Текст книги "Паутина"

Автор книги: Сфинкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 61 страниц)

Глава 7. Тедди Ремус Люпин

Люпин только успел вернуться на работу и опуститься в свое любимое кресло, чтобы познакомиться с очередным оттиском провинциальной газеты «Все о гномах», – ничего более потешного Тедди в своей жизни не издавал – как в дверь кабинета постучались.

На пороге стояла растрепанная больше обычного Гермиона, которую буквально разрывало беспокойство.

– Тедди, ты не знаешь, где Гарри? – тут же бросилась она к молодому человеку. На лице было разочарование – видимо, она ожидала найти друга здесь.

– Знаю, – спокойно ответил Люпин, складывая газету и поднимаясь навстречу Гермионе. – А что случилось?

– Мне он нужен, срочно! И, кстати, где он? Я зашла домой, и Ангелина сказала, что Гарри попросил ее посидеть с Альбусом, а сам пошел к тебе, – руки Гермионы подрагивали, она явно беспокоилась.

– Мы расстались где-то час назад, – пожал плечами Люпин, не видя причины для паники. – Гарри сказал, что зайдет к себе, чтобы взять какие-то вещи для себя и Альбуса.

– Час?! К себе?! Тедди, и ты отпустил его одного?! Не могу поверить… – простонала женщина, буквально сползая в кресло, но тут же вскочила. – Почему ты не пошел с ним?!

– Гермиона, он не просил. Думаю, ему нужно самому с этим справиться, так сказать, побыть наедине со всем. Я знаю Гарри, так ему будет легче, – Люпин заглянул во взволнованное лицо женщины. – Что случилось-то?

– Кроме того, что он уже час находится неизвестно где один? – огрызнулась Гермиона, направляясь к двери. – Кроме этого – мне он нужен. Срочно!

– Подожди! – Люпин поспешил за ней, на ходу запирая кабинет, даже не взяв верхнюю одежду. – Гермиона, что произошло?

Она лишь отмахнулась, шествуя по коридору к камину. Люпин видел, как она исчезает в языках изумрудного пламени, чертыхнулся и направился за ней, назвав адрес дома Поттеров.

Гермиона в нерешительности стояла в холле, когда Тед вышел из камина. Женщина обернулась и слабо улыбнулась. Видимо, и ей было нелегко входить в дом, где еще всюду ощущалось присутствие Джинни. Словно это был дом с призраком.

– Идем, он здесь, – Люпин подтолкнул Гермиону к двери. Тед был уверен, что Гарри, уходя, не оставил бы камин открытым, как бы ни был противен ему теперь собственный дом. Раз они смогли войти, значит, крестный здесь.

Они прошли в гостиную, где ничего не изменилось с тех пор, как отсюда ушли Джинни и Рон, только слой пыли появился на всех поверхностях, придавая комнате нежилой, даже нереальный вид. Складывалось ощущение, что вместе с Джинни отсюда ушел уют.

Они нашли Гарри в кухне. Он сидел, положив голову на руки. Рядом – почти допитая бутылка Огневиски и стакан. На стуле – сумка, видимо, с вещами, за которыми крестный и отправился в этот дом. Дом, как догадывался Люпин, ставший еще одним маленьким адом для Гарри Поттера.

Все-таки Гермиона была права – нужно было пойти с ним. Но Тед знал, что крестный не захочет. Он привык один справляться со своими проблемами. Гарри Поттер привык быть сильным даже тогда, когда от него этого не ждали и тем более не требовали.

Хозяин дома спал пьяным сном, чуть посапывая. Гермиона тронула его за плечо, позвав. Безрезультатно.

– Гарри! Ну, пожалуйста, Гарри! – Она сильнее его потрясла, но добилась лишь того, что его голова соскользнула с рук и уткнулась в стол. Женщина беспомощно посмотрела на Люпина.

– Ему надо просто отоспаться, – Тед взмахом палочки отправил стакан в раковину, а бутылку – в шкафчик, где Джинни обычно хранила алкоголь.

– Тедди, ты не понимаешь! У нас нет времени! – запаниковала Гермиона. – Мне срочно нужна помощь Гарри! Дорог каждый час!

– Что…?

– Рон! Он в беде! И без Гарри я ничего не смогу придумать! А он… – женщина была готова расплакаться. Силы ее, очевидно, были на пределе. И ничего удивительного – две недели нести на себе такой груз ответственности. Люпин не представлял, как она справляется.

– Хорошо, тогда нам нужно вытрезвляющее зелье, – Тед подошел к крестному и заглянул в его спящее лицо.

– Акцио зелье! – как всегда выбрав самое простое решение проблемы, Гермиона призвала к себе зелье. Но, видимо, такого снадобья в семье Поттеров не было. – У меня дома есть это зелье!

– Тогда два выхода – мы перемещаем Гарри к зелью, или зелье перемещаем к Гарри, – Люпин выбрал бы второй вариант, но по решительному лицу Гермионы понял, что на этот раз простого решения не предвидится.

– Его нужно увести отсюда, – твердо сказала она. – Потому что…

Тед и так понял, почему. Не будет с Гарри толку в этих стенах, а, судя по состоянию Гермионы, близкой к панике, ей нужна будет серьезная помощь.

– Хорошо, трансгрессируем, – со вздохом согласился Люпин и, приняв решение, тут же начал действовать. Взял стакан, налил холодной воды и – со смаком опорожнил его на голову крестного.

– Тедди! – подпрыгнула Гермиона, но молодой человек лишь усмехнулся. Гарри зашевелился, недовольно что-то бурча.

– Так, Гарри, давай, нужно чуточку пройтись, – Люпин поднырнул под руку немного проснувшегося крестного и с усилием поставил его на ноги. Правда, поставил на ноги – это было бы сильно сказано. Люпин буквально подпирал плечом Гарри, который отказывался стоять прямо.

Гермиона, подхватив приготовленную Гарри сумку, перекинула вторую его руку через свои плечи и, как могла, стала помогать Люпину перемещать пьяного Гарри из кухни к двери. Они чуть не рухнули все вместе с лестницы крыльца, но Люпину удалось удержаться за перила. Потом Гермиона отпустила руку друга, и по очереди они трансгрессировали. Тед крепко держал крестного.

За десять минут они справились с задачей. Вскоре Люпин уже усадил Гарри на диван в гостиной Гермионы, а сама женщина поспешила на кухню, чтобы принести зелье, запертое в шкафчике.

На столике была записка, что Ангелина забрала Альбуса с собой к мистеру Уизли. Что ж, это к лучшему, мальчику не стоит видеть отца в таком состоянии.

Гермиона вернулась с кубком, наполненным нелицеприятной жидкостью, которую аккуратно заставила Гарри выпить. Тот сначала сопротивлялся изо всех сил, но потом покорно стал глотать. Через пару минут он открыл глаза, совершенно осмысленным взглядом окинул комнату и друзей, смотревших на него.

– Прости, Гарри, что помешали тебе витать в облаках, но так было нужно, – Гермиона немного сердито опустилась в кресло напротив Гарри. Люпин прислонился к книжной полке, созерцая растерянное лицо крестного.

– Что с тобой, Гермиона? – Гарри, растерев ладонями лицо, уставился на подругу. Та действительно выглядела неважно.

– Гарри, Рон в беде, – трагически произнесла она, вставая и начиная ходить. – Нам нужно вытащить его из больницы.

– Погоди, – Гарри тряхнул головой – видимо, зелье не снимало всех симптомов опьянения. – Что значит – вытащить из больницы?

Гермиона глубоко вздохнула, видимо, готовясь к долгому объяснению:

– Гарри, Рон укушен, он оборотень…

– Я знаю, – горько ответил Гарри. – Но это никому не мешало, вспомни Ремуса…

– Гарри, он не обычный оборотень, и ты об этом знаешь! И, к сожалению, об этом знают в Министерстве…

Кажется, до крестного стало что-то доходить. Он большими глазами посмотрел на Гермиону, ожидая, что она расскажет. Люпин же уже догадывался, что примерно заставило Гермиону паниковать. Тем более, через три дня – полнолуние.

– Я сегодня пришла к Рону, принесла ему волчелычное зелье, – Гермиона ходила по комнате, заламывая от беспокойства руки. – Но меня не пустили, сказали, что нельзя.

– Почему?

– Откуда я знаю?! – огрызнулась женщина, резко повернувшись к Гарри. – Хотя нет, знаю. Нет, догадываюсь. Рон говорил мне, что его не выпустят, что в Министерстве он кому-то нужен.

– Черт! – Гарри вскочил и стукнул кулаком по стене.

– В общем, Рон уже здоров, но его не выписывают. Он считал, что они хотят посмотреть на него в полнолуние, и очень опасался. Я принесла ему зелье, поскольку он был уверен, что его ему не дадут…

– Мерзавцы! – Гарри был бледен. Люпин знал, что крестный не будет кричать – «они не имеют права» и «это противозаконно». Гарри Поттер хорошо знал, на что способно Министерство.

– Когда меня не пустили, я тут же пошла к Кингсли, потому что это его мракоборцы охраняют Рона, – продолжила рассказ Гермиона, странно успокоенная видом разгневанного Гарри.

– Кингсли ничего не сможет сделать, – покачал головой Гарри, видимо, зная заранее то, что ответил его начальник.

Гермиона кивнула:

– Он сказал, что к Рону теперь можно попасть только по личному разрешению Министра магии. И, Гарри, он намекнул мне, что после полнолуния Рону будет уже не помочь… – взгляд Гермионы, умоляющий о помощи, был прикован к другу.

– Почему, интересно? – подал голос Люпин, почесывая нос – он так делал всегда, когда был в недоумении.

– Я могу предположить, – слабым голосом откликнулась Гермиона. – Я тут сопоставила факты…

Гарри сел и внимательно посмотрел на Гермиону.

– Скоро полнолуние, и Рону, скорее всего, не дадут зелья. Они позволят ему быть зверем. Это раз. Они познакомили Рона с мальчиком-магглом, который тоже лежит в закрытой палате. Мальчиком, укушенным таким же оборотнем. Это два.

Гарри сглотнул и немного побледнел.

– Что? – Тедди даже испугался за крестного.

– Я знаю того мальчика. Я сам отнес его в больницу, – выдавил Гарри, а потом взглядом попросил Гермиону продолжать.

– Кингсли сказал, что магглы, укушенные подобными оборотнями, не выживают. Силы их постепенно угасают, и они умирают. Это три. Встает вопрос: зачем Рона познакомили с этим мальчиком? И зачем Министерство держит мальчика, который все равно умрет? Ведь у них есть для наблюдений трое других.

Люпин внимательно следил за мыслью Гермионы, поражаясь тому, как она может хладнокровно и логически мыслить, когда ее муж в опасности.

– Итак, если принять во внимание то, что рассказал мне Кингсли – об управляемости оборотня, созданного Волан-де-Мортом, то можно предположить, что Министерству ой как захочется иметь у себя такого ручного оборотня. И Рон вполне подойдет, по их мнению, на такую роль.

– И им нужно получить над ним контроль, – кивнул Гарри. – Как-то заставить сотрудничать с ними.

Гермиона кивнула:

– Да. И я даже почти уверена, что знаю, как они хотят это сделать. Пожертвовать мальчиком, который все равно уже почти мертв, представить все так, будто Рон опасен для общества и пригрозить ему Азкабаном. Или работа на Министерство, или Азкабан.

– Они не знают Рона, – горько усмехнулся Гарри. – Он выберет Азкабан.

– Гарри! Какая разница, что выберет Рон?! – вскричала Гермиона, всплеснув руками. – Мы должны вытащить его из больницы до того, как этот выбор вообще станет возможным! Вытащить и спрятать!

На миг Люпину показалось, что мир сошел с ума. Потому что умозаключения Гермионы должны были бы казаться невероятными, но почему-то в них легко верилось.

Когда это произошло? Когда магический мир, полный добра и света после победы над Волан-де-Мортом, стал вот таким? Таким уродливым! Разве за это погибли родители Тедди? Разве они сражались за то, чтобы Министерство создавало себе армию оборотней, жертвуя интересами волшебников, подчиняя, шантажируя, ставя их перед чудовищными выборами? Когда же чудесный мир стал монстром?!

– Гермиона, – Гарри подошел к ней и взял за руки. – Я что-нибудь придумаю. Мы что-нибудь придумаем, я обещаю. Я не позволю, чтобы Рона использовали. Поверь.

Тедди видел, как заблестели глаза крестного. Заблестели впервые с тех пор, как не стало Джинни. Вот и весь Гарри Поттер – дайте ему шанс кого-то спасти, кому-то помочь, и все личное отойдет на второй план. Он уже готов кинуться в битву, отстаивать правду и честь, хотя еще час назад топил свое горе в бутылке.

Тедди покачал головой, опуская глаза. Что же это за мир, где его спаситель должен вновь бороться за себя и своих друзей, должен вновь погрузиться в свой ад, где теперь он был одинок?! Тедди сокрушенно подумал, что это удел Гарри Поттера – вершить геройство и справедливость из ада собственных воспоминаний. И никто уже не избавит крестного от этого, не оградит. Только Джинни могла это сделать, но теперь ее нет.

– Тед. – Люпин вынырнул из своих горьких размышлений и посмотрел на Гарри. – Нам понадобится твоя помощь.

– Конечно, Гарри, ты же знаешь, что можешь на меня рассчитывать, – кивнул Люпин, делая шаг к крестному, радуясь, что может хоть чем-то помочь ему на его непростом пути.

Глава 8. Поттеры

Джеймс пришел на завтрак в Большой Зал немного разбитый неспокойным сном. По привычке кинул взгляд на стол Слизерина – ему махнула Ксения, и отсалютовал вилкой Малфой.

Гриффиндорец плюхнулся на скамью, решая, что бы он хотел съесть, а из головы не выходили его ночные гости, которых не было уже давно. Наверное, из-за того, что он почти не спал, а если и спал, то без сновидений.

Джеймс остановил свой выбор на тостах с джемом и принялся их поглощать, надеясь аппетитом заглушить неприятный осадок ото сна. Ему очень хотелось забыть слезы на глазах лани, потому что это было самое ужасное зрелище после того, что случилось с отцом на кладбище.

– Джеймс, ты в порядке? – рядом села Лили. Гриффиндорец отметил, что на ее щеках уже давно не было румянца, а глаза – эти изумительные глаза, в которых всегда было так много радости жизни – походили на бездонные омуты тоски.

– Да, все хорошо, – кивнул он, чуть улыбаясь сестре, чтобы подбодрить.

– У тебя галстук не завязан, – она потянулась к нему и стала завязывать аккуратный узелок на его шее. Ее пальцы были холодными, что сразу напомнило о Ксении, об их молчаливом уединении в Выручай-комнате, где он ненадолго почувствовал себя счастливым. Счастливым, несмотря ни на что. Наверное, именно так чувствовал себя отец с мамой. Словно существуют только они вдвоем. И больше ничего и никого. – Джеймс, что с твоим лицом?

– А что? – юноша поспешно нахмурился под насмешливо-подозрительным взглядом сестры.

– Да ничего, просто у тебя сейчас было такое выражение, словно ты увидел ангела, – пожала она плечами, оглядываясь, чтобы понять, отчего лицо брата стало таким… счастливым?

– Ну, я же сижу с тобой, – отшутился Джеймс, приобнимая сестру за плечи. – Как спала?

Лили вдруг вздрогнула и чуть не выронила ложку, которую только взяла со стола:

– Нормально, – протянула она, пряча глаза.

– Врешь, и даже забыла покраснеть, – упрекнул ее Джеймс, но настаивать не стал. Дожевал тост и уже решил приняться за пудинг, как рядом, по привычке, уселся Малфой.

– Поттер, ты, я смотрю, привык завтракать до обеда?

– Не смотри на меня, иначе я подавлюсь, – фыркнул Джеймс, отправляя в рот полную ложку. Он проводил взглядом сестру, которая поспешно, не глядя в сторону брата и его приятеля, поднялась, подхватила сумку и поспешила из Зала.

– Ты идешь на занятия или опять будешь репетировать роль унылого призрака?

– Завидуй молча, – Джеймс оттолкнул от себя тарелку и нагнулся за рюкзаком. – Признайся: тебе просто надоело одному выглядеть идиотом у Флитвика.

– Нет, просто соскучился по твоему котлу, рыгающему ошметки зелья, – ответил Малфой, пока они поднимались по лестнице. – Ладно, встретимся на Чарах.

Джеймс кивнул и поплелся на Историю Магии, предвкушая целый урок покоя и легкой дремы под шелест голоса Биннза. Он с удовольствием уселся за свою парту – все-таки даже парта, на которой дремлешь уже седьмой год, становится родной. Кинул рюкзак и только тут понял – Ксения.

– Привет, – она мягко ему улыбнулась (как он раньше мог считать ее улыбку холодной?!) и села рядом, достав перо и пергаменты. Потом повернулась в его сторону, все еще улыбаясь. – Как ты?

– Уже лучше, – Джеймс взял ее ладонь – холодная. – Я скучал.

– Я тоже.

Гриффиндорец сжал ее руку.

В класс вплыл профессор-призрак, студенты затихли, и заскрипели перья. Джеймс по привычке лег на парту, но руку Ксении не выпустил. Наверное, ей было неудобно писать, не придерживая пергамент, но она ничего не сказала. А он медленно перебирал ее пальцы под столом, гадая, согреются ли они когда-нибудь. Ему на миг показалось, что они опять одни, что вокруг никого нет. Он хотел побыть с ней наедине – даже просто побыть, посидеть рядом, чувствуя ее рядом.

Вчера, когда они с Лили вернулись в школу, то Джеймс почти весь день провел с Малфоем в потайном коридоре на втором этаже, где они распили бутылку припасенного Огневиски. Лишь однажды нарушили тишину, когда разлили по наколдованным бокалам янтарную жидкость. «Прощай, мама», прошептал Джеймс, и они выпили. Потом просто сидели, каждый думал о своем. И разошлись после полуночи. Поэтому гриффиндорец лишь мимолетом видел вчера Ксению.

Зато сегодня у них был целый урок. Джеймс легко чертил пальцем линии на ее ладони, блаженно улыбаясь в парту.

– Я рада, что ты улыбаешься, – прошептала она, отрываясь от пергамента. Золотистые волосы упали ей на лицо, и она их убрала свободной рукой. – Вчера мне показалось, что ты уже не сможешь никогда улыбаться.

– Я тоже так думал, – ответил Джеймс, положив ее руку себе на колено и накрывая сверху своей ладонью.

– Как Лили?

Джеймс неопределенно пожал плечами, что у него получилось плохо, так как он все еще лежал на парте, не желая нарушать такой приятной позы и атмосферы резким движением.

– Ты не знаешь, у них со Скорпиусом ничего не произошло?

– В смысле? – Ксения подняла светлые брови, уставившись на гриффиндорца.

– Ну, мне кажется, что они поссорились, потому что Лили как-то косо на него смотрит и, мне кажется, даже избегает, – заметил Джеймс, с удовольствием чувствуя, что рука девушки на его колене начинает согреваться.

– Джеймс, по-моему, она сейчас со всеми такая, – Ксения провела по его носу пером. Он недовольно дернулся, а она тихо рассмеялась.

– Да, наверное, – не совсем уверенно согласился гриффиндорец. Он бы и рад отмахнуться от мыслей о сестре хотя бы сейчас, но не мог. Потому что никак не выкинешь из памяти тот день и то место, и ее страшный крик «мама!», и рыдания, и безразличие, сменившееся бурной деятельностью. Джеймс беспокоился – ведь у него была Ксения, с ней ему становилось легче, а у Лили здесь не было никого близкого, кроме брата. Конечно, есть Роза, с которой сестра всегда была близка, но сейчас они почему-то мало общались… Лили будто от всех отгородилась, оставшись наедине со своим горем. Она перестала ходить в библиотеку, заниматься с младшекусниками, просто болтать с кузинами, сплетничать, наконец! Она же девочка…

Джеймс ощутил горячую ладонь Ксении, сосредоточился на ее лице и скрипе пера – и неожиданно, даже для себя самого, задремал.

Ему приснился берег озера, и полная луна, и склон. Там сидел большой черный пес с усталыми, грустными синими глазами. Он смотрел не на Джеймса, как это обычно случалось, а куда-то в сторону. Джеймс повернулся и увидел то, что привлекло взгляд собаки. Под знакомым деревом стояла сестра. Лили впервые появилась в подобном сне. И была она испуганной и такой жутко беззащитной, что Джеймсу хотелось броситься к ней, но он не мог. Зато какая-то фигура в темной мантии и в маске приближалась – очень быстро – к сестре.

Но Лили его не боялась. Человек подошел к ней и заслонил собой, словно прикрывая от всего вокруг. Словно… защищая? В этот момент Лили смогла протянуть руку и сорвать капюшон и маску с человека перед ней. Посмотрела – и вскрикнула.

– Мисс Поттер! Лили!

Она открыла глаза и испуганно озиралась. На нее смотрела соседка по парте и весь остальной класс. По проходу между столами стремительно двигалась профессор Вектор.

– Мисс Поттер, все в порядке? Почему вы кричали? – мягко спросила преподавательница Нумерологии. – Может, вам нужно в больничное крыло?

– Нет-нет, – запротестовала Лили, встряхиваясь, чтобы отогнать свой сон. – Я просто… заснула, простите.

Вектор с подозрением посмотрела на студентку и, видимо, решив, что все действительно в порядке, отправилась назад к доске, где раскладывала какую-то формулу на числа.

– Профессор, – Лили подняла руку. – Можно мне выйти?

– Да, конечно. Вам точно не нужна помощь?

– Нет, – девушка поспешно взяла сумку и покинула класс под сочувствующие взгляды сокурсников. Она пересекла коридор и в изнеможении прислонилась к подоконнику, чувствуя, как до сих пор бешено бьется сердце. Она заснула на Нумерологии – одно это было пугающим. А сон… Там впервые появился какой-то странный пес с грустными глазами – синими, откуда-то знакомыми глазами, человеческими глазами! И Джеймс, который был с этим псом. И впервые ей удалось сорвать маску со своего загадочного защитника из снов. Уж лучше бы она этого не делала. Потому что это лицо…

– Поттер, ты чего тут?

Лили буквально отпрянула, уронив сумку и чуть не упав. Малфой тут же в один прыжок оказался рядом с ней и поддержал ее. Лили выдернула свой локоть из его рук и отошла на безопасное расстояние.

– Малфой, ты, что, преследуешь меня? – накинулась она на слизеринца. Скорпиус поднял бровь, слегка насмешливо глядя на девушку.

– Конечно. Я был уверен, что ты будешь возле уборной для мальчиков, – фыркнул он, указав головой на дверь недалеко от того места, где они стояли. – Дай, думаю, взгляну на Поттер, которая подглядывает в замочную скважину за парнями.

– Зачем ты преследуешь меня? Что тебе нужно? – вдруг почти шепотом спросила Лили, прижимая руки к горлу, словно ей было трудно дышать.

– Поттер, у тебя мания преследования? – осторожно осведомился Скорпиус, медленно приближаясь к ней. – Что ты несешь?

– Я больше не могу, оставь меня в покое, – попросила она, – я больше не хочу… зачем?!

Малфой вовремя схватил ее за плечи – Лили собиралась развернуться и кинуться прочь. Схватил, чтобы встряхнуть, чтобы потребовать объяснений той чуши, что она несла. Схватил ради конкретной цели.

Но второй раз рядом с этой девчонкой потерял эту цель в тот момент, когда заглянул в ее глаза. Утонуть в этой волне горечи мог бы любой, но только не Скорпиус Малфой. Он просто рывком прижал ее к себе, крепко обнимая одной рукой, а второй гладя ее по рыжей голове. Она не билась, не сопротивлялась, просто застыла, уткнувшись лицом в его плечо.

Сколько раз за эти дни он уже обнимал ее? Неужели теперь это его крест – быть рядом с этой потерянной в своем разбитом мире девчонкой? Ведь раньше… раньше она была веселой, вечно что-то делающей, смелой… А теперь – просто девчонка, которая, кажется, потеряла саму себя…

– Мистер Малфой…

Они оба вздрогнули от знакомого голоса. На последней ступени лестницы стоял профессор Лонгботтом. Он не сразу понял, кого же обнимает слизеринец, но Лили резко отстранилась от Малфоя, и Невилл уронил горшок с каким-то растением, что нес в руках.

– Простите, профессор, – пролепетала девушка и все-таки пустилась прочь по коридору, словно за ней гнались разъяренные кентавры. Скорпиус поджал губы, сделав самое невинное выражение лица перед растерянным профессором Травологии.

– Мистер Малфой, идите в класс.

Скорпиус кивнул, развернулся и пошел вверх по лестнице, лишь через пару минут вспомнив, зачем вообще выходил в коридор. Чертыхнулся и отправился назад.

На полу, возле окна, осталась лежать сумка гриффиндорки. Малфой прошел мимо с самым малфоевским выражением лица, – хватит с него! – но, видимо, что-то внутри Скорпиуса Малфоя уже не подчинялось его воле. Наверное, это влияние Поттера, раздраженно подумал слизеринец, стиснул зубы и подхватил вещи Лили Поттер.

Что ж, он потом сорвет раздражение на ее братце за то, что эта семейка перекраивает из нормального слизеринца очередного гриффиндорца с их долбанным благородным принципом «помоги ближнему».

А пока он стоял посреди коридора с чужой сумкой в руках и не знал, как с ней поступить. Скорпиус Малфой не знал, что делать!

Держитесь, Поттеры, это вам так просто не пройдет!