Текст книги "Before The Dawn (ЛП)"
Автор книги: Lady Silvamord
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 44 страниц)
Розововолосая куноичи пробирается сквозь толпу, ловко умудряясь ни в кого не врезаться. Примерно через десять минут рассеянного следования Сакура оглядывается, на мгновение смущенная, когда замечает, что оказалась в той части города, которая, кажется, посвящена исключительно… органической еде?
Какого черта?
Теперь, совершенно сбитая с толку, поскольку она представить себе не могла, что Итачи помешан на здоровье, Харуно заходит в ближайший тускло освещенный магазин, где сильно пахнет травами и чаем. Если не считать нескольких пожилых дам, болтающих о достоинствах различных видов сухофруктов, и скучающего кассира, магазин пуст. Девушка находит напарника в пятом проходе слева, бесстрастно уставившегося на ряд коробок со всевозможными экзотическими ароматами чая. Учиха не пошевелил ни единым мускулом, заметив присутствие в начале прохода, за исключением едва заметного взгляда в ее сторону. – Простой или черничный? – Бесцветно спрашивает он.
Сакура тупо смотрит на Итачи. Кажется, у нее отвисла челюсть, но она не слишком уверена. – Э-э…? – Неуверенно произносит девушка, задаваясь вопросом, не галлюцинация ли у нее. Мало того, что он впервые действительно спрашивает ее мнение о чем–то, но – чай, из всех вещей? Серьезно?
Учиха замечает совершенно растерянное выражение лица и, кажется, жалеет напарницу. – У тебя есть какие-нибудь предпочтения?
– Нет, – слегка качает головой ирьенин, все еще несколько сбитая с толку абсолютной сюрреалистичностью происходящего. – За исключением того, что я вообще не люблю зеленый чай.
Итачи делает небольшой шаг вперед и собирает по одной коробке каждого вида чая – за исключением зеленого, что довольно интересно, в корзину для покупок, которую держит одной рукой. Когда он, наконец, отворачивается от полки с чаем, Харуно с удивлением видит, как на его лице мелькает слабый проблеск веселья. – Сделай фото, – спокойно предлагает нукенин, слегка коснувшись ее, направляясь к кассе. – чтобы увидеть свое выражение лица со стороны.
Как ни удивительно, куноичи отмахивается от легкого, почти дразнящего взгляда. Через несколько минут они снова оказываются на улице: Итачи удовлетворенно баюкает свои пакеты с недавно купленным чаем, а Сакура все еще борется с желанием посмотреть на этот редкий проблеск реального человеческого поведения от обычно ледяного члена Акацуки.
– Это твои очень важные припасы? – Выпалила девушка, не в силах больше сдерживаться.
– Да. Мне нравится чай, – мягко отвечает Учиха, чувствуя, как недоверчивый взгляд прожигает дыру в его плече.
– Вот как, – неуверенно произносит ирьенин.
Итачи не может не ухмыльнуться, зная причину ее внезапного дискомфорта. – Вопреки распространенному мнению, Сакура, я способен на такие эмоции.
Отступница моргает, немного пораженная этим заявлением, задумчиво наклонив голову. По пустынной дороге партнеры направились к выходу из города в сторону севера. Они неторопливо шли в ногу друг с другом. – Я знаю, – внезапно отвечает девушка. – За исключением того, что… на этом все.
Учиха улучает мгновение, чтобы бросить на нее озадаченный взгляд.
Понимая, как совершенно оксюморонно (и совершенно по-идиотски тоже) это звучит, Сакура морщится, пытаясь пояснить. – Имею в виду, я только что осознала, что вообще ничего о тебе не знаю, хотя мы вместе – ну, не вместе, но это не главное…
Итачи смотрит на куноичи так, будто у нее интеллект умершей, покрытой грибком золотой рыбки – потому что она, очевидно, знает о нем по крайней мере одну вещь. Харуно снова вздрагивает, небрежно задаваясь вопросом, было ли в суши что–то, вызывающее склонность плести чепуху. – Ну, я ничего о тебе не знаю, кроме того, что случилось с… этим… одним… инцидентом, – поправляет отступница, все еще слегка вздрагивая и не в силах заставить себя даже подумать о миссии, которую он был вынужден выполнить двенадцатого октября пять лет назад. – И это вряд ли что-то такое, что…
Сакура замолкает, все еще выглядя совершенно несчастной, на что Учиха вздыхает. Несмотря на общую непоследовательность и неспособность адекватно донести свою точку зрения, шиноби скорее ценит ее восприимчивость. – Что ты хочешь знать? – Ровным голосом спрашивает Итачи.
Несколько шокированная тем, что он вообще задумался над ее вопросом, куноичи на мгновение задумывается. – Знаешь, другие вещи, которые тебе нравятся, – осторожно предлагает она. – Еда или что-то еще. Или чем ты любишь заниматься в свободное время, были ли у тебя когда–нибудь домашние животные, какой у тебя любимый цвет или какое время года тебе нравится больше всего – просто случайные вещи, которые помогли бы мне узнать тебя лучше.
Итачи приподнимает бровь, воспринимая услышанное с легким выражением скептицизма, омрачающее обычно бесстрастные черты лица. – Получение этой тривиальной информации несколько успокоит тебя?
– Это не тривиально! – Сразу же защищается Сакура. Ино согласилась бы с тем, что вышеупомянутые факты представляют собой сокращенный список очень важных вещей, которые нужно выяснить о любом парне, чтобы по-настоящему узнать его.
Итачи как обычно смотрит на нее словно на какую-то сложную головоломку, которую он хотел бы разгадать. – Я не люблю говорить о себе, – после долгого молчания отвечает нукенин.
Харуно одарила его невозмутимым взглядом, прекрасно зная, что он не любит говорить, и точка. – Я не прошу твою автобиографию или что-то в этом роде. Учитывая наши обстоятельства, я просто хотела бы узнать о тебе немного больше, помимо того факта, что ты, похоже, действительно любишь чай.
Учиха снова отказывается, но она не собирается сдаваться – спор продолжается около получаса, пока Сакуре не приходит в голову идея похлопать ресницами самым убедительным, но не кокетливым образом. Не похоже, чтобы это конкретное действие когда–либо демонстрировало феноменальный успех. Даже не удалось заставить Кибу купить ей мороженое тогда. – Я расскажу тебе все, что ты хочешь знать обо мне, – обещает она, надеясь, что это не выйдет ей боком позже.
К ее большому неудовольствию, Итачи ухмыляется на мимолетное мгновение, выглядя довольно равнодушным к выбранной тактике. – Это означало бы, что у меня есть интерес к подобным вещам.
Требуется мгновение, чтобы осознать сказанное, из-за чего девушка краснеет от чистого негодования. Следующий легкий шаг непреднамеренно оставляет небольшой кратер в земле, чакра заметно искрится вокруг левой подошвы ее ботинок. – Что…
– Твое предложение рассказать мне о себе – оскорбление, – мягко перебивает Итачи, как будто она никогда не говорила. – Ты открытая книга во всех смыслах этого слова, Сакура. Я совершенно уверен, что смогу узнать о тебе все, просто наблюдая.
Куноичи пристально смотрит на него: если бы кто-нибудь из других парней сказал подобное, Харуно бы громко обвинила кого бы то ни было в том, что он извращенец-сталкер, который ищет повод пялиться на нее, но… почему-то она не думает, что это общее правило применимо к Итачи. – Ты лжешь, – решительно говорит ирьенин. – Меня не так легко прочесть. – Она хмурится. – Ты намекаешь, что я не могу узнать о тебе все путем обычного наблюдения?
Отстраненно Учиха откладывает в глубине своего сознания еще одну небольшую заметку о том, что его новый партнер, похоже, также обладает чрезмерной склонностью к соперничеству, возможно, из-за какого-то глубоко укоренившегося страха или памяти о прошлой неполноценности. Однако он решает подшутить над ней. Возможно, из-за долгого пребывания в одиночестве, он находит нелепую прозрачность эмоций Сакуры почти забавной. – Да, – соглашается Итачи.
Харуно мрачно смотрит на него. – Ты… – Не потрудившись закончить предложение, она резко отворачивается, скрещивая руки на груди. – Я, вероятно, могла бы узнать о тебе все после недельного наблюдения, – насмехается куноичи. – Или, по крайней мере, больше, чем ты мог бы узнать обо мне.
Субъект плохо реагирует на предполагаемое оскорбление гордости, хотя у нее, похоже, достаточно чувства самосохранения, чтобы предпочесть словесные или интеллектуальные формы возмездия, клинически замечает Итачи. – Не льсти себе, – наконец комментирует шиноби, пройдя вперед, его шаги мягко отдаются эхом на пустой пыльной дорожке.
Сакура смотрит в спину мужчины, явно обиженная, и борется с сильным искушением снова прыгнуть на него и на этот раз заставить молить о пощаде. Льстить будешь моей заднице, кисло думает ирьенин, продолжая идти дальше, с каждым шагом скучая по Рё и Такаши все больше и больше.
В течение следующих двух недель ей удается узнать об Итачи следующее.
Учиха любит сладкое, что довольно необъяснимо. Однажды они останавливаются у стойки с данго, перед заданием, и Харуно мельком замечает один из его очень редких неосторожных моментов – то, как он закрывает глаза после первой пробы, его длинные, покрытые сажей ресницы касаются чувствительной кожи под глазами, будто пытаясь насладиться первым головокружительным приливом вкуса.
…Ну, это, наряду с тем фактом, что у него чертовски бесстрастное лицо.
Итачи не выражает никаких эмоций. Вообще. Иногда, когда она случайно говорит что-то, что нукенин, кажется, находит забавным, по какой-то причине, он издает тихий, невнятный (но ни в коем случае не неприятный) звук в задней части горла. На этом все. Иногда напарник немного ухмыляется – но не так сильно, как Саске. Степень его физического выражения ограничивается случайным поднятием одной брови самое большее на долю дюйма.
Кроме того, он не очень хороший собеседник. Ни в коем случае. Сакура всегда была довольно общительной и разговорчивой, но Итачи тихий по натуре. Шиноби говорит по собственному желанию только в случае крайней необходимости. Такое обычно происходит во время формирования плана выполнения миссии. В противном случае Учиха стоически терпит то, что напарница оставляет последнее слово за собой в полной тишине, предлагая несколько сухих замечаний в случае, если конкретный комментарий привлекает его внимание.
Отступница совершенно уверена, что, кроме чая и данго, Итачи ничего не нравится. Он, кажется, терпит все с видом отстраненной отчужденности. Куноичи убеждена, что твердо покоится под одеялом того, что нужно вытерпеть, но, как ни удивительно, это ее не беспокоит. В конце концов, в момент иронии Сакура думает, если я правильно разыграю свои карты, в течение следующих нескольких лет смогу даже перейти в категорию того, что ему нравится, наряду с чаем. Чего еще я могу желать, верно?
Несмотря на постоянный поток сардонических замечаний относительно старшего Учихи, девушка должна признать, что отношения между ними ни в малейшей степени не неприятны – на самом деле это далеко не так. Куноичи серьезно сомневается, что у них когда-нибудь состоится разговор по душам: они свернутся калачиком в постели и будут красить ногти друг другу в фирменный оттенок фиолетового, характерного для Акацуки, однако… Может, Итачи даже отдаленно не близок к идеальному спутнику, он неизменно вежлив и весьма внимателен к ее потребностям, что, в конечном счете, является самым важным.
Благодаря своему небольшому упражнению по наблюдению Сакура надеялась очеловечить Итачи, каким-то образом обнаружив некоторые характеристики или поведение, которые могли бы сделать его более общительным и заметным, но она совершенно уверена, что с треском провалила свою миссию. Не то чтобы ирьенин ожидала, что он впустит ее только из-за их явной физической близости, но… все же. Они партнеры, которые хорошо работают вместе и мирно сосуществуют, и это самое главное, так что не должно иметь значения, что Харуно, возможно, хотела немного большего. Ничего подобное тому, что предлагали Рё и Такаши. Пребывание с Итачи лишь снимает остроту ее одиночества, не устраняя полностью, как она предполагала.
Как ни печально, девушка чаще всего думает об этом по ночам, свернувшись калачиком вокруг одной из дополнительных подушек в не совсем ясном состоянии между сознанием и сном. В частности, однажды ночью Сакура натягивает на себя одеяло и поворачивается на бок, резко замерев – даже в полусне она может сказать, что пересекла невидимую, но очень четкую линию, которая отделяет ее сторону кровати от Итачи, что является серьезной ошибкой. Приготовившись встретить раздраженный взгляд, отступница приподнимается, готовая принести извинения…
Только чтобы обнаружить пустую сторону кровати.
Совершенно ошеломленная, Сакура полностью садится, протирая глаза. Требуется мгновение, чтобы сориентироваться. Она, наконец, замечает Итачи, сидящего на подоконнике и смотрящего в темную ночь, его глаза затуманены мыслями и явно встревожены.
Он слишком погружен в свои размышления, чтобы сразу заметить легкие, едва уловимые движения в затемненной комнате, но в следующий момент Итачи несколько удивлен, обнаружив, что больше не один. То, что напарнице удалось застать его врасплох, свидетельствует о хорошем уровне скрытности. На одно мимолетное мгновение девушка легко может прочитать удивление, написанное на его лице. Несмотря на усталость, Харуно не поскупилась на легкую торжествующую улыбку, устраиваясь по-турецки перед ним. Она одета в свою обычную пижаму с ароматом рамена, ее невероятно спутанные волосы встали дыбом. Легкие круги под глазами от недостатка сна смягчаются внезапным воздействием яркого серебристого лунного света, который отражается в зеленых радужках. Учиха ловит себя на том, что смотрит на нее долгим, оценивающим взглядом, впитывая каждую мельчайшую деталь взъерошенной внешности. – Что ты делаешь, Сакура?
Ирьенин пожимает одним плечом, глядя в окно. – Ты выглядел таким… озабоченным, – начинает она немного неловко. – Хочешь… поговорить или что-то в этом роде?
Итачи бросает на нее слегка недоверчивый взгляд. – Зачем? – Тихо спрашивает нукенин.
– Это может помочь, – прозвучал невозмутимый ответ.
Учиха смотрит на нее с тем же непроницаемым выражением в глазах, прежде чем отвернуться от окна. Облако проходит над луной, бросая тень на одну сторону его лица. Возможно, всему виной недосып, но какая-то ее часть отстраненно отмечает, что он почти болезненно привлекателен. – Ничего страшного, – наконец бормочет Итачи. – В любом случае, ничего такого, что ты могла бы понять.
Прозвучавшие слова не должны быть обидными. Не более чем констатация факта, учитывая, через что он прошел. По крайней мере, Сакура пытается так думать. Даже тогда куноичи чувствует мимолетный и необъяснимый укол чего–то – боли, отвержения или чего–то еще, чего она бы не почувствовала, если бы не ее полубессознательная и определенно нестабильная психика. Девушка отворачивается так, что несколько спутанных прядей волос падают вперед, скрыв лицо. – Хорошо, – отвечает она, сохраняя ровный тон. – Тебе все равно нужно немного поспать.
Не дожидаясь ответа, Харуно слезает с подоконника и бесшумно пересекает комнату, скользнув под одеяло и натянув его на голову. Она смутно осознает, что Итачи присоединяется к ней немного позже, но ничего не говорит, прижавшись щекой к прохладной ткани наволочки и устало закрыв глаза. Сон должен быть ее приоритетом сейчас, а не мысли о глупых вещах, которые недостижимы.
На следующий день
Если бы Итачи знал, что следующим вечером будет готовиться к срыву предсвадебной вечеринки, он бы определенно предпочел посвятить больше времени отдыху и меньше времени – на глубокий, мрачный самоанализ. На самом деле, данная миссия – такая нелепая трата времени, что у него возникло бы искушение отменить все это, если бы не астрономические гонорары…
Учиха не осознавал, что произнес это вслух, бормоча слова себе под нос, пока Сакура не обернулась и слегка не ухмыльнулась ему, бросив свою сумку на большую кровать в центре роскошно обставленного люкса, предоставленного подрядчиком. – Все не так уж плохо, – говорит куноичи немного надменно, чтобы скрыть удивление по поводу того, что Итачи на самом деле только что высказал свое мнение о чем-то. – В конце концов, это всего лишь свадьба. Могло быть гораздо хуже.
– Помещение явно нелепо, – быстро возражает шиноби, визуально оценивая номер, чтобы убедиться, что он безопасен. – Если у родителей есть проблемы с тем фактом, что предполагаемый муж их дочери является главой известной преступной империи, это личная проблема, с которой они должны были разобраться раньше. Вряд ли ситуация требует привлечения двух нукенинов для устранения жениха за месяц до свадьбы.
– Это совсем не смешно – на самом деле, все совершенно понятно, – отвечает Сакура, распахивая дверцу шкафа и вытаскивая платье, которое ей было предоставлено для мероприятия. Критически прижимая наряд к груди, она поворачивается к напарнику со слегка нерешительной улыбкой. – Мой отец всегда говорил, что сделал бы то же самое, если бы подумал, что мне грозит опасность выйти замуж за кого-то… недостойного. – Девушка делает паузу, задумавшись. – Ей повезло, – тихо комментирует ирьенин, прижав платье к себе и скрывшись в ванной.
Конечно, Итачи замечает употребление прошедшего времени. Он несколько мгновений смотрит на закрытую дверь, после чего отворачивается, молча ожидая напарницу.
Закончив приготовления, Сакура выходит из ванной комнаты в гладком рубиново-красном платье до пола. Она совершенно спокойна, никаких признаков слез. На самом деле наряд немного длинноват, хотя в остальном идеально сидит. Девушка за последнее время отвыкла от официальной одежды, но платье достаточно элегантно, чтобы вместе с Итачи соответствовать роли дальних родственников семьи, но не настолько дальних, чтобы их не пригласили на вечеринку по случаю помолвки.
Учиха одет соответственно: черные брюки, красная рубашка того же оттенка, что и ее платье, и черный шелковый галстук. Он неловко дергает за последний предмет одежды, когда Сакура входит, изо всех сил стараясь не споткнуться о подол своего платья. Девушка решительно не сводит глаз с комода в углу комнаты, чтобы не обращать внимания на его взгляд, хотя искушение велико. Как бы то ни было, Харуно кажется, что он один раз откашливается, почти неловко. Хотя тон нукенина такой же резкий и профессиональный, как всегда. – Ты выглядишь как надо, – невозмутимо замечает мужчина, в его взгляде нет ничего, кроме холодной оценки. – Однако тебе нужно будет использовать хенге, прежде чем мы уйдем – чакра истощится, но твои волосы и глаза слишком сильно выделяются.
Сакура знает, что им необходимо выглядеть как можно более похожими на настоящих членов семьи, но, тем не менее, она хмурится, глядя в пол. – Я… не могу, – несчастно бормочет ирьенин.
Итачи бесстрастно приподнимает бровь. – Сакура, сейчас не время для твоего…
– Нет! – Огрызается куноичи, прежде чем он успевает закончить предложение. – Я имею в виду, что буквально не могу!
На этот раз нукенин хмурится. – Хочешь сказать, что не можешь успешно выполнить простую технику превращения?
Решив, что ей действительно не нравится его тон, Сакура злобно смотрит на партнера, ненавидя тот факт, что она может разрушить прочную каменную стену в щебень кончиками пальцев и остановить сердца несколькими хорошо подобранными знаками руки, и все же, на протяжении многих лет, она забыла, как сделать простой хенге, который даже Наруто смог освоить, будучи генином. – Да, – резко отвечает Харуно. – Это именно то, что я говорю. У тебя есть проблемы с этим, Итачи?
Учиха оглядывается на девушку, явно не впечатленный обманчиво милым вопросом. Он решает, что из-за их не самой лучшей миссии воздержится от травли напарницы за очевидное отсутствие такого необходимого навыка. – Да, но, к счастью, это легко исправить, – спокойно отвечает шиноби, прежде чем пройти мимо нее к открытой двери ванной, повернуться и выжидающе посмотреть на удивленную куноичи. – Идешь?
Поняв, что он имеет в виду, Сакура из принципа краснеет. Не часто бывает, чтобы один шиноби мог спроецировать технику на другого. С ней это случалось только один раз. Выбора нет, поэтому девушка немного нерешительно следует за ним, входя в просторную, освещенную ванную комнату. Итачи автоматически закрывает за ними дверь, в то время как ирьенин немного застенчиво прислоняется спиной к зеркалу, чувствуя, как прохладная мраморная стойка прижимается к спине. Отступница задается вопросом, чувствует ли Учиха себя так же неловко, как и она.
– Итак, – неловко начинает Харуно, упираясь руками в стойку.
Итачи не удостаивает двусмысленное заявление ответом, переводя взгляд с нее на стойку, что говорит само за себя. Станет легче, если девушка будет на уровне глаз, сидя на стойке. Куноичи изо всех сил старается запрыгнуть на нее – это то, что она смогла бы сделать без проблем в своей обычной одежде, но облегающее платье значительно усложняет задачу.
Через несколько мгновений, наблюдая за изощренной борьбой, Итачи недовольно хмурится. Прежде чем Сакура полностью осознает, что произошло, он легко поднял ее за талию на стойку, быстро отпустив, как будто физический контакт, длившийся менее секунды, нанес ожог. Отступница моргает, удивленная тем, что он действительно прикоснулся к ней по собственной воле. Вероятно, его терпению пришел конец. Находиться с ним на одном уровне, глаза в глаза, немного странно – достаточно, чтобы нервы были напряжены от этой близости. Учиха даже не моргает, задумчиво разглядывая напарницу, слегка склонив голову набок. Девушка сглатывает от внимательного взгляда, потому что не может решить, лестно или тревожно быть объектом его пристального внимания.
Через несколько мгновений нукенин протягивает руку вперед, из-за чего куноичи инстинктивно отшатывается при одной мысли о его руках на ее незащищенной голове. Итачи замечает защитное движение и прищуривает глаза, останавливая руку. – Сакура, пожалуйста, – коротко просит он.
– Извини, – немного смущенно бормочет Харуно, зная, что ему, вероятно, это не нравится так же сильно, как и ей, но она все равно закрывает глаза, готовясь к тому, что должно произойти.
Итачи наблюдает, как ее ресницы опускаются вниз, и заставляет себя откинуть сомнения, осторожно протягивая руку и проводя длинными пальцами по розовым волосам. Они удивительно мягкие и гладкие. Нукенин почти по привычке отстраняется, даже когда Сакура издает тихий звук в глубине своего горла. Требуется сознательное усилие, чтобы не наклониться к прикосновению – удивительно, но это самый нежный контакт за длительное время. Рука ложится сбоку, удерживая неподвижно. Куноичи осторожно приоткрывает глаз, увидев, как он наблюдает за ней, будто за интересной дилеммой.
Ощущение его чакры на коже и переплетение с поверхностью ее волос является внезапным и определенно неприятным – слишком холодно, даже темно. Первоначальный инстинкт – отвернуться. – Сидеть, – резко приказывает Учиха, подходя ближе, чтобы тонкая связь их контакта не была разорвана.
– Я не собака, – сквозь стиснутые зубы отвечает Харуно, сжав пальцы вокруг края стойки, сделав несколько глубоких вдохов, пытаясь привыкнуть к этому ощущению. Девушка отстраненно осознает, что такая бурная реакция на его чакру, в какой–то степени продолжение его самого, может считаться оскорбительной, поэтому ирьенин заставляет себя немного успокоиться. – Прости, – неохотно извиняется отступница.
Итачи издает тихий, уклончивый звук, продолжая наблюдать за ней, осторожно направляя чакру на каждую прядь розовых волос. – Я совершенно уверен, что мне бы тоже не понравилось ощущение твоей чакры. Нет необходимости извиняться.
Сакура хмурится так яростно, как только может, учитывая тот факт, что он, по сути, гладит ее по волосам чуть ли не в утешении. – Как думаешь, на что похожа моя чакра? Все мои предыдущие пациенты находили ее необычайно успокаивающей, а не… неприятной.
Вопрос на самом деле несколько сбивает мужчину с толку, он быстро отступает. Куноичи может почувствовать завершение хенге, чужая чакра обвивается вокруг нее, чтобы поддерживать иллюзию. Она быстро поворачивается к зеркалу, но тут же поражается, оказавшись лицом к лицу с рыжеволосой девушкой, которая выглядит словно сестра–близнец Гаары из Песка. Прежде чем привыкнуть к новому образу, Сакуру разворачивает необычайно легкая хватка за запястье. Итачи прищуривается, глядя на напарницу. – Слишком бледная, – прозвучал вердикт.
Харуно моргает, слегка пораженная неожиданным комментарием. Учиха снова запускает пальцы в ее волосы, ловко меняет цвет на клубнично-блондинистый. К тому времени, когда куноичи поворачивается лицом к зеркалу, ее разворачивают обратно с силой, напоминающей удар хлыстом. – Твои глаза выглядят странно, – бормочет нукенин.
Чувствуя легкое головокружение, ирьенин позволяет себе подумать о том, что, черт возьми, происходит – действительно ли она сидит на стойке в ванной, играя в феерию модного цвета волос с Итачи, из всех людей? Учиха продолжает смотреть на нее, словно на какую-то картину, которую не может довести до совершенства, и это… странно.
Итачи в быстрой последовательности меняет три других цвета волос – темно-каштановый (который вызывает не более чем отвращение), светло–коричневый («слишком простой») и оранжево-красный («ужасный») – примерно за столько же минут, оставляя Сакуру с тем, что она уверена, является тяжелым случаем от удара хлыстом. – Не обязательно должно быть идеально! – Протестует куноичи, поворачиваясь и пристально глядя на него. – Мне просто нужен другой цвет волос! Любой другой цвет волос!
После еще одной минуты попыток придать другой цвет ее волосам Учиха отступает назад, выглядя слегка возмущенным. Запаниковав и испугавшись за сохранность своего лица, Сакура быстро оглядывается…
Она блондинка. Платиновая блондинка. Красивая, как Ино. Отступница действительно улыбается своему отражению. – Видишь, это довольно…
Фраза быстро срывается на визг, когда Итачи дергает ее достаточно резко, заставив практически упасть в его объятия. – Отвратительно, – произносит он с недовольством.
Харуно сердито вспыхивает, забыв о настороженности по отношению к партнеру и тщетно пытаясь пнуть его в ногу. – Я осталась с тобой не для того, чтобы ты мог весь день называть меня уродиной! – Яростно шипит девушка, испытывая несколько болезненных воспоминаний о Сае.
Прозвучавшее обвинение на самом деле вызывает почти растерянный взгляд Итачи, который снова запускает пальцы в ее волосы. – Сакура, я определенно не называю тебя… уродиной.
– О, неужели? – Свирепо смотрит Харуно, неохотно подчиняясь.
Как ни удивительно, Учиха слегка ухмыляется. – Я лишь выражаю мнение, что ни один другой цвет волос не смотрится на тебе так приятно, как эта возмутительная генетическая аномалия, от которой ты страдаешь при нормальных обстоятельствах.
Сакура уставилась на него, не уверенная, действительно ли Итачи только что удостоил ее комплиментом или оскорблением. С одной стороны, партнер сказал, что естественный цвет волос выглядит «приятным», а с другой стороны, он также назвал это «возмутительной генетической аномалией», от которой нужно «страдать».
Она слишком занята довольно неприятными мыслями о глупых ниндзя-отступниках S-класса и их глупых склонностях к перфекционизму, чтобы понять, что Итачи закончил, пока он не убрал руку. Не утруждая себя оглядыванием в зеркало, куноичи наблюдает за ним, точнее за реакцией, которую вызывает ее новый цвет волос. Как ни странно, на его лице нет ни отвращения, ни ужаса, ни даже недовольства. Учиха наклоняет голову на долю дюйма, задумчиво глядя на напарницу. – Это приемлемо, – решает Итачи.
Теперь, достаточно заинтригованная, Сакура смотрит в зеркало – ее волосы глубокого, насыщенного шоколадно-коричневого оттенка. Она все еще выглядит не очень хорошо без естественного цвета волос, определенно лучше по сравнению с другими. – Мне нравится, – заявляет ирьенин, пробегая по волосам пальцами в удовлетворенном восхищении.
– Хорошо, – сухо отвечает Итачи, сосредоточившись, прежде чем несколько неловко прижать одну из своих рук к ее щеке. Харуно застывает на месте почти забавно, становясь неподвижной, как статуя, даже почувствовав, как он проводит подушечкой большого пальца по мягкой коже ее правого глаза. Девушка замечает шаринган, из-за чего инстинктивно пытается отстраниться – только чтобы обнаружить, что не может. Шиноби удерживает ее с помощью какой-то техники обездвиживания. Внезапно нервы Сакуры натягиваются от напряжения, она дрожит, тщетно пытаясь закрыть глаза.
Пульсация чакры резкая и внезапная, возникает сильное, жгучее ощущение, которое заставляет глаза наполниться слепящими слезами. Итачи резко отпускает ее, наблюдая, как она слегка вздыхает и вытирает слезы тыльной стороной ладони. – Какого черта? – Задыхается куноичи, ненавидя тот факт, что на самом деле плачет без причины перед ним.
– Прошу прощения, – бесцветно говорит Итачи, зная, что слезы вызваны кратковременным шоком от дискомфорта в сетчатке, но он все еще чувствует себя довольно обеспокоенным. – Я думал, ты будешь сопротивляться, так было бы еще больнее.
Сакура кивает, закрывая глаза, пока не исчезли последние следы жжения. Она соскальзывает с мраморной стойки, поворачивается и впервые полностью смотрит на себя в зеркало. Ее отражение теперь почти неузнаваемо – черты лица и строение тела, конечно, не изменились, но волосы и глаза имеют соответствующий оттенок темно-коричневого. Видеть две наиболее отличительные черты, которые делают ее Сакурой, настолько измененными, непривычно. В замешательстве она рефлекторно делает шаг назад. Требуется несколько мгновений, чтобы собраться с мыслями, после чего куноичи поднимает глаза и слегка неуверенно улыбается Итачи. – Спасибо.
Он бормочет свое согласие, и, прежде чем успевает шагнуть к двери, ирьенин легко перехватывает партнера, прислоняясь и немного краснея. Учиха приподнимает бровь, несколько озадаченный, но она опережает его вопрос, указывая на волосы. – Ничего не собираешься делать? – Многозначительно предлагает напарница. – Ты тоже будешь выделяться.
Итачи вынужден признать, что это раздражающий, но обоснованный аргумент. Он немного хмурится, закрывая глаза на долю секунды. Выполнять хенге на себе значительно легче, так как не приходится сталкиваться с сопротивлением чужой чакры, и техника выполняется за считанные секунды. Снова открыв глаза, нукенин обнаружил, что Сакура смотрит на него с некоторым удивлением, и он с интересом поворачивается к зеркалу.
– О-о, – куноичи не может не вздохнуть с некоторым благоговением, глядя на отражение в полном восхищении – он бессознательно отразил ее образ, теперь у них одинаковый оттенок темно-каштановых волос и глаз. – Мы могли бы быть братом и сестрой. – Девушка не может решить, забавна ли эта идея или странно тревожна. Итачи выглядит совершенно возмущенным. Пожав плечами, Харуно ухмыляется, прежде чем распахнуть дверь ванной и направиться в номер, чтобы найти туфли на высоких каблуках, которые будут противодействовать трехдюймовому сопротивлению платья. Итачи наблюдает, как она достает пару туфель на шпильках из задней части шкафа, прежде чем бросить их на кровать и задрать юбку до колен, пытаясь отрегулировать сложные ремни вокруг лодыжек.
