Текст книги "Мгновения жизни (СИ)"

Автор книги: NeumannF

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 43 страниц)

Эйлин только покорно кивнула и прошла в кухню. Повинуясь порыву и вдохновленная словами соседки, она действительно занялась приготовлением каши. Долго и методично, словно на уроке у Слизнорта, Эйлин отмеряла крупу, промывала, добавляла воду и контролировала газ под кастрюлей, а после, когда тарелка опустела, а остатки были убраны в холодильник, ее осенило.

Оглядев кухню и лишь слегка коснувшись взглядом футляра с волшебной палочкой, Эйлин поняла, как можно научить ребенка быть настоящим волшебником и чтобы при этом он никогда не догадался, что мать стала сквибом.

Почувствовав себя более уверенно, чем час назад, Эйлин расправила плечи, расчесала волосы и, взяв блокнот, вернулась в гостиную. За время её завтрака миссис Хьюз успела навести подобие порядка, протерев пыль и даже сложив вещи, свисавшие с кресла и стульев.

– Выглядишь лучше, – констатировала Элеонора и, присев на диван, похлопала рядом с собой. – А теперь давай начнем. Поверь, на самом деле, все не так сложно, как кажется. И эти книги, – она махнула рукой в сторону “Воспитания детей по Споку”, лежащего на каминной полке, – тебя только запутают. Всё там слишком научно. И не переживай, – Элеонора коснулась плеча Эйлин, видя как черные глаза снова наливаются слезами, – умение быть матерью у женщины в крови. Надо только прислушаться к интуиции.

До самой ночи, пока благородная соседка не посчитала, что на сегодня ее миссия выполнена, Эйлин покорно записывала, смотрела, запоминала и перенимала её опыт. Сам Северус, к ее удивлению и местами даже возмущению, вел себя на редкость спокойно. Он изучающе смотрел на пожилую леди, о чем-то с увлечением говорящей с его мамой, и хотя решительно ничего не понимал, все же по своему пытался копировать ее тихую и уверенную речь.

На следующий же день, едва Северусу стоило заплакать, Эйлин, как могла справилась с собственными эмоциями. Сделав несколько выдохов, она с готовностью и даже неожиданной от самой себя ловкостью сменила пеленки, вымыла и одела его в свежий комбинезон. Ребенок стойко терпел все манипуляции и лишь тихонько попискивал, когда становилось особенно не комфортно, наблюдая за реакцией матери.

– Так ты значит чувствуешь мои эмоции, а, Сев? – усмехнулась Эйлин, мысленно благодаря соседку за ценные сведения. – Может, еще и легилименцией занимаешься?

Услышав свое имя, Северус перевел на мать взгляд и забавно крякнул, заставив Эйлин рассмеяться, а увидев ее улыбку, и сам заулыбался во весь рот.

– Неплохое начало, – пробормотала она, ловко застегивая пуговицы на маленькой серой кофточке. – Глядишь, так и подружимся еще, – с надеждой произнесла она, опуская сына обратно в кроватку. Посмотрев, как ребенок радостно вцепился в игрушечного медведя, Эйлин поспешила на кухню, чтобы поскорее развести молочную смесь.

========== Глава 8. Быть взрослым ==========

– Тобиас, палочка не градусник, и трясти ее не нужно! − Макномара раздраженно откинулся в кресле, глядя на безрезультатные попытки подопечного превратить лабораторную крысу в иглу.

– На сегодня хватит, − вздохнул он, − прочти, вызубри, выучи, татуировку набей, но чтобы в следующее занятие крыса стала иглой!

− Да зачем это вообще нужно? – Тобиас раздраженно развернул стул и, оседлав его, положил руки на спинку. – Кому в здравом уме захочется превращаясь крыс в иглы? Чем это в жизни поможет?

Макномара устало потер глаза и, зевнув, постарался посмотреть на Тобиаса максимально ядовито.

– Затем, мой дорогой друг, чтобы потом ты не растерялся и трансфигурировал, к примеру, жгут из гусеницы, находясь в полевых условиях. Чтобы ты смог помочь человеку, сделав пару взмахов палочкой, а не судорожными криками «Есть ли у кого скальпель!», чтобы сделать разрез на горле, когда человек задыхается. Ты даже можешь не трансфигурировать этот гребаный скальпель, а произнести заклинание, от которого дыхательные пути прочистятся, если человек подавился! Но чтобы это сделать правильно, чтобы не заставить исчезнуть внутренности человека, чтобы жгут не стал змеей или не распался в самый неподходящий момент, тебе, мой дорогой, нужно знать, как превратить гребаную крысу в гребаную иглу! – на последних словах он грохнул рукой по столу. Жилка на виске надулась, а лицо врача было красным от гнева.

– Иди отсюда в свою травму, и чтобы я до вечера четверга тебя не видел!

Шумно выдохнув, Тобиас, за полтора месяца уже привыкший к эксцентричности своего учителя, просто вышел из кабинета, сунув палочку в рукав.

После покупки палочки он старался заниматься каждый день, раз в неделю демонстрируя свои успехи доктору Макномаре. Наставник, как про себя именовал его Тобиас, каждый раз находил повод покричать и придраться, так что из-за очередной вспышки гнева из-за неудачного превращения крысы в иглу он совершенно не беспокоился. Однако неудачи с трансфигурацией в целом заставляли его чувствовать себя до крайности неуверенно. Все остальные предметы, учебники по которым он бережно хранил в своем шкафчике в больнице и читал в перерывах, давались ему гораздо легче. Бывший отличник, Тобиас любил и привык учиться, но неудачи все же очень ранили.

Тем же вечером, едва войдя домой, он очень удивился пению Эйлин и запаху яблочного пирога, исходившим из кухни.

– Эли, я дома! – по привычке крикнул Тобиас, снимая пальто и вешая его на гвоздь за дверью.

Силуэт Эйлин появился в дверном проеме, и, к еще большему его удивлению, она улыбалась и вдобавок выглядела потрясающе.

– У нас праздник? – Тобиас почувствовал, что от плохого настроения постепенно не остается и следа, любуясь распущенными волосами жены. – Ты очень красивая, – он поцеловал ее в щеку, обняв так сильно, что та тихонько пискнула и, рассмеявшись, повела его за руку в кухню.

Северус лежал в корзине и с интересом что-то вертел в руках, но, едва заметив появление отца, улыбнулся во весь рот и протянул к нему ладошки.

− Какой ты стал тяжелый! – произнес Тобиас, беря сына на руки и целуя в мягкую щеку. Тот, в свою очередь, сразу же схватил отца за волосы. − Как ты его только поднимаешь? – он с уважением и восхищением посмотрел на жену, достающую пирог из духовки. Та лишь пожала плечами.

− Я об этом не думаю, я делаю то, что надо. Иди мой руки и ему тоже помой.

Когда Тобиас вернулся, на столе уже стоял чай, а пирог был аккуратно порезан и разложен на тарелках.

− Сегодня ведь нет никакого праздника, верно?

− Как сказать, – произнесла Эйлин загадочным тоном. – Я вот, скорее всего, вышла из послеродовой депрессии, – она улыбнулась, отправив в рот кусочек пирога. – И я теперь знаю, как скрыть от нашего сына, что я сквиб.

– Скрыть? – Тобиас, напротив, поставил чашку на стол и удивленно посмотрел на жену. – Зачем от него это скрывать?

– Затем, что я не хочу быть для него неполноценной. Я хочу, чтобы он знал о магии, любил магию. Потому я буду учить его зельям, а о практике, скажем, что ты, как маггл, не любишь волшебство.

Тобиас поперхнулся, некстати вспомнив слова Макномары о прочищении горла.

– Что, прости? Что мы ему скажем? То есть, о том, что ты сквиб, мы ему говорить не будем, а отца сделаем идиотом, боящимся магии? Эли, это не выход и я однозначно против.

– Выход! – она с силой поставила чашку на стол. – Если ты меня любишь, ты сделаешь как я прошу. Тоб! – она вскочила из-за стола, и сев на колени, дотронулась губами до его руки. Он, опешив от такого действия, продолжал молча смотреть на нее теперь уже сверху.

− Эли, любимая моя, встань, пожалуйста, – произнес он как можно ласковее, искренне не понимая, что происходит с его женой. – Если так тебе будет легче, то давай придумаем что-то вместе. Времени же еще много, верно? Девочка моя, встань.

Он взял ее под руки и усадил себе на колени, прижимая голову к груди и рассеянно гладя по волосам.

− А если он спросит, Тоби, если он скажет, что я неполноценная? Что тогда?

− Он не скажет, обещаю. Он будет умным, порядочным парнем и будет любить нас такими, какие мы есть. Ложь – это не выход. Тем более ложь своему ребенку, – он все еще гладил ее по волосам, и Эйлин не могла видеть, насколько у Тобиаса несчастный вид. Говоря о лжи, он сам прекрасно понимал, что чем больше он держит в тайне свою магию, тем хуже будет, когда все раскроется.

– Ты прав, наверное, – Эйлин неуверенно прижалась к его щеке, чувствуя стыд из-за подобного предложения. Теперь и для нее оно выглядело неправильно. – Просто это не дает мне покоя. Знаешь, сейчас я даже рада, что ты маггл. Будь ты волшебником, я не знаю… Мне, наверное, было бы еще хуже, – обнимая его, она тихонько поцеловала его в шею, зная, как нравится мужу такая ласка. – Прости. И спасибо, что ты такой.

«Засранец», − закончил про себя Тобиас, искренне ненавидя сегодняшний день.

– Пойдем спать? − деланно веселым голосом пробормотал он, запоздало отвечая на ласку. – Я так соскучился и устал.

Глаза Эйлин озорно сверкнули – она расценила предложение мужа в совершенно ином ключе – и, схватив его за руку, она, радуясь, что не испортила Тобиасу настроение, повела его за собой вверх по лестнице.

– Надо бы почаще повторять такое, – Эйлин откинулась на подушках и потянулась. − Знаешь, пару дней назад соседская старушка мне помогла с Северусом. Научила меня, что делать, и теперь многое стало проще. – Она кокетливо поцеловала мужа в плечо и встала, накидывая на ходу халат, висящий на спинке кровати.

– Кстати, давно хочу сказать, что трансфигурированные вещи не вечны, как я говорила. Если тот, кто их создал умирает или теряет силу, чары выдыхаются, – она потрогала пальцем узор на древесине. – Придется однажды нам покупать новую кровать. И шкаф, и все то, что я наколдовала тогда. Без поддержания чар оно исчезнет. Пуф! − она вскинула руки и, вздохнув, отправилась вниз, забрать сына с кухни.

Тобиас устало прикрыл глаза и натянул одеяло на голову, наивно желая спрятаться от этой ужасной взрослой жизни и трансфигурации, преследовавшей его даже дома.

Зарплаты, хоть ее и увеличили, по-прежнему хватало только на необходимое. Даже одежду для ребенка ему прислала мать, очередной раз обещая приехать в скором времени и поглядеть на внука. Коляску отдала медсестра, хотя это доставило Тобиасу больше головной боли, чем радости, так как откатавшая не одно поколение, она сильно нуждалась в ремонте. Его личных денег хватило лишь на покупку кроватки и самых необходимых вещей на первое время. Теперь же все уходило на оплату счетов и еду.

– Дурацкая трансфигурация, – пробормотал он в подушку, стиснув ее зубами, чтобы не расплакаться от накатившего чувства собственного бессилия и никчемности.

========== Глава 9. Донорская кровь ==========

– Я здодов, ну дестно! – Тобиас торопливо обнял жену и, схватив пальто, стремительно выбежал из дома, стараясь сдержать чих как можно дольше. Отойдя на порядочное расстояние, оглянувшись и убедившись, что увидеть его нельзя, он наконец смог расслабиться и с удовольствием чихнул. Одновременно с его чихом лампочка стоящего во дворе фонаря погасла и в следующую секунду взорвалась фонтаном стеклянных осколков. Стряхивая с себя стекло, Тобиас несколько раз выругался, судорожно размышляя о том, что совершенно не хочет раскрыть свое владение магией от банальной, взрывающей лампочки простуды. Вздохнув ртом – нос его сейчас совершенно не дышал – он подхватил поудобнее свою рабочую сумку и пошел дальше, надеясь, что его наставник сможет что-то сделать. В этот раз Тобиас даже на блокиратор магии был бы согласен.

− Я вздрываю предметы, когда чихаю, – Снейп высморкался в платок и, скривившись, сунул его в карман брюк.

Грегори Макномара смотрел на него благодушно, и в синих глазах плясали задорные смешинки. Давно уже внешне смирившийся со своей участью сквиба, он в душе все равно завидовал волшебникам, но этот парень, то и дело влипающий в передряги, его веселил.

− Сколько себя помню, но такого ни разу не видел. По симптомам обычная простуда. Думаю, дело в том, что прошло слишком мало времени после того, как в тебе проснулась магия, и сейчас ты как ребенок со всеми детскими выбросами и неспособностью контролировать силу в момент слабости организма, – говоря это, доктор тщательно осматривал Тобиаса и то и дело цокал языком. – Думаю, ты уже сам про себя все знаешь и мои комментарии излишни, так ведь?

– Продтуда обычная.

– Иди, прокапайся физраствором, хуже не будет, а потом за работу, коли пришел. И старайся не чихать, лампы тут дорогие. А я пока поищу блокирующий браслет, был где-то у меня. В обед зайдешь. – Макномара махнул рукой, показывая, что разговор окончен, и Тобиас, пожав плечами, направился за физраствором и, ловя на себе сочувственные взгляды медсестер, думал о том, как должно быть плохо он сейчас выглядит.

Впрочем, спустя некоторое время, бодрый и весьма довольный собой, он смог приступить к работе, вдохновенно оглядев очередь, толпившуюся под дверью его кабинета. Врачом он хотел быть с детства и сейчас, получив персональное разрешение работать в травмпункте, пока другие, такие же как он, занимаются чем-то менее интересным, радовался каждому своему дежурству как ребенок и очень хотел случай потяжелее. В обед, наступивший очень быстро, забыв о блокирующем браслете, Тобиас по привычке пошел в подсобку тренироваться в трансфигурации. Чувствовал он себя, по собственному же мнению, замечательно. Лекарства и капельница сняли все симптомы простуды и, находясь в замечательном настроении, Тобиас именно сегодня собирался наконец-таки превратить крысу, одолженную в лаборатории, в иглу.

Сама крыса упорно не желала становиться иглой уже несколько недель кряду. Под руководством своего наставника Тобиас определенно делал успехи и внутренне гордился собой, но выполнение этого задания, похоже, становилось делом его жизни. Он с успехом превращал крыс в чашки, чашки в корзины, а те в бурундука, но вот игла оставалась для него чем-то запредельным. Ни он, ни Макномара не могли понять причину, но если Тобиас иногда хотел и вовсе сломать свою палочку, то суровый наставник заставлял его упражняться, как только у Тобиаса находилось свободное время. Сейчас же, сидя на потрепанном стуле в маленькой комнатке при морге, которую давно приметил для своих занятий, Тобиас смотрел в красные глаза крысы и искренне ее ненавидел.

– Тьфу на тебя! – он внезапно чихнул и взмахнул палочкой в уже привычном жесте, но вместо иглы на поверхности стола оказался мохнатый чайник. Тобиас оторопело уставился на свое творение, а чайник, подпрыгнув, вцепился носиком в его палец.

Тобиас вскрикнул, дернул руку, отбрасывая от себя чайник, который, ударившись о стену, противно заверещал и задергался. В то же время дверь подсобки приоткрылась и рыжая медсестра, тепло улыбнувшись бледному Тобиасу, с неуместной нежностью промурлыкала, что тот срочно нужен пациенту с переломом руки. Рассеянно кивнув ей, он полами лежащего на столе халата аккуратно поднял чайник и, невзирая на писк, с трудом запихнул его в небольшое окошко клетки.

Вернувшись в кабинет, Тобиас сразу же узнал в пациенте своего одноклассника и соседа по парте Барри Свенсона и, бегло осмотрев руку, поспешил отвлечь бывшего друга от процесса.

– Как считаешь, сбылось таки предсказание миссис Триш, ты таки сломал себе руку? – Тобиас улыбнулся и посмотрел на снимки рентгена, которые предусмотрительный Барри уже принес с собой.

Барри усмехнулся, вспомнив, как учитель, которую, казалось, каждый в школе терпеть не мог, однажды поймала его за крайне интересным занятием по прочищению носа и тут же предрекла крайне печальную судьбу с вечно сломанной рукой.

– Надеюсь, что нет, – кривясь, словно испытывал боль, ответил он. – Ты в курсе, что меня потом еще три года звали Барри Ковырялка?

Мужчины рассмеялись, вспомнив школу, и Барри, охнув, схватился за руку, мигом перестав улыбаться.

– Ты уверен, что мне не положено сейчас никакое обезболивающее?

– Угу, – Тобиас кивнул и взглянул на Барри поверх снимка. – У тебя нет перелома. Даже ушиба не вижу. Говоришь, упал с дерева?

– Да. С лестницы, – рассеянно пробубнил Свенсон и, как-то загрустив, тихо, с надеждой добавил: – А может таки есть перелом, а?

Хмыкнув, Снейп закрыл дверь и, сев перед одноклассником на табурет так, что теперь они оказались на одном уровне, мягко произнес:

− И зачем тебе сломанная рука, Барри?

Барри покраснел, понимая, что деваться, кажется, уже некуда, и, судорожно вздохнув, словно пловец перед стартом, едва ли не на одном дыхании выпалил Тобиасу всю драму своей жизни. Драма, на взгляд Снейпа, была сущим пустяком и сломанной руки совершенно не стоила.

– Ну если тебя так достал этот ремонт, то что мешает тебе просто замотать руку бинтом и выдать это за тот же ушиб?

– Моя жена верит только справкам. – Барри печально вдохнул, оглядывая руку, на запястье которой постепенно проступал синяк. – Может ты просто напишешь, что там перелом или вообще сам мне руку сломаешь? – он с досадой посмотрел на Тобиаса.

– Ты в своем уме? – Снейп задохнулся от возмущения. – Ты понимаешь, о чем просишь? Нет уж, подделывать документы я не стану и тем более ломать руки.

Вскочив со стула и уже не глядя на товарища, Тобиас что-то написал на бланке и, вручив его Барри вместе со снимками, вывел в коридор, захлопнул дверь и плюхнулся на стул, удивляясь человеческой глупости.

Практически сразу в дверь тихонько постучали.

− Я же сказал, что не стану! – открывая дверь, произнес Снейп и замер, увидев перед собой вместо Свенсона медсестру с тарелкой в руках.

– Надеюсь, что это не мне адресовано? – улыбнувшись, она пролезла под его рукой и бедром и захлопнула за собой дверь. – У меня сегодня день рождения, и я принесла тебе угощение, надеюсь, ты любишь лимоны?

− Спасибо, Эмилия, – пробормотал Тобиас, прочитав имя девушки на бейдже, приколотом булавкой к внушительной груди.

− Не помнишь мое имя или любуешься? – она немного отошла и, нагнувшись, аккуратно поставила тарелку с лимонным пирогом на стол. – Может отойдешь уже от двери и попробуешь, м?

Под удивленным взглядом Тобиаса она обмакнула палец в крем и облизнула его, лукаво улыбнувшись.

– Знаешь, – пробормотал он, вслепую пытаясь найти ручку двери позади себя, – я только что понял, что у меня жуткая аллергия на лимоны.

Найдя ручку, Тобиас, мысленно проклиная сегодняшний день в целом и всех медсестер в частности, выскочил из кабинета и, едва не сбив с ног проходящую мимо старушку, поспешил в подвал. Захлопнув за собой дверь и уперев руки в колени, он пытался отдышаться и понять, чем и кому он так не угодил и может ли все стать еще хуже. Словно в ответ на его мысли в глубине помещения что-то со звоном грохнулось, раздался сдавленный писк, звон, а за ним глухое ругательство.

− Кто здесь? – На всякий случай позвал Снейп и, не получив ответа, отошел от двери.

Повинуясь странному инстинкту и стараясь не шуметь, он аккуратно вынул палочку из внутреннего кармана халата и осторожно двинулся на шум, источник которого, видимо, скрывался сейчас за старой ширмой. Резко откинув голубую ткань, Тобиас едва ли не вскрикнул от открывшейся сцены. На полу, уронив на себя клетку с трансфигурированной в мохнатый чайник крысой и вывернув ногу под неестественным углом, вся залитая кровью, сидела девушка и смотрела на него со смесью страха и обиды.

− Ну что, волшебник. Поступишь как подобает? – она вскинула голову и прикрыла глаза, словно готовясь к чему-то неизбежному. Тобиас же продолжал таращиться на нее, даже не представляя, что же сделать в первую очередь. Определить, откуда на ней столько крови, на глаз не выходило, а вот нога определенно требовала врачебной помощи. В несколько шагов преодолев расстояние между ними, он аккуратно вынул ногу из перевернутого стула, с которого, видимо, свалилась девушка и охнул, увидев торчащую из кожи кость. Оглянувшись в поисках хотя бы бинта, он не заметил, как она открыла глаза и, вздохнув, с хрустом поставила кость на место.

− Спятила? – Тобиас рывком отдернул ее руки, снова осматривая рану на ноге, которая прямо на глазах становилась меньше. – Что это значит?

− Что я вампир, вероятно? Ты не заметил? – она зачем-то помахала рукой у своего лица и огромного пятна крови на груди. – Раз убийство отменяется, то поможешь встать, раз такой добренький?

Девушка попыталась приподняться, но тут-же сморщилась и снова села на пол.

Переваривая информацию, Тобиас подставил ей плечо, и, уже опираясь на него, она смогла подняться и сесть на злосчастный стул.

− Почему я должен тебя убить?

− Потому что вампиров обычно убивают, – она оскалилась, демонстрируя небольшие клыки, и усмехнулась. – Во всяком случае, если видят их в крови и среди магглов. Негласное правило такое.

– Глупость какая. – Тобиас придвинул табурет поближе к девушке и снова взялся за ее ногу. – Медленно заживает. Как быстро затянется?

− Долго, − ответила она, морщась от его прикосновений. – Залечить можешь? Буду должна.

Тобиас только кивнул и поднявшись, вновь подставил плечо, но наткнувшись на недоуменный взгляд, остановился.

− Что-то не так?

− И что ты, интересно, собираешься делать? – девушка картинно сложила руки на перепачканной груди и выжидающе уставилась на Тобиаса.

− Довести тебя до своего кабинета, обезболить, наложить швы… Да что? – вскрикнул он, глядя, как по мере перечисления действий округляются глаза непрошеной гостьи.

− Для начала то, что я вампир и за дверью расположено большое окно. Если я выйду, то обезболивать и накладывать швы будет уже некуда. Это раз. А два – ты серьезно? Швы? Ты волшебник, взмахни палочкой!

Тобиас растерянно посмотрел на палочку и свои руки и, вздохнув, сунул ее в карман.

− Долго рассказывать, но в швах я сейчас уверен гораздо больше. Жди тут, я все принесу.

Девушка только фыркнула и, махнув рукой, со скучающим видом облокотилась на стену.

Вернуться в подсобку сразу Тобиасу не удалось. Возле кабинета за время его отсутствия столпилась небольшая очередь и, приняв всех, он снова поспешил вниз, предусмотрительно зайдя в хранилище и захватив с собой банку со списанной кровью, верно рассудив, что подобную и разбила гостья, испугавшись его прихода.

− Я подумал, ты, наверное, голодная? – закрывая за собой дверь, Тобиас кивнул на испачканную кофту девушки и протянул ей банку, которую та с голодным блеском в глазах открыла очень проворно и тут же в несколько глотков выпила содержимое.

– Видимо, не ошибся, – добавил он, раскладывая на столе инструменты и очередной раз оглядывая ногу.

− Спасибо, Тобиас, – тыльной стороной ладони она вытерла рот и, блаженно улыбнувшись, представилась. – Я – Ванесса.

Тобиас в ответ просто кивнул, слушая ее вполуха. Ему, как начинающему врачу, была чрезвычайно интересна природа любого, нового и не изученного ранее существа. Накладывая швы, он машинально отмечал сходства и различия тканей, то, как кожа реагирует на повреждения и как сильно она отличается от обычной.

− Ты странный, – протянула Ванесса, наблюдая за работой Тобиаса. – Обычно маги убивают вампиров, а ты мне рану зашиваешь. Она, конечно, сама бы затянулась, но пришлось бы хромать недели три. А тут…

− Я недавно в волшебниках. Меньше года, – неожиданно для себя признался Тобиас, не отрываясь от швов. – И я понятия не имел, что вампиры вообще существуют. Но я увидел, что тебе нужна помощь и, собственно, вот. Готово. – Пожав плечами, он неловко закончил свою речь и обрезал нить.

− Есть негласный кодекс, – Ванесса оглядывала швы на ноге и задумчиво водила по ним пальцем. − Если волшебник не убил вампира, то вампир остается у него в подчинении или услужении. Само собой, такой союз подчас очень опасен, но ты мне действительно помог, и я не хочу служить тебе, но отблагодарить тебя мне хочется. Что я могу сделать?

Он только пожал плечами, не представляя, что можно попросить у вампира и что вообще ему может быть надо.

− А можно просто узнать от тебя побольше о магии, вампирах и… − он замялся, боясь выглядеть глупо. – Мне просто интересно. Все.

Ванесса удивленно округлила глаза и рассмеялась.

− Почему бы и нет, – все с тем же смехом ответила она. – В любом случае это будет интересно, я давно не общалась с волшебниками на равных. Давай договоримся в одно из твоих ночных дежурств? Ну, или в любом случае я раз в несколько месяцев наведываюсь в эту больницу за кровью, так что найдемся. И кстати, забавный у тебя чайник.

С этими словами она встала и, подмигнув, легко подпрыгнула и, ухватившись за край вентиляционного люка, исчезла, оставив Тобиаса в легком недоумении и с чувством абсурдности происходящего.

− Кажется, я не удивлюсь, если по приходу домой окажется, что Эйлин завела дракона.

Он поднял с пола трансфигурированную в чайник крысу и, ни на что особо не надеясь, направив на нее палочку, произнес заклинание. Чайник издал тонкий писк, и спустя мгновение на столе лежала тонкая блестящая и абсолютно ровная игла.

Улыбнувшись самому себе, Тобиас вернул крысе ее естественный вид и, приведя подсобку в порядок двумя взмахами палочки, поспешил домой, предвкушая, как удивится Эйлин, когда узнает, кого он сегодня лечил.

========== Глава 10. Отец ==========

Внезапная простуда Тобиаса поставила Эйлин в тупик и в каком-то смысле заставила ее раскрыть глаза. Полностью сосредоточенная на ребенке, она, казалось, совершенно забыла про мужа, который, может, и замечал ее отстраненность, но внешне этого никак не показывал. Тобиас справедливо считал, что любимой сейчас сложно, что наверняка имеет место послеродовая депрессия, не вмешиваться в которую, по его мнению, было самой лучшей идеей. Он даже старался не злиться, когда, приходя домой уставший и голодный, обнаруживал, что из еды дома одни лишь детские каши да вареная курица, которую Эйлин непрерывно готовила последние несколько месяцев. Вздохнув и наскоро приняв душ, он вставал к плите и готовил свои любимые отбивные, за мясом для которых периодически приходилось еще и бегать до ближайшего магазина. Позже Тобиас взял за правило заглядывать в продуктовые лавки по пути с работы и, приходя домой нагруженный пакетами, сразу же бежал поскорее порадовать сына очередной погремушкой, купленной в тех же лавках, а после занимал место у плиты. Временами такой расклад дел его даже радовал, так как занятая развитием ребенка жена не замечала, как Тобиас режет мясо при помощи магии, хотя и, боясь быть пойманным, занимался он этим очень редко. В то же время Северусу, которому через три недели уже должен был исполниться год, больше нравилось играть с простыми пластиковыми стаканчиками и пробирками, коих в доме Снейпов было более чем достаточно, нежели показывать матери, где на рисунке изображена корова и озвучивать, как говорит кошечка. Он мог часами сидеть, переливая воду из одной емкости в другую, то открывая и закрывая крышки, что-то взбалтывать с умным видом, периодически счастливо смеясь при этом. Обычно, замечая такие игры, Тобиас с гордостью говорил, что сыну суждено стать врачом в четвертом поколении или на худой конец ученым.

− Алхимиком, – поправляла его Эйлин, услышав предположение. – Я бы хотела, чтоб он был магом, если ты не против.

Отчего-то, переживая свою потерю сил, она внушила себе, что Тобиас не слишком любит магию. Этому отчасти способствовало и то, что сам Снейп активно переводил тему, боясь быть раскрытым, и тем самым невольно создавал себе репутацию человека, резко разлюбившего волшебство и разговоры о нем.

– Ну, или алхимиком. Целителем. Будет работать в Мунго или где-то еще. Исправлять последствия взорвавшихся котлов и глупых попыток стать анимагом, – произнеся последнюю фразу, Тобиас в прямом смысле прикусил себе язык и, быстро взглянув на жену, выдохнул, поняв, что она не заметила ничего подозрительно в его словах. Желая в очередной раз перевести тему, он схватил сына в охапку и, несмотря на протесты последнего, пошел переодевать его на прогулку.

На следующий день Тобиас проснулся заболевшим. Горло саднило, нос отказывался дышать, а свет из окна, обычно дарящий ему хорошее настроение, больно бил по глазам. Радуясь, что сегодня выходной, он шаркая дошел до ванной, где просто сел на бортик ванны, облокотился боком о прохладную стену и застонал от блаженства.

− Все в порядке?

Услышав странный стон, Эйлин заглянула в ванную, держа сына на боку и, увидев Тобиаса, мысленно ответила на свой вопрос.

− Я, наверное, сделаю тебе чай. И у тебя ведь есть лекарства? – она с сочувствием смотрела, как муж с видимым усилием оторвался от стены и, переведя на нее мутный взгляд, просто кивнул.

− Все нормально, – произнес он, гнусавя. – Я скоро приду, сделаю завтрак.

− Сама сделаю.

Эйлин, вздохнув, закрыла дверь, и Северус, внимательно следивший за родителями, повернул голову и, глядя матери в глаза, четко произнес: «Сам».

Первое слово, сказанное так четко и ясно, заставило Эйлин забыть о планах, и, быстро перекусив бутербродом с остатками вареной куриной грудки, она по привычке с воодушевлением начала заниматься сыном.

− Представляешь, он сказал первое слово! – не поворачиваясь, произнесла она, услышав шаги Тобиаса за спиной. – Он сказал «Сам». Я так боялась, что с ним что-то не так, а тут такое четкое слово и так ясно! Потрясающе просто!

Поделившись мыслями, она продолжила показывать сыну картинки с животными, пытаясь добиться от него еще одного слова, а Тобиас, обнаружив пустой холодильник и стол, вздохнул и, выпив несколько таблеток аспирина, приступил к приготовлению омлета.

Запах жареного приятно щекотал нос, и, прикрывшись воротником синей пижамной куртки, Снейп чихнул, радуясь, что, возможно, сможет теперь нормально высморкаться. Одновременно с его чихом, тихонько звякнув, на полке разбилось три чашки. Их звон, казалось, заставил его сердце пропустить пару ударов, а тело покрыться холодным липким потом. Тобиас со страхом покосился на увлеченную карточками жену и, облегченно выдохнув, за неимением под рукой палочки, направил указательный палец на чашку, как можно тише произнеся свое любимое заклинание. Чуда не произошло, и осколки лишь подпрыгнули на полке и, пытаясь собраться воедино все разом, образовали что-то похожее на перекошенный горшок с тремя ручками, который Тобиас со звоном кинул в мусорное ведро. Эйлин даже не повернулась.

Быстро разложив омлет по тарелкам и отобрав у жены карточки, он усадил ее за стол и, выдав каждому его порцию, быстро разделался со своей и, наспех собрав сумку, поспешил на работу, уверив Эйлин, что перепутал графики.

Звук закрывшейся за мужем двери будто разбудил Эйлин. Она растерянно огляделась вокруг, заметив, что последние несколько месяцев она практически не занималась домом. Повсюду лежали детские вещи, игрушки, а омлет, остывающий на столе, отчего-то заставил испытать сильное чувство вины перед мужем.