Текст книги "Мгновения жизни (СИ)"

Автор книги: NeumannF

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 43 страниц)

– Я прекрасно понимаю, что пока, ― Снейп специально сделал акцент на последнем слове, ― это не слишком прибыльное вложение. Считайте это моей маленькой прихотью, Эдмунд, ― улыбнулся Тобиас, ― назовите сумму.

– Даже и не знаю, ― промямлил Честейн, ― я могу выслать вам бумаги чуть позже, и мы договоримся… Больница же не в моей собственности, хотя, я думаю, что проблем в приватизации не возникнет… Я все сделаю, мистер Снейп! ― закончил он уже воодушевленно и с горящими от волнения глазами.

Кинувшись благодарить неожиданного визитера, Эдмунд запнулся о край стола, растянулся на полу и, быстро поднявшись, похожий на большое неуклюжее насекомое, принялся трясти руку Тобиаса. Рассыпаясь в обещаниях вывести больницу на новый уровень и вернуть ей былое величие, он едва ли не целовал Снейпов, постепенно отходящих к выходу, и, закрыв за ними дверь, немедленно схватился за телефон. Теперь у Эдмунда Честейна было очень много работы.

– Какого Мерлина лысого, Тобиас?! ― возмутилась Эйлин, пришедшая в себя лишь в лифте. ― Что ты за цирк устроил?

Пораженная внезапным решением мужа, который прежде никогда не сорил деньгами понапрасну и даже до сих пор экономил на многих мелочах, просто получая удовольствие от того, что на банковской выписке можно увидеть внушительную сумму, Эйлин была в шоке.

– Я почувствовал, что так будет правильно, ― уклончиво ответил Тобиас, продолжая улыбаться. ― Доверься мне, Эли. Я нутром чую, что должен это сделать. Я с самого детства мечтал о том, что однажды буду работать здесь, а потом, когда вырасту большим и богатым, стану владельцем этой больницы. К тому же мне бы хотелось иметь в собственности то, что некогда принадлежало моему «прекрасному» наставнику. Считай это старыми счетами…

– Но зачем? ― еще раз спросила Эйлин. ― Это все мило, но мне не хочется ради твоей мечты вновь переходить на консервы. Я даже представить не могу, сколько может стоить больница!

– У нас много… ― воскликнул Тобиас и, оглянувшись на людей вокруг, понизил голос, ― у нас много денег, Эйлин. Поверь, мы можем открыть еще парочку клиник и даже тогда нам не придется есть консервы.

Эйлин только фыркнула, слушая его рассуждения. Конечно же она прекрасно знала о том, что у них есть деньги и что этих денег даже более чем достаточно. Тем не менее покупка больницы казалась ей лишней головной болью, и подсознательно она боялась, что муж снова начнет посвящать работе все свободное время.

– Ты только детям не проболтайся о нашем богатстве, ― фыркнула она, ― а то они живо ему применение найдут.

– Не найдут, ― хмыкнул Тобиас, вспомнив, как однажды они оба решили не говорить детям об истинной финансовой ситуации. Они оба искренне хотели, чтобы и Северус, и, особенно, Шарлотта знали цену деньгам и цену того, как они достаются. ― Но что касается моих планов, то я уже придумал одну замечательную вещь, ― отозвался Тобиас. К удивлению Эйлин, он буквально светился от странной радости. ― Возможно, это прозвучит дерзко, но я хочу решить проблемы трудоустройства сквибов и существ. Разговор с Ванессой натолкнул меня на мысль, что вампиры по-прежнему не имеют возможности нормально трудоустроиться. Как и оборотни, и прочие существа, перечислять которых я не вижу смысла. Северус говорил мне, что в Британии существ не сильно жалуют, и можешь считать, что это проявление моего альтруизма. К тому же я давно заметил, что при обучении в нашей клинике студенты все равно мухлюют и используют магию. Проходя практику в стенах этой больницы, они не смогут этого сделать хотя бы из-за статута.

Тобиас хмыкнул, представляя себе, как студенты оттачивают навыки без использования магии, и почувствовал себя гением. Озадаченная аргументами мужа, Эйлин только удивленно пожала плечами.

– Хорошо, если все будет так, как ты думаешь, ― неуверенно пробормотала она. ― Англия не Лос-Анджелес, мы оба забыли здешние порядки и нравы, и, боюсь, не все задуманное может получиться.

– Не рискнем – не узнаем, ― парировал Тобиас.

Сжав руку жены, он закрыл глаза и, представив себе укромный уголок в собственном университете, трансгрессировал туда. Разговор с ректором вышел быстрым, и спустя еще пару часов Снейпы, собрав все нужные для переаттестации бумаги, смогли позволить себе немного погулять.

– Знаешь, что для меня самое непонятное? ― задумчиво произнесла Эйлин, оглядывая лужайку перед кампусом и размышляя, что та отдаленно напоминает ей о Хогвартсе. ― Самое непонятное – это то, что даже после стольких лет ты по-прежнему не перестаешь меня удивлять.

– И, сдается мне, тебя это радует. Так ведь? ― мурлыкнул Тобиас, целуя ее в мочку уха и незаметно активируя портал до дома.

Честертон не обманул, и к концу августа взмыленный почтальон доставил Снейпу пухлый конверт со всеми необходимыми документами для получения больницы в личное владение. Тобиас, занятый переаттестацией, мельком просмотрел документы и, удостоверившись, что все в полном порядке, перепоручил все дела Джерому. Сам Моррисон от идеи Снейпа в восторге не был, но счел ее весьма разумной и даже полезной. Поздним вечером, сидя на кухне собственной квартиры, он, отчаянно борясь со сном, прикидывал, как выгоднее оформить документы и то, как можно использовать новое владение для приумножения денег.

– Ты спать не собираешься? ― зевнув пробормотала Медея, проходя мимо мужа и замечая новую чашку с кофе на его столе. ― Подогреть тебе кофе?

– Пока что нет и пожалуйста, да, ― улыбнулся Джером и, откинувшись на стуле, устало потер глаза. ― Дались ему эти оборотни, да? ― простонал он, утыкаясь лбом Медее в живот.

– Как по мне, это очень благородно, ― улыбнулась она, ― он единственный, кто думает так далеко. Настоящий целитель с вечной тягой исцелять и помогать.

– Это точно, ― вздохнул Джером, вспоминая самый первый день своего знакомства с Тобиасом. ― А и правда, пойдем спать, а? ― он посмотрел на жену снизу вверх, любуясь ее лицом и мягкой улыбкой. ― Документы я завтра допишу. Может, ты тоже мне поможешь?

– Ну, я же твой личный помощник, ― фыркнула она. Запустив пальцы в его волосы и поцеловав в лоб, она нежно заглянула Моррисону в глаза, ― куда же я от тебя денусь, м? Завтра все и допишем. Вместе. Бумаги заполнять – это не те сумасшедшие тесты и лекции, которые сейчас вынужден терпеть Тобиас.

Порассуждав о том, что им всяко лучше, чем несчастному Снейпу, вынужденному ежедневно посещать три часа лекций, супруги пошли спать, не забыв поцеловать Кристофера. Спящий ребенок был похож на маленького ангела, и Джером, задержавшись в дверях на несколько мгновений дольше жены, от всей души пожелал Тобиасу всех мыслимых благ за все то, что он, Моррисон, сейчас имеет.

***

– К вам можно? ― спросили из-за двери, и Тобиас, кивнув, снова уткнулся в свои записи.

Стук и вопрос повторились, и Снейп, рассмеявшись своей оплошности, снова, теперь уже вслух, произнес разрешение войти.

– Привет, Мюррей, ― улыбнулся он, наблюдая, как в кабинет медленно и неуверенно заходит целитель. Обладая и так небольшим ростом, сейчас он казался совсем маленьким, будто хотел испариться и быть где угодно, но не здесь. ― Чем порадуешь?

Мюррей в ответ замялся, не зная, как начать и как вообще сказать своему боссу такие новости. Проклиная судьбу за то, что злополучная пробирка с ежегодными анализами Тобиаса досталась именно ему, Мюррей присел напротив Снейпа и вздохнул, но слова слезать с языка так и не хотели.

– То есть, не порадуешь, ― констатировал Тобиас. ― Ну раз не порадуешь, то хотя бы просто скажи, как есть, ― на удивление спокойно произнес он. ― Что, где, с кем, в конце концов, произошло.

– Я трижды проверил ваши анализы, ― начал Мюррей, заметив, как Тобиас вмиг напрягся, ― у вас Гентингтон, простите, ― выдохнул целитель. Произнеся название болезни он, казалось, сжался в размерах. ― Это болезнь, которая базируется на…

– Да знаю я, ― облегченно вздохнул Тобиас. ― Хвала Мерлину, я боялся, что будет хуже. Пока ты тут мямлил, уже подумал… Неважно, ― вздохнул Тобиас. ― Это, конечно, тоже плохо, но я не маггл и даже сейчас на вскидку могу выдать несколько способов купировать симптомы и отсрочить печальный конец на более долгий срок. Детей теперь только проверить надо от этой дряни, ― произнес он задумчиво. ― Что-то не так, Мюррей?

Целитель смотрел на Снейпа, раскрыв глаза от удивления. Он ожидал, что босс придет в ярость, уныние или выразит хотя бы какие-то эмоции, узнав, что неизлечимо болен, но на лице Тобиаса, казалось, не дрогнул ни один мускул.

– Вы в порядке? ― спросил целитель. ― Точно?

– Кроме того, что я неизлечимо болен и жить мне осталось лет тридцать или в лучшем случае сорок? Да, вполне, ― пожал плечами Тобиас. ― Это же целая жизнь, Мюррей. Повторю, что, по сравнению с маггловскими пятнадцатью, я вообще счастливчик. Да и лечение я начну сразу, а, значит, все будет хорошо, ― Тобиас устало улыбнулся. ― В данный момент больше всего меня волнует переаттестация и то, что в четверг мне придется стать наблюдателем в чужой операционной. Вот это огорчает куда больше, ― посетовал он. ― А по делу, если ты подберешь мне адекватное лечение, я буду очень благодарен. Ну и, конечно же, я буду благодарен, если все, что касается моего недуга, останется между нами.

Мюррей спешно поднялся со своего места и, пообещав сегодня же заняться поручением, удалился из кабинета. Едва за ним захлопнулась дверь, как Тобиас взмахнул палочкой и, наложив на дверь заклинание, мешающее посторонним проникнуть в кабинет, закусив губу, откинулся на спинку кресла. На душе было погано. Конечно, он сказал бедняге Мюррею приукрашенную правду. Волшебник действительно может успешно блокировать симптомы и жить много дольше, чем маггл, но вот одно Тобиас знал точно – ни одно зелье, которое он будет принимать, не сможет спасти его от страха, что в самый ответственный момент рука может дернуться. Отказ от операций был для Тобиаса сродни отказу от дыхания, и, представляя, как завтра будет наблюдать за действиями другого целителя, он с грустью думал, что, возможно, именно так и закончится его жизнь.

Комментарий к Глава 17. Спонтанное приобретение

Немного о хорее Гентингтона

http://spravzdrav.ru/spravochnik-boleznej/neurology/h/horeya-gentingtona/

========== Глава 18. Исповедь танцовщицы ==========

Эйлин не могла сдержать слез и, отчаянно цепляясь за шею Тобиаса, плакала так сильно, что он уже искренне жалел о своем решении поделиться с женой последними новостями.

– Ну, будет тебе, милая, ― шептал он, гладя ее по спине, ― ты так убиваешься, будто я завтра умру, а не через уйму лет! ― отчаянно произнес Тобиас.

Эйлин, услышав его слова, резко отшатнулась и, глядя на мужа опухшими от слез глазами, прижала свою ладонь к его губам.

– Не смей так говорить! ― всхлипнула она. ― Чтобы я больше никогда не слышала из твоих уст слово на букву «у», относящееся к тебе, понял?

– Понял, конечно, ― вздохнул Тобиас, ― но и ты пойми, что этого еще очень долго не случится. Да и с тем лечением, что мне подберет Мюррей, я уверен, что скорее, ― Тобиас усмехнулся, вовремя прикусив язык, ― вероятнее всего, я отправлюсь к праотцам от чего-то иного, нежели хорея Гентингтона. Или прогресс шагнет вперед, и генетики смогут найти средство, чтобы меня вылечить.

– Правда? ― недоверчиво спросила Эйлин. Все еще напуганная, она сильнее стиснула Тобиаса в объятиях. ― Ты действительно веришь в то, что говоришь, а не просто хочешь меня успокоить?

– Да, ― улыбнулся Тобиас. Он взял сухой платок и заново промокнул ее глаза от слез. ― Качество жизни, конечно, станет немного хуже. Зелий, к примеру, придется пить уйму. Но мы же целители, Эли. Мы всегда справимся. Вдвоем.

Эйлин кивнула и, тяжело вздохнув, вновь стиснула мужа в объятиях.

– Почему ты так спокоен? ― тихо прошептала она ему на ухо. ― Я бы на твоем месте, наверное, с ума бы сошла.

Тобиас задумчиво посмотрел в окно ее кабинета и, проведя рукой по волосам жены, пожал плечами.

– Может быть, потому, что я врач? ― спросил он. ― Я никогда не тешил себя надеждами на то, что проживу вечно. Человек начинает умирать с момента рождения, и его средняя продолжительность жизни чуть больше шестидесяти лет. Относительные счастливчики живут по семьдесят, восемьдесят и больше, но можно ли это назвать полноценной жизнью? А мы с тобой, к счастью, волшебники. Мы живем дольше, и даже с этой болезнью моя жизнь будет куда лучше, чем у иных ровесников – не магов. Обидно, конечно, что я вряд ли дотяну до ста или ста пятидесяти лет… ― Тобиас задумался, представляя себя в столь почтенном возрасте, и поцеловал жену в висок, ― главное не сколько, а как. Понимаешь?

Эйлин кивнула. Не желая размыкать объятий, она забралась с ногами на зеленую кушетку и вжалась в Тобиаса так, что почти вся уместилась на его коленях.

– Все будет хорошо, обещаю, ― еще раз прошептал он. ― Мы же клялись друг другу жить долго и счастливо и у… ― он запнулся, ― уйти в иной мир в один день, а я своих клятв не нарушаю.

Эйлин хмыкнула и против воли улыбнулась.

– Не отпущу тебя никуда, ― пробормотала она, утыкаясь в нагрудный карман его вишневого докторского халата. В этот же момент в дверь, по закону подлости, постучали. Бросив быстрый взгляд на наручные часы, Эйлин глубоко вздохнула и будто извиняясь посмотрела на Тобиаса. ― У меня запись на три, но я могу отменить, если хочешь.

– Не стоит, ― качнул головой Тобиас. ― Я лучше еще позанимаюсь. Итоговый тест сам себя не напишет, а я привык быть лучшим, знаешь ли.

Потянувшись, он быстро поднялся и, открыв дверь, нос к носу столкнулся с ожидающей разрешения войти Сарой. Увидев Тобиаса, она сильно покраснела и сперва отвела глаза в сторону, но затем, словно пересилив себя, поздоровалась.

Сара была уверена, что Северус обязательно рассказал всем о том постыдном Рождественском происшествии. Не веря, что подруга не в курсе, и считая, что та великодушно делает вид, будто ничего не знает, теперь Сара как можно реже старалась бывать в некогда любимом доме Снейпов.

– Рад тебя видеть, ― добродушно произнес Тобиас и замялся, понимая, что раз подруга его дочери пришла на прием к психологу, то радость от встречи, возможно, не слишком уместна.

Сара, напротив, сделала вид, что ничего странного не услышала, и с натянутой улыбкой поинтересовалась, может ли она войти в кабинет. Дождавшись ответного кивка, завершившего неловкую встречу, она быстро прошмыгнула за дверь.

Во время консультаций Эйлин терпеть не могла задавать клиентам общие вопросы. По ее мнению, человек, которого спрашивали о том, что же привело его в кабинет психолога, испытывал молниеносное желание побыстрее из него сбежать. Тем не менее начинать самую первую беседу всегда было не просто. Сейчас, дождавшись, пока Сара устроится в мягком уютном кресле, Эйлин участливо поинтересовалась, хочет ли она чаю.

Сара, до этого озиравшаяся по сторонам, вздрогнула и непонимающе посмотрела на Эйлин.

– Вы не злитесь на меня? ― спросила она, игнорируя вопрос о чае. ― Ну, за тот случай, на Рождество, ― дополнила Сара, заметив удивленный взгляд Эйлин. ― Я же… Ох, вы не знаете? Правда? ― удивилась она, только сейчас осознав, что ни Северус, ни Чарли на самом деле так и не рассказали никому о ее выходке.

Спрятав лицо в ладонях, Сара почувствовала себя еще большей дурой, чем все последнее время. Вспомнив, как отчаянно она избегала общения с подругой, ей мгновенно стало нестерпимо обидно и стыдно.

– Вы ведь никому и ничего не расскажете, правда? ― спросила она у Эйлин, теперь уже размышляя, что, пользуясь случаем, может попросить помощи в своей проблеме. Изначально Сара шла на консультацию только для того, чтобы извиниться и покаяться, но теперь ей очень захотелось поговорить и выплеснуть все, что копилось на душе долгое время.

– В конце первой консультации я подписываю контракт, где обязуюсь сохранять полную анонимность, ― пояснила Эйлин. ― Более того, многие воспоминания о сеансах я предпочитаю хранить отдельно.

Поднявшись, Эйлин распахнула створки небольшого шкафчика, стоящего возле окна. На коричневых полках аккуратными рядами блестели пробирки с переливающимися в них серебряными нитями воспоминаний.

– Есть вещи, которые я действительно не хочу держать в голове, ― пояснила она, пока Сара зачарованно смотрела на светящееся содержимое шкафа, ―, а есть люди, которые сами не хотят, чтобы я помнила о деталях наших консультаций. Если хочешь, после нашей встречи одну из пробирок я подпишу твоим именем и помещу в свободную ячейку. Доступ к этому хранилищу есть только у меня, и никто другой его не откроет.

– И вы ничего не вспомните? ― удивилась Сара. Не чувствуя себя причастной к миру магии, она знала лишь какие-то общие понятия, специально не обращая на действия и разговоры отца-волшебника никакого внимания.

– Качественно стереть воспоминание может только опытный легилимент, ― пояснила Эйлин. ― Воспоминания, помещенные в колбу, оставляют в памяти след, который больше похож на сон. Этот след полностью лишен эмоций и деталей, так что даже при всем моем желании я смогу вспомнить лишь факт нашей встречи, но не саму беседу.

Замолчав, Эйлин мягко улыбнулась, заметив, как Сара устроилась поудобнее в своем кресле и, по-видимому, приняла какое-то решение.

– В общем, я люблю вашего сына, ― будто через силу начала Сара. ― И может быть, это действительно очень глупо – говорить об этом с вами, но я больше не могу так…

Сцепив руки на худых коленях, она подавила желание немедленно разрыдаться. Помолчав еще какое-то время, она глубоко вздохнула и внезапно для самой себя ощутила, что ей плевать на чье-либо мнение, а затем признания и секреты, что она хранила в душе долгие годы, хлынули из нее потоком. Перескакивая с темы на тему, Сара сбивчиво рассказывала, как влюбилась в Северуса, еще будучи совсем ребенком, и как после таинственного исчезновения матери из ее жизни ей отчаянно хотелось ее разыскать, но спустя долгие годы отчаянных попыток пришлось бросить это занятие.

Для Эйлин же сюрпризом оказалось не то, что подруга ее дочери влюблена в ее сына, а то, насколько далеко зашло это увлечение. Слушая признания Сары, как мать, она еле сдерживалась от гнева и желания немедленно вытолкать вон эту глупую девицу, но, отринув эти чувства, она все же смогла заставить себя выглядеть спокойной.

– Откуда у тебя оборотное зелье? ― спросила Эйлин, прервав поток откровений.

Сара моргнула и смущенно улыбнулась.

– Я его сварила сама, ― потупившись, произнесла она, ― если мне очень хочется, то я могу сделать что-то волшебное. Может получиться любое заклинание, но только если я действительно этого сильно хочу. А я очень сильно хотела узнать его поближе и, ― Сара смущенно пожала плечами. Признание, что при помощи оборотного зелья она все же сумела провести с Северусом несколько ночей, далось ей не легко, но отступать было уже некуда.

– А ты точно уверенна в том, что это был именно Северус? ― в свою очередь спросила Эйлин. Ей с большим трудом верилось в то, что сын, вечно хвастающийся своим талантом легилимента, так глупо попался в руки этой пигалицы.

– Он был сильно пьян, ― пожала плечами Сара и, округлив глаза, дополнила: ― очень сильно. Но я делала это из-за любви. Я думала, что, если узнаю о нем все, я смогу сделать так, чтобы он влюбился. Теперь я понимаю, что это глупо, ― она усмехнулась, смущенно прикрывая глаза рукой, ― просто, тогда я готова была отдать последнее ради его объятий или простого взгляда в мою сторону.

Заметив выражение брезгливости на лице Эйлин, Сара отвела взгляд, чувствуя к себе еще большее омерзение.

– Когда я увидела эту Чарли, я как с ума сошла. Понимаете? ― спросила она, надеясь на положительный ответ. ― Все, что я делала с самого детства, пошло прахом. Разбилось, стало ненужным. Все мои успехи, мои танцы, где каждое движение я посвящала ему, понимаете?

Голос Сары дрожал, и она резко замолчала, не желая показывать, насколько тяжело ей дается это признание и то, как плохо она себя чувствует. Больше всего на свете ей не хотелось выглядеть слабой и показать, как больно было ощущать крах всех надежд и мечтаний. До Рождества Саре казалось, что еще чуть-чуть, еще несколько лет – и Северус заметит ее и обнимет ее настоящее тело, а не позаимствованное у случайной прохожей.

– Возможно, ― тихо произнесла Эйлин. Закрыв лицо руками, она медленно втянула в себя воздух, даже не представляя, что может сказать и сделать в данной ситуации. ― И как ты теперь живешь? ― спросила она после долгого молчания. ― Я правильно поняла, что больше попыток переспать с моим сыном ты не предпринимала?

Сара поспешно покачала головой, и Эйлин облегченно выдохнула.

– В том и дело, ― тихо произнесла Сара, ― я не знаю, что мне делать дальше. Взяла себе огромный отпуск. Сижу дома и ем целыми днями, наблюдая, как мои сводные братья и сестры радуются жизни.

– И ты так и не знаешь, куда делась твоя мама? ― уточнила Эйлин, решив немного сменить тему.

– Знаю, ― прошептала Сара, ― папа рассказал. В одной из командировок он случайно увидел маму в Амстердаме. С новым мужем и новой дочерью они спокойненько прогуливались вдоль пруда и выглядели вполне себе счастливыми. Видимо, я ее чем-то не устраивала. Не знаю, ― Сара потерла рукой глаза, отчаянно пытаясь скрыть навернувшиеся слезы. ― Вот вы, миссис Снейп, вы можете мне сказать, что делать дальше и как вообще жить, когда все, кого бы ты ни любил, в конечном счете выбирают не тебя? Даже Шарлотта и то предпочитает мне общество своих тупоголовых соседок по комнате. Конечно, они же умеют колдовать куда лучше, чем какая-то сквибка, ― почти выкрикнула она, уже не сдерживая слез.

Видеть слезы клиентов для Эйлин было привычно. Кто-то кричал во время сеансов, кто-то отчаянно плакал или выл, не в силах справиться с эмоциями, и Эйлин в такие моменты просто разрешала людям прожить то, что в обычной жизни приходилось держать глубоко внутри себя. Медленно поднявшись из-за стола, она наполнила водой небольшой стакан и тихо поставила его рядом с Сарой, казавшейся сейчас особенно хрупкой и маленькой.

– Позволь, я скажу тебе кое-что от чистого сердца, если ты не против, ― тихо произнесла Эйлин и положила свою ладонь ей на спину, ― тебе и правда сейчас тяжело, я это понимаю. И жизнь, знаешь ли, любит преподносить очень неприятные сюрпризы, а терять любимых всегда больно.

– И я еще встречу свою любовь, да? ― саркастично перебила ее Сара, большими глотками осушив стакан с водой. ― Мачеха так мне и говорит всегда. Только вот, что бы она еще понимала… Выскочила замуж за отца и приплод свой пристроила, а для верности еще троих нарожала, ― выплюнула слова Сара. ― А я даже съехать не могу, ведь папа тоже хорош, телячьими глазами смотрит и говорит, что один с этой оравой не справится, ― проворчала она и устало потерла виски. ― Это вы хотели сказать, да?

– Нет, ― хмыкнула Эйлин, ― я не собираюсь внушать тебе ложные надежды. Но как бы плохо тебе сейчас не было, нужно идти вперед. Иной раз сложно разобрать, куда выведет очередной путь, но надо продолжать движение, пока не поймешь, куда идти или не увидишь новую цель.

Сара опустила глаза в пол, ругая себя за вспышку гнева, и машинально принялась накручивать на палец длинную прядь волос.

– Я пойду, наверное, ― наконец сказала она, впервые в жизни чувствуя, что ей попросту больше нечего сказать или возразить.

– Конечно, ― кивнула Эйлин. Аккуратным движением она протянула Саре несколько листков на подпись и в полном молчании, закрыв за ней дверь, опустилась прямо на пол в полном изнеможении. Всего лишь за один час Эйлин, в противовес Саре, почувствовала себя ужасно уставшей и, тяжело вздохнув, устало подошла к омуту памяти, желая наконец избавиться от совершенно ненужных сейчас воспоминаний и эмоций.

========== Глава 19. Жажда странствий ==========

– Руки прочь от ризотто, пока не наступит время обеда, ― строго, но с улыбкой произнес Тобиас, оттаскивая дочь от ароматной кастрюли с едой. ― Иди мой руки и садись за стол, как подобает приличной девушке, а не так, будто ты вечно голодный студент.

Шарлотта рассмеялась, но руки вымыла и прилежно села за стол, улыбаясь самой что ни на есть милой улыбкой.

– Молодец, что пришла домой на выходные. Молодость, конечно, манит, но и про родной дом забывать не следует, ― наставительно сказала Эйлин, обнимая дочь, возможно, чуть крепче, чем обычно. О болезни Тобиаса детям пока что было решено не говорить и отложить дурные вести на как можно долгий срок. Такое непростое решение, к удивлению мужа, приняла сама Эйлин, не пожелавшая, чтобы дети, пусть уже и взрослые, чувствовали ту же грусть, что и она.

– Мам, ты чего? ― изумилась Шарлотта. ― Задушишь ведь. Я не Сев и вырываться не буду, но ослабь хватку хоть немного.

Проворно выворачиваясь и целуя маму в щеку, Шарлотта вдруг заметила странный блеск в ее глазах и обеспокоенно поинтересовалась, все ли у родителей в порядке. Эйлин быстро и, как ей казалось, незаметно промокнула глаза кухонным полотенцем, а Тобиас, занятый раскладыванием ризотто по тарелкам и действительно ничего не заметивший, только пожал плечами. Обернувшись к дочери, он добродушно подмигнул и заверил, что у них все как никогда прекрасно.

– А как еще может быть? Я три недели назад прошел переаттестацию, ― начал он.

– И не перестаешь говорить об этом всем и каждому, ― с усмешкой проворчала Эйлин, принимая тарелку из его рук.

– Да, ― кивнул Тобиас, ― больница в Англии полностью в моем распоряжении, МАКУСА, кажется, не возражает против практики студентов в маггловской среде, и осталось только запустить проект по трудоустройству существ, над которым сейчас корпят юристы. Жизнь прекрасна, Элис.

– Слышишь, наша песня, ― произнесла вдруг Эйлин и, указав палочкой на радио, сделала звук чуть громче.

– О да, Элвис, ― улыбнулся Тобиас. ― Помнится, давным-давно, когда по улицам ходили динозавры, а мы с твоей мамой были чуть моложе или такие, как ты сейчас, ― промокнув губы салфеткой, обратился он к дочери, ― мы с ней как-то танцевали под эту песню.

– Танцевали? ― прыснула Эйлин со смеху. ― Мы тогда и танцевать–то толком не умели! Так, топтались на месте, как пара гусей, пугая прохожих.

– Прохожих? ― удивилась Шарлотта. До этой секунды она представляла себе, как родители отправились в дорогой ресторан с живой музыкой и танцевали под песню Элвиса, поющего на сцене.

– Ну да, ― ни капли не смутился Тобиас. Напротив, на его лице появилась мечтательная улыбка, и, повинуясь порыву, он протянул руку и, поклонившись жене, несмотря на ее явное нежелание вставать из-за стола, вывел в центр большой кухни. ― Домовой эльф остался сидеть с Северусом, а мы поехали гулять в центр. Было лето, и погода была, ― Тобиас прикрыл глаза, вспоминая тот день, словно он был вчера. ― Так тепло в Англии бывало не часто.

Прижав жену к себе, он начал медленно двигаться, и, пусть они оба так и не научились танцевать по-настоящему, Шарлотте все равно было очень приятно наблюдать за ними. Эйлин мечтательно положила голову на плечо мужа и, плавно переступая с ноги на ногу, продолжила рассказ:

– Да, тогда было очень тепло, и у нас практически не было денег. Даже кино тогда оказалось настолько дорогим, что мы уже собрались вернуться обратно… Но Тобиас, конечно же, как всегда что-то придумал, ― Эйлин усмехнулась.

– Я притворился экскурсоводом, ― смущенно пояснил он. ― Встал рядом с толпой и начал вещать о том, когда и как было построено какое-то там здание за моей спиной. Я понятия не имел, что это за здание, но народ поверил, что я действительно веду экскурсию для какой-то группы. Эйлин мне подыграла, и через пятнадцать минут мы, как совершенно непорядочные экскурсоводы, собрали со слушателей небольшую плату.

– Поверить не могу! ― рассмеялась Шарлотта. ― Вы обманывали людей?

– Чуть-чуть, некоторые вещи я действительно помнил из школьного курса истории, ― скромно улыбнулся Тобиас, ― и в итоге нам хватило на кино и даже на игрушку твоему брату.

– А песня? ― напомнила Шарлотта, слушая, как Элвис уже почти допел свою прекрасную балладу о том, что просто не может кого-то не любить.

– А песня звучала по радио возле магазина игрушек, ― пояснила Эйлин. ― Тобиас услышал слова и сказал мне, что это песня отражает его чувства ко мне лучше всяких признаний. В общем-то, мы и сами не заметили, как стали танцевать на виду у всей улицы.

– И до сих пор, ― улыбнулся Тобиас. Нежно обняв жену за талию, он слегка наклонил ее вниз, ― даже сейчас эта песня лучше всего отражает мои чувства к твоей матери. А как же иначе? Я ведь действительно просто не могу ее не любить.

– Но как же иной раз жаль, что некоторым вещам, увы, суждено быть… ― тихо сказала Эйлин, садясь обратно за стол и слушая последние строки песни. Тобиас в ответ лишь взял ее ладонь в свою, поцеловал тонкие пальцы и, наклонившись, что-то прошептал на ухо. Эйлин грустно улыбнулась и кивнула.

– Красивая история, ― мечтательно улыбнулась Шарлотта. ― Может, и у меня однажды все сложится подобным образом, и будут танцы на улице, и романтика, ― она улыбнулась и прикрыла глаза, представляя себе возможное будущее.

– Конечно будет, ― поддержал ее Тобиас, ― только не думай, что у нас вся жизнь сводилась к танцам и романтике. Семья – это очень сложно, и пока есть возможность, гуляй и учись, чтобы однажды стать профессионалом в своем деле. С твоими-то способностями ты очень далеко пойдешь, ― восторженно говорил он, не замечая, как с каждым его словом дочь становится все грустнее.

– Об этом, кстати, я и хотела с вами поговорить, ― тихо произнесла Шарлотта.

Тобиас замолчал, удивленно приподняв брови, и оба родителя заинтересованно посмотрели на дочь.

– Я хотела сказать после Рождества, чтобы и Сев был, но раз он заранее считает своим долгом предупредить нас, что остается в своей школе играть в Джеймса Бонда, то скажу вам сейчас, ― Шарлотта набрала в грудь побольше воздуха и неловко закусила губу. ― В общем, я решила сделать небольшую паузу в учебе и после Рождества я отправляюсь путешествовать. Я уже написала заявление в академии и его даже одобрили. Кроме того, я скопила достаточно денег на первое время, купила машину и сейчас, по выходным, беру уроки вождения.

Закончив свою речь, она робко улыбнулась, понимая, что как только родители справятся с шоком, на нее посыплется куча вопросов.

– Тааак, ― выдохнул Тобиас. Он медленно выпрямился на стуле и, отложив вилку, посмотрел дочери в глаза. ― Какой замечательный, взрослый поступок. Браво. То есть ты решила наплевать на свой талант, на мои с твоей мамой надежды и уехать в голубые дали непонятно на чем и куда? Тебе что, пять лет? Я категорически против такого растрачивания времени и прожигания жизни в пустую! Хватит мне и одного раздолбая в доме, но тебя-то куда несет?