Текст книги "Мгновения жизни (СИ)"

Автор книги: NeumannF

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 43 страниц)

Долгие месяцы ожидания очередного визита Чарли тянулись, словно кто-то специально задался целью нарушить естественный ход времени. Ситуация в Англии становилась все хуже, и в декабре Тобиасу пришлось отвлечься на проблемы с больницей. Дела, что поначалу шли очень хорошо и давали прекрасные результаты, не выдержали натиска политических игр. Вампиры потихоньку мигрировали, в отличие от оборотней, не желая принимать участие в войне. Многие из тех, кому пришлась по душе работа в медицине, теперь трудились в американских клиниках Тобиаса и других больницах, у всякого, кто был согласен нанять такой своеобразный персонал. Больницу в Англии было решено сделать сугубо маггловской, и, едва начав обучать студентов в условиях отсутствия магии, Тобиас был вынужден отложить идею на более долгий строк.

Эйлин в свою очередь поддерживала мужа как могла, но сама еле справлялась с тем, чтобы не сойти с ума от постоянных страхов и переживаний. Ей казалось, что судьба будто решила отыграться на ней за долгие годы счастья и теперь старательно испытывает ее на прочность. Пытаясь как можно меньше думать о плохом, Эйлин сверх меры нагружала себя всей возможной работой так, чтобы вечером у нее хватило сил лишь чтобы раздеться и лечь спать.

Шарлотта, видя состояние родителей, единственная пыталась сохранять в них последние искры позитивного настроя. В отличие от всех, она твердо верила, что брат справится и выживет судьбе назло. Вместе с тем самым парнем, что так опрометчиво признался ей в любви на крыше городской высотки, она все свободное время уделяла помощи родителям в клинике и поддерживала их всеми силами.

Тем не менее новость об убийстве Дамблдора прозвучала как приговор. И если еще секунду назад Эйлин верила дочери, что все обойдется, то теперь буквы, написанные на желтоватой газетной бумаге, лишили ее последней надежды. Жадно вчитываясь в текст статьи, она ждала и одновременно боялась увидеть имя сына, но не нашла ни одного намека на его причастность к смерти директора. Несколько недель спустя Чарли, не в силах внятно описать то, что узнала со слов Северуса, просто вынула из кармана длинной черной юбки пробирку с очередным воспоминанием.

Наблюдать то, как внешне совершенно бесстрашно и хладнокровно сын произносит смертоносное заклинание, смог только Тобиас. Незримо присутствуя на астрономической башне, он видел, как на самом деле тяжело дались его сыну эти страшные два слова. А вернувшись из воспоминаний, он долго сидел в своем кабинете, всей душой желая оказаться сейчас рядом со своим ребенком, помочь ему, утешить и защитить от всего на свете.

Очередное лето без сына, ставшее уже привычным, озарилось легкой вспышкой радости. Улучив момент, Лиам (а именно так звали того романтичного юношу) сделал Шарлотте уже настоящее предложение руки и сердца, не забыв предварительно попросить разрешения у ее родителей. Тобиасу парень дочери нравился и в чем-то напоминал его самого. Сын простых рабочих, Лиам Роуз всеми силами пытался стать хорошим целителем, и отвлечь от очередной книги его могла только любовь. В Шарлотту он влюбился с первого же взгляда и после старательно искал с ней встречи, уверенный, что такая девушка никогда не обратит внимания на такого ботаника, как он сам. Осознав, что больше не в силах скрывать от Шарлотты свои чувства, он признался ей и был вознагражден вечером танцев и обещанием свидания, которое закончилось планами на новую встречу.

Окрыленный любовью, он даже не замечал, что Шарлотта просто согласилась быть с ним рядом от чувства безысходности. Ей льстило это внимание и забота, с которой парень готов был бежать к ней по первому зову и исполнять любой каприз. На протяжении четырех лет Лиам воплощал для Шарлотты едва ли не все романтичные сценки из фильмов, что видел.

Очередной раз смотря, как он стоит под окнами дочери с магнитофоном в руках, даже Эйлин изменила к нему свое изначально скептическое отношение. Как матери, ей очень нравилось то, что Шарлотта оказалась в компании надежного и любящего ее мужчины. Наблюдая, как Шарлотта с улыбкой надевает кольцо на палец, Эйлин не смогла сдержать слез радости и грусти от того, что ее маленькая дочь стала уже совершенно взрослой.

– Хороший выбор, ― похвалила Шарлотту Чарли, руками помогая собрать со стола посуду, оставшуюся после ужина. ― Во всяком случае, он внушает чувство надежности.

– Да, наверное, ― пожала плечами Шарлотта. Приоткрыв было рот, она хотела сказать еще что-то, поделиться тем, что в действительности ей все равно, есть ли этот парень в ее жизни, но отчего-то резко передумала в самый последний момент. Присмотревшись, она вдруг поняла, что та Чарли, которую однажды привел в дом брат, совсем не похожа на ту, что сейчас стоит перед ней и старается выглядеть сильной и веселой. У этой Чарли уже не было того задора в глазах, а игривое выражение на лице сменилось маской вечной тревоги и страха за любимого человека.

В отличие от Шарлотты, не до конца осознающей, что происходит в Англии, Чарли, бывающая там раз в месяц, видела собственными глазами и закрытые магазины Косой аллеи, и страх в глазах волшебников. После рождества она решила нарушить привычное расписание и, активировав портал, тайком пробралась в школу, где пришла в ужас от царящей там тяжелой атмосферы. Так и не сумев найти Северуса, чтобы рассказать ему очень важную для них двоих новость, она проплакала всю ночь, искренне ненавидя себя за то, что, как и его родители, пообещала не рисковать собой ради его жизни. А потом он отменил и без того редкие свидания. В коротком письме сухим и официальным тоном Северус ставил Чарли в известность, что слежка за ним усилилась и подвергать ее опасности он больше не может. Единственное, что он согласился делать – это присылать Ванессу с новыми порциями воспоминаний и заклинал ни в коем случае не слать ему никаких писем.

***

Второе мая началось для Снейпов как самый обычный весенний день. Теплая погода располагала к долгим прогулкам, и Тобиас сперва занес Чарли новые воспоминания, а затем отправился дальше, намереваясь провести этот день как можно более продуктивно.

Эйлин осталась дома, решив устроить себе выходные на день раньше. Смотря одну из взятых на прокат в видеосалоне романтичных комедий, она даже не представляла, что в этот же самый момент Тобиас отчаянно пытается спасти жизнь их сыну.

Едва разобравшись с делами, он услышал чересчур громкий хлопок для обычной трансгрессии и, выбежав на звук, увидел, что Ванесса, абсолютно белая, из последних сил держит на руках Северуса, всего в крови и без малейших признаков жизни.

Тобиас замер, и мир вокруг него будто застыл на мгновение, а после все закружилось с бешеной скоростью. Персонал клиники мгновенно засуетился. Пока Ванесса, держась из последних сил, объясняла одному из целителей, что произошло, Северуса уже готовили к операции. Вопрос от том, кто именно будет оперировать, отпал сам собой, когда Тобиас, словно выйдя из анабиоза, с силой оттолкнул коллегу от раковины.

– Своего сына спасать буду я, Малик, ― процедил он, ― и, включи магнитофон, пожалуйста. Мне нужна музыка, − сказал Тобиас, отчетливо понимая, что если ситуация будет хоть чем-то отличаться от обычной операции, то он рискует потерять сына.

«I need a hero», − зазвучало из динамика, и он словно перенесся в другое измерение, оставляя чувства где-то за границей сознания. Перед ним как обычно была рабочая область, в данном случае – шея, с рваными ранами, нанесенными неведомой ему змеей. Сконцентрировавшись и почувствовав в руках привычное тепло, он принялся аккуратно сшивать, соединять и сращивать ткани, с удовлетворением наблюдая, как по восстановленной артерии вновь бежит кровь, а давление на дисплее монитора медленно, но верно ползет вверх. Но все же результат его не устраивал.

− Ванесса, − крикнул Тобиас, и та, так и не вышедшая из операционной и все это время тихо сидящая в углу, хотя и переодетая ворчливой медсестрой в стерильную больничную униформу, встрепенулась и внимательно посмотрела на Тобиаса, − знаешь что-нибудь про эту змею?

− Слышала только, что пару лет назад она же напала на одного мужчину и тот выжил, но, как говорят, яд растворял то ли маггловские швы, то ли с заживляющими плохо шел, − она замялась, пытаясь вспомнить точнее, но Тобиас ее уже не слушал. Упорно произнося нужные заклинания, он ждал, когда же закроются края раны, и, опустив палочку, выдохнул, чувствуя триумф от победы над смертью.

− Нужен диализ и никакого кроветворного, – уверенно сказал Тобиас. Жизни Северуса уже ничего не угрожало, но само его состояние вызывало у Тобиаса большие опасения. ― Только донорская кровь, – уточнил он и, поручив дальнейшую заботу о сыне одному из ассистентов, довольно отошел, наблюдая за его действиями. − Перед диализом возьмите анализ на содержимое этого яда, не хотелось бы иметь проблемы в будущем, − произнес он и, для верности взмахнув палочкой по появившимся в воздухе рунам, проверил состояние Северуса. Наконец, удовлетворенно кивнув самому себе, Тобиас поздравил команду с очередной успешной операцией и, дождавшись, пока стихнут последние аккорды очередной песни, выключил магнитофон.

Едва дверь операционной захлопнулась, а каталка с Северусом исчезла из вида, Тобиас сел на пол в том же месте, где и стоял, только сейчас позволяя себе чувствовать и переживать. Он стащил с головы хирургическую шапочку, машинально протерев ею пот со лба, и словно издалека услышал удивленный возглас Ванессы.

− Что? – спросил Тобиас, тяжело дыша и чувствуя себя так, будто как минимум в одиночку сражался в драконом. − Что-то не так?

− Ты бледный и седой, − произнесла Ванесса. Касаясь волос Тобиаса, она думала о том, что всегда считала метафорой выражение «поседеть за минуту». – Клянусь, ты же не был таким белым, когда я принесла его.

− Я давно белый, ― ответил Тобиас и, заставив себя встать, всмотрелся в отражение в стеклянной двери. Взмахнув палочкой, он произнес заклинание, которым так любила подшучивать над ним Эйлин, и, горько усмехнувшись, наблюдал, как волосы, будто нехотя, медленно темнеют и становятся прежнего цвета.

− Знаешь, чего я боюсь больше всего? – спросил он у Ванессы, все еще наблюдающей за его действиями с видом исследователя. − Я боюсь момента, когда он придет в себя. Я так давно его не видел, так давно, − он запнулся, чувствуя, что слезы мешают говорить, наклонил голову и потряс ей, словно надеясь вытрясти этот комок горя, но не выдержал и заплакал навзрыд.

Ванесса, в мгновение ока оказавшись рядом, успела поймать его от очередного падения на кафель и теперь, аккуратно спустившись и поддерживая Тобиаса за плечо, качала его, словно ребенка. Молча она гладила его по голове, понимая, что любые слова сейчас будут бесполезны и что людям подчас очень нужно просто выплакать все эти годами накопленные слезы.

− Спасибо, − одними губами прошептал Тобиас, но она прекрасно расслышала и очередной раз заботливо погладила его по голове.

− Все будет хорошо, поверь, − ответила она чуть хрипло. Утешая Тобиаса, она сама еле дышала, ощущая острую потребность восстановить силы, − после моей крови он бы не умер еще как минимум сутки, она и не таких на ноги ставила. Да и Феликс он не зря выпил.

− Феликс? – удивился Тобиас, отстраняясь и пытаясь понять, не вступят ли лекарственные зелья в конфликт с «жидкой удачей», − когда?

− Не могу сказать, ― пожала плечами Ванесса. ― Я просто увидела это в его памяти, когда пыталась прочистить рану, − пожала она плечами, −, но это же логично. Обычным людям редко так везет, начиная от способа его убийства, − Ванесса показала кавычки в воздухе, − и заканчивая тем, что магия перенесла меня к нему раньше, чем последствия могли стать необратимыми. Ну и бадьян я наверняка тоже по счастливой случайности забыла вынуть из кармана после покупки.

− И ты можешь увидеть воспоминания человека, просто выпив немного крови? – удивился Тобиас, пропустив мимо ушей практически всю ее речь.

− Да, − пожала она плечами, − по преданию – это наказание. Первый вампир, по слухам, обманул смерть и таким образом она наказала его, заставив видеть мгновения жизни тех, кого он убивал.

− И даже в донорской крови?

− Да, ― кивнула Ванесса, ― и это действительно трудно. Хотя, во втором случае, когда знаешь, что человек остался жить и даже стал здоровее, это просто забавные картинки, − она улыбнулась и, с трудом вставая, помогла Тобиасу подняться, − меня волнует то, как ты выглядишь.

− Устал просто, − измученно улыбнулся он. Еле передвигая ногами, Тобиас наконец избавился от пропитанного кровью медицинского балахона. Желая сказать Ванессе что-то еще, он охнул, морщась от внезапно накатившей боли в груди. Последнее, что смог увидеть Тобиас ― бледное лицо вампира и тусклые силуэты интернов, со всех ног бегущих в его сторону.

========== Глава 2. Самое большое разочарование Мортимера Снейпа ==========

Тобиас просто сидел на диване и думал о том, что забыл о чем-то очень важном. Обстановка вокруг была привычной и до боли знакомой, но все же какая-то значимая деталь ускользала из памяти, не давая ему полностью расслабиться. Ругая себя за глупую паранойю, он огляделся по сторонам в надежде что-то вспомнить, но в маленькой гостиной дома в Паучьем Тупике все было как раньше. Тем не менее что-то все равно было не так, и даже летний ветерок, колышущий почти прозрачную штору возле окна, отчего-то казался ему неправильным. Впрочем, все мысли быстро отошли на задний план, когда Эйлин тихо подкралась к нему сзади и, нежно прижавшись губами к мочке уха, задержалась на мгновение и скользнула поцелуем по шее. Тобиас только рассмеялся в ответ и заинтересованно повернулся к ней, перехватывая поцелуй.

– Иди-ка сюда, ― пробормотал он и ловко усадил Эйлин себе на колени.

– Воспользуемся случаем, пока наш непоседливый ребенок проводит время со своей рыжей подружкой? ― ответила она вполголоса. Расстегнув несколько пуговиц, она ловко отогнула край его рубашки и мягко погладила по груди. ― Хотя, вообще-то, я шла тебя кое о чем попросить, ― игриво добавила Эйлин, зарываясь руками в волосы на голове Тобиаса и целуя его в губы. ― О чем-то не слишком интересном и увлекательном, но вполне способном подождать.

Занятый пуговицами на ее платье, Тобиас лишь удивленно промычал и, расстегнув несколько, с удовольствием провел языком по представшей его взору коже рядом с тонким кружевным бельем.

– И что бы это могло быть? ― увлеченно промурлыкал он, продолжая расстегивать ее платье, ― заварить тебе чаю?

– Нет! ― рассмеялась Эйлин. Как раз в это время Тобиас справился с последней пуговицей и победно провел подушечками пальцев по плоскому животу жены, любуясь ее фигурой. ― Еще угадывай.

– Ну, ― протянул он, очерчивая дорожку вокруг ее пупка, ― тогда, может, ты хочешь, чтобы я приготовил обед?

– Я сказала, не увлекательное и не интересное, ― ответила Эйлин. Приподнявшись, она легонько щелкнула его по носу и за одно избавилась от бюстгальтера. Мгновенно забыв о ее животе, Тобиас тут же прильнул к ее груди, ластясь и едва не мурлыча от удовольствия.

– Отгадывай же, ― потребовала Эйлин. ― И сними рубашку, а то не честно.

Она деланно нахмурилась и с удовлетворением посмотрела, как Тобиас быстро стаскивает с себя не только рубашку, но и всю одежду сразу.

– Надеюсь, никто не решит заглядывать в окна, ― пробормотала Эйлин, кинув на окно опасливый взгляд.

– Да и пусть смотрят, ― фыркнул Тобиас, спешно стягивая с нее трусики и удобно устраиваясь между ног, ― и завидуют нашему счастью.

Эйлин хотела рассмеяться, но не успела и вместо смеха лишь тихонечко застонала от накатившей волны удовольствия. В следующие несколько секунд она, найдя для себя самое удобное положение на не самом удобном стареньком диване, вообще перестала о чем-либо волноваться.

– Так что ты там хотела меня попросить сделать? ― спросил Тобиас спустя некоторое время, удовлетворенно глядя на ее счастливое лицо с маленькими капельками пота у корней волос.

– Машинка закончила стирку. Выжми белье, пожалуйста, ― приходя в себя после спонтанной близости ответила Эйлин, восстанавливая дыхание и хитро улыбаясь. ― И да, я знаю, что я коварная женщина.

– О да, ― рассмеялся Тобиас, задорно округлив глаза, ― коварная и хитрая. ― Хотя я определенно не против, если все твои просьбы будут начинаться подобным образом. Я всеми руками за.

Заражаясь от Эйлин ее задорным смехом, Тобиас легко поднялся со старенького дивана и, пройдя несколько шагов до двери, ведущей в подвал, открыл ее и тут же очутился в самом настоящем и с детства знакомом морге. Моргнув, он просто зашел внутрь и отчего-то даже не удивился столь резкой смене локации. С его чувствами, как и с миром вокруг, сейчас вообще творилось что-то непонятное. Секционные столы сейчас казались удивительно высокими, и Тобиас наклонил голову набок, не в силах понять, что же именно кажется ему особенно странным. Впрочем, в следующую секунду отец довольно грубым шлепком по спине вернул его в реальность.

– Долго ты еще в облаках летать собираешься, а? ― спросил Мортимер. С силой сжав плечо сына, он подтолкнул его к столу, на котором лежал свежий труп высокого черноволосого мужчины. Мужчина кого-то очень отдаленно напоминал Тобиасу, и он несколько минут просто всматривался в бледное и явно усталое лицо, пытаясь вспомнить, где видел его раньше. Мортимер, видимо, уже заранее произвел все необходимые процедуры, и на соседнем с телом столе были аккуратно разложены вынутые органы.

– Рассказывай, что это такое? ― рыкнул Мортимер. Устав ждать, пока сын вдоволь налюбуется на труп, он развернул ребенка к себе и указал рукой на один из органов. ― Не ответишь – и я тебе такого ремня вспылю, что неделю еще встать не сможешь. Ну?

– Сердце, ― ничуть не испугавшись, ответил Тобиас. ― А причина смерти, предположительно, инфаркт, ― добавил он, не дожидаясь следующего вопроса.

– Смерть еще не наступила, ― хмыкнул Мортимер и отвесил Тобиасу легкую оплеуху, ― ты что, слепой?

Тобиас подошел поближе и увидел, что сердце, как и другие органы, лежащие на столе, по-прежнему функционировали, будто все еще находятся внутри тела. Приподнявшись на мысочки, он дотронулся до сердца своим маленьким детским пальцем и снова получил увесистый подзатыльник.

– Не суй свои грязные ручонки куда не следует, ― рыкнул на него отец. ― Что нужно делать при инфаркте? А?

– Я бы сделал операцию. Тут на лицо полная закупорка кровеносного сосуда и поражение клапанов. Стент* тут просто не поставишь, нужно менять клапаны на искусственные и вшивать шунты, ― буднично объяснял Тобиас, наглядно показывая, куда и что нужно вставлять. ― А еще можно воспользоваться несколькими хитрыми заклинаниями, ― ухмыльнулся он, видя, как поморщился отец. Пошарив в карманах, Тобиас вытащил свою волшебную палочку и уже собрался продемонстрировать отцу навыки, как в следующий момент морг исчез, а они оба оказались в знакомой операционной палате Вишневой клиники.

– И тем не менее ты все еще здесь, да? ― глумливо осклабился Мортимер. ― Уж прости старику небольшой спектакль и то, что помешал предаваться воспоминаниям о сексе с женушкой. Но с другой стороны, для этого у тебя будет целая вечность.

– Обидно, ― отозвался Тобиас. Глядя вокруг, он вдруг понял, почему все вокруг казалось таким сюрреалистичным. Мортимер вопросительно приподнял бровь, явно требуя пояснений. ― Обидно, что из всех возможных галлюцинаций мой мозг выбрал именно тебя, отец. А ведь все так хорошо начиналось, ― фыркнул Тобиас и теперь уже совершенно точно вспомнил, что с ним случилось.

– Ну так скоро продолжится. Думаешь зря я за тобой пришел? Вон, сердце-то твое, похоже, все-таки дало остановку, ― сказал Мортимер, указывая на целителя, что пытался запустить сердце Снейпа. Он нервничал, и хотя Тобиас не мог слышать голоса, по губам было очень хорошо понятно, что тот предпринимает уже не первую попытку запустить сердце и очень переживает, как и все, кто находится рядом. Даже Ванесса, прикрыв рот ладонью, явно не замечала, как по ее щекам катятся слезы.

– Это даже не реальность, ― пожал плечами Тобиас. Он был почти уверен в своих словах, но все же занервничал, понимая, что целитель Эддард упускает драгоценное время и делает совсем не то, что нужно, ― все, что я вижу, лишь проекция моего мозга. Это доказывает предыдущая галлюцинация в морге, где я видел свое сердце. Мозг просто кричит мне о проблеме, и на самом деле Эддард – очень хороший целитель и вряд ли бы вел себя, как этот, ― сказал Тобиас, указывая на суетящегося рядом с его телом медика.

– Ты про отмирающие нейроны? ― уточнил Мортимер. ― Если да, то эту фигню почти и не ощущаешь. В общем-то, я даже не помню, как это. Ну погасло все, а потом оп – и я тут. Как и ты, в общем-то. Смотри, ― он указал желтоватым пальцем на то, что происходило в операционной.

Теперь Эддард стоял над Тобиасом, понуро повесив голову, а на лицах остальных присутствующих, включая Ванессу, застыл ужас осознания. Монитор показывал сплошную полосу и, судя по движению губ целителя и взгляду на часы, сейчас тот называл время смерти.

– Что-то мне не нравится эта галлюцинация, ― пробормотал Тобиас, чувствуя, как с его телом происходит что-то странное. Его вдруг затрясло и, глядя на распростертого самого себя на операционном столе, он начал жадно хватать ртом воздух.

– Так всегда бывает, ― буднично сказал Мортимер, ― душа окончательно отделяется от тела, и это немного неприятно. Потерпи, и пойдем уже. Бабушка будет рада тебя видеть, между прочим. Да и пес твой тоже.

– Плевать мне на пса, ― через силу произнес Тобиас. ― Я жене обещал, что вечером вернусь домой, и мне побоку, кто и где меня ждет.

Превозмогая тупую боль, разлившуюся во всем теле он сделал шаг к самому себе на операционном столе и затем, стараясь не упасть от головокружения, подошел еще как можно ближе. Протянув руку, он из последних сил собрал всю свою энергию и желание жить, а после направил в центр грудной клетки, где замерло его собственное сердце. Нужное заклинание само сорвалось с языка, и рука, сверкнув ярким светом, внезапно стала медленно растворяться в воздухе. Запаниковав, Тобиас оглянулся на отца, который явно оторопел от его действий и теперь обиженно смотрел на исчезающего на глазах отпрыска. Последнее, что смог увидеть Тобиас перед тем, как полностью раствориться, это то, как отец разочарованно махнул рукой и, развернувшись, вышел из операционной.

А потом была темнота и писк. Писк все нарастал, протяжный, однотонный, пугающий и выводящий из себя писк, означающий, что настало время констатировать смерть. В следующую секунду писк резко оборвался и превратился в прерывистое пикание, а вместе с ним пришли боль и шум. Шум вокруг нарастал, и Тобиас даже смог различить отдельные голоса, кричащие, что нужно поскорее наложить какие-то заклинания. Прежде чем он успел что-то подумать и осознать, снова наступила темнота.

А потом опять был свет. Он был настолько ярким, что глаза раскрылись сами собой и сразу же заслезились от внезапной рези. Сделав вдох, Тобиас тихонько застонал, резко почувствовав себя так, будто на его грудную клетку как минимум сел слон.

– Говорила же, что все хорошо будет, ― услышал он чей-то ворчливый голос и, вновь с усилием приоткрыв глаза, увидел Эйлин, которая, вопреки ожиданиям, улыбалась, а не плакала. ― Мы с ним столько всего пережили, что какой-то там инфаркт для него вообще ерунда, Эддард. Видишь, он уже в сознании и определенно жив.

– Чудо, ― прошептал Эддард, убирая фонарик. Взмахнув над Тобиасом волшебной палочкой, он всмотрелся в появившиеся руны. ― Просто чудо. Такого не бывает, чтобы люди воскресали, да еще и без малейших последствий.

– Я и не умирал, ― подал голос Тобиас и поразился, насколько слабо он сейчас звучал, ― я просто погулять вышел.

Эйлин рассмеялась, отмечая, что если ее муж шутит, то определенно он жив и здоров. Целитель в ответ развел руками и, поправив капельницу, вышел из палаты, давая супругам возможность побыть вдвоем. То, что его босс выжил, он считал чудом и искренне надеялся, что Тобиас никогда не узнает о том, как вначале он облажался и лишь потом сообразил, как именно нужно действовать.

– Не пугай меня так больше, хорошо? ― спросила Эйлин, нежно касаясь ладонью его щеки. ― Я же не смогу без тебя.

– Потому я и вернулся, ― ответил Тобиас и поморщился от неприятного ощущения. Рану, конечно, уже залечили, но он знал, что болезненные ощущения после операции будут сопровождать его еще дня три. ― Что мне на том свете без тебя делать? С собакой играть?

Он слабо улыбнулся, видя, как Эйлин, уже не сдерживая себя, улыбается и плачет одновременно.

– Кроме шуток, принцесса, ― усмехнулся он, ― я действительно видел все со стороны и вернулся. В очередной раз не оправдал надежды отца и даже умудрился получить затрещину. Ну и с тобой переспать. Правда, позже выяснилось, что это было всего лишь воспоминание, но…

Договорить ему не дали. Эйлин буквально впилась в его губы, целуя так жадно, словно от этого поцелуя зависела жизнь всего мира. Наплевав на все нормы и правила, она скинула с себя туфли и, забравшись на койку, легла рядом с мужем. Вдыхая его запах и не в силах найти какие-либо слова, Эйлин обнимала его, не желая отпускать от себя ни на секунду, и просто радовалась, что может слышать, как все еще бьется его сердце.

– И долго меня не было? ― спросил Тобиас. Свободной рукой он медленно перебирал ее волосы, разметавшиеся по подушке. Присутствие жены рядом успокаивало и создавало чувство невероятного уюта и счастья.

– Пять часов, вроде, ― отозвалась Эйлин, ― мне сообщили лишь тогда, когда ты уже ожил и тебя перевезли из операционной. Обидно, ― она вздохнула, сильнее прижимаясь к его плечу, ― я думала, что я обязательно почувствую, если с тобой или детьми что-то случится, но этот день был совершенно обычным. Даже мысли никакой не было, что тебе или Севу плохо.

– И как он? ― заволновался Тобиас, вспомнив, что предшествовало его инфаркту.

– Нормально, в себя пришел. Чарли сейчас с ним и вроде бы возвращает память. Не знаю, ― Эйлин вздохнула, ― я, наверное, ужасная мать, но, узнав о том, что случилось, я первым делом пошла к тебе и про состояние Сева знаю только со слов целителя.

– Ты самая лучшая мать, ― уверил ее Тобиас, ― самая лучшая в мире. Думаю, что ты поступила правильно, дав сыну шанс сперва пообщаться с матерью его будущего ребенка. Очень надеюсь, что Чарли даст нам воспоминания о том, как именно он отреагирует на эту новость. Хочу видеть эти глаза, ― мечтательно проговорил Тобиас, рисуя в голове вид изрядно обалдевшего Северуса.

– О да, ― усмехнулась Эйлин ему в ответ, ― Чарли даже не надеется, что он обрадуется. Хотя я считаю, что тут либо радоваться, либо ничего. Изменить все равно уже ничего нельзя.

– Все можно, ― философски заметил Тобиас, ― но не всегда нужно.

Прижав жену к себе, он по привычке попытался повернуться и поморщился, когда капельница напомнила о своем существовании, едва не упав супругам на голову.

– Я, конечно, все понимаю, что война окончена, все живы и даже инфаркт позади, но давай ты сперва отдохнешь? ― шутя проворчала Эйлин и снова поцеловала его в пересохшие губы. ― Хотя, я тут читала в одной книге, что даже простые поцелуи и объятия тоже могут обладать лечебным свойством.

– Ну так и лечи меня, ― хмыкнул Тобиас и прижал жену к себе как можно ближе. ― И пусть ничто на свете не разлучит нас.

Комментарий к Глава 2. Самое большое разочарование Мортимера Снейпа

*Стент – это легкая сетчатая трубка, достаточно прочная, чтобы обеспечивать каркас артерии длительное время. Стенты изготавливаются из сплавов металла (чаще кобальта) в соответствии с высокими технологиями. Существует множество видов. Они отличаются по размерам, структуре сетки, характеру покрытия.

Источник: http://serdec.ru/lechenie/koronarnoe-stentirovanie-sosudov-serdca

========== Глава 3. Первый день после ==========

Спустя сорок минут целитель Эддард поставил Тобиасу капельницу со снотворным зельем. Эйлин, по-прежнему лежа рядом и наблюдая, как муж постепенно засыпает, шептала ему на ухо разные нежности и только сейчас окончательно поверила, что черная полоса жизни закончилась. Потянувшись, она покачала головой, разминая затекшую шею, и, наконец, решила заглянуть к сыну.

В глубине души Эйлин, как и Тобиас, боялась, что Северус слишком изменился, и потому оттягивала свидание как можно дольше. Приблизившись к палате, где сейчас лежал сын, Эйлин остановилась и вслушалась в разговор, доносящийся из приоткрытой двери. То, что Северусу трудно говорить, она догадывалась, но никак не предполагала, что его это не остановит. Шипя, как заправский василиск, он рассыпался в потоке недовольства, ругаясь на подозрительно молчаливую Чарли. Не в силах больше слушать его речи, Эйлин решительно открыла дверь и замерла, увидев его, полусидящего на койке.

В ее памяти, несмотря на все сценки из воспоминаний, он по-прежнему оставался молодым, и теперь, увидев его в реальности, выглядящего практически ровесником своего отца, Эйлин пораженно охнула. Изжелта бледная кожа на изможденном, худом лице, повязка на шее с небольшим следом крови от норовившей разойтись раны и потухший взгляд, заставили ее забыть все те слова, что еще секунду назад были в голове.

– Северус, ― прошептала она и, качая головой, подбежала к замолчавшему посреди фразы сыну. Он не отшатнулся и на удивление крепко обнял ее в ответ, словно боялся, что мать сейчас растает в воздухе.

Он тоже хотел сказать родителям многое и так же не мог подобрать ни одного слова, которое, в его понимании, не прозвучало бы глупо. Вложив в объятия все свои чувства, он осторожно поцеловал маму в щеку и краешком одеяла стер дорожку слез с ее лица.

– Я уже тут, ― сказал он тихим, сиплым голосом, ― и теперь уже точно никуда не уйду. Я в западне, если можно так выразиться, ― добавил он ехидным тоном и, сощурившись, посмотрел на Чарли.

А она была на удивление спокойной. Сидя в кресле возле окна, Чарли с грустной улыбкой наблюдала за общением матери с сыном и даже не думала возмущаться в ответ на его колкости.

– А где папа? ― спросил между тем Северус. Ожидая, что отец войдет следом за матерью, он с ожиданием посмотрел на входную дверь.

– Спит, ― улыбнулась Эйлин и заметила тень удивления на лице сына. ― Он очень сильно устал, спасая твою жизнь, и должен поспать. Придет, как только выспится.

– Это странно, ― недоверчиво прошептал Северус и уже было задумался о реальной причине отсутствия отца, как Эйлин перебила его мысли своим вопросом.