Текст книги "Паутина"

Автор книги: Сфинкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 61 страниц)

– Никто и ничего не слышал… и самое интересное – у них не было палочек… – Гарри отставил чашку, допив весь кофе, что был в кофейнике. – И заклинание, которым была закрыта дверь, не было нарушено, вообще его не трогали с тех пор, как вечером профессор Фауст навестил пленников и принес еду.

– Домовые эльфы? Допросили их?

– Да, всех, поэтому до утра провозились. Их же там тьма… В общем, ничего…

– Гарри, ты же понимаешь, что… – начала Гермиона, но крестный поднялся.

– Мы сделали все, что смогли. Мы проверили всех подозреваемых. В рабочей версии записали, что это сделал их старший брат – за то, что они провалили операцию и сдали его…

– Бред, – помотала головой Гермиона, глядя на Гарри. – Мы должны найти тех, кто это сделал. Гарри, это же нарушение закона, нападение на беззащитных детей…

– Гермиона, эти дети без зазрения совести отдали мою дочь в лапы убийцам, – отрезал крестный, беря свою мантию со спинки дивана. – И не смотри на меня так. Мне их ни капли не жалко, потому что, если бы не Дамблдор с его гениальным планом ментальной связи и не Скорпиус Малфой, знающий каждую книгу в его поместье, то…

Он не договорил, развернулся к лестнице и вскоре скрылся на втором этаже. Сверху донесся его голос – видимо, он разговаривал с Альбусом.

Гермиона беспомощно посмотрела на Тедди, он ответил сочувствующей улыбкой. Люпин вполне понимал своего крестного, но поступил ли бы он так же на месте Гарри? Тедди был не уверен. Потому что никогда не был на месте крестного.

– Ладно, я пойду, – Тед поднялся. – Если вам нужна будет моя помощь…

– Иди, Тедди, ты и так постоянно тут, Мари, судя по ее словам, не очень-то рада этому, – Гермиона тоже встала и собрала посуду на столе.

Люпин кивнул и вскоре вошел в камин, зная, что дома его ждет чуть сердитая, но любимая Мари. Там все было намного проще, намного спокойнее. Не было таких проблем, не было сомнений.

Люпин с улыбкой кинул порох и вскоре исчез в языках изумрудного пламени.

Глава 8. Поттеры

Лили проснулась в больничном крыле, сумрачном из-за хмурого неба, что заглядывало в не до конца зашторенные окна. Ширма вокруг ее кровати была задернута. Наверное, сейчас время обеда.

Девушка потянулась, осторожно шевеля руками. Хотя они почти уже не болели, благодаря усилиям матери Скорпиуса и мадам Помфри. Ее оставили в больничном крыле до утра понедельника только, наверное, по настоянию встревоженного отца. А мадам Помфри всегда считала, что уж лучше передержать больного под присмотром, чем недодержать…

Девушка поднялась повыше на подушках. Скучно все-таки лежать просто так, когда никто не приходит. Хотя бы Скорпиус зашел. Но его она видела лишь мельком, когда их отправляли в Хогвартс. Лили показалось, что он выглядит усталым и каким-то даже злым, но поговорить с ним об этом ей не удалось. Зато Джеймс рассказал ей о том, как же все на самом деле произошло с ее похищением и спасением.

Скорпиус опять ее спас. В который уже раз. Все-таки не зря он постоянно являлся ей во сне.

Лили улыбнулась. Было так странно, что еще пару месяцев назад она презирала Малфоя. Презирала? Да, немного. Ей казалось, что этот слизеринец все эти годы вставал между ней и ее братом. С тех самых пор, как они с Джеймсом перестали лазить на чердак и делиться секретами.

А еще он ее раздражал. Его постоянной гадкой улыбочкой. Руками в карманах. Вальяжностью. Видом, словно весь мир лишь для него. Сарказмом, вечными шуточками.

И полным игнорированием ее самой. О, да, Скорпиус Малфой всегда игнорировал ее. Он занял место Лили рядом с братом и был вполне этим доволен. Зачем великому слизеринцу какая-то маленькая, да еще рыжая, девчонка? И Лили это бесило, потому что она всегда должна была быть в центре внимания. Особенно брата. А раз Малфой стал частью мира Джеймса, то и в центре внимания слизеринца.

Она никогда не думала об этих своих ощущениях. Пока в этом году не увидела Скорпиуса Малфоя в дверях собственного дома в день рождения брата. Она впервые увидела слизеринца без мантии и без любимой слизеринской улыбочки…

– Привет, Лили, можно к тебе?

Девушка вздрогнула – за ширму зашла Роза.

– Да, привет, заходи. Я уж думала, что весь день проведу тут одна, скучая… – Лили подвинулась, чтобы кузина села рядом.

– Ну, я думаю, что тебе можно и поскучать после всего, – Роза положила на тумбочку книги, что принесла с собой. – Почитаешь, если станет совсем тоскливо.

– Роза, ты чего такая грустная? – Лили посмотрела внимательно на кузину. Девушка почувствовала укол совести – она со всеми своими проблемами почти не думала в последнее время о других. А ведь Роза и Хьюго не меньше Поттеров страдали все это время.

– Да так, – пожала плечами Роза, чуть улыбаясь. – Как ты себя чувствуешь? Я узнала о том, что ты пропала, вчера вечером, но никто толком ничего не мог сказать… Сегодня пришлось буквально пытать Джеймса. Лили, почему вы постоянно пытаетесь сделать вид, что нас с Хьюго и остальными Уизли не касается то, что происходит с вами?

Лили почувствовала теперь уже не укол совести, а чувство настоящей вины.

– Вы хоть и Поттеры, а все равно наша семья, – Роза поправила локон, упавший ей на лицо. – Раньше мы с тобой все время общались, болтали, а теперь ты делаешь вид, будто ты одна во всем Хогвартсе, что до тебя есть дело только Малфою…

– Рози, прости, – Лили протянула перебинтованную руку и погладила кузину по плечу. – Я знаю, что тебе тоже тяжело, ведь твой папа…

– Да не в папе дело, Лили! – мягко покачала головой Роза. – Дело в вас с Джеймсом! Мы же одна семья, почему же вы делаете вид, что я или Хьюго просто ваши школьные друзья? Тебе плохо – ты идешь к Малфою. Джеймсу плохо – он идет к слизеринке. Разве так должно быть?

– Роза…

– Только не оправдывайся, – попросила кузина. – Просто мне бы хотелось, чтобы вы перестали строить из себя таких трагично одиноких людей. Мы, кстати, тоже потеряли тетю Джинни, и наш папа был укушен оборотнем и ушел из дома!

– Дядя Рон ушел из дома? – с испугом переспросила Лили, вдруг заметив, что в глазах сестры мелькнули слезы. Кузина лишь кивнула, отворачиваясь. Господи, как же она могла думать только о себе – о своем горе, о своей боли, о своем счастье?! Как могла не замечать, что рядом страдающая не меньше нее Роза…

– Только не надо такого виноватого и сочувствующего взгляда, Лили, я не затем пришла, – Роза уже была спокойна, словно не было мгновения, когда блестели ее глаза. Какой же сильной была кузина…

С кем она говорит, когда ей плохо? С Шицко или Майклом? Навряд ли, тем более что Роза поссорилась с Майклом. С Хьюго – тоже вряд ли. Подруг у нее не было, кузины были слишком маленькими или слишком легкомысленными…

– Лили, ты меня слышишь?

– Да, да, Роза, – кивнула девушка, снова глядя на кузину. – Я не знала, что дядя Рон ушел… Почему?

– Он считает, что так будет лучше для всех, – пожала плечами Роза, отводя глаза. – Я написала маме, возможно, она сможет объяснить все лучше… Не знаю, что она сейчас должна чувствовать…

Лили сжала локоть сестры, чтобы показать, что она рядом. Роза. Неужели она действительно одинока? Нет, этого не может быть. Одинокой в школе всегда была Лили. Были многочисленные кузены и кузины, но Лили не находила с ними общего языка. Был Хьюго – лучший друг и помощник в домашних заданиях. Но у того были свои друзья, свой круг общения. Квиддич. Квиддич. Девчонки.

А Лили как-то с первого курса осталась одна. Потому что надеялась, что сможет дружить с Джеймсом, как дома, но тому было некогда возиться с младшей сестрой. На первом курсе Гриффиндора вместе с Лили были еще две девочки, которые тут же сдружились, и она осталась одна. С мальчишками ей было неинтересно, потому что они были совсем другими. Не как ее брат.

Зато рядом всегда была Роза. Она находила для Лили время, даже несмотря на учебу и двух друзей. Но все равно Лили была одна, сама по себе. Она перестала ходить за братом, понимая, что она ему в школе совершенно не нужна.

Смирилась. Привыкла. Росла. Была Роза. Был Хьюго. Не необходимые, но всегда рядом. Был Джеймс, необходимый, но с каждым годом все более далекий.

Однажды она подружилась с девочкой с Рейвенкло. Но не заладилось, потому что она слишком привыкла быть одна, не привыкла делиться сплетнями с подружками. Зачем? Для этого были Роза или Шарлотта. Дружбы не получилось.

Выросла, ей стали нравиться мальчики. Но она опять слишком привыкла быть одна. Да и мерила ребят всех одной меркой – любимым оболтусом-братом. И ждала, что однажды появится кто-то, кто легко отодвинет прочь ее любовь к одиночеству.

А потом был день рождения брата и новый образ Скорпиуса Малфоя. Все такого же презираемого, но уже не друга брата, а парня. Наверное, за лето она сама немного изменилась, как и ее тело. Стала взрослее, внимательнее.

– Лили, о чем ты думаешь? – Роза поймала ее растерянный немного взгляд. – Только не говори, что о Малфое…

Лили покачала головой:

– Я думаю о том, что очень плохо поступала с тобой. Ты все время была со мной рядом, а теперь я просто отгородилась…

– Все нормально, я понимаю, – Роза улыбнулась, немного грустно. – Все наладится, вот увидишь.

– Наладится? Думаешь? Я не представляю, как мы будем жить… без мамы. И вы – без дяди Рона… – Лили тяжело вздохнула. Влюбленность в Скорпиуса ненадолго отодвинула на задворки эти нелегкие мысли. А Роза, наверное, думала об этом.

– Как-то все решится, я уверена. Я надеюсь, что папа все же вернется. Если единственной причиной его ухода была боязнь причинить нам вред, то он вернется, – уверенно произнесла кузина. Обе помолчали, наверное, впервые за долгое время поговорив о том, что обеих беспокоило.

– Как у вас дела с Майклом?

Роза усмехнулась:

– Ой, не знаю. Он то ревнует к каждому столбу, то извиняется, что ведет себя глупо. Он действительно ведет себя глупо. Но он же Майкл… – она мило улыбнулась, поправляя одеяло на ногах Лили. – Думаю, все наладится… Он сердится, потому что у меня сейчас много дополнительных занятий, и мы редко можем побыть наедине… А как у тебя с Малфоем? Думаешь, что сумеешь его приручить?

– Думаешь, нет? – Лили чуть испуганно воззрилась на кузину.

– Я не знаю. Никогда не думала, что такой человек, как Малфой, сможет заинтересоваться тобой… Я имею в виду не то, что ты неинтересна… Нет. Но вы слишком… разные… Даже из разных миров…

– Джеймс и Скорпиус тоже из разных миров! – немного обидевшись, произнесла Лили.

– Но они из одного теста сделаны. Двое легкомысленных, вечно мечтающих совершить очередную глупость мальчишек. А ты… ты слишком ранимая, слишком впечатлительная, слишком… другая…

– Роза, что ты хочешь сказать мне? – насторожилась Лили. Ей вдруг показалось, что Роза пришла именно из-за этого, об этом хотела поговорить.

– Только то, чтобы ты не торопилась в отношениях с Малфоем… Романтика, плакаты, прогулки под руку – это все здорово, и, я уверена, действует на тебя безотказно, но, Лили, не забывай, что он Малфой, ему семнадцать… Он знает, как добиться того, что ему нужно… А ты уверена, что знаешь, что ему точно от тебя нужно?

Лили тяжело дышала. Казалось, что слова Розы медленно разбивают тот розовый мир, что создал в ней Скорпиус Малфой.

– Роза, ты не знаешь его, он не такой, каким кажется…

– Значит, ты считаешь, что знаешь его? – девушка поднялась с кровати. – Я беспокоюсь за тебя, Лили. Малфой – жестокий человек, как бы вы с Джеймсом его не обеляли. Может, Джеймс и знает это, да просто воспринимает, как что-то нормальное. Да вы сами меняетесь рядом с ним! Становитесь более легкомысленными, более эгоистичными. Другими… Джеймс – ладно, с него, что с гуся вода. Но ты, Лил… ты такая наивная и добрая… Он может разбить тебя, твое сердце, твой мир… Разве ты к этому готова?

– Зачем ты это говоришь? – Лили рассердилась на слова Розы.

– Чтобы ты была осторожна. Я не хочу, чтобы тебе снова было больно.

– Ты знаешь что-то? – с подозрением, едва не теряя голос, спросила Лили.

– Присциллу и Фрица Забини кто-то этой ночью мучил Круцио, они оба в больнице…

– Откуда ты знаешь?!

– Домовики на кухне это обсуждали, – Роза смотрела прямо на Лили.

– При чем тут я и Малфой?

– Потому что Малфои никогда и никому не прощают причиненный их собственности вред, – заметила Роза. – А, судя по тому, что рассказал Джеймс про Малфой-Мэнор…

– Это секрет.

– Я не собираюсь никому об этом говорить. Так вот, Лили, будь осторожна. Если ты решила влюбиться в него по уши, то будь готова к тому, что увидишь не только его романтические жесты, но и темную сторону… Потому что Шляпа никогда не ошибается. Она отправила его на Слизерин.

– Роза, мне кажется, ты просто драматизируешь…

– Может быть… Я бы хотела ошибаться.

Лили промолчала, потому что не хотелось думать о сказанном Розой.

– Прости.

Роза вышла, оставив Лили в смятении. Зачем она приходила? Зачем все это говорила? Зачем?! Ведь все это лишь страхи кузины, она никогда не понимала ни Джеймса, ни Скорпиуса.

Лили свернулась клубочком, зажмурившись, пытаясь вернуть себя в серебряную безмятежность леса, но слова кузины не шли из головы. Особенно о Забини… И о собственности Малфоев, которую они не дают в обиду.

Не буду об этом думать. Не буду! Не буду!!!

Но почему-то вспомнились его слова в лесу, когда он обнял ее. «Моя Лили». Моя.

Глава 7. Тедди Ремус Люпин

– Тед…

– Ммм… – он зачитался одной из многочисленных книг Гермионы.

– Тед, – шептала Мари, дергая его за рукав. Люпин оторвался от книги и взглянул на девушку – она сидела рядом на диване и в упор глядела на Альбуса, который рисовал у стола. – Тед, он на меня пялится…

Люпин взглянул на Ала, потом на Мари:

– Милая, ему всего семь.

– Что не мешает ему на меня пялиться…

Тедди внимательнее посмотрел на Альбуса – тот действительно пристально глядел на девушку, держа в руке карандаш, которым он несколько минут назад рисовал мотоцикл.

– Ал, – окликнул мальчика Люпин. Альбус улыбнулся и посмотрел на крестника отца. – Ал, тебе что-то нужно?

– Нет, – он сел на пятки, водя карандашом по пергаменту. – Но, если вы хотите, я могу пойти в свою комнату…

– Зачем? – не понял Тедди.

Было раннее воскресное утро, они только позавтракали и ждали, когда, наконец, вернется Гарри. Вчера крестный лишь прислал сову, сообщив, что с Лили все в порядке и что сам он вернется, когда освободится. Мари появилась около часа назад, заявив, что если еда не идет к фестралу, то фестрал сам идет к ней.

Альбус опять лишь улыбнулся, послав Мари довольный взгляд. Та подняла брови, сложив на груди руки.

– Тед, зачем он смотрит мне в глаза? – прошептала Мари-Виктуар, чуть наклонившись к молодому человеку. Ее волосы щекотали ему шею.

– Черт, – Люпин поднялся и встал между столом и диваном так, чтобы Альбус не мог видеть Мари. – Альбус, ты знаешь, что это неправильно?

– Что? – мальчик поднял на Тедди зеленый взгляд, полный довольного благодушия.

– Неправильно лезть в голову людям, когда тебе этого захочется, – Люпин был практически уверен, что мальчик только что развлекался легилименцией, которую открыл в себе на рандеву с оборотнем.

– Я нечаянно, – честно ответил Альбус, откладывая карандаш. – Я просто хотел знать, почему Мари такая сердитая…

– С чего ты взял, что я сердитая? – девушка передвинулась на диване так, чтобы видеть кузена. Брови ее недобро сошлись на переносице.

– Я чувствую, – просто ответил Альбус, разворачивая к взрослым свой рисунок. – Как вам мой мотоцикл?

Люпин лишь мельком взглянул на то, что должно было быть мотоциклом, а потом обернулся к Мари-Виктуар. Та лишь мило ему улыбнулась, хотя скрещенные на груди руки и блеск глаз говорил скорее в пользу версии Альбуса. Как же он сразу этого не заметил? Наверное, слишком сильно переживал за Гарри и его детей, раз был впервые так невнимателен к любимой девушке. Или не впервые?

– Альбус, ты не должен больше так делать, – серьезно сказал Тедди, снова взглянув на мальчика.

– Почему? Разве это плохо – знать, чего хотят другие или почему они сердятся? – Ал поднялся на ноги и стал складывать свои карандаши. – Ведь тогда можно помочь… Разве нет? Или сделать так, как хочет человек, и тогда он не будет сердиться…

Тедди тяжело вздохнул, не представляя, как объяснить Альбусу простые вещи. Наверное, стоит оставить Гарри эту миссию.

– Ты выбираешь слишком легкий для себя путь, Ал, это неправильно. Тем более что каждый человек имеет право скрыть от других свои мысли и чувства, – Люпин поднял упавший на пол зеленый карандаш, почти полностью уже сточенный.

– Но я же не разбалтываю их, правда? – Ал забрал карандаш и убрал в нагрудный карман свитера. – Я посижу в своей комнате…

Мальчик взял конфеты из вазы и пошаркал к лестнице. Его рисунок остался на столе.

– Я ничего не поняла из вашего разговора, так что, Люпин, я надеюсь, что ты растолкуешь мне, что Ал такого сделал неправильного? – Мари с подозрением смотрела на молодого человека.

Тедди обошел столик и сел рядом с любимой девушкой, положив руку на спинку дивана.

– Ты уверена, что хочешь это знать?

– Люпин, перестань кокетничать, тебе это не идет, – попросила Мари-Виктуар, чуть отодвигаясь. – Очередной секрет Гарри Поттера?

– Что-то в этом духе, – Тедди мягко улыбнулся, понимая, что Альбус был прав – Мари сердилась. И он вполне понимал, за что.

– Безумно рада, что ты хранишь чужие секреты, – она была очень недовольна, и, наверное, ее мучило любопытство. Но Люпин надеялся, что и на этот раз его Мари все поймет.

– На что ты сердилась, когда пришла?

– Не меняй тему, тебе это не поможет, – фыркнула она очень мило, поправляя складочки своей юбки. – А, в принципе, делай, что хочешь, я не ссориться с тобой пришла в воскресенье утром…

– А для чего? – Тедди усмехнулся, ощущая волну благодарности к Мари. Она всегда его понимала лучше всех и принимала таким, какой он есть. В вечных заботах о других.

– Чтобы хотя бы в воскресенье увидеть своего жениха, постоянно играющего роль то душевного консультанта, то телохранителя, то няньки для крестного, – она встала и подошла к столу, на котором были разбросаны свежие газеты. Ими уже давно никто не интересовался. – Мне вот интересно, если в день нашей свадьбы что-то случится у дяди Гарри, ты и на собственную свадьбу прийти не сможешь?

– Не преувеличивай, уж что-что, а нашу свадьбу я не пропущу ни за что, – Тедди сел так, чтобы созерцать свою девушку в полной красе.

– Слушай, Люпин, тебя хоть что-то может вывести из равновесия? – Она поправила газеты на столе и взяла в руки рисунок Альбуса. – А главное – тебя волнует еще хоть кто-то, кроме дяди Гарри?

– Ты и бабушка, – просто ответил Тед, не собираясь затевать с ней споров. Это был бы пустой взрыв ее эмоций, чего он не любил. Не любил, потому что она же сама потом будет расстраиваться, а расстраивать Мари Тедди любил еще меньше.

– Ох, Люпин, с тобой даже поссориться толком невозможно, – устало произнесла девушка, садясь рядом с ним. – Я трех парней отшила в школе, кстати, очень симпатичных парней, я уехала от родителей к тебе, хотя мама грозилась забыть, как меня зовут за этот поступок, а тебя превратить во что-нибудь малопривлекательное, я стала у тебя домохозяйкой и кухаркой, я даже в театре стала меньше ролей брать, а ты вдруг стал домашним питомцем своего крестного…

– Я знаю, Мари, – он намотал на палец локон ее волос, – но я прошу тебя – потерпи. Просто сейчас все это происходит…

– Да понимаю я, – она освободила его пальцы от своих волос и переплела их со своими тонкими и изящными пальчиками. – Кстати, тетя Джинни и дядя Рон мне тоже не чужие люди…

Они резко подняли глаза, когда из камина, стряхивая с себя пепел, вышла Гермиона.

– Привет, – она устало улыбнулась молодым людям. – Писем не было?

Люпин видел промелькнувшую на ее лице надежду.

– Вчера вечером пришло письмо от Розы, оно на столике у камина, – Тедди с сочувствием проводил Гермиону взглядом, когда она брала письмо от дочери, явно немного разочарованная. Наверное, она еще ждет вести от Рона.

Мари-Виктуар поднялась:

– Ладно, я пойду. Тедди, надеюсь, что к обеду я дождусь тебя дома…

Гермиона читала письмо, стоя у окна, пока Люпин провожал невесту до дверей, откуда она трансгрессировала.

– Гарри еще нет?

Люпин покачал головой, вставая недалеко от Гермионы.

– Разве вы были не вместе? – он проследил за ней глазами – она опустилась без сил на диван, с блаженством откидываясь на спинку.

– Были, но он где-то часа в три отправился с Кингсли и мракоборцами в Министерство.

– Расскажешь, где вы были и что случилось с Лили? – молодой человек сел напротив Гермионы. – Или хочешь помолчать? Или лучше поспать?

– Да я вроде немного поспала, – пожала она плечами, а потом кратко рассказала Тедди о похищении племянницы и о событиях в Малфой-Мэноре. – Другие останки Малфоев были на месте, поэтому мы просто составили протокол, а потом Гарри и другие мракоборцы отправились конвоировать оборотней… Наверное, он вернулся к Малфоям, чтобы проводить детей в Хогвартс.

– А ты где была? В Малфой-Мэноре? – Люпин взмахнул палочкой, призывая из кухни чашку и кофейник, поставил все это на стол, налил кофе, что сварил недавно, в чашку и протянул Гермионе. – Выпей – взбодрит.

– Спасибо, – она взяла чашку. – Нет, я не осталась у Малфоев. Я была у Джорджа с Ангелиной…

Люпин просто кивнул, понимая, почему Гермиона не торопилась в этот дом.

– Знаешь, Тед, были бы у меня силы и время, я бы тебя переманила к себе в отдел, – вдруг улыбнулась она. – Ты же был прав относительно девушки и воскресенья. Хогсмид…

– В смысле?

– Ну, та девушка, судя по всему, действительно была из Хогвартса. Присцилла Забини. И она действительно трансгрессировала из Хогсмида. Меня иногда поражает то, что ты у нас работаешь в типографии…

Люпин лишь улыбнулся.

– Наверное, я пойду к себе, может… – Гермиона не договорила, потому что из камина вышел Гарри. Усталый, сонный, с перекинутой через локоть мантией, с более взъерошенными, чем обычно, волосами.

– Привет всем, – он рухнул в кресло, потянулся, взял кофейник и прямо из него сделал большой глоток. – Уф…

– Проводил ребят в Хогвартс? – Гермиона протянула другу свою чашку, и он благодарно ее принял, осушив почти сразу и блаженно вздохнув.

– Нет, я с ними прямо там встретился… – он снял очки и потер переносицу.

– Ты был в школе? Чего тебя туда занесло? – Гермиона подобрала под себя ноги.

Люпин переводил взгляд с одного на другого. Он еще ощущал между ними деловую напряженность, но, по крайней мере, они не избегают друг друга, не сторонятся, разговаривают, пусть о работе, но разговаривают. Значит, все наладится, вернутся их теплые отношения, и крестный не будет опять один.

– Да, даже не знаю, как рассказать, – Гарри отложил очки на столик и устало прикрыл глаза. Судя по всему, он за ночь не сомкнул глаз. – В общем, какие-то небесные силы решили взять дело в свои руки…

– В смысле? – Гермиона подалась чуть вперед.

– Те четверо, что были в клетке в Малфой-Мэноре, сейчас в больнице, – к общему удивлению изрек крестный, с усмешкой глядя на лица Тедди и Гермионы. – Когда мы пришли за ними, мракоборцы как раз пытались потушить огонь внутри клетки.

– Огонь? – не поняла Гермиона. – Откуда?

– Мерлин его знает, – хотя Тедди видел по блеску глаз крестного, что тот предполагает, кем был этот Мерлин. – Мы проверили палочки всех присутствовавших на тот момент на территории поместья – никто не творил заклинания, которое подожгло землю внутри купола. Мы даже палочки самих оборотней проверили. Миссис Малфой предположила, что это сработало их Зимнее заклинание. Оказывается, она не любит снег, и зимой они греют почву на всей территории, чтобы снег таял.

– Зимнее заклинание не дает открытого пламени, – заметила Гермиона.

– Ну, мало ли… – пожал плечами Гарри, который, судя по его лицу, совсем не стремился узнать секрет вспыхнувшего огня. – В общем, все четверо с сильнейшими ожогами и отравлением сейчас в Мунго, пришлось целый отсек для них закрывать. А потом, когда мы вернулись в Министерство и заполняли протоколы и отчеты по происшествию – ведь Скорпиус попросил, чтобы их имя не фигурировало в открытых файлах… Пришло сообщение из Хогвартса, что брат и сестра Забини найдены в тяжелом состоянии в комнате, где их закрыли до утра.

– Тоже пламя? – испугалась Гермиона, сев прямо и покусывая нижнюю губу. Люпин же смотрел на крестного.

– Нет. Мы осмотрели их и пришли к выводу, что мальчик напал на сестру и избил ее до полусмерти в приступе ярости. А у самого Забини по всем видимым признакам шок после использования на нем Круцио…

– Мерлин, – Гермиона прикрыла рот ладонью, с ужасом глядя на друга. – Но почему никто не услышал? Не пришел на помощь?

– Никто и ничего не слышал… и самое интересное – у них не было палочек… – Гарри отставил чашку, допив весь кофе, что был в кофейнике. – И заклинание, которым была закрыта дверь, не было нарушено, вообще его не трогали с тех пор, как вечером профессор Фауст навестил пленников и принес еду.

– Домовые эльфы? Допросили их?

– Да, всех, поэтому до утра провозились. Их же там тьма… В общем, ничего…

– Гарри, ты же понимаешь, что… – начала Гермиона, но крестный поднялся.

– Мы сделали все, что смогли. Мы проверили всех подозреваемых. В рабочей версии записали, что это сделал их старший брат – за то, что они провалили операцию и сдали его…

– Бред, – помотала головой Гермиона, глядя на Гарри. – Мы должны найти тех, кто это сделал. Гарри, это же нарушение закона, нападение на беззащитных детей…

– Гермиона, эти дети без зазрения совести отдали мою дочь в лапы убийцам, – отрезал крестный, беря свою мантию со спинки дивана. – И не смотри на меня так. Мне их ни капли не жалко, потому что, если бы не Дамблдор с его гениальным планом ментальной связи и не Скорпиус Малфой, знающий каждую книгу в его поместье, то…

Он не договорил, развернулся к лестнице и вскоре скрылся на втором этаже. Сверху донесся его голос – видимо, он разговаривал с Альбусом.

Гермиона беспомощно посмотрела на Тедди, он ответил сочувствующей улыбкой. Люпин вполне понимал своего крестного, но поступил ли бы он так же на месте Гарри? Тедди был не уверен. Потому что никогда не был на месте крестного.

– Ладно, я пойду, – Тед поднялся. – Если вам нужна будет моя помощь…

– Иди, Тедди, ты и так постоянно тут, Мари, судя по ее словам, не очень-то рада этому, – Гермиона тоже встала и собрала посуду на столе.

Люпин кивнул и вскоре вошел в камин, зная, что дома его ждет чуть сердитая, но любимая Мари. Там все было намного проще, намного спокойнее. Не было таких проблем, не было сомнений.

Люпин с улыбкой кинул порох и вскоре исчез в языках изумрудного пламени.