничего не заподозрили. – Со мной связался Кингсли и передал портрет. Сказал, что получил его с незнакомой совой, а с Максимусом познакомился в доме Блэков. Тот часто там появляется на портрете Ориона Блэка.

– Так вот, откуда… – Сев оборвал себя на полуслове и переглянулся с Люцем. Теперь понятно было, откуда хитрый Тигрёнок черпал некоторые свои сведения.

Они проговорили ещё два часа, а потом появился Патронус Кингсли и вызвал Северуса к Дамблдору. Драко обнял крёстного на прощанье, и тот аппарировал в Хогсмид. А отец с сыном остались. Им казалось, что на этой каменистой площадке они знакомятся друг с другом заново. Потом Драко взглянул на часы и стал прощаться:

– Меня ждут, папа. Я ещё с тобой свяжусь. А о том, что происходит дома, узнаю от Максимуса. Они обнялись, и юноша воспользовался перстнем-портключом, чтобы переместиться куда-то. Люциусу украшение показалось смутно знакомым, но он не акцентировал на этом своё внимание, занятый мыслями о разговоре с сыном. Минуту спустя лорд Малфой уже стоял на аппарационной площадке своего поместья.

А Марку снились ласки Люциуса. Вымотанный долгим нахождением в шкуре змеи и перемещением он едва заметил, как с болота вернулись его наставники, и провалился в сон ещё глубже. Их ухода он не заметил. Время уже близилось к обеду, а парень всё ещё не проснулся. Вернувшийся со встречи с сыном Люциус, замерев возле кровати, залюбовался разметавшимся на постели юным магом. Сегодня он узнал об этом таинственном существе ещё одну подробность. Тигрёнок во сне перевернулся на спину и откинул мешавшее ему одеяло. Похоже, ему снилось что-то очень и очень приятное – он улыбался. Мужчина осторожно, чтобы не разбудить, скинул одежду и присел на постель. Мальчишка коротко простонал во сне, его плоть ожила и заинтересованно поднялась из гнезда тёмных волос. Рука юноши неосознанно накрыла пах и провела по увеличившейся эрекции. Сонные зелёные глаза приоткрылись и столкнулись с восхищённым взглядом серых. Ласкавшая член ладонь непроизвольно дёрнулась, пытаясь притянуть сбившееся одеяло, но потом вернулась обратно. Мелькнувшая было в глазах паника потухла и сменилась откровенно приглашающими искорками.

– Люциус, – парень выгнулся на кровати, слегка разведя ноги и уже активнее приласкав свою эрекцию, вторая рука переместилась на постепенно напрягающиеся бугорки сосков.

– Это приглашение? – рука мужчины накрыла лодыжку и медленно… очень медленно стала подниматься вверх по ноге парня.

– Возможно, – спросонья Марк ощущал эйфорию и лёгкость, которых не испытывал ранее. Он связывал это с адреналином, выплеснувшимся во время сегодняшнего приключения, но, собственно, ему было плевать на причины. Сейчас он мог решиться сказать то, на что никогда не решился бы в другое время:

– Я хочу тебя.

– М-м-м, – нависший над парнем Малфой, раздвинул его губы в настойчивом поцелуе, а оторвавшись, прошептал в самое ухо: – За чем же дело стало?

Парень сам втянул его в поцелуй, а затем, ловко вывернулся из захвата, перевернув мужчину на спину и оседлав бёдра. На лице горел румянец возбуждения:

– Я хочу быть в тебе… – и вновь втянул блондина в умопомрачительный поцелуй. Только отдышавшись после него, Люц вник в слова этого чуда.

– Что-о? Ах ты… наглый щенок! – он скинул с себя сопротивлявшегося парня и прижал животом к кровати, разводя ему ноги. Длинные пальцы ласкали внутреннюю сторону бёдер, периодически поглаживая яички и едва касаясь набухшего члена. – Власти захотелось? – промурлыкал он прямо в ухо мальчику, прежде чем прикусить мочку. Юноша застонал и выгнулся, но это вызвало его новый стон – напряжённый до боли член прижимался к постели:

– Не-ет! Люциус, я просто… охх… хочу тебя! Я никогда раньше… ммм… не… ой! – мужчина звонко шлёпнул его по заду, вызывая новый виток возбуждения – от удара его эрекция вновь резко соприкоснулась с тонкой тканью постельного белья.

– Нахалёнок, я проучу тебя! – в притворной ярости Люц зарычал и прикусил юноше кожу у основания шеи. Его член уже стоял, мальчишка своим наглым заявлением возбудил его настолько, что сейчас аристократ не собирался сдерживаться, а намеревался воспользоваться своим доминирующим положением по полной программе. Нет, он вовсе был не против исполнить просьбу нахального юнца. Это, в принципе, могло быть даже интересным, но… не сейчас. С губ Тигрёнка срывались такие стоны и вскрики, что довели его буквально до грани, и только опасение причинить боль этому невозможно желанному существу удерживало мужчину от того, чтобы ворваться в юное тело без подготовки. Искать любрикант было некогда, и Люциус, произнеся заклятия Очищения и Смазки, ввёл сразу два пальца в узкий вход, коленом раздвигая ноги парня пошире и проникая всё глубже и глубже в тугое отверстие. Тигрёнок вздрогнул всем телом, выгнулся и жалобно закричал. Мужчина замер, испугавшись, что причинил боль, но парень зашипел не хуже изображённой на его теле змеи и срывающимся голосом потребовал:

– Ну же! Не останавливайся! – и сам как можно глубже насадился на ласкающие его пальцы. – Возьми меня!

– Потерпи, ты ещё не готов, – отвечать получалось с трудом, уж очень хотелось немедленно выполнить просьбу любовника. – Тебе будет больно.

– К Мордреду боль!!! Ну же!!! – Тигрёнок уже рычал и извивался под ним, пытаясь поймать рукой его вздыбленный член. Наконец, ему это удалось, и юноша сжал руку, с силой проводя ею по возбуждённой плоти, сдвигая нежную кожицу и заставляя чувствительную головку напрячься и упереться в расщелину между его ягодицами.

– Ах ты… – мужчина откинул расхулиганившуюся руку мальчишки и, убрав пальцы, с силой, одним толчком вошёл в бьющееся под ним тело. – Ты хотел этого?

Парень протяжно вскрикнул и застонал во весь голос, а потом лихорадочно толкнулся ему навстречу, сам задав ритм их движений. Люц подтянул его к себе поближе, поставив на колени и пригнув грудью к постели. Он двигался в тугом канале мощно, постоянно задевая вырывающий такие сладкие крики из горла мальчика бугорок. Даже если бы захотел, Люц уже не мог остановиться или хотя бы сдержать удары. Но Тигрёнок его об этом и не просил. Единственное, что сделал мужчина, это пережал член юноши у основания, не давая тому слишком быстро кончить и продлевая удовольствие. Уже чувствуя, что вот-вот сорвётся в оргазм, он убрал руку и при следующем же толчке излился в парня, чувствуя судорожные сокращения его мышц. Секундой позже вскрикнул и Тигрёнок, заливая семенем его ласкавшую низ живота юноши руку.

Они в изнеможении раскинулись на кровати. Отдышавшись, Люц невербально наложил Очищающее заклятие на себя и любовника, а мальчишка, приоткрыв затуманенные только что перенесённым наслаждением глаза, нахально поинтересовался:

– Ну, так как же, мой вопрос?

– Вот сможешь победить меня в поединке – тогда получишь такую возможность.

Мужчина насмешливо улыбался. Никакой беды от такого обещания не было. Парень, конечно, был очень талантливым боевым магом, но серьёзную конкуренцию мог составить не раньше чем через полгода. А тогда… да кто ж знает, что в этом неспокойном мире будет тогда. Может, Люциуса уже и в живых не будет. Он грустно улыбнулся этим мыслям.

– Ты расстроился?

– Нет, что ты, Тигрёнок! Просто… жизнь Пожирателя опасна и трудна.

– Так уезжайте с Северусом! Забери своего сына и уезжайте втроём!

– Куда? Пока Тёмный Лорд жив, нас везде достанут.

Эти слова были сказаны таким безнадёжным тоном, что Марку впервые в жизни по собственной воле, а не по какому-то пророчеству, захотелось прибить красноглазого монстра. Этого он сделать по многим причинам в ближайшем будущем не мог, поэтому бросил все свои силы на выведение из меланхолии Люциуса.

А тем временем Северус был вне себя от гнева. Он едва смог удержать невозмутимую маску на лице, услышав рассказ Голдстейнов о гибели крысы-Петигрю и чудесном спасении семьи «Ночным охотником». «Вернусь в Менор, выпорю так, что неделю сидеть не сможет, и привяжу к кровати! Клянусь Мерлином!» – подобные мысли крутились в голове зельевара, не мешая ему, тем не менее, внимательно вслушиваться в рассказ Аугустуса и подмечать всё новые и новые детали. В принципе, мальчишка поступил разумно, наложив на себя столь своеобразную иллюзию (ага, сразу дементоры в голову лезут). В сгоревшем доме авроры ничего не нашли, кроме обгоревших останков предателя. Ни ауры, ни распознавания провести не удалось. Сев про себя усмехнулся, вспомнив их с Люцем потуги отыскать неуловимого мальчишку. Дамблдора и Грюма очень заинтересовал этот новый возникший на военной сцене персонаж, но добиться от свидетеля они ничего не смогли. Мало того, Голдстейн ещё и высказал претензии к Аврорату, за то, что его семью подвергли такой опасности. В самый разгар этого «приятного» общения в кабинет Дамблдора влетел взбешенный Кингсли и, не замечая находящегося несколько в стороне Голдстейна, с порога наскочил на своего непосредственного начальника:

– Мать вашу, Аластор! Когда это кончится? Я был абсолютно уверен, что дом на болоте пуст. А на месте выяснилось, что Голдстейнов не эвакуировали. Какого хрена происходит? Сначала жертвы в Хогсмиде, потом здесь! Вы вообще защищать магов собираетесь, или только Пожирателей мочить?! Охотник за головами хренов! – заметив Аугустуса, слушавшего его ругань с вылезшими на лоб глазами, Шеклбот взял себя в руки и, метнув на шефа ещё один убийственный взгляд, поздоровался с присутствующими и извинился.

Возможно, инцидент был бы исчерпан, если бы срыв молодого командира группы не снёс напрочь остатки того, что в больной голове Грюма называлось самообладанием. Лицо его налилось кровью, здоровый глаз превратился в щёлку, а волшебный завертелся с удвоенной силой:

– Всё сказал? Ты меня достал, подстилка министерская. За….и уже все! Кингсли – то, Кингсли – сё! На моё место метишь, красавчик? И скольким в Министерстве ты подставил свою задницу, чтобы этого добиться?! Учти, черномазый, твои высокопоставленные любовнички не всегда будут защищать свою постельную игрушку! Придёт и моё время! Я тебя…

– Аластор!!! – договорить ему не дал наконец-то опомнившийся Дамблдор. Схватив обоих авроров за руки, он чуть ли не силой, которую весьма сложно было заподозрить в его старческом теле, буквально вытащил их из кабинета. Вернулся он один и в свою очередь извинился перед Голдстейном за поведение своих товарищей по Ордену:

– Вы должны их простить, Аугустус. Война. Нервы на пределе.

Голдстейн извинения принял и торопливо откланялся. Следом за ним сбежал и Северус, воспользовавшись камином в директорском кабинете, переместился прямо в спальню Люциуса и… застыл как вкопанный… Предмет недавнего обсуждения членов Ордена Феникса, сейчас очень настойчиво соблазнял его любовника. В душе вновь всколыхнулся гнев на безрассудного мальчишку и, подойдя к кровати, так, чтобы его заметил лежавший на спине Люц, зельевар сказал:

– Люциус, держи его.

Привыкший доверять другу аристократ перекатился, подминая под себя хрупкого юношу.

– Прижми лицом к кровати. Вот так! – Северус взмахнул палочкой и сотворил верёвки, мгновенно растянувшие парня между столбиками кровати.

– Северус, в чём дело? Я же говорил, что не люблю подобных игр, – прошипел пытающийся вырваться Тигрёнок, но верёвки держали тело в распятом состоянии пятой точкой кверху прочно, и юноша обмяк, пытаясь повернуть голову и встретиться глазами с разозлённым Севом. До него ещё не дошло, что он совершил промах и засветился на болоте. А зельевар, полюбовавшись на дело рук своих и откинув одеяло, частично прикрывавшее ягодицы парня, елейным голосом поинтересовался:

– Ну-у, «Ночной охотник», как прошла твоя вылазка на болото?

Юный маг замер, прекратив попытки вырваться из пут, он уже понял, что в этот раз ему его эскапада так просто с рук не сойдёт, а Люциус с удивлением перевёл взгляд с Сева на Тигрёнка и поинтересовался:

– О каком болоте идёт речь?

– О том самом, где скрывались Голдстейны. Наш Робин Гуд недобитый решил в Спасителя поиграть! Ты чем думал, когда лез туда? Зачем тебе вообще это понадобилось?

Маркус молчал, он в своей жизни чётко усвоил, что, когда Северус настроен так, оправдываться себе дороже выходит.

– Что-о? Тигрёнок, ты с ума сошёл?! Нет, это уже ни в какие ворота не лезет! – Люц полностью встал на сторону друга в этом вопросе. Мужчины переглянулись, и Сев решительно потянулся к своему брючному ремню. Через полминуты это орудие наказания уже было в его руках.

– Так, я думаю, что раз ты не понимаешь, что такое опасность на словах, мне придётся показать, что это такое на деле. Не обессудь, ты сам напросился, – Северус встал справа от кровати и, размахнувшись, отвесил юноше первый удар по мягкому месту.

Тигрёнок не издал ни звука, заставив тело расслабиться. По своему печальному опыту общения с дядей Верноном и Дадли, он знал, что от напряжения только хуже будет. Да и бил Северус в полсилы, не то, что незабвенный дядюшка, который не останавливался, пока Гарри не терял сознания. Слёзы, правда, подступали к глазам, но это от обиды. Он им поверил, а они… Юноша искренне не понимал, что же он такого страшного сделал. Ну, влез в чужую разборку, ну и что? Это же его личное дело, куда он лезет. Он же не обсуждал, зачем они попёрлись на болота, хотя великолепно знал, что за тем же самым, что и он. За местью. А обидней всего было то, что несмотря на свою злость на Сева и Люциуса и боль от ударов ремнём, Марк чувствовал, что начал возбуждаться. Это было… неправильно. Вот! И даже унизительно, но тело слушаться голоса оскорблённого рассудка не хотело и продолжало возбуждаться дальше.

Всыпав лежащему неподвижно и не подающему признаков жизни парню пять ударов ремнём, зельевар отошёл в сторону и невербально убрал связывающие юношу верёвки. Его не покидала мысль, что этой показательной поркой он ничего не добился. Тигрёнок встал с постели и, не говоря ни слова, не глядя в их с Люцем сторону, стал одеваться. А потом всё также молча направился к дверце в потайные комнаты. Дорогу ему заступил Люциус:

– Что, вот так и уйдёшь?

– Вы не имели права бить меня, – холодно процедил сквозь зубы парень, всё ещё не поднимая глаз, – вы мне не родители, не братья и не опекуны. Я сам распоряжаюсь своей жизнью.

Подошедший со спины Сев пытался придумать что-нибудь, чтобы удержать ставшего таким дорогим мальчишку. Он понимал, что уговоры сейчас не помогут, вместо того, чтобы вникнуть, что они за него волновались и поэтому кинулись наказывать, парень закрылся в своей скорлупе и собирался навсегда исчезнуть с их горизонта. А этого они допустить не могли. Оставалась одна надежда… Северус вздохнул поглубже и самым своим коронным тоном Ужаса Подземелий выдал:

– Всегда легче сбежать, а не сражаться. Не так ли, Тигрёнок?

Парень резко развернулся к зельевару и, гневно сверкая глазами, прошипел:

– А вы мне дали возможность это сделать? Что-то я не заметил, чтобы у меня были свободными руки, когда ты меня бил!

– Зато теперь даю. Как насчёт поединка? Вот и сможешь высказать все свои претензии.

Юный маг развернулся, и всё ещё кипя возмущением, быстро направился к тренировочному залу. Первым выпал жребий сражаться Северусу. Они кружили по залу, обмениваясь ударами и проклятиями, как два опасных хищника. Тигрёнок многому у них научился, а сейчас ещё и прибывал в бешенстве, но злость свою контролировал и бился на редкость хорошо. Даже Севу, который поначалу осторожничал, боясь навредить мальчишке, пришлось сражаться в полную силу. Удар. Уклонение. Заклятие. Щит. Опять удар. И по новой. Они как будто танцевали какой-то завораживающий, но смертельно опасный танец. Но опыт всё же взял верх над юношеской порывистостью, и через час Сев выбил из руки парня меч. Тигрёнок недобро сверкнул глазами.

– Не остыл ещё?

– Нет, я готов к бою.

– Сейчас ты выпьешь Восстанавливающее и Укрепляющее, потом поешь, а через два часа встретимся, – Люциус взмахом руки оборвал возражения. – Мне мало чести сражаться с ослабевшим противником. Не волнуйся, мы с Севом тебя не побеспокоим. Да, кстати, советую немного поспать после обеда, это помогает восстановить силы.

Тигрёнок с Люцем встретились в тренировочном зале через два с половиной часа, Северус наблюдал за поединком. Похоже было, что за время передышки юный маг не очень-то успокоился и всё ещё горел обидой и жаждой мести. А ещё… он явно продумал тактику боя. Магию Иллюзий Тигрёнок, конечно, в данном случае не использовал, но зато выдавал незнакомые или малознакомые им боевые заклинания в паре с хитрыми ударами мечом. Он ведь не только лигиллименции у Гелерта обучался, и теперь делал ставку именно на неожиданный эффект незнакомых Пожирателям старинных восточноевропейских проклятий. Конечно, как противник он был ещё слабее Люциуса, но Гарри-Марку часто везло. Вот и теперь, уклоняясь и возводя зеркальный щит от выпущенного юношей незнакомого заклинания, блондин не очень удачно провёл серию ударов мечом и открылся. Маркус немедленно запустил в него одним хитрым венгерским проклятием. Оно вызывало внезапную ненависть к себе и называлось Проклятием Самоубийцы. Да и обычным «Фините Инкантатем» не снималось, у него было собственное контрзаклятие, которого Люциус тоже не знал. Наваждение, вызванное заклинанием, можно было блокировать усилием воли, но это вызывало сильнейшую боль, сравнимую разве что с «Круациатусом». Не успев увернуться от магической атаки, мужчина замер, борясь с действием заклинания и одновременно пытаясь подавить дикую боль, в результате чего и пропустил удар мечом. Его собственный меч, зазвенев, отлетел к стене, а остриё лезвия противника прижалось к горлу. Через секунду прозвучало контрзаклятие, и ослабевший от боли Люциус покачнулся, оседая на пол. С двух сторон его тотчас же подхватили и не дали упасть. Окружающее было перед его глазами как в тумане. Справа послышался встревоженный голос Сева:

– Люц, ты в порядке?

– Да, всё уже проходит. Что это за заклинание? Я такого не знаю.

На что слева ответил насмешливый юношеский голос:

– Не волнуйтесь, оно не имеет последствий… Конечно, если его отменить, – а потом этот самый голос приблизился и промурлыкал в самое ухо: – Так как насчёт обещания? А?

___________________________________________________________

* – название главы взято из сказки «Синяя свита» и перефразировано.

Глава 15. Всемирный облом.

Гермиона проводила Дрея на встречу с отцом и задумалась. Они вернулись в Сноукастл не более получаса назад. Ещё вчера, во Франции, любимый рассказал ей о своём желании увидеться с Люциусом. Девушка полностью поддержала его решение, она понимала, что этим двоим необходимо поговорить, но в душе поселилась какая-то глухая тоска. Нет, Герми полностью доверяла парню, но… она уже достаточно хорошо вникла в нравы и обычаи чистокровных и даже осознала их разумность, но… так много этих «но» выводило её из себя. Во-первых, Высшие семьи абсолютно по-разному относились к любви и браку, вернее – они не смешивали два этих понятия. Во-вторых, неплохо зная политическую обстановку в стране, она понимала, что практически единственным выходом для Малфоев, если уж они отказались пойти на поклон к Дамблдору, являлась помолвка Драко с какой-нибудь наследницей из рода нейтрально настроенных лордов. И это было необходимостью. И наконец, в-третьих – Миона не знала, хватит ли у неё душевных сил отпустить Дрея или … согласиться на роль любовницы и делить любимого человека с законной женой. Почему женой, а не мужем? В этой особенности магических браков она теперь тоже неплохо разбиралась. Конечно, Герми и раньше знала, что в Магическом Мире дать жизнь ребёнку могли как женщина, так и мужчина, но для неё было новостью, что для зачатия ребёнка мужчиной-магом необходимо было наличие искреннего чувства между партнёрами, что значительно уменьшало возможность брака по расчёту в данном случае.

В общем, бывшая гриффиндорская всезнайка, а ныне цирковая артистка и просто красивая и сильная ведьма Гермиона Грейнджер не могла найти себе места, раздираемая сотней вопросов, на которые у неё пока не было ответов. На помощь ей неожиданно пришёл Грин-де-Вальд. Старый маг, заметив, что девушка невпопад отвечает на вопросы и как ни старается, не может прочитать даже страницу в интереснейшем фолианте по любимой ею Трансфигурации, предложил ей заняться практической боевой магией. Герми с благодарностью согласилась. Она всё ещё отставала в этом разделе магии. Конечно, её познания были гораздо выше, чем требовалось в Хогвардсе, но школа – это всё-таки не жизнь. Для того чтобы не быть обузой Марку и Дрею, ей необходимо было много тренироваться. Как и ожидал бывший Тёмный Лорд, девушка с головой погрузилась в учебный бой, что он затеял для её отвлечения от мрачных мыслей. Через час улыбка вернулась на её лицо.

Гелерт поймал себя на мысли, что всё больше и больше втягивается в проблемы своих новых знакомых. Поначалу, когда он требовал от Маркуса освобождения из Нурменгарда, старый маг не думал ни о чём другом, кроме смерти на свободе. Тюрьма убила в нём всё: амбиции, гордость, силу, даже желание жить. Да и присутствовать на этом свете, по правде говоря, ему было не для кого. Но эти нахальные сопляки ухитрились вернуть ему вкус к жизни, а уж их более взрослые живые и мёртвые наставники оказались настолько интересными людьми и собеседниками, что Гелерт не заметил, когда успел забыть все свои похоронные мысли и намерения. Он начинал переживать, если кто-то из них долго не появлялся в замке. Ему впервые в жизни доставляло удовольствие учить юных олухов. На этой мысли старый маг споткнулся. Не-ет, эти трое не были олухами. Они скорее являлись безумно талантливыми неучами и самоучками. Чем дольше он думал, тем больше было раздражение на Альбуса: «Это же надо было такое допустить! Не иначе, с разумом Ала шутки шутит Локки». Гелерт буквально впал в ступор, когда Максимус и Кэс рассказали об экспериментах Марка с заклинаниями и показали составленную им карту. Для защиты которой от взгляда посторонних глаз применялись редкие руны. Руны! При том, что мальчишка никогда их не изучал. А на вопрос старика совершенно не смущаясь ответил, что выискал значение понравившихся ему рун в одном древнем фолианте, а те из них, что его не полностью устраивали – переделал. Переделал!!! Вот так – просто… А аналитические способности этой хрупкой девочки в сочетании с талантом в легиллименции и рунах просто вызывали восхищение. Что касается третьего члена этой не совсем команды, то поначалу, Грин-де-Вальд никак не мог его «раскусить». Поначалу тот не допускал взрослое население Сноукастла в свою душу, но постепенно Дрей начал раскрываться и выяснилось, что он не менее талантлив, чем двое остальных. Аналитика, руны, зелья и боевая магия – парень был хорош во всём. И бывший Тёмный Лорд никак не мог понять, чем же руководствовался Альбус, оставляя такие самородки необученными. Гелерт привычно сжал оберег с кольцом, висевшие у него на шее. Сегодня, после тренировочного боя, разговорившаяся девушка поведала ему историю Маркуса. Старый маг до сих пор оставался под впечатлением. Он долго колебался, но потом решительно отправился в башенку, где жило несколько воронов, которых здесь использовали вместо сов. В руках у него был уменьшенный свёрток. Через несколько минут одна из чёрных птиц вылетела из замка, повернув к юго-западу.

Дрей вернулся через два часа, радостный и успокоенный.

– Мио!

– Дрей, ты поговорил с отцом?

– Да, и мы с ним поняли друг друга. Он не будет мне навязывать брак по расчёту, не волнуйся.

– Но твоя безопасность…

– Сами разберёмся. В конце концов, с Золотцем нас трое, что-нибудь придумаем, – парень притянул к себе Миону и впился в её губы поцелуем.

Гелерт лукаво улыбнулся и бесшумно вышел из гостиной.

А тем временем в Малфой Меноре как раз проходил поединок между Люцем и Тигрёнком, закончившийся так неожиданно для первого.

Лорд Малфой ещё приходил в себя, поддерживаемый с двух сторон Северусом и своим бывшим противником. Зрение постепенно возвращалось, радужные круги перед глазами исчезли, но в ушах всё ещё звучала фраза Тигрёнка: «Так как насчёт обещания, а?»

Взгляд Люциуса встретились с насмешливыми зелёными глазами, в которых ещё мелькали гневные искорки. Да-а, не так он представлял в будущем это событие. Нет, против он не был, но так глупо подставиться… Мерлин великий! Это задевало его гордость и достоинство. Рядом застыл Северус, переводя подозрительный взгляд с друга на юного любовника:

– Ну, и кто мне объяснит, что это всё значит?

Тигрёнок с Люциусом молчали, сверля друг друга взглядом. Ни один не хотел уступать.

– Я жду… – голос Сева приобрёл завораживающе-зловещие нотки.

Это ничего хорошего не предвещало, и Люц сдался:

– Я пообещал одному несносному мальчишке, что если он выиграет у меня в поединке, то… получит… – лорд запнулся, но, увидев горящий насмешкой взгляд юноши, вернул его с процентами и добавил, -… возможность трахнуть меня.

– Да-а, как интересно! А почему я об этом ничего не знаю? – Северус приподнял подбородок юного мага и заглянул ему в глаза, – Ты всё ещё злишься?

– Разумеется, – у внезапно прижатого к телу зельевара парня перехватило дыхание, твёрдые губы накрыли его рот, как бы спрашивая позволения на вторжение.

– Э-э-э, Северус, это было пари между мной и Тигрёнком, ты в нём не участвовал! – вполне пришедший в себя Люциус потянул парня на себя.

– Но в поединке-то мы участвовали все. Так что Тигрёнок выиграл у тебя, но… проиграл мне. Я требую справедливости, – своим берущим за душу баритоном очень тихо проговорил Сев, тесня парня к другу, – К тому же, я просто обязан залечить… м-м-м… пострадавшие части тела нашего малыша.