Текст книги "Сердце бури (СИ)"
Автор книги: Раэлана
сообщить о нарушении
Текущая страница: 45 (всего у книги 55 страниц)
Что останется от нее, когда им придет срок отделиться?
По собственной воле она превратилась в живой сосуд для зреющей жизни, в оболочку, которая сама по себе не имеет никакой ценности. День за днем перед нею упрямо маячил туманный образ несчастной Падме Наббери, которая закончила свои дни такой же безвольной оболочкой. Что если это и ее судьба – пасть, дав жизнь детям, и освободить место для новой главы в истории прославленного рода? Рей помнила свое видение. Почему Бейли и Рио никогда не видели своей матери?
Но самым ужасным было то, что мысли о смерти в родах, сколь беспочвенными они ни были, нисколько не пугали Рей. Разве подобная развязка для нее не стала бы избавлением от Сердца бури? Разве ее смерть не отвратит угрозу еще на какое-то время – быть может, на сотни лет, пока великий дух не отыщет для себя новое тело? И раз ей все равно суждено умереть, то подобная смерть во имя жизни будет по крайней мере не бессмысленной…
***
В один из вечеров Рей уже готовилась отойти ко сну, когда движение дверной створки заставило ее в смятении подскочить с постели. Со всей ловкостью, на которую еще было способно ее тело, она поднялась на ноги и выпрямилась, готовая ко всему. Это не мог быть BB-8 – единственный, кому разрешалось свободно приходить и уходить. Ее маленький друг давно был с нею.
Две женщины переступили порог. Одной из них была Силгал, чему Рей не удивилась ни на мгновение – в конце концов, без согласия этой влиятельной каламарианки никто, даже капитан, не осмелился бы войти сюда. Но ее спутница…
– Генерал… – ошеломленно выдохнула Рей.
В последний раз она видела Лею Органу… страшно подумать, когда. Но ее сердце по-прежнему помнило эти ласковые бархатные глаза, этот очаровательный облик маленькой пожилой женщины, полный какой-то материнской мягкости и вместе с тем несгибаемой воли.
Ничего не говоря, Лея протянула к ней руки. С секунду Рей стояла, молча оглядывая свою свекровь с головы до ног, как будто все еще не верила, что перед нею в самом деле генерал Лея. А затем, мелко подрагивая, упала в радушные объятия. По крайней мере, мать Бена наконец здесь – а значит, непонятному ожиданию пришел конец.
Несколько мгновений пролетели в спокойствии и безмятежности. Нежные родительские прикосновения заставили Рей – пускай всего на считанные мгновения – поверить, что отныне все ее тревоги позади.
Все как тогда на Ди’Куаре. Как же это было давно… словно во сне.
– А Бен? – едва слышно прошептала Рей на ухо свекрови.
Та резко дернула головой, не в силах ответить как-то более обстоятельно. Но Рей и этого оказалось достаточно. В глубине души она уже знала ответ и была готова к нему. Она смежила веки, уже не пытаясь удержать слез.
Мертв. В самом деле мертв.
Сбылись худшие ее страхи. Ее мужа уже нет – значит, нет и ее самой. И это не пустые слова сгоряча и не глупый пафос. Она физически ощущала холод смерти, ужас безграничной пустоты.
Лея устремила взгляд куда-то вниз, и ее лицо впервые озарила слабая улыбка, в которой промелькнуло что-то лукавое.
– Позволишь мне?
Рей смущенно кивнула.
Ладонь пожилой женщины мягко прошлась по ее животу. Рука Леи источала странное тепло.
– Какой срок?
– Одиннадцать недель и пять дней, – отчеканила Рей без запинки.
Внезапно ее лицо вспыхнуло. На щеках проступил алый поцелуй стыда.
– Вы… вы осуждаете меня? – прошептала она.
– Осуждаю тебя? – Лея усмехнулась весело и немного надменно. – Интересно, за что же? Быть может, за то, что ты вернула мне сына? За то, что носишь моего внука? Или за то, что именно ты подарила нашей семье каплю надежды, в которой мы все так нуждались? Нет… – Лея спокойно покачала головой. – Как я могу тебя осуждать? Я тоже была молодой. Тоже любила. Тоже совершала глупости. Кому как не мне знать, какое это счастье терять голову ради любимого…
Генерал слегка отстранилась, чтобы оглядеться сноху. И конечно нездоровая худоба беременной и ее потухший взгляд тотчас повергли Лею в неописуемый ужас.
– Кто это допустил? – спросила она с негодованием в голосе и поглядела на Силгал. – Кто осмелился посадить жену моего сына под замок?
Леди Акбар собралась было ответить, однако Рей опередила ее.
– Это я сама. Я попросила, чтобы меня заперли. Мне было страшно…
Собственные слова показались ей бессвязным лепетом. Рей с досадой умолкла.
– Страшно? – недоуменно переспросила Органа. И тут же оборвала сама себя: – Впрочем, потом. Все потом, сейчас не время… Идем, – она настойчиво ухватила Рей за руку чуть выше запястья. – Здесь нам с тобой нельзя оставаться. Я вернулась только за тобой. И мне следует извиниться за то, что я не сделала этого раньше. Но видишь ли, глупая старуха надеялась, что сумеет предотвратить катастрофу, которой сама же дала ход. Расскажешь мне о ваших приключениях по дороге. Давай, милая, необходимо поторопиться…
Рей изумленно моргнула раз и другой.
– А как же Сопротивление?
Только бы генерал не подумала прибегнуть к дешевой отговорке – будто для Сопротивления она больше никто. Видит Сила, это ложь! И лишенная былых званий, Лея Органа остается для своих друзей символом свободы и праведной борьбы. Даже Рей, которая провела среди этих людей не так уж много времени, чувствовала благоговение и любовь, которую каждый из них питал к этой женщине. Генерал Лея стала сестрой и матерью почти для каждого из них. Теперь, когда Бена больше нет, его матери не нужно делать мучительный выбор. Она не должна бросать Сопротивление, бросать свое детище – уж по крайней мере не ради нее, Рей.
Лея нахмурилась и, испустив вздох сожаления, отвела взор.
Вместо нее ответила Силгал. Пристально оглядев Рей, каламарианка тяжело проговорила:
– Сопротивления больше нет. Последняя надежда демократии погибла сегодня. Лея права, моя девочка, вам надо уходить.
========== Глава XL ==========
Цитадель пала. Сопротивление наконец сумело овладеть легендарной резиденцией Верховного лидера. Им досталась и крепость, и планета, и Бисская дуга. Ведь это добрая весть, не правда ли?
Однако генерал Лея почему-то не выглядела обрадованной. Рей явственно ощущала отчаяние и чувство вины, волнами исходящие от пожилой женщины. Сколько бы та ни пыталась утаить свои истинные чувства за маской собранности и ледяного спокойствия, становилось только очевиднее, что подо льдом бушует целый огненный шторм. Мелкое дрожание губ, странная бледность, углубившиеся складки в уголках рта, наконец, постоянное поползновение отвернуться, чтобы глаза ее не выдали, – Рей прежде доводилось видеть такие скрытые знаки исключительной тревоги на лице Люка Скайуокера. Лея Органа – как-никак его сестра-близнец. Кого она пытается обмануть?
Что же случилось?
Главная крепость врага оказалась совсем не тем, чего ожидало командование Сопротивления. Небольшая заурядная планетка, окруженная аномалиями, не имеющая никакого стратегического значения. Без войска, без флота, без каких-либо перспектив. Враги оставили ее без особого сожаления. Именно так. Вовсе не Сопротивление захватило Бисс. Первый Орден сам сдал им и систему, и гиперпространственный маршрут. «Если только отход под прикрытием нескольких звездных разрушителей, которые не переставали стрелять ни на секунду, можно назвать сдачей», – горько усмехнулась Органа.
Даже отступая, силы Первого Ордена нанесли флоту Сопротивления существенный урон. «Мон Мотма» потеряна; «Бейл Органа» – тоже. Большая часть бойцов убиты или ранены…
– Финн был там… – растерянно пролепетала Рей. Страх за друга – первое, что шевельнулось в ее душе после неожиданного потрясения. – Вы знаете, что с ним? Он жив?
– Сегодня утром его доставили медикам на «Втором доме». Сейчас он в искусственной коме. Сотрясение мозга и пара незначительных переломов. Говорят, оклемается. Финн принял на себя командование «Ханом Соло», когда Илло Эсти разорвало на месте. Орудия разрушителей разбили им всю верхнюю палубу. Только благодаря нашему Финну корвет удалось сохранить, но с такими повреждениями судно еще не скоро сможет вновь вступить в бой. – Лея опустила взгляд и, покачав головой, добавила: – Да… от такого удара Сопротивление едва ли сможет оправиться. Первому Ордену есть, откуда взять новые корабли. У них военные ресурсы, связи. Но нам больше не на кого рассчитывать. Мы собрали все силы ради победы в этом сражении – и одержали ее, хатт побери! Но чего стоит такая победа? Сопротивление потеряло слишком много, но взамен не приобрело ничего…
– А что же Сноук? – искренне изумилась Рей.
Ей показалось, будто Лея побледнела еще сильнее.
– Верховный лидер успел эвакуироваться, как и большая часть офицеров, включая Хакса.
Рей не поверила ушам. Сноук не мог так просто удрать с Бисса. Его жизненные силы заключены в этой планете. Много лет назад он присосался к этому источнику энергии, как пиявка, оторвать которую не так-то просто.
– Но как ему это удалось?
Генерал опустила голову. В этот миг как будто что-то дрогнуло в ней.
– Похоже, эта тварь оказалась ловчее, чем мы полагали, – ответила она не своим голосом.
Без Сноука Бисская кампания теряла всякий смысл. Лея давно лелеяла в себе надежду поквитаться с главным своим врагом – но все ее планы, все чаяния так или иначе зиждились на единственной истине, которая до поры казалась неоспоримой, – что Галлиус Рэкс намертво привязан к своему убежищу. Эта истина была ее зацепкой, главным оправданием для столь отчаянного риска.
Увы, надежды Леи рухнули, когда битва еще даже не успела начаться. Стоило ей услыхать: «Я предлагал вам присоединиться ко мне, мама, и по-прежнему буду рад, если вы примете мое предложение».
… Лея вздрогнула и рывком вскочила на ноги. Одна ее рука сжала другую, до боли впиваясь ногтями в кожу.
– Снова Первый Орден обвел нас вокруг пальца, – хмуро подытожила она. – Но на сей раз это не они, а мы сами завели себя в тупик. Тщеславные глупцы! Мы надеялись отплатить Сноуку той же монетой. Мы поддались жажде мести – и получили то, что заслужили.
Недоумение крепло в душе молодой женщины. Каким-то наитием Рей понимала, что рассказу Леи не хватает чего-то важного – но чего?
– Почему же тогда Первый Орден вовсе не добил раненого врага?
Бархатные глаза Леи, влажные от слез, впились в собеседницу пристальным взглядом.
– Представь себе человека, пораженного смертельным недугом. Поначалу он не верит в неизбежное. Он пытается отыскать выход. Словно крыса, загнанная в угол, он мечется из угла в угол – сперва от одного врача к другому; затем, разочаровавшись в медицине, – к разного рода шарлатанам, а после – к священникам… Страх смерти выжигает его, опережая болезнь. Страх преследует его повсюду. Даже во сне несчастный начинает видеть, как смерть стучит в его окно костлявым пальцем. Он задыхается, сходит с ума. Так и мы. Как скоро Сопротивление осознает, что гибель неминуема? Командование будет судорожно пытаться исправить положение. Понимая, что от Бисса, как и от других планет Ядра, нет никакого толку, Сопротивление бросит его и отправится, вероятно, во Внешнее кольцо, чтобы пресмыкаться перед хаттами и им подобными – работорговцами, наркобаронами, пиратами, наемниками в попытках вымолить хоть какие-то деньги…
Рей слушала, затаив дыхание и сведя брови с выражением, граничащим между сомнением и ужасом.
– Но леди Акбар говорила, что у Сопротивления есть связи во Внешнем кольце, – пробормотала она.
– Связи – это прах, если тебе нечего предложить, – грустно возразила Лея. – Стоит только союзникам понять, в каком положении находится последний очаг демократии, – и, поверь мне, большая часть союзных систем тотчас отвернется от нас. Война – это дорогое удовольствие, девочка. Раньше у нас была поддержка правительства Республики, теперь остается рассчитывать только на себя. Силгал уже упоминала о деньгах Лэндо – но, во-первых, Калриссиан ведет собственную войну и, очевидно, средства будут нужны ему самому, а во-вторых, даже если нам будет на что строить новые суда, – это только отсрочит неминуемый итог. Первый Орден всюду будет наступать нам на пятки. Они не станут нападать, о нет! Вместо этого попытаются перекрыть нам кислород. Это гораздо хуже, чем если бы с нами покончили единым махом. В конце концов Сноук загонит нас в угол и заставит подписать капитуляцию. Тогда основной командный состав казнят как террористов. Иных сгноят в тюрьмах. Но кого-то, вероятно, пощадят, чтобы агенты Сноука могли трезвонить на всю галактику, что Верховный лидер проявил милосердие к побежденным.
Лея знала, о чем говорит. Однажды ей уже довелось видеть этот последний, самый подлый и ужасный этап войны, когда борьба за идеалы превращается в охоту на раненого зверя. Когда кровавый азарт затмевает любые праведные цели. Она видела – и потому столь смело предсказывала, чем все окончится, и могла бы предсказать еще – вплоть до малейших событий. Последним пристанищем Империи стала Джакку. Интересно, в какую дыру Первый Орден теперь загонит их?
Как когда-то поступили они сами – так поступят и с ними. Сноук даст им сполна прочувствовать агонию, которую испытал когда-то. Он будет выслеживать членов Сопротивления – вместе или порознь. Будет выслеживать саму Органу. Пока однажды не выследит и, прижав к стенке, не заставит выбирать – подчиниться ему или умереть.
Впрочем, для Леи выбор был очевиден. Она боялась не смерти. Она боялась, что сойдет с ума, если это существо однажды предстанет перед нею во плоти – в вероломно украденном теле, живое и мертвое одновременно.
Но хуже было то, что Сноук, очевидно, знает про ребенка. Все, что было известно Бену, теперь известно и ему. А значит, он продолжит преследовать Рей. Это – главная причина, по которой Рей нельзя оставаться среди Сопротивления. Не говоря уж об истории с Финном, в подробности которой Лея пока не вдавалась из-за спешки.
Своей первоочередной задачей Органа мыслила как можно скорее увезти беременную сноху подальше – туда, где Рэксу даже в голову не придет искать ее. Поэтому она возвратилась тайком – только для того, чтобы забрать Рей. Поэтому заставила ее покинуть «Второй дом», прихватив с собой «Нефритовую саблю» и BB-8, который по-прежнему неотступно следовал за Рей, и Лея ничего не имела против.
Сила поистине непредсказуема в тонкостях своего замысла. Она способна отнимать и дарить; но чем больше она отнимает – Лея уже успела убедиться в этом, – тем, в конечном счете, больше и дает. Сперва Сила возвратила Лее Органе ее брата, но затем забрала его как добровольную жертву во имя жизни Бена. Лея смирилась с этим. Ее сердце приняло выбор Люка – не без горечи, но все же приняло. А теперь… теперь Сноук враз выбил из-под нее все опоры, кроме одной. В тот день, когда Лея потеряла сына, она узнала о существовании нерожденного внука – это дитя было для нее последней искоркой Света, единственным будущим, которое еще имело смысл.
Органа сразу смекнула: Сила дает ей второй шанс. Она оказалась никудышной матерью, но может, ей удастся стать лучшей бабушкой? Отныне ее долг и желание ее сердца заключались в том, чтобы дать этой девочке и ее ребенку все, чего она когда-то недодала Бену – заботу, ласку, материнскую близость.
– Я подумывала спрятать тебя на Набу, – сказала она.
Рей тихо вскрикнула от удивления.
– Набу?
– Именно, – жестом, полным любви и ласки, Лея откинула волосы с ее лба. – Моя мать когда-то мечтала, чтобы мы с Люком родились в Озерном краю, среди садов. Чтобы мы в полной мере впитали благодать этого места. Но жизнь не дала сбыться ее мечтам…
– На Набу Сноук будет искать вас в первую очередь, – констатировала Рей безо всяких эмоций в голосе.
– Именно так. И это наш шанс. Рэкс наверняка сочтет, что я слишком умна, чтобы бежать к своей набуанской родне, где он без труда может меня обнаружить. – Видя непонимание на лице Рей, генерал продолжила с легкой улыбкой: – Все это изумительно напоминает мне прошлое. Когда-то джедаи, чтобы уберечь меня и брата от влияния ситхов, спрятали нас – но спрятали под самым носом у Палпатина. Я была членом королевской семьи Альдераана. Император и Вейдер почти каждый день видели меня в имперском сенате с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать лет, но ни один из них не заподозрил во мне крови Избранного. А Люк… он рос в семье сводного брата Энакина. Он с рождения носил имя Скайуокер. Понимаешь, о чем я, милая? Мы оба были слишком близко к врагам, чтобы враги могли нас достать. Что скажешь, Рей? Ты согласна?
Рей устремила растерянный взор себе под ноги. Все, что она знала о Набу – что эта небольшая планета – тихий рай, утопающий в зелени, полный прекрасных водоемов, дружелюбный и мирный. Та ее часть, которая еще принадлежала Кире Дэррис, помнила лес у границы Лианормских топей. Помнила причудливые деревья, которые уходили верхушками так далеко, что затмевали солнечные лучи. Помнила диких фамбаа, живущих на болотах.
Ее сердце волнительно затрепетало.
– Я знаю, где мы сможем укрыться…
***
Рей уже не раз замечала, как томительно тянется время во время гиперпространственных прыжков. Гиперприводу «Нефритовой сабли» потребовалось бы не больше одного-двух часов, чтобы перебросить их из системы Аурея на границу между Средним и Внешним кольцом. Однако Лея предпочла неспешно двигаться вдоль Хайдианского маршрута. Как-никак, в секторе Чоммел все еще идут бои, напомнила генерал. И вообще, им сейчас не помешает осторожность во всем.
Таким образом путь, который мог бы занять час или два, обещал превратиться в путешествие длиной по крайней мере в три дня.
До самого вечера Рей смущалась и прятала глаза от неудобства. Лея постоянно была рядом. Эта мудрая, строгая женщина, перед авторитетом которой Рей с Джакку трепетала с их первой встречи, внезапно стала крутиться вокруг нее с настойчивостью Трипио. Генерал старалась угодить ей во всем, не позволяя беременной ни одного лишнего движения, и решительно пресекала все возражения, ворчливо приговаривая: «Ничего, ничего, окажи старухе услугу. Тебе не нужна моя забота, но мне-то нужно о ком-то заботиться!»
И Рей оставалось только соглашаться, гася сконфуженную улыбку.
Уже в конце дня Органа неожиданно усадила ее перед собой.
– Я хочу кое-что тебе вернуть…
С этими словами она откинула нижний край своей темно-бурой, цвета запекшейся крови, накидки, и Рей заметила, как что-то блеснуло между складками платья. Через секунду она узнала знакомую до дрожи рукоять легендарного сейбера Энакина Скайуокера.
Лея, видя проблеск узнавания в ее глазах, слегка кивнула. Да, это – тот самый меч, который Рей должна была передать Люку; тот самый, что имеет загадочное свойство всегда возвращаться к своему законному владельцу, как бы далеко судьба его ни забросила. Меч, которым теперь владела она, Лея Органа, по праву дочери своего отца. Силгал добросовестно сохранила эту реликвию – символ живой надежды и несгибаемости их семейства – и при встрече первым же делом возвратила ей.
– Но у меня уже есть меч… – слабо возразила Рей.
– Я знаю, – кивнула генерал. – Это для моего внука. Придет время – и ты обучишь его всему, что должен знать одаренный.
Немеющими руками Рей приняла подарок из ее рук.
– А кто теперь обучит меня? – неожиданно спросила она, сглотнув неприятный комок.
– Я, – коротко отозвалась Лея.
– Вы?..
– Да, я. Мой брат когда-то учил и меня тоже. И взялся учить вновь незадолго до своей смерти. Мне, конечно, уже не стать полноценным джедаем, но кое-чему я могу научить тебя, а остальному ты научишься сама.
– Как?
– Как прежде учился Люк. По древним голокронам и джедайским архивам. Это кропотливая многолетняя работа, Рей. Но я знаю, тебе хватит сил и терпения. Мы не позволим Сноуку сломить себя, о нет! У нас еще есть силы, чтобы подняться. Сила всегда питала мою семью – моего отца, моего брата, меня саму и моего сына. Теперь она течет в моем внуке. Но он первым среди всей нашей семьи унаследовал великий дар с обеих сторон. В нем не только Сила Энакина Скайуокера, но еще и твоя Сила, а у тебя великие задатки – даже я, недоучка, это вижу. А значит, твой сын должен быть могущественнее нас всех.
Рей ничего не ответила. Она сосредоточенно вертела сейбер в руках, как будто лишь для того, чтобы заставить себя поверить, что все происходит на самом деле.
– Это близнецы, – неожиданно выпалила она.
– Что? – Органа слегка вздрогнула.
– У меня двойня. Бен улетел, не успев узнать. Это мальчик и девочка, генерал.
– Ты уверена? – спросила Лея, ухватившись за сердце.
– Уверена. Иногда я… я могу видеть их, – на миг Рей смущенно спрятала глаза. – Я знаю, что мой сын будет похож на Бена. Он унаследует его стать и его вспыльчивый нрав. Нам с ним придется нелегко, – она притворно вздохнула. – Вы дадите ему имя: Бейл Соло. В честь вашего приемного отца. А дочь… у нее будут ваши глаза и кудри вашей матери. Ее будут звать Рио, как звали жену Рейми Дэрриса. И еще, кажется, кого-то из ваших предков…
Рей говорила не спеша, слегка улыбаясь, глядя куда-то в сторону и немого вверх, как будто видела там что-то незримое. Видела будущее, пока еще скрытое за горизонтом бытия. Все это придавало ее речи – ее неожиданному пророчеству – некую высшую одухотворенность.
Лея ни на мгновение не усомнилась в ее словах.
– Рио Тулия, – сказала она, чуть не плача. – Глава клана, мудрая и сильная женщина. Падме была ее внучкой, младшей и самой любимой. Это благословенное имя, моя девочка. Одно из самых почетных среди родни Наббери.
Нет, такое Рей точно не могла просто придумать.
Внезапно Лея откинула голову. Отчаянный смех подкатил к горлу. Близнецы… о Сила! Какая замечательная шутка судьбы! Какая ирония! Вновь в самое горькое и тревожное время их семья благословлена двойней. Маленькие принц и принцесса. От одной этой мысли у Леи захватывало дух.
Отсмеявшись, она отерла слезы и решительно заключила Рей в объятия. Это было, конечно, неожиданностью, но все же счастливой неожиданностью, как ни поверни. Дай-то Сила, чтобы эти дети стали, как когда-то они с Люком, знамением надежды.
Потом свекровь поцеловала Рей в лоб и, велев ей отдыхать, покинула каюту.
Но когда она ушла, Рей, которой впервые за последние несколько часов довелось остаться в одиночестве, бессильно повалилась на постель – на ту самую постель, раньше принадлежавшую Люку Скайуокеру, где она провела много ночей без сна в глуши такоданских джунглей, с замиранием сердца прислушиваясь к звукам из медицинского отсека, – и, зарывшись лицом в подушку, наконец в полной мере дала волю слезам. Эти слезы скопились в ней за все дни с тех самых пор, как Рей очнулась на «Втором доме». Только в эти мгновения она поняла, что, хотя в глубине сердца давно предвидела, чем все закончится, тем не менее до последнего не расставалась с надеждой – пускай крохотной, ничтожной, пустой.
Но сегодня надежда окончательно ее покинула. И все самоубеждения – о том, что надо держаться ради детей, – внезапно дрогнули под этим напором неумолимой истины.
Встречается состояние, когда внешне человек остается, вроде бы, совершенно спокойным, или в нем видна небольшая нервозность, которую окружающие легко списывают на усталость, недомогание, или еще бог весть на что. В таком состоянии он способен осознавать, что происходит, вести разговор и даже улыбаться. Никто не сказал бы, что в это время из недр его души рвется крик ошеломительной силы – такой, что, дав ему волю, невозможно остаться в живых. Отчаяние накапливается в груди, как взрывчатое вещество. Самые страшные и разрушительные чувства – это те, которые мы долго удерживаем под неким внутренним замком.
Как раз это и происходило с Рей. Пока она поднималась на борт, пока говорила с Леей, она была сама не своя. Целый день она держалась, не желая пугать генерала. Однако все это время ее не покидало чувство, будто та, что слушает и задает вопросы, хмурит брови и смеется – вовсе не она. А она настоящая сейчас лежит ничком где-то на задворках сознания, скорее мертвая, чем живая.
Никогда еще она не рыдала так горько, как теперь. Она впивалась пальцами в подушку с такой силой, что почти переставала их чувствовать. Она дрожала и задыхалась. Ее горло сводило судорогой. То было не просто горе, а совершенное ослепление. Почти одержимость. Боль затмевала ее рассудок, и Рей в диком припадке хваталась за голову и едва только не рвала на себе волосы.
Она прекрасно знала, что завтра снова будет собранной и приветливой. Будет говорить с генералом Леей и улыбаться ей. Нет, сегодня она не сойдет с ума! Нельзя. По крайней мере, не сейчас…
Но пока она одна, она может открыться страданию. Наконец полноправно и полноценно оплакать любимого человека – человека, который был с нею, как никто другой до него. Он был ее мужем. Он был в ней – и телом, и духом, и как будто немного стал ею, и она стала им, насколько могла.
Прощай, Бен Соло! Прощай навсегда…
***
Оставив Рей, Лея медленно, спотыкаясь на каждом шаге, направилась в пилотскую рубку. С минуту ее глаза задумчиво изучали приборную панель – и наконец пальцы пробежались по кнопкам.
На экране коммуникатора появилась Силгал.
– Я не смогла… – Лея спрятала лицо в ладони. – Не смогла сказать ей.
Взгляд каламарианки стал чуть более резким и пристальным.
– Ты не собираешься рассказывать ей правду?
– Я не знаю. Она… раздавлена потерей. Больше того, она напугана невесть чем. И она беременна. Если я расскажу, что стало с Беном на самом деле, это может убить ее. Или хуже… ты понимаешь, о чем я?
Немного подумав, Силгал выдавила:
– Понимаю.
Это была одна из тех ситуаций, когда Силгал Акбар сама не знала, как поступила бы, окажись она на месте собеседницы. И потому едва ли имела право осуждать ее решение.
– А про Дэмерона?
Не убирая рук от лица, Лея коротко тряхнула головой.
– Нет. Тоже нет. Во всяком случае, не теперь… лучше скажи, как он?
– Все так же. Знаешь, мне думалось… мне хотелось верить, что Первый Орден давно не делает… такого.
Органа пожала плечами.
– У Рэкса были средства и специалисты – так отчего бы не продолжить удачные эксперименты? Тем более, что его, в отличии от нас, никогда не сдерживали понятия о нравственности.
– Как бы то ни было, на «Втором доме» о По позаботятся, не беспокойся на его счет. А когда очнется Финн…
– Когда очнется Финн, – неожиданно перебила Лея, – расскажи ему обо всем лично. После случая с Рей я боюсь, что правда о судьбе друга станет для него еще большим ударом.
Силгал спокойно кивнула и, помолчав, неожиданно промолвила:
– Я ведь никогда не рассказывала тебе, почему так и не решилась стать джедаем?
– Не припомню, – отозвалась Лея с мимолетной усмешкой.
– Я испугалась, – призналась Силгал. – Испугалась себя. Испугалась Тьмы, которая таилась в моей душе.
Только теперь Органа изумленно приподняла голову. Кто-кто, а Силгал Акбар всегда представлялась ей образцом смирения и истинно джедайской добродетели.
– Когда твой брат начинал учить меня, мне самой казалось, что мой дух крепок. Что я готова постигать пути Света и стать рыцарем. Но я ошиблась. Моя душа была полна ненависти. Ненависти к Империи… – каламарианка поджала губы, что среди ее народа являлось выражением крайнего смущения или гнева – в зависимости от ситуации.
Лея не верила своим ушам. Она была знакома с племянницей Джиала не первое десятилетие, но с этой стороны, выходит, совсем ее не знала.
– Я думала, что ты не жалуешь политику.
Леди Акбар ответила едва заметным кивком.
– Это так. Я всегда была далека от политики. Мне все равно, кто стоит во главе галактики – один наглый политикан или сотни. Прости мне мою прямоту, Лея. Когда я сказала, что ненавидела Империю, я имела в виду не политический строй, а людей, стоявших у власти с подачи Палпатина – в первую очередь, за ксенофобию и геноцид. За создание «Звезды смерти» и даже за саму идею ее создания. Эти люди, которые убивали миллионы живых существ лишь потому что те не похожи на них; эти люди, которые создали тысячи лагерей смерти по всей галактике; эти люди, которые походя, играючи уничтожили целый процветающий мир, мир твоих приемных родителей, – разве их вообще можно назвать людьми?
Все меньше Лея узнавала свою сдержанную подругу. С каждым словом дыхание Силгал становилось все более неровным, наполненным яростью и болью. Ее желтые глаза горели, голос дрожал.
Она продолжала:
– Но самое ужасное, что эта ненависть вовсе не казалась мне чем-то зазорным. «Разве не естественно, ненавидеть врагов?» – беспечно рассуждала я в молодости. Мастер Люк вовремя увидел во мне расположенность к Темной стороне. Поначалу я не поверила ему. Я считала, что рождена, чтобы стать воином Света. Что мое сердце закалено к любым соблазнам Тьмы. Тогда магистр Скайуокер предложил мне совершить путешествие на Джеду – к одному из самых древних и прославленных мест Силы. Я согласилась с легкой душой, уверенная, что пройду испытание. Мы добрались до развалин старого храма. Я вошла внутрь одна, магистр сказал, что он не вправе сопровождать меня. То, что я там увидела и пережила, позволь мне оставить при себе. Но назад я вышла другой – уже далеко не той самоуверенной девочкой, какой была прежде. В тот же день я приняла решение, что ни разу в жизни больше не возьму в руки световой меч.
Тяжелая пауза знаменовала окончание рассказа.
– Мне… мне очень жаль… – единственное, что Лея сумела из себя выдавить. Это неожиданное откровение повергло ее в полнейшее замешательство.
Силгал помолчала еще немного, а после глухо оборонила:
– Ты не ожидала подобного, верно? Видит Сила, я и сама не ожидала. Тьма скрыта в каждом из нас. Она дремлет внутри, дожидаясь своего часа, словно какой-нибудь вирус. Стоит иммунной системе дать слабину – и зараза обязательно возьмет свое. Вот причина, по которой я ни разу не осудила твоего сына – ни единым словом, ни даже мыслью. Я знаю, как легко и незаметно порой Темная сторона овладевает душой – что уж тут говорить о юноше, которого твой брат намеренно толкнул на этот путь…
– Но зачем ты сейчас рассказываешь об этом мне? – Лея чувствовала, что ее подруга неспроста завела этот разговор, не доставляющий удовольствия ни одной из них.
– Я хочу сказать, что у каждого своя слабость, Лея, – у меня, у тебя; она была у мастера Люка… и у Рей она тоже есть. Ее слабость – это Бен. Она слишком любила его. Ты боишься, как бы Тьма не пустила ростки в той ране, которая осталась на ее сердце после разрыва Уз. Я тоже боюсь. Более того, Рей и сама этого боится. Ее страх мне хорошо знаком. Наверняка Рей уже сейчас в тайне сама от себя желает отомстить Сноуку. Поначалу она попытается удержать это преступное желание, но оно все равно будет только крепнуть в ней год за годом, пока однажды не разрастется настолько, что заполнит собой всю ее душу. Она не сможет спать, не сможет есть спокойно, пока тварь, убившая ее любимого, живет и наслаждается плодами своей победы. В тот день, когда она наконец примирится с жаждой мести, мы потеряем ее бесповоротно. Рей отправится искать Галлиуса Рэкса, уже не беспокоясь ни о своих детях, ни об опасностях Темной стороны. Его смерть будет казаться ей столь же необходимой, как воздух. А теперь представь: Рэкс будет искать Рей, а она – его. Они столкнутся очень быстро. И когда она увидит новое лицо своего врага… подумай, что станет с нею тогда?
