Текст книги "Мгновения жизни (СИ)"

Автор книги: NeumannF

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 43 страниц)

− Кажется, я слишком увлеклась игрой в матери-сыночки, – произнесла она, глядя, как Северус спокойно разглядывает карточки с животными, что-то сосредоточенно бубня себе под нос.

Пользуясь моментом, она, сначала критически оглядев кухню, достала из холодильника продукты, приготовив обожаемую Тобиасом мясную запеканку, а затем, наспех убрав валяющиеся вещи, отправилась с сыном в Косую Аллею.

– Знаешь, – говорила она, идя до электрички, сидящему в слинге сыну, − быть волшебником – это не просто махание волшебной палочкой. Может, я и не могу больше сделать что-то невероятное, но вот сварить зелье – запросто же! И почему мой муж, твой папа, должен страдать от простуды, которую можно запросто вылечить одной ложкой бодроперцовой настойки? Да?

– Да, – машинально ответил Северус, разглядывая заснеженную реку. Вид снега всегда приводил его в восторг. Эти белые непонятные пятна, падающие с неба и такие вкусные, если успеть поймать их языком, почему-то дарили ему ощущение невероятного счастья. В общем-то сейчас весь мир для него был настолько прост, что счастливым Северус ощущал себя большую часть времени. Он точно знал, что счастье – это когда слышно стук маминого сердца или когда папа подбрасывал его высоко вверх, и ничего другого ему совсем не было нужно.

Едва за Эйлин закрылся кирпичный проход, на нее нахлынуло невероятное чувство ностальгии. Она так и замерла у стены, вдыхая с детства родной запах волшебных лакомств, доносящийся из кафе Фортескью, хотя сами сладости она совсем не любила, всегда предпочитая что-то мясное и более насыщенное по вкусу. Морозный сладковатый воздух приятно щекотал ноздри, и, идя вдоль витрин, она невольно любовалась своим отражением и очень гордилась тем, что у нее уже есть ребенок и муж, в отличие от встречающихся на ее пути знакомых. Они же сдержанно кивали ей в ответ и, с удивлением разглядывая маггловское пальто и торчащего из слинга ребенка, шли дальше, предпочитая не останавливаться. Зайдя в аптеку и привычно оглядев пучки трав, сушащихся под потолком, она поздоровалась с продавцом и, секунду покопавшись в кармане пальто, вынула сложенный вчетверо тетрадный листок и протянула его за прилавок.

– Все по списку, пожалуйста.

– Давно вас не видел, Эйлин Принц. Решили взяться за зелья всерьез?

Отвешивая граммы ингредиентов, аптекарь с интересом замечал, как изменилась и повзрослела вчерашняя школьница.

– Миссис Снейп, сэр, – вежливо ответила она, кивая, – да, теперь я предпочитаю именно зелья. Они гораздо интереснее, чем глупые махания волшебной палочкой.

Эйлин криво усмехнулась и деланно гордо поправила на Северусе и так безукоризненно сидящую шапочку.

– Подрабатываете няней? – спросил аптекарь, кивнув на ребенка, и тут же скис, наткнувшись на ее яростный взгляд.

– Это мой сын, сэр, – холодно ответила Эйлин, забирая пакет с прилавка и отсчитывая галлеоны. – Всего доброго.

– Няня?! Подумать только! Он, что, имел в виду что мы совсем не похожи или что я слишком маленькая, чтобы быть мамой? – пробормотала Эйлин, садясь на первую попавшуюся лавочку и чувствуя себя немного расстроенной, – если бы я только могла, он бы уже весь был покрыт бородавками. Шут гороховый, верно, Сев? – сказала она, подтянув сыну сползшие варежки.

− Эли?!

С ворчанием перекладывая пакеты, Эйлин не заметила подошедшего к ней человека и, от неожиданности дернувшись, рассыпав сушеные глаза рыб, выругалась и только после этого подняла глаза вверх.

– Здравствуй, папа, – она неловко улыбнулась, инстинктивно прикрывая сына, который некстати решил покапризничать и проявить интерес к пакетам с травами.

Глядя на дочь и внука сверху вниз, Говард Принц только вздохнул и, собрав заклинанием рассыпавшиеся ингредиенты, сел рядом с дочерью.

– Ты счастлива? – спросил он, взяв ее руку в свою и бережно грея замерзшие пальцы в своих ладонях.

Эйлин только кивнула, чувствуя, как на глаза наворачиваются непрошеные слезы, и как могла обняла отца, стараясь при этом не навредить сыну.

– Ну, – шептал Говард, растерянно и сам едва не плача гладя дочь по спине. – Ну не волнуйся так. Все в порядке. Пойдем куда-нибудь, посидим?

– Мне домой надо, – Эйлин шмыгнула носом, вытирая слезы рукавом пальто. – Тобиас заболел и так на работу ушел. Я хочу бодроперцовое сварить.

Она снова прерывисто всхлипнула, не выпуская руки отца из своей.

– Так давай я помогу? Я не твоя мама, я его отравить не хочу, – Говард нервно усмехнулся и, подхватив дочь под локоть, помог встать. – А это у нас кто?

– Северус, – Эйлин аккуратно вынула сына из слинга и протянула отцу, который очень осторожно взял его на руки. Некоторое время оба удивленно друг друга рассматривали, а после Северус решил улыбнуться этому странному мужчине и своей улыбкой будто растопил его сердце. Говард улыбнулся ему в ответ и, прижав к сердцу, обнял дочь и, спросив адрес, аппарировал прямо в центр маленькой гостиной комнаты в Паучьем Тупике.

========== Глава 11. Трудности взаимопонимания ==========

– Так вот как, оказывается, выглядит жилище магглов, – растягивая слова, произнес мистер Принц, внимательно оглядывая обстановку. – И вот, на что променяла свой прекрасный дом моя дочь. Знаешь, я до последней секунды надеялся, что этот твой Тобиас хотя бы богат.

Говард Принц хмыкнул и, сняв сюртук, присел на диван, продолжая осматриваться.

– И где ты собираешься варить зелье, Эйлин?

Эйлин, так и стоящая посреди комнаты, вздохнула и, пожав плечами, указала взглядом на кухню.

– Серьезно? В кастрюле на маггловской плите? – Говард округлил глаза и, поднявшись, быстрым шагом прошел на кухню. – Да тут же даже вытяжки нет нормальной, так и отравиться недолго. У вас есть подвал?

Эйлин кивнула и, придерживая Северуса одной рукой, открыла дверь в подвал, находящуюся аккурат напротив камина.

– Люмос! – взмахнув палочкой, Говард осветил себе путь и спустился вниз, изредка чихая и тут же произнося очищающие пыль заклинания. – Почему тут так пыльно? Ты забыла бытовую магию? – крикнул он снизу, продолжая осматривать и очищать помещение.

Эйлин, вздохнув, посадила сына на ковер и, жалея о своем поспешном решении привести отца в дом, направилась следом за ним.

– Понимаешь, – бодро начала она, дойдя до середины лестницы, – роды и, так сказать, переживания по поводу семейных размолвок сделали из меня сквиба.

Эйлин старалась говорить нарочито безразлично, всей душой не желая показывать, как болезненно относится к потери магии. Желая создать беззаботный вид, она даже пропрыгала оставшуюся часть ступенек.

– Но это не так уж и страшно, если твой муж тоже маггл и любит тебя даже без магии. Тобиас заботится обо мне, и знаешь, отсутствие магии не делает меня хуже, – закончила она с вызовом и, подняв глаза на отца, по его виду поняла, что тот не злится, а, скорее, ему полностью безразлично. На самом же деле негодование, поднявшееся в нем от вида дома, где теперь приходится жить Эйлин, сменилось ужасом и жалостью к дочери.

– Эйлин, – произнес он мягко и расстроенно. – Эйлин… – и замолчал, не в силах подобрать слова. Теперь пыль вокруг и теснота самого дома перестали иметь какое-либо значение, когда он понял, что вся помытая в кухне посуда, протертая пыль на каминной полке и чистый пол были результатом физического труда. Выросшему в семье чистокровных магов, где всю работу по дому выполняли эльфы, ему было сложно даже представить себе подобный образ жизни, и теперь, когда дочь оказалась в подобном положении, ему стало очень тяжело и грустно за нее.

Взмахнув палочкой еще раз, он убрал пыль полностью, а после так же молча преобразил подвал в лабораторию.

– Вот, – произнес он, стараясь не смотреть ей в глаза. – Через год я обновлю чары, а пока, в общем-то, все должно хорошо держаться.

– Ты в порядке? – Эйлин почему-то стало неловко. Поведение отца никак не соответствовало ее ожиданиям. Она была готова к крикам, обвинениям или тому, что он сразу же уйдет и откажется от нее, но безразличное, как ей казалось, молчание было чем-то из ряда вон выходящим.

– Да. Я, пожалуй, наведаюсь домой и принесу сюда свои котлы и реторты. Думаю, что ты заслуживаешь хорошую лабораторию, – он замялся, и, почесав переносицу, добавил: – А тебе хватит сил на варку зелий?

– Хватит, – уверенно ответила Эйлин, все также удивленно наблюдая за действиями отца. – Я… мне надо покормить Северуса, ты справишься сам?

Говард улыбнулся и тут же с хлопком исчез, оставив Эйлин в легком замешательстве.

Спустя два часа, поняв, что отец, вероятно, уже не появится, вернувшись в кухню, она критично посмотрела на кастрюли и, пожав плечами, отнесла одну из них вниз и, приладив над горелкой, залила водой. Рецепт бодроперцового она знала с самого детства, и потому спустя час от варева приятно пахло островато-коричным запахом, а она, пусть и немного грустная от неожиданной встречи, испытывала сильную гордость от удавшегося зелья и даже не заметила, когда Тобиас, вернувшийся с работы домой, позвал ее из гостиной.

– Представляешь, – поцеловав мужа в румяную и еще пахнущую морозом щеку, начала Эйлин, – я сварила тебе бодроперцовое, сама, и, в общем-то, очень довольна результатом. Так что меня еще рановато списывать из волшебниц!

– Конечно рано, я и не сомневаюсь, что ты самая лучшая из всех волшебниц, – сказал Тобиас и, улыбнувшись, смущенно поцеловал жену в нос, чувствуя радость от неожиданной заботы о своем здоровье. – Кстати говоря о волшебстве. Ты никогда не рассказывала мне о том, что вампиры существуют.

– Вампиры? – Эйлин переменилась в лице и даже слегка побледнела. – Вампиры? Здесь? Мерлин великий, какой кошмар. Ты видел вампира, как? Он не укусил тебя? О, Мерлин, они же любят детскую кровь. Северус!

Она лихорадочно подхватила сына на руки и, несмотря на его активные протесты, слишком уж настойчиво прижала его к груди.

– Эйлин! Эйлин, послушай, – сказал Тобиас, не без труда забирая у нее ребенка и обнимая свободной рукой. – Вампир, женщина. Одна. У меня в больнице. Мы очень мило пообщались, и клянусь, она не причинит никому никакого вреда. Когда я нашел ее, она неудачно пыталась поесть донорской крови и была готова к тому, что я ее тут же убью. Она даже не думала как-то мне навредить.

– Может и так, а может тебе и соврали. Никогда не слышала, чтоб вампиры пили донорскую кровь! – возмущенно сказала Эйлин. − Доверять вампирам не стоит. Никогда! Понимаешь, они очень хитрые, и никогда не знаешь, чего от них ждать! Ты даже не понимаешь, как сильно тебе повезло!

– Думается, что от этой ничего плохого ждать не нужно, – примирительно произнес Тобиас. − Я могу вас познакомить, и ты сама увидишь, что она очень даже мила и никак не опасна. Во всяком случае, для окружающих.

– Нет уж, спасибо, – Эйлин поежилась, сильнее прижимаясь к мужу и сыну. – Нет уж. Я как-нибудь обойдусь. Да и ты не общайся с ней. Лучше просто игнорируй. Или нет, надо отправить сову в аврорат и пусть они ее поймают. Ты не понимаешь, насколько вампиры большое зло! Тебе не рассказывали о том, что вампиры втираются в доверие и пьют кровь жертв, пока те не ослабеют и не умрут. Годами, Тобиас! Они очень искусные менталисты, они могут внушить тебе что угодно!

От громкого голоса Эйлин Северус захныкал, непонимающе глядя на возмущающуюся маму.

– Не вижу повода для паники, – произнес Тобиас, расцепляя объятия и опуская сына обратно на ковер. – Она питается списанной донорской кровью, и поверь, характер у нее лучше некоторых знакомых мне людей, во всяком случае, пока я зашивал ей раны, она даже не пыталась меня укусить или что-то в этом роде. Чей это сюртук?

Он с удивлением рассматривал серый сюртук, вертя его в руках и, чувствуя обидную ревность, с ожиданием посмотрел на Эйлин, молясь про себя, чтобы она не стала оправдываться или, чего хуже, не призналась в неверности.

– Моего отца! – резко сказала она, выхватывая вещь из рук мужа. – Я не успела тебе рассказать, я ездила в Лондон и встретила отца у аптеки. Он пришел сюда, хотел помочь с зельем, но, похоже, дочь-сквиб ему пришлась не по нраву. Принцы, они такие. – Эйлин горько усмехнулась, забирая сюртук из рук Тобиаса и аккуратно его складывая. – Может, придет еще. Когда-нибудь.

Тобиас с облегчением выдохнул и, не зная, что сказать, просто погладил жену по спине.

– Все в порядке со мной, в отличие от тебя. Ты рехнулся – зашивать раны вампирам?! А если бы ты случайно порезался, она же могла тебя убить! Зачем вообще зашивать ей раны, если на них все заживает, как на собаках!

Тобиас прикрыл глаза и сжал руки, пытаясь считать про себя и хотя бы ради сына сохранять видимость спокойствия. Он уже сильно жалел о том, что рассказал Эйлин эту историю, и завершать день скандалом ему очень не хотелось.

– Просто успокойся, – наконец произнес он, четко проговаривая каждое слово. – На мой взгляд, я вполне способен понять и почувствовать, что или кто из окружающих меня людей представляет мне угрозу, и в моем случае угрозу скорее представлял я, чем она. Хватит, Эйлин, ты сына пугаешь.

– Глупый маггл! – Эйлин кинула в Тобиаса сложенный сюртук отца и, топая, скрылась в кухне, не забыв хлопнуть дверью о косяк так, что с полочки над ней свалилось несколько книг.

Северус громко заплакал от хлопка, и Тобиас, раздосадованный от себя и всей ситуации в целом, подхватил сына на руки и поднялся с ним на второй этаж.

– Видишь малыш, иногда так тоже бывает. Когда двое взрослых не понимают друг друга и один швыряет вещи в другого. Это плохо, никогда так не делай. Знаешь, очень обидно, когда в тебя что-то швыряют.

Северус, успокоившийся и уютно сидящий на руках отца, с интересом рассматривал его лицо и чувствовал, что тот очень огорчен.

– Папа, – сказал Северус, давно заметивший, что, когда он называет кого-то по имени и вообще говорит, мама и папа начинают радоваться. – Па?

Маленьким пальцем он провел по отцовской слегка колючей щеке, и лизнув палец, с удивлением узнал вкус слез. Вздохнув и нахмурившись, Северус слегка помедлил, еще раз проведя по щеке и удостоверившись, что папа все еще плачет, он сунул руку в карман, и вынув оттуда свою любимую карточку с изображением дерева, протянул папе.

– На, – произнес он настойчиво. – Папа!

– Если бы все было так легко, Сев. Если бы все так легко решалось. Впрочем, спасибо, сынок, – он взял карточку и, незаметно вернув ее в карман сына, улыбнулся ему сквозь слезы.

– Все наладится, малыш. Конечно, наладится. И снег растает.

Северус посмотрел за окно, где кружились и в желтом свете фонаря падали снежинки, которые, оказывается, растают.

– Прости меня, ладно? – голос Эйлин был глухим и очень виноватым. – Я… понимаешь, я просто разволновалась.

Тобиас отвернулся от окна и посмотрел на стоящую в дверном проеме жену. В свете уличного фонаря она казалась очень маленькой и трогательной, настолько, что обида и злость практически сразу отступили. Медленно опустив сына в кроватку, он подошел и обнял Эйлин, позволив ей уткнуться носом себе в ключицу.

– Никогда не называй меня больше тупым магглом, – прошептал он, вдыхая запах ее волос. – И верь мне, ладно?

– Угу, – кивнула Эйлин, всхлипнув, и прижалась к Тобиасу еще сильнее. – Но и ты будь осторожен, хорошо?

– Конечно, – он поцеловал ее в лоб. – А еще мне определенно нужно бодроперцовое зелье.

Эйлин улыбнулась и, вытирая слезы рукавом, повела его за собой вниз, на кухню.

Немного погодя, после приема зелья Тобиас, под рассказ Эйлин о том, как прошел день, по привычке приготовил ужин и, вполне насладившись трапезой, решил, что вечер, можно сказать, удался, однако громкий хлопок и последующий за ним плач Северуса, раздавшийся сверху, заставил пару не разбирая дороги броситься в спальню.

========== Глава 12. Ушастый подарок ==========

– Простите, маленький господин, простите, Спик не хотел, честно!

Небольшое существо, едва ли достающее макушкой до поручня кроватки, затряслось в рыданиях пуще самого Северуса и, подвывая, принялось стучаться головой об угол стоящего рядом комода.

– Спик?! – воскликнула Эйлин, удивленно уставившись на знакомого с детства домовика и пытаясь понять, что он тут делает.

– Кто это? – Тобиас по дуге обежал неизвестное ему существо и, взяв сына на руки, принялся успокаивать, интуитивно решив, что неведомый гоблин в настоящий момент опасен лишь сам для себя.

– Домовой эльф, – пояснила Эйлин глядя на успокаивающегося сына и одновременно пытаясь отпихнуть эльфа от комода. − Видимо, папа прислал… Спик, перестань немедленно!

Услышав прямой приказ, эльф вытер слезы краем мешковатой робы, в которую был одет, и, поклонившись сперва Эйлин, а затем уже Тобиасу с малышом, застыл в нерешительности, явно опасаясь снова испугать маленького господина.

– Спик, расскажи, что ты тут делаешь? – сказала Эйлин и, улыбнувшись как можно спокойнее, присела на кровать рядом с Тобиасом.

– Госпожа права, мистер Принц прислал Спика служить ей, её мужу и маленькому господину. Спик теперь принадлежит миссис Спейп.

– Снейп, – автоматически поправил Тобиас, тут же пожалев об этом. Глаза домовика округлились, и он начал хлестать себя по губам, наказывая за ошибку, досадуя, что недостаточно прорепетировал имена и фамилии членов семьи.

– С этим что-то можно сделать? – спросил Тобиас, повернувшись к Эйлин и с удивлением заметив, что Северус, еще секунду назад насуплено смотревший на ночного гостя, заливается смехом, наблюдая, как тот себя лупит.

− Спик! – крикнула Эйлин, немного подумав, и, совершенно спокойно реагируя на самобичевание домовика, произнесла: − Я запрещаю тебе наказывать подобными способами, а именно: бить себя, шлепать, щипать и всячески причинять себе физическую боль.

Спик замер, широко раскрыв и без того большие глаза, и у Тобиаса создалось впечатление, что в голове домовика как минимум что-то сломалось, настолько он выглядел удивленным и обескураженным.

– Но Спик должен наказывать себя, Спик не может не наказывать, если Спик провинился.

– А Спик может приседать или, скажем, отжиматься в качестве наказания? – спросил Тобиас, лихорадочно вспоминая, какие методы безболезненного наказания он знает.

– Приседать, – чуть помедлив, произнес эльф. – Приседать как?

– А вот, – Тобиас посадил сына на кровать и, подтянув брюки на коленях, несколько раз присел, показывая эльфу движения. – Скажем, что самое максимальное наказание будет… – он на момент задумался, прикидывая, сколько приседаний смогут вынести тонкие ножки эльфа. – Ну, пусть шестьдесят раз, а мелкие провинности – тридцать.

– Да господин. Спик может. Спик будет. – Эльф поклонился, вдруг вспомнив, что плач маленького господина выбил из его головы слова клятвы эльфа новому месту и верности новым хозяевам, которые он так долго репетировал, и хотел уже по привычке ударить себя за забывчивость, но магия заставила его начать приседать.

– Видимо, работает, – с сомнением в голосе сказала Эйлин. – Не тренируется же он в самом деле… Спик, в чем ты провинился?

– Спик не принес клятву новым господам. Спик сейчас принесет, – пискнул эльф едва переводя дух от приседаний, и, выполнив последний присед, вытянулся в струнку и торжественно произнес:

– Я, Спик из дома Принцев, с этой минуты именуюсь Спиком из дома Снейпов и клянусь хранить верность, тайны и секреты дома и также выполнять все поручения его обитателей. Моими хозяевами от настоящего момента и до самой смерти в равной степени являются Эйлин Амелия Снейп, Тобиас Полди Снейп и Северус Тобиас Снейп. Клянусь ни словом, ни делом не навредить хозяевам и исправно и верно нести службу.

Стоило домовику произнести последнее слово, как Тобиас ощутил легкое теплое дуновение ветра и магию, сконцентрированную в воздухе по всему дому.

– Молодец, Спик, – сказал он, глядя на торжественно кланяющегося домовика. – И что ты теперь намерен делать? Как это вообще происходит, где ты будешь жить, чем тебя кормить и платить же тебе тоже что-то надо?

Тобиас только сейчас осознал, что это ушастое недоразумение пришло в их дом и явно останется в нем, как выразилось, до самой смерти. «Жуть», – подумал он, представляя, что теперь нужно будет еще и о домовике заботиться.

– Спик исполняет ваши приказания, господин Тобиас. Спик готовит, гладит, следит за молодым господином, стирает, Спик все делает. Спик сам найдет место, где спать, Спик мало ест и Спику нельзя платить, господин. Оплата – оскорбление для честного эльфа, чья жизнь есть служение волшебнику, – произнеся последнее слово, Спик поклонился Тобиасу, в то время как последнего прошиб холодный пот. Он понял, что эльф, в отличие от Эйлин, сразу почувствовал магию в каждом из них.

– Ладно, – ответил Тобиас чересчур дружелюбно. – Тогда, тогда ты, наверное, можешь пойти поискать себе место для сна и, возможно, убраться на кухне?

Спик послушно кивнул и, взглянув на Тобиаса глазами, полными восхищения, поклонившись ему и Эйлин, вышел из комнаты.

– Что происходит, Эйлин? – Тобиас устало привалился к двери, закрыв ее за домовиком. – Почему твой папа решил поселить у нас это, даже не спросив, хотим мы того или нет? Это же неправильно как минимум и некультурно в конце концов. А если его заметит кто? Его даже обезьяной назвать не получится!

Эйлин прыснула со смеху, представив как знакомит миссис Хьюз и Спика, и как те пьют чай, рассуждая о средствах для полировки сковородок и кастрюль.

– Да пусть живет, я его с детства знаю, – развела она руками. − Домовики почти не заметны в быту, он оборудует себе нору где-нибудь в подвале и его особо видно то не будет. Они очень быстро все делают и правда не нуждаются в оплате.

– Все равно мне жутко рядом с ним, – сказал Тобиас, поежившись.

– А мне кажется, что ты ему понравился, – Эйлин, привстав на носочки, поцеловала мужа в щеку. – К тому же помощник мне очень не повредит. А от его еды ты придешь в восторг, обещаю.

Спустя месяц после появления Спика в доме, когда все стали понемногу привыкать друг к другу, Тобиас признал, что жизнь с домовиком становится куда лучше. Готовил он действительно божественно и непонятным образом умудрялся сократить расход продуктов едва ли не вдвое. Все продовольствие он тоже покупал сам, правда в волшебных лавках, и как оказалось, при обмене шиллингов на галлеоны, можно немного выиграть еще и на разнице курсов. Как и обещала Эйлин, Спик был практически незаметен для обитателей дома и появлялся, только если его позвать по имени.

Сам же эльф за первые несколько месяцев пребывания в Паучьем Тупике полностью изучил характеры и повадки всех его обитателей. Тобиас, представленный ему бывшим хозяином как маггл, сперва вызывал у Спика большое недоумение. От самого первого вечера, когда этот «великий господин», как про себя именовал Тобиаса эльф, ввел наказания в виде приседаний до момента, когда он, спустившись в лабораторию к гнезду Спика и присев на корточки, не приказал, а именно попросил держать от всех в тайне то, что он не маггл. Спик, конечно, как и подобает приличному домовику, пытался переубедить «Великого господина», приседал, приводил доводы о том, как была бы рада хозяйка, узнай она обо всем и снова приседал, но Тобиас был непреклонен. Как бы Спик не хотел восхвалять могущество господина, магия эльфов заставляла его четко исполнять просьбу хозяина, и в конечном итоге он смирился с положением дел.

Молодая госпожа вызывала в Спике легкую грусть по ее былым способностям. Он всеми силами старался облегчить ей жизнь и очень радовался, когда заметил наконец, что на щеках его любимицы появился румянец от долгих прогулок с сыном и появившегося свободного времени. Северуса домовик также полюбил всей душой и, как ему иногда казалось, ребенок отвечал ему взаимностью. Во всяком случае он почти не плакал в его присутствии, охотно играл с его длинными ушами, то и дело норовя их укусить, и периодически «делился» с ним «приготовленными» зельями из игрушечных пробирок.

Можно сказать, что с появлением эльфа жизнь Снейпов стала легче и вошла в колею, где каждый мог посвятить себя любимому делу и любимым людям. Эйлин вплотную занялась изготовлением зелий, сперва простеньких, но уже спустя год ей удалось заключить контракт с маленькой аптекой в Косой аллее, а через полтора скопить небольшую сумму на процент от продаж. Тобиас вовсю готовился к выпускным экзаменам, при этом не забывая подработать на фабрике и уделить время сыну и жене, однако, к его досаде и радости Эйлин, вампиры более не появлялись ни в больнице, ни в ближайших районах.

Не появлялись и гости в их небольшом домике. Соседи, кто с завистью, кто с недоумением смотрели на молодую семью, так неприлично и непонятно всем довольную, что начали потихоньку придумывать слухи один абсурднее другого. Впрочем, до самих Снейпов они каким-то чудом пока не дошли.

Отметив четырехлетие Северуса, Тобиас, поглаживая по голове жену, уснувшую на его груди, смотрел, как сын с радостью рассматривает набор для юных химиков, и, слыша, как Спик смотрит телевизор в гостиной внизу, чувствовал себя невероятно счастливым в своей необычной семье и просто радовался, что все хорошо.

Комментарий к Глава 12. Ушастый подарок

Конец первой части.

От автора.

Дорогие плюсующие, прекрасные молчаливые читатели. Очень интересно узнать Ваше мнение. Снейпы рассказывают мне историю и радуются каждому плюсу. Впереди много интересного, и им, как и автору, хочется дискуссий, мнений и обсуждений.

========== Часть 2. Глава 1. Алхимия и зубы ==========

– Опыт номер двенадцать. Мы берем корень златоцветника и смешиваем его с раствором марганцовки, добавляем три чайные ложки спирта, нашинкованного флоббер червя, гной бубонтюбера, три ложки коньяка и, − Северус, высунув кончик языка от усердия, преисполненный собственной важностью, аккуратно покачал колбу, – таким образом мы получаем раствор, способный пришивать лапы медвежат в, – он задумался, подыскивая нужное слово, – обратно в медвежат.

Закончив со вступительной речью, Северус подошел к испытуемому игрушечному медвежонку, тревожно глядевшему на происходящее в лаборатории пуговичными глазами, и вылил результат своего опыта на место, где должна была находиться правая лапа игрушки. Ожидая результата, он даже на всякий случай сделал шаг назад, но ни с медведем, ни с его лапой так ничего и не произошло. Тот так и сидел на высокой табуретке, смотря теперь ни то с насмешкой, ни то с укором на горе-испытателя.

− Спик пришел сказать, что маленькому господину пора чистить зубы и спать, − сказал эльф, украдкой наблюдавший за действиями Северуса из-за двери.

− Хорошо, Спик, – опустив голову, сказал Северус. − Ты ведь приделаешь лапу обратно, правда?

Спик, вздохнув, только покачал головой.

– Хозяйка запретила, сэр. Хозяйка не хочет, чтобы вы думали, будто все можно решить магией, и Спик боится, что Северус Снейп сам должен пришить лапу.

− Пришил бы, если бы мог, − огорченно пробормотал он, беря медведя за оставшуюся лапу и неловко стягивая того со стула. Едва стоило Северусу сделать несколько шагов, как позади него что-то хрустнуло, и медведь простился со второй лапой. Впитавший в себя воду, он неловко остался лежать возле стула, а Северус, глядя на кусок ткани в руке, почувствовал себя настолько несчастным и одновременно настолько сильно ему было жаль медведя, что слезы непроизвольно брызнули из глаз. Он даже не обратил внимание на щелчок, раздавшийся где-то рядом с ним, пока Спик, с грустью наблюдавший за происходящим, не дотронулся до его плеча, что-то восторженно лепеча.

− Что? – всхлипнул Северус, вытирая глаза рукавом рубашки.

− Маленький господин починил медведя. Маленький господин будет великим волшебником! – причитал Спик, потрясая медвежонком, который выглядел так, будто его только что принесли из магазина.

− Ты починил Фогги! Спасибо, Спик! – Северус на радостях стиснул домовика в объятиях, едва не лишив беднягу возможности дышать. – Я никому не скажу! Честно!

− Не Спик, сэр. Северус починил! Вы, сэр! – пискнул Спик, отвечая на объятие и одновременно пытаясь выкрутиться из детских рук. − Ваша магия проснулась, сэр!

− Я? – Северус удивленно уставился на свои руки, пытаясь вспомнить, делал ли он что-либо волшебное. – Я ничего не делал, я просто захотел, чтобы Фогги был целым.

− И вот! − Спик потряс медвежонком. – Спик так счастлив!

− Спик, я конечно понимаю, что вы с Северусом одна банда, но я послала тебя за ним еще десять минут назад! − Эйлин, с раскрасневшимися от негодования щеками, одетая лишь в желтую ночную сорочку и тапки, рассерженно спускалась по лестнице. – Мерлин! Северус, я же запретила трогать мои запасы!

Она растерянно оглядела лабораторный стол и, мысленно пытаясь просчитать, во сколько ей обойдется срочный заказ крыльев златоглазки, начинала закипать еще больше.

– Северус! – крикнула она, заставив того вздрогнуть. − Объясни мне, почему ты, во-первых, посмел трогать ингредиенты и, во-вторых, зачем? И я надеюсь, что ты очень хорошо подумаешь перед тем, как мне ответить.

− Я, − Северус запнулся, пытаясь сдержать так не вовремя подступающие слезы. – Я порвал Фогги и пытался починить его при помощи зелий.

Эйлин прикрыла глаза, разрываясь между желанием рассмеяться и хорошенько дать сыну по попе за испорченные ингредиенты. Глубоко вздохнув, как учил ее делать в таких случаях Тобиас, она прикрыла глаза и медленно дважды сосчитала до пяти и обратно.

− Ты хоть понимаешь, что он не живой? Он кукла, Северус. Эту лапу можно было просто пришить, − сказала она как можно спокойнее.

− Но ты запретила мне трогать иголки! – в сердцах воскликнул Северус, искренне не понимая, почему мама так злится. Да, в прошлый раз, конечно, он свалял дурака и понял это, стоило ему разрезать диванные сиденья и убедиться, что у дивана нет аппендицита, а то, что он нащупал под обивкой, было всего лишь пружиной. Но сейчас-то речь шла о спасении Фогги, который, что бы там не говорили, конечно же был живым. Не может же неодушевленная игрушка так много говорить одним взглядом. Северус даже подозревал, что ночью, когда все спят, Фогги оживает и лакомится вареньем на кухне и именно поэтому утром медвежонок частенько лежит не рядом на подушке, а на ковре у кровати.

− …трогать нельзя, понял! – услышал он, автоматически кивнув и поняв только, что случайно прослушал все, что говорила мама.

− Что ты понял? – заподозрив неладное, спросила Эйлин, приподняв одну бровь и вопросительно глядя на сына.

− Иголки трогать нельзя, − наугад пробурчал Северус, пытаясь как можно сильнее исказить первое слово.

− Я с тобой свихнусь скоро! – воскликнула Эйлин, всплеснув руками. – А ну марш чистить зубы и спать! И чтобы без взрослых шагу твоего больше не было в лаборатории!