Текст книги "Никому не позволю (СИ)"

Автор книги: Рада Девил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 57 страниц)

– Странно… – уловив вопросительный взгляд Поттера, Снейп пояснил: – Именно в ту ночь дементоры совсем не побеспокоили меня. Могло даже показаться, что их вообще не было в том крыле, однако, судя по виду остальных заключенных, подобная поблажка касалась меня одного, – Северус задумчиво погладил одеяло, гревшее его колени.

– Считаешь, что это как-то взаимосвязано? Но такого не может быть, – Гарри недоверчиво покачал головой.

– Не может, – согласился Северус. – Но совпадение удивительное, не так ли?

– Несомненно. Но выходит, что дементоры не всех трогают, раз они… Прости, сегодня, наверное, не тот день, чтобы расспрашивать о таком, – спохватился Гарри, вспомнив, что пришел поздравлять с днем рождения.

– Какая разница, когда, – отмахнулся Снейп. – Нет, дементоры не одинаково относятся к заключенным. Они и в первую мою ночь там не сильно на меня наседали – словно присматривались.

– А как тебе удалось справиться с тьмой? И с дементорами? Из-за нее тебе не было хуже, чем другим? – Гарри не знал, как правильнее спросить о том, что его интересовало. Горечь и боль, забота и тревога смешались в его тоне.

– Я не уверен на все сто, но мне, напротив, показалось, что, когда я позволял жажде мести завладевать собой, мечтая о том, как отомщу Фоули, не прикоснувшись к нему и пальцем, а лишь задействовав свой магический потенциал, дементорам это было не по вкусу, и они не так охотно питались моими эмоциями. Так что тьма, похоже, даже чем-то помогла. А вообще, – Северус вздохнул, будто отстранялся от воспоминаний, – ментальный щит не давал им пробиться ко мне в сознание. Правда, на всю ночь его не хватало, какой бы мощный я ни ставил, поэтому по два-три часа ежедневно все же доводилось терпеть их копошение в разуме. Лучше скажи, как ты? Удается обходиться без зелий?

– Спать пока опасаюсь без снотворного, – признался Гарри, пряча глаза – не слишком приятно было демонстрировать, что страхи еще не отступили. – А днем все нормально, я же говорил уже. Мне некогда за занятиями обращать внимание на то, что творится вокруг, – Гарри не врал, он просто не договаривал, что специально загружал себя учебой, чтобы не отвлекаться на окружающих и личные обстоятельства.

– Мне пора к Альбусу. Пойдешь со мной? – Северус встал, положил подаренное одеяло на диван, предварительно любовно проведя по нему рукой, словно лаская, а затем направился на выход, не сомневаясь, что Гарри последует за ним.

– Нет. Я только что у него был, так что отправлюсь в факультетскую гостиную. Там миссис Уизли принесла гору пирожков, готовься: директор, раз сам не в силах их одолеть, примется тебя ими закармливать. Они, конечно, безумно вкусные, но их очень много, – Гарри по-доброму посмеивался над мамой Рона, всегда в первую очередь беспокоившейся о том, чтобы все вокруг были сыты.

***

Драко Малфой, как когда-то и говорил Рон, тоже вернулся в Хогвартс для того, чтобы получить диплом. На Слизерине большинство приняло его весьма холодно, осуждая за побег и предательство его родителей, которые как ни в чем не бывало жили теперь в свое удовольствие, несмотря на то, какими преданными делу Волдеморта заявляли себя ранее, в то время как их соратники пошли под суд. Но все студенты молчали и вслух своих претензий Малфою не высказывали. Лишь Теодор Нотт, прибыв в Хогвартс после каникул, сразу же прямо посреди факультетской гостиной в присутствии старшекурсников попытался выступить, обвинив Драко в обмане:

– А как это тебя с меткой в школу пустили? Может, стоит подсказать специальной комиссии, что они потеряли одного преступника?

– С чего ты взял, что она у меня есть? – Драко отлично догадывался, что ему не будет легко, и хотел закончить учебу на дому, но подчинился отцу, категорично потребовавшему отправиться в Хогвартс и «по возможности наладить сносные отношения с Поттером». Если бы он еще и объяснил толком, для чего это нужно Драко, у которого просто красное марево неприятия вставало перед глазами всякий раз, как он видел Поттера – «центр вселенной» магической Британии был для него настолько же притягателен, как и недоступен.

– Ты сам об этом говорил, разве нет? Или ты на что-то другое намекал, хвастаясь, что теперь стал равным нашим отцам? – Нотт жаждал вывести Малфоя на чистую воду.

– Раз ты не понял моих намеков, то сейчас это уже не важно! Но у меня нет метки! – Драко рванул рукав, оголяя руку и демонстрируя всем предплечье без малейших следов безобразного шрама.

Малфой не собирался никому рассказывать, как сразу после падения Темного Лорда мать потащила его в маггловскую клинику, где ему сделали пластическую операцию – оказалось, магглы не такие и бездарные, раз смогли спрятать шрам от темномагического колдовства. Конечно же, заживлять раны от варварского хирургического вмешательства пришлось с помощью зелий, чтобы не мучиться долгие недели, но мнение Драко о магглах из-за того случая несколько изменилось, и он сообразил, почему отец вкладывал так много денег в их науку и предприятия.

Публично доказав свою якобы непричастность к Пожирателям Смерти, Драко добился, что на факультете его уже никто открыто не задирал, предпочитая холодное игнорирование.

***

Спустя неделю после оправдания и возвращения Северуса в Хогвартс Дамблдор практически лишился сил. Он больше не поднимался с кровати даже для того, чтобы, как раньше, дважды или трижды в день медленно пройтись по кабинету и предаться маленьким милым его сердцу развлечениям. Директор любил погладить Фоукса, переговариваясь с ним так, будто тот понимал человеческую речь, и постоять у окна – ему очень нравилось наблюдать за тем, как студенты прогуливались во дворе Хогвартса. Предчувствие скорой кончины сделало Альбуса задумчивым и немногословным. Сколько бы он ни храбрился, ему все же совсем не хотелось покидать этот мир. Он искренне благодарил Гарри и Северуса за то, что те посвящали ему все свое свободное время: один уже и уроки выполнял возле его постели, а второй тут же проверял письменные работы учащихся. Сами же Поттер и Снейп вряд ли смогли бы объяснить, почему для них таким важным стало скрасить последние дни старого волшебника, которого когда-то звали величайшим и сильнейшим. Возможно, так они выражали свою признательность за то, чему он их научил: стойкости, терпимости, жажде победы и любви к жизни. Или же просто чувствовали, что с его уходом все изменится, и поэтому терпеливо дожидались, когда их навсегда покинет прошлое, неразрывно связанное с Дамблдором и его волевыми решениями.

Гарри постоянно хмурился. Даже Гермиона, отсутствовавшая в предыдущем семестре и не видевшая, как ему трудно далось начало учебного года, а следовательно, неспособная в полной мере проникнуться, насколько Поттер тогда сблизился с Дамблдором, не пыталась вывести его из удрученного состояния. Особенно сдержанной она стала после того, как пару раз наткнулась на невероятно недовольный и колючий взгляд, какого прежде не замечала у него. Гермиона от всей души жалела директора, о плачевном положении которого знала не понаслышке, но она не понимала, чем обусловлено это почти враждебное отношение Гарри ко всем, кто, по его мнению, недостаточно осознавал происходившее. Студентам, естественно, никто не докладывал, что директор при смерти, но преподавателей Снейп известил, да и целитель Сметвик ежедневно находил минутку, чтобы заскочить в Хогвартс и проконтролировать показатели утекающей жизнеспособности Дамблдора.

***

Вечером в среду Гарри не выдержал напряжения – ему было очень плохо и хотелось поговорить с Северусом, но в присутствии Дамблдора он этого сделать не мог. Поэтому он, наплевав на предупреждения и просьбы, сразу по окончании ужина последовал за Снейпом, за чем-то отправившимся к себе в кабинет. Северус выслушал жалобы и постарался успокоить, в который раз объяснив, что после долгого приема блокираторов Гарри теперь сложно справляться с сильными эмоциями, но со временем такая ситуация должна обязательно измениться. К тому же, заверил он, люди зачастую так тяжело переносят потерю близкого человека, а у Гарри, слава Мерлину, в этом не такой уж богатый опыт. Снейп и сам тревожился, ведь ему скоро придется снова столкнуться с министерскими чиновниками и с непримиримой неприязнью некоторых из них – Багнолд уверяла, что на место директора Хогвартса Отдел образования так и не стал подыскивать другую кандидатуру.

На выходе из подземелий Гарри наткнулся на Драко. Тот с начала семестра лишь бросал в его сторону высокомерные и презрительные взгляды, но судьба была до этих пор милостива, и они вне занятий сталкивались исключительно в Большом зале.

– Что, Поттер, ходил трахаться с нашим деканом? Дамблдор уже не удовлетворяет твоим запросам? – надменно процедил Драко, приближаясь по коридору, как ни странно, пустынному в это время. – Ты же не можешь, чтобы не подставить свой героический зад…

– Заткнись, если не желаешь отправиться из школы прямиком в Азкабан, – прошипел Гарри, взбешенный сказанным.

– Герой Британии мне угрожает? Да мне начхать на то, что ты там сделал Темному Лорду, и я ничем тебе не обяза… – договорить он не успел. Поравнявшись с Поттером, Драко оказался в один миг прижатым к стене его крепкой рукой и с волшебной палочкой у виска.

– А теперь слушай меня внимательно, придурок. Дважды повторять не стану. Вижу, твой папаша так и не объяснил тебе, чем ты мне обязан. Так я исправлю ситуацию, – Гарри выплевывал слова в лицо Драко, придвинувшись так близко, что видел его расширившиеся от страха зрачки. – Это я разбил исчезательный шкаф, через который ты собирался привести в школу Пожирателей. И да – я наверняка знаю, что ты должен был убить Дамблдора. Но я помешал этому, вынудив Снейпа обеспокоиться твоей безопасностью. Так что ты обязан мне ноги целовать за то, что тебя вывели из-под гнева Волдеморта. Иначе ты сейчас был бы давно мертв, и черви жрали бы твои гнилые внутренности. Спроси у матери, откуда у нее Долг перед Снейпом, а у отца – почему он мне помогает. Может, что-нибудь и поймешь. Держись от меня подальше, если дорожишь своей свободой. Я ведь могу и изменить место твоего пребывания, обнародовав свои знания, – Гарри чуть крепче прижал руку, словно демонстрировал свою силу. – Ясно?! И еще… Моя задница – не для тебя, так что нечего о ней мечтать! – последние слова вылетели, похоже, даже без участия мыслительных процессов, это была чистейшая импровизация подсознания, но Гарри поразило, как щеки Драко моментально залил яркий румянец, и явно не от злости, полыхавшей в его ответном взгляде. Поттеру стало до дурноты противно, потому что, кажется, он, ткнув пальцем в небо, угадал по крайней мере об одной из причин ненависти Малфоя, неспособного справиться с самим собой. – Запомни – я не интересуюсь мальчиками! Тем более такими никчемными, как ты! Пошел вон! И чтобы я тебя не видел вблизи себя, когда мы не на занятиях, – Гарри отшатнулся от Малфоя, как от прокаженного, и стремительно покинул подземелья, стараясь поскорее избавиться от тошнотворного осознания, что он все же чем-то привлекал Малфоя до такой степени, что тот был готов любым путем обращать на себя внимание.

А Драко, прикрыв глаза и тяжело дыша, так и стоял на месте, пытаясь взять себя в руки – он никогда не думал, что недалекий Поттер окажется столь проницательным. Ему действительно иногда приходило в голову, что было бы неплохо с ним поразвлечься. Нет, никакой симпатии Драко не чувствовал, но она и не требовалась для того, чтобы один вид Поттера, ставшего героем и всенародным любимцем, вызывал сексуальное желание: неправильное, ненужное и такое притягательное. Однако с предупреждением следовало считаться, возможно, даже стоило поговорить с родителями, привыкшими раздавать указания, ничего толком не поясняя – было непохоже, чтобы Поттер врал.

========== Глава 95 ==========

В пятницу утром Гарри не увидел за завтраком ни Снейпа, ни МакГонагалл, и предчувствие беды тут же закралось в сердце. Предупредив Рона и Гермиону, что, возможно, опоздает на урок зельеварения, и попросив замолвить за него слово профессору Слагхорну, он поспешил выяснить, что случилось.

Стоило Гарри, ступив в директорский кабинет, пересечься взглядом со Снейпом, вполголоса беседовавшим со Сметвиком, как он все понял – Дамблдор отправился в «очередное приключение», как тот сам называл смерть. В носу сразу защекотало, а на глаза навернулись слезы, но Гарри призвал на помощь всю свою силу воли, сдерживая несвоевременное проявление эмоций. Только он хотел спросить, можно ли зайти в спальню, чтобы попрощаться, как камин зашумел, и из зелени магического пламени вышел Тикнесс в сопровождении Шеклболта, а через считанные минуты в кабинете было не протолкнуться от заполнивших его официальных лиц. Здесь присутствовали и члены Попечительского совета школы, и работники Отдела образования, и представители Визенгамота и Международной конфедерации магов.

– Пойдем со мной, – растерявшийся от «нашествия» Гарри чуть вздрогнул, внезапно услышав прямо над ухом голос Северуса, которого он, разглядывая пришедших, уже успел потерять из виду. Они вошли в спальню.

Дамблдор выглядел маленьким и каким-то усохшим на огромной кровати. Его уже переодели: полосатую пижаму и синий халат в серебряных звездах (в них он проводил последние дни) сменила строгая традиционная черная мантия, так непривычно смотревшаяся на нем, оттененная лишь зеленой лентой с крупным золотым медальоном – орденом Мерлина первой степени. Волшебная палочка, зажатая в безжизненной руке, и очки-половинки на лице усопшего показались Гарри не совсем уместными – Дамблдор больше не нуждался в них.

– Он умер во сне. Ему не было больно, – сухо обронил Северус, положив Поттеру руку на плечо, желая его поддержать.

– Мне очень жаль, что он ушел. Он был добрым, – Гарри замер на пару секунд, пережидая спазм, перехвативший горло. – Невзирая ни на что, я любил его.

– Я тоже, – тихо, почти шепотом, признался Снейп.

– Мне его будет не хватать, – Гарри наконец оторвал взгляд от Дамблдора и посмотрел вокруг – в комнате, кроме них с Северусом, в углу молча сидели на стульях мадам Помфри и профессор МакГонагалл, обе с поджатыми губами, будто они чем-то недовольны, с покрасневшими от слез глазами и мокрыми платками в руках.

– В «Ежедневный Пророк» уже отправили сообщение, так что к обеду они напечатают некролог. Поэтому сейчас надо пройтись по классам и объявить учащимся о смерти Альбуса, – свои слова Снейп адресовал МакГонагалл. – Нехорошо выйдет, если они об этом узнают из газеты. Уроки на сегодня из-за траура отменяются, но на улицу студентам выходить запрещено. Погребение назначено на завтра – так распорядился министр, и я с ним согласен. Проклятие не должно бы распространиться по неживым тканям, но мало ли что… Пускай Альбуса запомнят таким, а не… – договаривать Северус не стал – всем и так было понятно, ведь они уже видели почерневшую руку Дамблдора, с которой давно сняли чары иллюзии. МакГонагалл лишь кивнула в ответ и поднялась, намереваясь выполнить просьбу, а Снейп тут же взял в оборот Гарри: – Нам необходимо многое успеть. Разыщи Флитвика и сообщи, что мне требуется его помощь – следует заранее убрать некоторые слои защиты, чтобы желающие проститься с Альбусом смогли попасть на территорию школы.

Северус ухитрился загрузить Гарри работой так, что тому некогда было предаваться горю и печали, замкнувшись в себе. Поттер мотался по всему Хогвартсу, передавая учителям и старостам факультетов распоряжения Снейпа, взявшего организацию похорон в свои руки. Когда во время обеда Гермиона, заметив усталость Поттера, предложила ему свое содействие, он отказался, заверив, что «это ему нужно, чтобы окончательно не расклеиться». Позже Гарри помогал мадам Спраут расчищать от снега, сухих пучков травы и крупных камней площадку для погребения, выбранную чуть в стороне от могил других директоров, захороненных возле Хогвартса на обрывистом скалистом берегу Черного озера, вдали от суеты школьного двора. Поттер впервые в жизни наблюдал, как готовятся к магическим похоронам. Вызванный по такому случаю специалист нанес какие-то знаки прямо на землю, а спустя двадцать минут под его мерное чтение ритуальных строф на том месте появилось что-то вроде пьедестала, похожего на стол из белого мрамора. Пояснив, что на сегодня его работа окончена, специалист ушел, а Гарри еще с полчаса не двигался с утеса, смотрел на темные воды озера, думая о смерти, о жизни и о странностях судьбы, заставляющих людей чувствовать привязанность к себе подобным.

***

Следующий день выдался морозным и солнечным. Во дворе Хогвартса собрались десятки волшебников, прибывших проводить в последний путь величайшего мага современности Альбуса Дамблдора. Гарри смутно помнил, как он и его друзья устроились на стульях, расставленных возле места погребения. Короткие выступления министра и некоторых других официальных лиц тоже не задержались в его памяти. Лишь яркое белое пламя, взметнувшееся над телом покойного, в один миг охватившее и пьедестал, на котором он лежал, скрывая все за языками холодного ритуального огня, казалось, навсегда отпечаталось на сетчатке глаз. Через несколько секунд колдовской костер погас, на его месте теперь возвышалась мраморная гробница, ставшая вечным приютом для Дамблдора.

Траур длился три дня. Даже те, кто тайно радовался смерти директора (были и такие), не позволяли себе дерзких выходок на глазах у всех скорбевших об утрате. А с понедельника все постепенно вернулись к обычной жизни.

***

Не прошло и недели, как начальник Отдела образования прибыл в школу, чтобы буквально на пару часов опередить выход свежего выпуска «Ежедневного Пророка» и объявить педагогическому коллективу о назначении на должность директора Хогвартса профессора Северуса Снейпа. На место его заместителя возвратили профессора МакГонагалл, имевшую богатый опыт работы в таком качестве, деканом Слизерина стал профессор Слагхорн, когда-то уже занимавший этот пост. Практически все учителя, если и не с восторгом (зная крутой нрав новоназначенного директора), то смиренно приняли новость. Флитвик, всегда поддерживавший Снейпа и находивший с ним общий язык, от души пожал ему руку и заверил, что с радостью продолжит трудиться под его руководством. Дойл и Бакли, так и оставшиеся после разбирательства преподавать в школе, последовали его примеру, а Спраут вообще расщедрилась на дружеские объятия, нарушая все традиции, но демонстрируя свою искренность. МакГонагалл, которой, похоже, все-таки было слегка обидно, что директорское кресло досталось не ей, ограничилась сухим: «Поздравляю, Северус».

Для Снейпа начался трудный период. От проведения уроков по ЗОТИ он не мог отказаться, не подыскав себе замены, а постижение тонкостей административной работы по управлению Хогвартсом отбирало все его время и силы, порой даже приходилось жертвовать часами сна. Но он не сдавался и старался как можно скорее освоиться с новыми обязанностями – благо Дамблдор успел поделиться некоторыми своими секретами успешного руководства. Замечая на уроках украдкой брошенные печальные взгляды Гарри, болью отдававшиеся где-то в районе сердца, Снейп каждый раз повторял себе, что надо немного потерпеть. Он надеялся, что и Поттер это понимает. Ни один из них так и не озвучил, насколько они нуждались друг в друге – обстановка не располагала к лирике и занятию исключительно личными делами. Так что только и оставалось пока лишь наблюдать со стороны, как живет тот, кто давно стал дороже всего на свете, и черпать силы в уверенности, что все хорошее еще впереди.

***

Гарри невообразимо скучал по Северусу, несмотря на то, что как минимум трижды в день видел его в Большом зале. Теперь не находилось предлогов, чтобы постоянно хоть какое-то время проводить в его обществе вдали от чужих глаз. После суда они ежедневно пересекались в покоях Дамблдора, а сейчас и подобное было недосягаемо. Поттер несколько раз ловил себя на том, что именно из-за этого злился на почившего директора, обвиняя, что тот не прожил подольше, и ему становилось стыдно за собственный эгоизм. Так же, как он корил себя и в тех случаях, когда мелькала подлая мыслишка жалости, что Снейп, вернувшись из заключения, обрел полный контроль над тьмой внутри себя, и ему больше не требовалось обязательное присутствие Гарри рядом. Северус всегда подчеркивал свое уважение к нему на уроках, само собой, перестав язвить без повода в его адрес, но этого было до сумасшествия мало. Гарри хотелось, как и прежде, иметь возможность отправиться к Снейпу в любой момент, не задумываясь о причинах, однако из-за неустанного внимания посторонних это стало ему недоступно. Поэтому всю нерастраченную энергию он направил на общение с друзьями и на учебу, попутно иногда размышляя – а что будет дальше, чем он займется, окончив Хогвартс? Гермиона не вылезала из библиотеки, нагоняя учебную программу по некоторым предметам, так что ее всецело устраивало поведение Гарри. Рону ничего не оставалось, как, глядя на них, тоже основную часть свободного от занятий времени корпеть над учебниками.

***

Спустя пару недель после смерти Дамблдора Поттер услышал, как Спраут обсуждала с МакГонагалл новость о том, что Снейп переселился в директорские апартаменты и теперь приходилось запоминать непривычные и сложные пароли, чтобы пройти в его кабинет. Гарри мог только догадываться о том, на что способна фантазия зельевара в этом отношении, но его больше поразил сам факт, что Северус способен жить в комнатах Дамблдора. Лично ему это казалось чуть ли не кощунством. В тот день у семикурсников Гриффиндора было занятие по ЗОТИ, и Поттер воспользовался этим, чтобы задать один-единственный вопрос Снейпу. Когда урок закончился, он задержался, попросив друзей не ждать его.

– Мистер Поттер, вам что-то непонятно по теме урока? – наблюдая, как закрывается дверь за последним учеником, оставляя их вдвоем, для порядка спросил Снейп, тщательно скрывая, как ему хочется наплевать на условности и улыбнуться Гарри, заглянуть ему в глаза, обнять и почувствовать себя живым и полноценным.

– Северус, как ты спишь в кровати, в которой умер Дамблдор? Тебе не страшно?

– Нет, – Снейп все же усмехнулся – пусть не нежно и ласково, но достаточно тепло, чтобы вызвать у Поттера жаркое желание тут же преодолеть те несколько футов, что их разделяли, и оказаться близко-близко. Но он сдержался – в класс могли войти в любой момент, а запираться и вовсе стало бы ошибкой. – Гарри, та комната, где жил Альбус, сейчас запечатана и недоступна для посещения. Хогвартс – магический замок. Когда-нибудь присмотрись к директорской башне с улицы. Лишь кабинет и та малая гостиная, так не любимая Альбусом, по сути, переходят от одного директора к другому по наследству. У нас было время для того, чтобы забрать из жилища Альбуса все, что нам понадобится. С помощью специальных чар его покои закрыты навсегда, тогда как мои, напротив, как бы присоединились к кабинету. Я по-прежнему живу в своих комнатах, только попасть в них уже нельзя в подземельях. Не веришь – сходи и посмотри. Там даже дверей больше нет ни в апартаменты, ни в мою личную лабораторию.

– Значит… Я теперь не приду к тебе, как раньше, – Гарри проглотил ком, внезапно возникший в горле. Сказанное Северусом воспринялось так, будто тот намеренно поставил между ними очередную стену.

– Ты всегда, если нужно, можешь прийти ко мне, – Снейп ощутил, что Гарри захлестнули смятение и боль, но ничем не мог помочь. Он – директор, и ему положено жить в предназначенной для этого башне. – Пароль – Горькая полынь. По нему горгулья непременно откроет тебе проход, для учителей – другой пароль.

– Спасибо, – напряжение схлынуло так же быстро, как и минуту назад сковало Гарри. – Прости, я глупо веду себя, но мне не хватает нашего общения.

– Я догадываюсь. Мне тоже. Гарри, нам пора, обед вот-вот начнется, – Северус указал рукой на дверь, предлагая продолжить разговор по дороге в Большой зал. На выходе в коридор он все же не удержался и дотронулся до плеча Гарри, пропуская его впереди себя. Поттер еле заметно вздрогнул, точно его прошило разрядом молнии, но никак не прокомментировал действия Снейпа, лишь улыбнулся, словно извинялся за подобную реакцию. Некоторое время они шли молча рука об руку, пока Снейп не прервал паузу: – Кстати, мистер Поттер, вы совсем забросили своих поклонников. Зайдите и заберите личную почту, а то в чулане уже нет места, и эльфу негде складывать письма. Там уже накопилось несколько мешков для вас, – несмотря на слегка едкие слова, Гарри явно слышал, что ситуация развлекает Северуса и вызывает у того желание усмехнуться.

– И что с ними делать? Не буду же я отвечать им всем? – фыркнул Поттер. В первые дни после победы над Волдемортом он уже начитался и благодарностей, и признаний в любви, хотя и злобных посланий тоже хватало. Благо домовой эльф уничтожал вопиллеры и те письма, на которых обнаруживал хоть малейшие следы каких-либо вредящих чар.

– Это ваше дело. Я, к примеру, уменьшил их и сложил в ящик. Появится свободное время – прочту. Все же интересно, что обо мне думают люди, – судя по тону, Северус и так знал мнение окружающих о себе, и оно его абсолютно не волновало.

– Спасибо за подсказку. Я последую вашему примеру. Будем на пару у камина читать, когда состаримся. Боюсь, раньше возможности у нас не найдется. В жизни столько приятных занятий, – Гарри ухмыльнулся своей дерзкой выходке, увидев, как Северус зыркнул на него, отлично уловив намек, но не рискнув его комментировать перед дверью в Большой зал.

***

То ли весна так подействовала на старшекурсников, то ли повлияло еще что-то, но стоило растаять снегу и пробиться к солнцу робким зеленым росткам, как Гарри заметил, что на него объявили настоящую охоту. Нет, кое-кто строил ему глазки и сразу после того, как он официально получил статус национального героя, но прежде никто не упорствовал и не досаждал своей настойчивостью, достаточно было продемонстрировать, что их усилия напрасны. Теперь же творилось нечто невообразимое. Правда, Гарри подозревал, что не последнюю роль в этом сыграла статья Риты Скитер, в которой она проанализировала список наиболее завидных женихов и невест магической Британии. Поттер, само собой, фигурировал там первым номером, как самый известный, симпатичный и обеспеченный молодой человек. С первым заявлением не поспоришь, второе, по мнению Гарри, вопрос вкуса, а вот о третьем он предпочел бы не распространяться, так что, когда выпадет случай, он скажет Скитер все, что думает по этому поводу.

Неприятнее всего, что в один прекрасный день к расчетливым девицам, стремившимся захомутать Поттера, вдруг присоединились и некоторые парни, делая далеко не двусмысленные намеки, предлагая себя не только для интимных встреч, но и для жизни в любви и полном согласии до гробовой доски. Гарри все это ужасно бесило.

– Мало мне сопливых признаний в письмах, так еще и эти, – процедил он сквозь зубы, уединившись с друзьями в пустом классе как раз после очередного «покушения» на его свободу. – Неужели они не догадываются, что я не дурак и не стану интересоваться теми, кому важно лишь мое положение в магическом мире и мой кошелек? А то я не знаю, что сам по себе абсолютно не нужен им.

– Тебя возмутило, что это был слизеринец? – успокаивающе улыбаясь, осведомилась Гермиона. – Забини – неплохой и симпатичный парень.

– Вот именно – парень! Разве я давал понять, что меня привлекают мальчики? Не хватало мне настырных девчонок? Откуда вообще, Мордред побери, в школе оказалось столько сексуально озабоченных? И почему не кто иной, как я, должен решить проблему бьющих им в голову гормонов? Они все мечтают на моем горбу въехать в элитное общество! При этом даже не пытаются задуматься – а мне оно надо? – Гарри отвернулся к окну, стараясь взять себя в руки после вспышки негодования, вызванной откровенным заигрыванием Забини, тот только и того, что не вешался на него пять минут назад на выходе из библиотеки.

– Ты имеешь в виду, что не хочешь никому открыть путь в общество, о котором говоришь, или и сам не планируешь вращаться в «высшем свете»? – Рон посмеивался над ситуацией, но по мере своих сил продолжал защищать Гарри и ограждать от поклонников. Правда, не всегда это ему удавалось.

– Да я просто хочу поскорее окончить учебу, чтобы меня перестали доставать, – в сердцах бросил Гарри.

– Как только ты определишься с парой, все тут же угомонятся. Я уже упоминала – из-за твоего игнорирования девушек поползли слухи, что ты гей, поэтому некоторые ханжи и глядят на тебя косо. Не по нраву мальчики – выбери девочку. В чем трудность, Гарри? Неужели тебе до сих пор никто не пришелся по душе? – допытывалась Гермиона, и Поттеру показалось, что это был не праздный интерес. Его друзья не скрывали, что начали встречаться, к тому же с вполне серьезными намерениями после окончания Хогвартса создать семью.

– Это мое дело и никого не касается, – отмахнулся Гарри, а Рон пристально посмотрел на Гермиону и покачал головой, будто намекал оставить в покое эту тему. Но та упрямо не сдавалась:

– Гарри, а Джинни? Тебе же она нравилась. Я надеялась, что вы будете вместе, – в последнее время Гермиона довольно близко сошлась с сестрой Рона, похоже, решив наладить отношения с будущей родственницей.

– С чего это вдруг? Она с Дином, разве нет? – Гарри искренне удивился предположению.

– С Дином, но… Это я подумала, что мы могли бы тогда породниться. Мне кажется, Джинни не была бы против, – Гермиона смутилась под двумя проницательными взглядами.

– Это она тебе сама призналась? – Рон пребывал в замешательстве. Он заметил, что его сестра действительно уже несколько месяцев пыталась помириться с Гарри, но не предполагал, что у нее виды на него. А Поттер не спешил сближаться с теми, кто в свое время от него отвернулся, хотя и ни в чем их открыто не упрекал – просто не доверял им.

– Нет! Ты что, считаешь, что я по ее просьбе завела разговор? Нет! Это я сама так подумала.

Гарри и Рон переглянулись – слишком уж рьяно Гермиона отрицала причастность Джинни, не исключено, что все же у них была какая-то беседа на эту тему.

– Как скажешь, – чуть насмешливо произнес Поттер и тут же решил расставить акценты, чтобы не появилось недопонимания: – Давай договоримся, ты не станешь больше никому обещать поговорить со мной об их кандидатуре. Я очень ценю твою заботу и твое мнение, но со своей личной жизнью я разберусь самостоятельно, – он изо всех сил старался, чтобы тон не выдал его недовольства.

========== Глава 96 ==========