Текст книги "Мастер Иллюзий (СИ)"

Автор книги: Su.мрак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 59 (всего у книги 74 страниц)

– Мисс, кто научил вас и ваших друзей этим заклинаниям?

Беловолосый парень, определённый им как наследник небезызвестного ему лорда Малфоя, и прижавшаяся к нему девушка молчали, а ответ неожиданно пришёл с другой стороны. Раздвинув широкими плечами стоявших перед ним Блейза и Рона, вперёд шагнул крепкий черноволосый парень и, с вызовом взглянув в глаза аврорам, заявил:

– Меня и моих друзей этим приёмам научила моя мама. А вы что, имеете что-то против?

Грозный Глаз подался ему навстречу:

– О-о! Мистер Нотт-младший. Какими судьбами? Вы же вроде как в Шармбатон переводились? Так что же делаете на территории нашей школы? Неужели вы думаете, что мы поверим в эти бредни?

– К вашему сведению, мистер Грюм, Хогвардс – моя первая школа, и я не привык бросать в беде своих друзей. Что касается боевых заклинаний, то они передавались из поколения в поколение в семье моей матери. Кстати, вы ошибаетесь, я больше не Нотт…

– Вот как? А кто же?

– К какой семье принадлежит ваша мать?

Эти два вопроса прозвучали почти одновременно. Тео подобрался и, с вызовом глядя в глаза аврорам, чётко произнёс:

– Моё имя – Теодор Зорейн.

Болгарские авроры, услышав это имя, мгновенно отшатнулись от молодого человека и настороженно схватились за свои палочки. Димитрий успокоил их взглядом и продолжил расспрос шестикурсников. Но то ли из-за присутствия Грозного Глаза, то ли по какой-то другой причине юные боевые маги на контакт не шли. Болгарин был вынужден прекратить расспросы, но пообещал себе, что правдами и неправдами он разгадает эту тайну.

Стоило только аврорам покинуть коридор, как на Герми, Тео и Драко налетели с расспросами члены «АД», но Рон, воспользовавшись своей физической силой и немалым авторитетом, оттеснил любопытных, пообещав сдать их мадам Помфри, если не заткнутся. «Охотники» вздохнули с облегчением, но они рано радовались – разогнавшие сокурсников по палатам Рональд с Симусом утянули четвёрку учеников Грин-де-Вальда к нише возле окна и грозно посоветовали:

– Колитесь. Что это за «волки» такие? И откуда вы знаете их заклинания?

– Понимаешь, Рон, – неуверенно начала Гермиона, – «Ночные волки» – это личная гвардия Грин-де-Вальда, а Влад Зорейн был… его правой рукой, – девушка посмотрела на слизеринца, ища у него помощи, и Теодор тут же кинулся «в бой».

– Мы с Блейзом не хотели принимать Метки, но мой отец перехватил моё письмо к матери, и нас выманили в Нотт-Холл. Всё это закончилось бы, скорее всего, нашей смертью или… чем-то похуже, но Драко, Гарри и Гермиона помогли нам сбежать. Один их знакомый вылечил мою маму, которую отец едва не убил, и… она на каникулах показала им боевые приёмы, которые использовались в нашей семье, – Тео импровизировал, надеясь, что незнакомые с Магическими обычаями Восточной Европы, где женщин не учили Боевой магии, Уизли и Финниган не обратят внимания на нестыковки в его рассказе.

Но Рон был сыном членов «Ордена Феникса» и тоже кое-что знал:

– Это случайно не в том бою отрубили голову Грейбеку? – Рыжик в упор смотрел на Дрея.

Но он зря ждал проявления смущения, или неловкости – эти два понятия были неизвестны Малфоям:

– Если быть точным, кузен Блейза угостил его серебряным болтом, затем Мио всадила ему в шею эльфийский кинжал, а уж потом я отрубил ему голову. Так что решай Уи…зли, кого ты считаешь убийцей этого оборотня?

– А почему Гарри позвал с собой вас, а не нас с Невом?

– А это не он нас, а мы его позвали. Если Поттер посчитает нужным, он сам тебе всё расскажет.

Они проболтали ещё с полчаса, удивляясь напрочь исчезнувшему куда-то чувству межфакультетской вражды, а потом материализовавшийся рядом Добби позвал всех способных передвигаться самостоятельно на ужин в Большой зал.

Дрею и Мионе удалось улизнуть раньше остальных и, пользуясь занятостью мадам Помфри, проникнуть в палату Гарри-Марка и Невилла, куда колдоведьма их до этого не пускала. Парочка диагностических чар убедила «охотников», что жизнь их друзей и в самом деле вне опасности. Герми достала из потайного кармана мантии что-то завёрнутое в платок и хотела, было, положить под подушку к Иллюзору, но Драко остановил её:

– Подожди, сюда ещё может припереться Грюм, а от его волшебного глаза наши маскировочные чары не спасут, он сразу узнает, кому принадлежит медальон.

– Но ты же сам сказал, что его нельзя надолго забирать у хозяина… – девушка сквозь ткань погладила древний артефакт, в котором причудливо сочетались детали гербов Малфоев и Принцев. Прикасаться к нему незащищённой рукой она не рискнула – хитрая вещица могла и жестоко наказать за нежелательное внимание. Когда во время Битвы они с Драко выскочили из-за скалы, едва успев увернуться от огненного смерча, посланного взорвавшимся артефактом, Нев и Гарри лежали на земле, потеряв сознание. Оба были сильно изранены и обожжены. А на щеке их друга зияла рваная рана, оставленная раскалённым осколком «Щита». Пока они втроём чуть ли не бегом левитировали раненных друзей в Больничное крыло, юный Иллюзор на секунду сумел прийти в себя и, стащив что-то с шеи, протянул опекавшей его подруге, прохрипев из последних сил:

– Сохрани.

Только потом, когда стало известно, что жизни Гарри и Невилла вне опасности, да спал поток легкораненых, заниматься которыми пришлось как раз уцелевшей троице членов штаба «АД» и другим мало-мальски смыслящим в целительстве гражданским, девушка вспомнила о таинственном предмете. Как следует разглядев его, Дрей был в шоке. То, что его отец и крёстный подарили медальон Маркусу, говорило само за себя. С их стороны это было не простым увлечением и дружеским сексом. Украсть такой артефакт было невозможно, к тому же, он явно был создан из двух подобных, принадлежавших разным родам. Медальон мог быть только подарком. Презирая романтическую чушь, его отец и крёстный таким способом говорили о силе своих чувств к парню и серьёзности намерений относительно него.

Ответ Драко отвлёк девушку от воспоминаний:

– Я не знаю. Возможно, Марк сумел обмануть те чары, что должны были передать моему отцу и крёстному известие о его ранении, иначе они уже были бы здесь, но рисковать не стоит. Нам ведь неизвестно, выполнил своё обещание Поттер или нет. Лично мне очень не хочется попасть меж двух огней, объясняя моим разъярённым родичам, каким таким образом Золотой Мальчик Гриффиндора превратился в «Ночного Охотника» и какого Мордреда я скрыл это от отца. Поверь мне, с ними лучше не иметь дел, пока они в гневе.

– Хорошо, мы вернём ему медальон, как только он придёт в себя и сможет контролировать его магию, – Герми наложила Сигнальные чары собственной модификации, которые должны будут сообщить им, если Нев или Маркус очнутся, и таинственная парочка выскользнула из Больничного крыла, направляясь к комнатам Гриффиндора, которые уже привыкла считать своим домом за эти несколько месяцев. Поговорить с отцом и крёстным Драко решил позже, когда они немного придут в себя. После Битвы он мельком виделся с ними и почувствовал, что их что-то гнетёт. А сейчас, приняв душ, юный лорд Блэк забрался в постель и, притянув к себе уже спавшую Гермиону, провалился в объятия Морфея.

Марк очнулся, когда всходило солнце, заливая своими лучами обожжённую войной равнину перед замком. Не открывая глаз, он просканировал своё состояние и едва заметно улыбнулся – Сила практически полностью восстановилась, надо было только ограничивать её расход в ближайшие две недели, и всё будет в порядке. Из-под опущенных ресниц юноша оглядел маленькую комнату и, убедившись, что в ней, кроме него и лежавшего на второй кровати Невилла, никого нет, осторожно сел в постели. Голова ещё немного кружилась. Все ожоги и мелкие ранения, что он получил в Битве, были залечены, кроме раны от осколка артефакта на левой щеке, но даже она не причиняла сейчас боли и была заклеена магическим пластырем с нанесённой на него Заживляющей мазью. Неудивительно, что мадам Помфри не смогла с ней справиться – раны, нанесённые осколками «Щита атлантов», вообще не поддавались лечению обычной магией. Он бы мог избавиться от неё, используя свою Силу, но для этого как раз и пришлось бы напрягаться. Парень решил пока оставить всё как есть и разведать обстановку. Ведь последнее, что он помнил, было то, как друзья левитировали его в Больничное крыло и как он отдал медальон Сева и Люца Гермионе, опасаясь разоблачения при осмотре колдомедика. Конечно, судя по тому, что они с Невиллом ещё были живы и находились в Хогвардсе, Битву таки выиграли «светлые силы», но Марк великолепно помнил о таких политических персонажах, как его «любимый опекун» и милейший Грюм, и совершенно справедливо опасался за любимых мужчин. Парень великолепно понимал, что ещё слишком слаб, чтобы совершать дальние прогулки, но неизвестность становилось просто невыносимой. К тому же, расход силы можно было ограничить, если принять хорошо отработанную анимагическую форму. Маркус ещё раз проверил своё состояние и осторожно перекинулся в чёрного кота. Маленькая копия пантеры, пару раз потянулась, подпрыгнула, разминая лапы, и выскользнула из палаты в поисках мадам Помфри. Колдоведьма нашлась в своём кабинете уснувшей за столом, положив голову на собственные руки. Её лицо было осунувшимся и уставшим. Подпитав естественный сон женщины слабым воздействием собственной стихийной магии, Гарри-Марк перенёс её на диван, снял туфли и укрыл пледом. Затем, отыскав в её запасах Укрепляющее зелье, выпил один флакончик и, прихватив на всякий случай второй, вновь превратился в кота и отправился на разведку. Через минут сорок он уже был в курсе всех действительно случившихся событий и циркулирующих в Магическом Мире сплетен. Ему в этом очень помогло посещение учительской с расположившейся там командой Скримджера и присутствие при интервью, которое брала Рита Скиттер и компания прямо на ступеньках Главного Входа. Он знал и о коме Дамблдора, и о тяжёлой ране МакГонагалл, и о том, что его любимые мужчины отделались в сражении лишь небольшими ранениями. Теперь ему стоило бы наведаться в покои Гриффиндора и расспросить Герми и Дрея обо всём остальном. Сигнальные чары подруги он нейтрализовал, чтобы не беспокоить её попусту. Но решил отложить встречу с друзьями на потом, а сначала пробраться в Малфой-Менор, где думал застать Северуса и Люциуса, которых не нашёл в школе, и, наконец, рассказать им всю правду о себе. Юноша чувствовал, что его секреты обижают любимых мужчин и вызывают их недоверие. Именно это чувство читалось в глазах зельевара, когда они прощались возле резиденции Воландеморта, и Марк хотел завершить надоевшую игру сейчас, пока ещё не было поздно и доверие между ними не окончательно подорвано недомолвками и тайнами.

Путь его как раз лежал мимо горгульи, когда парень застыл, услышав разговор на повышенных тонах из-за неплотно прикрытой двери в кабинет директора:

– Я не спрашиваю твоего разрешения, Минерва. У меня есть приказ Министра о допросе Малфоя и Снейпа в связи с расследованием убийства Того-Кого-Нельзя-Называть. Так что будь добра, пошли эльфа с приказом им явиться в этот кабинет.

Едва заслышав эти слова, Марк подобрался поближе к входу и весь превратился в слух. Грюму ответил рассерженный голос Гриффиндорского декана:

– Северус и Люциус участвовали в Битве. Они из сил сейчас выбиваются, пытаясь в кратчайшие сроки восстановить Защиту Хогвардса, и я не намерена служить приманкой в твоих играх, Аластор! Если тебе так надо расспросить их, найди их сам…

– Вы чего-то не понимаете профессор МакГонагалл? Альбус в коме, и неизвестно, выйдет ли он из неё вообще, а твой авторитет в Магическом Мире, прости, и рядом с его не стоял! Это он мог ставить нам условия, кого мы можем арестовывать и допрашивать, а кого нет! Тебе же не удастся этого сделать. Если бы эти Мордредовы Пожиратели подпустили бы меня к себе, я бы тут с тобой время не терял! Мне нужно, чтобы ты выманила их в этот кабинет и точка!

– Нет! Я слишком хорошо наслышана о твоих методах допроса и объективности твоего разбирательства. Взять хотя бы стаю Римуса. Ведь он же был нашим товарищем, членом «Ордена Феникса», а ты устроил на него охоту, ни в чём не разобравшись! Загнал и уничтожил его, как дикого зверя! А теперь выясняется, что это Пожиратели по приказу своего хозяина подставили его и его стаю! Что, тебе сложно было напоить их Веритасерумом?!

– Они были оборотнями, и против них были неопровержимые доказательства.

– Ну, и где сейчас твои доказательства, когда из-за утечки информации из, заметь, твоего Аврората, благодаря журналистам, каждая собака знает, что их подставили??!! Я не позволю тебе угробить жизни ещё и этих двоих! Хватит, Аластор!!! Остановись! Ты переходишь все границы разумного!

– Не хочешь помочь? Ну, как знаешь! Только не удивляйся потом, когда Альбус отправится к праотцам, что не тебя назначили директором Хогвардса. У Руфуса память хорошая, того, кто ему становится поперёк дороги, он запоминает надолго. И не вздумай их предупредить, кошка драная, а не то я не только из этого хлыща Малфоя душу вытрясу, но и Снейпом займусь по-максимуму!

За дверью полыхнуло какое-то заклятие, запечатывавшее вход в кабинет, и обманчиво спокойный голос МакГонагалл проговорил:

– Это кого ты назвал драной кошкой?

Дальнейшее Марк слушать не стал. Он великолепно понимал, что какой бы сильной ведьмой не была его декан, а против боевого аврора с опытом Грюма она долго не продержится, и тогда… Что будет тогда, юноша представлял себе слишком ясно. Первым его порывом было бежать сломя голову в Менор и предупредить любимых, но он вовремя вспомнил, что МакГонагалл сказала, что они где-то на территории Хогвардса, восстанавливают Защиту, и в поместье их нет. Действие Карты Мародёров на территорию за стенами замка не распространялось, и пока он их найдёт, Грозный Глаз мог вырваться из кабинета, в котором его удерживала старая соратница Дамблдора. Да и их побег не был гарантией безопасности. Внезапно в голове парня забрезжила одна идея, но он не успел продумать её как следует, когда со стороны коридора послышались чьи-то шаги, и на лестнице, ведущей к директорскому кабинету, показалась чем-то озабоченная мадам Спраут. Повинуясь интуитивному ощущению, Марк бросил в неё невербальный «Конфундус», принял человеческий облик и, дождавшись, когда она замерла, бессмысленным взглядом уставившись в стену, вытащил из кармана больничной пижамы флакон с укрепляющим зельем. Одним глотком отправив в желудок его содержимое, юноша сосредоточился, очистил стеклянный пузырёк и, отделив серебристую нить собственных воспоминаний, заставил её заполнить фиал. Подумал и произнёс заклинание дублирования. Теперь в его руках было два флакончика с туманно-дымчатым содержимым. Копию Гарри-Марк решительно вложил в безвольные руки застывшего декана Пуффендуя и твердо проговорил, глядя ей прямо в глаза:

– Эти воспоминания оставил вам перед Битвой ваш любимый ученик, Невилл Лонгботтом, с просьбой отдать их вашему декану, если с ним что-то случится. Но вы во всей этой суматохе только сейчас вспомнили о них. Никого по дороге сюда вы не встретили. Идите.

Вновь приняв облик чёрного кота, юноша спрятался за горгульей, в то время, как женщина, словно сбросив с себя сонное наваждение, шагнула к двери в кабинет директора. Видимо, к этому моменту Грозному Глазу уже удалось избавиться от Запирающих чар, потому что мадам Спраут беспрепятственно прошла в помещение. Марк быстро кинул ей вслед чары Прослушки и сам превратился в слух.

Ждать долго не пришлось – уже через пять минут он услышал доносившиеся через искажённую связь с гербологом звуки сражения в резиденции Воландеморта. «Аваду» Люциуса и шум падающего тела покойного Тёмного Лорда. А через минуту его едва не оглушил ликующий голос МакГонагалл:

– Что я тебе говорила, Аластор?! Они герои!!!

– Воспоминания могут быть поддельными, – Грюм явно был недоволен.

– Что за бредни?! И ты, и я великолепно знаем признаки подделки. Эти воспоминания – подлинные.

– Это копия, а где, хотелось бы мне знать, оригинал?

«Конечно, хотелось бы! Чтобы изъять и уничтожить», – чёрный котик недобро усмехнулся, поздравив себя с предусмотрительным поступком, а следующие слова Главы Аврората только подтвердили его подозрения.

– Никому про это ни слова. Я сначала должен разобраться, не подставляет ли нас кто. Не волнуйся, Минерва, я постараюсь не слишком повредить шкурки ваших с Альбусом карманных Пожирателей.

Судя по приближающемуся голосу и стуку искусственной ноги аврора, он шёл к выходу, и Иллюзор, не задумываясь, оцарапал себе палец, размазывая кровь возле дверного замка, прошипев на Серпентаго:

– Запечатать эту дверь!

Это сработало. Древний замок выполнил приказ потомка Гриффиндора и Слизерина. А Маркус уже обдумывал свои дальнейшие действия. С самого начала у него было мало надежды на здравомыслие Грозного Глаза, но он всё же пытался сохранить тайну любимых мужчин, не желавших афишировать своё участие в гибели Воландеморта. Именно для этого он и отправил ему фиал с воспоминанием. Но попытка решить дело «малой кровью» провалилась. Оставалось только одно, и юноша изо всех сил надеялся, что его мужчины простят ему такое самоуправство. Вздохнув поглубже, как перед прыжком в пропасть, Марк принял человеческий облик, вытащил из кармана мантии флакон с оригиналом своих воспоминаний, положил его на пол возле ног и… превратился в летучую мышь. Яркий дневной свет резал глаза маленькому нетопырю, но он сноровисто подхватил фиал и полетел к ближайшему разбитому окну, направляясь к главному входу в замок, возле которого толпились британские и иностранные журналисты, наперебой задававшие вопросы вышедшим к ним Министру Скримджеру и командирам сводного отряда европейских авроров. Никто не обратил внимания на летавшую днём летучую мышку, и кроха, с трудом удерживавшая флакон с воспоминаниями, из последних сил взмахнула крыльями, взлетела над толпой и… уронила маленький стеклянный пузырёк прямо на каменные плиты возле ног Министра. В образовавшемся кольце волшебников, взметнулись клубы серебряного тумана, и перед глазами изумлённых зрителей предстала такая сцена:

…Отвлёкшийся на кого-то Тёмный Лорд, недостаточно быстро ушедший от посланной Снейпом «Сектусемпры», не полностью погашенное им «Инфламаре», всего лишь секундное промедление и буквально на несколько дюймов не успевшая подняться в ответном проклятии волшебная палочка, и… чуть ниже и левее грудины в грудь Лорда, снизу вверх, входит бритвенно-острый эльфийский клинок-браслет зельевара. Воландеморт, ещё разворачивался, чтобы нанести удар, в то время как сердце его уже было пронзено кинжалом. Но мозг сильнейшего из тёмных магов последней половины века всё ещё ясен, и на кончике его палочки, практически касавшейся шеи атаковавшего его зельевара, уже загорается зелёная искра готовой сорваться с губ «Авады»…

Вытолкнувший друга из-под удара Люциус Малфой, вскидывающий палочку, и, с яростью глядя в удивлённо и недоверчиво распахнутые красные глаза, чётко произносящий:

– «Авада кедавра».

Мощная зелёная вспышка, сорвавшаяся с его палочки, мгновенно преодолевшая короткое расстояние и… мёртвое тело Ужаса-Всея-Магического-Мира, безвольной куклой отлетевшее к подножию его собственного трона, его удивлённо уставившиеся в потолок безжизненные красные глаза…

Серебристая дымка растаяла, а видевшие всю сцену гибели Тёмного Лорда маги замерли, поражённые увиденным. Первой, естественно, опомнилась вездесущая Скиттер, налетев на Министра с вопросом о том, знал ли он, что это двое Героев-Всея-Магической-Британии уничтожили величайшего тёмного мага столетия. Как уж там выкручивался и что врал Скримджер, Маркус уже не стал слушать. Такой расход магической Силы, да ещё и за столь короткий отрезок времени, буквально «выжал» его досуха. Юноше едва хватило сил, чтобы долететь до их с Невиллом палаты в Больничном крыле и рухнуть на кровать, в последний момент приняв человеческий облик.

Провалившись в целительный сон, он не знал, что Грюм, разнеся-таки «Бомбардой» не желавшие выпускать его двери, добрался, наконец, до Министра и попал аккурат во всеобщий восторженный психоз, вызванный сенсационным известием. Не слышал, как на каждом перекрёстке Магического Мира славят новых кумиров, с его лёгкой руки мгновенно ставших Неприкосновенными-Героями-Которые-Победили-Того-Кого-Нельзя-Называть. Не присутствовал при разговоре Люциуса с его осведомителем в Министерстве, прямо намекнувшим, что их Тёмному Лорду сдал кто-то из молодых протеже директора Хогвардса. И не видел боли и горечи, загоревшейся в глазах его любимых слизеринцев, когда по возвращении в школу на них налетела восторженная толпа новоявленных почитателей. У них ведь не было сомнений, кто мог «поделиться» с журналистами этими воспоминаниями.

А успокоенный тем, что защитил любимых, парень проспал трое суток, восстанавливая потраченные силы.

В следующий раз он очнулся в сумерках. В маленькой палате было тихо, вторая кровать из комнаты исчезла, и юноша вздохнул с облегчением. Это означало, что Невилл, наконец, пришёл в себя и был выписан из Больничного крыла. Марк с трудом встал с постели. От длительного отсутствия движения его пошатывало и ноги противно дрожали. В соседних помещениях, в которые он заглянул, никого не было. Судя по всему, часть больных уже выписали, а те, кто мог ходить, отправились на ужин в Большой зал. Мадам Помфри тоже не было в её кабинете, и Маркус, не удержавшись, проверил её медицинские записи, убедившись окончательно, что с Невом всё в порядке. Лонгботтома отпустили ещё сутки назад. Юного мага заинтересовала последняя запись в дневнике, точнее, её дата. С ужасом он понял, что провалялся в отключке целых трое суток. Под ложечкой противно заныло от предчувствия какой-то беды, и парень решил как можно быстрее добраться до Северуса и Люца и объяснить им свой поступок. Он великолепно понимал, как они должны были себя чувствовать, когда их выставили на всеобщее обозрение, но не мог тогда поступить иначе. Что-то подсказывало ему, что из застенков Аврората его любимые рисковали живыми не выйти. Выпив Укрепляющее зелье и велев Добби принести ему какого-нибудь сытного супа, юноша поужинал и занялся так и не зажившей раной на левой щеке. На то, чтобы заживить её полностью, понадобилось бы часа три, да и сил бы ушло много, и Марк решился на компромисс. Он поступил с ней так же, как когда-то со шрамом от «Авады» Воландеморта. Срастил наружный слой эпидермиса, попутно наложив свои лучшие иллюзорные чары и, удовлетворённый собственным внешним видом, отправился в душ. Теперь дело оставалось за одеждой и возможностью выбраться из школы незамеченным. Ни с тем, ни с другим проблем не возникало. От преданного домового эльфа, доставившего в Больничное крыло весь сундук с его вещами, Маркус узнал, что сейчас в замке осталось от силы пять человек, включая профессора МакГонагалл, так и не пришедшего в себя Дамблдора, Филча, Хагрида и дежурного аврора. Даже мадам Помфри зачем-то вызвали в Св. Мунго, и она должна была вернуться только через сутки. Всех студентов и преподавателей отправили по домам, объявив внеплановые каникулы на месяц для восстановления школы и обретения всеми пострадавшими здоровья и душевного равновесия. Добби даже передал юноше записку от Герми и Драко, в которой те кратко, по видимому, опасаясь, что послание попадёт не в те руки, сообщали, что они и «то, что его интересует», отправились «он сам знает куда». В конце записки буквально несколькими штрихами был изображён маленький шатёр, и Маркус улыбнулся про себя – друзья ждали его в доме Кэса. Юноша даже предполагать опасался, каким образом Дрей отвертелся от жизни в Малфой-Меноре, но тому явно это удалось. Пока парень одевался, Добби ухитрился рассказать всё, что произошло в замке, пока юный маг лежал без сознания. Слышать от лопоухого создания дифирамбы, которые тот пел своему бывшему хозяину и его другу как победителям Того-Кого-Нельзя-Называть, было даже весело, и юноша, приняв облик кота, выбежал из замка в хорошем настроении. Всё существо его пело, предвкушая встречу с любимыми, а дурное предчувствие… он постарался загнать как можно дальше. Пользоваться аппарационной площадкой под лестницей юноша не стал. Во-первых, на ней могли быть Сигнальные чары, а возиться с ними сейчас не хотелось. Во-вторых, после разговора, подслушанного возле кабинета Дамблдора, он видеть ту горгулью не мог.

Уже привычно материализовавшись в чуланчике для мётел на Косой аллее, Марк по проторенному маршруту добежал до потайного входа в Менор и повторил знакомую до автоматизма процедуру, открывая дверь в поместье.

Его уже ждали. Не успел юноша превратиться в человека, как со спины его крепко обняли знакомые руки и низкий баритон тихо прозвучал над ухом:

– Всё-таки пришёл…

– Северус, я хотел тебе сказать…

Но договорить ему не дали: зельевар развернул парня к себе лицом и собственническим поцелуем впился в его губы. В ушах у Марка зашумело, тело буквально плавилось от желания и страсти в этих умелых руках, и он даже не заметил, как они оказались в спальне убежища. Северус ласкал парня настойчиво и страстно, пресекая любую попытку проявить ответную инициативу, и юноша буквально терял голову, отдаваясь весь без остатка этим ласкам. Между ними не было слов. Сев буквально подчинял себе мальчишку, играя на всех его чувствительных точках, как на хорошо отлаженном музыкальном инструменте, и Марк отвечал ему, позабыв обо всём. О своём желании поговорить, о необходимости объяснить свой поступок и окружавшие его тайны, о всегда так свойственной ему осторожности. Он отдавал любимому человеку всё своё тело и душу, отбросив прочь все свои страхи и запреты. И только где-то далеко-далеко, загнанная вглубь разума интуиция пыталась достучаться до не слушавшего её хозяина: «Что-то не то! Что-то не так!» Но Тигрёнок не желал её слышать. Ласки становились всё более страстными. Два обнажённых тела сплетались на кровати, уже почти не контролируя движения. Не выдержав мучительной пытки ставших вдруг неторопливыми ласк мужчины, Марк вырвался из его объятий и, опрокинув любовника на спину, скользнул вдоль его тела, вбирая ртом подрагивавший от напряжения член и вырывая из горла мужчины низкий стон:

– Д-да-а, вот так… именно так…

Когда разрядка была уже близка, Сев с лёгкостью оторвал от себя не желавшего останавливаться парня и, с каким-то странным выражением взглянув в его глаза, пробормотал:

– Ты слишком хорошо научился это делать.

Но Марку некогда было задумываться об этих словах, так как его в ту же секунду опрокинули на спину и атаковали руками, губами, всем телом, доводя юношу до пика наслаждения, но останавливаясь на самом краю, чтобы повторить всё снова. Тигрёнку оставалось только стонать и отвечать на ласки, едва не теряя сознание от острого, пронизывающего всё тело, почти болезненного удовольствия. И только когда мужчина властно раздвинул его ноги, одним движением сразу двух скользких пальцев, вторгаясь в анус парня, Маркус немного пришёл в себя, прошептав:

– А разве мы не будем ждать Люциуса?

– Наш хозяин – занятой человек, у него гости. Но не волнуйся, он к нам присоединится позже. Разве он сможет устоять, против такого красивого мальчика?

Эти слова, низким мурлыканьем раздались возле самого уха юноши, посылая по его и без того словно разлетающемуся на молекулы телу, волну сладкой дрожи, и он даже не сразу вник в их смысл. А через несколько минут, когда Северус одним движением вошёл в него, все мысли вылетели из его головы, и осталось только слепящее удовольствие и мучительно медленные движения берущего его мужчины. Тело юноши словно плавилось, отдаваясь этому ритму без остатка, а с припухших от поцелуев губ парня срывалось бессвязное:

– Люблю… Мой… Сев… Люц… Люблю… вас… обоих…

Бившийся в оргазме Марк, не слышал, как скрипнула дверь в спальню Убежища, и на пороге появился одетый в парадную мантию Люциус, великолепно слышавший его признания, не видел, как лицо аристократа на мгновение исказилось болью, а потом её заменила циничная улыбка предвкушения и похоти. На несколько секунд потерявшего сознание парня привели в чувство ласки уже полностью раздетого Люца и ленивые поглаживания удовлетворённого Северуса. Вся ночь превратилась в череду мучительного наслаждения. Двое его любовников сменяли один другого и, не давая ему прийти в себя, уводили в страну грёз и наслаждений, а когда парень уже, казалось, терял последние силы, поили каким-то зельем, после чего всё начиналось сначала. Ни один из них не причинил ему особой боли, хотя ласки порой и подходили к определённой грани, а иногда они использовали кое-какие игрушки, которые не присутствовали в их сексуальных играх раньше, но доверившийся и раскрывшийся перед ними полностью парень позволял им делать с собой всё, что заблагорассудиться. И только его сердце с каждой минутой ныло всё больше и больше, а желудок сжимался в тугой комок от холодка надвигавшейся беды. Единственное, что они не позволили ему сделать – это проявить инициативу или хотя бы на секунду остановиться и всё им рассказать. Наконец, Марк, полностью обессиленный и пресыщенный ощущениями, провалился в какое-то полузабытьё, но и в нём чувствовал их властные ласки и движение продолжавшего входить в него Люциуса. Прежде, чем провалиться в сон, больше похожий на обморок, он едва слышно прошептал:

– Н-не-надо… хватит…

Но его никто не слушал.

«Ночной охотник» проснулся через несколько часов, когда за окном уже светало… от пристальных… недобрых взглядов двух пар глаз. Всё тело немилосердно ломило от многочасовых ласк. Северус и Люциус, полностью одетые и застёгнутые на все пуговицы, сидели в креслах напротив кровати и с холодным интересом разглядывали взъерошенного и покрытого следами засосов и укусов раскинувшегося на кровати обнажённого парня. Преодолевая боль во всём теле, Маркус сел, едва подавив стон, и попытался улыбнуться припухшими губами:

– Северус, Люциус, я должен вам всё рассказать. Только знайте, что я люблю вас обоих, и…

– «Силенцио!» – Малфой произнёс это с холодным презрением, рассматривая сжавшегося на постели парня, как букашку под микроскопом. – Мне надоело слушать эти бредни. Ты великолепный хаслер, малыш, и потраченное тобой на нас время стоит больших денег, но избавь меня сейчас от этих сладких соплей.

– Да уж, сказочки про любовь можешь оставить для нашего с тобой любимого доброго дедушки Альбуса, который был так добр, что подослал тебя к нам, – Сев цинично усмехнулся, скрестив на груди руки и передразнивая покровительственно-отеческую речь Дамблдора, добавил: – Во имя всеобщего добра… разумеется. Он, наверное, понял, что его Мессия Света не успеет набрать полную силу до решающего противостояния, и использовал нас как альтернативный вариант. Что ж, я знал, что он великий манипулятор, но не ожидал, что Великий-Светлый-Маг опустится до такого. «Магический Мир спасёт любовь!» Не так ли? Мне вот что интересно, чем он купил тебя? Неужели этими сказками?