Текст книги "Паутина"

Автор книги: Сфинкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 61 страниц)

Глава 4. Джинни Поттер

Ждать и надеяться.

Эти слова, как думала Джинни, давно запечатлелись в ее душе невербальным заклинанием, полным любви и беспокойства Но никогда она так не цеплялась за них, как в последние дни. Ее чуткая женская натура четче разума фиксировала опасность, которой веяло от Гарри, когда тот возвращался с работы.

Джинни поставила на поднос чашки, вазу с печеньем и, подумав, добавила-таки пару конфет. Взяв поднос, она пошла в гостиную, где, сидя на полу, Рон и Альбус играли в шахматы. Черный кот с отгрызенным кем-то и когда-то ухом – за это Лили нарекла его Безух – внимательно следил за фигурами с дивана, на котором удобно устроился.

– Чай подан, господа, – Джинни опустила поднос возле Рона, который в этот момент делал ход. Он на мгновение поднял глаза на сестру, ободряюще улыбнувшись, а потом вернулся к игре. Альбус даже не отвлекся на конфеты – так его увлекла партия. Через мгновение его фигура потащила с доски упирающегося коня дяди Рона.

Джинни села рядом на пол, опершись спиной о диван и рассеянно следя за Альбусом и Роном. Потом уже привычно взглянула на часы. Половина одиннадцатого. Рон привел их домой три часа назад. Джинни была благодарна брату за компанию, хотя знала, что он просто не хочет сидеть в пустом доме, без детей и Гермионы.

– Шах и мат! – ликующе воскликнул Альбус, вскакивая на ноги и хлопая в ладоши. Джинни рассмеялась, увидев ошарашенное лицо Рона, который таращился на доску и, видимо, пытался понять, как такое могло произойти. – Я выиграл!

– Молодец, я же говорила тебе, что ты талант, – Джинни подтянула к себе сына и поцеловала в щеку, заметив, какой хитрый взгляд у Альбуса. – Ты обыграл человека, который очень давно смог с блеском провести партию против шахмат великого профессора Хогвартса. Я горжусь тобой.

Рон скуксился, но промолчал, все еще глядя на свои поверженные фигуры.

– А теперь, мой чемпион, отправляйся в постель, уже поздно.

– Мам, можно, я подожду папу?

– Можно, но только в своей кровати, – строго сказала Джинни, подталкивая Ала к лестнице. – Как только он придет, я сразу пошлю его к тебе. Ладно?

Альбус кивнул, потом все-таки взял конфету с подноса и, кинув «Не расстраивайся, дядя Рон, в следующий раз выиграешь», скрылся на лестнице.

– Слушай, до сих пор не понимаю, как он это провернул, – пробормотал Рон, отгоняя Безуха от шахматной доски. Кот пытался стащить себе хоть одну фигуру. – Волшебство какое-то…

Джинни усмехнулась, наливая себе и брату чая:

– Это не волшебство, это хитрость.

– В смысле? – с подозрением уставился Рон на сестру.

– Когда ты посмотрел на меня, Ал переставил две фигуры на доске, – Джинни улыбалась, глядя на то, как лицо Рона наливается краской, а глаза сердито сверкают.

– Почему ты не сказала?! Вот маленький жулик! – потом Рон все-таки улыбнулся и стал собирать разбросанные фигуры. Безух расстроено поплелся прочь. – Прохвост… Надеюсь, что его на позор семье отправят в Слизерин. Там ему самое место с такими повадками.

– Рон! – возмутилась Джинни. – Не смей ему такого сказать! Альбус и так очень расстраивается. Джеймс как-то сказал, что если Ала определят на Слизерин, то Джеймс его превратит в хорька, чтобы не позорил семью.

– Похоже на Джеймса. Хотя он ведь сам дружит со слизеринцем, – на лице Рона появилось брезгливое выражение – как в школьные годы, когда трио друзей заговаривало о Драко Малфое. – Вообще не понимаю, как мы такое допустили.

– Перестань, Рон, то, что мальчик – сын Малфоя, еще не делает его клейменным на всю жизнь, – заметила Джинни скорее из желания просто поспорить, чем защитить юного Малфоя.

– Ага. Замечательный друг, с которым можно напиться до поросячьего визга, – хмыкнул Рон, отставив чашку с недопитым чаем. – И за неделю отбыть семь наказаний у каждого из преподавателей. – Джинни насмешливо посмотрела на брата. – Мне Роза рассказывала, как МакГонагалл отчитывала деканов за то, что те не могут справиться с этой парой.

– Да, мне Роза тоже рассказывала, – кивнула Джинни. – «У меня дежавю, будто в Хогвартс вернулись Джеймс Поттер и Сириус Блэк». Вроде так сказала МакГонагалл?

Рон кивнул, вспоминая слова дочери.

– Думаю, Сириус бы не одобрил то, что его сравнивают со слизеринцем, – сказал Рон, подняв глаза к часам. Почти одиннадцать.

Брат с сестрой замолчали, но Джинни была уверена, что думают они об одном и том же.

– Не понимаю, как ты не сходишь с ума, каждый раз вот так ожидая Гарри, – наконец, выдавил Рон, с сочувствием глядя на сестру. – Я бы не смог.

– Смог бы. И не говори, что ты не делаешь то же самое, – Джинни передвинулась ближе к брату и положила голову на его плечо. – Ты никогда не думал, чтобы предложить Гермионе более безопасную работу?

– Смеешься? – Рон перебирал в пальцах рыжие локоны сестры и смотрел на ее макушку. – Она же живет этим! Если я заикнусь, то она убьет меня взглядом. Я знаю, что это ее, она всегда хотела заниматься чем-то подобным.

Они снова замолчали, слушая, как часы отсчитывают время.

– Ты что-нибудь знаешь о том, что происходит? – Джинни села прямо. – Ну, кроме факта побега из Азкабана особо опасных преступников. В газетах больше никакой ценной информации. Может, Гермиона что-то говорила?

– Нет, ты же знаешь Гермиону, – с большой любовью в голосе откликнулся брат. Рон смотрел во встревоженное лицо Джинни и разделял ее чувства. – Она никогда не нарушает правила. Ну, не считая экстренных ситуаций.

Джинни усмехнулась, и ее усмешка отразилась на лице брата.

– Да, Гарри тоже ничего не говорит. Думаю, опять секретная информация Министерства. Хотя я уверена, что Люпин знает все.

– Почему? – Рон немного насупился.

– Потому что Гарри ничего от него не скрывает. Я даже иногда ревную немного, – грустно улыбнулась Джинни. Она подняла глаза на Рона, который опустил лицо и расстроено разглядывал свои руки. Джинни знала это его состояние. Уже давно в их школьном трио он стал играть незначительную роль. Если в годы учебы все приключения проходили с его участием, то теперь у Гарри и Гермионы были общие секреты, общие дела, в которые они не могли посвящать Рона. Конечно, он понимал, но переживал – в этом Джинни была уверена. Наверное, Рону было труднее сестры, ведь ее никогда не принимали в эту компанию. Ну, если не считать летних каникул и похода в Отдел Тайн. Рон же был с Гарри всегда. Но в последние годы все изменилось.

Часы пробили одиннадцать, и вместе с боем часов в каминном холле раздались долгожданные шаги. Сначала появилась Гермиона, за ней Гарри. Оба выглядели вполне целыми и невредимыми, лишь усталыми.

– Я так и подумала, что ты тут, – сказала Гермиона Рону, подходя и легко касаясь губами его губ. Рон крепко ее обнял и так замер на несколько секунд, уткнувшись носом в копну ее непокорных волос.

– Привет, – тихо, только для Джинни, произнес Гарри, склоняясь к ее уху и устало улыбаясь. – Прости, что бросил вас.

– Ничего, – Джинни погладила его по щеке, чувствуя, как отпускает нервное напряжение последних часов. – Все в порядке?

Он кивнул – да она и не ждала другого ответа. Гарри почти никогда не рассказывал в семье о трудностях своей работы. Зачем, если Джинни и так догадывалась, – по его лицу, холодным рукам, усталому взгляду, ознобу, что иногда пробивал мужа после особенно долгих дежурств. Гарри никогда не приносил домой ничего, что могло бы говорить о темной стороне его работы. Он будто сознательно ограждал этот тихий мир – мир его семьи, его дома – от другого мира, где были зло, предательства, разоблачения и, наверное, смерть.

– Ужинать останетесь? – Джинни обернулась, чтобы посмотреть на Гермиону и Рона. Те покачали головами.

– Хочется просто лечь и ничего не де… – проговорила Гермиона, но осеклась, глядя за спину Джинни. В глазах подруги появился страх, а Рон стал бледным. Джинни, уже полная предчувствий, резко повернулась к мужу. Тот стоял в растерянности, сжимая в руке снятую только что мантию, и не понимал, почему все на него уставились.

– Гарри… – горло Джинни перехватило, когда она увидела то, что так испугало Гермиону и Рона. Гарри тоже опустил взгляд и чертыхнулся: вся правая сторона его рубашки – от плеча и до манжет – была в высохших кровавых пятнах.

– Черт, забыл, – пробормотал он, стремительно разворачивая мантию и пытаясь надеть ее. Но Джинни не позволила – сделала к нему шаг, рванула прочь мантию, дрожащими пальчиками стала расстегивать окровавленную рубашку мужа. Он на мгновение будто окаменел, потом поймал руки Джинни и спокойным голосом произнес:

– Джинни, успокойся, я не ранен. Правда. Это не моя, – увидел, что она ему не верит, но не знал, как еще ей доказать. Раздеться – его рука, наверное, тоже в засохшей крови. Он был в ужасе от того, что забыл, что напугал жену, что все-таки нарушил незримую границу дома и работы. – Поверь, все нормально.

Гарри не мог больше видеть лица друзей, поэтому резко развернулся и пошел в спальню, по пути снимая свидетельство сегодняшнего кошмара. Он остановился перед зеркалом в ванной, глядя на свое бледное лицо, потом на плечо в кровавых подтеках, закрыл глаза, прислонившись лбом к холодной поверхности. Стало немного легче.

– Гарри.

Он открыл глаза и увидел отражение взволнованной Джинни, которая появилась в дверях ванной. Он помотал головой, потянулся и открыл воду в раковине. Жена нагнулась и подняла с пола его окровавленную рубашку. Руки ее заметно дрожали.

Гарри умылся, потом взял губку и начал оттирать засохшую кровь с руки и плеча.

– Чья это кровь? – требовательно спросила Джинни, все еще стоя в дверях.

– Не моя, – только и смог сказать Гарри. Не мог же он рассказать ей о том, как прибыл на место очередного нападения и увидел каким-то чудом выжившего ребенка. Как он подхватил худенького мальчика на руки и трансгрессировал в Больницу Святого Мунго, молясь, чтобы ребенок не умер. Кровь на рубашке и коже Гарри была кровью того мальчика. Но мужчина не мог сказать об этом Джинни. И не хотел. – Прости, я совсем замотался. Я не хотел тебя пугать.

Она молчала, потом свернула его рубашку и вышла прочь. Гарри глубоко вздохнул и стал раздеваться, чтобы принять душ и смыть с себя остатки сегодняшнего дня.

Джинни, замершая за дверью ванной, вздрогнула, когда услышала звук воды. В ее руках все еще была зажата рубашка Гарри. Она открыла глаза, смахивая непрошенные слезы, и поспешила в холл. Она не хотела делать это в их спальне. Нет, она зажгла палочкой огонь в камине холла и кинула туда рубашку, стараясь уничтожить следы крови, что Гарри все-таки принес в дом. Она с каким-то наслаждением смотрела, как горит ткань, как постепенно исчезает и белое, и красное.

Когда она вернулась в спальню, Гарри неподвижно стоял у окна, его влажные волосы блестели в пламени зажженного им камина. На голой коже рук и плеч не осталось ни следа чужого страдания. Джинни тихо подошла сзади и обняла его, прижавшись лицом к теплой спине. Он накрыл ее сцепленные руки своими – они были прохладными, но такими родными и знакомыми.

Джинни подняла глаза и над плечом мужа увидела, на что тот смотрел через окно. Растущая луна, ярко-желтая на фоне темного ночного неба. Раньше она могла с точностью угадать его мысли, если он смотрел на луну. Гарри вспоминал Ремуса Люпина, а значит – Сириуса Блэка, и отца, и мать, и Альбуса Дамблдора. Как-то она спросила его, думает ли он о Снейпе, но он лишь пожал плечами. Она надеялась, что думает, – не зря же он добился, чтобы в кабинете директора Хогвартса повесили портрет этого неоднозначного, но очень храброго человека.

Но это было раньше. Теперь же ей казалось, что она не знает и сотой доли того, о чем думает муж, глядя на луну и темное небо. Он не позволял ей знать этого.

Джинни потерлась щекой о спину Гарри, потом расцепила руки и пошла в ванную, оставляя мужа наедине с его грустными мыслями.

– Я обещала Алу, что ты зайдешь к нему, когда вернешься, – тихо сказала она, уже стоя в дверях ванной. Он вздрогнул, потом медленно обернулся и кивнул, стараясь спрятать тоскливый взгляд, с которым не смог справиться. От этого взгляда хотелось убежать. Или, наоборот, подбежать, обнять, успокоить, как-то помочь. Но и этого он не позволял ей сделать.

Джинни скрылась в ванной, оставив мужа одного в полутемной комнате. Даже она – любящая и любимая – не могла излечить его тоску и боль, притупленные временем. Она была уверена, что он счастлив с ней и с детьми, он любит – своеобразно – свою работу, но иногда, как сегодня, ей казалось, что он все равно чувствует себя одиноким. Таким же одиноким, как в детстве, когда его запирали в чулане под лестницей. Таким же одиноким, как в ту ночь, когда его нашли в развалинах дома в Годриковой Лощине, рядом с телом спасшей его матери. Джинни иногда отчетливо слышала – хотя этого не могло быть – крик маленького черноволосого мальчика, который разносился над руинами, крик, от которого сердце было готово разорваться на части. И этот крик – она догадывалась – до сих пор звучит в его душе, с годами дополняясь зовом Сириуса у Арки и непроизнесенным мучительным криком об убитом Дамблдоре.

Стоя под струями горячей воды, Джинни молилась неведомым силам, которые вели по жизни ее любимого, чтобы никогда больше в душе Гарри не раздавалось новых криков по дорогим ему людям.

С этой мыслью, которая вертелась в голове, она вышла в спальню, освещенную лишь огнем в камине, и увидела озаренного лунным светом Гарри. И сердце ее мучительно сжалось, она быстро пересекла комнату и прильнула к нему.

– Ты чего? – он мягко разжал ее судорожно сцепленные руки и повернулся. Взгляд его был нежным, мягким, когда он смотрел на ее лицо. – Все в порядке.

Она кивнула – скорее для того, чтобы показать, что это просто минутная слабость. Он улыбнулся, поцеловал ее в кончик веснушчатого носа и потянул к постели. Он крепко прижал ее к себе под одеялом, устроил подбородок на ее макушке и закрыл глаза. Как обычно, как это было много раз в эти годы. И всегда Джинни становилось спокойнее от этого. Всегда, но не сегодня. Ведь сегодня он впервые принес домой кровь.

Глава 5. Скорпиус Малфой

Нет ничего лучше в жизни, чем воскресенье, потраченное впустую.

– Почему впустую?

Скорпиус поднял голову и чуть повернулся, чтобы лежащий рядом на траве Джеймс Поттер попал в фокус.

– Я сказал это вслух?

Джеймс кивнул, причем получилось это смешно, поскольку лежал гриффиндорец на животе, положив голову на согнутые руки. Глаза его были закрыты, и весь его вид показывал, что действительно ничего лучше в жизни нет, чем просто так валяться посреди поля для квиддича, подставив спину солнцу. Оно бережно согревало кожу сквозь форменную рубашку.

– Поттер, ты говорить умеешь? Или физиономия «а ля напившаяся Трелони, поймавшая волну Юпитера» отражает твое реальное внутреннее развитие? – Малфой тоже перевернулся на живот, удобнее устроившись на постеленной под ним мантии. Он повернул голову так, чтобы созерцать друга.

Джеймс лишь что-то промычал в ответ, ленясь даже открыть глаза.

– Ой, Поттер, смотри, кто там!

Джеймс вскинул голову и, конечно, никого не увидел.

Поле и трибуны вокруг были пустынны – тренировки по квиддичу еще не начались, а другой причины, чтобы в воскресенье после обеда появиться на стадионе, остальные студенты не нашли.

Только эта пара, расстелив мантии и улегшись под лучами сентябрьского солнца, уже час валялась на траве, почти не разговаривая. Чуть в стороне без всякого намека на то, что его открывали, лежал учебник по «Высшему курсу Зельеварения», а также пара свитков отлетала все дальше, повинуясь легким порывам ветра.

– Идиотская шутка, Малфой, даже стыдно за тебя, – фыркнул Джеймс, снова опуская голову, но глаза не закрывая.

– Ну, хотя бы тебе за меня стыдно. А то у меня на это дело все времени не хватает, – Скорпиус оторвал несколько травинок и стал растирать их между пальцами. – Смотри, я скоро буду тебя сторониться – и совесть у тебя есть, и стыд ты, оказывается, испытываешь. Лето все-таки плохо на тебе сказывается.

– Малфой, ты когда-нибудь молчишь? – Джеймсу надоело лежать – он сел и откинулся на руки, глядя карими глазами в ясное голубое небо. – Думаю, твой дар очень оценил бы Флитвик, отвечай ты у него на спецкурсе так же многословно и экспрессивно.

– Да это я так, переел, – примирительно произнес слизеринец и тоже сел. На нем, в отличие от Джеймса, не было галстука, а рубашка была наполовину расстегнута. Они помолчали, а потом Малфой опять не выдержал тишины:– Грегори запал на твою сестру.

– Что? – Джеймс подскочил и чуть не вывернул руку, когда поворачивался к другу. Он сурово смотрел на Малфоя, потирая запястье. – Какого черта?

– Я всего лишь предупредил, – пожал плечами Скорпиус, лениво щурясь.

– Кто это вообще такой? Грегори твой?

– Учится на шестом курсе.

– Малфой, на шестом курсе учится полно дебилов!

– Не знал, что на твою сестру западают только дебилы, – хмыкнул Малфой, за что тут же получил кулаком в плечо. – И с чего ты взял, что он дебил? – Малфой поджал ноги, счищая с брюк травинки. – Он учится на Слизерине, а не на Хаффлпаффе.

Джеймс хотел что-то еще ответить, но тут в конце поля показалась маленькая фигурка, стремительно приближающаяся к парням.

– Это что за колобок? – Малфой поднял ладонь к глазам, чтобы рассмотреть незваного гостя. Фигурка приближалась, превращаясь в девочку с косичками, что прыгали у нее на спине в такт бегу. – А, Поттер, это к тебе.

Джеймс и так понял, что к ним бежит Аманда Дурсль, сжимая что-то в полной ладошке. Парни просто смотрели, как она бежит.

– Эй, ты знаешь, что по квиддичному полю нельзя ходить? – строго спросил Малфой, когда девочка притормозила перед ними. – Пятьдесят баллов с Хаффлпаффа.

Улыбка, что осветила лицо Аманды за миг до этого, тут же угасла, она в ужасе стала оглядываться, словно ища способ взлететь. Неизвестно, что ее больше испугало – то, что она нарушила школьное правило, или то, что с факультета по ее вине сняли столько баллов. Наверное, она бы заплакала, если бы Джеймс не пришел ей на помощь:

– Он шутит, Аманда, – гриффиндорец бросил на Малфоя предупреждающий от дальнейших действий взгляд. Тот лишь пожал плечами и вернулся к своему прерванному занятию – снимал траву с брюк. – Ты что-то хотела?

Первокурсница в нерешительности застыла – видимо, еще не отошла от шока, вызванного словами Малфоя.

– Что это у тебя? – Джеймс показал на черный квадратный предмет в руке Аманды. Та, казалось, вспомнила, зачем так бежала сюда, и смущенно улыбнулась:

– У тебя нет батареи для телефона?

Малфой даже оторвался от своего важного дела, вперив серебристый взгляд в стоящую перед ними девочку. Она была такая маленькая, что глаза сидящих парней были на одном уровне с ее. Аманда опять испугалась, что сделала что-то не так, и решила быстро объясниться, протягивая руку с черной коробочкой:

– Я не нашла ни одной розетки. А заряд у телефона закончился. Он не работает. А я обещала маме, что позвоню в воскресенье. А телефон выключился, – она чуть подпрыгивала на месте от волнения и желания все объяснить. Но лица Джеймса и Малфоя не отражали никакого понимания. Оба старшекурсника тупо таращились на коробочку в руке Аманды – на черной панели стеклышко и кнопочки с цифрами и буквами.

– Что сие есть? – наконец, выдавил из себя Малфой, кивая на непонятный предмет.

– Мобильный телефон, – растерянно пролепетала Аманда, делая шаг назад. – Ну, телефон. Вы не знаете?

Тут до Малфоя дошло то, что совсем недавно сказала хаффлпаффка, – про розетку и батареи, про нерабочий телефон – и он упал на спину, оглашая воздух вокруг звонким смехом. Аманда уже испуганно смотрела на Джеймса и его хохочущего от души друга.

Джеймс же, подавив улыбку, просто протянул руку и выудил из руки первокурсницы коробочку. Он не видел ни разу таких маленьких телефонов.

– Аманда, а разве Лили не объяснила тебе, что…

– Она в библиотеке, занимается, я не хотела ее беспокоить, потому что она может разозлиться, что я ей мешаю делать уроки, – поспешно оправдывалась Аманда, пытаясь перекрыть тонким голоском смех Малфоя. – И пошла искать тебя. Ведь я обещала маме…

Джеймс отдал девочке трубку и сочувственно потрепал по плечу:

– Придется тебе нарушить слово. В Хогвартсе ни одно изобретение магглов – ну, не магов – не работает. Здесь слишком много магии.

– Я не знала… – расстроено пролепетала Аманда, сжимая в руке телефон. Видимо, ей не понравилось, что над ней смеются. Она развернулась и бегом кинулась прочь.

– Малфой, ты невозможен, – Джеймс больно толкнул друга под ребра. – Заканчивай ржать!

Скорпиус с трудом поднялся:

– А куда делось это маггловое чудо? – он не сразу увидел убегающую девочку. – Чего это она?

– Мозгами пораскинь, если они у тебя еще не вывалились через уши от такого сотрясения, – Джеймс нахмурился.

– Куда это она так припустила?

– В библиотеку, наверное, – вздохнул Джеймс, немного сердито глядя на Малфоя. – По твоей вине мне, наверняка, достанется от Лили.

– Кто это вообще такая была? Вроде Поттер в юбке у нас только одна.

– Это двоюродная племянница отца, дочь его кузена-маггла, – нехотя ответил Джеймс.

Малфой промолчал, видимо, заметив, что друг не в настроении. Они опять разлеглись на траве, раскинув руки в стороны. Но тишина не продержалась долго.

– Как Лили может тратить воскресенье в библиотеке? – спросил Джеймс больше у воздуха, чем у лежащего рядом Малфоя. – Только она да Роза могут променять все на книги.

– Ксения тоже пошла в библиотеку после обеда, – изрек Малфой философским голосом.

Опять воцарилась тишина, а потом оба друга, не сговариваясь, встали, подняли свои вещи с земли и пошли к школе. На ходу они надели мантии и, подмигнув друг другу, поспешили в библиотеку.

Мадам Пинс от неожиданности чуть не выронила метелку, которой сгоняла пыль с книг и пергаментов. Малфой и Поттер вполне могли ее понять – их и в обычный то день тяжело застать в библиотеке, что уж говорить о выходных. Еще были свежи в памяти и парней, и самой Пинс те две недели, когда двух друзей заставили помогать ей с книгами – в наказание за то, что они посмели вырвать страницы из учебника прямо здесь, в святилище страниц и букв.

Семикурсники, проходя между полками и столами, спинами чувствовали настороженный взгляд библиотекарши, но это их не остановило.

– Давай сядем тут, – шепнул Малфой, указывая на небольшой столик в углу. Отсюда открывался хороший вид на длинный стол у дальней стены, за которым, спиной к друзьям, сидели Лили и Роза. По другую сторону от девушек расположились, делая вид, что занимаются, трое парней.

– А это еще кто? – шепотом спросил у Малфоя Джеймс, наклоняясь к другу и не сводя взгляд с дальнего стола. Он узнал, конечно же, двух друзей Розы Уизли – Шицко Ченга и Майкла Уильямса. Они учились вместе с кузиной, Майкл к тому же был капитаном сборной Гриффиндора по квиддичу и в принципе неплохим парнем, как считал Джеймс.

Ченг тоже был гриффиндорцем, но всегда казался Поттеру немного противным – то ли из-за узких глаз, то ли из-за глупого имени. А вот третий – явно со Слизерина – был Джеймсу не знаком, и вообще парень не понимал, что этот чужак делает в компании Розы и Лили. Ченг и Уильямс – понятно, друзья Розы, ее вечные спутники. Она, как и ее мать, с самого первого курса предпочитала девочкам компанию мальчишек, и Джеймс не сомневался, что вскоре Роза выскочит замуж за одного из друзей (Джеймс искренне надеялся, что она станет Розой Уильямс, а не Розой Ченг). У Лили же, насколько он знал, постоянной компании не было, если не считать Хьюго и кузины Шарлотты (дома ее звали просто Шелли), средней дочери дяди Билла.

– Это Грегори, – ответил Малфой, явно наслаждаясь тем, как вытянулось лицо Джеймса. – А он парень не промах, времени зря не теряет.

– Откуда он там взялся? – прошипел Джеймс, стискивая в руке перо, отчего то хрустнуло.

– Он же кузен Ченга, по матери, – ответил всеведущим голосом Малфой, уткнувшись в первую попавшуюся на полке справа книгу. Слизеринец не собирался пялиться на Грега Грегори, которого и так хорошо знал. Их семьи дружили и вращались в одних кругах. – Он, кстати, ничего, вот только, по-моему, девственник и имеет слабое представление о том, зачем…

– Малфой! – рыкнул Джеймс, стараясь не привлекать внимание. – Или ты заткнешься, или я тебя прокляну.

Скорпиус пожал плечами:

– Я думал, тебе интересно, с кем кокетничает твоя сестра. Ну, как хочешь.

Джеймс только что пламя не извергал, глядя на то, как Лили тихо смеется, а этот чертов слизеринец что-то ей рассказывает, склонившись к ней через стол. А сестра еще постоянно встряхивала распущенными волосами и поправляла мантию.

– Слушай, отвлекись от того стола, там тебе ничего не светит, – хмыкнул Малфой, без интереса переворачивая страницу. – Лучше повернись чуть влево.

Джеймс, все еще хмурый, сделал так, как сказал друг, и увидел, что за крайним столом сидит Ксения Верди, держа благородную осанку, и немного манерно ведет пером по пергаменту, иногда заглядывая в лежащую перед ней книгу. Ее золотистые волосы упали ей на плечи и лицо, но она даже не пыталась их убрать.

– Кажется, нас заметили, – сказал Малфой, и Джеймс застонал – к ним повернулись Лили и Роза. Как гриффиндорец и ожидал, его сестра тут же встала, что-то кинув через плечо Грегори, и направилась к ним. В руке у нее был какой-то пергамент.

– Что опять? – сразу ощетинился Джеймс, сложив руки на груди. Малфой созерцал стоящую перед ними девушку с игривым равнодушием, что непременно разозлило бы Лили, но она будто намеренно не замечала слизеринца.

– Пришло письмо от родителей, – она протянула свиток брату, глаза ее хитро блестнули.

– Слушай, давай ты мне все перескажешь, а то я занят. Занимаюсь, – Джеймс указал на книги, которые лежали перед ним, даже не раскрытые. – Что там сообщает совиная почта?

– Альбус обыграл дядю Рона в шахматы. Родители ходили на обед к дедушке Артуру, и он передавал нам привет. У Мюриэль выпал уже третий зуб…

Малфой совершенно отключился от этих семейных нежностей. Он вообще не понимал, зачем писать письма, чтобы рассказать о том, что у кого-то выпал зуб. Скорпиус получал письмо от родителей раз в две недели, и там обычно не было такой ерунды. Подумать только – третий зуб выпал. Малфой сразу представил себе вечеринку в доме Уизли по такому важному поводу. Все водят хороводы вокруг зуба, положенного в центре стола.

Малфой улыбнулся своим мыслям, перелистнув очередную страницу книги, которую якобы читал.

– Ничего смешного! – гаркнула Лили так, что книга подскочила и упала на пол.

– Мисс Поттер! – перед ними тут же возникла мадам Пинс. Ноздри ее раздувались. – Что вы делаете? Подберите книгу! И перестаньте кричать.

Лили залилась краской, что Малфою принесло удовлетворение. Староста, которую отругали в библиотеке. Для этой минуты стоило прийти сюда.

– И, Малфой, я тебя предупреждаю, – еще раз обидишь Аманду…

– Кого, прости? – переспросил слизеринец с ленивой улыбкой на лице.

– Я тебя предупредила! – прошипела Лили, развернулась на каблуках и пошла к своему столу, откуда за ними пристально наблюдали.

– Я не понял, что это было, – повернулся к Джеймсу Скорпиус. Гриффиндорец еле сдерживал смех. – Я получил за тебя, а тебе еще и смешно?!

– Привет, ребята, – у их стола возникла фигура Ксении, которая прижимала к себе исписанный свиток и книгу. Она смотрела на друзей, слегка подняв светлые брови. – Пришли написать эссе по Зельям?

Малфой рассеянно кивнул, все еще испепеляя взглядом спину рыжей гриффиндорки, а Джеймс только хлопал ресницами, глядя на прекрасное видение в образе слизеринки.

– Странно, разве в этой книге написано про состав Зелья Забвения? – Ксения указала на книгу в руках Джеймса. Казалось, она готова засмеяться. Малфой и Поттер одновременно посмотрели на обложку, где золотыми буквами было написано «Как околдовать ведьму. Пособие для неопытных покорителей женских сердец». Джеймс, как горячие угли, откинул книгу, уши его стали красными.

Ксения усмехнулась. Малфой же, нисколько не теряясь, протянул руку, и, к удивлению Джеймса, девушка тут же отдала свое сочинение Скорпиусу.

– Спишете слово в слово – я вам не бантики, я вам розовые пачки наколдую. Причем прямо в Большом зале во время завтрака, – мило предупредила их Ксения и пошла к дверям. Джеймс ошалело смотрел, как она уходит. У самого выхода Ксения повернулась и улыбнулась гриффиндорцу.

– Не волнуйся, нет у тебя никакого бантика, – изрек Малфой, увидев, что друг запустил руку в растрепанные волосы. – И если ты будешь каждый раз впадать в ступор при ней, то на Рождественский бал она пойдет с кем-то другим.

– В смысле? – Джеймс все еще переживал улыбку Ксении, посланную ему.

– В прямом, мой заторможенный друг. Если не понял – на, почитай, как раз для тебя книга, – Малфой с гадкой ухмылкой, которая всегда превосходно ему удавалась, – а главное не требовала особых усилий – вложил в руки Джеймса «Пособие». – Изучай, а я сейчас.

Гриффиндорец лишь кивнул, тупо глядя на книгу в руках, а Малфой, вальяжно засунув руки в карманы брюк, подошел к столу, за которым сидела компания во главе с Розой Уизли.

Грег Грегори тут же замолк, уставившись на Малфоя, остальные тоже. Лили и Роза подняли глаза на слизеринца.

– Привет, Малфой, – усмехнулась Роза, захлопнув фолиант, который читала. – Что ты тут делаешь?

– Странный вопрос. А что обычно делают в библиотеке? – Малфой поднял светлую бровь, глядя в карие глаза школьной старосты. Он видел, как насторожился Уильямс – да, парень, нашел в кого втюриться – и как распрямил плечи Грегори.

– Ну, обычно, – произнесла Роза с нажимом на последнее слово, – тут выполняют домашнее задание и читают. Но я не знала, что ты умеешь читать, а твои отметки всего за два дня учебы отвергают такое понятие, как «выполнение домашнего задания».

– А откуда ты знаешь мои отметки? – заинтересованно спросил Малфой. Он перехватил быстро метнувшийся к Лили взгляд Розы, и ему стало еще интереснее. Он просто развернулся на пятках и откровенно уставился на сестру Джеймса:– Поттер, тебя интересуют мои отметки? Решила, что своих студентов тебе мало и надо помочь старостам Слизерина?

– Нет! – тут же вспыхнула Лили, вставая. Ей, очевидно, было неуютно смотреть снизу вверх на Малфоя. Хотя и встав, ей пришлось чуть задрать голову, чтобы видеть насмешливый серебристый взгляд.

– Тогда откуда такое любопытство? – Скорпиус видел, как судорожно она старается подыскать приемлемый ответ, но тут ей на помощь пришла Уизли.

– Это я ее попросила. Для совета старост нужны были сводки успеваемости.

– Моей? – уточнил Малфой, не веря ни одному их слову. Не учили в клане Уизли врать, что уж говорить о Поттерах, от честности которых воротило. – Признателен за заботу. Только, насколько я знаю, совет старост назначен только через неделю.