Текст книги "Мир клятв и королей (СИ)"

Автор книги: Mikki Host

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 45 страниц)

На Пайпер словно вылили ведро холодной воды. Егерь зашевелился, соскочил с её рук и бросился к ближайшей двери, которую тут же начал жалобно скрести.

– Кажется, он хочет в эту комнату, – тихо предположил Нокс.

Пайпер уставилась на дверь, которую скрёб Егерь. Совсем новая, из тёмного дерева. Ведущая в её комнату.

Особняк вновь изменил своё внутреннее строение, переместив её комнату как можно ближе.

– Спасибо, Нокс, – отрешённо пробормотала Пайпер, смотря за попытками Егеря допрыгнуть до ручки. – Считай, я простила тебя за то зачарование.

Нокс выдохнул с явным облегчением. Пайпер рефлекторно похлопала его по плечу, подошла к двери и открыла её. Егерь мигом прошмыгнул внутрь, запрыгнул на незаправленную кровать и, потоптавшись немного, устроился на одной из подушек.

– Спокойной ночи, Нокс, – бросила Пайпер, закрывая дверь.

Она слышала, что он ушёл лишь через полминуты, перед этим нерешительно потоптавшись в коридоре. Её экспрессивность и агрессивность вряд ли по-настоящему задели его за живое, но Пайпер не спешила догонять Нокса и всё ему объяснять. Ей бы самой хоть что-нибудь понять, прежде чем браться за объяснения для других.

Она прошла к кровати и села на край, смотря на мгновенно уснувшего кота.

Егерь для чего-то пришёл к ней. Если бы его действительно послал Илир или, что страшнее, Твайла, у него было бы какое-то послание – записка, привязанная к ошейнику, зачарованное письмо в зубах или ещё что-то. Егерь бы нашёл способ передать послание, не попавших на глаза посторонним. Но он ждал её в картинной галерее, куда Пайпер зашла случайно, лишь бы не столкнуться с неизвестным. Возможно, Егерь умел пользоваться пространственной магией и знал, какие правила работали для гостей Гилберта.

Пайпер легла поверх смятого одеяла, не раздеваясь, и сплела пальцы на солнечном сплетении. Сила бурлила внутри, требуя выхода – хоть в форме чистой магии, хоть в редких тумаках, которыми она могла наградить Энцелада во время позорной для неё тренировки. Пайпер хотелось действовать, потому что её бездействие было губительным и брало над ней верх чаще положенного.

Пайпер хотелось плакать.

Она почти позволила себе разрыдаться, перед этим долгие минуты уговаривая себя держать всё внутри, когда почувствовала прикосновение мягкой кошачьей лапы. Егерь вытянулся, коснувшись её, но не проснулся.

«Для чего-то же он нашёл меня».

Арне сказал: «Когда процветание приведёт к разлуке, ты увидишь истину, скрытую от тысячи глаз. Не упусти момента, что видна глазами цвета благородства». Пайпер запомнила его слова, даже не стремясь к этому, и невольно прокручивала их в голове всякий раз, когда сосредоточенность смещалась с Кита.

Арне являлся, когда хотел, говорил, что хотел, но считал, будто Пайпер разгадает каждое его слово. Пайпер же была либо слишком глупой, чтобы понять этого, либо слишком упрямой, чтобы слепо следовать за приказами сакри. Однако хотелось верить, что Арне всё же на её стороне.

Но сильнее всего хотелось плакать. Пайпер стоически держалась ещё несколько минут, прислушивалась к каждому шороху из коридора, и дала волю слезам лишь тогда, когда Егерь вновь заурчал.

***

Йоннет танцевала так, словно этот праздник был последним для неё.

Она кружила с каждым, кто приглашал её, и даже не раз и не два. Она сама вытаскивала наследников Сердца в общий круг, желая расшевелить их, и откликалась на любое предложение попробовать какой-нибудь новый танец. Ещё до своего становления сальватором Йоннет, видевшая танцы только на королевских балах, что она наблюдала с балконов, мечтала оказаться в самом центре, в окружении чарующей музыки. После становления сальватором её пригласила едва не каждая королевская семья, что только была в Сигриде, но по-настоящему отдохнуть и повеселиться она могла только у фей.

Сейчас Йоннет кружилась вместе с Ноксом, что смеялся так откровенно, словно он не был старшим наследником и не имел целый список обязанностей, нарушение которых было недопустимо. Его всегда аккуратно уложенные голубые волосы были растрёпаны, верхние пуговицы лёгкой белоснежной рубашки расстёгнуты, а обувь уже давно где-то утеряна. Йоннет и сама выглядела не лучше: рыжие волосы, заплетённые в две косы по какому-то земному способу, что ей показала Елена, грозились вот-вот рассыпаться по плечам. По-военному сшитый алый камзол был сброшен сразу же, едва Йоннет появилась на празднестве, и до сих пор висел на одиноком розовом кусте. В отличие от Нокса, она намеренно сняла свои тяжёлые сапоги со множеством ремней, а ещё избавилась от ножен с мечом. Остались лишь чёрные плотные штаны, рубашка без рукавов да серёжка с кристаллом, красующаяся в левом ухе.

Музыка вновь сменилась, и Йоннет, едва не потеряв равновесие, мигом сменила положение и увидела, что Масруру выпала честь танцевать с королевой фей. На ней было потрясающее платье насыщенного зелёного цвета с полупрозрачным шлейфом и бисерным рисунком на лифе, складывающимся в певчих птиц на ветвях персикового дерева. Золотой венец лежал на каштановых кудрях, блестящих в свете зачарованных фонарей. На её фоне Масрур, одетый в не самый новенький, но определённо чистый камзол, выглядел бледным и неуверенным.

– Выпей ещё вина! – крикнула ему Йоннет, разворачивая Нокса так, чтобы они могли быстро исчезнуть в толпе. – Для храбрости!

Нокс рассмеялся вместе со своей королевой, когда Масрур сквозь зубы процедил ругательство.

Кэргорские правители были непоколебимы, как скалы, хотя их восьмилетняя дочь очень любила точные и смелые выражения Йоннет или моменты, когда она подшучивала над Масруром. У Лайне их всегда ждал тёплый приём, как и у короля Джевела, но только у фей Йоннет чувствовала себя по-настоящему свободной. Она даже не знала, в честь чего сегодняшний праздник, но радовалась ему, как маленькая.

Мимо них прошмыгнула Аннабель, прижимающая к груди бутылку с вином. Следом за ней бежал мальчишка чуть младше неё, пытавшийся добраться до бутылки. Аннабель всё кричала, что ему рано пить, на что мальчишка заявлял, что он младше неё всего на два года.

Спустя несколько секунд следом за ними пробежала ещё одна маленькая фея, прыгавшая так высоко, словно у неё были настоящие крылья. Йоннет сомневалась, что она понимает, из-за чего Аннабель убегает с вином, а мальчишка пытается её догнать, но ей будто нравилась эта игра и она решила, что обязана в ней поучаствовать.

Когда мелодия вновь сменилась, Йоннет без зазрений совести отдала Нокса одной из немногих эльфиек, присутствовавших на празднике, и вынырнула из толпы танцующих, направившись к дубовым столам с яствами. Наперекор ей встал Беро, высокий мужчина с бронзовой кожей, чёрными волосами и карими глазами, вокруг которых вились узоры, сплетающиеся в центре лба. Беро всегда отличалась безупречностью, и сегодняшняя ночь не стала исключением.

– Третий прибыл, – сообщил он сразу же. – Пожелал сразу отправиться в свои покои. Я предлагал ему посетить празднество, но он отказался, сославшись на усталость.

– Праздник будет длиться всю неделю, – улыбнулась Йоннет, похлопав Беро по плечу. – Сообщи королеве, что Третий здесь, а я пока навещу его.

– Распорядиться ли мне об ужине для него?

– Я передам, если это потребуется, спасибо.

Йоннет обернулась, взглядом нашла Масрура и кивнула ему. Эльф кивнул в ответ, что-то шепнул королеве Ариадне и та сразу же повернулась, заинтересованным взглядом уставившись на Йоннет. Сальватор ждала всего две секунды, по истечении которых Ариадна улыбнулась и махнула рукой, прощая неявку Третьего и временную отлучку Йоннет.

Ей пришлось пробраться мимо фей и эльфов, желавших с ней поговорить, широких деревьев, увешанных цветочными гирляндами, столов с яствами и маленьких сцен, где были расположены музыканты. Йоннет шла быстро, стараясь не отвлекаться, и вскоре вышла на тропу, ведущую ко дворцу. Вся дорогая была украшена светящимися фонарями, яркими цветами и буквально искрилась от чар, пропитавших воздух. То тут, то там Йоннет слышала чужие голоса, пение и даже стоны, но, к счастью, они тонули в музыке и радостных криках веселящихся.

Стража у главных ворот пропустила её без вопросов, и Йоннет, не теряя времени даром, отправилась в покои Третьего. Изредка ей встречались слуги, готовившие дворец для очередного этапа празднования, и Йоннет приветствовала их улыбкой и пожеланиями хорошей ночи. Она шла, ведомая тонкой нитью, протянувшейся между всеми сальваторами, и наслаждалась относительной тишиной дворца.

На секунду нить оборвалась. Йоннет застыла, не в силах пошевелиться, и смотрела себе под ноги. Когда нить восстановилась, сальватор немного помедлила, прежде чем продолжить идти. Но на этот раз её шаги были намного быстрее.

Дойдя до нужных покоев, Йоннет постучала, но ответа не последовало. Тогда она тихо вошла и закрыла дверь, стараясь не издавать ни звука.

Третий лежал на широкой кровати с балдахином, отпихнув в сторону все одеяла. На тумбочке рядом горела только одна свеча, бросавшая ровный свет на его голую спину и короткие чёрные волосы, наверняка совсем недавно уложенные в аккуратную причёску.

Йоннет успела сделать только шаг, когда Третий, немного передвинув подушку, спрятал под ней руки и сонно пробормотал:

– Ты что-то хотела?

– Как дела на севере? – уже не таясь, Йоннет подошла к кровати и опустилась на её край, стараясь оставить Третьему как можно больше места.

– От тебя разит вином и жаром, – недовольно поморщившись, проговорил Третий. Он уткнулся лицом в подушку, но спустя секунду повернул голову обратно, влево. – Здесь слишком жарко.

– Поэтому снял рубашку? – со смешком уточнила Йоннет, глазами пробегаясь по просторным покоям. Рубашка и впрямь валялась на полу, а вот где был камзол – непонятно.

– Ага, – Третий неожиданно приподнялся, отбросил подушку и взял другую, после чего блаженно спрятал под ней руки и опустил голову. – Вот так прохладнее…

– Тебе совсем плохо? – обеспокоенно спросила Йоннет.

Третий промычал что-то и лениво пожал плечами. Йоннет терпеливо ждала, пока он всё же заговорит:

– Здесь очень непривычно. У фей всегда тепло, а теперь ещё этот праздник… После севера тут чересчур жарко. Я готов хоть прямо сейчас вернуться домой и уснуть в снегу.

Йоннет фыркнула, представив эту картину.

– Так как дела на севере?

Третий опять неразборчиво замычал и повёл плечами. Взяв подушку, успевшую стать тёплой, Йоннет хлопнула ею по спине Третьего. Он мигом отпихнул её, шипя, и отодвинулся на самый край.

– А ты как думаешь? – недовольно начал он. – В клане Вечных Льдов волнения, и даже я не могу на них повлиять. Мы с Алебастром едва успокоили их, из-за этого я и задержался. Но мне придётся вернуться на север через неделю, к тому же, совсем скоро свадьба… – совсем тихо закончил Третий, широко зевнул и перевернул подушку прохладной стороной вверх. – Я обязан присутствовать на их свадьбе, но мне бы не хотелось использовать этот визит как возможность усмирить клан Вечных Льдов, так что я оставлю вас раньше.

Йоннет разочарованно вздохнула. Новости с севера шли долго, а сам Третий не любил рассказывать о трудностях, возникших между кланами, подробно. Она только знала, что уже многие месяцы клан Вечных Льдов пытался оспорить какие-то решения, принятые кланом Северного Ветра. Это было не тем, во что могли напрямую вмешаться сальваторы.

– Тебе следует немного расслабиться, – посоветовала Йоннет.

– Я расслабляюсь, – пробубнил Третий в подушку. – Очень даже расслабляюсь.

– Может, хотя бы одним глазком посмотришь на празднество?

– Там слишком шумно. И жарко. Я же уже сказал, что мне слишком жарко. Я хочу побыть один.

Это не было намёком, чтобы Йоннет ушла – она прекрасно знала, что её обществу Третий всегда рад. Значит, дело было в чём-то другом.

– Ты что, до сих пор не придумал подарок на свадьбу?

– Замолчи, Йоннет, – с дрогнувшими в улыбке губами произнёс Третий. – Мой подарок даже превзойдёт подарок Гвендолин, а ведь она сговорилась с Гилбертом, это я точно знаю. Не сомневайся во мне.

– Тогда в чём дело?

– Я обещал Аннабель познакомиться с её братьями и сёстрами. А если верить тому, что я о них слышал… Мне нужны силы. Много сил. Желательно все, что есть в моём теле.

– Они не такие страшные! – усмехнулась Йоннет, подушкой хлопнув Третьего по спине. – Обычные феи. Немного неуправляемые и дикие. Самые обычные.

– Я знаю, – отозвался Третий, зевнув, – но я же обещал быть здесь ещё утром и познакомиться с ними за завтраком… Я сообщил Аннабель, что знакомство переносится, но она сказала, что за это мне придётся придумать для её сестёр какую-нибудь историю. Она говорила, что они меня очень любят и восхваляют. Для них я настоящий герой старинных легенд.

Йоннет едва не рассмеялась во весь голос. Третий был ненамного старше Аннабель, даже с учётом их великанской и фейской крови, но её сёстры всё равно смогли возвести его в категорию старинных героев, чему Первая поражалась. Для сальватора, бывшего таковым всего два года, это казалось неуместным.

– Это всего лишь дети, – попыталась поддержать его Йоннет. – Или только часть из них. Недавно я видела, как Аннабель прятала вино от своего брата. Это значит, что она точно сможет их контролировать.

По крайней мере, Йоннет на это надеялась. Она с младшими братьями и сёстрами Аннабель познакомилась несколько месяцев назад, но они держались так смирно, словно перед ними был грозный генерал вражеской армии. Аннабель едва по земле не каталась со смеху, видя их серьёзные лица и огонь в глазах, появившийся после того, как она представила Йоннет.

– Есть новости от Елены?

Йоннет мигом сникла. Новостей от Елены не было, но они и не требовались. Йоннет уже чувствовала, как с каждым днём нить магии становится всё слабее.

– Отправимся к ней вместе, сразу после свадьбы, – предложила Йоннет, заставив себя улыбнуться.

– И после месяца гуляний, – добавил Третий. – Ты даже не представляешь, как Киллиан будет праздновать свадьбу своего племянника.

– Весь север будет праздновать, потому мы и сможем сбежать. Буквально на пару дней, а потом спланируем более долгий визит. К тому же, мы давно не виделись со Стефаном.

Третий усмехнулся, но больше ничего не сказал.

– Ты голоден? – тихо спросила Йоннет, боясь, что он мог провалиться в сон всего за несколько секунд.

– Нет, но я очень хочу спать.

– Ты выгоняешь меня? – наигранно-возмущённо выдохнула она. – Бессовестный мальчишка!

– Не бей меня!

Третий едва не упал с кровати, пытаясь отодвинуться от Йоннет как можно дальше.

– На этот раз я прощу твою дерзость, – строго произнесла одна, всеми силами давя рвущийся наружу смех, – но за это ты будешь обязан явиться на завтрашний вечер. Я лично сообщу королеве, что ты пообещал ей танец.

Йоннет встала и направилась к двери, решив больше не мучить Третьего.

– Какая же ты жестокая, Йоннет, – пробормотал он, меняя позу на более удобную. – Жестокая и коварная. Не могу поверить, что ты – Первая.

Йоннет выругалась на радданском и швырнула в Третьего его же рубашку, подобранную с пола.

***

Третий стоял на поляне, неподалёку от подготовленной к завтраку беседки, и смотрел на устроенное кем-то побоище.

Всё было красным. Трава потускнела, пропитавшись кровью. Скрюченные тела лежали, не шевелясь, и смотрели в пространство перед собой пустыми глазами. Третий видел оторванные или отгрызенные конечности, торчащие кости, свёрнутые шеи и глубокие раны на груди, говорящие о болезненной смерти.

Третий рухнул рядом с юной девочкой, последней, что ещё дышала, и осторожно прижал её к себе, ища внутри хотя бы мельчайшую искру магии. Её мокрые от крови светлые волосы мгновенно испачкали его новый рокелор, а тусклые карие глаза, совсем как у Аннабель, уставились на его растерянное лицо, от страха ставшее совсем белым. Он слышал, что девочка пытается что-то сказать, буквально отдаёт последние силы на это, и осторожно коснулся её лба, вливая свою магию. Взгляд стал более осознанным, но магия, бывшая внутри, стремительно угасала.

– Они вот-вот будут здесь, – тихо прошептал Третий, поглаживая сестру Аннабель по волосам. – Всё будет хорошо, я помогу тебе. Я…

Третий против воли скосил взгляд в сторону, и его едва не стошнило. Совсем рядом лежал мальчик с вывернутой наизнанку грудной клеткой, где не было сердца, а чуть дальше него – девушка со свёрнутой шеей. Запах свежей фейской крови до сих пор наполнял собой воздух.

Третий услышал всхлип и опустил глаза на девочку. Она, глотая редкие слёзы и дрожа из-за боли во всём теле, которую Третий, как бы ни старался, не мог унять, выдавила через силу:

– Аннабель…

Её шея громко хрустнула, и девочка затихла. Третий ощутил запах хаоса.

Это было предупреждением.

Третий услышал шаги и повернул голову. На самом краю тропы, зажимая рот рукой, стояла Йоннет. Высившийся за её спиной Масрур в ужасе оглядывал всю поляну и беседку, зацепляя каждую из деталей отвратительной расправы.

Третий примчался сюда как быстро, как только мог, не побрезговав использовать портал, но опоздал. Нить порвалась за две секунды до того, как он сумел задействовать магию, и почему-то этих двух секунд хватило, чтобы уничтожить братьев и сестёр Аннабель с изощрённой жестокостью.

– Третий, – стальной голос Йоннет раздался над его головой, но Третий не пошевелился. Он сидел, прижимая к себе мёртвую сестру Аннабель, и чувствовал, как сердце разрывается на куски.

Масрур позвал его по имени, но Третий не отреагировал. Лишь когда эльф оказался прямо напротив него и посмотрел в его глаза, пылавшие магией, точно такими же, только фиолетовыми, Третий понял, что произошло на самом деле. От растерянности тёмная кожа Масрура посерела, выдавая его растерянность, и это лишний раз всё подтвердило.

Нить магии порвалась, потому что Аннабель убили.

Острая боль в солнечном сплетении и голове атаковала быстро и неожиданно. Йоннет и Третий закричали, Масрур громко зашипел, потирая виски.

Третий ощущал это каждой клеточкой своего тела: ткань пространства разрушалась, рвалась под напором сотен тысяч когтей, призывающих хаос. Каждое новое движение, увеличивающее многочисленные бреши, пронизывало всё тело, острыми иглами впивалась в само сознание. Тьма безжалостно нападала, с каждым мгновением лишь увеличивая свою силу.

Третий ничего, кроме боли, не ощущал.

***

Пайпер проснулась, тяжело дыша, и уставилась под потолок. Егерь мирно сопел совсем рядом, почти ей в ухо, и даже не пошевелился. Кристалл Йоннет казался совсем тёплым.

Но последнее воспоминание принадлежало не Йоннет, а Третьему. Пайпер не понимала, как она смогла увидеть его, прочувствовать всё, что чувствовал Третий, да и вообще стать им, пусть даже во сне. Её голова болела от острых игл тьмы, что, казалось, до сих пор впивались в сознание.

Пайпер села и тряхнула головой. Она стала считать секунды, а после и минуты. Бешено стучащие сердце не успокаивалось. Егерь всё так же урчал, равнодушный к попыткам Пайпер немного подвинуть его.

Она встала и направилась в ванную, даже не убедившись, что где-нибудь в этом хаосе могут быть спрятаны чистые вещи. Сейчас Пайпер хотела только одного – прогнать страх, поселившийся в её теле.

Она внимательно оглядела себя в зеркале над раковиной. Лицо в форме сердца, золотые глаза, тени под ними, побелевшие губы, тусклый оттенок бронзовой кожи. Пайпер была измотана, хотя до этого сон всегда дарил только отдых.

– Прекрасно выглядишь, солнышко, – сказала она своему отражению, улыбнувшись.

Пайпер включила воду и, урегулировав температуру, сначала согрела руки. Затем умыла лицо, надеясь стереть следы усталости и сна-воспоминания, больше напоминавшего кошмар.

Вот только кошмар не закончился. Из зеркала на неё смотрело не её отражение.

Чёрные волосы, голубые глаза, высокие скулы, прямой нос и почти белая кожа, покрытая коркой грязи и крови двух оттенков, синего и чёрного. В левом ухе – серьга из серебра и кристалла. На фоне заляпанной кровью одежды и пятен, бывших на волосах, серьга казалась идеально чистой.

Пайпер вскрикнула и отшатнулась. Чужой облик мгновенно исчез, сменившись её собственным отражением. Пайпер зажмурилась, опустилась на пол и уставилась на мраморную плитку под собой.

Арне послал ей очередную загадку. Хотелось найти его и запихнуть все загадки, что Пайпер собрала по его воле, ему в одно место.

Но сильнее всего хотелось плакать.

Глава 33. Слишком рано, слишком поздно

– Ты что, плакала? – с ходу спросила Марселин, оторвав глаза от записей на столе.

– Не-ет, – протянула Пайпер, смотря на мага широко раскрытыми глазами. Красными и влажными. Марселин недоверчиво прищурилась, и Пайпер разочарованно выдала: – Ну, может, самую малость.

– Если ты хотела поговорить, могла просто послать за мной. Я бы пришла.

– Не хотела отвлекать тебя от дел.

И всё же отвлекла, явившись сюда. В комнату Стефана, где работала Марселин.

Она сидела за стареньким секретером, возраст которого пробивался даже сквозь слой чёрного лака. Записи, разложенные перед магом, представляли собой оборванные страницы, карты и свёртки, перевязанные тонкими лентами, вид которых говорил о том, что они истончатся от одного неверного движения. Среди этого хаоса сильно выделялась кожаная истертая тетрадь с какой-то надписью на обложке.

Чашка кофе стояла на блюдце в опасной близости от записей, но Марселин это будто не беспокоило. Она невозмутимо сделала глоток и, на мгновение прикрыв глаза, блаженно выдохнула. Но тут же на её лицо вернулась вся усталость, скопившаяся в ней за эти дни. Пайпер даже стало совестно, что она пришла именно к Марселин.

– Выпьешь чего-нибудь? – предложила маг, прислоняясь к бархатной спинке стула.

Всё в этой комнате кричало об умеренной роскоши, один только секретер казался ненужной деталью, портящей общую картину. Как и Марселин, одетая в тёмные джинсы, футболку с символикой какой-то рок-группы и красную клетчатую рубашку.

Пайпер не сомневалась, что в спальне, находящейся за дверью слева от них, где прямо сейчас был спящий Стефан, Марселин выглядела ещё более дико и уместно одновременно.

– Не хочу, – ответила Пайпер, скрещивая руки на груди.

– Ты уже завтракала?

– Нет. А ты?

– Нет. У меня совсем нет аппетита.

– Как и у меня.

Они молча смотрели друг на друга ещё несколько секунд. Неловкость и стыд, что испытывала Пайпер, усилились.

– Не вини себя, – вдруг сказала Марселин, тепло улыбнувшись. – Я не думаю, что Сила могла помочь ему. Не в одиночку.

Пайпер уцепилась за эти слова, как за спасательный круг. Слишком много тайн, намекавших друг на друга. Слишком многое совпадений.

– Я хотела узнать, как Стефану удалось применить сомнус по отношению к тебе.

Марселин от удивления раскрыла рот и подняла брови. Пайпер научилась выглядеть спокойно и уверенно у дяди Джона, но прямо сейчас чувствовала, что проигрывает искренним чувствам Марселин.

– Как же ты ненавязчиво попросила меня рассказать о том, что произошло между нами.

– Мне кажется, в этой истории есть Время.

Марселин напряглась, покосившись на дверь за спиной Пайпер. «Угадала», – с облегчением подумала сальватор.

– Ты о чём-то умалчиваешь, – нахмурившись, сказала Марселин. – И это тоже касается Времени. Предлагаю обмен: я расскажу тебе, что случилось в тот день, а ты расскажешь мне, о чём умалчиваешь. Именем Геирисандры клянусь сохранить эту тайну, только если ты не потребуешь раскрыть её кому-то другому.

Пайпер мысленно восхитилась довольно смелым ходом Марселин. Дать общение молчать, когда речь будет идти о Времени, что подчинялось или ещё подчиняется Предателю, чересчур рискованно. И так заманчиво, ведь у Пайпер было слишком мало возможностей узнать что-либо о Третьем. Сны-видения, только путавшие её, не в счёт.

– А вот Кита пришлось уламывать.

Марселин возмущённо всплеснула руками:

– А чего ты ожидала от землянина, родившегося уже после Вторжения? Я-то ещё застала времена, когда Предатель не был Предателем.

– И когда он помог тебе.

Марселин натянуто улыбнулась. Пайпер ей не ответила, лишь нервно передёрнула плечами. Она не хотела, чтобы догадка подтвердилась, и в то же время желала этого сильнее всего на свете.

– Стефан – близкий друг великанов, – принялась рассуждать Пайпер, на настороженный взгляд Марселин отвечая точно таким же. – Арне говорил, что он и Сионий могут помочь в изучении магии сакри. Но Сионий был близким другом Масрура и наследником Движения, вряд ли он знает больше, чем Стефан. А сам Стефан… Сколько ему лет? – Марселин уже приготовилась ответить, но Пайпер махнула рукой и продолжила: – Он живёт достаточно долго, чтобы знать Предателя лучше, чем кто-либо другой. Возможно, даже лучше Гилберта, а ведь он из правящей семьи… Предатель как-то смог убедить короля Роланда с помощью короны великанов засвидетельствовать и укрепить его связь с Арне. Но если я начну спрашивать об этом Гилберта, он взбесится и откажется со мной разговаривать. А Стефан… В общем, так у меня появилась теория, что ты могла когда-либо встречать Предателя. Или же Стефан рассказывал о нём.

Марселин сидела в ступоре всего несколько мгновений: потом она тихо зааплодировала и, взмахнув правой ладонью, поймала выпавшую из пустоты бутылку с чем-то зелёным. Марселин открутила крышечку, вылила половину содержимого в свой кофе и, поставив бутылку на стол, сделала глоток из чашки.

– Мне это понадобится, – пробормотала она, поморщившись.

– Что это? – с опаской уточнила Пайпер.

– Фейский отвар. Крепче вина, зато какой потрясающий вкус! Держу у себя в комнате на всякий случай. Иногда помогает усмирять пациентов.

Она даже кивнула на бутылку, при этом смотря на Пайпер, но девушка решительно замотала головой. Даже если этот фейский отвар помогал усмирять пациентов, Пайпер рассчитывала только на себя. Хватит и того, что на балу она с подачки Ровены решила выпить что-то светло-голубое, обжегшее горло.

– Ты действительно хочешь знать?

– Если тебе неприятно об этом говорить – ладно, я не стану настаивать. Просто продолжу муштровать книги в библиотеке и надеяться на редкое благословение с чьей-нибудь стороны.

– Как же с тобой сложно! – нервно рассмеявшись, заключила Марселин.

Она указала на кожаное кресло рядом, и Пайпер быстро села, решив не сбивать настрой мага. Вряд ли она имела право знать всю историю, особенно если учесть, что даже Гилберт, с которым Марселин была знакома дольше, не был посвящён в детали. Но раз уж Марселин, кажется, идёт навстречу, отказываться просто глупо.

– Почему ты так заинтересована в Предателе?

– Иногда вижу что-то, связанное с ним, – и, немного подумав, Пайпер на выдохе произнесла: – Сегодня видела его отражение вместо своего.

– Возможно, дело в печати. Нам так и не удалось понять, почему она исчезла, но Стефан предполагал, что…

Марселин остановилась, закрыла глаза и, едва шевеля губами, досчитала до пяти.

– Почему ты такая настойчивая? – неожиданно вспылила она, метнув на Пайпер раздражённый взгляд.

– Не хочешь говорить – не говори, – повторила Пайпер, пожав плечами.

Марселин рвано выдохнула и закрыла лицо руками. Она выглядела точь-в-точь как дядя Джон во время их разговора в картинной галерее: оба были потеряны, сбиты с толку и разочарованы то ли ею, то ли ситуацией в целом. Пайпер и сама была на пределе, отчего позволила себе вновь поддаться копящейся внутри злости.

– Ох, что бы ты без меня делала… – вздохнула Марселин, картинно прикладывая ладонь ко лбу.

– Искала ответы сама.

– Не перебивай, – строго пожурила Марселин, мгновенно ставь серьёзной. – Так вот, – она откинулась на спину стула и уставилась в потолок, убрав руку со лба. – У меня было два младших брата. Карлос и Рафаэль.

Пайпер удивлённо округлила глаза. Она и не представляла, что у Марселин были братья. Да что там: она даже не думала, что в состоянии определить что-то подобное с одного только взгляда или после недолго общения, но вопреки этим мыслям удивление было чересчур сильным.

– Но они не могли помочь отцу, который должен был продать часть своего товара на рынке возле Мурсии, потому что были неуправляемыми придурками. А я была девушкой, которая до сих пор не нашла себе мужа, и это, вообще-то, не играло мне на руку… – Марселин усмехнулась и покачала головой. – Понятия не имею, как, но мама уговорила отца взять меня с собой. Ты даже не представляешь, как я была рада!

Пайпер задумчиво почесала затылок. Место, которое назвала Марселин, ей ни о чём не говорило. Пайпер помнила, что Марселин – последний маг, которого выбрала Геирисандра, и это означало, что события, произошедшие с нею, были ещё до Вторжения. Более двухсот лет назад.

– В каком году это было? – всё же решилась спросить Пайпер.

– В тысяча семьсот восемьдесят третьем.

– Я не математик, – присвистнула Пайпер, – но, по-моему, это было очень давно.

Марселин, вновь усмехнувшись, глотнула кофе и продолжила:

– Я даже смогла прикупить подарки для Карлоса и Рафаэля, потому что знала, что они будут жаловаться, если мы ничего им не привезём, но… Мы так и не доехали до дома.

Марселин стала перекладывать записи на столе, будто это помогало ей отвлечься от неприятных воспоминаний. Пайпер в очередной раз пожалела, что вообще заговорила об этом.

– Не знаю, как, но тёмные создания нашли нас на пути в Картахену. Отца они убили даже быстрее, чем я успела что-либо понять. А потом принялись за меня.

«Почётное звание идиотки года достаётся тебе, Пайпер Сандерсон!»

– Тогда я ещё не понимала, почему, но демоны долго не могли добить меня. Я подумала, что попала в ад. Ну, знаешь, все эти разговорчики про ад, которыми пугали детей?

– О, да, – невесело поддакнула Пайпер, – знаю.

– На самом деле меня защищала магия. Демоны ломали меня, а магия восстанавливала. И так было до тех пор, пока меня не нашёл Стефан.

Пайпер невольно покосилась на дверь, ведущую в спальню.

– Он избавился от демонов и забрал меня, вот только куда – я не знала. Мне было так больно, что я едва могла оставаться в сознании. Я даже не думала о том, что моего отца уже нет в живых, что я не знаю, кто такой Стефан и почему он решил мне помочь. Да я бы и не смогла ему помешать, даже если бы очень захотела: помню, как он открыл какую-то дверь прямо в воздухе и прошёл через неё, унося меня от развернувшегося на дороге побоища. Потом-то я поняла, что это был портал, – опять усмехнулась Марселин, морща нос. – Стефан сам объяснил мне это, когда я поправилась.

– После того, как он погрузил тебя в сомнус, или до этого? – осторожно уточнила Пайпер.

– После, разумеется, после. Он использовал сомнус после того, как забрал меня к себе домой, где мог заняться моим лечением.

– Сколько ты спала?

Марселин замерла, смотря на потолок. Где-то в глубине спальни тикали часы. Пайпер терпеливо ждала, давила в себе любопытство даже после того, как ожидание перевалило за несколько минут. Марселин смотрела на потолок так, будто там были все ответы, но глаза её были пустыми.