Текст книги "Паутина"

Автор книги: Сфинкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 61 страниц)

Лили потеряла счет времени и поцелуям, она потерялась в мучительно приятных объятиях Малфоя. Она никогда не представляла себе, что поцелуи могут отнять разум, сделав ее просто средоточием чувств.

Он отстранился в тот момент, когда оба уже задыхались, и тут раздался холодный, насмешливый голос:

– Разрешите мне взять книгу. Если, конечно, вы закончили.

Лили обернулась и встретилась глазами с черным, глубоким взглядом, который заставил ее вздрогнуть и вмиг почувствовать озноб, хотя минуту назад она пылала в объятиях Малфоя.

Часть шестая: Паучий узор

Глава 1. Джеймс Поттер

Его разрывали противоречивые чувства.

Тупая болезненная тоска по маме. Счастье от первой сильной влюбленности.

Братская ревность по отношению к первому роману Лили. Радость за сестру и лучшего друга.

Ростки Любви, кажется, впервые поселившейся в его сердце. Всходы ненависти и презрения, также впервые посетившие его душу.

Джеймс Поттер лежал на диване в гостиной Гриффиндора, переваривая сытный ужин. И пытаясь разобраться в себе. Это тоже было для него впервые.

Ладно, можно начать с самого интересного и увлекательного для вспоминания – с девушек. Был ли он до этого влюблен? Был, не один раз.

Как-то лет в девять он по-детски любил девочку, что жила на соседней улице и постоянно проходила мимо их дома. Он даже специально вставал рано, взбирался на подоконник и ждал, когда она пойдет в школу. Просто девочка, он даже имени ее не знал, но он любил смотреть, как она проходит мимо.

В двенадцать лет он влюбился в Мари-Виктуар, свою кузину. Он был романтично влюблен, счастлив просто смотреть на нее, на ее волосы, на ее улыбку. Но потом появился Тедди Люпин. Долго ли он страдал? Нет, ему было всего двенадцать. И скоро в его жизни нарисовался Малфой. Не до девчонок стало.

В четырнадцать, на Рождество, они с Малфоем распили бутылку медовухи, потом слизеринец притащил двух девчонок с его факультета, и они играли в странную игру. Уж точно придуманную на Слизерине. Темная комната. Девочка и мальчик. Если он ее ловит в темноте за минуту – целует. Джеймс был великолепным ловцом Гриффиндора. Ему понравилась игра. Только утром у него болела голова, и он сожалел о содеянном. Зато с одной из девчонок они еще пару раз встречались в темной комнате, но уже без игр в кошки-мышки. Ничего личного, одно любопытство. Джеймс до сих пор был уверен, что это было результатом пагубного влияния Малфоя.

В тот же год его преследовала племянница Фауста, девчонка с пятого курса. Ничего была девчонка, но жуткая задавака. Она как-то отловила Джеймса и затащила в пустой класс. Ох, он до этого никогда так не целовался, как с ней. Она просила научить ее. И оказалась хорошей ученицей. Правда, потом их застал сам Фауст, но наказание стоило того.

А потом была она. Виолетта.

Джеймс потянулся, повернувшись на бок и глядя на огонь в камине.

У нее были очень красивые руки. Ну, и ноги, конечно. Он влюбился в нее. По уши. Но как он мог заговорить с ней, если был шестикурсником, а она – на седьмом. На Рейвенкло. Играла ловцом за факультет. Соперники. Но он не позволил ей ни разу выиграть. Она разозлилась, когда он в очередной раз у нее из-под носа выхватил снитч. А он лишь подмигнул. И улыбнулся. В воскресенье они вместе пошли в Хогсмид. А еще через месяц он впервые узнал, что значит обладать девушкой. Любимой девушкой. Они встречались с Виолеттой полгода, пока не поняли, что охладели друг к другу. Остались друзьями. Джеймс не страдал и не умирал от ревности, когда перед самыми экзаменами она стала гулять с каким-то рейвенкловцем.

Джеймс закрыл глаза, прислушиваясь к себе. Ксения. Даже имя ее было необычно. Что уж говорить о том, что он к ней чувствовал. Он и сам не знал, как это назвать. Рядом с ней он становился покорным. Спокойным. На все согласным, лишь бы она была рядом. Ее объятия – и рай, и ад. Без них он тосковал, мучался, в них чувствовал себя самым счастливым, но тут же внутри начинал пылать огонь.

Огонь жажды. Огонь страсти. Огонь ревности. Огонь обладания. И разгорающееся пламя любви.

– Джеймс, – рядом на край дивана присела Лили. Брат сразу заметил, как блестят ее глаза. – Не хочешь поговорить?

– Ммм… я немного занят, – откликнулся юноша, чуть улыбаясь.

– И чем это?

– Я роюсь в себе и пытаюсь понять, что там еще есть, внутри, – просто ответил Джеймс, садясь и опуская ноги на пол.

– Ну, и что там такое есть? Кроме вечного желания поддеть Малфоя и натворить очередную глупость? – Лили ласково смотрела на брата.

– О, ты даже представить не можешь, сколько там всего…

– Хочешь об этом поговорить? – Джеймс задумался, а потом, неожиданно для обоих, кивнул. Лили улыбнулась и поднялась. – Тогда пойдем в мою комнату.

Они поднялись в спальню девушки. Она заперла дверь, чтобы им не помешали.

Они давно не разговаривали просто так. Как в детстве, когда они забирались на чердак и болтали там обо всем на свете, пока мама не приходила за ними, ругаясь, что они опять ее напугали, исчезнув. Они могли говорить часами, обо всем.

Конечно, это прекратилось, когда Джеймс пошел в школу. В последний раз они забирались на чердак на Рождество, когда брат был второкурсником. Там он поведал ей о самом отвратительном, жалком, заносчивом, глупом мальчишке в школе. О Скорпиусе Малфое. Тогда они вместе смеялись над слизеринцем, строили эфемерные планы, как бы его побольнее можно было задеть. Смеялись.

А потом это прекратилось. Потому что вернулся на каникулы уже другой Джеймс Поттер. Джеймс Поттер, получивший лучшего друга. И больше они не разговаривали на чердаке, потому что говорить им было не о чем. Мальчик не мог объяснить сестре, как так получилось с Малфоем. Чем старше они становились, тем меньше говорили о серьезном, больше шутили. Особенно над Альбусом. Не отдалились, нет. Выросли из детской дружбы, когда можно было рассказать обо всем, не смущаясь. У каждого появились свои секреты. Своя жизнь.

Лили села на кровать, поджав и скрестив ноги, Джеймс устроился напротив, опершись спиной о столбик. Он видел, что сестру что-то терзает, и ждал, когда она заговорит.

– Знаешь, мне кажется странным, что мы так быстро пережили это… – начала Лили. – Что смогли снова смеяться и радоваться, хотя только похоронили маму.

– Ты чувствуешь себя виноватой? – уточнил Джеймс. Она кивнула. – Я тоже. Иногда. А потом понимаю, что в этом нет нашей вины. В этом – наша сила. Мы же не забыли о ней, мы любим ее. Просто мы смогли жить дальше. И нам помогли, ты не можешь не согласиться…

Лили кивнула, чуть улыбаясь:

– Странно подумать, что нам помогли слизеринцы.

– Я говорю не только о Ксении и Малфое.

– А о чем?

– О наших снах, – Джеймс поймал ее взгляд. Они легко перешли к тому, что волновало обоих. Так было всегда. Они не юлили, не ходили кругами. Если было, что сказать или обсудить, сразу переходили к теме. Потому что были близки, несмотря на разницу в поле и мировоззрении. – Помнишь, как мы с тобой видели один и тот же сон?

– Ты уверен, что он был одним и тем же?

– Да, я и ты рассказали о нем Малфою. Один и тот же сон. Ты давно видела подобные сны?

– Да, больше года. Но они менялись, постепенно. Сначала это был просто человек в маске. Он приближался с каждым месяцем. А потом стал меня защищать от чего-то. Ну, и я смогла сорвать маску. Это был Малфой.

Джеймс кивнул:

– Я видел это.

– Джим, там ведь еще была собака, – Лили нахмурилась. – Это была собака из твоих снов?

Брат опять кивнул. Он рассказал ей (если не ей, то кому еще?) о том, как к нему приходили четверо животных, радуясь, веселясь, переживая и горюя вместе с ним. Лили слушала внимательно, но глаза ее постепенно расширялись, словно она знала что-то, чего не знал сам Джеймс.

– Слушай, это невероятно, – прошептала она. – Просто… как-то странно.

– Что?

– Все сходится, Джим. Собака, олень, волк. Лань, – она помотала головой. – Неужели ты не понял?

– Что?

– Мародеры.

– Кто?

Лили не поверила:

– Ты не знаешь о Мародерах?!

– А должен? Я на Истории магии обычно сплю…

– Джеймс, причем тут история магии? Это история нашей семьи!

– О… знаешь, я как-то этим тоже не интересовался. Ну, кроме истории Гарри Поттера, конечно. Об этом сложно не знать.

– Я не верю, что ты ни разу не слышал историю о Мародерах! Да отец много раз мне ее рассказывал!

– Лили, ты с отцом всегда была более близка, чем я. Да и мы с ним обычно говорили о настоящем и будущем, а не о прошлом, – пожал Джеймс плечами. – Да-к что там, с Мародерами?

– Мародеры – это четыре друга, когда-то учившиеся здесь. Лунатик, Бродяга, Сохатый, Хвост. Ремус Люпин – волк. Сириус Блэк – собака. Джеймс Поттер – олень… Имя четвертого отец никогда не называл. Он был крысой. Они все стали анимагами, кроме Люпина.

Джеймс уставился на сестру:

– Но… ты уверена?

– Конечно.

– Я знал о друзьях деда, но никогда не слышал, что их звали Мародерами. И о том, что все они были анимагами.

– Думаю, отец не хотел тебе этого рассказывать.

– Почему?

– Чтобы ты вдруг не решил, что тоже можешь стать анимагом. С тебя станется, Джеймс Поттер-младший.

– Да… Хорошая идея, жаль, нам с Малфоем она не пришла в голову. Значит, Сириус Блэк, Ремус Люпин и наш дед… Четвертый – тот, кто предал их. Отец рассказывал, я помню. Но тогда лань…

– Думаю, это наша бабушка. И, знаешь, я ее видела во сне. Однажды. Она плакала, когда умерла наша мама.

– Я тоже видел, – кивнул Джеймс. – Значит, ко мне во сне приходят звериные сущности людей, которые уже давно мертвы?

Лили пожала плечами, задумавшись:

– Это так странно.

– Конечно, странно. Почему я их вижу?

– Не знаю. Может, они оберегают тебя? Пытаются через тебя наблюдать за жизнью нашего отца? Или же просто живут в твоей памяти, переданной отцом? Такое бывает. Это как у Тедди, который может почувствовать опасность, словно зверь. Или Роза, говорящая часто, как Гермиона. Это магия… Хотя я никогда не слышала о подобном. Словно они… они живут в тебе.

– Ладно, этого нам все равно не понять. Но получается, что мы с тобой два раза видели один и тот же сон… одновременно, – Джеймс подогнул ногу и сел удобнее. – Почему? Именно сейчас…

– Вот это, мне кажется, просто, – Лили грустно улыбнулась. – У нас одна кровь. И одно горе. Магия крови. Помнишь, что говорил отец? Любовь. Самая сильная магия. Любовь к маме соединила нас, создала связь в тот момент, когда наши сознания были расслаблены. Мостик из снов. Ну, мы будто были на одной волне. Горевали о маме. И поэтому, наверное, видели одно и тоже. Будто наши сны слились и стали одним сном. Наше горе слилось и стало одним горем.

– Для чего?

– Чтобы помочь… Сплотить нас. Дать сил, – предполагала Лили.

– Или чтобы мне проще было понять, что вы с Малфоем однажды станете ходить за руку по школе, – усмехнулся Джеймс, совершенно не желая столько времени быть серьезным.

– Ты все-таки против? – Лили села ближе. – Тебе не нравится, что я с ним?

– Мне в принципе не нравится, что ты с кем-то. Тебе же всего пятнадцать… – он протянул руку и погладил ее по волосам. – Может, это временное помешательство? Из-за всего, что случилось?

Лили поймала его руку:

– Нет. Мне давно он нравился, просто я отказывалась это принимать. Даже самой себе не признавалась. И боялась…

– Чего?

– Что он посмеется надо мной, как обычно, – пожала она плечами, отводя взгляд. – Но знаешь, я боялась реакции многих – наших родителей, Розы и других Уизли, наконец, семьи Скорпиуса… – Джеймс ухмыльнулся, но Лили этого не заметила, – но никак не ожидала, что ты так резко отреагируешь. Я думала, что как раз ты будешь только за. Ведь он твой друг.

– Ну, я, в принципе, за, – протянул Джеймс, отчего Лили тут же уставилась на него, не веря, что слышит эти слова, – просто… Никогда не думал, что увижу свою маленькую сестренку рядом с таким развращенным и испорченным типом, как Малфой.

– Я уже не маленькая, – фыркнула девушка. – И, Джим, чего ты хотел от меня, когда я росла, обожая моего невыносимого старшего брата? Не менее испорченного и развращенного типа!

– О… – он засмеялся и обнял сестру. – Ради таких признаний я готов смириться с тем, что этот белобрысый слизеринец будет держать тебя за руку. Только учти, – он отстранил Лили от себя, – я не хочу натыкаться на вас по всему замку.

– Ой, Джим, какой же ты смешной, когда хмуришься, – она снова его пламенно обняла. – Я все задаюсь вопросом: кто тебе вправил мозги после того, как ты ушел, чуть не убив Малфоя?

– Ксения, кто же еще… – он отпустил Лили, притянул к себе подушку, подложил под спину и улыбнулся, довольный.

– Знаешь, я начинаю любить твою девушку, – Лили откинулась на спинку кровати в изголовье.

– Ну, жизнь определенно налаживается, – ухмыльнулся брат, расслабленно зевая. – Вот если бы еще не это существо с крюком вместо носа…

– Ты о знакомом Ксении? – улыбка с лица девушки пропала. – Он такой… странный.

– Я заметил… – Джеймс не обратил внимания на изменившееся лицо сестры. – Противный тип.

– Ты просто ревнуешь, вот и все, – констатировала Лили, вытягивая ноги и толкая ступней в коленку брата. – Надеюсь, что ты не забудешь хоть иногда включать мозги прежде, чем бросаться на Ксению с какими-нибудь идиотскими обвинениями.

– Почему идиотскими? – обиделся юноша. – Я никогда не делаю подобных…

Лили скептически подняла бровь, и он сдался:

– Ладно, хорошо, иногда бывает. Я буду держать себя в руках… если этот гоблин будет держаться подальше от Ксении. Пусть он хоть самим Министром будет, не потерплю его рядом с моей девушкой. Уродец волосатый…

– Не говори так, ты его совсем не знаешь, – попросила Лили. – В нем есть что-то… загадочное.

– С чего ты взяла? – насторожился юноша.

– Просто, показалось так, – Лили отвела взгляд на свои руки.

– Да, конечно, девушек же привлекают загадки. Надо бы Малфою намекнуть…

– Очень смешно, – сестра покачала головой.

Джеймс лишь хмыкнул, ощущая, что разговор принес пользу. Хаос чувств начал рассеиваться, успокаиваться. Жизнь определенно налаживалась. Вот только быть бы еще уверенным, что надолго.

Глава 2. Лили Поттер

Все-таки зря Малфой нашел библиотеке новое применение. Потому что оно стало отвлекать Лили от использования этого помещения по назначению.

Гриффиндорка сидела за столом перед раскрытой книгой и на треть исписанным за час пергаментом, положив голову на руку и с рассеянной улыбкой глядя в пространство.

Она не касалась Скорпиуса уже почти двадцать три часа. Кошмар! Как она живет столько времени?!

После того как их уединение нарушил этот странный Манчилли, все вокруг будто восстало против Лили и ее желания быть рядом со Скорпиусом. Вечер субботы Джеймс и Малфой снова потратили на наказания. Лили же, впервые без интереса, принимала участие в собрании старост, которое затянулось на немыслимые часы.

Лили слабо улыбнулась, в очередной раз доставая из-под едва на треть написанного сочинения свиток, что вчера поздно вечером передал Лили брат. Гербовая бумага Малфоев. Когда она развернула пергамент, то сразу же рассмеялась, понимая, что было в письме. Всего несколько слов, но зато какой счастливой она себя чувствовала, глядя на косые буквы, бегущие по бумаге: «Этот документ официально подтверждает, что Лили Джин Поттер является девушкой Скорпиуса Драко Малфоя со всеми вытекающими правами и обязанностями».

Ей еще предстояло выяснить, что это «за права и обязанности». А пока она просто сидела в библиотеке, куда ее затащила Роза сразу после завтрака, и думала о том, чего же ждет от нее Малфой. Ей хотелось бы сейчас все бросить, побежать, найти его и обнять. Хотелось, но она смиряла свои желания, боясь, что Скорпиусу это не понравится. Он такой независимый. Он так любит свободу.

Но ведь он сам написал, что у Лили есть «свои права». Права на него и его внимание.

– Лил, или убери перо от своей работы, или перестань сидеть с глупой улыбкой и пиши дальше, – посоветовала сидящая напротив Роза, поднимая глаза от своего сочинения.

Лили взглянула на свой пергамент, над которым застыла ее рука с пером. Чернила методично капали с его кончика, расплываясь по уже написанному девушкой.

– Я-то наивно полагала, что ты сможешь повлиять на Малфоя и Джеймса, и они начнут хоть немного времени уделять учебе. Но, судя по всему, это было слишком оптимистично. Это они уже успели на тебя повлиять, – Роза перелистнула страницу книги, с которой что-то списывала. – Лили, ты меня слышишь?

Она кивнула, хотя слова кузины проходили словно сквозь нее. Святой Мерлин, Малфой наполнил библиотеку чувствами и мыслями, которые только мешали заниматься. Ну, как можно читать или писать, когда еще вчера вот за теми стеллажами они были вдвоем, и он целовал ее так, будто без ее губ может умереть, задохнуться?! И у нее было ощущение, что теперь только с ним она живет, дышит, радуется.

Разве это правильно? Разве должно быть так? Разве должен один человек настолько зависеть от другого?

А может, она все это выдумала? Просто романтические фантазии, вызванные его умелыми поцелуями? Он был таким сильным, смелым, уверенным в себе, а она? Все для нее ново, все пугающе-прекрасно. Неизведанное манит.

Зависимость, какая-то странная зависимость от него. От его глаз, где иногда вдруг тает лед и словно расплавленное серебро плещется, искрится, завлекает своей красотой…

– Лили, – Роза опять вырвала сестру из мыслей. – Лили, я закончила. Ты остаешься?

Кузина поднялась, собирая книги.

– Да, я все же допишу, – Лили проводила взглядом Розу, пока та складывала книги на полки и покидала библиотеку, а потом вернулась к своей работе. Никак не шло у нее сочинение по Трансфигурации. Просто потому что внутри нее сейчас бушевало столько чувств, о существовании которых она раньше и не догадывалась.

Она вырисовывала на листе буквы «С» и «М», вплетая в узор. Потом подняла глаза и наткнулась на взгляд, который опять вызвал дрожь. Черноволосый целитель Манчилли вышел из-за книжных полок и уже готовился покинуть библиотеку, когда Лили встретилась с ним глазами.

Какие страшные глаза. Какой холодный, пронизывающий взгляд. Он будто говорил ей: я знаю о тебе все.

Лили вздрогнула, когда дверь в библиотеку отворилась, и на пороге возник тот, о ком она все утро думала. Скорпиус Малфой хищно ухмыльнулся, увидев прямо перед собой Теодика Манчилли, а потом переведя взгляд на Лили.

– Так-так, – молодой мужчина скривил губы в усмешке. И по его лицу, когда он обернулся с понимающим взглядом к Лили, было видно, что он не забыл вчерашней сцены. Девушка покраснела. – Антракт закончен. Актеры на сцену.

– А лишний реквизит – в подсобку, – Скорпиус засунул руки в карманы, надменно созерцая Манчилли. – Чтобы не портил антуража.

– Мистер Малфой, – из-за полок с книгами появилась мадам Пинс, – почему вы в верхней одежде?! Немедленно приведите себя в надлежащий для этого места вид!

Лили видела, с каким презрением ее друг посмотрел на Манчилли. Тот же, лишь усмехнувшись, прошел мимо слизеринца и покинул библиотеку.

Девушка смотрела, как Малфой вальяжно стянул шарф, причем глядя прямо ей в глаза. Потом медленно снял перчатки. Расстегнул один за другим крючки мантии. Лили забыла, что нужно дышать. Не от того, что он делал. От его взгляда. Как глаза только что вышедшего волшебника сковывали ее льдом, так взгляд любимого слизеринца бросал ее в жар. Особенно такой взгляд.

Пинс строго проследила за тем, как Малфой прошел к столу, где занималась Лили, и сел рядом.

– Привет, – улыбнулась ему девушка, чуть повернувшись. – Ты какими судьбами здесь?

– Почувствовал, что стоит заглянуть сюда и напомнить тебе, что твоего внимания ждут не только книги… А еще пора идти на обед.

– Как провел утро? – Лили стала медленно собирать свои вещи. Многострадальное эссе было неаккуратно засунуто в сумку. Девушка старалась, чтобы слизеринец не увидел, что под сочинением лежит его письмо.

– Да как обычно, – пожал он плечами, следя за ее руками. – Не понимаю, как ты тут сидела…

– В смысле? – Лили взяла книгу, чтобы положить ее на место.

– Ну… Была такая атмосфера нездоровая, пока тут был этот крючконосый.

– Скорпиус, – прошептала она, садясь обратно за стол. – Оставь ты его…

– И не подумаю, пока он будет появляться там же, где и ты, – фыркнул упрямо слизеринец, забирая у нее книгу и сам вставая, чтобы убрать.

Лили лишь безнадежно покачала головой, стараясь спрятать улыбку, что всегда неконтролируемо появлялась на ее лице, когда он был рядом.

Они вместе пошли к Большому Залу. Ее рука уютно устроилась в его большой теплой ладони.

Они уже миновали два коридора, когда Скорпиус вдруг замер.

– Что?

Он лишь мотнул головой и повернул не к Большому Залу, а в противоположную сторону. Лили последовала за ним.

Она вскрикнула, когда увидела, что происходит. У дальней стены стоял Джеймс с поднятой палочкой. Напротив выпрямился Теодик Манчилли, даже не пытаясь достать свою.

– Что происходит? – девушка дернулась к противникам, но Скорпиус перехватил ее за талию. Она оглянулась на слизеринца, но в этот момент Джеймс вдруг упал на колени, выронив палочку и зажав руками голову. – Джеймс!

Она все-таки рванулась к брату и опустилась рядом, дергая его за руку.

– Джеймс, что с тобой? – она обернулась к Манчилли и закричала:– Что вы сделали с ним?!

Скорпиус уже стоял рядом, вынув свою палочку, но мужчина даже не шелохнулся, глядя в полные ненависти глаза девушки.

– Ничего. – Теодик Манчилли был немного бледен, но он не отводил взгляда от Лили. – На силу отвечают силой.

– Ах, ты…?!

– Скорпиус, нет!!! – Лили вскочила и отвела руку с палочкой слизеринца. Малфой явно собирался вступиться за друга. – Перестаньте, хватит!

Лили встала перед своими друзьями, в гневе глядя в эти страшные глаза:

– Вы недостойны звания целителя! Вы не имели права нападать на ученика! Легко применить силу к семнадцатилетнему подростку, неправда ли? – она не знала, почему так зла на этого человека, который появился в замке лишь вчера. – Посмотрите, что вы с ним сделали!

Она обернулась к брату: тот все еще стоял на коленях, лицо его было зеленоватого оттенка, глаза полны ужаса пережитого. Девушка хотела обнять брата, но тогда пришлось бы выпустить руку Скорпиуса с палочкой. Она знала, что слизеринец готов проклясть мужчину, посмевшего причинить зло его другу. И сдерживается только потому, что ее ладонь сжимает его предплечье.

– Сила дается человеку не для того, чтобы он причинял ею боль другим! Она дается для того, чтобы помогать! Не верю, что вам, целитель, это неизвестно! – Лили уже без страха смотрела в эти холодные глаза.

Теодик молчал. Лили опустилась рядом с братом, повернувшись спиной к этому странному человеку. Она догадывалась, что Джеймс, скорее всего, сам нарвался на ссору, она ли не знала своего брата. Но как это низко – прибегнуть к высшей магии в ссоре с мальчишкой-семикурсником. А то, что это была высшая магия, Лили не сомневалась. Никаких видимых повреждений, зато брат был чем-то напуган. Раздавлен.

– Джим, ты как? – она бережно взяла его лицо в свои руки. Рядом опустился Скорпиус, все еще сжимая в руке палочку. – Может, тебе надо к мадам Помфри?

Они с Малфоем обернулись, когда человек за их спинами пошел прочь по коридору.

– Скорпиус, позови Ксению, она поможет…

– Не надо, – выдохнул Джеймс, наконец, заговорив. – Я в порядке…

– Что случилось? – Лили смотрела, как Скорпиус помогает брату подняться. Джеймс был бледен.

– Ничего, – гриффиндорец даже не взглянул на сестру. – Мне нужно поесть…

Он медленно пошел по коридору. Лили и Скорпиус переглянулись и последовали за ним. Лили была в растерянности: что случилось в этом коридоре? Какую боль этот человек причинил ее брату?