Текст книги "Мир клятв и королей (СИ)"

Автор книги: Mikki Host

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 45 страниц)

Глава 26. И сам не свой я

– Эй, – позвала Марселин, ослепительно улыбнувшись. – Выглядишь прекрасно.

– А я? – мгновенно оживился Эйс.

Марселин посмотрела на него со смесью недовольства и непонимания, но всё же ответила:

– Ты тоже выглядишь прекрасно.

– Супер, – отозвался он, падая на кровать. Говорить о том, что так он может помять свой костюм, Пайпер не решилась. Пусть делает, что хочет.

Сколько она уже сидит здесь, под надзором Марселин, и слушает попытки Эйса вернуть ей былое настроение? Должно быть, целую вечность.

Больше, чем вечность назад, Стефан пересказал ей некоторые детали недавнего нападения тёмных созданий на особняк. И меньше, чем вечность назад, дядя Джон объяснил ей, что к чему.

«Ты не виновата», – голос дяди Джона продолжал звучать в голове Пайпер даже когда, казалось, Марселин слишком яростно расчёсывала её волосы и грозилась сплести их во что-то невероятно тугое. Эти слова продолжали звучать, пока Пайпер, выгнав Эйса за дверь, с помощью Марселин разбиралась в юбках платья, поражалась переливам шифона на полупрозрачных рукавах и делала всё возможное, чтобы понять, как именно мастеру, создавшему это платье, удалось вплести золотые узоры на подоле, похожие на плавные незамысловатые линии. Слова звучали вопреки всем попыткам Пайпер заглушить их. Напоминали, что не всё так просто и однозначно, что сигридский мир – не поле для экспериментов.

Пайпер начинала терять уверенность в словах, брошенных Эйсу за одним из обедов. Начинало казаться, что играть по своим правилом – значит ставить под угрозу всю ту огромную работу, что была проделала другими сигридцами, и обесценивать их жертвы.

– Тебе не нравится причёска? – неправильно истолковав её молчание, уточнила Марселин.

Если бы Пайпер только не была настолько уставшей и запутавшейся, она бы рассыпалась перед девушкой в благодарностях и поставила ей памятник.

Ей нравилась причёска, безумно, потому что она совсем не была похожа на то, что Пайпер пыталась сделать со своими волосами, когда у неё было подходящее для этого настроение. Её мама, очень любившая шумные мероприятия и празднование своего дня рождения в каком-нибудь шикарном месте, всегда просила Пайпер выглядеть ослепительно. Пайпер было совсем не трудно, но она знала, что при всём своём желании и умении не сумеет выглядеть по-настоящему великолепно. Марселин же будто полностью это проигнорировала и превратила Пайпер в принцессу со взглядом утопленника. Последнее, правда, было виной сальватора.

В попытке отвлечься от ни на мгновение не утихающих слов дяди, Пайпер провела ладонью по волосам. Марселин шикнула на неё, когда пальцы девушки потянулись к локонам на затылке, собранным в небрежный, но каким-то образом выгладивший красивым пучок, закреплённый золотистыми шпильками. Но маг успокоилась, стоило Пайпер опустить руку ниже и пропустить сквозь пальцы локоны, падающие на плечи. Пайпер никак не могла точно определить, являются ли её волосы густыми, но Марселин сделала с ними что-то невероятное, доказав, что они всё же густые.

– Мне нравится, – наконец произнесла Пайпер, сдув упавшую на лицо прядь. Марселин тут же аккуратно подхватила её и вплела в другие, так, что та больше не мешалась. – Мои таланты заканчиваются на хвостах, так что очень нравится. Правда.

– Я решила, что ты оценишь простоту, – оживилась Марселин. Её глаза заискрились, но не от магии – а так, словно это было тем самым делом, которое безумно нравилось Марселин и от которого она ни за что не отказалась бы. – На самом деле, мы с Шераей долго спорили о том, как…

– С Шераей? – удивлённо перебила её Пайпер.

– Оу, – с запозданием выдала Марселин, положив руки на плечи девушки. В зеркале Пайпер заметила, что за секунду, в течение которой длились сомнения мага, Эйс успел принять вертикальное положение и заинтересованно вытянуть шею. – Видишь ли, у Шераи такой бзик.

– Бзик, – повторила Пайпер, будто пробуя слово на вкус. – У Шераи. Это очень интересно.

– Не пойми её неправильно. Она просто не хочет, чтобы люди косо смотрели на Гилберта и…

– Так, – снова перебила Пайпер, – каким боком тут Гилберт? Речь шла обо мне.

– Ты – гостья Гилберта, – терпеливо объяснила Марселин, поворачивая её голову к зеркалу. – Все в коалиции это знают. И потому, как он представит тебя, будут оценивать, достоин ли он этой великой чести.

– Вот оно как.

Странно было ожидать чего-то другого после всех предупреждений, что она слышала. Усилия, приложенные для того, чтобы не заскрипеть зубами, не пропали зря – Пайпер натянула притворную улыбку и спросила:

– Репутация великанов настолько ужасна, что сигридцы боятся, как бы со мной тут не сделали чего-нибудь?

– Дело не в этом, – поспешно возразила Марселин. – Сигридцам важно понять, что ты в безопасности. У тебя есть крыша над головой, тёплая постель и еда. Что у тебя есть учителя, у которых ты можешь спросить обо всём, что тебе непонятно. Ты – их надежда, и они должны знать, что об их надежде заботятся. Поэтому мы со Стефаном тоже будем там, – неожиданно добавила она, когда Пайпер показалось, что Марселин закончила. – Как доказательство того, что всё под контролем. Принц Джулиан обязательно воспользуется возможностью и попытается узнать, как проходит твоё обучение и есть ли какие-то проблемы, но мы со Стефаном как-нибудь разберёмся с этим.

Хотелось уцепиться за эту тему, но Пайпер вовремя себя остановила. Предупреждение Стефана о том, чтобы она не лезла, куда не просят, пронеслось в голове так же ясно, как и его холодный, ничего не выражающий взгляд. Идеальный контраст с искрящимся взглядом Марселин, полный жизни.

Узнать о том, что произошло, хотелось, но не настолько, чтобы портить и без того ужасный день. Вчерашнее занятий Стефан отменил, но Пайпер не была этому рада: весь оставшийся день она провела в своей комнате, даже без Эйса, которого отправила на поиски дяди Джона, которого он успешно нашёл.

Дядя Джон зашёл к ней поздно вечером, когда Пайпер уже собиралась ложиться спать, и ещё раз объяснил ей всё произошедшее. Его «ты не виновата» преследовало её в течение всего их разговора и даже после его ухода, когда Пайпер осталась совсем одна.

Что удивительно, спала она крепко. Почти без кошмаров, чужих воспоминаний, видений или хотя бы намёков на них. Проснулась она из-за Эйса, настойчиво сообщавшего ей о том, что она проспала всё на свете. Впрочем, об этом думал только он. Спустившаяся на кухню Пайпер узнала, что она проспала и завтрак, и обед, но Гилберт распорядился приготовить ей что-нибудь сразу же, как только она появится в столовой. Ещё в коридоре приметивший её Лука был готов метнуться и сообщить об этом Одоваку, но Пайпер удалось его остановить. У неё совсем не было аппетита, как и сил оправдываться перед кем-либо. Почти весь день она бродила по особняку, заглядывала в разные комнаты и пыталась понять, отчего в доме такая тишина. Когда Пайпер наткнулась на один из кабинетов, она поняла, что набрела на рабочую зону Гилберта.

Тот расположился за столом и выслушивал сухой, но точный отчёт Энцелада. О чём – Пайпер не поняла, потому что Гилберт сразу же приказал Энцеладу замолчать, что рыцарь и сделал. В своей привычной манере Гилберт поинтересовался, не нужно ли ей что-то, как она себя чувствует и готова ли вечером отправляться на бал. Ответы Пайпер были односложными, в большинстве своём состояли из кивков и пожиманий плечами, но Гилберту этого хватило. Он лишь добавил, что Стефан в библиотеке, разбирается с Книгой Призыва, Шерая уже у фей и улаживает все проблемы, которое только могли возникнуть, а Марселин скоро вернётся для того, чтобы помочь Пайпер собраться. После этого великан вновь обратил своё внимание на Энцелада, и Пайпер поняла, что ей лучше уйти.

Каким-то образом Эйс умудрился собраться вовремя (хотя Пайпер думала, что тут не обошлось без помощи Марселин), и он приплёлся к сестре, чтобы докучать ей своим присутствием и, судя по всему, раздражать Марселин своей болтливостью. Пайпер это нравилось. Было намного лучше видеть мага, метающую недовольные взгляды на Эйса, чем думающую о произошедшем и всеми силами делающую вид, что всё в порядке.

Но ведь ничего не было в порядке. Вопросов у Пайпер прибавилось, переживаний и крамольных мыслей стало в два раза больше, как и резкости в голосе Марселин, стоило только ей заговорить о Стефане. Было вполне очевидно, что его упоминание было необходимостью, вызванное попыткой убедить Пайпер в том, что всё под контролем, но даже это не устраивало Марселин.

– Эйс, – обратилась к нему Пайпер, смотря на его отражение в зеркале, – найди дядю Джона и скажи, что я скоро буду готова. Встретимся в гостиной. Мы же там встречаемся? – чуть тише уточнила она, скосив глаза на Марселин. Та кивнула, и Пайпер добавила: – Постарайся не испачкать свой костюм раньше времени.

– Очень смешно, – ворчливо отозвался Эйс, поднимаясь с кровати. Об его неаккуратности в семье Сандерсонов ходили легенды, не нравившиеся Эйсу, но всегда позволявшие замять неудобную тему, всплывшую во время разговора.

Эйс нарочито медленно пятился к двери, пытаясь оттянуть неизбежное, но проиграл. Наградив отражение Пайпер в зеркале суровым взглядом, буквально кричавшем о том, что он всё равно обо всём узнает, Эйс выскользнул в коридор и закрыл за собой дверь. Его шаги были слышны ещё несколько мгновений, после чего наступила тишина.

– Ты не хочешь идти на бал, – заключила Пайпер, повернувшись к Марселин. Та отступила, давая собеседнице пространство, и упёрла руки в бока.

– Это и неважно, если нет выбора, – пожав плечами, ответила Марселин.

– Нет, не так, – исправилась Пайпер, – ты не хочешь идти на бал, потому что тебе придётся видеть Стефана и вести себя учтиво, чтобы не нарваться на неприятности.

– В проницательности ты чуть лучше, чем в магии.

Пайпер это прекрасно знала, но всё равно почувствовала, как сердце сжалось от обиды. Было глупо так реагировать на слова профессионального мага, но сейчас Пайпер была слишком рассеянной, чтобы обращать на это внимание.

– Стефан сказал, что это не моё дело, – Марселин заинтересованно выгнула бровь, и Пайпер поспешно добавила: – В смысле, то, из-за чего ты его так недолюбливаешь. Но иногда мне кажется, что я оказываюсь меж двух огней. Мне это не нравится, и я не знаю, что мне делать.

– То, что ты хочешь и что должна, – просто ответила Марселин, вновь пожав плечами. – Не думай о том, будто ты обязательно должна выбрать чью-то сторону. Это не так. Мы оба хотим, чтобы сигридский мир был в порядке, и для этого мы делаем всё возможное. Если и грызёмся, то это никак не связано с тобой или кем-то другим.

– Я не это имела в виду. Просто мне кажется, что ты… Что ты его прямо-таки ненавидишь. Не то чтобы это моё дело, просто столько всего происходит, что я просто… пытаюсь малость понять, что к чему? – невинно предположила она, захлопав глазами. Марселин со всей старательностью подчеркнула её глаза черной тушью и золотыми тенями, так что Пайпер не сомневалась, что сейчас выглядит достаточно великолепно, чтобы слегка надавить на жалость.

К неописуемому восторгу Пайпер, маг сдалась. Она опустила руки, разгладила складку на своём изумрудном платье, доходящем ей до щиколоток, и посмотрела на Пайпер так, словно видела на её месте глупого, но чрезвычайно милого котёнка.

– Почему ты так хочешь узнать об этом?

– Ты мне нравишься, – честно ответила Пайпер, улыбнувшись. – Ты не совсем вписываешься в сигридский мир и кажешься более… земной, что ли. И ты всегда готова помочь. Мне кажется, меньшее, что я могу сделать, – это предложить тебе себя в качестве подушки или собеседницы. Я отличный слушатель.

Марселин поджала губы. Не в правилах Пайпер раскрываться перед незнакомыми людьми, но в том-то и дело, что Марселин уже не относилась к этой категории. Не незнакомка, но и не близкая подруга, которой можно открыть всё на свете. Промежуточность, в которой они зависли, не тяготила Пайпер, но заставляла волноваться.

– У меня никогда раньше не было подруги, – спустя несколько секунд напряжённого молчания ответила Марселин, смотря в глаза Пайпер. – Я не уверена, что их так просто заводят.

– Тут очень длинный и сложный процесс, но, думаю, мы справимся, – улыбнулась Пайпер.

– Возможно, – пробормотала Марселин, собирая руки на груди. – Я почти никому об этом не говорила, но, может быть, если мы и впрямь станет подругами, я расскажу тебе о том, в чём вина Стефана. В конце концов, ты в нашем мире надолго, – отшутилась она, фыркнув.

– Какая радость, – закатив глаза, отозвалась Пайпер.

Можно было подумать, что их разговор окончен, но Марселин так не считала. Она принялась жевать нижнюю губу, медленно переводя взгляд с Пайпер на собственное отражение в зеркале и обратно, пока, наконец, не выпалила:

– Он совершил ошибку. Много ошибок, – тут же уточнила она, – и пытается их исправить. Я понимаю, что он старается, но… не могу. Прошло слишком мало времени. Я слишком хорошо всё помню.

Первое правило, которому Пайпер всегда следовала – никогда не дави. Марселин была прекрасной собеседницей, пожалуй, лучшей из всех сигридцев, с которыми Пайпер уже была знакома, но ей не хотелось, чтобы сейчас маг говорила слишком много. Мысль о глупости заданных вопросов догнала Пайпер слишком поздно, и та едва не ударила себя по лбу. Степень её идиотизма определённо возросла после того разговора с Гилбертом в столовой.

– Если хочешь, – осторожно начала Пайпер, – могу попросить Энцелада врезать Стефану сегодня.

– Не выйдет. Во-первых, Энцелад не станет этого делать. Во-вторых, если и попытается, то не сможет довести дело до конца – Стефан наполовину великан, всё-таки. В-третьих, Энцелад даже не станет тебя слушать.

– Я думала, что он сегодня будет рядом со мной, – растерянно пробормотала Пайпер. – Гилберт говорил об этом.

– Рядом с тобой будет Диона. Но так как Гилберт тоже постоянно будет рядом, можно считать, что Энцелад тоже рядом, – протараторила Марселин, хлопнув в ладоши. – Но хватит об этом. Ты должна надеть вот эти туфли.

Она метнулась к коробкам, лежащим на полу возле кровати, и схватила одну из них. Она словно отбросила неприятную для себя тему и мысленно молилась, чтобы Пайпер сделала так же. Просить прощения за неловкость было бы неправильно, потому что Марселин и впрямь преобразилась: достав из коробки блестящие золотые туфли, она подняла их и энергично закивала головой.

– Нет, – протянула Пайпер, поднимаясь на ноги. – Нет. Я не надену их.

– Сегодня твои цвета – золотой и лавандовый, – невозмутимо сказала Марселин, приближаясь к ней. – Эти туфли тебе идеально подходят!

– Я не надену каблуки! – продолжила Пайпер, отходя в сторону. – В них очень неудобно.

– Но они тебе подходят!

– Я видела, что там были балетки, – не унималась Пайпер.

– Они белые! Они тебе не подходят!

– Я надену балетки, – уверенно заявила Пайпер, подходя к нужной коробке. – Если тебе так хочется, можешь сама надеть эти золотые туфли. Я возражать не будут.

– Мои цвета сегодня – изумрудный и чёрный, – с видом знатока ответил Марселин. – К тому же, серебро мне идёт лучше.

– Господи…

Как она умудряется так быстро переключаться с одной темы на другую и при этом выглядеть так, словно ничего и не произошло?

– Боги милостивые, – пробормотала Марселин, выхватывая из рук Пайпер злосчастные балетки и двигаясь к туалетному столику. – Сейчас я всё сделаю.

Пайпер была абсолютно уверена, что она в состоянии надеть обувь без чьей-либо помощи, но Марселин и не собиралась выкидывать что-то подобное. Поставив рядом балетки и левую туфлю, она подняла над ними руку. Вспышка зелёного и искры, посыпавшиеся с пальцев девушки, заставили Пайпер подскочить, но магия кончилась. Золотистый блеск с туфель перетёк на балетки и выглядел так, словно они изначально были таковыми.

– Уже лучше, – заключила Марселин. – Теперь можешь надевать.

– Это какие-то чары? – уточнила Пайпер, критически оглядывая обувь.

– Иллюзорные. Свой настоящий цвет они не потеряли, но будут выглядеть золотыми до тех пор, пока чары не снимут.

– Я и не думала, что ты будешь настроена так… серьёзно.

– Дорогая, – нарочито сладко пропела Марселин, пока Пайпер усаживалась и надевала балетки, – мы приглашены к королеве фей. Это к вампирам ты можешь явиться хоть в пижаме, хоть в чём мать родила, а вот феи такого не простят. Подай себя лучшим образом, и они будут на твоей стороне. А теперь пошли, – едва только Пайпер встала, намереваясь оглядеть себя, Марселин схватила её за руку и потянула к двери. – Опаздывать – дурной тон.

***

– Ого-о, – протянула Диона, присвистнув. – Я всё ещё узнаю тебя.

– Это плохо? – непонимающе уточнила Пайпер.

– Как раз наоборот. Марселин иногда… увлекается, – осторожно закончила Диона, поймав на себе недовольный взгляд Марселин. – Ты очень ответственно подходишь к делу, – добавила она специально для девушки. – Очень ответственно.

– Ты просто радуешься, что тебе не нужно надевать платье, – фыркнула Марселин.

– Я безумно этому рада! – поддакнула Диона. – В доспехах намного удобнее.

– Погоди, – Пайпер замешкалась, – вот это – доспехи?

– Ага. Гилберт называет их праздничными, а Энцелад – идиотскими.

Диона расправила руки и медленно повернулась, позволяя Пайпер рассмотреть каждую деталь её доспехов. Себе сальватор призналась: ничего общего доспехи Дионы с теми, что она представляла, не имели.

Доспехи состояли из двух частей – белой нижней и коричневой верхней, имеющей множество пластин и ремешков, о назначении которых Пайпер и не догадывалась. Пластины были на груди, плечах, охватывали шею и руки, бёдра и голени и формировали верхнюю часть высоких сапог. Ремешки держали пластины на груди, бёдрах и ногах, и их бронзовые пряжки сверкали в свете ламп. К поясу был прикреплены ножны, и Диона, словно прочитав мысли Пайпер, вынула из них свой меч.

– На балу разрешены только мечи, – со вздохом, полным разочарования, объяснила Диона. – Да и то лишь те, что будут покрыты специальными печатями: мол, этот меч не поднят на того, у кого добрые намерения, он не ранит, пока в этом не будет необходимости и тому подобное… Конечно, – она оживилась, – мои лук и стрелы будут там, но за специальным барьером. Их вернут мне в случае опасности, но, надеюсь, никакой опасности не будет.

– Я даже не знаю, что более странно: оружие, находящееся за специальным барьером, или факт наличия у вас… праздничных доспехов.

– Это обычные доспехи, – громко зашептала Марселин, – просто кажутся чуть красивее и праздничнее.

– А, то есть, это как с моими туфлями?

– А что с твоими туфлями? – спросила Диона.

– Боги милостивые, – со вздохом вселенского мученика произнёс Энцелад, застыв на пороге.

Гилберт говорил, что они встречаются в гостиной, но Пайпер решительно не понимала, почему именно здесь. Она надеялась, что ждущая их Диона всё объяснит, но та умудрилась отвлечь девушку своими доспехами, замаскированными под более красивый вариант, а Марселин ей в этом помогала, напоминая о частоте применения магии. И хотя только появившийся Энцелад выглядел не слишком дружелюбно и вполне мог убить кого-нибудь взглядом, Пайпер всё же решила попытать счастья:

– Почему мы собираемся именно здесь?

– Гилберт просто ляпнул первое место, которое пришло ему на ум, – совершенно искренне ответил Энцелад. – Кстати, Марселин, Шерая уже давно вернулась. Ты должна торопиться.

– Боги, – пробормотала Марселин, приложив ладонь ко лбу. – Я едва не забыла об этом! Пайпер, если бы не ты со своими туфлями!..

Марселин, наградив её злобным взглядом, отвернулась и подняла руку. Внутри Пайпер что-то зашевелилось в ответ на действия девушки: магия поднялась со дна, на котором затихла после вчерашнего дня, и принялась накатывать беспокойными волнами. Магия требовала, чтобы Пайпер выпустила её, и не важно, будет ли она повторять вслед за Марселин или придумает что-то своё. Магия устала, хотя с момента затишья прошло всего ничего.

– Я побежала, – бросила Марселин через плечо, когда перед ней из расплывчатого пятна стали прорисовываться очертания портала. – Встретимся на балу!

Не успела Пайпер и шагу сделать, как Марселин прыгнула в портал, словно и не была на каблуках, и не захлопнула его перед собой.

– Челюсть подними, – спустя несколько секунд тишины сказал Энцелад.

– Почему мы не пошли за ней? – недоумённо спросила Пайпер, вскинув руки. – Что это вообще значит?

– Мы пойдём с Шераей, – ответила Диона, но Пайпер, едва только девушка проговорила имя мага, выпалила:

– А с ней почему нельзя было?

– Потому что она – последняя из магов, кто не оставил след своей магии на барьере, – цедя каждое слово, ответил Энцелад. – Каждый маг, пребывающий на бал, обязан дать защитному барьеру изучить себя и поставить магическую метку, благодаря которой, в случае незаконного применения магии, будет ясно, кто это сделал.

– Иными словами, магия на балу дозирована?

– В каком-то смысле, – хмыкнула Диона. – Магию нельзя применить во вред кому-то, для того, чтобы изучить другого и всякое подобное. В общем, никаких сложных заклинаний, заклятий, проклятий и прочего. Только безобидные фокусы вроде иллюзий, искрящихся фейерверков и быстрых перемещений. Одним словом – скукота.

– А к чарам это относится?

– В меньшей степени, – ответил Энцелад, опережая сестру. – У чар больше безобидных сторон, чем у магии.

– Ну ты и пошутил, – цокнула Диона, закатывая глаза. – Я даже забыла посмеяться.

– Долго ты ещё будешь паясничать? – дрогнувшим от злости голосом спросил Энцелад. – Мы не на отдыхе, если ты забыла.

Диона передразнила его, и Пайпер едва сдержала рвущийся наружу смех. Несмотря на то, что она до сих пор знала о бале слишком мало, чрезмерная серьёзность Энцелада казалась неуместной. В конце концов, это бал. Что страшного там может случится? Данталион выкинет что-нибудь, что не понравится королеве Ариадне, и та запустит в него туфлю? Впрочем, если Данталион и в сторону Пайпер отпустит какую-нибудь шутку, она будет готова пожертвовать своими удобными балетками.

Эрнандесы продолжали спорить, – так, словно это было вполне нормально, – но с каждой минутой Пайпер видела, что настроение Энцелада меняется. Он всё ещё недовольно кривил губы и на передразнивания Дионы отвечал укором, но делал это с явной неохотой. Пайпер не знала, в чём тут дело, в привычном для Энцелада порядке или желании не падать в грязь лицом перед сальватором, да и узнавать не спешила. Уж лучше голоса Эрнандесов, громко звучащие и вынуждающие Пайпер прислушиваться к ним, чем чужие голоса, поселившиеся где-то в глубине.

«У тебя есть, что сказать мне? – мысленно обратилась она к Лерайе. Пайпер расположилась на диване, упёрла локти в колени и положила подбородок на сплетённые пальцы. Без конца двигающаяся из стороны в сторону Диона, словно она до сих пор показывала сальватору доспехи, продолжала поддевать брата, а Пайпер предприняла ещё одну попытку: – Неужели ты никогда с таким не сталкивалась?»

Вероятнее всего, Лерайе сталкивалась только с надоедливыми любителями поговорить и научилась их игнорировать – иначе как объяснить её бесконечное молчание?

«Ну и пожалуйста, – сжав кулаки и гордо выпрямив спину, подумала девушка. – Молчи, сколько хочешь. Мне всё равно».

Разумеется, ей было не всё равно. Но она злилась, причём так сильно, что хотела вцепиться во что-нибудь и безнадёжно это испортить, лишь бы хоть немного выпустить пар. Гилберт вряд ли одобрит уничтожение диванных подушек, как и любой другой вещи, и Пайпер пришлось сжать зубы и приказать себе успокоиться. Это было крайне трудно, потому что каждая секунда приближала её к балу, который никак не мог поспособствовать спокойствию и умиротворению.

С другой же стороны, Пайпер не будет на балу совсем одна. Сомневаться в том, что дядю Джона попытаются привлечь не к одному разговору, и не приходилось, но с Эйсом и Гилбертом должно быть попроще – великан ведь обещал, что будет рядом. Он, в отличие от дяди Джона, был настоящим королём и наверняка имел больше влияния, чем показывал. Если Шерая не будет нависать над ним и следить за каждым его шагом, у Гилберта и Пайпер может выйти вполне приятный и непринуждённый разговор. Разумеется, за Эйсом придётся приглядывать, но Пайпер была даже рада этому.

– Послушай, – Диона остановилась перед нею, уперев руки в бока, – если ты весь вечер будешь такой хмурой, королеве это не понравится.

– Королева же не сюрприз-вечеринку для меня устраивает, – огрызнулась в ответ Пайпер, поднимая глаза на девушку. – Не уверена, что именно я должна сиять от счастья.

– Ты права, – согласилась Диона, – но ты забываешь о первом правиле светских мероприятий.

– Никогда не показывай, что ты чувствуешь на самом деле, – неожиданно отозвался Энцелад, подходя ближе. Диона была явно недовольна тем, что он перехватил инициативу, и толкнула его в плечо, но рыцарь, будто не замечая этого, продолжил: – Можешь не верить, но это правда. Не показывай своих чувств, если тебе что-то не нравится, и особенно не показывай их, если тебе что-то нравится. Заставляй людей самих думать о том, что значат твои слова и действия, и не давай им однозначных ответов. Потом, когда они ошибутся, это будет только их вина.

– Энци, ты драматизируешь, – Диона ещё раз закатила глаза. – Это правила, которым следуют пленники, если я правильно помню.

– Неправильно помнишь, – возразил Энцелад.

– Чему вы её учите? – прошипела Шерая, подкрадываясь к ним со спины.

От Пайпер не укрылось, что даже Энцелад вздрогнул и едва не потянулся к мечу на поясе. Он вовремя остановился и сделал вид, будто ничего не произошло, и спокойно посмотрел на Шераю, в недовольстве жевавшую нижнюю губу.

– Я вас на сколько оставила без присмотра? – продолжала женщина, хмурясь. – Всего на пару минут! Я-то думала, что проблемы будут из-за Кита, а вы…

– А Кит-то тут каким боком? – вклинилась Пайпер, поднимаясь на ноги и, скорее из желания занять чем-нибудь свои руки, принимаясь разглаживать складки платья.

– А таким, что я отпустила все слуг, и в особняке остаются только Кит, Соня и Сионий. Сионий будет заниматься своими делами, а вот Кит и Соня могут учудить что-нибудь, пока нас нет.

Пайпер не была с этим согласна. Стефан объяснил ей, почему Соня осталась в особняке, но, возможно, в этом был и другой смысл. Может быть, Кит уговорил её повременить с возвращением в Орден и, желая хоть как-то поднять ей настроение, предложил свою компанию. В таком случае опасения Шераи вполне могли оправдаться.

Однако женщина почти сразу же переключила своё внимание на другого:

– Где Гилберт? – она переводила яростный взгляд с одного Эрнандеса на другого, словно они могли знать ответ на её вопрос. – Ты ведь отчитывался перед ним сегодня!

– Это не значит, что я следил за ним после этого, – возразил Энцелад, но, быстро сникнув под взглядом Шераи, добавил: – Я не видел его с тех пор, как закончил со своим отчётом. Он сказал, что будет готов к нужному времени, и всё. Может, он ещё у себя в комнате.

– Что можно так долго делать у себя в комнате?!

Шерая продолжала возмущаться, и на каждое её слово Диона усиленно кивала, испуганно распахнув глаза. Между тем Пайпер, осторожно отступив за спину Энцелада, чему рыцарь совсем не возражал, хотела скользнуть поближе к двери, когда та открылась, и внутрь едва не ввалился встревоженный Гилберт. Шерая резко остановила свой поток ругательств, повернулась к великану и вновь начала:

– Ты не можешь опаздывать! Ты…

– Возникла проблемка, – беспечно пожав плечами и натянув улыбку, ответил Гилберт. – Ничего серьёзного. Мы с Джонатаном быстро её решили. Лучше помоги мне с этим…

Он проскользнул мимо Пайпер, быстро кивнув ей, и подскочил к Шерае. Женщина закрыла рот рукой, выждала несколько секунд и угрожающим шёпотом спросила:

– Ты хотя бы причёсывался?

– Да, – ответил Гилберт.

– Нет! – повысила голос Шерая. – Выглядишь так, будто ты только из кровати вылез! Как ты вообще умудрился…

Она продолжала ворчать, но уже принялась приводить Гилберта в порядок. Себе Пайпер призналась, что не заметила во внешности великана того, что так сильно раздражало Шераю. Может, волосы у него и впрямь казались непричёсанными, но только с определённого ракурса, да и вообще, если вспомнить, Гилберт любил проводить пятернёй по волосам, отчего его кудри постоянно спутывались. Тёмно-синий пиджак с серебристыми нитями, на спине переплетающиеся в силуэты деревьев, ветви которых охватывали левый рукав, сидел идеально, как и того же цвета штаны и чёрные, до блеска начищенные туфли. Шерая какое-то время возилась с чёрной бабочкой, после чего начала торопливо приглаживать волосы Гилберта под его шипение.

Прямо сейчас они совсем не были похожи на короля и его советницу, собирающиеся на визит к королеве фей, влияние которой не нуждалось в обсуждении. Пайпер стояла, следя за действиями Шераи, и пыталась уложить в голове два образа, которые успели создаться за эти дни, но у неё никак не получалось.

Шерая остановилась на секунду, взмахнула рукой, и позади неё стал формироваться портал. Диона поджала губы и покосилась на Энцелада, словно тот знал больше неё, когда Шерая проговорила:

– Идите. Мы догоним вас буквально через секунду.

– Но мы ещё не дождались Эйса и дядю Джона, – возразила Пайпер. – Я отправила Эйса за…

– Они скоро будут, – отрезала Шерая, неотрывно смотря на Гилберта.

– Да, – поддакнул Гилберт, – мы разминулись в коридоре, но они уже должны подойти. Не переживай.

Дополнительных уточнений не последовало. Пайпер быстро поняла, что слова относились и к ней, и потому, выпрямив спину, направилась к порталу. Диона встретила её с улыбкой, подтолкнула брата в портал и протянула руку, намекая на то, что Пайпер должна идти следующей.

На всякий случай она оглянулась и посмотрела на Гилберта. Тот поймал её взгляд и кивнул, ещё раз улыбнувшись, после чего посмотрел на Шераю. Они и впрямь собирались последовать за ними через несколько мгновений, Пайпер в этом не сомневалась, но ей не нравилось, каким был сегодня Гилберт. Встревоженным и несобранным, словно знал нечто, чего не знал никто другой.