Текст книги "Капитан Риччи (СИ)"

Автор книги: Louricas

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 63 страниц)

Юлиана с ее рыжими волосами и шикарным, слегка помятым платьем как нельзя лучше укладывалась в облик колдуньи. Отвлекая на себя внимание, она очень правдоподобно пыталась выцарапать Стефу глаза.

Ворота открыли, и «стражники» проволокли «ведьму» внутрь. Пока все шло по плану. До того, как хватятся исчезнувшего патруля, оставалось еще пара часов.

Без приключений они отыскали тюремную башню и прошли внутрь. Бесконечные ступени привели их в подземелье, разделенное на камеры. Тюремный смотритель отвел их к пустой камере, по пути миновав несколько занятых. Стеф видел, как сбился с шага Берт, бросив взгляд в одну из них, но когда он сам увидел камеру занятую Риччи, то едва сдержал несколько рвущихся с языка морских выражений.

Все заключенные в тюрьму женщины выглядели поникшими и измученными, но их не распинали на стене.

Решетка за Юлианой захлопнулась и ключ мерзко заскрежетал в замке. Стеф приготовился вступить в схватку с охраной, но смотритель сам облегчил им задачу.

– Вы сегодня уже ели? – сказал он Берта и Мэла. Те кивнули. – Тогда останетесь пока на страже. Из-за этой проклятой облавы у меня люди с ног валяться, – пожаловался он.

– Господь вознаградит вас, – брякнул в ответ Стеф, но, очевидно, попал в образ. – Составим список конфискованных у ведьмы вещей?

– Завтра, – отмахнулся смотритель. – Ненавижу копаться в потрохах и лягушачьих лапах.

– Может, лучше сегодня? – шепнул Стеф и приоткрыл сумку, якобы, отобранную у Юлианы. В тусклом свете настенных факелов сверкнули камни.

В горле у смотрителя, очевидно, от такого зрелища пересохло, потому что в своем кабинете – если так можно назвать каморку без окон, заваленную всяким «конфискованным» хламом – первым делом полез за булькающей бутылью. Он предложил и Стефу, но тот мужественно – нервы были напряжены так, что едва не лопались – отказался.

– Как будем делить, святой отец? – спросил смотритель, утолив жажду и слегка успокоившись.

– По справедливости, – ответил Стеф. – Только вот придется дать что-нибудь тем дуболомам, что были со мной.

Смотритель запустил руку в сумку, сгреб несколько камней в ладонь и вздохнул:

– А не слишком уж жирно выйдет для них?

Стеф пожал плечами.

– Можно им что-нибудь другое всучить. Вот я у вас на днях видел великолепной работы меч, любой воин душу продаст… то есть все жалованье отдаст за такой.

– Да меч был красивый, – погладил себя по жидкой бороденке смотритель. – Вот только вы же его и прибрали.

– Когда же? – удивился Стеф.

– Да как только его привезли. Ваша эта… преподобная на него указала, и только мы меч и видали.

Стеф скрипнул зубами от досады. Они попали в замок, но что с этого толку, если они не смогут выбраться?

– Святой отец? – смотритель, видимо, уловил что-то в его лице, потому что насторожился. – Кстати, что-то я раньше вас не…

Стеф не стал дожидаться окончания фразы, а выхватил кинжал. Смотритель шарахнулся от него, врезался в шкаф, из которого что-то с грохотом вывалилось. Через секунду в комнатушку вломился Берт, стоящий, как они и договаривались, за дверью. Смотритель увидел знаки королевской стражи, и в панике не сообразил, что если священник был ряженым, то и стража настоящей быть не может.

– Хватайте священника! – крикнул он. – Хватайте предателя! Хва…

Берт, не размышляя долго, ткнул его мечом, так что последние свои несколько секунд смотритель тауэрской тюрьмы мог лишь булькать кровью.

– Идиот! – накинулся Стеф на Фареску. – И как мы теперь узнаем, где покои этих охотников на ведьм? Куда преподобная забрала меч? Зачем он ей вообще?

– Она тоже ведьма, – ответил Берт. – Как и Риччи. Ты же не собираешься отбирать меч у ведьмы?

– Без меча нам отсюда не выбраться!

– Риччи и без меча остается ведьмой.

– Но паршивой ведьмой!

Каждый из них остался при своей точке зрения, а время поджимало.

– Бери ключи и освобождай Риччи, свою ненаглядную, всех, кого хочешь, – выпалил Стеф. – А я отправлюсь за мечом.

Вопреки ожиданиям, Берт не стал его отговаривать.

– Будь осторожен, – сказал он, принимая ключи. – Риччи говорила, что она очень сильная.

***

По сравнению с Риччи, наверное, любая ведьма показалась бы сильной, но Стефа это мало утешало, когда он поднимался наверх.

Если он ошибся, и взгляд смотрителя, при словах о преподобной взметнувшийся к потолку, означал совсем другое, о мече придется забыть – обыскать весь Тауэр не в их возможностях. Но он рассчитывал на то, что охотники предпочтут держаться поближе к добыче. Особенно, к такой потенциально опасной, как Риччи.

Он понял, что не ошибся, когда увидел в коридоре перед одной из дверей человека в темной и неброской одежде. Он держал арбалет, и по его позе было не ясно, охраняет ли он то, что за дверью, или стремится не выпустить его наружу.

Увидев Стефа, он повернул голову в его сторону, но не выказал настороженности – лицо Томпсона надежно скрывал полумрак, как и мелкие различия костюма, так что у священника не было причин сомневаться в том, что он видит соратника, пока Стеф не приблизился вплотную.

– Что ты несешь? – спросил тот, глядя на вещь в его руках.

Стеф молча нажал на курок. Испанец стукнулся спиной о стену и безжизненно сполз на пол.

Благодаря плотной подушке звук выстрела был гораздо более глухим и мало напоминал собственно выстрел. Как и описывала Риччи в одной из своих историй. Точнее, история была не про это, но в ней фигурировало нечто под названием «глушитель», чей механизм Риччи и пришлось описывать вместо истории.

Стеф подумал о том, сколько еще подобных фокусов знает Риччи. Им будет, о чем поговорить, когда они выберутся.

Дверь была заперта, но замок был не из тех, что могли представлять для него проблему. Всего лишь небольшое приспособление из тонкой проволоки и минута работы.

Он открывал дверь очень осторожно, помня о том, что за ней скрывается кто-то, кого боятся священники и капитаны.

«Надеюсь, у нее нет бессонницы», – подумал он.

К его облегчению покои преподобной состояли из нескольких комнат, и в передней не было ни души. Зато он сразу увидел меч Риччи на столе у окна.

Стеф бесшумно прокрался к столу, схватил его и собирался так же тихо покинуть комнату, не задерживаясь ни на секунду. Но звук за спиной, жутковато похожий на смешок, заставил его вздрогнуть и обернуться очень резко.

Посреди комнаты стояла девочка лет двенадцати с милой улыбкой. Стеф испугался бы меньше, если бы слышал ее шаги, или если бы не помнил истории о «северной ведьме».

– Положи на место, – сказала она тонким детским голоском с совершенно не детской угрозой.

– Он не твой, – возразил Стеф. – Он принадлежит Риччи.

Он не слишком верил в то, что Вернувшие уважают право собственности, но хотел потянуть время, чтобы найти выход. Найти не получалось – преподобная преграждала единственный путь к двери, а за его спиной было лишь узкое забранное решеткой окно, выходящее к тому же на мощеный двор.

Однако, когда он посмотрел в глаза девочки, прыжок из окна перестал казаться ему плохой идеей. Вот если бы только не решетка.

– Давай договоримся, – начал он. – Мы можем взять тебя с собой… Можем дать тебе денег… Можем…

Лилиас, очевидно, надоело его слушать, потому что она требовательно и угрожающе вскинула руку. Именно так, как, по мнению Стефа, будет жестикулировать ведьма, собирающаяся наложить на кого-то проклятье.

Он схватил пистолет инстинктивно – как позже скажет Риччи, именно поэтому ему и удалось, осознанную мысль Лилиас бы прочла в его глазах – и спустил курок, практически не целясь, прежде, чем броситься в сторону и метнуться к двери.

Он полагал, что выстрел лишь задержит преподобную – по примеру Риччи он знал, что Вернувшимся требуется несколько секунд или минут в зависимости от того, куда попала пуля, чтобы восстановиться. Но каким бы глупым не был его поступок, Стеф не мог не обернуться на пороге, даже сознавая, что это может стать последним действием в его жизни.

Преподобная лежала на полу без движения и под ней растекалась лужа крови. Совершенно обычной красной крови.

«Я застрелил ребенка», – подумал Стеф.

Еще секунду назад он боялся и ненавидел ее, а сейчас стоял над телом и пытался понять.

– Я не мог этого сделать, – произнес он.

Она была ведьмой, все говорило об этом. Но если бы она была ведьмой, она бы не умерла, ведь так?

Стеф почувствовал тошноту.

Он был мошенником, шулером и пиратом, но существовали вещи, на которые он не готов был пойти ради всех сокровищ Ост-Индии.

«Но я все-таки это сделал», – сказал он себе. – «И теперь мне придется с этим жить».

***

Спустившись в темницу, Стеф обнаружил открытые решетки камер и полный хаос.

Берт и Мэл замерли возле лежащей на полу и частично на коленях Юлианы Риччи. Она выглядела просто ужасно, так что Стеф даже подумал: а вдруг она умирает? Вдруг что-то лишило сил ведьм по всему миру, и все они стали смертны, как Лилиас?

– Ты что, заблудился? – бросил Берт при виде его. – Что нам теперь делать?

Стеф опустился на колени перед Риччи, чтобы осмотреть повреждения. Ее рубашка превратилась в грязные лоскуты, на плечах и боках вспухли красные следы от плети, на горле остался заметный шрам, раны на руках выглядели очень нездорово, и дышала она с присвистом.

– Разве раны не должны были зажить? – спросил Мэл. – Мы же вытащили из нее те отвратительные штуки.

Стеф задавался тем же вопросом. Может, инквизиторы каким-то образом лишили Риччи ее колдовской силы?

Не ожидая найти ее в таком состоянии, они не прихватили с собой ни врачебных инструментов, ни лекарств. Им даже нечем было перевязать ее раны.

Донести Риччи до корабля не было проблемой само по себе – она никогда не была увесистой, а в тюрьме исхудала до состояния обтянутого кожей скелета. Проблема была в страже. Выбраться из Тауэра – да еще с бессознательным телом на руках – было задачей на порядок сложнее, чем попасть в него.

И Стеф сделал единственное, что пришло ему в голову – вложил в безвольную руку Риччи ее меч. Он не мог сказать, что подсказало ему эту идею: то ли обрывок какой-то старой легенды, то ли воспоминания о любви и трепете, с которыми Риччи обращалась со своим оружием.

Когда рукоять легла в ее ладонь, рука дрогнула и пальцы конвульсивно сжались, через секунду тело Риччи выгнуло в судороге, а глаза распахнулись.

Стеф вознес хвалу всем известным ему бога, включая гигантского осьминога, потому что взгляд ее казался осмысленным, хоть и мутноватым от боли.

– Ты меня слышишь, Ри? – уточнил он на всякий случай.

Она слабо кивнула.

– Мы все еще в Тауэре, – кратко обрисовал он ситуацию. – Нам нужна твоя помощь, чтобы выбраться отсюда.

– Найди. Лилиас, – произнесла Риччи с усилием. – Она согласна. Идти с нами. Она выведет нас.

Со слабой улыбкой она скользнула взглядом по Юлиане, Берту, Мэлу и с удивлением уставилась на дюжину других «ведьм», разных возрастов и сословий, упрятанных в застенки вместе с ней.

Стеф понял, что придется признаваться.

– Я видел Лилиас, – сказал он. – Она забрала твой меч и не хотела отдавать, и я… В общем, она мертва.

Эта новость опечалила Риччи и заставила задуматься, но не ошеломила.

– Я не знаю, как у меня получилось, – сам не зная, почему, продолжил оправдываться Стеф. – Я просто хотел ее задержать.

Он бы продолжал оправдываться, хотя никто и не собирался его обвинять, но Риччи снова заговорила.

– Ты принял мою кровь, – произнесла она. – Ты не обычный человек. Ты можешь убить Вернувшегося… даже меня. Вы все можете.

Несмотря на то, что именно это он и сделал несколько минут назад, Стеф был поражен.

– То есть, каждый из нас четверых может убить ведьму или колдуна? И когда ты собиралась нам об этом сказать?

– Я не была уверена, – прикрыла глаза Риччи. – Мои раны от ваших рук заживали долго, но это не значило, что вы можете…

Стеф подумал, что на месте капитана тоже не спешил бы делиться подобными сведеньями.

– Что теперь нам делать? – спросил он. – Вернувшихся здесь больше нет, но зато стражников полно.

– Я попробую, – сказала Риччи, пытаясь сесть. Юлиане и Берту пришлось ей помочь.

Она положила обе руки на рукоять меча, что-то пробормотала – и внезапно обмякла, снова потеряв сознание.

Насколько Стеф мог судить, ничего не изменилось. Остальные тоже это отметили.

– Попробуем пробиться, – сказал Берт.

– Может, нам удастся проскользнуть незамеченными? – предположила Юлиана.

– Попытаемся их подкупить? – предложил Мэл.

Стеф хотел объяснить им несовершенство их планов, но не успел – хлопнула дверь. За спором они не услышали, как вернулись стражники, которых Берт с Мэлом меняли на посту.

По мнению Стефа использование попеременно трех тактик могло их спасти, и начать следовало с первой, пока они имели перевес сил.

Но стражники не спешили доставать оружие и кидаться на них. Стоя у дверей, они растерянно оглядывали подземелье с распахнутыми камерами, и взгляды их скользили сквозь приготовившихся к бою пиратов и оцепеневших от страха женщин, как сквозь пустое место.

– Что тут случилось?! – выпалил тот, что помоложе.

– Их всех забрал дьявол, – уверенно сказал старший, крестясь. – Пойдем, надо доложить об этом.

Когда дверь за стражниками закрылась, пираты выдохнули и переглянулись.

– Чтобы она не сделала… – заговорил Берт.

– Это сработало! – закончила Юлиана.

– Нельзя терять время, – напомнил Стеф. – Мэл, возьми Риччи. Держите оружие наготове. Юли, мы идем первыми, Мэл, ты за нами. Леди, – он повернулся к другим обвиняемым в колдовстве, – вы следуете за этим здоровяком, ведете себя тихо и не отстаете. Фареска, пойдешь последним и проследишь, чтобы никто не отстал.

Риччи никогда не демонстрировала и даже не описывала ничего подобного, и они не знали, при каких условиях и как долго будет действовать скрывающий их от вражеских глаз морок. Стеф мысленно готовил себя к тому, что он спадет прямо перед отрядом стражников – при их везении это было бы неудивительно.

Но ради разнообразия, очевидно, творение Риччи не дало сбоя и не имело неожиданных последствий. Они прошли через весь замок, постепенно пробуждающийся и погружающийся в истерию, никем не замеченные. Даже когда один из посланных с поручением стражников налетел на Юлиану, он лишь недоумевающее оглянулся и бросился дальше.

Как и было задумано, они двигались к порту, хотя состояние Риччи вызывало сомнения в том, что они смогут отплыть в ближайшее время. По пути их процессия постепенно редела – арестантки, забыв поблагодарить за спасение, одна за другой растворялись в темноте – и до причала они добрались вшестером. Стеф предположил, что миловидная блондинка в когда-то бывшем роскошным платье с глубоким вырезом и есть та самая Марсия Вальмонд, ради которой Фареска был готов взять штурмом Тауэр.

Стеф подумал, не отрицая иронии своего умозаключения, о том, что всю жизнь подвиги во имя прекрасных дам, он оставлял на стадии обещаний, а единственной девушкой, ради которой он совершил нечто героическое, являлась вовсе не баснословной красавицей или наследницей огромного состояния. Она просто была его другом.

«От какой-нибудь цыпочки я бы после такого потребовал, чтобы она вышла за меня замуж», – хмыкнул Стеф и вспомнил, что кое-кто другой имеет право – и, очевидно, желание – потребовать заключения брака от другой спасенной.

Он поравнялся с Фареской и шепнул ему:

– Поговори со своей дамой сердца. А то ты, как будто, забыл о ней.

Фареска сосредоточенно кивнул, словно и впрямь только лишь сейчас вспомнил о Марсии Вальмонд.

***

Берт чувствовал себя крайне неловко. Марсия, должно быть, считала себя обязанной ему после того, как он – хоть и не в одиночку – освободил ее из тюрьмы, но все его мысли занимала вовсе не она.

А Марсия смотрела на него, как положено спасенной принцессе смотреть на своего рыцаря, и луна отражалась на поверхности воды, и его соратники тактично оставили их наедине, и даже со стороны плавучего городка не доносилось похабных песен – это был настоящий романтический момент.

– Берт, – произнесла Марсия дрогнувшим голосом. – Ты будешь сопровождать меня?

Даже такой тупица, как он, понял, что означали эти слова.

Он больше не имел никаких обязательств перед Риччи Рейнер, и, как любому нормальному человеку, ему следовало обнять красавицу и увезти ее в Испанию, где у них была бы ферма с винодельней, большой дом и пятеро детей. Но, если подумать, нормальный человек на его месте не стал бы пиратом, не обошел бы три четверти мира на утлом бриге и не называл бы Риччи своим другом.

Берт залез во внутренний карман жилета и достал несколько камней.

– Церковники не сразу опомнятся, – сказал он. – Наймите корабль как можно быстрее и отправляйтесь во Францию.

– Вы предлагаете мне путешествовать в одиночку? – спросила Марсия холодно.

– Так вам будет гораздо безопаснее, чем со мной, – честно ответил Берт.

Она ожгла его взглядом, но камни взяла и растворилась в лондонской ночи навсегда.

– Мог бы пригласить красотку прокатиться с нами, – сказал ему Стефан, когда Берт в одиночку поднялся по трапу.

– Если я когда-нибудь захочу прослушать монолог о том, как я испортил кому-то жизнь, я попрошу тебя выговориться, – ответил он.

***

Риччи не приходила в сознание, а ночь шла к концу. Завершить погрузку припасов – большую часть которых, по счастью, они могли взять в купленном Мэлом кабаке, но кое-что необходимо было купить или украсть отдельно – и поднять паруса желательно было не позже полудня.

– Есть у кого-нибудь идеи? – спросил Стеф.

Опасно было задерживаться в Лондоне на лишний час, даже несмотря – или, скорее, принимая во внимание – смерть преподобной. Но если они выйдут в открытое море вчетвером, а Риччи не полегчает, это с большой вероятностью станет последним путешествием для всех пятерых.

Но они все равно подняли на борт все, необходимое для длительного плаванья.

Риччи пришла в себя к вечеру – к большому облегчению их всех.

– У вас получилось, –произнесла она, оглядев знакомую до мелочей каюту.

– У тебя получилось, – поправил ее Стеф. – Иначе мы бы не выбрались.

– Я в неоплатном долгу перед вами ребята.

– Пустяки, – буркнул Берт, отводя глаза.

– Мы же друзья, – сказал Мэл почти обиженно. – Какие долги?

– Я бы сказала, что теперь мы, наконец, в расчете, – заметила Юлиана.

– Давай просто уберемся отсюда ко всем чертям, – предложил Стеф.

– Уберемся, – повторила Риччи.

Она вытянула руку, пытаясь что-то нащупать. Берт первым догадался, что, и протянул ей меч.

– Лилиас сказала, он укажет путь, – пробормотала капитан.

Будь это кто-то другой, Стеф задумался бы над вопросом, не спеклись ли у него от пережитого мозги, но это была Риччи, и взгляд ее был почти ясным.

– Укажет, – бормотала она, вертя клинок, словно надеялась увидеть что-то написанным на лезвии.

Внезапно она коротко вскрикнула и уронила меч на постель.

– Горячий, – растерянно пробормотала она. – Он никогда… Разве только…

Риччи замолчала почти на минуту, а потом заговорила неожиданно твердым голосом.

– Берт, куда он указывает?

– На стену? – растерянно откликнулся тот. – То есть, как если бы он был компасом?

Сверившись с навигационным прибором, штурман отчитался:

– Курс зюйд-вест, капитан. И, кстати, это… хороший выбор.

– Мы возвращаемся в Новый свет? – спросила Юлиана. Словно в методе выбора курса не было ничего странного.

– Да, – кивнула Риччи. – Если вы хотите начать новую жизнь за океаном.

– Не могу не спросить, – выступил Стеф, – а что собираешься делать ты?

– То, что и положено удачливой ведьме. Отправлюсь в другой мир.

– Звучит очень интересно. А как он выглядит?

– Эй, речь не о другом континенте! Другой мир – это значит, совершенно другой мир, и я понятия не имею, каким он будет. Вы, наверное, мне не верите?

– Из всего, что ты говорила и делала, это не самое странное, – пожал плечами Берт.

– Лично я не поверю, пока не увижу собственными глазами, – вставил Стеф.

Мэл кивнул, поддерживая. Он тоже верил лишь в то, что видел своими глазами, а он уже не раз видел невероятные вещи в исполнении Риччи.

Которая, вопреки своему обычаю, пыталась отговорить их от весьма заманчивого предприятия.

– Это самое опасное из всего, что я делала, – сказала она с серьезным лицом. – Во много раз безумнее самого безумного моего проекта. И это дорога в один конец. Вы уже никогда не вернетесь домой.

– Будь все настолько плохо, ты бы не рвалась туда, – сказал Стеф.

– Я хочу найти ответы, а для этого мне надо найти город Экон, а для того, чтобы найти его, надо двигаться по пути, указанному мечом.

– По-моему, тебе нужно еще поспать, – сказал Мэл.

– Ладно, – сдалась Риччи. – Мы отплываем в Новый свет, а там уже разберемся. Еще одно путешествие через океан вас не пугает?

После всего, что они пережили в ее компании, трансатлантическое плаванье им всем представлялось не опасней прогулки по озеру.

***

– Выглядишь неплохо, – сказал Стеф, найдя капитана утром на палубе, разминающейся перед тренировкой.

– На моей шкуре все заживает, как на собаке, – отмахнулась Риччи небрежно, хотя все ее мышцы болели и ныли.

От тюремных побоев осталось лишь воспоминания, шрам на горле превратился в еле заметный след, но вот руки по-прежнему выглядели ужасно.

– Кроме вот этого, – сказала Риччи, глядя на свои ладони. – Придется учиться обходиться так.

– Людям приходится жить с увечьями и посерьезней, – заметил Стеф. – Подумаешь, придется забыть о красивом подчерке.

Риччи не была уверена, что сможет вообще писать и даже держать ложку так, чтобы кисть не сводило болью. Браться за меч, опасаясь острого разочарования, она до сих пор не рисковала.

– А как же фехтование? – спросила она.

– Никаких проблем, – заверил ее Стеф. – Вот если бы тебе так разнесло плечо, тогда да, можно было бы забыть. Потренируешься, и привыкнешь. Без участия кисти можно обойтись. Даже люди, которым руку по запястье пришлось отрезать, обвыкаются и продолжают драться.

Риччи сразу вспомнила Капитана Крюка, но походить на него ей вовсе не хотелось.

– Надеюсь, в мире, в который мы попадем, будет развитая медицина, – вздохнула она. – И мои руки приведут в порядок.

– И какова вероятность наткнуться на такой мир? – тут же поинтересовался Стеф.

Риччи пожала плечами. У нее было слишком мало знаний об устройстве Вселенной, чтобы подсчитывать шансы.

– Не знаю.

– Тогда тебе лучше начать тренироваться, – заметил Стеф, вытаскивая шпагу. – Как говорится, считай карты, но всегда держи в рукаве джокера.

– Это от кого ты услышал? – удивилась Риччи, вставая в боевую стойку.

– От тебя, – хмыкнул Стеф.

«Новый мир», – подумала Риччи. – «Совершенно новый, незнакомый, опасный мир».

Почему-то эта перспектива ее совсем не пугала.

========== Вне мира ==========

Что-то разбудило Риччи посреди ночи: ни звук и ни движение, но что-то несомненно значительное, поскольку после двенадцати часов на вантах она спала как убитая. Будь у ее чутья на неприятности шкала, стрелка на ней дрожала бы в красной зоне.

Абсолютная темнота не разгонялась светом ни единой звезды. Даже сверхчеловеческое зрение Риччи не давало ей возможности разглядеть лампу.

«Словно все звезды пропали с неба», – подумала она, выбираясь из теплого кокона одеял и опуская ноги на холодный пол. – «Вероятно, туман очень густой».

Они могут на что-нибудь налететь в этом тумане. Когда эта мысль пришла Риччи в голову, она бросила искать сапоги и огниво и поспешила к двери. С ее искалеченными руками даже самые простые вещи, вроде обувания или натягивания куртки, превратились в долгие и болезненные манипуляции.

Она прихватила с собой лишь меч – скорее по привычке, чем в самом деле собираясь им воспользоваться. Но когда она коснулась рукояти, ее тревога почти превратилась в панику.

Эфес грел ее ладонь в прохладные дни и охлаждал в жаркие, случалось, что он раскалялся до оставления ожогов, но сегодня он испускал холод, словно был сделан изо льда. Такого никогда не случалось раньше, и Риччи подозревала, что это не признак чего-то хорошего.

Выпав в коридор в том, чем спала, Риччи едва не налетела на Юлиану, растрепанную и в плаще поверх нижней рубашки. Остальных они нашли уже на палубе.

Риччи относилась к своей интуиции серьезно: после того, как она очнулась в незнакомом мире, шестое чувство стало едва ли не самым надежным источником информации. Но на этот раз вся команда чувствовала тревогу, хоть и не видела ее источника.

– Капитан! – выкрикнул Мэл, одним словом давая понять, насколько дело плохо.

На корабле с командой из шести человек, пересекающем Атлантику, не до тонкостей иерархии, пока от кого-то не требуется серьезных решений.

– Капитан, – на Риччи смотрело уже четыре пары глаз, и во всех читалась вера в ее знание, что следует сейчас делать, – звезды пропали!

– Что? – машинально переспросила она и посмотрела на небо.

Не только звезды отсутствовали. Казалось, само небо исчезло. Осталась только бесконечная пустота, в которой повис слабо светящийся шар, не похожий ни на луну, ни, тем более, на солнце.

Плотный туман сгустился вокруг них, навис над бортами, словно живое существо. Столь густой, что от кормы нельзя было рассмотреть нос корабля.

Ни какое место в мире это не походило – оно просто не могло быть частью их мира.

Но оно вызывало воспоминания. О том, что было до ее новой жизни. О жутком существе и разговоре, который она предпочла забыть. О том, что походило на сон, но не было им.

Она вспомнила его так явственно, что могла бы провалиться в прошлое и утонуть в нем. И лишь звуки волн удержали ее в настоящем.

Море было единственным привычным элементом в этом месте, но даже оно изменилось – Риччи никогда за свою жизнь не слышала, чтобы оно звучало так. Но у нее хватало других вещей, о которых нужно было беспокоиться, и не хватало представления о том, что делать.

Однако, капитан не имеет права озвучивать настолько деморализующие и провоцирующие панику вещи.

– Берт, что показывает барометр? – спросила она деловито.

Фареска перестал бросать мрачные взгляды по сторонам и кинулся в рубку. Вернулся он буквально через пару секунд и объявил:

– Судя по нему, мы в центре бури.

– Это не похоже на глаз шторма, – возразил Мэл.

– Как мы могли оказаться посредине, если не были в шторме? – спросил Стеф. – Я дежурил весь прошлый день, и с неба не упало ни капли.

– Может, буря сформировалась вокруг нас? – предположил Берт. – Ни разу о таком не слышал, но после того, что показывала капитан, не удивлюсь.

Объяснение звучало достаточно правдоподобно, хоть и не было истинно. Но Риччи не спешила его опровергать в надежде на то, что оно успокоит команду. В любом случае у нее не было другой теории происходящего.

– Но почему тогда так холодно? – спросила Юлиана жалобно, дрожа и стуча зубами.

В воздухе образовывались облачка пара от их дыхания. Как будто они находились у берегов Исландии, а не приближались к Гавайским островам.

Риччи тоже начала мерзнуть после того, как обратила внимание на погоду, хоть она могла бы без необратимых последствий купаться даже в Северном Ледовитом океане. Ее тело словно забыло о том, что способно испытывать дискомфорт от низких температур, и в другое время ее бы это встревожило гораздо больше.

– Риччи, – позвала ее Юлиана, – ты можешь отвести от нас эту бурю?

– Конечно, – кивнула она уверенно, не имея ни грамма веры в свои силы. Она незаметно коснулась рукояти меча еще раз и отдернула руку, обожженную холодной сталью. – Я… постараюсь.

Они знали ее слишком хорошо, чтобы у нее получалось убедительно лгать.

– Что-то не так, капитан? – тут же спросил Берт.

– Вы не в форме? – проницательно заметил Стеф.

– Спускайтесь вниз, – отмахнулась Риччи. – Идите, пока совсем не окоченели. Я сделаю все, что смогу.

Это будет не так уж много. Ее меч был ее «волшебной палочкой», ее ключом к сосредоточению. Без него воспользоваться силами Вернувшейся будет невозможно.

Стеф явно хотел сказать что-то еще, но Юлиана отчаянно застучала зубами, и он повел ее вниз.

– Если вам понадобится помощь… – начал Берт.

– Я позову, – оборвала его Риччи.

На палубе остался лишь Мэл, решительно сопротивляющийся попыткам отправить его вниз.

– Что, если ты опять рухнешь без сознания? – спросил он.

В его словах был резон – попытки Риччи управлять погодой заканчивались обмороком даже чаще, чем через раз.

– Не сегодня, – покачала она головой. – Я не перетружусь… потому что я не могу даже начать! – закончила она паникующим шепотом, бросив попытки держать лицо.

Мэл обхватил ее за плечи, словно закрывая от этого жуткого места в хрупкий, но теплый кокон. Паника, вгрызающаяся в ее сознание с момента пробуждения, чуть отступила.

– Попробуешь снова? – спросил он тихо.

Риччи закрыла глаза и попыталась вызвать силу, постоянно спящую внутри нее. Силу, способную создать бурю или превратить город в пепел.

Но в ее попытках было не больше толка, чем в разжигании костра посреди ледяной пустыни.

– Это не просто буря, верно? – спросил Мэл, когда она снова открыла глаза и покачала головой, словно ее бесполезность не была очевидна.

– Это не буря, – вздохнула Риччи. Если с кем-то она и могла поделиться тревожащими мыслями, то с ним. – Мы где-то… где-то… не там, где должны!

– В самом деле, на Гавайские острова не похоже, – заметил рассудительно Мэл. – Где мы, как ты думаешь?

– Не знаю, – призналась она. – Но точно за пределами всего, нам знакомого.

Как будто они куда-то провалились, следуя курсом, указанным острием ее меча. Словно оказались героями одной из баек о Бермудском треугольнике.

Возможно, в них скрывалась доля истины – истины о прорехе во времени и пространстве, скрывающейся где-то в этом районе моря.

– Ты знаешь, что делать? – спросил Мэл.

– Будем следовать прежним курсом, пока на что-нибудь не наткнемся, – дернула плечом Риччи. – Идея скверная, но другой у меня нет.

«Будем надеяться, что это случится до того, как у нас кончится провизия», – мысленно добавила она.

***

Риччи дошла до двери своей каюты и поняла, что уснуть не сможет. Поэтому она развернулась и направилась в сторону камбуза.

На камбузе хранился ром. Не то, чтобы она одобряла употребление подобных напитков, но в покинутом ими времени не было аналога этому обезболивающему, дезинфицирующему, успокоительному и анестезирующему средству, так что приходилось поддерживать его запас.

Риччи открыла один ящик, другой, выругалась, не обнаружив искомого, и открыла третий.

– В сундуке под замком, – услышала она голос Юлианы за спиной. – Если ты ищешь то, о чем я думаю.

– С каких пор под замком? – удивилась Риччи.

– С тех пор, как стараниями Стефи и его бессонницы у нас осталось две бутылки. У тебя что-то болит?

– Заснуть не могу, – буркнула Риччи, размышляя о том, когда они смогут в следующий раз пополнить запасы.

Ей следовало отогнать эти мысли, если она собирается заснуть сегодня.