Текст книги "Сердце бури (СИ)"
Автор книги: Раэлана
сообщить о нарушении
Текущая страница: 51 (всего у книги 55 страниц)
Ее «крестокрыл» вертелся, как заведенный. Те двое, что обеспечивали «Звезде» прикрытие, висели у нее на хвосте, так что Рей приходилось вдвойне несладко, если вспомнить, что задние дефлекторы на ее истребителе были неисправны.
Наконец неизбежное случилось. Выстрел разнес крыло и уничтожил еще одну пушку. «Х-винг» резко ушел вниз, выписывая круги.
На приборной панели вспыхнули красные буквы: «Внимание! Потеря мощности в обоих двигателях». Рей что есть сил потянула на себя штурвал. В лобовом стекле показалась панорама Маластара. Планета немилосердно приближалась, и Рей с ужасом поняла, что ее тянет вниз. Сила притяжения захватила ее как паутина зазевавшуюся мошку. Двигатели работали на полную, но этого было недостаточно, чтобы преодолеть гравитацию.
Рей попыталась взять себя в руки. Так, успокоиться! Вдох-выдох… Видит Сила, ей случалось выпутываться из передряг и посерьезнее. Ее пальцы бешено заплясали по рычагам и тумблерам. «Помоги мне… помоги… помоги…» – шептала Рей, словно молитву, прося не о собственном спасении, а лишь о том, чтобы не дать врагу уйти. Даже сейчас она могла думать лишь об этом. И взывала она не к высшим силам, не к духу Люка Скайуокера, а скорее к самой себе. К своей истинной природе. К той Силе, что была скрыта в ней. К Силе, что пробудилась когда-то, и с тех пор приходила всякий раз, когда была нужна. Где же эта Сила теперь? Ведь сейчас Рей как никогда требовалась поддержка.
Она знала, что это за Сила, и какова ее цена – но о цене Рей уже не задумывалась. Она готова была отдать свою жизнь, свою душу, повергнуть в Хаос всю галактику – что угодно, лишь бы Рэкс не ушел от нее. Лишь бы заставить его ответить. Таково оно, ослепление чистой ярости.
И тут… то ли вмешался счастливый случай, то ли Сила услыхала ее мольбу. Прямо перед собой Рей увидела «Черную звезду». Корабль Галлиуса Рэкса – вот он, в зоне доступности ее уцелевших орудий. Она не стала гадать, как это случилось. Главное, что о большем она и мечтать не могла.
Она закрыла глаза, отдавая себя во власть вселенского потока. Только бы Сила помогла ей! Только бы не оставила ее сейчас, когда у нее всего одна попытка, всего одна возможность…
Она сжала рычаг управления протонными торпедами и, дождавшись момента между ударами сердца, выстрелила.
Поначалу сквозь вспышки разрушительного фейерверка трудно было что-либо разглядеть. Но потом, когда взрыв утих, окружающие увидели две точки – черную и белую, исчезающие в атмосфере планеты. То были два корабля. Один из них, неизвестный «Х-винг», успели подбить, а другой, похоже, был отброшен взрывной волной и потерял управление.
Маластар славился, в основном, тремя вещами – своими глубокими метановыми озерами, зрелищными гонками на подах и крайне высокой силой тяготения из-за большой плотности ядра. Мощное гравитационное поле захватило свою добычу с прожорливостью сарлакка, и оба истребителя падали очень быстро.
Они должны были приземлиться ближе к южному полушарию, где почти весь континент занимали густорастущие, непроходимые джунгли. Когда-то эти места населяли даги – коренные жители планеты, известные, помимо всего прочего, своей привычкой строить дома высоко на деревьях. Но потом большая часть дагов покинули Маластар, либо жили в крупных городах, работая на заводах и фабриках. Их лесные деревушки пришли в запустение, и вскоре неуклонно растущие леса вовсе стерли их с лица планеты. Сейчас никто даже не подумал бы соваться в непроходимые маластаркие джунгли. Но если бы все-таки нашелся тот, кто мог увидеть последний полет двух гибнущих кораблей с поверхности планеты, он принял бы их за два метеора, которые горят, словно звезды, прежде чем рассыпаться пеплом.
***
Рей не помнила падения. Лишь какие-то обрывки еще мельтешили где-то на краю сознания. Она смутно вспоминала, как обшивка корпуса вспыхнула, словно факел. Вспоминала, как безуспешно перебирала рычаги управления репульсорным двигателем. И с какой неистовой силой ударила по кнопке катапультирования, когда до земли оставалось совсем немного…
Пылающий корабль выплюнул пилотскую кабину так резко, что на какие-то мгновения Рей окончательно потерялась в этой бешеной карусели. Небо и земля – кажущаяся бесконечной голубоватая ширь и море густой зелени – чередовались перед ее глазами со скоростью урагана. А потом все стихло. Кажется, от удара Рей на какое-то время лишилась сознания.
Придя в себя, она трясущимися руками отстегнула карабин ремня безопасности и, толкнув дверь, вывалилась из кабины. Ее окружал сплошной лес. Причудливые деревья, густо покрытые крупными лианами, словно тросами. Мягкая, размытая дождями почва, по которой, казалось, годами не ступала нога разумного существа. Едва оказавшись на земле, Рей по локоть провалилась в дикую густую траву.
Пошатываясь, она поднялась на ноги и несколько раз резко тряхнула головой, чтобы привести себя в чувства. Ее лоб был разбит. Высоко у кромки волос пальцы нащупали серьезную ссадину. Кровь стекала к переносице, смешиваясь с грязью и потом.
На мгновение Рей привалилась спиной к кабине, стараясь унять тяжелое дыхание. Ее грудь ходила ходуном. Во рту стояла странная горечь…
… Но это был еще не конец. Она сумела подбить корабль Рэкса, однако не уничтожила его. Что-то подсказывало ей, что враг еще жив. Наверняка ему тоже удалось катапультироваться. Возможно, он где-то поблизости. Надо было отыскать его, пока эта тварь не передала сигнал бедствия. Пока его присные не успели явиться к нему на подмогу.
Рей автоматически нашарила на поясе рукоять светового меча. Ощущение знакомой тяжести немного успокоило и приободрило ее. Она сказала себе: «До сих пор Сила была на моей стороне. И на сей раз она не должна подвести…»
Доверившись инстинкту, она двинулась на север, и вскоре вид поломанных деревьев возвестил, что она выбрала верное направление. Ей повезло. «Звезда» и вправду приземлилась неподалеку.
Дальше Рей пошла по следам. Медленно, осторожно, вскинув перед собой меч, она пробиралась вдоль места аварии, словно ищейка. Столкнувшись с поверхностью, СИД пропахал борозду в несколько десятков метров, которую трудно было не заметить.
Остатки «Звезды» лежали на небольшой поляне, окруженные догорающей листвой, словно погребальным костром. Рэкса рядом не было, что не показалось Рей удивительным. Она перевела дыхание, вслушиваясь в колебания Силы.
«Где ты?»
Вселенский поток медленно подхватил ее сознание и понес все дальше. Туда, где среди каких-то местных растений, в белом полупрозрачном коконе парашюта, лежало катапультируемое кресло.
Рей двинулась туда твердым шагом – так быстро, насколько хватало сил.
Постепенно листва начала сгущаться, создавая кругом искусственные сумерки. Здесь деревья росли плотнее, их верхушки терялись где-то в вышине, невидимые сквозь плотный занавес кроны. Рей едва передвигала ноги. Ко всему прочему притяжение этой планеты с непривычки действовало на нее угнетающе, и голова дико кружилась.
Явственное ощущение опасности заставило ее обернуться. Пурпурное лезвие пронеслось в паре сантиметров от ее головы, и не успей Рей вовремя пригнуться, ей было бы несдобровать. Прямо перед нею возвышалась черная фигура, принявшая боевую стойку. И прежде чем враг вновь ринулся на нее, Рей успела подметить разорванную, местами обгоревшую одежду и следы крови.
Рэкс напал на нее, как нападает затравленный зверь. Он бился без надежды на победу, лишь потому что такова его природа – до последнего скалить зубы в бессильных попытках укусить.
Рей парировала удар. Они оба едва держались на ногах. Оба были порядком помяты. Но она словно не замечала слабости – не замечала ничего, кроме рваной пляски вражеского сейбера. Его отчаяние питало ее, придавало сил.
Меч Рэкса рубанул по железу, без особых усилий разрубив рукоять ее меча на две половины. Одно из лезвий потухло, и Рей не осталось ничего другого, кроме как, позабыв про него, сражаться оставшимся.
Выпад, еще выпад – и вот, красное пламя потухло, а стальное древко, выскочив из его ладони, утонуло в траве. Рей подняла меч, готовая обрушить на голову врага последний карающий удар.
Но что-то заставило ее остановиться. Сноук лежал на земле, поверженный и жалкий, в бессознательном порыве выставив вперед руку, как будто это могло помочь ему защититься. Когда меч взлетел над ним, он только закрыл глаза и слабо улыбнулся. Но именно в это мгновение перед мысленным взором Рей мелькнуло нечто, что она безнадежно искала в нем прежде и что уже отчаялась найти. Это нечто, чему не было определения, принадлежало Бену, а не Галлиусу Рэксу.
Тем временем побежденный, который уже приготовился к неизбежной смерти, удивленно приподнял голову. На него взирали ярко-золотистые глаза, полные силы и опасности. Луч сейбера бросал какой-то потусторонний отсвет на лицо девчонки, которое казалось мраморно-белым и, несмотря на многочисленные кроваво-грязные разводы, ослепительно прекрасным. Словно лицо божества.
Она смотрела на него с явным ожиданием.
И тут он отважился наконец нарушить безмолвие, тяготевшее над ними все это время.
– Рей, остановись! – взмолился он и попытался приподняться на вытянутой руке. – Ты ведь сама понимаешь, ты видишь, что я теперь – это он. А значит, убив меня, ты убьешь и его тоже.
Рей ничего не сказала в ответ. Однако взгляд ее хищных желтых глаз стал еще пристальнее – он счел это знаком продолжать.
– Выслушай… перед тобой сейчас не один, а два мужчины, и каждый из них любит тебя. Один из них – твой муж, а другой – верный слуга. Один вожделеет тебя, другой благоговеет перед твоей Силой. Один стал отцом твоего ребенка, другой ждал тебя всю жизнь. С двенадцати лет. С тех пор, как впервые услышал о существовании Сердца бури… – Он замолчал на секунду, тяжело закашлявшись. А затем продолжил со смирением и некой особой, ласковой патетичностью: – Ты можешь любить одного и не отвергать другого. Взгляни на меня, Рей. Я – Бен. Да, я изменился, но никуда не исчез. Я здесь. Я люблю тебя. И хочу вновь быть с тобой. Как прежде. Но на этот раз нам больше не придется бесконечно убегать и прятаться. Война окончится сегодня, и больше никто не помешает нам. Мы с тобой будем править галактикой. Два могущественнейших одаренных, которые обрели друг друга, пройдя через боль и разлуку. Позволь мне сделать тебя своей императрицей. Своей прекрасной спутницей. Доверься мне, прошу. Позволь мне подарить тебе все, о чем ты мечтала. Я не хочу, чтобы ты голодала или побиралась. Не хочу, чтобы ты работала за гроши на разжиревших наглых воротил. Вы с сыном будете жить, окруженные роскошью и спокойствием. Я дам вам обоим все, что нужно. Дам больше, чем богатство и почет. Я сам обучу путям Силы и тебя, и ребенка. Ведь ему теперь должно быть около трех лет, верно? Идеальный возраст для начала обучения…
Лицо Рей оставалось непроницаемым, безжизненным, как у призрака. Нельзя было понять, какие чувства кроются за ним. Верит ли она хоть немного в то, что слышит.
Не говоря ни слова, она опустилась перед ним на колени. Ее губы неожиданно осветила холодная улыбка. По большому счету, ей было плевать на то, что он говорит, но то, что она видела, не позволяло ей просто разделаться с ним. Отчаянная надежда вновь готова была воспрянуть, стоило появиться лишь слабому намеку. Быть может, в нем еще осталось что-то от Бена? Что-то, в самом деле принадлежащее только Бену, а не переработанное в дьявольскую кашу? Но если это так… о Сила, если это так, она, выходит, едва было не совершила самую страшную ошибку!
А что если она ошибается? Всего-навсего принимает желаемое за действительное?..
Рей облизнула губы. И вдруг совершила нечто, чего сама не ожидала. Не помня себя, она припала к его рту в жадном поцелуе, больше похожем на укус вампира.
Поцелуй этот продолжался долго, невозможно долго. Рей чувствовала, что просто не может оторваться от этих губ, таких знакомых и родных. Не теперь, когда она вновь попробовала их на вкус. Она обвила его шею запуская пальцы в волосы, как делала раньше много раз, и… о Сила, о великая Сила, как же она изголодалась по нему! По прикосновениям этих рук – единственных рук, которым она когда-либо могла бы довериться. По его поцелуям, пробуждающим ее женственность. По его телу. Тому самому телу, которое было перед ней, которое она обнимала и целовала в ослеплении своего внезапного желания…
Все это принадлежало Бену. Все это – его. А значит, можно ли считать происходящее изменой?
В первые мгновения его глаза изумленно расширились. Он не отстранился, но и не отвечал на ее ласки. Казалось, он просто не знал, как ему быть. Такой неожиданный напор смутил бы кого угодно. Однако Рей не останавливалась. Она требовательно льнула к нему, все крепче впиваясь в его губы. Она почти физически ощущала в нем напряженную, лихорадочную борьбу, и это вовсе не была обычная борьба с искушением. В нем ожесточенно спорили две ипостаси, два разных человека, один из которых страстно желал откликнуться на ее призыв, но другой был скорее растерян, чем обрадован.
И все же огонь вожделения разгорался и в нем тоже. Рей не требовались никакие Узы, чтобы понять это. Достаточно было прикоснуться к его мужской плоти, чтобы почувствовать, даже сквозь ткань штанов, как та стремительно твердеет. Кем бы он ни был, его новое тело было молодым, а значит, подверженным всем соблазнам молодости.
Рей того и хотела – застать его врасплох, ошеломить. Все очарование Темной стороны обрушилось на него через нее единой волной сладострастья. Он хочет обладать ею? Хочет взять ее? Приручить? Сделать своей? Так пусть покажет на деле, как велико его желание. Если он – и вправду Бен, пусть докажет это. Пусть откроется, отдастся ей….
Наконец оторвавшись от его губ, Рей торопливо скинула плащ, а затем и майку. Она старалась не замечать ноющей боли, которой отдается в ее теле каждое неосторожное движение. Сквозь полумрак проступили очертания ее остреньких плеч, которые казались слепленными из белоснежного мрамора и холодного лунного света. Затем показались и груди с крохотными темными точками сосков. Ее переполняла стихийная, животная страсть. Она неистово желала вновь ощутить его на себе и в себе. Желала так горячо и сильно, что между ног у нее все горело, готовое, казалось, взорваться.
Пояс, штаны, ботинки – и вот, она нагая и бесстыдная решительно раздвигает ему ноги, и рука, скользнув вдоль солнечного сплетения вниз, быстро нащупывает… кое-что. То, что говорило само за себя. Крифф, он был уже распален! Первое же ее прикосновение вызвало у него волну дрожи, и он, кажется, едва удержался, чтобы не кончить прямо ей в ладонь.
О, проклятье!..
Рей издала короткий стон.
– Бен… – С ее губ сорвалось имя возлюбленного, которому и предназначались все ее ласки, вся страсть истосковавшегося сердца. Хотя его самого, вполне возможно, тут и не было.
Не теряя больше времени, Рей рванула на нем штаны, безжалостно избавляясь от последнего разделяющего их препятствия. На вытянутых руках она нависла над ним с изящно выгнутой спиной и выражением плотоядного торжества. Ее движения и взгляд выдавали повадки нексу, подобравшегося вплотную к своей жертве и уже готового совершить роковой прыжок.
Ее ладонь легла ему на шею, колени крепко сжали его бедра – и Рей сразу опустилась на всю длину, резко и бесстрашно. И тут же принялась двигаться, уверенно наращивая темп. Тьма бурлила в ней, постепенно затуманивая последние крохи рассудка, отдавая ее целиком во власть инстинктов. Она все сильнее сжимала пальцы вокруг его горла, медленно вонзая ногти в кожу. Ее глаза горели лукавым ярко-желтым светом.
То была уже не женщина, но нечто куда больше чем женщина. Восхитительное и опасное создание, полное тайного соблазна. Властная и порочная ровно настолько, настолько старая Рей с Джакку была чиста и светла. Как будто ее подменил некий злобный двойник, некое искаженное ее подобие.
Сквозь волну наслаждения она видела, как его глаза блаженно закатились, и чувствовала, что он вот-вот готов сдаться. Силу вокруг них сотрясали невидимые взгляду вспышки, напоминающие разряды молний – так, наверное, и должно быть, когда два самых могущественных существа в галактике занимаются любовью?
Никогда еще происходящее не казалось Рей таким естественным и противоестественным одновременно. Казалось бы, нет ничего понятнее и правильнее, чем отдаться собственному мужу, однако что может быть более мерзким, чем желать злейшего врага?
Остатки здравого смысла кричали ей остановиться. Разум предупреждал, что она приблизилась к опасной грани. В этот миг Рей еще не верила, однако готова была поверить лжи Галлиуса Рэкса. Готова была, наплевав на все, принять его слова, его сладостные обещания, за чистую монету.
Все это было отвратительно. И Рей была отвратительна сама себе. Однако она уже не могла заставить себя прекратить. Быть может потому что каким-то наитием все же понимала, что ее ведет не только жажда плотского наслаждения. Нечто внутри нее – нечто куда более мудрое и могущественное, чем она сама, – говорило, что она все делает правильно. Что с каждым рывком она все больше обезоруживает его, повергает в смятение, заставляя показать в конце концов свою истинную суть. И этому смутному ощущению, этому странному, необъяснимому предчувствию, она сейчас доверяла больше, чем всем разумным доводам.
Он быстро вышел на финишную прямую. И достиг финала, отчаянно хватая ртом воздух. Его голова бессильно откинулась назад, и горло судорожно исторгло протяжный крик счастливого изнеможения.
Его оргазм вихрем смел все границы. Боль и слабость окончательно смыла горячая волна, и она же уничтожила недоверие и всякую осторожность. Это и было тем самым, к чему Сила вела их обоих. Тяжело дыша, Рэкс смотрел на нее – и Рей знала, что он уже не сможет отвести взгляд, как бы ему того ни хотелось. Он был открыт, подчинен ее воле… нет, не ее. Сердца бури. Того, что было заведомо сильнее их обоих.
Вскоре он и сам понял, что тут что-то не так. Он пытался вновь обрести контроль над собой, но что-то мешало ему собраться. Неведомая сила словно зажала его разум в кулаке.
Только секунду спустя он сообразил, в чем дело. Девчонка. Она использовала его и свое собственное возбуждение как оружие. Она заманила его в западню и овладела его рассудком. Он чувствовал, что его сознание угасает, отданное на милость этому опасному существу, полному непреодолимого очарования.
Случилось то, чего он опасался больше всего. Слабость Бена Соло стала его слабостью.
Не желая верить ужасной догадке, он забился, как рыбка, угодившая на крючок. Он пытался сопротивляться, пытался защитить свой разум – бесполезно. Она проникла в него слишком глубоко, чтобы можно было изгнать ее единым махом. Его лицо побледнело и перекосилось.
Наконец, исчерпав силы, он беспомощно обмяк, продолжая тонуть в коварном золоте этих глаз…
Рей не собиралась отпускать его, пока не выяснит то, что должна выяснить – немедленно, не сходя с этого места. Если только истинный Бен и вправду никуда не исчез, не растворился в небытии, не сгинул, поглощенный личностью Галлиуса Рэкса; если только он по-прежнему здесь, внутри, пусть даже это окажется всего-навсего одинокая, затравленная искорка сознания, – она, Рей, должна это выяснить. Должна помочь ему освободиться.
Она знала, что сегодня ей суждено пасть во Тьму. Отпустить наконец на волю ту самую бурю, которую она удерживала в себе долгие годы. Однако она по крайней мере падет не напрасно.
========== Глава XLV ==========
Поначалу Рей не ощутила ничего, кроме какой-то твердой холодной поверхности, на которой распласталось ее нагое, стремительно зябнущее тело. Еще недавно разгоряченное сексом, оно остывало, как кусок только что зажаренного мяса на снегу. Кожу покрывали крупные мурашки.
С трудом подавляя дрожь, Рей подтянула ноги к животу. Такую позу принимает человек, который инстинктивно пытается защититься – от боли, от холода, от излишнего внимания к себе. И от стыда. Если он совершил что-то такое, о чем не желает помнить, он сжимается в комок и закрывает голову руками, как будто это может оградить его от голоса собственной совести.
Так лежала и Рей. Одна ее ладонь прикрывала лоб, другая – висок и часть скулы. Из-под плотно сомкнутых век сочились слезы, и молодая женщина сама не решилась бы сказать, от чего она дрожит – от холода или от едва удерживаемых рыданий.
Ослепление миновало, и весь ужас ее недавнего поступка безжалостно ударил по ней, вызвав волну смятения, отвращения и горькой бессильной злобы.
Она искала своего мужа. Но переспала со злейшим врагом.
Она позволила личине обмануть себя.
Она отдала Рэксу то, что исконно принадлежало Бену – и должно было принадлежать ему одному.
Она понимала, что никогда не простит себе этого. Что до конца дней при упоминании Маластара ее душу будет обжигать волнами стыда. Но чего она добилась этой ценой? Где ее победа? Где то направлявшее ее чувство, что она все делает правильно?
И где, хатт побери, находится она сама?
Эта последняя мысль послужила для нее толчком. Рей медленно открыла глаза.
Место, где она оказалась, было трудно описать языком обычных слов. Но если Бездна все же существует, если Хаос – это не просто часть страшных ситхских сказок, то Рей готова была поклясться, что очутилась именно там. Здесь царил полумрак, окутанный мутной сероватой дымкой, и странная пустота, посреди которой Рей чувствовала себя мошкой, затерянной в глубинах Вселенной. Кругом не было ни стен, ни потолка, ни пола – никаких ориентиров. Лишь та поверхность, где она лежала до сих пор, но и ее, эту поверхность, нельзя было разглядеть сквозь потные клубы тумана.
Рей медленно поднялась. Она не знала, куда идти, что делать, как выбраться из этой странной западни. Но одно, на ее взгляд, не подлежало сомнению – все-таки куда-то идти было нужно.
Словно пьяная, она побрела навстречу неизвестности, едва волоча ноги и утопая по колено в сероватом мареве. Ее руки безвольно повисли вдоль туловища.
Она пыталась восстановить в памяти последние события. Обманчивые слова Сноука. Его пошлая попытка притвориться Беном, на которую она, Рей, к своему стыду и ужасу, откликнулась с безумным рвением, хотя отлично сознавала, что он – не Бен и никогда не станет им. А потом… что-то подхватило ее, резко увлекая… куда? В глубины его разума. Пока он пронзал ее тело, она так же остервенело пронзала его сознание. Он проникал в нее – а она в него, хотя и то, и другое происходило как бы помимо них обоих.
Что ж, в этом была доля справедливости. Он получил свое, а она – свое. И каждый пожертвовал чем-то ради достижения цели.
Внезапно тишину разорвало нечто похожее на сдавленный стон. Рей резко обернулась, ища глазами источник звука. Там вдалеке сквозь туман проглядывались очертания чего-то белого. Расплывчатые контуры слабо напоминали человеческий силуэт.
Рей пошла туда, смутно понимая: другой подсказки, куда двигаться, у нее нет и, возможно, не будет. И потом, что бы ни означал этот стон, звучал он так, словно его издало живое существо. Значит, где-то посреди этого сюрреалистичного болота, возможно, есть еще кто-то живой. И он нуждается в помощи.
Постепенно белое пятно приобрело более явственные очертания человеческой фигуры. И вскоре Рей, приглядевшись получше, сумела различить ребенка, прикованного за руки к какому-то подобию стены.
Испуг, гнев, жалость, изумление в одночасье пронзили душу молодой женщины, заставив ее позабыть о собственных бедах. Вся дрожа, она бросилась на подмогу. И пока бежала, Рей старалась не упускать несчастного малыша из виду ни на мгновение, как будто один ее взгляд, одно только ее сострадание могли как-то облегчить его участь.
Ребенок оказался мальчиком лет десяти. Впрочем, ему могло быть и больше. На Джакку Рей привыкла к тому, что голод и нищета задерживает естественный рост детей, и потому редко могла определить навскидку, сколько лет тому или иному забияке, который воровал у нее пайки. Большинство детей, которые вообще доживали до сознательного возраста, были тощими, однако на удивление крепкими, с огромными кулачищами и воинственной складкой у переносицы. Спроси их о возрасте, и они ответят довольно приблизительно: «Где-то между пятью и пятнадцатью».
Этот ребенок тоже был худ. Однако худоба не казалась естественной частью его облика. Было видно, что от природы он хорошо сложен и что раньше был, вероятно, достаточно сидел и ловок для своего возраста. Многочисленные кровоподтеки на руках, на ногах, на шее, на животе, – словом, на всем его исхудавшем обнаженном теле, указывали на то, что над этим мальчишкой кто-то целенаправленно издевался на протяжении довольно долгого времени – морил его голодом и истязал.
Черные волосы ребенка, слипшиеся в грязные косицы, падали ему на лицо, закрывая глаза. Клубы тумана, отделяясь от стены, удерживали его руки на манер призрачных цепей.
Мальчик находился в обмороке, однако его беспамятство оказалось не таким уж крепким. Стоило ему услыхать шаги, как ребенок, не открывая глаз, страшно забился, закричал, завыл, словно от какого-то дикого кошмара. Он был охвачен страхом, поглощен им.
Рей решила не растрачивать времени на пустые слова успокоения, которые мальчик в глубокой истерике наверняка даже не услышит. Она резко вскинула руки. У нее при себе не было меча – она была так же нага, как в тот миг, когда приняла в себя Галлиуса Рэкса. Так обнажено и беззащитно всякое сознание, лишенное телесной оболочки. Но Сила… Сила не оставляла ее. Напрягая мышцы, Рей сделала движение, как будто пыталась разжать невидимый капкан. Ее руки быстро занемели, лицо покраснело от напряжения. И все же, она не ослабляла хватки до тех пор, пока одна из «цепей», а затем и другая, не превратились в сумрачные облачка.
Ребенок повалился навзничь. Рей успела подхватить его и тут же крепко прижала к себе, жалея лишь о том, что у нее нет плаща, нет никакого клочка ткани под рукой, чтобы согреть это заледеневшее тельце.
Какие-то секунды мальчик еще продолжал дергаться, как будто неожиданное освобождение напугало его еще сильнее. Но потом до него, похоже, стало доходить, что эти держащие его руки не причинят ему вреда. Что они несут только теплоту и избавление от страданий. Сообразив это, он понемногу перестал биться и обмяк, ужасающе дрожа и закрывая лицо руками.
Рей держала его. Держала бережно, но крепко, опасаясь, что в припадке страха он может навредить сам себе. Его голое тело приникло к ее телу, но Рей не находила в этом ничего противоестественного. Помимо всего прочего, она была матерью. Матерью, которая меньше года назад перестала кормить детей грудью. Матерью, которая познала единение своей наготы с детской в самом невинном и трогательном понимании.
И Рио, и Бейли бесчисленное множество раз засыпали у ее груди. Когда кого-то из них мучили колики или жар, мать забирала страдающего малыша из детской, чтобы он своим плачем не мешал спать другому, и брала его к себе в постель. Она клала его себе на живот – кожа к коже. Чтобы ребенок через теплоту материнского тела сполна ощутил ее заботу и поддержку. Бывало, Лея мягко журила ее, говоря, что негоже с младенчества приучать детей спать в родительской кровати. Однако Рей пропускала это ворчание мимо ушей – ей было достаточно знать, что ее стратегия работает.
Оставалось надеяться, что эта стратегия поможет и сейчас. Что мальчик хоть немного успокоится, если дать ему почувствовать крепость материнских объятий. Пальцы Рей осторожно прошлись по его немытым кудреватым волосам, убирая за ухо непослушную прядь.
– Все хорошо… все хорошо… теперь все будет хорошо… – продолжала судорожно повторять она.
От ее руки исходило слабое голубоватое свечение. Рей наскоро вспоминала все, что знала о джедайском исцелении. Вспоминала, как когда-то помогала Бену своим неуклюжим пением. Как забирала его боль и страх, его тяжкие воспоминания; как сидела рядом, пока он спал, прогоняя кошмары и навевая спокойный глубокий сон…
Мало-помалу раны на теле мальчика затягивались. Однако их было столько, что Рей заранее знала: ей не удастся избавить его ото всех следов истязаний за один-единственный раз.
Наконец мальчик немного пришел в себя и оторвал ладони от лица, чтобы глотнуть воздуха. Рей взглянула в его затуманенные болью покрасневшие от слез глаза – и обомлела. Эти темные бархатные глаза она узнала бы где угодно.
– Бен! – воскликнула она, себя не помня. Каждая нотка ее голоса была пропитана восторгом и недоумением.
Мальчик прислушался. Еще подрагивая, он осторожно покосился на нее и суховато сглотнул. Безусловно, такую живую реакцию могло вызвать только его собственное имя.
– Вы… вы меня знаете? – выдавил он, растерянно хлюпая носом.
Рей смотрела на него, часто моргая. Невероятно! Этот измученный ребенок, еще мгновение назад казавшийся ей безнадежно зараженным страхом, вдруг сам подал голос. Она уже не могла удержать ликования. Из ее глаз покатились крупные слезы. Ее лицо светилось больной радостью.
Да, это он. Ее муж, отец ее детей, сгинувший три года назад. Ее возлюбленный, которого она вызволила из холода «Старкиллера» и из пламени Мустафара. Но как он оказался здесь? Почему он в таком виде? Почему в теле ребенка? Почему весь изранен? Почему не помнит ее?.. Рей не понимала ничего, кроме одного – он наконец с нею. В ее руках. Наверное, еще никогда понятия «супружество» и «материнство» не сливались для нее так тесно.
Видимо, в ее взгляде или голосе было что-то, располагающее к доверию. Бен почти перестал дрожать.
– Вы меня знаете? – повторил он свой вопрос. – Я вас – нет.
Рей не знала, что ответить. Если она скажет «нет», выйдет, что она солгала ему; если скажет «да», придется рассказать правду о том, откуда они знают друг друга. А правда наверняка испугает его.
– Я – твой друг, – промямлила она наконец.
– Вы пришли сюда за мной? – мигом сообразил Бен.
– Да, – выпалила Рей не задумываясь.
Да, да, о Сила, да!
Он встретил ее ответ с неожиданной печалью. Покачав головой, мальчик отвернулся на мгновение, и лишь потом, не поворачиваясь, глухо спросил:
– А чудовище?
– Чудовище?
– То, которое приходит ко мне, – пояснил Бен. – Раньше оно являлось только во сне, а сейчас – и наяву. Мама не верит мне. Не верит, что оно и вправду существует, – пожаловался мальчишка, обиженно надув губы. – Вот, посмотрите…
Он вытянул перед собой обе руки, сплошь усыпанные бурыми коростами.
– Она считает, что я это сам себе сделал. Но разве я мог?
От его тона Рей стало не по себе. Как спокойно он говорил все это! Без тени злости или ненависти. Несмотря на явную обиду в голосе, Бен не осуждал свою мать.
