Текст книги "Мгновения жизни (СИ)"

Автор книги: NeumannF

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 43 страниц)

«Дурацкий нос, − думал он, пристально разглядывая себя то в фас, то в профиль, − будто с каждым днем он все больше и больше! Будто мало мне, что я худой, так еще и нос решил отрасти!»

Нахмурившись и абсолютно недовольный своим отражением, он сел на стул, полностью погруженный в свои мысли о будущем, где его уже дразнили за длину носа, и даже не слышал, как многие из абитуриенток, переговариваясь между собой, называли его очаровательными и милым ребенком.

− Похоже, что я сдала! – услышал он восторженный шепот Эйлин и удивился, что не успел заметить, когда она вышла. − Представляешь, они сказали, что я первая, кто поразил их глубиной анализа и знаний!

− Здорово, − без энтузиазма ответил Северус, не сомневавшийся в подобном исходе. И он, и его папа уже и сами при желании вполне смогли бы сдать этот экзамен, ибо слышали ответы, домыслы и рассуждения по билетам, наверное, тысячу раз.

− И по этой причине мы с тобой сейчас пойдем есть мороженое! Ванильное и обязательно с кусочком пирога! – едва не пропела Эйлин, решившая отметить этот день как-то по-особому. − А на обратном пути можно и в больницу к папе зайти, как думаешь?

Северус только пожал плечами. Больница не вызывала у него трепета, хотя, когда Лили уехала с родителями на море, он взял за правило раз в неделю ходить с родителями к ним на работу, и если мамины обязанности вызывали у него разочарование и скуку, то дежурства отца почти всегда были интересными. Он обожал смотреть, с каким хладнокровием Тобиас, продолжающий периодически дежурить в «травме», чистит гнойные раны, вправляет носы и мастерски зашивает порезы. Единственное, о чем Северус жалел в такие моменты, что никто не пускает его на настоящую операцию или в морг, манящий своей таинственностью и байками. Впрочем, в этот раз в больницу он решил не идти и, составив матери компанию за мороженым, воспользовался случаем и выпросил билет в кино, справедливо решив, что это будет куда интереснее.

− Угадай, кто в нашей семье «блестяще компетентен»? – пропела Эйлин, спускаясь к мужу в подвал, и тот, радостно рассмеявшись, закружил ее на руках.

− Еще бы они другое сказали! – фыркнул он. − У меня для тебя тоже есть очень хорошие новости. Прямо-таки замечательные!

− Ну и? – спросила Эйлин, садясь на небольшой диванчик и обмахиваясь папкой. − Может, сделаешь тут прохладу, дышать же нечем!

Кивнув, Тобиас вынул из ящика стола палочку и, найдя в кипе бумаг книгу с полным перечнем необходимых бытовых чар, с первого раза умудрился сделать так прохладно, что Эйлин, рассмеявшись, укуталась в его халат.

− Так что ты хотел мне рассказать?

Терпение никогда не было сильной стороной Эйлин, и, видя, как радуется муж, она уже сгорала от желания побыстрее узнать новости.

− Помнишь, − начал он издалека, − когда мы были в Перу, мне пришла идея про ген магии. Вернувшись, я постарался исследовать эту тему, но, насколько ты знаешь, безрезультатно.

Эйлин кивнула, с легкой досадой вспоминая, как Тобиас тогда бегал по всем лабораториям, хоть как-то относящимся к генетике, и как очередное исследование заканчивалось неудачей.

− Так вот, буквально две недели назад, за обедом, я поделился с моим наставником этой мыслью, и представь себе мое удивление, когда тем же вечером он дал мне номер телефона какого-то секретного исследовательского центра в Кардиффе! Они, правда, по большей части специализируются на природных аномалиях, но мое знакомство с Грегори Макномарой открыло двери в лабораторию…

− И?! – перебила его Эйлин, догадываясь, куда он клонит, и очень благодарная, что не узнала об этом сразу, ведь тогда все мысли снова были бы заняты исследованием, а не подготовкой.

− И они нашли ген, − развел руками Тобиас, улыбаясь, как Чеширский кот, − он действительно существует, и первые результаты с мышами ошеломляющи! Те мыши, ген которых был изменен на волшебный, научились подманивать к себе сыр движением лап!

− Как они изменили ген мышей? – жадно спросила Эйлин, живо представляя, как Тобиас делает переливание крови мыши, вливая в нее свою собственную, и отметая фантазию как глупость. − Как?

− Они сделали вирус, − Тобиас восхищенно подсел к Эйлин и обнял ее за плечи, прижимая к себе, − вирус, активирующий ген магии, который, как я и думал, есть у каждого человека.

− Никогда не думала, что скажу это, но магглы действительно круты, − пробормотала Эйлин, ошарашенная новостью, и поцеловала мужа, чувствуя, как внутри вновь зарождается погибшая было надежда. – Только будь осторожен. Если об этом узнает Министерство Магии, то нам придется несладко. Это же прямое нарушение Статута и, если уж честно, угроза сделать волшебниками весь мир.

− Что в конечном счете было бы ужасно и привело к концу света, − закончил за нее Тобиас, − я уже слышал это от тех самых генетиков из Кардиффа. Они терпеть не могут военных, и на всех семи беседах, предшествующих исследованию, они проверяли, не отношусь ли к военным я.

− Тогда зачем они этим занимаются?

− Не могу сказать, в такие тонкости меня не посвящали, но мне кажется, эти «аномалии», что они изучают, связаны с «Розуэлльским инцидентом» и инопланетянами. Может, магия для них как дополнительный способ изучить внеземные цивилизации? − сказал Тобиас. − Во всяком случае, я предпочитаю думать в позитивную сторону, да и Макномара вряд ли стал бы заваривать эту кашу, не будь он уверен в этих людях.

− Хорошо бы, − ответила Эйлин и, потянувшись, поцеловала Тобиаса в губы, − а вообще, ты тут навел жуткий холод, так что теперь придется меня греть. И очень активно, так что советую запереть дверь.

Дважды просить Тобиаса не пришлось, и, решив, что полчаса отдыха лишними не будут, под смех раздевающейся Эйлин он произнес очередное заклинание.

***

Остаток лета пролетел очень быстро, и, провожая Северуса второй раз, уже оба супруга махали ему в ответ, в то время как он, наученный Тобиасом, прощался с ними из окна Хогвартс-Экспресса. В этот раз оставаться вдвоем оказалось легче, и теперь, когда в их жизнь так плотно вошло исследование, супруги все чаще ловили себя на мысли, что им очень нужен маховик времени. Особенно это ощущала Эйлин, учившаяся по вечерам и, хоть получившая право работать три раза в неделю, но устающая гораздо больше, чем раньше. Несмотря на частые поездки супругов в исследовательский центр, где у Эйлин постоянно брали все возможные анализы и проводили порой очень странные тесты, исследования тянулись очень медленно, но к концу ноября уже появились первые стабильные результаты. Подопытные лабораторные крысы не теряли приобретенных навыков, шимпанзе тоже хорошо обучились телекинезу, и осталось только провести опыты на ком-то, способном рационально мыслить и произносить заклинания.

Так, отпраздновав рождество и ежегодное участие в пасхальных гуляниях, в первых числах мая Эйлин и Тобиас перешагнули порог исследовательского центра, полные надежд, хотя и понимая, что первая попытка по статистике вряд ли будет удачной.

− Вы почувствуете легкое жжение, но так и нужно, − сказал приятный голубоглазый юноша, обрабатывая руку Эйлин для инъекции «Вируса М», как неофициально его было решено назвать, − готовы?

Эйлин кивнула и с улыбкой посмотрела на бледного Тобиаса, наблюдающего за происходящим из-за стекла. В стерильный бокс пустили только Эйлин и юношу, производящего манипуляции.

− Вот, − сказал он с улыбкой, убирая пустой шприц, − теперь остается ждать, побудете тут выходные и поедете обратно, но с договоренностью фиксировать любые изменения в организме, даже если, на ваш взгляд, они будут никак не относиться к магии.

Растирая руку, Эйлин кивнула и, послав Тобиасу воздушный поцелуй, устроилась на кровати, решив потратить время на чтение очередного учебника. Однако сосредоточиться не получалось, и что-то странное она начала ощущать уже спустя несколько часов после инъекции. Кисти будто бы горели, и в один момент, словно почувствовав разряд электричества между пальцами, Эйлин вскрикнула, отбросив учебник, который внезапно взорвался в воздухе, осыпав ее дождем конфетти.

На довольно громкий хлопок прибежало сразу несколько человек, и, цивильно надев на себя стерильную одежду, они вошли, осматривая помещение и записывая со слов Эйлин произошедшее, также ничего особо не говоря ей, удалились.

«А лабораторным мышам не позавидуешь», − с досадой подумала она, поражаясь, как сухо и холодно с ней разговаривали. Бросив взгляд на стеклянное окно, Эйлин пожалела, что Тобиаса сейчас нет рядом и что о выбросе она сможет рассказать только завтра. Опасаясь брать в руки новый учебник, она походила по боксу, легла, пытаясь уснуть, но волнение никак не давало расслабиться. Вспомнив, что уставшие люди спят лучше, она решила сделать несколько упражнений и, подпрыгнув в очередной раз, вдруг осознала, что ее ноги перестали касаться пола и потолок, казавшийся таким высоким, теперь находится на расстоянии вытянутой руки. Эйлин чувствовала себя очень странно, будто изнутри ее наполнили гелием и радостью, сделав легкой и звонкой. Зависнув в воздухе, она неуклюже дотянулась до стены и, перебирая руками, доползла до двери и со смехом ногой нажала на кнопку вызова, коротко сообщив о своем небольшом затруднении. Спустя пару минут все та же группа ученых, одетых в стерильные костюмы и маски, вошла в бокс, но теперь уже они были удивлены куда больше.

− Миссис Снейп, а вы можете как-то заставить себя спуститься? – спросил один из них, задрав голову. − Попробуйте расслабиться, – сказал он, наблюдая за ней.

Эйлин пыталась выполнять все, что говорил этот мужчина, но получалось только двигаться вперед-назад, опираясь на стену. Хмыкнув, один из ученых поднял руку и, просто поймав Эйлин за ногу, дернул вниз. Внезапно, словно вспомнив о силе притяжения, она вскрикнула, испугавшись, что падает с высоты, и почувствовала, как сильные мужские руки ловко поймали ее, не дав удариться о пол.

− Какой вы сильный, − сказала Эйлин смущаясь и глупо рассмеялась, представляя, как должно быть комично все это выглядело со стороны.

− Если так пойдет дальше, − строго сказал он, ставя ее на пол, − придется оставить вас на гораздо больший срок. Учитесь владеть силой, то, что происходит, сродни обычным детским выбросам, и в ваших интересах как можно быстрее научиться их отслеживать и контролировать. Для вашего же блага.

− Так вы волшебник? – спросила Эйлин, краснея уже от того, что ее отчитывают, будто ребенка.

− Да, и от успеха нашего дела зависит, будет ли жить мой сын, − сказал он все с тем же суровым тоном, − сквибы от рождения, а не ставшие таковыми случайно, очень восприимчивы к маггловским смертельным болезням и крайне невосприимчивы к волшебным методам их излечения. Таких людей очень много, подумайте о них, миссис Снейп. Для вас это просто возвращение потерянного, а для них, возможно, гораздо больше, чем бытовые чары.

Не говоря больше ни слова, он вышел из комнаты, оставив Эйлин в полной растерянности.

========== Глава 5. Когда мечты сбываются некстати ==========

Вопреки всем надеждам, контролировать и хоть как-то обуздать всплески магии, которые теперь случались при каждом изменении настроения, у Эйлин не получалось. Включив магию, вирус будто прорвал плотину, и волшебной силы в Эйлин с каждым днем становилось все больше и больше, что приносило ощутимые неудобства. Вместо предполагаемых двух дней она вынужденно находилась в своем боксе уже месяц, и эта изначально белая камера постепенно обросла книгами, уже переставшими вмещаться в комод и теснившимися у стены, личными вещами, одеждой и рисунками. Последние оказались для Эйлин, никогда не увлекавшейся искусством, странной прихотью. Действуя в порыве вдохновения и устав от книг, пастельными карандашами она разрисовывала сперва обычные листы бумаги, а после, плюнув на условности, перешла на стены и потолок, попутно осваивая новую забавную возможность парить над полом.

Тобиас, приезжавший к ней так часто, насколько могла позволить работа, с восхищением рассматривал замысловатые узоры, которые в последние несколько дней обрели возможность двигаться, переливаясь и искрясь. На потолке Эйлин смогла нарисовать вполне достоверное небо и теперь с гордостью смотрела, как нарисованный ветер гонит легкие облака, и как они, натыкаясь на светильник, рассыпаются, чтобы потом собраться заново.

− Как ты? – спросил Тобиас и, наплевав на стерильность, сдернул с лица маску, впиваясь в губы жены с такой страстью, с какой приникает к воде человек, пробежавший марафон по жаре. − Я дико соскучился по тебе, всей − простонал он, с досадой оглядываясь на стеклянную стену, где сейчас никого не было, но испытывать судьбу он совершенно не хотел.

− Нормально, − улыбнулась она, укладываясь ему на грудь и целуя через слой одежды, − в какой-то степени уже привыкла. Без твоей поддержки было бы хуже, а так, ты же мне даже конспекты привозишь, на что тут жаловаться?

Она усмехнулась, вспомнив, как Тобиас описывал все перипетии, вставшие на пути получения заветных конспектов, и как он выдумывал различные причины, пытаясь объяснить, почему Эйлин пока не может посещать университет.

− Я принес твою палочку, − сказал он, со вздохом обнимая жену еще крепче, − вернее, мне сказали привезти. Почему-то они считали, что сами смогут найти аналог, но, видимо, не вышло?

− Нет, ни одна не откликнулась. Они мне штук тридцать их притащили, и все были просто разрушительными в моих руках, а без палочки я тут скоро с ума сойду, − она потянулась и встала, ища в принесенных сумках артефакт, − как же я по ней скучала!

Едва коснувшись древка и ощутив приятную теплую волну магии в руке, она рассмеялась и, направив палочку на взорванную утром от выброса магии подушку, тихо прошептала: «Репаро».

Закружившись в маленьком смерче, перья собрались в прямоугольник, и полоски ткани спешно слились обратно, к радости Тобиаса, который, схватив восстановленную подушку, сунул ее себе под поясницу.

− Эксперимент удался? – спросил он, с улыбкой наблюдая за пританцовывающей женой. − Как ты думаешь?

− Надеюсь, что да. Во всяком случае, сейчас я себя чувствую лучше, чем без палочки, − она покрутила палочку в руке, размышляя, что бы еще сотворить, − во мне прорва магии, Тоб! Это странно, но так прекрасно, и единственное, что меня беспокоит, что в один момент все снова может исчезнуть.

− Тогда мы найдем еще способ, эти ребята умнее, чем все, с кем я встречался, − он размял шею и поморщился, пытаясь лечь удобнее, − тяжелая ночь, − объяснил он, заметив удивленный взгляд Эйлин, − один парень решил с ногами залезть на унитаз в общественном туалете. Пришлось пришивать ему ногу и бόльшую часть ягодицы обратно, а учитывая еще и татуировку во все бедро, это был тот еще паззл.

Эйлин скривилась, в красках представив пострадавшего, а Тобиас только вздохнул, устало прикрыв глаза.

− Ах да, я чуть не забыл, вот, − он порылся в кармане, доставая оттуда пергамент, − Северус написал, что хочет первые две недели каникул пожить в гостях у своего друга. Радует, что у него есть этот самый друг, − зевнул Тобиас, − я бы разрешил, но твое мнение тоже важно.

Эйлин взяла пергамент и, пробежав глазами письмо сына, заметила, что будет это очень кстати.

− Я же тут, как бы ты смог ему объяснить, что я делаю в закрытом, никому неизвестном центре паранормальных явлений в Кардиффе? – она с улыбкой села на край своей койки и, заметив, что Тобиас все же задремал, вполголоса принялась практиковать по памяти бытовые чары и легкие заклинания. Спустя полчаса, уже уверенная в своих возможностях, она с легкостью превратила тапок в щенка, а самого щенка, принявшегося заливисто лаять, в альпаку.

− Какая прелесть, − проснувшись от шума, произнес Тобиас, открыв глаза и первым делом увидев морду животного рядом со своим лицом, − это ты сделала?

− Ну, явно не ты, − резюмировала Эйлин и, обняв альпаку за шею, зарылась лицом в мягкий мех и рассмеялась, − она пахнет типографской краской.

− Как думаешь, они за нами наблюдают? – спросила она, гладя животное по голове и потом снова превратив его в книгу. − Просто я думаю, что каждый рациональный человек, а особенно если он ученый, должен понимать, что у взрослых людей есть свои потребности, как думаешь?

− Хочешь проверить? – Тобиас недоверчиво посмотрел на прозрачное окно, за которым все также было темно, вспоминая, что ни на одном свидании их никто ни разу не побеспокоил.

− Хочу, − лукаво улыбнулась Эйлин, движением палочки затемняя окно, и, залезая на мужа, принялась стаскивать с него так раздражавшее ее облачение, − и пусть только попробуют помешать – сразу превращу в лягушек!

Ответом стал хриплый смех Тобиаса, который, хоть и с опасением, но все же поддался жене, как и всегда теряя голову от ее присутствия и страсти.

Тем же вечером, прощаясь с уже хорошо знакомыми учеными, он ловил на себе ехидные взгляды, но решил не обращать на них внимания. В конце концов, видеть их точно никто не мог, а то, чем занимаются супруги наедине друг с другом, их личное дело.

Эйлин же чувствовала себя великолепно и на следующий день поразила проверяющих уровнем владения магией и самоконтролем.

− Вот сразу бы так, миссис Снейп, − сказал доктор Ллойд – отец больного мальчика и руководитель всего исследования, − все просто замечательно, последим еще неделю и отпустим домой. Но только с условием, что вы будете приезжать на осмотр.

Эйлин радостно согласилась, решив не ерничать, что разреши они ей сразу взять свою палочку, не пришлось бы сидеть месяц в этом боксе. «Во всяком случае, − размышляла она, − лучше потратить три с лишним часа на дорогу, чем жить вдали от дома, а у них могли быть весомые аргументы, раз палочку выдали мне только сейчас».

Ученые действительно не просто так держали Эйлин в институте. Ежедневные анализы и наблюдения дали им превосходные результаты и в итоге позволили сделать прививку вируса еще нескольким добровольцам. Все они находились теперь в отдельных боксах, и рассказывать Снейпам о дальнейшем ходе эксперимента никто не собирался.

***

− Выглядите не слишком уж хорошо, − резюмировал доктор Ллойд, привычными действиями измеряя давление, пульс, реакцию зрачков на свет и цвет слизистой во время очередного осмотра, − тяжелая неделя?

Весь следующий месяц для Эйлин прошел в дороге, и под конец июля она настолько чувствовала себя вымотанной, что мысль прожить в Кардиффе оставшуюся неделю казалась не такой уж и плохой.

− Экзамены, работа, магия, − перечисляла Эйлин, зевая и не желая углубляться в детали, − отравилась еще чем-то.

Доктор Ллойд взглянул на нее, приподняв бровь, и, взяв из рук вошедшего ассистента папку с сегодняшними анализами, удивленно присвистнул.

− Напомните пожалуйста, что послужило катализатором для потери сил в прошлый раз? – спросил он мягко, продолжая читать содержимое папки.

− Проклятие матери, − пожала плечами Эйлин, уже несколько раз рассказавшая эту историю.

− Нет, − Ллойд сердито махнул рукой, словно отгоняя комара, − это не катализатор, а теоретическая причина, − объяснил он Эйлин, словно ребенку, − катализатором является событие, после которого произошла потеря силы, и в вашем случае катализатором была беременность и роды. Сегодняшние тесты немного слабее, нежели месяц назад, когда мы вновь разбудили ген вирусом. Именно беременность как бы выкачивает из вас магию, − он усмехнулся, − организм воспринимает ребенка как чужеродный объект, своего рода такой же вирус и бросает на это все силы, а магия покидает вас потому, что с ней вы просто умрете от истощения.

Он замолчал и посмотрел на Эйлин немного сощурившись, гадая, поняла ли она смыл его слов, но та только задумчиво кивала.

− Эйлин, − мягко сказал он, хотя внутри ему очень хотелось накричать на эту дурынду, своим положением едва ли не срывающую важный эксперимент, − вы беременны, – Ллойд с удовлетворением заметил, как Эйлин побелела еще больше, чем была в начале встречи. − Во время первой беременности ваш организм едва справился, и магия угасла окончательно уже после рождения ребенка. В этот раз все произойдет гораздо быстрее. Тем не менее, у вас есть выбор – либо пустить все на самотек, спровоцировав выкидыш, как было у вас однажды, или рецидив с потерей магии при родах, либо надеть ограничитель магии и потерпеть с колдовством до появления ребенка на свет.

Он снова внимательно посмотрел на Эйлин, теперь уже краснеющую и явно размышляющую над его словами.

− То есть моя мать не… − Эйлин замялась, пытаясь выразить всю гамму чувств, едва сдерживая слезы от нахлынувших эмоций.

− Я понятия не имею, что делала и делала ли вообще ваша мать, но я знаю, что говорят мои исследования и наука. Наука говорит то, что я уже объяснил, − сказал он твердо, чувствуя усталость от общения с Эйлин. Она ему не нравилась, и объяснить почему Ллойд не мог; просто пока он находился с ней в одном помещении, ему казалось, будто он сидит рядом с чем-то противным, − что будете делать с плодом? Я не сказал, что есть еще возможность аборта.

Услышав последнее слово, Эйлин зашипела, как заправская кошка. Яростно взглянув на ученого, она решительно отказалась от убийства ни в чем неповинного ребенка и, обратившись к ассистенту, заявила, что готова носить сколько угодно ограничителей магии, если от этого будет толк и смысл.

− Вот и отлично, в таком случае, − холодно ответил Ллойд, − Микки проводит вас, выдаст нужные артефакты и сообщит дату следующего посещения. Всего хорошего.

Последнюю фразу он бросил, уже переступая порог смотровой комнаты, где проходили их встречи, и окончательно решив, что с него хватит и что в следующий раз и далее передаст дела какому-нибудь коллеге.

В этот раз Тобиас был на дежурстве, Северус, вернувшийся от Мальсибера, по обыкновению гулял с Лили, и сейчас, поздно вечером находясь в вагоне поезда почти в одиночестве, Эйлин чувствовала себя подавленно. Просто хотеть ребенка и знать, что в скором времени он реально появится – два совершенно разных чувства, и она даже не знала, как реагировать на исполнившуюся так некстати мечту. Всю дорогу неосознанно держа руку на животе и всеми силами пытаясь убедить себя в том, что происходящее ей не снится, только выходя из поезда Эйлин поняла причину своей усталости и отравления, с грустью подумав, что это только начало.

Придя домой словно в тумане, проверив, дома ли Северус, и найдя его в собственной кровати, отчего-то потного, всполошенного и зачем-то натянувшего одеяло по самое горло, Эйлин растерянно поцеловала сына в макушку и, пожелав спокойной ночи, не в силах принять душ легла спать.

========== Глава 6. Разные новости ==========

− У меня для вас новость, − смущенно улыбаясь, сказала Эйлин, откладывая вилку в сторону, и, прикрыв глаза, набрала в грудь побольше воздуха. Речь уже давно была отрепетирована как мысленно, так и перед зеркалом, но сейчас она все равно чувствовала, как страх мешает произнести хоть звук.

На подготовку и осознание нового для себя положения у Эйлин ушла почти неделя, и теперь даже Тобиас заподозрил, что с женой что-то не так, хотя та упорно отмалчивалась и, улыбаясь, заверяла его, что все в полном порядке. Она даже умудрялась скрывать токсикоз, отчаянно мешающий жить и лишний раз напоминающий о том, что беременность – не сон и ребенок внутри нее усердно готовится к жизни.

− Так что за новость? – Северус заинтересованно посмотрел на задумавшуюся маму, отправляя в рот кусок сыра. − Хорошая?

− Хорошая, − улыбнулась Эйлин, − у меня… Нет, − она возвела глаза к потолку, но фраза никак не желала слезать с языка, − в общем… Твой папа и я, − теперь уже Тобиас удивленно посмотрел на жену, приподняв брови, предчувствуя, но боясь поверить в свои подозрения, − я беременна.

После произнесения последней фразы Эйлин показалось, что с души упал камень, но в момент падения случайно придавил своим весом мужа и сына, молча смотрящих на нее, едва ли не открыв рот.

− Ты уверена? – растерянно спросил Тобиас, чувствуя, как предательски сильно колотится сердце. В глубине души он уже знал ответ и даже с вероятностью до девяносто процентов мог сказать, когда этот ребенок был зачат.

− Да, это абсолютно точно, − сказала Эйлин, беря его за руку и улыбаясь, − ты будешь отцом двух детей.

− Двух? – воскликнул Северус, со звоном роняя вилку. − Двух?

− Тебя и того, кто во мне, − поправила его Эйлин со смехом, − у тебя будет сестра или брат. Что скажешь?

Северус вздохнул, глядя на мамин живот и представляя, что там сейчас сидит ребенок, он хотел бы сказать многое, но все это звучало нецензурно, и потому он только растерянно нахмурился и пожал плечами.

− В конце февраля? – спросил Тобиас, просчитывая в уме предварительную дату родов, и, получив в ответ однозначное «да», только утвердился в своих догадках. – Ты в порядке? – обеспокоился он, заметив бледность жены.

Чувствуя приближение тошноты, Эйлин хотела ответить положительно, но, едва кивнув головой, сорвалась с места, стремясь успеть в уборную раньше, чем случится неприятность.

− И зачем тебе это? – спросил Северус, сердито глядя на отца, справедливо считая его виновником этого происшествия.

− Почему мне? Я не меньше тебя удивлен, и потом, что значит «зачем»? Так получилось, вот и все, − стушевался Тобиас, понимая, что сын далеко не обрадовался новости.

− Ты мне на прошлой неделе читал лекцию о сексе и предохранении, и с чего это у тебя «так получилось»? – не сдавался Северус, сверля отца взглядом и скрестив руки на груди. − Я не хочу жить с ребенком в одной комнате, это моя комната! А если будет девчонка? Я не хочу жить с бабочками и единорогами!

− Ребенок будет жить в нашей комнате, как и ты когда-то, − ответил Тобиас, игнорируя первый вопрос, − и кстати говоря, мама давно мечтала о втором ребенке. Ты что? – удивился Тобиас, заметив, что, услышав фразу о маме, Северус словно сдулся, и вся сердитость из его взгляда исчезла, сменяясь грустью и явной разочарованностью.

− Сев, ты же не думаешь, что мы будем тебя меньше любить, верно? – спросил он, протягивая к сыну руку, и тот морщась перетерпел прикосновение. − Не думаешь?

− Не думаю, − сказал Северус в ответ, но вид его говорил обратное, − хотя я не могу сказать, что я рад. Извини.

С грохотом отодвинув стул и бросив через плечо, что хочет побыть один, он молча поднялся по лестнице и, зайдя в свою комнату, заметил, что сейчас отчего-то она выглядит очень темной и мрачной. Из-за плотных штор, не раздернутых с ночи, солнечный свет плохо проникал внутрь, создавая полумрак, и Северус, усевшись в угол комнаты, машинально крутил в руках волшебную палочку.

«Она хотела, − думал он, ощущая себя преданным и ненужным, − почему она хотела еще ребенка?!»

От отчаяния он запустил несколько заклинаний в носящихся под потолком жирных мух, но чувство досады так и не прошло.

− Северус.

Услышав голос, он поднял голову и молча пронаблюдал, как мама, тихонько постучав в дверь, медленно подошла и, сложив плед вчетверо, села, поджав ноги.

− Ну, что ты, милый? – сказала она, видя, как сын расстроен, и обняла его, прижимая к ноющей от любого прикосновения груди. − Я ведь все равно тебя люблю, и папа любит. От того, что наша семья станет больше на одного человека, ты не перестанешь быть нашим первым, единственным и любимым сыном.

Северус шмыгнул носом, но упорно молчал, обнимая маму в ответ и думая о том, что скоро такого уже не будет и что даже сейчас, по сути, они уже не одни.

− Он отнимет тебя у меня, − пробормотал он, и Эйлин почувствовала, что слова явно были произнесены через силу, − я видел, как это бывает, мне рассказывали. Все носятся с младенцами, а старшие стоят в стороне.

− Я обещаю тебе, что такого не будет, − мягко сказала Эйлин, с улыбкой гладя черные волосы, − стоять в стороне – непозволительная роскошь. Я скорее буду просить у тебя помощи, чем позволю болтаться без дела. Так же, как и сейчас, я прошу помочь, когда это нужно.

Северус не нашелся, что возразить, но боль в груди стала гораздо меньше, и он, к собственному ужасу, даже представил, как помогает маме гулять с новорожденным, и не испытал при этом неприязни.

− Я же могу на тебя положиться, верно? Ты взрослый, умный и уже во всех смыслах зрелый, − сказала она, с усмешкой вспомнив, как Тобиас пожаловался ей на днях, что его тщательно подготовленная лекция о половом воспитании потерпела фиаско, так как сын оказался не по годам просвещенным.

− Уж не знаю, где он этого набрался, − сетовал Тобиас, − но, как мне кажется, если копнуть глубже, он мне сможет лекцию провести, и я много нового узнаю!

− Я не зрелый, − пробубнил Северус, − ты сама меня ребенком еще вчера называла, а сегодня я уже вырос?

Эйлин рассмеялась и сменила позу, разминая спину, внимательно заглянула Северусу в глаза.

− Для любого родителя, сколько бы ребенку лет не было, он все равно ребенок, − Эйлин провела рукой по его плечу, отмечая, как он меняется, − может и банально, но это чистая правда. Если ты откажешься, я пойму, но мне и правда будет нужна твоя помощь. Без тебя я не справлюсь. – Она снова улыбнулась, ласково глядя на сына. − Что скажешь?

Северус опешил от такой просьбы и молча уставился в окно, а затем также молча встал и, раздернув шторы, вмиг озарил комнату светом и, повернувшись к матери, очень торжественно и серьезно кивнул.

Впрочем, помогать ему пришлось значительно раньше, чем родился ребенок. Беременность, которую помнила Эйлин, сильно отличалась от той, что была сейчас. Токсикоз, казалось, с каждым днем был все сильнее, что и без того худая, она теперь с досадой просила Тобиаса уменьшить размер одежды. Иной раз тошнота была настолько сильной, что Эйлин приходилось буквально весь день проводить в постели, и тогда Северус мог проявить всю силу своей заботы и помощи. К гордости обоих родителей, он готовил не просто макароны, а даже какие-то сложные блюда собственного сочинения, от которых Эйлин переставало тошнить. По просьбе Тобиаса, он даже один раз сопровождал маму в Мунго, когда этого по причине работы не смог сделать отец.

За неделю до отъезда в школу Северус взялся варить лечебные зелья и, пропадая вечерами в лаборатории, искренне верил, что, возможно, однажды они окажутся очень кстати вечно занятым родителям или сестре. Отчего-то он был уверен, что мама ждет именно девочку, о чем постоянно заявлял, стоило только родителям поднять риторический вопрос о поле ребенка.

− Я буду писать чаще и если что, я могу даже приехать, − серьезно сказал он родителям, бросая взгляд на поезд, готовый к отправлению, − и вы пишите почаще, я буду ждать новости про нее.

Северус многозначительно посмотрел на слегка выдающийся живот матери, а Тобиас тепло улыбнулся, гордясь такому проявлению ответственности и взрослости, и, потрепав сына по плечу, подтолкнул в объятия Эйлин.