Текст книги "Мир клятв и королей (СИ)"

Автор книги: Mikki Host

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 45 страниц)

– Мы не охрана, – рыцарь скрипнул зубами ещё раз. – Мы – рыцари, поклявшиеся служить нашему королю. И если король говорит, что Первую должны сопровождать рыцари, мы сделаем это. Но называть нас охраной – значит оскорблять нас.

– Брось, – махнула рукой девушка, широко улыбнувшись – Ты уж прости его, – добавила она, переведя взгляд на Пайпер, – но Энци любит показать, какой он крутой.

– Так ты, значит, Энци? – уточнила на всякий случай Пайпер.

– Энцелад, – исправил он. – Энци – только для сестры.

– Диона, – представилась девушка и протянула Пайпер руку. – Я ещё круче, чем мой братец, но пусть тебя это не смущает.

– Вы закончили любезничать? – мгновенно встрял Стефан. – Первой ещё портал создавать, если никто не забыл.

– Почему вы не может создать его? – в который раз спросила Пайпер. – Тут трое магов, а пристать нужно именно ко мне!

– Типичные маги, – без злобы усмехнулась Диона.

– Создавай портал, – подала голос Шерая. – Делай так, как я, когда мы отправлялись на собрание.

Немного помолчав, Пайпер напомнила:

– Ты просто подняла руку и свела пальцы.

– Действие простое, и ты с ним справишься, – качнув головой, отозвалась Шерая. – Не трать время на разговоры и создавай портал.

Пайпер хотела найти поддержки у дяди Джона, но тот лишь повторил жест Шераи, не забыв добавить к нему широкую улыбку – будто он искренне верил в неё и ничуть не сомневался, что всё пройдёт гладко.

Создавать портал, когда ты даже не знаешь, как это делается, трудно. А когда на тебя смотрят ещё семь человек, четверым из которых предстоит сопровождать тебя, задача кажется невыполнимой. Но Пайпер, вспомнив свою тренировку перед зеркалом, внимательное изучение глаз, ставших золотыми, и мысли об Эйсе, который оказался втянут в опасную игру, внутренне собралась. Пришлось несколько раз повторить про себя, словно мантру: «Ради Эйса», после чего Пайпер вытянула раскрытую ладонь вперёд.

Лерайе не отозвалась и даже не закричала в её голове о том, что она всё делает неправильно, но нити магии внутри натянулись. Сила приготовилась к новому выплеску, особым жжением отозвалась в районе солнечного сплетения и перетекла в пальцы рук. Сорвавшиеся с пальцев поднятой левой руки искры оказались слишком слабыми и жалкими. Тогда Пайпер попробовала перенаправить магию из левой руки в правую. Сила отозвалась, пробежала по нитям, раскинувшихся под кожей вместе с венами, опалила мышцы и устроилась в правой руке, вызвав неприятное покалывание.

Мелькнула крамольная мысль: «Сила вырвется из-под контроля». Пайпер резко сжала ладонь в кулак, пытаясь загнать Силу обратно и распределить её по своему телу, – хотя даже не знала, как это сделать по правильному, – но та вырвалась вперёд снопом золотых искр и врезалась в пространство перед девушкой, как в невидимую преграду.

Перед глазами прыгали разноцветные пятна, от которых Пайпер не могла избавиться. Сила не успокоилась и сорвалась с кончиков пальцев ещё большим количеством искр, которые выхватили мгновенно подскочившие фигуры.

«Давай, – зашептал голос в голове. Не Лерайе и не Арне, а кто-то совершенно другой. – Открывай!»

Кто-то схватил её и оттащил в сторону. Сила взбунтовалась, но Пайпер удалось её подавить, равно как и пятна перед глазами. Во рту стало сухо, колени слегка дрожали, а мышцы гудели от напряжения. Как будто она не портал открыла, а пробежала марафон, ни разу не сбавив скорости. Или первый портал всегда так сложно открывать, а дальше уже бывает легче?

Пайпер повернула головой и встретилась взглядом с Энцеладом. Девушка не понимала, почему он оттащил её, но кивнула, одновременно благодаря и показывая, что она в состоянии стоять на ногах. Рыцарь отпустил её и отступил на шаг. Пайпер перевела взгляд на портал.

Совершенно обычный портал, до ужаса похожий на тот, что создавала Шерая: очертания дверей и лёгкое золотистое сияние по контуру. Но вместе с сиянием портал был окружён прыгавшими из стороны в сторону искрами. По другую сторону портала – медленно темнеющее небо и холмы, протянувшиеся до горизонта.

– Кажется, я немного погорячился, – послышался взволнованный голос Стефана.

– Немного? – прорычала Шерая.

– Ну, портал-то она открыла, верно? Верно, так что хватит злиться. Мы уже опаздываем.

Уточнить, почему именно Шерая злиться, да и на кого именно, Пайпер не смогла. Первой через портал прошла Марселин, следом за ней – Диона, после чего девушка обернулась и махнула Пайпер, зовя её за собой. Стефан слегка подтолкнул её, бросив Джонатану, чтобы тот грамотно распределил время своего племянника и уделил ему, Стефану, время в его расписании. О каком расписании шла речь, Пайпер не успела спросить – ноги, подчиняясь какой-то неведомой силе, понесли её вперёд и заставили пройти через портал. Оказавшийся рядом Стефан дождался, пока пройдёт рыцарь, после чего лёгким взмахом руки закрыл портал.

– Разве не я должна была его закрывать? – с подозрением спросила Пайпер.

– Твоя Сила самую малость вышла из-под контроля, так что в процессе создания мне пришлось смешаться и урегулировать твою магию своей, – отчеканил Стефан. – И вышло так, что наша магия смешалась так, что и я смог закрыть его.

– Поэтому Шерая злилась?

Стефан замялся, но лишь на секунду:

– Ага. Я немного помешал тебе создать твой первый портал. Но ты же не сердишься?

«Не знаю», – хотела ответить Пайпер, но голос её не послушался, и тогда она просто пожала плечами и слабо улыбнулась. Стефан расценил это достаточным и громко объявил:

– Граница барьеров совсем близко. Эрнандесы, не спускайте с Первой глаз, а я пока обмолвлюсь с Марси парой словечек.

Маг дёрнулась, когда Стефан упомянул её, но никак не отреагировала, стоило ему оказаться рядом с ней и о чём-то заговорить.

Пайпер сосредоточилась на разглядывании пейзажа. Себе она призналась, что пытается найти какие-то подсказки, которые укажут на границу барьера раньше, чем она его почувствует, но вокруг было совершенно пусто. Ровная местность и холмы вдалеке, собирающиеся в цепь с левой стороны, уже тонули в сумерках. Трава всех оттенков зелёного с редко встречающимися бледно-жёлтыми цветами доходила до щиколоток и неприятно ласкала кожу, открытую из-за невовремя задравшейся штанины. Пайпер быстро отдёрнула ткань и спрятала руки в карманы пальто, вцепилась в ключи и принялась перебирать в голове всё, что узнала за это утро.

Но Диона, неожиданно поравнявшаяся с ней, не позволила ей погрузиться в свои мысли слишком глубоко. Девушка, улыбнувшись, спросила:

– И как тебе наша жизнь?

Вопрос был задан таким непринуждённым тоном, а серые глаза Дионы неожиданно показались такими яркими, что Пайпер стало неловко. Неловко, обидно и больно.

– Терпимо, – она отсчитала до десяти и только потом ответила. Всё-таки, Эрнандесов оторвали от своих дел и отправили с ней для защиты, хотя Пайпер было достаточно и двух магов. Она не хотела задевать чувства Дионы своими грубыми ответами или ехидными замечаниями, которые так и рвались с языка.

– Ты у нас в этом… Сколько? Около пяти дней?

– Мне казалось, прошло больше.

– Это поначалу так будет казаться, – Диона пожала плечами и сложила руки за спиной.

– А после, когда ты уже немного привыкнешь, время для тебя станет идти по-другому. Тебе будет казаться, что прошло всего ничего, а на деле может пройти месяц и даже год.

Пайпер удивлённо подняла брови.

– Да-да, – Диона активно закивала головой, – именно так. Но ты привыкнешь и научишься с этим жить.

– А если я окажусь в Сигриде, и он меня отвергнет, будет то же самое? Диона постучала себя по подбородку, подняв голову к небу.

– Вообще-то, ты сальватор, так что такого быть не должно, но если это всё же произойдет… Наверное?.. – спустя несколько секунд ответила она, повернувшись к собеседнице. – Я, видишь ли, в магии не сильна. Знаю только, как работает защитный механизм этого мира. И чары на моём оружии, конечно же.

– Твоё оружие зачаровано? Минуточку. Я думала, что чарами могут пользовать только феи и эльфы. Ну, иногда маги, когда они зачаровывают свои порталы или делают прочую магическую дребедень.

– Некоторые чары могут быть связаны с самой жизнью, – объяснила Диона. Она завела руку за спину и потянулась к колчану. – Например, моё оружие связано со мной и моим братом – мы просили фей сделать именно так, чтобы в случае чего могли воспользоваться и своим, и чужим оружием.

Энцелад, идущий позади, издал какой-то странный звук. То ли хмыкнул, то ли фыркнул, то ли вообще прошипел, чтобы Диона не раскрывала секретов их оружия. Но Диона продолжала, как ни в чём не бывало, будто странный звук со стороны брата был лишним подтверждением её слов.

– Мой колчан зачарован так, что в нём всегда есть стрелы, – продолжила объяснять Диона. Под её пальцами стали прорисовываться очертания белого оперения, и спустя долю секунды появилась сама стрела, которую девушка тут же ухватила и продемонстрировала Пайпер. – Но, конечно, попаду я в цель или нет, зависит только от меня. У братца моего меч, который невозможно сломать.

Энцелад повторил необычный звук, и Пайпер убедилась, что он отнюдь не одобрительный.

– А вот щит у него обычный, – добавила под конец Диона, улыбнувшись во все тридцать два. – Обычно феи и эльфы накладывают куда более простые чары. Типа, чтобы сталь была крепче и не ломалась дольше, чтобы щиты выдерживали тысячу ударов, а топоры никогда не были тяжёлыми и бла-бла-бла. Только мы с Энци имеем такое оружие, связанное с нашими жизнями. Получили в подарок от королевы фей, когда спасли одну из наследниц Сердца из лап тёмного создания. Это было…

– Двадцать лет назад, – подсказал Энцелад.

– Да, точно, – Диона спрятала стрелу обратно в колчан, где та стала таять на глазах, и щёлкнула пальцами. – Двадцать лет назад.

– А вот здесь сделаем остановочку, – Пайпер подняла руки, искренне надеясь, что Диона поймёт её жест и не станет болтать раньше времени. – Двадцать лет назад? Но вы…

– Ещё не развалились? – со смешком перебила её Диона. – Оно и понятно. Мы были отвержены сразу же, как оказались здесь. Нам, вообще-то, двести двадцать лет.

Пайпер смогла только выдавить громкое «вау», уставившись на Диону. С отвержением она уже всё поняла. Гилберт тоже не выглядел на свой возраст, но ему было больше двухсот лет. К тому же, была у него какая-то тайная сила, которая, как считала Пайпер, помогла ему сохранить молодость. Эрнандесы же даже на двадцать два года не выглядели, максимум восемнадцать. Они хоть и были выше и крепче Пайпер, казались ей почти её ровесниками.

– Двести двадцать лет, – повторила Пайпер, сложив ладони и указав на Диону. – Это я так, просто уточняю. Двести двадцать лет.

– Ага, – подтвердила Диона. – Но ощущается, если честно, максимум на пятьдесят.

«Ничего удивительного, – подумала Пайпер, вновь пряча руки в карманы. – Сигридцы все такие».

Даже она, дядя Джон и Эйс… Нет, только дядя Джон и Эйс теперь такие же, как и другие сигридцы, отверженные этим миром. Пайпер – сальватор, а они живут намного дольше всех остальных рас.

И если выйдет так, что они окажутся в Сигриде и он примет их, по прошествии многих лет Эйс и дядя Джон, прожив жизнь как самые обычные люди, умрут.

Пайпер прикусила язык. Нельзя ей сейчас отвлекаться на столь мрачные мысли. Ещё неизвестно, смогут ли они попасть в Сигрид, можно ли вообще спасти его. Думать нужно о том, что происходит здесь и сейчас, а прямо сейчас Стефан и Марселин остановились и повернулись к ним.

– Границы, – объявил Стефан, указывая себе за спину.

Никаких границ, мерцающих очертаний разных цветов или опознавательных знаков Пайпер не увидела.

– В смысле, барьеры, – исправился Стефан, заметив её замешательство. – Несколько печатей – и мы внутри.

Он повернулся обратно принялся водить рукой над невидимым барьером: в каком-то месте, остановившись, он словно надавливал пальцем на какой-то знак и перемещал его в другую сторону либо соединял этот знак с другим, образуя более сложный рисунок. Никаких цветов или узоров не появлялось, но магия внутри подсказывала, что изменения происходят. Печати, составлявшие барьер, распадались и вновь собирались, преобразовываясь в другие, которые позволили бы им пройти дальше.

Магия, ещё недавно казавшаяся чужой, теперь была понятной до безобразия. Она не делилась на какие-то особые подвиды или ответвления, изучить которые могут лишь избранные. Магия, берущая начало во внутреннем источнике мага, что был подарен Геирисандрой, вырывалась в мир в виде чистой энергии, менять форму которой мог только сам маг в зависимости от своего желания. Магия внутри Пайпер несколько отличалась от той, что может быть подарена Геирисандрой, но отличие это было не таким существенным и не мешало девушке чувствовать чужую магию. Прямо сейчас она ощущала, как нити внутри неё реагируют на действия Стефана, легко и непринуждённо меняющего печати в барьере.

Воздух дрогнул, наполнившись всполошившейся магией. В один миг бледной бронзовой нитью стали видны все манипуляции, проделанные Стефаном. В следующий же они исчезли, как и иллюзорная пустота местности.

Раскинувшийся перед их глазами сад словно игнорировал серость холмов и надвигающиеся сумерки. Маленькие яркие фонарики, каким-то образом держащиеся без всяких дополнительных креплений, освещали цветущие кусты роз и высокие цветочные арки. Выложенная белым камнем узкая дорожка вела к небольшому кирпичному дому, выглядящему до того аккуратно, что его смело можно было назвать сказочным. По левую руку была такая же небольшая беседка из тёмного дерева, а вокруг неё – деревья с обильным количеством белых пышных цветов. У самого дома дорожка ответвлялась вправо и терялась между деревьями и кустами. В том, что за домом находится ещё что-то, Пайпер не сомневалась, но рассмотреть даже каких-то очертаний не могла.

Вместе с невысоким старичком, замершим у дверей дома, обстановка вокруг донельзя напоминала сказочную. Пайпер даже позволила себе мысленно отметить, что здесь больше подойдёт слово «фэнтезийную». Всё яркое и в больших количествах, но при этом небольших размеров и удивительных ароматов. Цветочные запахи смешивались с запахом недавнего дождя и свежей земли, а также удивительным запахом магии – её концентрация была здесь так велика, что Пайпер чувствовала её не только нитями внутри себя.

Но было в этой магии что-то, выбивающееся из общего ряда.

Господин Илир выглядел взволнованным, но дружелюбным. Он то и дело поправлял украшавшую его шею бархатную удавку изумрудного цвета, отдёргивал края пиджака, который был ему явно велик, и кончиком небольшой трости водил по земле, точно вырисовывал дополнительные печати для барьера.

На собрании господин Илир выглядел величественно: словно он точно знал, что говорить и как ответить Пайпер, чтобы у неё не возникло неприязни, как, например, к господину Армену. Да и одежда его в тот раз была более шикарная и праздничная.

– Про одежду – ни слова, – будто прочитав её мысли, прошептал Стефан. Он предупреждающе сжал её локоть, ведя по узкой тропинке, и не переставал улыбаться господину Илиру.

Но Пайпер сомневалась, что господин Илир сможет увидеть эту улыбку. Его молочно-белые глаза, хоть и были обращены в их сторону, вряд ли могли поймать хоть какое-то очертания, а ужасный шрам, крест-накрест ложащийся на глаза…

– Что с его глазами? – всё же решилась спросить Пайпер. До дома, где был господин Илир, оставалось меньше двух метров.

– Даже я не знаю, – ещё тише ответил Стефан. – Он иногда теряется в пространстве, но вполне чувствует нас и нашу магию, так что не переживай. И про одежду – ни слова.

– Почему? Стефан не ответил. Только подвёл её к концу тропинки и поставил возле невысокой лестницы, широко улыбнулся господину Илиру и громко произнёс – Чудесно выглядите, господин Илир! Решили сразить нас наповал?

Пайпер удивлённо распахнула глаза и уставилась на Стефана. Господин Илир тихо рассмеялся, навалившись на свою трость.

– Твайла сказала, что я должен принять нашего юного сальватора, будучи неотразимым.

– Она не ошиблась, – согласился Стефан, старательно игнорируя взгляд Пайпер. – Итак, мы сразу же пройдём в дом или предпочтёте немного прогуляться по саду?

– Я хочу угостить сальватора чаем, который заварила Твайла. Она сегодня всё утро собирала травы и пекла своё фирменное печенье.

– Как пожелаете.

К тому моменту, когда господин Илир лицом повернулся к входной двери, она уже была настежь распахнута. Стефан, не говоря ни слова, вновь взял Пайпер за локоть и повёл в дом. Тяжёлые шаги за спиной и тихий вздох подсказали ей, что Марселин и Эрнандесы следуют за ними.

Внутри дом господина Илира выглядел так же сказочно и необычно, как его сад. Совсем новенькая мебель была расставлена по огромной гостиной уж слишком хаотично: диван из тёмной кожи располагался едва не у самого входа; пылающий камин находился по левую сторону от окна и словно зажимал в углу комнаты небольшой письменный стол, скрытый за книгами, свитками и картами, тронь которые – и они тут же рассыплются. В центре, на выцветшем ковре со странными рисунками, был небольшой столик, на котором уже стояло семь чашек и два крохотных фарфоровых чайничка, испускавших соблазнительный аромат. Неудачно расставленные по краям конфетницы были полны сладостей, а вперемешку с ними – маленькие полупрозрачные склянки, в которых виднелись какие-то странные жидкости разных цветов. Вокруг столика были раскиданы большие мягкие подушки, неподалёку стояло массивное круглое кресло, на котором спал огромный бело-серый мейн-кун. Заметив приближающегося господина Илира, кот выгнул спину, зашипел и бросился прочь. Никаких дверей, кроме входной, Пайпер не увидела, но кот бросился к противоположной двери стене и пронёсся сквозь неё, будто и не было никакой преграды.

– Здесь повсюду магия, – услышала девушка шёпот Стефана. – И если тебе станет плохо из-за её количества – скажи.

Пайпер всё ещё смотрела на стену, сквозь которую пронёсся мейн-кун, когда Стефан повёл её дальше. Обойдя диван и бросив быстрый взгляд на шкаф, перекрывавший второе окно, выходящее на дорожку к дому, Пайпер оказалась возле другого окна и камина. Господин Илир, застывший возле невысокого столика, в глубокой задумчивости смотрел на него не меньше минуты, после чего слегка повысил голос:

– Твайла, ты забыла печенье!

– Ничего страшного, – с улыбкой отозвался Стефан. – Думаю, можно обойтись и без печенья. Попробуем его в другой раз.

– Марселин, дорогая моя! – господин Илир повернулся в сторону Энцелада, и хотя Марселин была совсем рядом, он уставился именно на рыцаря. – Мы с Твайлой допустили ошибку при смешивании твоих эликсиров. Не могла бы ты посмотреть, что мы сделали?

– Я всё исправлю, – кивнула Марселин, забирая со столика все склянки с жидкостями, что там были. – Кстати говоря, я принесла новое лекарство. Основа – травы фей.

– Великолепно! – он поднял ладонь, точно намеревался дать «пять», но Марселин была уже возле заваленного книгами и свитками стола. И тогда Диона, бывшая в двух шагах от брата, дала господину Илиру «пять» и уточнила:

– Диона, воин Гилберта. Сегодня я сопровождаю Первую. Для меня большая честь быть здесь, господин Илир.

– Ох, конечно! Диона, душенька, Твайла недавно расшифровала один древний свиток, в которым был запечатан очень интересный клинок. Ты взглянешь?

– Пусть лучше взглянет мой брат, – ответил Диона, покосившись на Энцелада. – Он ведь у нас, всё-таки, главный рыцарь.

– Отправьте его в зал Истины, – сухо произнёс Энцелад. – Я здесь для того, чтобы сопровождать Первую, а не клинки рассматривать.

Тем временем Стефан, даже не спросив у Пайпер разрешения, помог ей снять пальто и расположил его на спинке кресла; усадил её на подушки и сел сам, перед этим избавившись от своей верхней одежды. Господин Илир, мгновенно почувствовав перемену, расположился напротив них. Эрнандесы замерли за его спиной и опустили взгляд на стол, но Пайпер чувствовала, что, стоит ей отвести от них взгляд, как Энцелад поднимает голову и смотрит ей в лицо, при этом поджимая губы.

Марселин немного расчистила стол, расставила на нём склянки и стала изучать их. Хоть она и не подавала голоса и даже не смотрела в их сторону, она внимательно слушала и, что стало для Пайпер загадкой, иногда громко скрежетала зубами.

– Я хорошо подготовился к этой встрече, – начал господин Илир. Он поднял чайничек, но Стефан тут же перехватил его и, попросив продолжать, принялся сам наливать чай.

– Я вспомнил всё, что знаю о Предателе, – произнёс господин Илир, – и перечитал о нём всё, что не было уничтожено или не нарушало наших законов.

На этих словах Марселин скрипнула зубами и как-то особенно громко опустила одну из склянок на стол.

– Конечно, говорить о таком опасно. – Господин Илир сделал небольшую паузу и посмотрел на чай, наполнивший его чашку.

Стефан послал Пайпер взгляд, который она расценила как предостерегающий и предупреждающий одновременно. Маг наливал ей чай нарочито медленно, не разрывая зрительного контакта, и Пайпер увидела, что в нём бурлит магия: бронзовые всполохи в его глазах на несколько мгновений стали ярче. Отразившиеся в них золотые всполохи указывали на то, что магия Пайпер ответила этой молчаливой угрозе, не имеющей законных оснований.

Господин Илир продолжал смотреть в чашку и по-детски улыбаться. Пайпер опустила взгляд на свою чашку и ахнула: крохотные травинки и листики, плавающие в сиреневой жидкости, преображались в маленькие яркие бутоны всех форм и цветов. Магия подсказала, что травы, собранные утром некой Твайлой, были фейскими.

– Но, – продолжил господин Илир, будто и не было никакой паузы, – сальватору важно знать свою историю. Ты согласна?

– Да, – ответила Пайпер, хотя шестое чувство подсказало, что вопрос мог быть и риторическим.

– О Йоннет, Масруре и Аннабель тебе могут рассказать и без меня, – прихлёбывая из чашки, произнёс господин Илир. – Ты хотела знать о Третьем, и я расскажу тебе его историю: от начала и до конца, всё, что знаю.

– Господин… – начал было Стефан, но неожиданно замолчал, распахнув глаза. Он метнул поражённый взгляд на Пайпер и наградил таким же Эрнандесов, слегка растерявшихся. Господин Илир же, ничего не замечая, продолжил:

– Третий был из рода великанов, а у них есть одна причуда: если великан опозорил свой род, то его изгоняли, с ним порывали все связи. Из-за этого дар, что был у великанов, уменьшался, но не исчезал полностью. Вернуть силу этому дару мог лишь родственник великана, который простит его и примет обратно в семью. Поэтому ты ничего не найдёшь ни о семье Третьего, ни о роде, к которому он принадлежал.

– Его преступление настолько велико, что его изгнали из семьи? – уточнила Пайпер.

– В каком-то смысле. Видишь ли, великаны были истреблены во время Вторжения, начавшегося на севере. Если семья Третьего сумела продержаться какое-то время и поняла, что именно Третий помог тёмным созданиям, его могли успеть изгнать. У великанов изгнание… это не слишком сложный обряд. Тут важна связь в семье и одна кровь. Если всё это есть, достаточно будет слов, чтобы изгнать великана из семьи.

Её раздирали противоречивые чувства. С одной стороны: семья Третьего, павшая от рук тёмных созданий, но перед этим успевшая изгнать одного из своих членов, уменьшив силу его дара. С другой: сам Третий, изгнанный и лишённый возможности вернуть свою былую силу.

Ей не в первый раз говорили, что Третий – предатель, но противоречивые чувства от этого не исчезали.

– Третий связал свою жизнь с Арне вскоре после того, как его нашли Йоннет и Масрур. Он был… скажем так, он был тем, от кого его семья не требовала слишком много. Он вполне мог стать сальватором и отправиться вместе с другими. Так он и поступил. Он нашёл подход к королю великанов и с помощью его короны связал себя с Арне.

– Кстати, о коронах, – Стефан вновь обрёл голос, но господин Илир, покосившись на него, как на умалишённого, взял слово:

– Чтобы засвидетельствовать связь сальватора и сакрификиума, нужна корона народа, к которому относится сальватор. Йоннет была родом из Радданса, людского королевства, и она использовала радданскую корону. Масруру, в котором текла кровь эльфов, пришлось искать правящего в те времена короля Джевела и убеждать его. Третий убедил короля великанов, а Аннабель, будучи наследницей Сердца фей, Ариадну даже просить не пришлось.

– Погодите, – встряла Пайпер; Стефан метнул на неё предупреждающей взгляд, но девушка проигнорировала его. – Это что, мне нужно искать корону людского королевства, чтобы засвидетельствовать связь с Лерайе? Но как я… Я ведь родилась в этом мире. И в этом мире не то чтобы много королей, но я…

– В коалиции есть сигридцы из людских королевств, – поспешил заверить её господин Илир. – Тебе нужно всего лишь узнать, откуда пришли твои предки, от которых тебе досталась сигридская кровь, и найти корону.

«Проще сказать, чем сделать! Неужели с каждым разом будет сложнее и сложнее?»

Она считала, что главная проблема в спящей Лерайе, но поиск короны… У неё может уйти слишком много времени не только на поиск короны, но и на выяснение, откуда пришли её предки. И даже если нужная ей корона каким-то образом сохранилась, не факт, что она находится в этом мире или не затерялась где-нибудь во время Перехода. Она вообще может быть в другом мире.

– Корона – меньшая из твоих проблем, – с неуместным весельем сказал господин Илир, привлекая к себе внимание девушки. – Поверь, её поиски не будут такими проблематичными, как ты думаешь. Сосредоточься лучше на Третьем.

«И то верно, – подумала Пайпер, сжимая чашку в руках. – О коронах говорить я могу столько, сколько захочу, а о Третьем – нет».

Господин Илир неожиданно громко позвал к столу Твайлу, но спустя несколько секунд, не получив никакого ответа, махнул рукой и продолжил:

– Ты знаешь, сколько прошло между становлением Третьего сальватором и Вторжения?

– Нет, – призналась Пайпер.

– Два года.

В голове мелькнуло, причём чужим голосом: «Как мало».

– За это время Аннабель стала сальватором, засвидетельствовала свою связь с сакрификиумом и укрепила печать.

– Печать? – не поняла Пайпер.

– Та, что недавно проявилась у тебя. И так, к слову, – он перевёл взгляд на Стефана, неожиданно напрягшегося, – в печать не было вплетено «будущее». Печать зачарована с помощью Времени слишком сложно, чтобы кто-либо из нас смог с ней разобраться. Но суть не в этом…

– О какой печати идёт речь? – предприняла ещё одну попытку Пайпер.

«Слушай внимательно, – отозвался голос Лерайе. – Про печать узнаешь позже».

Советы Лерайе, хоть и были странноватыми, возникали слишком редко, чтобы Пайпер их игнорировала или заглушала своими вопросами. Если господин Илир, смотря на Стефана и говоря о печати, намекает, будто тот прекрасно обо всём осведомлён, у Пайпер ещё будет время, чтобы разобраться с этим.

– Вернёмся к…

– Вернёмся к Третьему, – невинно перебил её господин Илир. – За два года Третий хорошо проявил себя. За неимением опыта он справлялся хуже Йоннет или Масрура, но фатальных ошибок, вплоть до Вторжения, не совершал. Во время Вторжения я был в королевстве фей, откуда и попал в этот мир, но я чувствовал: ткань пространства рвётся. Она рвалась со всех сторон, осаждаемая тёмными созданиями. И она рвалась от попыток Третьего как можно скорее оказаться на севере, на своей родине, где осталась его семья.

Господин Илир в один глоток осушил чашку и, кивнув Стефану на неё, словно тот был его слугой, продолжил:

– Сигрид был больше этого мира, а Третий находился в южных странах, и потому ему потребовалось сделать несколько «прыжков» через порталы, чтобы оказаться на родине. Маги вроде меня и Стефана прекрасно различали, как из-за такого количества неконтролируемых порталов, которые рвались из-за страха и отчаяния Третьего, начали образовываться бреши. Часть брешей устранялась магией сальваторов, другая же – ею и открывалась.

Пайпер сглотнула, вцепившись в свои колени. Она вспомнила, что Гилберт говорил ей о брешах: те могут стать полноценными Переходами, а сальваторы в состоянии контролировать бреши.

Получается, магия, открывавшая часть брешей, вполне могла преобразовать их в настоящие Переходы.

– Маги, жизни отдавшие за то, чтобы запечатать свою память в кристаллах памяти, свидетели: Третий делал из брешей Переходы и впускал в наш мир тёмных созданий. И те, кто был на севере, встретили его вместе с легионом демонов.

Во рту стало сухо. Пайпер глотнула чаю, но тот потерял свой вкус.

– Маги из народа фей помогли мне спастись, – слегка дрогнувшим голосом сказал господин Илир, – но я чувствовал весь ужас, разворачивающийся на севере. Переход становилось всё больше. Некоторые были насильно закрыты другими сальваторами, некоторые – перенаправлены обычными магами. Но тех, что открыл и удерживал таковыми Третий, было больше. И демонов, проникающих в наши мир, было больше, чем мы могли победить. Я не знаю, сколько это заняло, но север пал. Вполне естественно, что после этого тёмные создания стали опустошать другие части нашего мира.

Взгляд Дионы, ещё недавно бывший сосредоточенным и не в меру дружелюбным, потемнел и сосредоточился на Энцеладе. Тот, убрав руки из-за спины, взял руку сестры в свою и сжал.

– Ты, кажется, находишься под опекой Гилберта? – Пайпер кивнула, забыв, что господин Илир не видит её действий. Но тот заговорил, не дав ей даже рта открыть: – Он один из немногих ныне живущих, кто своими глазами видел зверства Третьего. От них его спасла Шерая, если я не ошибаюсь?

Пайпер ещё раз кивнула.

– Нам потребовались годы, чтобы собрать всех, кто мог дать показания против Третьего. Ещё дольше мы искали следы других сальваторов, но ни одного не нашли. Узнали только, что Аннабель погибла незадолго до Вторжения, но даже не смогли уточнить, когда именно. И мы… мы создали закон, запрещающий нам говорить о Третьем. Его имя было вычеркнуто из всех книг и генеалогического древа его рода. Все заклинания, когда-то им созданные, были переработаны и потеряли след своего создателя. Мы не могли наказать Третьего за то, что он сделал, ведь он уже сгинул в мире, который сам же и пытался захватить. И тогда мы уничтожили память о нём, навсегда предав его Забвению.

Шок от услышанного поселился в Пайпер наравне с Силой. Голос Лерайе, способный либо подтвердить, либо опровергнуть рассказанную историю, молчал.

От неё не укрылось, что Энцелад ещё крепче сжал руку сестры.

Масштабы произошедшего теперь казались невероятно огромными. Ровно это этого момента всё, с чем столкнулась Пайпер, было лишь историей, кем-то рассказанной. Что-то было, что-то прошло – вот и всё, на что опиралась Пайпер. Но слова господина Илира, озвученные поразительно спокойным тоном, увеличили степень противоречивости её чувств.