Текст книги "Паутина"

Автор книги: Сфинкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 59 (всего у книги 61 страниц)

Эпилог: Рождественская паутина

Часть 1

 
And dance
Your final dance
This is
Your final chance
To hold
The one you love
You know you’ve waited long enough
 

Глубокий, пушистый снег покрыл окрестности Хогвартса мягким ковром пережитых до зимы дней. В Хогсмиде засверкали гирлянды и елки, приезжие труппы запели гимны, завлекая посетителей в свои балаганчики с разнообразными товарами и сувенирами из всех уголков Великобритании.

Шапки разных размеров блестели на вершинах башен Школы Чародейства и Волшебства, откуда были видны покрытые снегом деревья Запретного леса, потревоженный ледяной настил Черного озера и тропинки-туннели в глубоких коридорах сугробов.

Один, особенно широкий проход имел нечеткие очертания, потому что по этой дороге, сопротивляясь ветру и сугробам, Хагрид тащил на себе огромную ель для Большого Зала. Хижина лесничего напоминала пряничный домик из сказок бабушки Молли, а карета, застывшая недалеко от него – убежищем какого-то заморского чудовища. Скелетоподобный корабль, пробивший корку льда на озере и потревоживший мирно спящего с начала декабря гигантского кальмара, замер, занесенный снегом, как ледяная скала.

– Смотри, Малфой, малышня поползла к Хогсмиду. Счастливого им пути, – лениво протянул Джеймс, бросая слепленный снежок в дерево. На крыльце собирались студенты младших курсов с сундуками и чемоданами, с клетками, из которых чуть недовольно поглядывали совы и кошки.

Друзья сидели на поваленном бурей дереве у входа в парк и коротали время перед тем, как пора будет идти и собираться на Рождественский бал. Слава Мерлину, что он уже сегодня, потому что предрождественская суета отняла у парней много сил и нервов. Ведь за три дня до этого долгожданного события в школу прибыли зарубежные гости – двадцать студентов из Дурмстранга и столько же из Шармбатона. И мальчики Хогвартса потеряли аппетит и сон, потому что гости были не из скромных и с первого же дня принялись знакомиться с потенциальными спутниками (а главное – спутницами) для бала.

Три дня Скорпиус и Джеймс ни на шаг не отходили от Лили и Ксении. Кто-то из них все время был рядом, вызывая у девушек то приступы истерического хохота, то внезапного гнева. Зато ни одного трупа в коридорах Хогвартса так и не появилось, хотя Малфой пару раз был близок к тому, чтобы убить.

– Бежит-несется Колобок, – Скорпиус первым заметил, что к ним бежит Аманда, неся что-то в руках. – Гляди, наверное, очередное послание от неизвестно кого, просьба защитить от злых слизеринцев или конфеты с любовным зельем…

В голосе Малфоя не было презрения, потому что с тех пор, как он видел спасение Альбуса Поттера, невольно проникся если не уважением, то терпением по отношению к хаффлпаффке.

– Привет, ребята, – Аманда остановилась перед ними, запыхавшись. Шапка чуть не слетела с ее светлых косичек.

– Едешь домой на каникулы? – поинтересовался Джеймс, чуть улыбнувшись.

– Да. И я хотела вручить вам подарки, потому что на Рождество мы поедем с мамой, папой и Заком к дедушке с бабушкой, и оттуда не смогу отправить вам сову, – и Аманда протянула парням по открытке.

– И мне? – поднял светлую бровь Скорпиус, беря подарок, который, судя по всему, был сделан руками девочки. Друзья одновременно развернули открытки.

На Джеймса смотрели нарисованные ежик и белый хорек, взявшиеся за руки и поющие звонкими голосами четыре строчки из рождественского гимна. Справа было что-то, похожее на дерево и подписанное «пихта». Слева, у самых иголок ежа в гриффиндорском галстуке, – надпись «С рождеством!».

Джеймс заглянул в открытку друга – та же картина. Малфой, кажется, собирался захохотать.

– Я спросила у Лили, что мне нарисовать в ваших открытках, и она посоветовала это, – улыбнулась Аманда. – Нравится?

– Бесподобно, – выдавил Скорпиус, глядя на хорька в зеленом галстуке, который, как контуженый, подпрыгивал на месте, вцепившись в лапку ежа.

Ему впервые дарили подарки, с которыми было неизвестно что делать. Ну, когда девчонка дарит тебе что-то, ты просто спрашиваешь себя – нравится тебе девочка или нет. Если «нет» – без зазрения совести выкидываешь или уничтожаешь подарок. Если ответ «да», то убираешь подарок в стол, потом в комод, потом под кровать, а потом домовой эльф просто-напросто сам выкинет. Но что делать с открыткой от Колобка? – Спасибо.

– Ладно, счастливого Рождества! – Аманда махнула рукой и побежала к крыльцу, куда подкатывали первые кареты.

– Вот, значит, они какие, – протянул Малфой, глядя на кареты. Джеймс промолчал, понимая, что Скорпиус смог увидеть фестралов. Они молчали, глядя, как младшекурсники садятся, и вереница карет устремляется к Хогсмиду, откуда «Хогвартс-экспресс» доставит их в Лондон.

Так повелось в тот год одиннадцать лет назад, когда появилась традиция за два дня до Рождества проводить бал в Хогвартсе: студенты до четвертого курса, желавшие провести каникулы дома, уезжали в день бала, а остальные – на следующий, после завтрака, чтобы встретить Рождество с семьями.

– Смотри, Поттер, сейчас потянутся… – обронил Малфой, взглянув на часы. – Три часа до бала, самое время.

И действительно – из разных уголков территории школы шли студентки, весело разговаривая и смеясь.

– Малфой, приезжайте к нам с Ксенией на каникулах, а? – предложил Джеймс, разбрасывая палочкой вокруг них снег. – Можно будет вместе съездить в Лондон…

– К вам – это куда? – уточнил Скорпиус, насмешливо глядя на гриффиндорца.

Джеймс хмыкнул, понимая, что сам еще толком не знает, где они живут. Нет, конечно, он даже видел фотографию их нового – огромного – дома недалеко от Лондона, который отец купил три недели назад на те деньги, что много лет не трогал, потому что принял их только по настоянию мамы. Это была премия за шестнадцать лет, что Гарри Поттер провел в борьбе против Волан-де-Морта – с того момента, как были убиты его родители, до самой смерти Темного Лорда. Джеймс про себя называл их «возмещением морального ущерба».

Дом был куплен для их разросшейся теперь семьи. Конечно, родители – а именно этим словом теперь Джеймс называл про себя Гарри и Гермиону (а как еще?!) – прежде приезжали к ним, и в Хогсмиде состоялось целое заседание по вопросу «а что вы по этому поводу думаете».

Хьюго тогда просто пожал плечами, никак не прокомментировав ситуацию. Роза искренне улыбнулась, видимо, кузина долго об этом думала и пришла к тому же, к чему и сам Джеймс – кто мы, чтобы их судить? Лили чуть натянуто улыбалась, но тоже не возражала, чтобы стать одной семьей. Джеймс же хлопнул отца по плечу, поцеловал в щеку Гермиону, этим дав свое благословение, и испарился из «Трех метел», наказав, чтобы ему выделили комнату на этаже, где не будет комнаты Альбуса.

Джеймс знал, что потом отец долго разговаривал с Лили, и она вернулась в Хогвартс с красными глазами, но брат не стал снова заводить с ней этот разговор, который, в принципе, родители могли вообще не начинать, а поставить их перед фактом.

– Адрес ты уже знаешь, найдешь как-нибудь, – отмахнулся Джеймс, потягиваясь и чувствуя, что ноги начали зябнуть.

Они еще полчаса сидели, следя за тем, как по двору передвигаются студенты, в основном из зарубежных школ. Их мантии и куртки выделялись своими необычными для Хогвартса красками – на темном меху у Дурмстранга и из синего странного материала у Шармбатона.

– Грегори пригласил на бал Парму Паркинсон, – мимолетом заметил Малфой. Они вообще мало обсуждали вопрос о том, кто и с кем собирается на бал – что они, девчонки что ли? Вот Шелли и Кэтлин – те были просто помешаны на этой теме и являлись постоянным потоком информации о парах.

Джеймс кивнул, показывая, что он услышал. В кармане сама собой открылась открытка Аманды и завыла рождественский гимн. Пришлось оглушить ее палочкой.

– А Уизли отказала Томасу, Ченгу и Уильямсу.

Джеймс лишь хмыкнул – они оба знали, с кем Роза собирается появиться на балу. Гриффиндорец даже больше знал – кузина вообще собиралась остаться на каникулы в школе, но потом внезапно передумала, но почему, Джеймс выяснить так и не смог. Это дело Розы, а подкалывать ее хватит еще целого семестра.

– Ладно, пора возвращаться, а то, мне кажется, ежики зимой спят, а не по сугробам шляются…

– А хорьки сосут лапу в норе, – не остался в долгу Джеймс, поднимаясь.

– Это ты с медведями перепутал, – Малфой медленно шагал к замку. Они презрительно посмотрели на двух студентов из Дурмстранга, которые стояли на крыльце и о чем-то говорили на своем языке.

– Простите, вы не Поттэр? – с акцентом спросил один из них – высокий, поджарый, с длинным носом, но цепкими глазами. Второй при пристальном взгляде мог сойти за двойняшку первого.

– Поттер, он самый, – Джеймс засунул руки в карманы мантии и лениво оглядел дурмстранговца.

Парень молча достал из странного планшета-сумки, что был перекинут через его плечо, фотографию – потрепанную, заклеенную кое-где колдолентой, но с еще хорошо различимыми лицами и фигурами. На Джеймса смотрели и чуть смущенно улыбались четверо подростков: отец, тетя Флер и еще двое молодых людей – один в мантии Хогвартса, хаффлпаффец, а второй в одеянии Дурмстранга, немного похожий на стоящего перед ними парня. Внизу шла подпись, которая и прояснила многое для гриффиндорца, – «Чемпионы Турнира трех Волшебников».

– Я Ярослав Крам, а это мой брат Войцех, – представился дурмстранговец, когда Джеймс поднял глаза от фотографии. – Мы сыновья Виктора Крама.

Ребята обменялись рукопожатиями, Джеймс представил Малфоя.

– Отец сказал, что если я встречу детей Гарри Поттера или Гермионы Грейнджер, то должен обязательно передать привет их родителям, – Ярослав оценивающе смотрел на Джеймса.

– Передам, без проблем, – пожал плечами гриффиндорец, потом взглянул на часы, на Скорпиуса и снова на новых знакомых:– До бала еще два с половиной часа, может, отметим союз следующего поколения?

Все четверо усмехнулись и вошли в Холл, где на них налетела Кэтлин.

– О! Привет, – она улыбнулась парням, а потом с подозрением уставилась на Джеймса:– Я надеюсь, что вы не собираетесь напоить моего кавалера до бала?

– Твоего кавалера? – переспросил гриффиндорец и только тут понял, что Кэтлин улыбается Войцеху.

– Да, моего кавалера. И, кстати, кавалера Шарлотты, – Кэтлин перевела взгляд на Ярослава. – Лили тебя убьет, Малфой, если увидит, что ты уже напился, потому что еще после своего дня рождения на тебя сердится.

Скорпиус лишь хмыкнул, а Джеймс сдержался, чтобы не засмеяться. В день рождения Лили – это было воскресенье – Джеймс и Скорпиус так яро отметили праздник, что девушки нашли их где-то в Запретном лесу, распевающими «с днем рождения, Лили», сидя на сосне. Потом они приволокли ей в подарок пойманную там же саламандру, которая спалила половину подарков в комнате девушки. В общем, отметили неплохо, было что вспомнить.

– Малфой! – из подземелий вышел староста Слизерина с легким раздражением на лице. – Тебе пришло письмо, оно на кровати.

Скорпиус состроил гримасу в сторону друзей и пожал плечами:

– В следующий раз обязательно выпьем, – он махнул рукой Поттеру и пошел к себе, видимо, он ждал это письмо. Джеймс расстроено вздохнул и поплелся в башню, решив, что и ему можно начать примерять парадную мантию.

Кэтлин, махнув своим знакомым из Дурмстранга, которые отправились назад, на улицу, последовала за кузеном. Догнав его, она подхватила его под руку и заговорщицки улыбнулась:

– И нечего злиться…

– Ты о чем? – Джим поднял брови, повернув лицо к Кэтлин.

– О том, что мы с Шелли идем на бал не с ребятами из Хогвартса…

– С чего бы мне злиться? – изумился гриффиндорец.

– Ну, вы просто обязаны все злиться! – чуть возмущенно ответила девушка, хлопнув брата по плечу. – Проворонили таких девчонок, как мы с Шелли, и теперь будете кусать локти, глядя, как мы, такие красивые и милые, будем зажигать с дурмстранговцами…

В гостиной Гриффиндора было тихо, только трое ребят с младших курсов сидели в углу, иногда поглядывая на старших товарищей, готовившихся к балу. Джеймс вообще не понимал, чего они грустят и теряются. В бытность их с Малфоем третьего курса, друзья не тратили времени зря. Пока все преподаватели (даже Филч в сиреневом смокинге) гуляли на балу, мальчишки забирались в самые запретные места, в том числе в спальню завхоза, в карету Шармбатона и хранилище зелий Слизнорта. Это же целый вечер свободы! Взять хотя бы их шутку, когда они поменяли шампунь и снотворное зелье в апартаментах Филча…

На лестницу, что вела к комнатам старост, буквально выпала Шелли. Она придерживала руками волосы, собранные на затылке, а в глазах – паника.

– Я потеряла свои заколки! – простонала она, увидев Джеймса и Кэтлин у лестницы. – Как я теперь пойду на бал?! Все, никуда не пойду, я буду уродливой…

– Так, спокойно, – вслед за Шелли из комнаты Лили вышла Роза, которая, судя по всему, еще и не начинала разводить суету по поводу сборов на бал. – Сейчас мы пойдем в вашу спальню и хорошенько поищем. Шелли, ты будешь самой красивой девочкой, поверь мне.

Роза подарила кузену чуть насмешливый взгляд, увлекая за собой Шелли и Кэтлин. Джеймс подмигнул ей и решил подняться в комнату сестры. Вдруг у нее тоже пропадет какая-нибудь тысячная часть ее гардероба для торжества?

– Войдите, – спокойно ответила на его стук Лили. Джеймс вошел в комнату и сразу заметил все приготовления к балу: на стуле была аккуратно разложена парадная мантия темно-красного цвета с черной вышивкой, простое белое платье, рядом – пара новых туфель.

Сестра стояла перед зеркалом, собирая с помощью расчески и палочки волосы в какую-то замысловатую, с кучей заколок, шпилек и все равно висящих со всех сторон локонов прическу. Три разных флакона и два тюбика стояли перед ней на полке, половина – с открученными крышками.

– Помощь нужна? – осведомился Джеймс, глядя на то, как Лили сражается с волосами.

– Нет, спасибо, – девушка улыбнулась, потом закрепила блестящей заколкой последний локон и повернулась к брату. – А вот Шелли помощь понадобится…

– Роза, думаю, там все разрулит. Кстати, ты знаешь, с кем наши кузины пойдут на бал? – парень уселся на кровати, наблюдая за сестрой. Лили собирала тюбики и флаконы.

– Да, с мальчиками из Дурмстранга, они мне все уши этим прожужжали…

– С мальчиками по фамилии Крам, – Джеймс улыбнулся, увидев удивленный взгляд сестры. – Ага, с сыновьями того самого Крама.

– Здорово, – Лили выглядела довольной. – Ведь это так интересно – мы, дети Чемпионов, тоже познакомились…

– Не вижу пока ничего в этом восторженного, но верю тебе на слово, – Джеймс поднялся, притянул палочкой упавшую на пол заколку сестры и отдал ей. – Ладно, не буду тебе мешать. Думаю, мне тоже стоит обрядиться…

Лили кивнула и помахала брату, ища взглядом серьги, которые приберегала именно для этого вечера. Вообще сегодня в ее комнате совершенно невозможно было хоть что-то найти.

* * *

Лили собралась как раз к тому мгновению, когда в ее комнату, смеясь немного взволнованно, ввалились Кэтлин и Шелли, а за ними вошла Роза в бирюзовой мантии, которая очень шла кузине.

– Ну, как я? – Лили повертелась, демонстрируя сестрам свою мантию и туфли на каблуке, которые делали ее немного выше. Но все равно рядом с Малфоем она будет выглядеть маленькой…

– Потрясно, – Кэтлин завистливо посмотрела на прическу Лили. – Могла бы и мне такую сделать.

– Ага, гениально бы было, – фыркнула Шелли, на светлых волосах которой мерцали темные камни ее заколок, подаренных бабушкой Аполлин.

Роза взглянула на часы и поторопила сестер:

– Не думаю, что вы хотите опоздать, тем более что мне нужно присутствовать на вручении значков совета старост, – заметила старшая из девушек, выходя на лестницу. Там их уже поджидали Джеймс, в черной мантии и взъерошенными пуще обычного волосами, и Хьюго, который выглядел чуть смущенным из-за того, что все-таки принял приглашение Виолы Линч, и этот факт очень смешил его младших кузин, о чем они всегда незамедлительно ему сообщали.

Все вместе они покинули башню – Джеймс вел под руку Лили и Розу, а Хьюго отбивался от смешков Шелли и Кэтлин.

– Думаю, в этом году Хьюго получит значок «самое удивительное решение», – не уставала щебетать Шелли, посмеиваясь в ладошку, отчего Хью опять стал краснеть. – Имея столько вариантов, он пошел по самому простому пути – сдался на милость осаждающей.

– Шарлотта, перестань, – попросила Роза, которая знала, какой значок и кому будет вручен в этом году, поскольку именно старосты школы, посовещавшись с деканами, распределяли эти маленькие знаки отличия на Рождественском балу.

Сама Роза уже дважды получала значок «бескорыстный помощник», но никогда не носила его на мантии, как многие другие студенты. К слову, за каждый значок факультету начисляли по пять баллов, так что при распределении наград старосты и деканы долго совещались, чтобы никого не обидеть, это же Рождество!

В холле уже собрались студенты. Среди привычных парадных мантий Хогвартса – определенного покроя и стиля – выделялись кроваво-красные мантии Дурмстранга и утонченно-цветастые одежды Шармбатона. Лили, спускаясь, заметила, что очень многие студентки и студенты Хогвартса приглядели для себя иностранных партнеров.

Двери в Большой Зал еще были закрыты, так что в этой нарядно-цветной массе молодых людей то и дело вспыхивал смех, мелькали улыбки, девчонки хвастались нарядами и, наверное, кавалерами, которых держали за руки.

Шелли и Кэтлин с середины лестницы устремились вниз – это был их первый Рождественский бал, чего же от них ждать? Тем более что у подножия лестницы уже стояли их кавалеры, облаченные в свои экзотические мантии. Там же с немного мечтательным выражением на милом лице стояла Виола Линч в ярко-желтой мантии и с желтыми лентами в волосах. Хьюго смутился, когда взял ее под руку, но Лили и Роза лишь подбадривающе ему улыбнулись, поздоровавшись с рейвенкловкой. Джеймс услужливо промолчал, тем более что он увидел Малфоя, держащего под локоть Ксению. Слизеринцы только что вышли из подземелий и осматривались.

– Ладно, увидимся, – Роза махнула Поттерам и растворилась в толпе. Где она встречалась со своим кавалером, – Лили усмехнулась, представив себе Теодика Манчилли в парадной мантии – они не знали.

Девушка увидела Скорпиуса, который одним своим аристократическим видом и выражением лица, демонстрировавшим окружающим истинного потомка древней фамилии, очищал им с Ксенией дорогу к Поттерам.

– Привет, – одновременно произнесли Лили и Ксения. Слизеринка была не в мантии, а в светлом платье без рукавов, золотым поясом и открытой шеей. На плечах – почти прозрачная накидка, на левой стороне которой – эмблема с палочкой и костью на фоне трех башен. Видимо, это была парадная одежда Академии целителей в Греции.

Скорпиус серебристым взглядом оглядел Лили, протянув руку Ксении Джеймсу. Гриффиндорка ему улыбнулась, чуть краснея, отчего Малфой расплылся в довольной ухмылке.

Вчетвером они повернулись к Большому Залу, куда в этот момент открылись двери. Студенты потянулись внутрь.

Потолок являл собой темное небо, усыпанное мириадами звезд, некоторые иногда мигали или гасли, чтобы вспыхнуть вновь через несколько минут. Двадцать одна ель по периметру зала была украшена хрустальными шарами и лампочками с синеватым свечением. У стен – множество столов с тарелками и кубками, на восемь персон каждый.

В дальнем конце зала, перед длинным, накрытым белоснежной скатертью столом преподавателей – площадка для танцев и других мероприятий, входящих в регламент бала. Над ней – нескончаемый фейерверк разноцветных, самовзрывающихся хлопушек, издававших лишь тихие «пух». Пол уже был усыпан серпантином и мишурой. Голубоватое сияние и белый нетающий снег придавали залу рождественскую атмосферу сказки.

Джеймс и Малфой вместе с девушками заняли свой любимый столик – у танцевальной площадки справа, под самой большой елью, с которой иногда падали хрустальные шарики, растворяясь в воздухе. К ним подсели Кэтлин с Шелли и братья Крам, учтиво кивнувшие Джеймсу и Скорпиусу и галантно представившиеся Лили и Ксении.

Со своего места поднялась МакГонагалл, в нарядной остроконечной шляпе, на которой восседал маленький эльф, мерцавший зелеными огоньками. Тут же были и Хагрид, не сводивший затуманенного взора с мадам Максим, облаченной в шелк, и Слизнорт, подкрутивший по случаю праздника усы, и Фауст, ухаживающий за профессором Синистрой, и Невилл, чуть не опрокинувший кувшин с тыквенным соком на колени нарядной Вектор. Флитвик восседал на подушках и улыбался всем подряд так, словно уже успел отметить Рождество сам с собой. Рядом с ним – директор Дурмстранга, красивый черноволосый мужчина со странной фамилией – Яновских. Он приятно улыбался, созерцая красоты зала и останавливая взгляд на студентах за столами. Также тут было еще человек десять незнакомых ребятам людей – мужчин и женщин. Лили уже хотела спросить у друзей, кто это, когда МакГонагалл заговорила:

– Добро пожаловать на Рождественский бал Хогвартса! – скупо улыбнулась директриса, больше обращаясь к гостям. – Давайте поприветствуем на нашем балу попечителей школы, которые приняли приглашение на наш праздник.

Вот, оказывается, кто это был! Девять незнакомцев – четыре женщины и пятеро мужчин в парадных мантиях – поднялись со своих мест и поклонились, отвечая на аплодисменты студентов. Рядом как-то судорожно вздохнул Малфой, но Лили тут же поняла, почему. Среди попечителей были родители Скорпиуса.

– Скор…

Он лишь сжал ее руку, подмигнув, словно ему такая ситуация доставляла вовсе не неудобства, а радость. Лили постаралась бодро ему улыбнуться. Слизеринец нагнулся, игнорируя речь МакГонагалл, и зашептал девушке на ухо:

– Я получил сегодня письмо от отца, он меня предупредил, чтобы я явился на бал в нормальном виде и не позорил родителей, – хмыкнул он. Остальные его слова заглушили аплодисменты, которые, видимо, означали, что директор Хогвартса закончила свою речь.

Следующие полчаса в зале звенели столовые приборы и раздавались неспешные разговоры, не очень громкий смех и шелест крыльев – это с елок взлетали маленькие феи с голубыми и зелеными фонариками. Постепенно зал наполнился тихой музыкой – ее источником тоже были эльфы. Музыка заставляла присутствующих улыбаться и с блаженством думать о предстоящих до полуночи часах удовольствия.

Потом поднялся Флитвик, чуть не кувырнувшись со своих подушек. Студенты терпеливо прослушали гимн Хогвартса и три рождественских песни в исполнении школьного хора и даже громко аплодировали, когда те рассаживались по своим местам. Большая часть зала ждала танцев, но еще была неизменная процедура, часто приносящая много веселого – вручение значков от совета старост.

Лили увидела, как от самого дальнего от них стола отделилась Роза, откуда-то из центра зала поднялся староста мальчиков – с Рейвенкло. Вдвоем они вышли на свет. У Розы в руках был свиток, у рейвенкловца – коробка со значками.

Скорпиусу всегда нравилась эта часть бала – потому что можно было узнать много нового. Вообще сегодняшний бал интересен был хотя бы тем, что на нем присутствуют его родители – Малфой то и дело ловил на себе взгляд отца. Ну, не дает ему покоя тот факт, что сынок сидит за одним столом с Поттерами и Уизли. Но ничего, папа, должно же хоть одно твое Рождество чем-то отличаться от предшествующих. Погоди, я тебе еще покажу, как твой наследник умеет отплясывать и веселиться с Поттерами и Уизли.

Скорпиус искренне поразился, когда значок «приятная неожиданность» достался какому-то хаффлпаффцу, которому удалось на летних экзаменах СОВ получить по всем сданным предметам «выше ожидаемого». Слизеринец бы присудил этот знак самой Розе Уизли – кто ожидал, что она отвергнет притязания Уильямса, мальчика-зайчика, и упадет в объятия человека-летучей мыши с повадками гоблина? Малфой вообще даже не ожидал, что Уизли знает, для чего, кроме таскания за ней горы книг, нужны представители противоположного пола.

«Открытием года» стал Дэн Боунс, видимо, за его сомнительные познания в легилименции. Ну, конечно, если быть честным, этот студент Рейвенкло еще трижды выигрывал чемпионаты в Дуэльном Клубе, но кому это интересно? Уж точно не Малфою, у которого было полно и других дел, помимо глупого разоружения студентов. Мир-то спасать тоже кому-то нужно…

Поттер чуть не упал со стула, когда услышал, что Грегу Грегори вручили значок «внешний вид номер один». Да, Поттер, зря ты так весь год старался делать себе неожиданные прически, никто не оценил. Ничего, значок гильдии ежей Англии точно достанется тебе. Малфой чуть нахмурился, услышав, что Лили очень активно аплодирует Грегори, но промолчал, просто взяв ее за руку и не позволяя хлопать. Джеймс усмехнулся.

«Покорителем сложных чар» стала Шарлотта Уизли, которая ослепительно всем улыбалась и быстро шла к Розе. Интересно, какие чары покорила эта бестия? Чары соблазнения парней? Тогда понятно, почему этот парень из Дурмстранга только что слюни не пускает от восторга, глядя, как Шелли возвращается за стол. Ярослав Крам даже потянулся прикалывать значок к мантии девушки.

– Она смогла сотворить Патронуса, – шепнула Лили другу, но Скорпиус лишь пожал плечами. Он тоже мог сотворить Патронуса – и что?

Все-таки в мире была справедливость, потому что самый ценный значок – «свершающий подвиг» – вручили смущенной Ксении. Наверное, в зале уже не было ни одного человека, который бы не знал в общем о том, что Ксения как-то спасла Гарри Поттера, жертвуя собой. Поттеры и Уизли громче всех хлопали, Джеймс даже засвистел от восторга, за что Фауст одарил его взглядом «еще раз и вместо бала пойдете заниматься чистописанием».

Так, стоп. Он начал страдать слуховыми галлюцинациями. Потому что Уизли только что назвала его фамилию. Малфой даже потянулся к уху, но только тогда понял, что ему не послышалось. Потому что весь зал смотрел на него, Лили улыбалась – красиво, чуть удивленно, но радостно.

– Ну же, Скор, иди, – она чуть подтолкнула слизеринца, чтобы тот встал. Скорпиус послушно поднялся и ленивой походкой направился к Уизли, совершенно не представляя, каким званием его заклеймили. Почему-то он не ожидал ничего хорошего, пока Роза протягивала ему значок и говорила какие-то ритуальные слова.

Малфой поднял глаза – и наткнулся на взгляд матери. Астерия Малфой кивнула ему, чуть улыбнувшись. Бешеный гиппогриф, на лице матери была гордость? Что же за значок? Скорпиус взглянул на свою награду, идя к столу, и чуть не упал, споткнувшись. «Лучший из друзей». Слизеринец резко обернулся к Розе Уизли – она все еще смотрела ему вслед. Черт, пьяный фестрал, это Уизли номинировала его на это звание? Сколько же она выпила перед этим?!

Малфой сел, еще не оправившись от бури эмоций, которых он никогда еще не испытывал, но тут новое потрясение – значок предложили получить и Джеймсу Поттеру. Лохматый нюхлер, им никогда не доставались значки, даже по одиночке, а чтобы обоим сразу – наверное, Трелони предсказала всемирный потоп. Или задушила себя бусами…

Поттер?! Поттер получил значок «за союз факультетов»?! Что ж, ладно, с этим можно смириться… По крайней мере, он не будет расстраиваться, что «за внешний вид» ему не достался.

Последние значки, названия которых Скорпиус не слушал, (каждый год появлялись новые в зависимости от необходимости), нашли своих счастливых обладателей, и, наконец, поднялся Фауст:

– Сегодня для вас весь вечер будет играть рок-группа «Ведьмаки», приглашенная… – голос декана Гриффиндора потонул в гуле голосов – бешеный восторг и приветственные крики свели на нет все усилия Фауста быть услышанным. Он махнул рукой и сел, понимая, что на Рождественском балу бывало и не такое.

– Поздравляю, – прошептала Лили Скорпиусу, когда тот одним из первых утянул девушку танцевать.

Вокруг уже скапливались пары. Традиционно бал открывался медленным танцем, в котором принимали участие почти все профессора и старосты. Рядом Джеймс кружил Ксению, на лице гриффиндорца играла широкая улыбка. Это он, наверное, из-за значка такой довольный…

Скорпиус лишь хмыкнул, радуясь, что в правилах не оговорено, что подобные значки нужно носить обязательно и даже на пижамной рубашке.

– Ты не хочешь подойти к родителям? – осторожно спросила Лили, когда в зону видимости попала красивая пара Малфоев, вальсирующих почти в центре зала.

– Ну, мы вполне можем разогнаться и врезаться в них, – предложил Скорпиус, ведя партнершу в танце не хуже своего отца. – Или направить на них Хагрида с его «Алимпиееей».

Лили фыркнула, взглянув на упомянутую Малфоем пару – те рассекали на краю танцплощадки, чуть не снося ели. Она никогда не получала такого наслаждения от простого танца. Никогда – потому что еще никогда не танцевала с любимым человеком. Да еще с Малфоем, который, кажется, все, за что брался, делал совершенно. Танцевал блестяще, спасал с улыбкой, мстил без свидетелей. И темное, и светлое – все покорялось взгляду, в котором плескалось серебро. Настоящее ли, девушка не знала. Просто это было серебро ее сердца. Для ее сердца.

Справа послышался смех Шелли и акцентное произношение одного из Крамов. Кузины веселились вовсю, выплясывая в центре площадки. Многие взрослые при смене ритма сели на свои места и вернулись к своим разговорам. Зато студентов прибавилось.

Лили заметила в одном из полутемных углов, возле голубой ели, Розу. Рядом стоял Теодик Манчилли. Он держал девушку за руку и выглядел каким-то умиротворенным.

Странный человек, чей взгляд всегда пробирал до глубины души. Неужели Роза смогла разгадать эту загадку? Лили надеялась, что кузина будет счастливой. Такой же счастливой, как сама Лили, на которую сейчас смотрел Скорпиус Малфой. А рядом танцевал любимый брат, тоже счастливый, ставший немного другим за эти месяцы. Ставший еще ближе…

Через час, что они не покидали танцплощадки, Джеймс повел Ксению за стол, им обоим хотелось пить. Слизеринка улыбалась, глядя на друга поверх кубка с соком. Они проследили глазами за Хьюго, который вел Виолу в сторону от скопления эльфов – видимо, девушка хотела рассмотреть этих созданий поближе, а у кузена были другие планы на вечер.

– У меня есть для тебя сюрприз, – заговорщицки прошептал Джеймс и махнул Скорпиусу. Малфой подвел Лили к ним. – Погодите, мы сейчас вернемся, нужно кое-что приготовить…

Девушки заинтригованно кивнули им и проводили взглядами. Лили потянулась за кубком с соком, снова выхватив взглядом Розу и ее кавалера.

 
So believe that magic works
Don’t be afraid
Of being hurt
Don’t let
This magic die
The answer’s there
Oh, just look in her eyes
 

Тео стоял, чуть опустив голову и иногда поднимая глаза на Розу. Та мягко улыбалась, держа его за руку.