Текст книги "Капитан Риччи (СИ)"

Автор книги: Louricas

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 63 страниц)

– Уравняем шансы, – спокойно сказала она. – Я справлюсь с тобой и без своего меча.

Она задумчиво скользнула взглядом по оружию своей команды, зная, что оно получше того, что в корабельном арсенал. Но шпага Стефа была ей непривычна, меч Берта имел неудобную для нее рукоять, а палаш Мэла оказался бы черезчур тяжел.

Найти обыкновенную саблю на корабле не составляло труда. Отсутствие дисциплины, предписывающей всегда класть вещи на положенные места, иногда имело положительные последствия.

Риччи помнила, что у них мало времени, и выполняющим роль секундантов и зрителей офицерам надо заниматься другими делами, но она могла лишь не затягивать схватку.

Джозеф Кинн был опытным бойцом, не отягощенным излишними принципами, но, на свое несчастье, он плохо представлял себе возможности ернувшихся. Иначе он бы постарался, например, снести ей голову, а не воспользовался бы тем, что Риччи открылась, для того, чтобы вонзить свою саблю в левую сторону ее груди.

Потому что Риччи только и выжидала этого для того, чтобы зеркально отразить его удар, вонзив свою саблю в его грудь. Вот только для Кинна это означало мгновенную смерть.

– Похороним его позже, – сказала Риччи, отбрасывая саблю и тут же сгибаясь от настигнувшей боли. – Надо поставить паруса, а то такими темпами мы к рассвету не выйдем из гавани!

На этот раз все они, кто лучше, кто хуже, знали, что им делать, так что подготовка к отплытию заняла куда меньше времени, чем когда-то в Картахене. Риччи с удивлением поняла, что тягать канаты стало как будто бы легче, и ладони больше не обдирались до крови от каждого неловкого движения.

«Пожалуй, мы действительно сможем управляться впятером», – подумала она, стараясь не думать о деталях предстоящего плаванья.

– Вы сильно рисковали, капитан, – шепнул ей Берт, когда они закручивали на барабан якорную цепь.

– Если я не могу даже выиграть дуэль с матросом, о каком путешествии может быть речь? – отозвалась Риччи, приняв самый небрежный и невозмутимый вид.

Как будто ей каждый день приходится убивать людей, которых она хорошо знает. Как будто она не знает точно, чье лицо сегодня увидит во сне.

***

На рассвете они с облегчением отметили, что море чисто и на горизонте нет ни одной самой маленькой белой точки, хотя Мадагаскар все еще виднеется, похожий на большую грозовую тучу.

– Ладно, – сказала Риччи, – раз за нами нет никакой погони прямо сейчас, мы можем выбрать курс. Сначала надо выбрать пункт назначения.

– Лондон, – произнес Стеф после паузы. – У нас больше нет команды, зато есть сокровища. Пора нам делить добычу.

– Замечательно! – радостно поддержала его Юлиана.

– Согласен, – кивнул Мэл.

– Если ничего не изменилось, то войны между Англией и Испанией сейчас нет, – сказал Берт. – Так что я могу добраться до родины и из Лондона. Но если ситуация изменилась, высадите меня на испанском побережье.

– Значит, берем курс на Лондон, – согласилась Риччи. – Мы можем обогнуть мыс Бурь. Это самый очевидный путь…

– Это единственный путь, – поправил ее Берт.

– Нет, – возразила она. – Мы можем подняться к Красному морю и по каналу… то есть там нет канала… нам придется пересечь пустыню и где-нибудь в Каире раздобыть себе новое судно.

– Я голосую за то, чтобы огибать Африку с юга, – заявил Берт, выслушав ее путаные объяснения, сопровождающиеся вождением пальца по карте.

Все остальные с ним согласились, так что Риччи была вынуждена принять этот маршрут, хотя путь через Суэцкий перешеек все равно нравился ей больше. Хотя бы тем, что Вайн ни за что бы не догадался искать их в той стороне.

***

Они разделили сокровища Вайна на пять частей, получив несколько кучек не таких внушительных, но гораздо более близких сердцу. Там были кроваво-красные рубины, синие, как море, сапфиры, сияющие ярче глаз Юлианы, изумруды и царственно холодные бриллианты.

Каждому досталось по хорошей горсти разноцветных камней, чью стоимость Стеф прикинул на глаз.

– Здесь где-то по двадцать тысяч фунтов, – высчитал он. – На каждого.

Риччи слабо представляла себе английские цены, не говоря уже о стоимости недвижимости, но по глазам своих товарищей составила представление о значительности названной суммы.

«Двадцать тысяч фунтов» – звучало очень впечатляюще.

Но Риччи почему-то размышляла вовсе не о том, что она сможет сделать с такой кучей денег.

Она думала о том, что их путешествие вышло на финишную прямую, и мечты ее товарищей скоро сбудутся: Стеф вернется к жизни аристократа, Берт возвратится на родину и сменит имя, Юлиана отомстит губернатору Сэлдону, а потом выйдет замуж, а Мэл купит себе любой кусок земли, какой захочет.

А Риччи останется в одиночестве.

«Подумаешь», – сказала она себе. – «Да я с легкостью найду себя десяток подчиненных не хуже. Я научилась убеждать людей. К тому же сейчас надо думать о том, как уйти от Вайна, а не как потратить его деньги».

Впереди было длинный выматывающий и опасный переход, впереди было еще немало путешествий, но Риччи уже могла сказать себе – она не станет набирать себе новую команду.

Можно было найти сотни причин, почему Вернувшейся легче выживать в одиночку, или уверять себя в том, что расстаться с ними всеми разом куда лучше, чем смотреть, как они стареют, и терять их постепенно, но себе Риччи могла признаться – у нее никогда не будет такой команды, как эта, и потому не стоит и собирать еще одну команду.

========== Путь домой ==========

Первым препятствием на их пути к спокойной и счастливой жизни был мыс Бурь. Пройти его было бы нелегко даже на новеньком, целом и прошедшим кренгование корабле с полной командой. А все, чем располагали они – неплохое, но изрядно потрепанное почти кругосветным путешествием, судно и пять пар рабочих рук. Риччи могла обеспечить им нужную погоду – или случайно вызвать бурю – но это вывело бы ее из строя, а ветер и без того был попутным.

От сильных порывов ветра мачты гнулись и скрипели, и каждый раз, бросаясь брать рифы, пираты с замирающим сердцем готовились услышать треск. Им бы ни за что не удалось починить сломанную мачту или обойти мыс без нее, но чем меньше парусов они оставляли парусов, тем менее управляемым становился корабль и тем больше падала их скорость.

Они шли по выражению Берта «на хвосте последнего ветра сезона» и, упустив его, остались бы в Индийском океане, в котором где-то плавал Вайн, на несколько месяцев.

Им оставалось только положиться на «Барракуду», которая, словно чувствуя их положение, летела по волнам птицей.

Из-за сгустившихся туч нельзя было точно определить координаты, но они и так не сомневались, что находятся возле мыса Бурь – иногда, в моменты прояснения, они даже видели берег.

– Ты знаешь легенду о капитане, который заключил сделку с дьяволом, чтобы обойти этот мыс? – спросил Берт, когда они стояли на палубе, готовые в любую секунду взлететь на мачты.

Уже двое суток они спали обрывками, не более часа подряд, и не ели ничего горячего.

– Я слышала эту историю, – сказала Риччи. – Но с удовольствием послушаю еще раз. Когда мы будем в Атлантике.

На третий день хлынул ливень, и они боролись против ветров и течений в насквозь промокшей одежде. Если Риччи, даже заполучив воспаление легких, пережила бы его без последствий, то любого из ее команды пневмония могла свести в могилу, а сухая одежда закончилась быстро.

– Неприятно было бы умереть от простуды за шаг до воплощения своей мечты, – заметил по этому поводу Стеф.

Вечером случилось еще одно странное явление – мачты засветились тускловатым безжизненным светом, словно стая светлячков усеяла реи.

Даже у Риччи, знающей, что в основе этого явления лежит всего-навсего статическое электричество, стало на душе неспокойно. Было в этих огоньках что-то тревожащее, колдовское, вызывающее первобытный страх из глубин сознания.

– Огни святого Эльма, – сказал Мэл, увидев ее изменившееся лицо. – Их много, а это значит, что все окончится хорошо. Верная морская примета.

На четвертый день тучи рассеялись, установилась хорошая погода с легким ровным ветром, и по всем расчетам Берта – а также согласно ориентировке на виднеющийся по правому борту берег – они пребывали в Атлантическом океане.

– Теперь осталось только доковылять до Лондона, – произнес Стеф. – Даже такое корыто, как наше, справится.

– Не называй «Барракуду» «корытом», – сделал ему замечание Мэл. – Она может обидеться, и тогда не видать нам берега.

– Но сейчас мы можем, наконец-то, положить ее в дрейф и отдохнуть? – спросила Риччи.

Именно так они и поступили.

***

Легкий попутный ветер наполнял их паруса, припасов хватило бы им шестерым с учетом рыбалки на несколько месяцев, так что они могли позволить себе периодически ложиться в дрейф, а впереди ждала Европа. Жизнь была прекрасна, пока на горизонте не появился парус.

Мэл заметил его случайно, потому что они мало обращали внимания на море за кормой, но принесенная подзорная труба убедила всех – тем же курсом, что и они, идет другое судно. На баке был созван экстренный совет.

– Какова вероятность, что это «Веселый Роджер»? – спросила Риччи.

– Лучше поставить вопрос так: какова вероятность, что это не «Веселый Роджер», – заметил Стеф. – И я скажу, что невелика.

– Значит, ему тоже удалось миновать мыс Бурь, – сказал Берт.

– Ну, вычислить наш маршрут для него труда не составило, – вздохнула Риччи.

– Что мы будем делать? – спросил Мэл.

– Я даже не буду выдвигать предложение обстрелять их из пушек и взять на абордаж, так что будем убегать. Поставить все паруса.

– Мачты не выдержит! – воскликнул Берт.

– Поставить столько парусов, сколько выдержат!

Но судно с их горизонта не пропало. Более того, оно держалось дальше от берегов Африки, чем они, так что «Барракуда» оказалась в ловушке.

***

– Мне кажется, или он ближе, чем вчера? – спросил Стеф на следующее утро, опустив подзорную трубу.

– Неудивительно, – заметил Берт. – У них больше людей, так что они могут ловить каждый порыв. Или оно просто ходче нас.

– Почему мы не можем спрятаться от них в целом океане? – спросила Юлиана. – Ведь он такой большой!

– Если мы заберем к западу, то только сократим расстояние между нами, – сказал Берт. – Пока мы идем прежним курсом, их преимущество минимально.

– Но они все равно нагонят нас рано или поздно! – воскликнул Стеф.

– Да, – кивнул Фареска. – Самое большее через неделю они подойдут на расстояние пушечного выстрела… Если мы не сделаем ошибки раньше…

– Риччи! – Юлиана обратила к капитану просящие глаза. – Ты же колдунья, сделай что-нибудь!

Словно по команде все взгляды обратились к Риччи.

Нужно было какое-то неожиданное оригинальное решение. Чего-то, что Вайн не ждет и не сможет парировать.

– Как скоро они нас настигнут, если мы бросим якорь? – спросила Риччи.

– Где-то через сутки… может, часов двадцать… – прикинул Берт.

– Забирай к берегу! – распорядилась Риччи. – Мы должны найти укромную бухту на побережье, чтобы укрыться от урагана.

– Но ведь нет никакого урагана, – заметил Стеф.

– И барометр не обещает…

– К черту барометр! Я говорю – ураган будет!

***

Расчет Риччи был на то, что, если уж призыв попутного ветра в ее исполнении может обернуться вызовом бури, то вызвать шторм нарочно будет легко.

Она нашли место для стоянки – маленькую бухту, в которую впадала река, временами, вероятно, очень широкая и бурная, но сейчас обмелевшая до того, что крыса могла бы перейти ее вброд. Это было не лучшее место для того, чтобы прятаться от разбушевавшейся стихии, но им не приходилось выбирать: на африканском побережье было не так уж много бухт, а шхуна Вайна все сокращала дистанцию.

Едва они бросили якорь, Риччи вытащила меч и сосредоточилась на погоде. Она постепенно привыкала к управлению ветром – нужно было только успокоится и сконцентрироваться на необходимости обеспечить себе безопасность. Но ей еще не приходилось специально вызвать шторм. Как намеренно утратить контроль, который она так долго стремилась обрести?

«Хаос», – сказала себе Риччи. – «Во мне много хаоса. Хочу, чтобы он был и вокруг меня».

Она не учла того, насколько волна, прошедшая по ее телу, будет иссушающей и всепоглощающей – за секунду она досуха выжала силы Риччи, и капитан рухнула на палубу, словно подстреленная.

***

Риччи пришла в себя в каюте, на своей койке, полностью одетой за исключением сапог.

«Это снова случилось», – подумала она философски, борясь с головокружением и тошнотой, чтобы подняться. Надо было узнать, привели ли ее усилия к ожидаемому результату.

Удержаться на ногах Риччи не удалось. Рухнув на пол и от души выругавшись, она поняла, что проблема не в ее вестибулярном аппарате, как ни странно, а в корабле, и похолодела от осознания: пол каюты образует уклон градусов в десять, и она не чувствует движения судна, а это может значить только то, что «Барракуда» села на мель.

Удастся ли им снять ее на этот раз?

Команда нашлась в кают-компании. Судя по их удивленным лицам, они не ожидали увидеть Риччи так скоро.

Она рухнула на ближайший, тут же освободившийся, стул и спросила:

– Это уже совершенно не оригинально… но что произошло без меня?

– Нас выбросило на берег, как дохлую рыбу, – ответил Стеф.

– На берег? Далеко от воды?

– Не слишком, – поспешил успокоить ее Берт. – К тому же уровень воды в реке поднимается. Через пару-тройку дней нас смоет обратно в океан.

– А что с «Веселом Роджером»?

– Ну, точно мы не видели, но учитывая направление и скорость ветра…

– Им конец, – хмыкнул Стеф. – Единственная хорошая новость.

– На берег выносило обломки, – сказал Берт. – Похоже, они налетели на камни.

Риччи вздохнула с облегчением.

– Хочешь есть? – спросила ее Юлиана. – Я сварила моллюсков.

Риччи осознала, что зверски голодна, и кивнула.

Но какая-то смутная мысль, тень какой-то угрозы, продолжала преследовать ее, пока она уплетала миску варева из морепродуктов, овощей и крупы. Риччи пыталась поймать мысль, но та ускользала.

– Сколько я провалялась? – спросила она, отставляя миску и потягиваясь.

И тут преследующее ее мрачное предчувствие оформилось в образ. Образ разъяренного и насквозь мокрого Эммануэля Вайна, выбирающегося на африканский берег.

– Где-то часов восемь, – ответила Юлиана, наблюдая за изменениями на лице Риччи.

– В чем дело? – спросил Стеф, тоже уловивший трансформацию.

Теперь все поняли, что что-то не так.

– В кораблекрушении и шторме у человека почти нет шанса выжить, – произнесла Риччи в тишине. – У обычного человека.

До них дошло быстро. Если не учитывать то, что они должны были подумать об этом с самого начала. Она должна была подумать.

– Я бы выжила, – сказала она. – Мне уже случалось тонуть. И он, я уверена, выжил.

– И он, несомненно, злится, – добавил Стеф.

– Он нас ищет, – закончила Риччи. – А мы не способны сдвинуться с места.

Паника, словно морская волна, обрушилась на нее внезапно. Риччи затрясло так, что зубы застучали.

– Может, его съела акула? – с надеждой предположил Берт.

Риччи в это не верила. Она с трудом могла заставить себя думать связно.

– Собирайте вещи, – бросила она хриплым голосом. – У нас есть фора. Мы должны уходить.

Но команда не спешила. Они растерянно переглядывались между собой, время от времени бросая взгляды на едва сдерживающую истерику Риччи.

– Ты знаешь о том, что он придет сюда. Можешь устроить ему ловушку. Ты знаешь его возможности. Он выведен из себя. Потрепан штормом. И ты собираешься бежать? – спросил после паузы Берт. – Это на тебя не похоже.

– Ну, без медяка в кармане каждый может быть храбрым, – заметил Стеф. – А с двадцатью тысячами фунтов в кармане я тоже голосую за бегство.

Фареска не стал с ним спорить, вместо этого он продолжал пристально вглядываться в глаза Риччи.

– И как долго ты собираешься бегать? – задал он еще один вопрос.

Риччи встряхнулась. Вайн может, не старея и не умирая, преследовать ее тысячу лет, но у нее никогда не будет более выигрышной ситуации для сражения с ним, чем сейчас. Потому что после того, как они доберутся до Лондона – где он может и потерять ее след, а может и не потерять – она останется с Вайном один на один.

– Я один раз уже проиграла, – сказала она тихо.

– Каждый может сделать ошибку, – ответил Берт.

И Риччи приняла решение.

– Я сражусь с ним снова, – решительно и громко заявила она. Потянулась за мечом для большей внушительности и поняла, что забыла его в каюте. – Но я рассчитываю на вашу помощь.

Берт, Юлиана и Мэл кивнули с энтузиазмом. Стеф пожал плечами и бросил:

– От такой угрозы за спиной все-таки стоит избавиться, пожалуй.

И тогда Риччи выложила план, составленный ею за пятнадцать секунд.

– Мы вшестером не снимем пушку с корабля, – сказал Берт, выслушав. – Для этого нужен кран. Или больше людей.

– Вам надо только ее сдвинуть, – прервала его Риччи. – Самое сложное я беру на себя.

– Ты умеешь двигать предметы? Как Вайн? – заинтересовалась Юлиана.

– Ну, я ведь умею все, что и другие Вернувшиеся. Вот только не всегда об этом знаю.

Мэри-Энн искусно управляла погодой, Бехельф – огнем, Лилиас наводила иллюзии, а Вайн двигал предметы. Каждый из встреченных ею Вернувшихся был способен на что-то уникальное, и только Риччи толком не удавалось ничего.

«Я еще найду область, в которой талантлива именно я», – сказала она себе и сосредоточилась на предстоящей битве.

Но с пушкой у нее не получилось ничего, с какого боку бы Риччи не подходила к этой задаче и как бы не напрягалась.

– Может быть, – предположил Стеф после часа наблюдения за ее попытками, – это работает не так? Ты стала управлять погодой после того, как убила Мэри-Энн. Ты спалила Панаму после того, как отправила в мир иной Бехельфа. Ты забираешь их силу после смерти, как грабитель в подворотне – кошелек. Для того, чтобы двигать предметы, тебе нужно убить Вайна.

– Может быть, ты и прав, – признала Риччи. Это было не худшее объяснение ее неудач. – К сожалению, придется изменить план.

– Зачем вообще двигать пушку? – спросила Юлиана. – С нашего борта прекрасно простреливается весь пляж.

– Он может что-то заподозрить.

– Для выигрыша неважно, какие карты у тебя на руках, – хмыкнул Стеф. – Важно то, как хорошо ты умеешь блефовать.

– Ты сам когда-то сказал, что я – «девчонка, у которой по лицу все читается», – напомнила Риччи.

– Это было полгода назад, – хмыкнул Стеф. «До того, как ты открыла свою сущность». – Ты изменилась. Или я изменил свое мнение о тебе.

– Надеюсь, ты прав, – негромко заметила Риччи.

Она вспомнила Мэри-Энн и Бехельфа. В отличие от них Вайна ей было совершенно не жаль.

«Мир станет лучше, после того, как я его убью», – сказала она себе.

***

Вайн пришел через два дня, когда Риччи уже начала надеяться, что его все-таки съела акула. Он похудел, щеки втянулись, кожа приняла нездоровый серый цвет, а шелковый костюм потерял вид.

«Вот уж верно», – подумала Риччи, когда увидела его фигуру в свете костра. – «Никого не считай мертвым, пока лично не перережешь ему глотку».

Он не пытался подкрасться сзади и ударить в спину. То ли прекрасно понимал, что Риччи услышит его раньше, то ли признал ее равной.

– Капитан Рейнер, – произнес он. – За тобой должок.

– А я думала, того, что ты уже получил, тебе хватит, – заявила Риччи, поднимаясь, поскольку садиться он явно не собирался.

Она демонстративно положила руку на рукоять своего меча. Вайн, похоже, так и не догадался, что это за вещь.

– Как насчет того, чтобы разойтись с миром? – спросила Риччи напоследок. – Мне, как видишь, повезло не больше, чем тебе. Мой корабль выбросило на берег, моя команда меня бросила и ушла в джунгли. Я даже отдам тебе половину камней, которые у меня остались!

Вайн смотрел на нее с тупой злостью в глазах, словно разъяренный бык в разгар корриды, и Риччи оставила мысль о том, чтобы с ним договориться. Она могла лишь убить его или умереть от его руки.

Риччи едва успела выхватить меч, чтобы отбить мощный яростный удар перемахнувшего через костер Вайна. Она крутанулась на песке, уходя из-под удара, и сама заехала босой ступней в разлетевшиеся угли, но даже не почувствовала боли.

Она не пыталась атаковать – скорее ей удалось бы сломать головой пальму, чем пробить его оборону. По крайней мере, до тех пор, пока Вайн не выбьется из сил или ей не подвернется случай выбросить джокера из рукава. Риччи рассчитывала на свою выносливость – спасибо корабельным тренировкам. Особенно по тасканию канатов.

Она двигалась достаточно быстро, чтобы сокрушительные удары Вайна не достигали цели, но вот провести ответную атаку была не способна.

«Будем сражаться, пока один из нас не свалится без сил», – думала она, пока они описывали очередной круг вокруг догорающего костра. – «Или до тех пор, пока не взойдет солнце».

Вайн дышал тяжело и хрипло, словно рычал, но и Риччи едва хватало времени между выпадами, чтобы восстановить дыхание.

Перед очередной атакой он остановился на секунду, и Риччи замерла тоже. Они смотрели друг на друга – вспотевшие, растрепанные, напряженные и готовые к убийству.

– Тебе не выиграть, – произнес Вайн глухо.

– Увидим, – ответила Риччи. – Ты же не думаешь, что я перестану…

Окончание фразы заглушил скрежет стали двух скрестившихся клинков.

На этот раз у него почти получилось – лезвие полуторного меча едва разминулось с ее шеей, оставив неглубокую царапину. Риччи машинально провела по ней пальцем, словно желая убедиться, что ее голова еще прочно держится на теле.

Вайн усмехнулся. Он полагал, что победа уже почти у него в кармане и отрезать Риччи голову полностью всего лишь дело времени.

Когда около костра ударило ядро, взметнув фонтан из пепла и песка, Риччи на долю секунды опешила – ее мир сузился до клочка земли у моря, так что она даже забыла о своих поручениях команде.

Вайн протер глаза от пепла и обернулся в ту сторону, откуда прилетело ядро. В отличие от Риччи он не знал, что выстрел будет только один.

Меч вошел ему в спину, прямо под ребро, как учил ее Стеф, и вышел из груди. Вайн выронил клинок и осел. Риччи ногой отбросила его оружие подальше и резко выдернула свой меч из тела.

Вайн еще дышал, и шарил рукой в поисках клинка или хотя бы камня, но пальцы его только сгребали песок. Риччи собралась с духом, чтобы нанести последний удар, но он с неожиданным всплеском сил перевернулся на спину и схватил ее за щиколотку, сбив с ног.

Несмотря на стремительно утекающую из Вайна жизнь, хватка его была поразительно крепка, и Риччи поэтому, рискуя повредить себе же, ткнула лезвием без размаха – поза не позволяла выбирать – в лицо Вайну. Его щека и ключица превратились в кровавое месиво с обломками костей, один глаз закрылся, но второй все еще смотрел на Риччи ужасающе ясно.

Несмотря на второе жуткое ранение Эммануэль Вайн все еще жил, но теперь нанести смертельный удар требовало уже милосердие.

Губы его шевельнулись.

– Должен… вернуться… – вырвалось из его горла.

– Куда? – спросила зачем-то Риччи. Как будто это теперь имело какое-то значение.

Но его единственный глаз затуманился, и он смотрел куда-то мимо нее. Риччи знала, что через пару секунд этот туман сменится пустотой. Душа Эммануэля Вайна уйдет туда же, куда когда-нибудь отправится ее душа.

Глаз закрылся, и Риччи неожиданно поняла, как она вымоталась. Не выпуская из рук окровавленного меча и не сводя глаз с Вайна, она сделала шаг назад и рухнула на песок.

В голове не укладывалось – скольким бы смертям она не становилась свидетелем, не укладывалось все равно – как могло еще несколько минут назад полное сил и ярости, жизни и жажды победить любой ценой создание вдруг превратиться в статичный предмет.

«Куда все это девается?» – подумала она. – «Когда умру я… куда денется все то, что делало меня мною?»

Она могли творить немыслимые для людей вещи, она пережила смерть, но этого не знала.

Зато она теперь знала то, о чем не говорится в книгах. Книги рассказывают о приключениях и романтике, о кровной мести и невозможной любви, но не о том, как радость от того, что из вас двоих фортуна улыбнулась тебе, и не твоя кровь теперь красит белый песок в алый, мешается с тянущей пустотой.

«Или я читала не те книги», – подумала Риччи, глядя в небо. Костер затухал, ночь сгущалась, и на небосводе густо высыпали звезды.

***

– Мазилы, – бросила Риччи беззлобно, когда офицеры, очевидно, не дождавшись ее появления на корабле, пришли на пляж.

Несколько минут она на них злилась – выстрел должен был раздаться ранься и попасть в Вайна. Но после схватки остыла и решила, что все и так сложилось неплохо – по крайней мере, они не попали в нее и не стали дожидаться рассвета.

– Ты должна была заставить его дождаться утра, – напомнил Берт.

– Не получилось, – развела руками Риччи.

Она могла бы предложить Фареске самому занять разговорами часов на шесть пришедшего по его душу горящего местью убийцу, но тот не стал развивать тему.

Мэл поворошил затихающие угли и подкинул в огонь остатки собранных ими дров.

– Вообще-то, не положено стрелять в одного из участников поединка из пушки, – хмыкнул Стеф. – Неблагородно.

– Никогда не понимала, какой прок в благородстве, – буркнула Риччи, поднимаясь.

– Для нас с тобой очевидный: оставить монополию на нечестную игру за собой. Если все вокруг начнут нарушать правила и бить в спину, мы потеряем преимущество.

– Мы будем его хоронить? – спросил Малкольм.

Риччи посмотрела на тело человека, страх и ненависть к которому наполняли ее последние две недели жизни, и поняла, что не испытывает к нему ничего, кроме смутного чувства вины.

– Нехорошо бросать его, – добавил Мэл.

Риччи кивнула.

– Похороны – прекрасный способ убедиться в своей победе, – заметил Стеф. – Предлагаю завалить его могилу камнями. Для верности.

Риччи подумала, что Эммануэль Вайн уж точно больше не встанет.

– Надо тогда отнести его подальше, – сказал Берт. – Река разольется. Может подмыть могилу.

– Мы сожжем тело, – сказала Риччи.

Возражать ей никто не стал, хотя насколько она помнила, погребальный костер не списывался в традиции религий ее команды. Видимо, они решили, что раз Вайн былВернувшимся, как и она, то ей лучше знать, как следует распорядиться его телом.

Риччи и сама бы предпочла бы погребальный костер. Хотя, разумеется, она предпочла бы не умирать.

Но со сбором дров пришлось подождать до рассвета.

***

Прибой все еще выносил обломки «Веселого Роджера», из которых они возвели неплохое кострище.

Риччи обыскала тело Эммануэля Вайна еще до того, как подошли ее товарищи, но не нашла никаких ценностей и ничего, привлекающего внимание, за исключением одной вещи, которую и вертела в руках, размышляя, отправить ли ее в костер или оставить себе в качестве сувенира.

– Что это? – спросила глазастая на побрякушки Юлиана.

Дешевый медальон, который Риччи сняла с шеи Вайна, и, немного повозившись, смогла открыть. Фотография внутри окончательно убедила Риччи, что Вайн пришел из другой эпохи. Как и все они, видимо.

– Место, куда он хотел вернуться, – сказала Риччи, щелкая крышкой и снова смотря на снимок.

Типичная счастливая улыбающаяся семья – муж, жена и трое детей. Ей потребовалось некоторое количество усилий, чтобы узнать в хозяине семейства Эммануэля Вайна. Он был моложе, гладко выбрит и улыбался совсем по-другому.

«Кажется, он так и не понял, что не вернется», – подумала она. – «Или не смог в это поверить».

– Какой детальный потрет, – восхитилась Юлиана, заглядывая ей через плечо.

Риччи кивнула, захлопнула крышку и швырнула последнюю вещь, связывающую Вайна с домом, в его погребальный костер.

– Пусть его душа успокоится, – сказала она.

***

Через три дня прогноз Берта подтвердился – уровень воды в реке поднялся, и «Барракуда» была снята ею с мели.

Они снова взяли курс на Англию, больше никем не преследуемые.

Но перед тем, как причалить в Лондоне, они собирались сделать еще одну остановку. В Понта-Делгада, колонии на Азорских островах, они рассчитывали пополнить припасы и узнать последние европейские новости, не слишком отклоняясь от курса и рискуя имуществом и свободой.

========== Понта-Делгада ==========

– Стефи меня обрадовал, что Понта-Делгада большой город, – сказала Юлиана. – Почти европейский.

Они с Риччи прохлаждались на палубе под видом дежурства.

– Наверное, – зевнула Риччи. – А что?

– И в чем ты собираешься идти в город? – поинтересовалась Юлиана.

– А чем тебе не нравится мой костюм? – удивилась Риччи. – Сапоги только почищу и рубашку зашью.

– В пиратском поселке или колонии на краю свете никого не удивишь твоим нарядом, – пояснила Юлиана снисходительно. – Но это настоящий город, и девушка в брюках и с мечом вызовет немало вопросов.

Риччи прониклась серьезности ситуации.

– Но зачем сообщать, что я девушка? – спросила она. – Никто не сможет отличить меня от парня, если я одену куртку.

Юлиана закатила глаза.

– Ты не так сильно похожа на юношу, как ты думаешь, – сказала она. – Просто люди в колониях не обращают на это внимание, но здесь будут.

– Понта-Делгада тоже колония.

– Но гораздо ближе к Европе. Здесь цивилизованные порядки.

– Хочешь сказать, что я не могу выдать себя за парня?

– Только если в сумерках и при этом будешь молчать, – безжалостно развеяла ее иллюзии Юлиана. – И даже если можешь… Не собираешься же ты поступать так всю жизнь?

Риччи пожала плечами. Она не хотела рассказывать о том, что собирается найти путь из этого мира, а до этого обойдется и мужским образом – она же не собирается заводить семью.

– Мало ли что с тобой произойдет, – продолжала Юлиана. – Тебе надо уметь выглядеть как девушка.

– Хорошо, – сдалась Риччи.

– Замечательно! – хлопнула Юлиана в ладоши. – Сейчас мы соорудим тебе платье! Где там корзина, которую мы принесли с «Веселого Роджера»?

– Хочешь сказать, я принесла?

Риччи заглянула в нее мельком, наткнулась на какую-то ткань и, забросив в пустующую каюту, забыла о ней.

Когда Юлиана разложила содержимое на палубе, выяснилось, что она набита платьями и другими предметами дамского туалета, предназначение которых оставалось для Риччи тайной.

– Зачем ты вообще все это захватила? – спросила она, вертя в руках нечто, похожее на скальп.

– Свадебный подарок, – сказала Юлиана с усмешкой. – Не возвращать же.

Она выглядела счастливой, копаясь во всем этом, и у Риччи не повернулся язык сказать, что это ей малоинтересно. С точки зрения выживания маскировка под парня решала множество проблем, а соблюдение облика девушки создавало множество дополнительных.

– Какой твой любимый цвет? – спросила Юлиана.

Риччи не помнила. У нее точно был какой-то любимый цвет, но ее память была в основном черно-белой. Но больше всего в ее воспоминаниях было…

– Красный, – сказала она неуверенно.

И тут же подумала, что нет. Вряд ли она любила цвет крови. Скорее всего, ее любимым являлся синий – цвет моря и неба, и радужки Стефа. Но это был любимый цвет маленькой одинокой девочки, а не капитана Риччи.