Текст книги "Мгновения жизни (СИ)"

Автор книги: NeumannF

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 43 страниц)

========== Часть 4 Глава 1. Когда кажется, что все хорошо ==========

Ремонт в клинике медленно, но продвигался. К концу осени Тобиас и Форрест Дингл наконец смогли согласовать и воплотить в жизнь основные идеи по переделке изначального здания, и теперь, хотя снаружи ничего особо и не изменилось, зайдя внутрь, с трудом можно было узнать старую постройку. Взяв за основу госпиталь Святого Мунго, для начала было решено обойтись двумя этажами и расширенным подвальным помещением, где, по мнению Тобиаса, должен был быть морг и лаборатории, требующие отсутствия дневного света. Верхние этажи, по расположению в них приемных кабинетов и операционных, очень напоминали маггловскую больницу и немного научный университет в Кардиффе.

Обустройство кабинетов, выбивание тендеров на техническое оснащение и окончательная доделка заняли еще полгода жизни и, определенно, целый пуд нервов. В какой-то момент, осознав, что никакие деньги и работа не стоят его здоровья, Тобиас скрепя сердце уволился из больницы. Макномара, к его удивлению, даже поддержал это решение и, выразив надежду на новое возможное сотрудничество, отпустил воспитанника в свободное плавание. Но даже несмотря на такую радикальную меру, жить лишь чуточку стало легче.

В рождество, урвав себе выходной от всех работ и мыслей о клинике, разрешив себе просто быть отцом и мужем, Тобиас, к огромному своему огорчению, спешно учил заклинание окрашивания волос. В его идеальной картине мира он совершенно не хотел быть седым и усталым, и если второе можно было успешно скрывать бодрящими зельями, то внезапно обнаруженная седина сильно портила настроение и ощущение праздника.

Эйлин, несколько раз посетившая клинику и оставшаяся довольной результатами, решила сосредоточиться на всей бумажной работе, коей тоже было, пожалуй, даже слишком много.

Счета, отчетность перед спонсорами, так и норовившими исчезнуть, и поиск новых спонсоров отнимали у нее все то время, что было не занято заботами о дочери. Временами, когда Тобиас возвращался домой особенно уставший, ей очень хотелось заполучить маховик времени и заставить себя молчать и никогда в жизни не предлагать эту идею с клиникой и всем ее новаторством, но волевым решением Эйлин все же заставляла себя брать в руки очередную бумагу или совершать какой-то важный звонок.

Так, в одно солнечное утро первого дня лета, очень похожее на все остальные с момента переезда, когда Эйлин отдала Шарлотту на попечение няни, а сама засела за бумаги возле бассейна, на лужайке возник донельзя счастливый Тобиас и, емко выкрикнув слово «Всё!», прыгнул в этот самый бассейн, подняв фонтан брызг.

– В каком смысле, всё? ― поинтересовалась Эйлин, с некоторой досадой снимая не так давно появившиеся в ее жизни очки и глядя на мужа, вылезающего из бассейна. ― Надеюсь, что не «меня всё достало, и я всё продал за доллар»?

– Нет, ― помотал головой Тобиас, плюхаясь в шезлонг рядом с ней и даже не думая себя высушить, расслабленно прикрыл глаза. ― Мы всё доделали. Клиника готова к работе хоть с завтрашнего дня! Я даже не верю, что мы это сделали, Эли!

– Поздравляю, ― улыбнулась Эйлин, уже несколько месяцев слушающая про очередные последние шаги, ― у меня, в отличие от тебя, работа не заканчивается. Завтра, к примеру, придется идти в конгресс. Надо же уведомить их об окончании работ, предъявить последние выкладки по счетами и всякое такое, ― она зевнула, чувствуя откровенную скуку, ― и подпиши уже эту кипу! ― она придвинула к Тобиасу внушительных размеров папку и ручку. ― Ты же владелец, в конце концов.

– Умеешь ты разделить момент триумфа, ― фыркнул Тобиас, придвигая шезлонг поближе и создавая в воздухе небольшой столик, ― надо же, я с этим строительством уже забыл, как когда—то не мог превратить крысу в иглу. Знал бы тогда, что смогу создавать стены, ни за что бы не поверил.

Эйлин только рассеянно улыбнулась и, покачав головой, вернулась к расчетам. В отличие от мужа, она не считала, что окончание ремонта является поводом для расслабления. В конце концов, любая клиника бесполезна без пациентов и персонала.

Реклама в местных волшебных газетах имела не слишком большой успех, и соискатели, приходившие на собеседования к ней или к Тобиасу, в большинстве случаев не выдерживали и трети вопросов.

– Можно подумать, они идут устраиваться в кафе! ― негодовал Тобиас, в сердцах захлопывая дверь за очередным мужчиной, решившим, что раз он умеет шить, то накладывать швы для него не составит никакого труда. ― И это я в Англии ругался на узость мыслей!

Тем не менее за следующие несколько недель беспрерывных собеседований Тобиасу удалось набрать в штат на первое время достаточное количество врачей, целителей и прочего персонала, чтобы к ровно пятнадцатому июля клиника смогла принять своих первых пациентов.

– Я была уверена, что их будет меньше, ― уже в который раз произносила Эйлин, глядя на ожидающих своей очереди волшебников, кто с магическими ранами, а кто и с простыми, залечить которые могли бы и сами, но пришедших в новую клинику из любопытства.

– Главное, что они есть, ― не слишком уверенно отвечал ей Тобиас, порывавшийся присоединиться к коллегам и заняться своим любимым делом, но прекрасно осознававший, что если он сейчас уйдет с головой в операции, то на руководство попросту не останется ни сил, ни времени.

Благодаря Эйлин он смог найти компромисс и здесь, оставив для практики лишь самые сложные случаи, где он мог бы удовлетворить свою потребность в спасении жизней и одновременно учить студентов, поддержка которых стала одной из самых удачных идей Эйлин по созданию имиджа для клиники.

Когда ажиотаж от открытия клиники постепенно сошел на «нет», Эйлин всерьез озаботилась тем, что, по сути, кроме смешанного с не-волшебными практиками способа лечения, в их заведении нет никакой изюминки. К началу следующей осени, видя успех Снейпов, еще несколько американских больниц закрылось на реорганизацию с целью внедрения похожих технологий и методов. Им, конечно, никто специально не рассказывал о трансформаторе, способным обеспечивать бесперебойную работу электрической техники, но каким-то образом информация об устройстве все же просочилась в массы, и теперь постепенно даже в домах обычных волшебников начали появляться телевизоры и магнитофоны, не говоря уже о тех местах, что с появлением электроники стали лучше и функциональнее.

Вот только с обучением целителей в магической Америке все было печально. Те немногие больницы, где веками обучались студенты, выступали категорически против прогресса, настаивая на верности традициям, а новые, ссылаясь на недостаток средств, зачастую готовы были предоставить лишь одно бюджетное место и остальные за баснословные для студентов деньги за обучение.

Так, Эйлин, разведав ситуацию, решилась на безрассудную на первый взгляд идею – предоставить всем желающим интернам и студентам бесплатные места для практики и даже выплачивать им небольшое пособие как полноправным работникам клиники. Единственным условием приема было то, что в последствии выпускник должен был отработать в клинике как минимум три года и только после этого мог выбрать другое место.

Первые несколько дней работы клиники показали очень неплохие результаты. Студенты успешно обучались, пациенты были довольны, и Тобиас даже наловчился проводить утренние собрания не хуже Макномары. Эйлин же, так и оставившая себе всю бумажную работу, тоже была довольна, но все же изредка грустила, что ей пока так и не удалось закончить свое такое желанное образование.

«В следующем году, я обязательно это сделаю!» – в который раз обещала она себе и понимала, что, вероятнее всего, подобное желание скорее станет традицией, чем исполнится.

***

То, что родители целиком и полностью заняты клиникой, Северусу было очень кстати. Возможно, будь он помладше, то обязательно бы пожаловался на отсутствие должного внимания к его персоне, но сейчас такое положение вещей было очень на руку. Никто не следил за его перемещениями, не читал моралей, когда он в дни каникул возвращался домой засветло с очередной пляжной вечеринки или порталом из Англии, с не менее захватывающих собраний приспешников Темного Лорда. Там, в кругу друзей, он по одному ему ведомым причинам не спешил рассказывать о своей жизни на две страны, которая, хоть он и не говорил прямо, но очень ему нравилась.

Дома же он мог позволить себе сбросить все маски, играть с подрастающей Шарлоттой и в какой-то момент тайком привести в собственную спальню малознакомую девицу, явно не волшебницу. Впрочем, о том неловком первом разе и последующих за ним, случившимся аккурат после пятого курса, он тоже никому не рассказывал. Тогда он был очень зол на Лили, себя и всю ситуацию в целом.

– Я же просил прощения, ― злобно говорил он какой-то девице, единственной, кто, казалось, внимательно слушал его из всей веселой компании едва знакомых молодых людей, ― почему нельзя просто простить? Я же прощал!

– Потому что ты девственник, ― пожав плечами, ответила она, с шумом втягивая остатки коктейля через трубочку, ― это скучно. Девчонки такое чувствуют, но эта проблема быстро решается. Мы не любим мямлей, заешь ли. Мы любим крутых парней. А ты крутой?

– Я то надеялся… ― начал было Северус, но, вдруг почувствовав эмоции, а затем, не без помощи недавно освоенной легилеменции, узнав желания собеседницы, рассудил, что следует воспользоваться случаем хотя бы просто ради мести и опыта и ответил: ― Хочешь проверить?

На следующее утро он даже не мог вспомнить, знал ли он имя этой девчонки, что сейчас лежала на его подушке с размазанной по глазам тушью и от этого так похожая на панду. Толкнув ее в плечо, он, покраснев, предложил ей сходить в душ, но она только морщась выбралась из кровати и, бормоча что-то о своих родителях, которые наверняка всыплют ей по полной, очень быстро убежала. В то лето Северус словно сорвался с цепи после этого случая, ставя цель найти себе новую девушку едва ли не каждую неделю, и, когда у него все же получалось, радовался, слушая их глупую трескотню и считая, что Лили сама виновата, раз так легко потеряла такого клевого парня.

Прибывая в Англию, он вновь надевал на себя маску прежнего, немного робкого, но все более ехидного и саркастичного молодого человека. Последние два года учебы он целиком посвятил науке и, окончив школу, к досаде Тобиаса, уже успевшего подготовить для него хорошее место в клинике, пошел по протекции Говарда Принца в подмастерья к одному из самых значимых зельеваров Англии, также, как и Принц, однажды присягнувшего на верность Темному Лорду. Впрочем, вопреки представлениям, от ожидаемой службы богатства и величия Северус так и не получил. Лорд, конечно, принял его в ряды своих приспешников, как и некоторых однокурсников, поздравил с окончанием школы и вступлением во взрослую жизнь, но вожделенную метку так и не поставил.

– Метка, Северус, это символ высшего доверия и отличия, ― говорил Люциус, брезгливо наблюдая, как Снейп спешно нарезает флоббер-червей для очередного зелья, ― я очень долго работал и даже шпионил, чтобы получить ее. Был ушами и глазами, приносил ценные сведения, и вот, ― он закатал рукав, и Северус со вздохом посмотрел на извивающуюся на левом предплечье метку. ― Твои зелья, заклинания и умения, конечно, тоже важны. Сам знаешь, сколько погибает и калечится наших собратьев от рук этих мартышек из Аврората и, ― Малфой поморщился, ― Ордена Феникса. Пустоголовая кучка идиотов!

– И ведь мы же никого не убиваем! ― вторил ему Северус, отсчитывая нужное количество корня злотоцветника. ― Они же сами нападают и извращают все!

Люциус только кивал, не слушая, продолжая любоваться на свою метку и говорить о том, как он сумел ее достичь, шпионя в Министерстве, и в определенный момент подав Северусу очень неплохую идею.

«Если Люциусу дали метку за сведения о каком-то там члене Визенгамота, то мне наверняка дадут за сведения о Дамблдоре!» ― счастливо думал он, лежа на бывшей родительской кровати в Паучьем тупике. Вопреки обещаниям, застройщик разорился и дома, покинутые своими обитателями, теперь уже никому не нужные, стояли будто памятники прежней жизни, когда-то кипевшей в этом районе. Узнав о том, что дом по-прежнему свободен, Северус попросту нашел свой старый ключ и поселился там, хорошо экономя на съемном жилище. Правда, электричества в доме теперь не было, но эта проблема решалась при помощи привычных свечей. Так, пока он смотрел на причудливую игру теней, у Северуса созрел, по его мнению, самый замечательный план, способный возвысить его в глазах Лорда и превратить из обычного зеленого мальчишки в верного соратника, достойного метки.

Однако задумать всегда легче, чем воплотить. Вечно занятый в лаборатории в будние дни, он практически не имел свободного времени, по выходным же растущая словно по волшебству сестра очень обижалась, если он не появлялся дома. Даже родители, понимающие, что у него, может, и должна быть своя жизнь, иной раз не могли успокоить Шарлотту. В итоге Северус, с горем пополам заверил ее, что будет появляться дома через выходной, и скрепя сердце Шарлотта, надувшись, согласилась.

В один из таких собственных выходных, почти отчаявшись разузнать что-то путное, Северус ждал Мальсибера в «Кабаньей голове» и даже не сразу заметил, как в противоположном углу расположился директор Хогвартса с Сивиллой Трелони. Не надеясь разузнать что-то важное, он осторожно прошел мимо них и быстрым движением скрылся в кладовке, неудобно застыв среди коробок и полностью обратившись в слух. То, что он услышал, заставляло сердце выпрыгивать из груди, предвкушая миг триумфа, однако дослушать пророчество до конца ему не удалось ― помешал Аберфорт, так не вовремя заглянувший в кладовку за виски и так обидно выгнавший Северуса на улицу.

– Что-то ты странный. Тебя не сильно приложили? ― удивился Мальсибер, наблюдая, как Северус, отряхиваясь, поднимается с земли с самым что ни на есть счастливым выражением лица.

– Нет, ― произнес он с почти фанатичным блеском в глазах, ― пошли, нам срочно нужно к Лорду! Это ведь именно то, что я так долго ждал, Мальсибер! ― воскликнул Северус и, порывисто обняв друга, с громким хлопком исчез.

========== Глава 2. Прозрение ==========

– Ну пожалуйста, ― повисла на руке Северуса Шарлотта, умоляюще глядя на брата, ― ну пойдем со мной! Можно даже без костюма, надень свою мантию, и пойдем! Мама сказала, что можно идти только с тобой, ну это же Хеллоуин, Северус!

– Ну, возьми какую-нибудь подругу, Элис, ― пробормотал он, морщась и напрягая руку, пытаясь вырваться из сильных рук Шарлотты, ― в кого ты сильная такая, а? Ну нет у меня настроения собирать конфеты, отстань уже! ― рявкнул он, злясь на то, что вынужден торчать в Америке в полной неизвестности относительно происходящего в Англии, и который раз проклиная себя за глупость и беспечность.

– Сам дурак! Одна пойду! ― выкрикнула сестра и, ощутимо ударив его кулаком в бедро и задрав нос, вышла, хлопнув дверью.

Злясь на весь мир и потирая ушибленное место, Северус только выругался и, призвав из своей комнаты мантию, поспешил за сестрой на улицу, совершенно не желая, чтобы и с ней случилась какая-либо неприятность.

– Сам отвали, ― надувшись пробормотала Шарлотта, заметив брата, недовольно идущего чуть поодаль, и сделала вид, что совершенно не в курсе его присутствия. Она ждала Хеллоуин целый год, сама готовила костюм и теперь просто никак не могла пропустить возможность гулять всю ночь в охоте за сладостями.

Так, держась друг от друга на небольшой дистанции, Шарлотта ходила от одного дома к другому, но постепенно такое одинокое гуляние ей наскучило, и спустя полчаса она все же великодушно «заметила» Северуса, торжественно вручив ему пакет с конфетами.

– Только не вздумай их съесть, ― предупредила она, недоверчиво глядя на брата, ― я их разделю на равные кучки и постараюсь сохранить как можно дольше, ― деловито произнесла Шарлотта, совсем как Северус сузив глаза, и смерила его презрительным взглядом, словно он уже принялся уничтожать сладкие запасы.

– Я эту гадость терпеть не могу, ― скривился он в ответ, возвращая взгляд и приняв пакет, со вздохом подумав о том, что, наверное, родителям с ним было также нелегко, искренне им посочувствовал.

По мнению Эйлин, сестра Северуса отличалась от него только полом и цветом глаз. Тобиас с ней соглашался, приводя в пример одинаковые характеры и такое же трепетное отношение к выбранным хобби. Если Северус с детства был неравнодушен к зельям, то Шарлотта была без ума от танцев. Едва научившись ходить, она уже пыталась повторить движения, увиденные в телевизоре, и позже, когда Эйлин записала ее в балетную школу, Шарлотта оказалась единственным ребенком, не захотевшим оттуда уйти. К семи годам в ее небольшой спальне уже скопилось достаточное количество всевозможных премий и наград, теснившихся на небольшом комоде, и Северус хоть и не разделял такого увлечения, но очень гордился упорством сестры в целом. Вот только характер ее оставлял желать лучшего, и если родители были для Шарлотты безоговорочным авторитетом, то старший брат определенно относился к категории лучших друзей, с которыми можно быть собой. Именно к нему она бегала с любыми вопросами, начиная от некстати выпавшего переднего зуба накануне важного выступления, заканчивая жалобами на задиру одноклассника.

– В следующий раз улыбайся, когда откроют дверь! ― недовольно пробормотала Шарлотта, идя вдоль квартала и с завистью смотря на пробегающую мимо веселую компанию. То, что Северус такой грустный, ей совершенно не нравилось. Особенно то, что это настроение в последнее время стало появляться все чаще и чаще. Всей душой желая получить назад прежнего Северуса, доброго и всегда готового на любые безумства и пакости, она намеренно пыталась его злить и грустила, видя, как очередная попытка вновь закончилась провалом. Безразлично кивнув на ее просьбу, Северус выдавил из себя вымученную улыбку и, перебросив мешок со сладостями через плечо, стал похож на эдакого хмурого сына Санта-Клауса.

– Иди уже, фея Динь-динь, ― кисло улыбнулся он, легонько подталкивая сестру под зад ногой, вновь погрузился в размышления, терзавшие его не один день.

***

И ведь все, буквально все в тот день словно вопило ему, кричало и подавало знаки остановиться. Начиная с Аберфорта, не давшего дослушать пророчество, заканчивая трехчасовым ожиданием, пока Лорд освободится и нехотя соизволит выслушать донос. И даже выслушав его, он сперва не воспринял всерьез слова юного зельевара, решив, что тот наверняка все придумал, и, лишь услышав предложение проверить воспоминания, воспользовался советом и только тогда, потрясенный услышанным, начал думать.

– Ты знаешь каких-либо детей, подходящих под пророчество? ― спросил Лорд, глядя Северусу в глаза, и тот честно отрицательно качнул головой.

Глядя на Лорда, Северус все ждал, что он сейчас рассыплется в благодарностях или хотя бы просто поблагодарит его, но нет, Волдеморт просто сидел перед ним на стуле и, перебегая взглядом по стенам, о чем-то напряженно размышлял.

– Протяни левую руку, ― наконец смерив его взглядом, произнес он и, довольно грубо схватив Северуса за протянутую конечность, приставил к предплечью палочку, не произнося ни единого звука.

Несколько секунд ничего не происходило, и Северус даже решил, что Лорд передумал, но тут в кожу словно вонзилось тысяча игл, и, когда боль стала почти нестерпимой, так, что на лбу выступила испарина, наконец прекратилась, оставив после себя слегка пульсирующую метку. Глядя на вожделенную змею, извивающуюся на фоне черепа, Северус испытывал очень смешанные чувства, ― были здесь и радость от сбывшейся, наконец, мечты и досада, что это произошло не так торжественно, как он себе представлял, и просто возбуждение от достигнутой цели.

– Раз уж тебе так понравилось следить за Дамблдором, ― слегка приподняв краешки губ, произнес Волдеморт, ― я приказываю тебе устроиться в школу чародейства и волшебства Хогвартс на должность учителя. Ты же, вроде бы, зелья знаешь?

Слушая Лорда, Северус только озадаченно кивнул, подавив волну возмущения от пренебрежительного, приказного тона.

– Значит, на должность преподавателя зелий. Ты должен приносить мне все сведения о директоре, ясно? ― спросил Лорд, устало проводя рукой по волосам и, несмотря на желание отправиться спать, принял решение сегодня обойтись бодрящими зельями, дабы хорошенько обдумать новость.

– Да, мой Лорд, ― одними губами прошептал Северус вне себя от ужаса. Становиться преподавателем он не захотел бы и в кошмарном сне, ―, но послушайте, ― начал он, набрав в грудь побольше воздуха, ― я хотел заниматься наукой. Служить вам, готовя самые лучше зелья, как вы и говорили, и, опять же, темные искусства…

Выдохнув и скривившись, словно слушая назойливую муху, Волдеморт поднял голову и, хотя он и сидел на стуле, а Северус стоял, посмотрел так, что Снейп вмиг почувствовал себя едва ли не грязью под ногами.

– Мне все равно, ― развел руками Волдеморт, ― у меня есть свой штат зельеваров, и этого мне достаточно. В общем-то, я и сам сведущ в этих и многих других науках, так что мне плевать, что ты там умеешь варить. Ты же так желал войти в ближний круг, Северус, ты чем-то не доволен? ― спросил он елейным тоном, которому никак не соответствовал холодный взгляд, где, как даже показалось Северусу, промелькнуло что-то красное.

– Доволен, ― ответил он, опустив глаза в пол, ― я постараюсь выполнить то, о чем вы просили.

– Я не прошу, ― усмехнулся Лорд, ― это четкий приказ. Мне не сдалось твое старание, Северус. Мне нужно, чтобы любыми путями, но в следующем учебном году или раньше, ты был в школе. Докажи мне, что я не зря наградил тебя высшим знаком отличия.

Кивнув, Северус покинул кабинет, где происходила беседа, и, трансгрессировав в Паучий тупик, опустился на диван, тупо глядя на предплечье со все еще закатанным рукавом. Метка жгла кожу и теперь уже не казалась такой романтично прекрасной, а, скорее, ужасала. Оскал черепа, из которого выползала змея, вызвал тошноту и предчувствие чего-то жуткого и неизбежного. Не придумав ничего лучше, взяв палочку, Северус произнес заклинание, что очень часто использовал по утрам, скрывая прыщи, и, вздохнув, посмотрел на руку, что вновь временно стала чистой.

Свернувшись на диване, он молча смотрел в темноту камина и теперь, кляня себя последними словами, очень хотел расплакаться от этого горького, тянущего чувства в груди.

– Неудачник, ― зачем-то вслух пробормотал он, прощаясь с мечтами о славе, богатстве и Лили, и, произнеся слово еще раз, почувствовал, как первая слеза все же скатилась из глаза, теряясь где-то в волосах.

Собрание ближнего круга, состоявшееся через неделю после принятия метки, окончательно отрезвило Северуса и превратило в пепел все, во что он так долго верил. К ужасу от того, какими методами, оказывается, на самом деле Пожиратели «уговаривают» людей принять сторону Лорда, примешивался страх за Лили, которая когда-то уже успела родить ребенка.

Как он смог пропустить подобную новость, Северус просто не мог понять и даже на секунду заподозрил, что родители, наверняка знавшие обо всем из прессы, специально скрыли от него эту новость, а газету «потеряли». Обезумев от страха потерять Лили навсегда, когда он только смирился с ее браком, Северус после собрания едва ли не на коленях уговаривал Лорда не убивать ее. Волдеморт в ответ только хмыкал, забавляясь спектаклем, и не обещал ничего, рассуждая, что если эта женщина добровольно отдаст ребенка, то проливать волшебную кровь он не считает нужным.

– Северус, ― говорил он, с наслаждением видя отчаяние в его глазах и без труда читая в его памяти все воспоминания, связанные с потенциальной жертвой, ― мы не убиваем без причины. Волшебная кровь и без того редкая, чтобы ее тратить понапрасну. Даже если она грязная, ее можно очистить. Вот, к примеру, взять эту женщину, что ты так хочешь. Я отдам ее тебе, и у вас родятся уже практически чистокровные дети, и так, с каждым поколением, кровь будет все чище. Понимаешь?

– Не убивайте ее, прошу, ― произнес Северус, словно не слышал ничего из сказанного Лордом, и тот, только махнув рукой, велел Снейпу убираться уже куда-нибудь подальше.

Первым желанием Северуса было пойти к родителям и рассказать им, во что вляпался. Вынув из кармана портал в виде маленького медвежонка, некогда принадлежавшего Шарлотте, он уже почти произнес нужное для активации слово, но в последний момент передумал. Глядя на игрушку, он представил, как рассказывает историю своей глупости родителям, их разочарованный взгляд и убрал портал обратно в карман. Решение обратиться к Дамблдору пришло само самой, стоило Северусу бросить взгляд на случайного длиннобородого прохожего, и, отправившись в ближайшую совятню, он отправил директору Хогватса просьбу о встрече и после нее, немного успокоившись, вернулся домой с чувством выполненного долга.

Как он понял, директор очень удачно предложил ему быть двойным агентом, и, следовательно, преподавание в школе может послужить отличным прикрытием.

Довольный собой, быстро приняв душ, Северус лег спать, радуясь, что ни Лили, ни ее сыну, ни даже, так и быть, Поттеру, более ничего не угрожает. Вот только странное чувство тревоги, с котором он проснулся на следующее утро, отныне прочно поселилось у него в груди и, пусть с каждым днем оно становилось все слабее, но иногда он очень боялся, что старый директор по каким-то причинам не сдержит своего обещания и случится непоправимое.

Спустя месяц он решил самостоятельно найти дом Поттеров, но ожидаемо не смог этого сделать и, внушив себе, что беспокойство рождено отсутствием информации, взял за правило ежедневно читать Пророк и хотя бы таким образом узнавать о том, что может твориться в Ордене Феникса.

К его радости, о Поттерах там ничего не писали, да и Лорд, словно забыв о своем намерении расправиться с угрозой в виде младенца, вновь сосредоточился на политике и Министерстве и более не подавал повода для беспокойства. Понемногу успокоившись, Северус постепенно вернулся к прежней жизни, варя зелья и готовясь стать помощником Горация Слизнорта аккурат после Рождества.

***

– Бедный Северус, ― прошептала Эйлин, откладывая газету и быстро смахивая с глаз навернувшиеся слезы. ― Представляешь, что для него значит эта победа? ― спросила она, заметив согласный кивок Тобиаса, уже успевшего прочесть газету рано утром. ― Я не уверена, что хочу, чтобы он узнал об этом здесь и сейчас…

– Но разве ему не будет легче перенести это рядом с нами? ― грустно заметил Тобиас. ― Это, конечно, ужасная новость, и подсластить пилюлю никак не выйдет, ― он задумался, водя пальцем по губам и размышляя, как можно преподнести это помягче, но ответа так и не нашел. ― Остается только надеяться, что он ее отпустил и не уйдет в себя на три недели, как после заметки о ее свадьбе.

– У кого-то свадьба? ― спросил Северус, сонно заходя на кухню и оглядывая стол на предмет завтрака, не заметил, как Эйлин ловким движением заставила газету исчезнуть.

– У фельдшеров, ― улыбнувшись ответила она и, округлив глаза, одним взглядом велела Тобиасу молчать о случившемся в Англии.

– Вы вчера когда пришли? ― между тем спросил Северус, намазывая тост маслом. ― Я полночи шарился с Элис по соседям с целью стрясти с них как можно больше конфет. В следующий раз, пожалуйста, отправьте ее одну. Я заметил толпы детей, бегающих без присмотра уставших на работе братьев.

– И исчезающих под покровом ночи, Северус, ― строго заметил Тобиас, ―, а потом их привозят в нашу же клинику ― убитых, изнасилованных, претерпевших муки и …

– Понял я, понял, ― скривился Северус, не дав отцу договорить, ― знаю. Просто мне вот было не весело. Могли бы и няню нанять.

– Вот разворчался, ― необычно нежно произнесла Эйлин, порывисто обнимая сына и не давая ему схватить чашку, ― иди, лучше, позагорай. Бледный, как моль в чулане. Позавтракай у бассейна.

– Мне и тут неплохо, ― все так же ворчливо отвечал Северус, дивясь ее поведению, смиренно терпя материнские поцелуи и рассуждая, что как бы он не старался ежедневно скрывать метку чарами, но рисковать все же не стоит, ―, а солнце вообще вредно для кожи.

– Так ты поэтому вечно теперь в рубашках ходишь? ― усмехнулся Тобиас. ― А я то решил, что ты прививаешь себе стиль серьезного человека.

– Возможно и так, ― уклончиво ответил Северус, ― и кстати, о серьезных людях. Мне тут предложили преподавать зелья в Хогвартсе, как считаете, стоит ли пойти? Сперва, конечно, я буду помощником Слизнорта, вникну в курс дела, посмотрю, как это… Что скажете?

Вопрос он задал просто для проформы, зная, что родители будут признательны и рады, если почувствуют, что их мнение имеет какой-то вес.

– Думаю, да, ― пожала плечами Эйлин, удивленно переглянувшись с Тобиасом, ―, но только ты же хотел заниматься наукой и зельями…

– Наука и зелья в школе от меня никуда не денутся, – улыбнулся Северус, ― да и ингредиенты там у меня бесплатные будут, а зарплата куда больше. Да и престижнее быть учителем, чем каким-то подмастерьем, пусть и у одного из лучших зельеваров Британии.

Внимательно наблюдая за сыном, Тобиасу казалось, что что-то явно не так и за этой восторженной речью кроется какая-то недоступная и непонятная ему горечь или тайна. За последнее время Северус, по его мнению, очень сильно изменился ― стал угрюмым, бледным и дерганным, словно постоянно ожидал подвоха, и Тобиас готов был поклясться на чем угодно, но добровольное желание стать учителем вряд ли бы пришло в голову его сыну, с трудом терпящего подруг Шарлотты.

– Хитрец, ― хмыкнул Тобиас, мысленно делая заметку каким угодно способом разузнать о том, что творится в Англии и с Северусом в частности.

Наблюдая, как он улыбаясь обнимает в ответ такую же сонную Шарлотту и как, пусть и ворчливо, но с заботой делает для нее бутерброд, никто из родителей так и не осмелился начать трудный разговор о том, что Лили умерла.

***

Оставив маггловскую больницу, Грегори Макномара исполнил свою давнюю мечту и устроился работать в Мунго. Его опыт пришелся там как нельзя кстати, когда жертвы революции десятками ежедневно наводняли приемное отделение госпиталя с ранами различной степени тяжести. Ежедневно наблюдая за неравным противостоянием и понимая, что еще немного – и Тот-кого-нельзя-называть придет к власти, Грегори уже подумывал об эмиграции в Америку. Даже внезапная смерть Волдеморта, о которой с самого утра трубили все кому не лень, и в которую он не верил, не заставила его пересмотреть свои взгляды.