Текст книги "Мгновения жизни (СИ)"

Автор книги: NeumannF

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 43 страниц)

− Понимаю, − отвечал ему Северус с тоской думая, что отец то ведь и ведет себя точно так, как описывает Говард. Он использует магию только когда нужно и даже мама, чистокровная, переняла эту дурную привычку, − но что с ними станет? Что будет с теми грязнокровками, что уже живут рядом с нами? – спросил он, внезапно подумав, что отцу или матери может угрожать опасность.

− Ничего, − пожал плечами Говард, − пусть живут как хотят, не волнуйся, никто никого и пальцем не трогает. Лорд просто введет новые законы, где у чистокровных будет больше преимуществ, против грязнокровок и последним не останется другого выбора, кроме как уехать куда-то в поисках лучшей жизни.

− А если они – часть семьи, если, допустим, я женюсь на грязнокровке или кто-то чистокровный захочет того-же, что тогда? – произнес Северус теперь уже думая о Лили и о том, что в принципе, не хочет терять её ни коим образом.

− Ничего страшного, − потирая переносицу ответил Говард, не глядя внуку в глаза, − это, конечно, не желательно, но каждый чистокровный хозяин своей жизни. Твоя мама тому пример, как видишь. Никто её и пальцем не тронул, не тронет, да и твоего маггловского папашу тоже, − добавил Говард с заметной печалью. Северус даже не догадывался, что только любовь к дочери и умение убеждать, коим Говард Принц овладел в совершенстве, удерживает Пожирателей от желания разобраться с таким вопиющим фактом осквернения крови.

Услышав про отца, Северус открыл было рот, с желанием поделиться о его умении колдовать, но что-то заставило его промолчать и оставить магию Тобиаса в секрете. Он решил, что будет сложно объяснить про ген магии, про биологию и конфликты магии и организма мамы и потому просто вернулся к теме о Лили.

− Любовь, это то, что увы, нельзя подчинить, − грустно произнес Говард, − если эта девочка ответит тебе взаимностью, я даже подсуечусь и смогу найти у неё в роду какого-нибудь хорошего родственника. Благо, фамилия Эванс очень распространена, и я даже знаю пару неплохих зельеваров Эвансов, так что…

Дальше Северус уже не слушал, довольный, что со всеми важными для него людьми все будет в порядке, он был готов поддерживать любые организации, способные сделать его лучше и значимее в чужих глазах.

− О чем задумался? – услышал Северус голос отца и вздрогнул с удивлением, обнаружив себя на кухне в родительском доме.

− О школе, − пробормотал он, поражаясь, как сильно он замечтался и ушел в воспоминая, что даже не заметил, как отец унес заснувшего ребенка наверх, − обратно ты меня тоже порталом доставишь? Если хочешь, я могу и сам. Чтобы тебя не беспокоить.

Тобиас изумленно приподнял брови и хотел было возразить и рассказать о намерении прогуляться по Хогсмиду, но просто молча кивнул.

«Ему четырнадцать, − напомнил себе Тобиас, со вздохом доставая хлеб для бутербродов, − радуйся, что он хоть бутерброды из твоих рук принимает и домой приходит. Скоро и этого не будет. Главное, не лезть к нему в душу против воли и постараться, чтоб он набил как можно меньше шишек».

Он обернулся, окинув взглядом сына, который теперь с мечтательным взглядом уставился в совершенно пустую стену и с сожалением вспомнил свои четырнадцать, с вечными попытками бунтовать, найти подружку, и то, как желая выглядеть взрослым первый и последний раз напился с какими-то ирландцами в баре.

========== Глава 13. Первая удача ==========

−Что-то не так? – спросила Эйлин, занимаясь разбором детских вещей Северуса и краем глаза заметив, как Тобиас в очередной раз вздохнув отложил книгу и расстроенно смотрит в окно.

− Не то что бы, − грустно ответил Тобиас, − просто, − он почесал нос, не зная, как выразить тот сумбур, что творился на душе с момента как Северус вернулся в школу. – Северус вырос. Быстро.

Тобиас поджал губы и стал выглядеть еще печальнее, а Эйлин лишь улыбнулась и подойдя к нему тихонько провела рукой по волосам.

− Дети вообще такие существа, имеющие привычку быстро и внезапно взрослеть, − сказала она с улыбкой, продолжая нежно гладить, − но это же не плохо. Я понимаю, что тебе грустно, но это пройдет. У меня прошло, хотя, признаться, я уже давно заметила, что он вырос.

Она подобрала подол длинного платья и залезла Тобиасу на колени, чем заставила его хоть и грустно, но улыбаться.

− Но он только что сидел и играл тут с колбами, таскал пирожки, дергал за уши Спика и просился ночевать с нами! – пробормотал он зарываясь в волосы Эйлин и не понимая, с чего вдруг появилась такая меланхолия, − а теперь он даже портключ сам использовал. Будто я и не нужен ему вовсе.

− А вот это глупости, − возразила Эйлин беря его лицо в свои руки, − соберись Тоб. То, что наш сын взрослеет, не означает что он про нас забудет или что-то подобное. Он отдельный человек и всегда им был. Просто сейчас, ну,− она задумалась, подбирая верную фразу, − он, наверное, в той фазе жизни, когда кажется, что ты можешь и знаешь все лучше всех. Особенно родителей. И если вспомнить нас с тобой, то даже хорошо, что у него эта фаза сейчас.

− Жалеешь обо всем этом? – спросил он понимая, что Эйлин права до последнего слова, но чувство грусти от этого понимания никуда не девалось и, как ему казалось, становилось только больше.

− Нет, − ответила она спокойно, − скорее я жалею о том, что вот так ушла из дома. Что не поговорила с мамой и не попыталась изменить её отношения к тебе и ситуации. Я же тогда, как узнала о беременности, просто собрала вещи и ушла! – Эйлин фыркнула, ругая свой беспечный молодой разум, − сейчас я бы поступила совершенно иначе. Сейчас я даже способна понять своих родителей, как и все, желающих дочери самого лучшего.

− Твои родители живы, − напомнил Тобиас, растерянно теребя подол её платья, − пока они живы, ты в любой момент можешь прийти и поговорить. Разве нет?

−Могу, − признала Эйлин, и сморщившись добавила: − Вот только тогда они не поддерживали Сам-Занешь-Кого так открыто и если честно, сейчас я просто боюсь. Я тешу себя надеждой, что они про меня если не забыли, то просто не думают и вычеркнули из жизни. Никто не знает, что будет, если я вдруг появлюсь у них на пороге, да и потом, четырнадцать лет прошло, все уже давно чужие люди. Я думаю, встреться мы на улице, то прошли бы и не узнали друг друга. − Эйлин пожала плечами, чувствуя, что эта рана давно зарубцевалась и не смотря на редкие мечты о том, как могла-бы повернуться жизнь поступи она иначе, это не более чем мечты. – Твоя мама, кстати, тоже жива.

− Моя мама жива где-то своей на родине в Цюрихе. Жива, вроде как здорова и шлет открытки каждое рождество, подписанные просто «мама». Как считаешь, стоит мне пытаться наладить эти стабильные отношения? − усмехнулся Тобиас. − Отношения – это дело двух и видит небо, я бился над ними сколько мог. Я просто устал стучаться в стену.

− Везучие мы, − тихонько рассмеялась Эйлин целуя его в мочку уха, − за то нашим детям мы, надеюсь, очень хорошие родители и даже местами навязчивые. Компенсируем, видимо.

− Кстати о навязчивости, − вспомнил Тобиас, − я так привязался к Северусу с расспросами, что он даже, видимо, наврал мне про девушку. Это было обидно.

− А зачем спрашивал? – изумилась Эйлин, − даже я знаю, что он Лили любит с первого взгляда, хотя любовь эта платоническая и невзаимная, но уж как есть. Не думаю, что он посмотрит на кого-либо пока вопрос с Эванс не разрешится. И вот тогда, − она щелкнула мужа по носу, − ему очень нужна будет твоя помощь, поддержка и неуместные вопросы. Потому что быть брошенным любовью всей жизни, наверное, очень тяжело.

− И я ничем ему не помогу, потому что любовь всей моей жизни сидит у меня на коленях, − проворчал Тобиас, обнимая Эйлин как можно сильнее, − но я постараюсь.

− Вот и старайся, − ответила она, соскакивая с его колен и возвращаясь к коробкам, − и допиши уже план клиники. Я вчера внесла корректировки в то, что было, и очень надеюсь, что ты помнишь, что март не за горами.

Март действительно пришел очень быстро. С лицензией, полученной неожиданно легко и быстро, создавать портал стало гораздо удобнее и потому, в середине месяца, когда Шарлотте исполнился месяц, Тобиас вновь постучал в кабинет третьего заместителя ответственного за колдомедицину в Лос-Анджелесе. К его немалому удивлению на месте тощего волшебника сидела молодая девушка, которая, едва стоило ему войти в кабинет, с улыбкой поднялась со своего места и заверив, что его уже ждут, провела за собой Тобиаса по длинным многочисленным коридорам.

Стараясь не потеряться, Тобиас оглядывался по сторонам поражаясь умениям инженеров так правильно и четко расширить и сконструировать пространство МАКУСА всего лишь в одном, небольшом как казалось с улицы, маггловском офисе. Бесчисленные лестницы, служебные записки снующие тут и там, и служащие, в отличие от английских волшебников одевающиеся по маггловской моде ему очень нравились и пару раз он даже засмотревшись на особо изящные витражи, едва не потерял сопровождающую его девушку из виду.

− А кто там будет? – спросил он, догнав наконец волшебницу и стараясь удержать в неожиданно потных ладонях папку с наработками. Девушка только снова тепло улыбнулась и отворила перед Тобиасом дверь, пропуская его вперед, взволнованного так, как не переживал перед первой операцией и одновременно называя присутствующим его фамилию.

− Добрый день, − пробормотал Тобиас оглядывая большой зал с лакированным столом в центре, где уже сидело множество людей, все как один повернувших головы на вошедшего.

− Займите свободное место, мистер Снейп, − кивнул ему в знак приветствия уже знакомый тощий волшебник, сообщая, что как только в зале появятся еще несколько людей, начнется собрание.

− Лиланд Эрхард, − услышал Тобиас слева от себя и повернувшись увидел полного мужчину, с улыбкой протягивающего ему руку, − вы тоже с проектом?

− Э, да, − кивнул Тобиас, вытирая ладонь о брюки и спешно здороваясь, − а вы?

− Оружейная лавка, − еще теплее улыбнулся Лиланд, − тут все с различными проектами, я думаю. Наверное, мы избранные, чьи наработки особо понравились. Кстати говоря, вы первый кто просто сел на свое место, а не застыл от вида президента. Вы ему явно понравитесь, вы – смельчак.

На миг застыв от удивления Тобиас оглядел присутствующих и не без труда опознал человека сидящего во главе стола и беседующего с кем-то из собравшихся. Догадаться, что это и есть президент, он смог лишь сравнив говорящего с мужчиной, изображенным на плакате у входа в Магический конгресс.

− Я его просто не заметил, − пояснил он и хотел добавить что-то еще, но президент взмахнув рукой поднялся со своего места и громким зычным голосом поприветствовал присутствующих.

− Я очень рад, что в нашей стране есть столько талантливых людей, и потому решил сам поприсутствовать и выслушать все варианты, что вы сможете предложить для вывода нашего волшебного сообщества на новый уровень. Как вы все знаете, − говорил он, прохаживаясь вдоль стены,− еще только год назад я был успешным предпринимателем и работая, понимал всю необходимость проведения реформ в нашем обществе. Не маги, − он поднял палец вверх, − к моей досаде, и раньше во многом превосходили нас, из-за своего вечного стремления облегчить жизнь. Они разрабатывали оружие, против которого бессильны наши щитовые чары, они изобретали сыворотки и механизмы, по сравнению с которыми Веритасерум просто детский лепет и теперь, мы должны перенять их опыт, мы должны научиться и стать сильнее, если мы не хотим стать теми, на ком ставят опыты, подобно лабораторным крысам! Вот вы, − президент остановился у кресла Тобиаса и положил ему руку на плечо, − вы, если я не ошибаюсь, обыкновенный врач, не так ли?

Тобиас нервно кивнул и повернулся, глядя на президента снизу-вверх.

− Вы, − продолжал он, − хотите создать больницу где будут использоваться в равной мере обычная медицина и медицина не магов, как вы к этому пришли?

В кабинете воцарилась тишина и усилием воли подавив в себе панику, Тобиас представил, что находится в операционной и твердо ответил: − я заметил разницу, господин президент. Я долгое время изучал данный вопрос, экспериментировал, если так, можно сказать. Искал пути, и, в конечном счете, нашел возможности, − Тобиас похлопал ладонью по папке, лежащей перед ним, а президент кивнув убрал руку с его плеча и пошел дальше, рассуждая о правильности и целях выбранного пути.

«Странно, − думал Тобиас, замечая, что кроме него из присутствующих больше не обратились ни к одному человеку, − неужели моя идея настолько заинтересовала его, или он просто знает про всех?»

Полностью занятый своими мыслями, Тобиас вполуха слушал выступающих после речи президента волшебников со своими проектами, и едва не пропустил свою очередь. Спешно поблагодарив Лиланда, своевременно толкнувшего его в бок, Тобиас встал и без волнения спокойно развесил на большой доске все макеты, что не один вечер рисовал с Эйлин в их небольшой кухне, а после произнес заранее отрепетированную речь.

− А почему вы не хотите реализовать все это в Англии? – дождавшись окончания его презентации и подняв руку спросила рыжая девушка, сидящая едва ли не в самом конце зала.

− Потому, что Америка открыта для нового пути, как выразился господин президент, − ответил Тобиас сделав небольшой поклон в его сторону,−и потому, что в Англии до сих пор придают значение статусу крови больше, чем изучению её состава. Они не видят реального положения вещей, по сей день толком не знают про телевидение и орут в телефоны так, что собеседник их с другого материка услышит.

По залу прокатился легкий смех, а тощий волшебник похлопал в ладоши.

− Спасибо за выступление и краткий обзор уровня образования магической Британии, мистер Снейп, − сказал он, и Тобиас в который раз попытался безуспешно вспомнить его имя, − можете занять свое место и предоставить остальным их право на демонстрацию.

Зал недовольно загудел, наперебой засыпая Тобиаса вопросами и он, с собрав все материалы обратно в папку, с улыбкой сел на свое место, стараясь не замечать, как остальные смотрят на него, а не на очередного докладчика.

Спустя несколько часов, когда последний человек, освистанный на середине своей презентации кофейни в стиле не магов, поспешно покинул зал, тощий волшебник, которого, как выяснил Тобиас звали Захари Кирбик, взмахнул палочкой, и стопка презентаций взмыла в воздух.

− Те, чьи проекты я сейчас собрал, − громким скрипучим голосом объявил Кирбик, − получили одобрение господина президента и будут рассмотрены более детально, позже вам сообщат время и место следующего заседания. Волшебникам, оставшимся со своими папками, выражается благодарность и пожелание удачи в новых начинаниях.

Произнеся свою речь, он, левитуря большую стопку перед собой, покинул кабинет и Тобиас, пожав руку печальному Лиланду, довольный, с пустыми руками также устремился к выходу. В этот раз времени на прогулку не оставалось и едва выйдя за пределы Магического конгресса, Тобиас щелкнул порталом – авторучкой и спустя несколько секунд оказался дома.

− Если я что-то и понимаю, − произнес Тобиас появляясь в гостиной и поспешно отпрыгивая, едва не врезавшись в диван, − то у нас все получилось и очень надеюсь, что эта первая удача будет не единственной!

Эйлин в ответ просияла от услышанного, и, поцеловав его, передала на руки расплакавшуюся от его шумного появления дочь, посетовав на полное отсутствие сил.

− Это все прекрасно, правда, − пробормотала она зевая, и, заметив, как сник Тобиас, явно ожидавший от неё большей радости и как минимум подробных расспросов, − я сейчас правда не в состоянии слушать, слышать и что-либо ещё, но позже я с удовольствием узнаю подробности. Даже потребую.

Поцеловав его еще раз и добившись уже чуть менее огорченного ответа, она ушла в спальню и зарывшись в одеяло, усиленно делала вид что уснула, пока Тобиас переодевался в домашнюю одежду и собирал вниз все, что могло понадобиться Шарлотте. Едва за мужем закрылась дверь Эйлин села в кровати и блаженно потянувшись, достала из тумбочки учебник и углубилась в изучение подростковой психологии, ни в коем случае не желая отставать от программы.

Испытывая небольшое чувство вины она прекрасно понимала, что Тобиас тоже мог устать, да и спал он последнее время даже меньше неё, занятый расчетами и консультациями с наставником, но ничего не могла с собой поделать. Сидение с дочерью, о которой она так давно мечтала, внезапно стало очень утомлять. Картины, что рисовало воображение до и во время беременности совершенно не соответствовали реальности, где казалось ребенок слишком много и громко плачет, и совершенно не хочет лежать спокойно. С удивлением Эйлин отмечала, что с сыном все казалось интереснее, в новинку, и даже трудности, выводящие тогда из себя, теперь вспоминались как что-то милое и даже забавное. Сейчас она, уже опытная, точно знала, когда и чего стоит ожидать, помнила, как себя вести и что делать в любом случае и чувствовала себя застрявшей в одном повторяющемся дне, где все сводилось к режиму дня и потребностям дочери. Прожив так всего месяц, Эйлин твердо решила, что выйдет на работу и вернется к учёбе, едва малышке исполнится три месяца, оставляя её в предоставляемых больницей яслях и теперь , при каждом удобном случае, изучала все, что пришлось пропустить.

«К конечном счете, − размышляла она заглушая голос совести, что оставила мужа с дочерью, − Тобу тоже полезно провести время с ребенком и почувствовать то, что ежедневно ощущаю я, когда он в больнице или просто предоставлен сам себе. Я тоже имею право жить».

− Ты только с мамой кричишь? – между тем спросил Тобиас у Шарлотты, наблюдая как та, наевшись смеси, спокойно смотрит на него, а затем на свои руки, − или просто я на тебя так влияю? Во всяком случае, если я понадоблюсь – кричи.

Усмехнувшись, он взмахом палочки поднял в воздух несколько мятных леденцов, заставив их кружиться над корзиной с дочерью, лег на диван и укрывшись пледом мгновенно заснул, на всякий случай, бдительно опустив руку рядом с ребенком.

========== Глава 14. Первое впечатление ==========

Первые правки по проекту уже знакомый почтальон принес Тобиасу в середине апреля, и ожидая, пока он оставит подпись в графе о получении, шлепнул себя по лбу, едва не забыв вручить уведомление от градостроительной компании.

− Что, теперь и нас выселяют? – с грустью заметил Тобиас, читая о том, что нужно явиться в офис для оглашения условий по предоставлению нового жилища взамен предназначенному под снос или денежной компенсации. – Что-то я не вижу подвижек в строительстве рядом с фабрикой, где уже давно никто не живет. Не знаешь, какие ходят слухи?

− Не знаю, − пожал плечами почтальон, − одни говорят, будто хотят снести все разом, другие − что это тайный замысел правительства и будто под землей будут строить какой-то важный объект.

− В общем, как обычно, − резюмировал Тобиас, отдавая парню несколько пенсов на чай и мрачным взглядом окидывая соседние дома. Некоторые из соседей не стали дожидаться официального уведомления и найдя себе новое жилище, съехали, забив окна досками. Такое своеобразное украшение добавляло и без того мрачной улице совсем уж пугающий оттенок и теперь, в глубине души, Тобиас даже радовался, что в скором времени уедет отсюда.

− Займись этим, пожалуйста, − подчеркнуто вежливо обратился он к Эйлин передавая ей уведомление и всеми силами стараясь не спровоцировать новую ссору. Узнав о её намерениях вернуться к работе и учебе, он очень злился, считая, что жене стоит сидеть с ребенком, а не бросать его на больничных нянек.

− Ты сама вежливость, − парировала она передразнивая его интонацию, − намекаешь на то, что это меня развеселит?

− Нет, я просто физически не могу все успеть, − произнес он чувствуя, что еще немного и снова разразится тирадой о якобы однообразной жизни с младенцем, − но если это внесет разнообразие в твою скучную жизнь, я буду только счастлив.

− Нет, − на удивление спокойно сказала она в ответ, взмахивая палочкой над тазом и заставляя белье сохнуть вися под потолком, − я просто не понимаю, почему в твоем идеальном мире я должна сидеть дома? Я сотню раз говорила тебе про эти ясли, про то, что не буду бросать работу и учёбу, и ты был согласен, а теперь вдруг резко запираешь меня в четырех стенах!

− Я не запираю, − чуть более громко чем нужно ответил Тобиас, − просто тогда было тогда, а сейчас, я повторяю, что я не готов отдать нашу дочь в чужие руки! Вспомни, как хорошо было с Северусом? Ты даже и не заикалась, что хочешь работать, наслаждаясь его развитием.

Слушая его слова Эйлин только тихонько смеялась про себя, занимаясь вещами и с досадой качала головой. Дождавшись, пока Тобиас замолчит, она посмотрела на него с самой мягкой улыбкой и ответила:

− Тоб, милый, с маленьким Северусом хорошо было тебе. Когда ты приходил с работы и играл с ним за несколько часов до его сна. А я сидела с ним все остальное время дня и мне не было хорошо, – она качнула головой, пытаясь убрать спадающую на глаза прядь волос и внезапно почувствовала себя одинокой и несчастной, − да и сейчас, ты то на работе, то в Америке мыслями или целиком, а с Шарлоттой только я сижу. И заметь, у меня в этот раз нет эльфа, что мне так помогал. Может, если ты снимешь уже свои розовые очки и посмотришь на жизнь чуточку иначе…

Внезапно открывшаяся дверь не дала Эйлин закончить речь и заметив сына, входящего в дом, она лишь удивлённо замолчала и вопросительно посмотрела на Тобиаса, гадая, знал ли он что Северус приедет на каникулы.

− Меня тут нет, − вместо приветствия ответил Северус, еще во дворе из открытого окна услышавший спор родителей, и, скинув ботинки, отправился в свою комнату, мрачный от ощущения что жизнь целиком и полностью несправедлива.

******

О каникулах Северус мечтал с самой последней встречи с Говардом Принцем. В красках рисуя как его представляют Темному Лорду и как он сразу-же, выделит его, Северус был совершенно разочарован реальностью. Представляя себе роскошное имение, на подобие того, что описывал Малфой в первый год обучения Северуса, дом Принцев, был, по его мнению, очень скромным. Никакой напыщенной важности, толп домовиков или мрамора на полу он не увидел и лишь обилие движущихся картин да замысловатая мебель, показывали, что в этом доме живут волшебники. Бывшая комната матери, где Говард предложил ему ночевать, тоже не вызвала ожидаемых эмоций и рассматривая простенький интерьер, уже совершенно лишенный каких-либо напоминаний о прежнем владельце, Северусу быстро стало скучно.

Пожалуй, самым интересным в вечер приезда было знакомство с тетей Медеей, которая казалась очень милой, но грустной и какой-то замученной. Медея, к его некоторой досаде, была несколько красивее своей сестры и, в отличие от Говарда, спрашивала не о достатке или работе, а о том, как часто на взгляд Северуса смеется Эйлин и что она любит есть по утрам.

− Знаешь, я так скучаю по ней, − произнесла она, неосознанно убирая Северусу прядь волос за ухо, − у тебя её глаза и улыбка. И родинка на шее тоже её, а вот брови – Тобиаса.

− Вы знаете папу? – удивился Северус, привыкший, что Говард никогда не называл отца по имени.

− Конечно, они же при мне познакомились, − ответила Медея и на её лице скользнула тень печали, − они рассказывали тебе как?

Северус только покачал головой, пытаясь вспомнить и понимая, что если и знал, то давно забыл эту историю.

− Я отвела сестру в Лондонскую кофейню и там они разговорились в очереди. Тобиас тогда был очень мил и явно стеснялся звать её на свидание, но все-таки пересилил себя, − она улыбнулась, вспоминая неловкое выражение на его лице, − и я думаю, он тогда был очень смелый и явно влюбленный, потому что одеты мы были очень не по маггловски. А какой он сейчас, только честно?

Северус подумал и решив, что мамина сестра вызывает у него доверие больше, чем Говард, ответил: − Он хороший. Добрый. Любит маму, даже роды у неё принимал.

Медея округлила глаза и прижав руку к губам, поражаясь смелости Тобиаса, спросила: − А чем он занимается?

− Он врач. Целитель, если так будет понятнее, − просто ответил Северус, − разве Говард не говорил?

− Называешь дедушку по имени? – удивилась Медея и буквально огорошила Северуса откровением, что его появление в этом доме стало сюрпризом для всех. – Он видимо специально не говорил, мама бы точно запретила такое. Она потому и не выходит, не хочет тебя видеть, уж извини.

Северус нахмурился, но кивнул и посмотрев наверх, где, по словам Медеи была комната его бабушки не заметил, как к ним подошли две мужчин.

− Северус, − услышал он голос Говарда и повернувшись увидел деда в сопровождении красивого высокого мужчины с темными глазами, смотрящими на него без особо интереса, − встань и поздоровайся, − строго сказал Говард Принц, − Лорд Волан-де-Морт.

− Здра…Дор… Добрый день, − промямлил Северус, заикаясь и совершенно позабыв, что велел ему говорить и делать Говард, − Северус Снейп.

− Мой внук, − начал было Говард, пытаясь спасти ситуацию, но Лорд перебил его взмахом руки, заставляя молчать.

− И что я получу, если приму вас в ряды своих верных соратников, − спросил он глядя Северусу в глаза и мягко рассмеялся, словно увидел что-то забавное, − вы хотите признания, мой юный друг. Что ж, я могу вам помочь, конечно же, но вам придется доказать, что вы этого стоите.

− Я стану зельеваром, − ответил Северус, не понимая, как Лорд сумел пролезть в его мысли так ловко и незаметно. Он очень хорошо помнил тот единственный случай легилименции от министерского работника и даже сейчас мог вспомнить неприятное чувство, когда кто-то чужой залезает в его мысли, но в этот раз он даже не заметил вмешательства.

− Интересуетесь ментальными науками? – все также мягко спросил Лорд с усмешкой наблюдая как краснеет Северус и как нелепо он что-то бормочет о прочитанных книгах, − ваша тяга к знаниям очень похвальна. Как и тяга к зельям. Хорошие зельевары всегда на вес золота, и, как только вы в достаточной степени овладеете этой наукой, мы вместе посмотрим, чем вы сможете быть полезны мне, а я – вам. Особенно, если ваши зелья будут сопряжены со знанием темных искусств.

Не говоря больше не слова он слегка поклонился Медее и затем ушел вглубь комнаты, за весь вечер более не удостоив расстроенного Северуса ни словом, ни взглядом.

− И что говорит Эйлин по поводу твоего визита сюда? – спросила Медея с тоской видя реакцию Северуса, − неужели она так просто тебя отпустила?

− Мама не знает, − растерянно ответил он, и испуганно добавил: − Вы же ей не расскажете?

− У меня нет особого выбора, − пробормотала Медея, очень желая, чтобы Северус услышал сказанное между строк, но поняла, что похоже, он не унаследовал того интуитивного понимания, коим когда-то владела Эйлин, − нет, я не расскажу, − сказала она к облегчению племянника.

− Он так говорил со мной, будто я карапуз в песочнице, − горько пробормотал Северус, глядя как Лорд общаясь с Люциусом Малфоем даже положил ему руку на плечо, − у меня никогда не будет метки!

− И очень хорошо! – в сердцах воскликнула Медея, − ты хоть понимаешь, что это такое? – сказала она уже тише, схватив его за локоть притягивая к себе, − ты хоть понимаешь, что они убивают людей? Магглов, таких, как твой отец? И предателей крови, как твоя мать?

Северус в ответ лишь посмотрел на неё, словно услышал что-то совсем глупое и несуразное.

− Никого они не убивают! – возразил он также вполголоса, − это все происки прессы! Раздувают из мухи слона, авроры сами ставят метки над домами, убивая согласившихся в ступить в ряды Лорда волшебников. Это все манипуляция нынешнего министра и жалкая попытка избежать революции!

− Мерлин великий, − простонала Медея, отпуская его руку и отвела глаза, стараясь не заплакать, понимая, что Северус говорит словами её отца и совершенно не зная, как спасти этого глупого парня, клюнувшего на все эти речи, − Северус, пожалуйста, пообещай мне что не будешь принимать метку! Это же очень опасно! Это же клеймо, а клеймят всегда скот, что растят на убой. Пойми, все не то, чем кажется и слова моего отца не истина…

− Вы просто завидуете, что, − Северус запнулся, не зная, в общем-то чему может завидовать его тетя, − чему-то! Метка – знак отличия, достойный лишь избранных!

Медея только вздохнула и покачав головой заметила, как с подозрением смотрит на нее отец, отошла от Северуса в сторону, разыскивая собственного мужа, затерявшегося среди гостей. Северус не мог знать, что в своей страстной речи был прав только в одном – Медея действительно завидовала, но не Пожирателям, а своей сестре, которая улыбалась, сама готовила свой завтрак, любила своего мужа и была вольна делать то, что хочет именно она.

******

− А мы думали, что ты будешь у друга, − тепло сказала Эйлин, заходя в открытую дверь комнаты Северуса, − что-то пошло не так?

− Очевидно, раз я здесь, а не там, − ответил Северус, валяясь на кровати с учебником в руках, тщетно делая вид, что занят историей магии. – На самом деле, − он отбросил книгу в сторону и сел на кровати, − я просто немного переоценил приглашение. Я думал, что меня зовут на все каникулы, а оказалось, что только на пасхальный прием.

Эйлин вздохнула, видя, расстроен Северус, и села рядом, обнимая его за плечи и немного прижала к себе.

− Недопонимания случаются, милый. Это неприятно, но не смертельно. Дружить вы ведь не перестанете? – она посмотрела на сына с улыбкой совершенно не догадываясь, что этим утром её отец, недовольный итогом знакомства внука и Темного Лорда, деликатно и невзначай предложил ему свою помощь в трансгрессии до дома.

− Хотелось бы верить, − с горечью отозвался Северус, не отвечая на её объятия и стараясь не показать, что такая поддержка ему в общем-то очень приятна. − А вы чего снова ругаетесь? Или опять не моё дело?

− Ну почему, − ответила Эйлин, решив, что он уже достаточно взрослый и его мнение тоже имеет вес, − как ты считаешь, если я хочу вернуться к своей жизни до родов и чтобы Шарлотта на время, когда я учусь или в больнице, была в яслях, это плохо?

Она выжидающе посмотрела на Северуса, который явно удивился, что его решили допустить до причины очередных разногласий и теперь серьезно задумался над ответом.

− А папе это не нравится, да? – спросил он и, видя кивок в ответ, снова задумался, смотря на ситуацию с разных точек зрения. – В принципе, наверное, это не плохо, − наконец сказал он, и Эйлин просияла, от такого ответа, − но с другой стороны, − продолжал Северус, − папу я тоже понимаю. Я бы и сам не хотел, чтоб с Элис возился кто-то чужой, но, − он немного повысил голос, не желая, чтобы мама его перебила, − я слышал, как ты говорила, что тебе сложно и Элис явно не будет хорошо, если вы будете ссориться или ты будешь нервничать. Мне вот, и сейчас не хорошо, когда такое происходит.