Текст книги "Before The Dawn (ЛП)"
Автор книги: Lady Silvamord
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 44 страниц)
Учиха снова пытается вернуть свои руки, отводя от нее взгляд. – Я не…
Импульсивно Харуно на мгновение отпускает мужчину, прежде чем потянуться и обхватить его руками за плечи, игнорируя то, как он резко напрягается от эскалации контакта. – Я вернусь максимум через две ночи, – ирьенин старалась, чтобы голос звучал спокойно.
Руки Итачи остаются неподвижными, он смотрит на нее сверху вниз. – А если нет?
Сакура натянуто улыбается. – Тогда я, вероятно, не вернусь вообще.
Прежде чем Учиха успевает придумать, как на это ответить, девушка быстро целует его в щеку, после чего оказывается на другой стороне комнаты, исчезая в залитой солнцем ванной и закрывая за собой дверь с решительным щелчком. Она прислоняется к двери, переводя дыхание и проводя руками по волосам, не в силах поверить в собственную смелость.
Выбросив лишнее из головы, куноичи быстро снимает одежду, аккуратно складывает и кладет на раковину в ванной. Отступница пыталась сделать так, чтобы маскировка отличалась от всего, что она обычно носила, поэтому выбор пал облегающую матово-черную футболку и мини-юбку бледно-песочного цвета. Сложнее всего оставить свои ботинки и перчатки, но выбора не было, так как это самые характерные части ее повседневного наряда. Харуно надевает пару простых сандалий на низком каблуке и, слегка морщась, оставляет руки без привычных перчаток.
Следующий шаг будет значительно сложнее. Сакура смотрит на свое отражение в зеркале, делая несколько глубоких, успокаивающих вдохов. Сосредоточившись, она закрывает глаза и максимально концентрируется на технике. Ее движения медленны и точны, куноичи выполняет десять ручных печатей, которые запомнила из того забытого свитка на дне сумки. Девушка не может не вздохнуть с облегчением, чувствуя покалывание собственной чакры, концентрирующейся в подавляющей массе вокруг ее волос и под веками, прежде чем исчезнуть до полной невидимости и неразличимости.
Однако ничто не могло приготовить ее к шоку, увидев девушку в зеркале. Сакура пыталась спроецировать темно–каштановые волосы и глаза, которые подобрал Учиха, но, очевидно, что-то пошло не так. В данный момент куноичи выглядит как (по-другому и не скажешь) шестнадцатилетняя женская версия Итачи.
Она поворачивается, зачарованно глядя в отражение – строение ее тела осталось неизменным, длина и стиль волос те же: они плавно спадают немного ниже плеч, их части обрамляют ее лицо и игриво кокетливо падают на глаза, но оттенок – точь-в-точь как у него. Трансформация оказывает поразительное влияние на внешность, да, но то, что особенно привлекает внимание Сакуры, – ее новые глаза. Они такие же угольно-серые, цвета темных, собирающихся грозовых туч, и… о, это странно.
Отступница выглядит так, будто могла быть младшей сестрой Итачи, близнец Саске. В сочетании с черной футболкой она идеально вписалась бы в компанию Фугаку и Микото на той фотографии, которую она нашла в файле, касающемся резни в клане Учиха, стоя между Саске и Итачи.
От этой мысли – и от ее внешнего вида – у ирьенина по спине пробегают мурашки. Сакура поспешно закрывает глаза и снова концентрируется, желая изменить какую-нибудь деталь, которая не сделает новый образ таким сбивающим с толку. Через несколько мгновений Харуно снова открывает глаза и оказывается более-менее довольна тем, что видит. Цвет глаз – единственное, что изменилось, став более светлым, более серебристым оттенком серого. Теперь она не похожа на одного из отпрысков клана Учиха – скорее на двоюродную сестру.
Бросив последний взгляд в зеркало, девушка открывает дверь ванной и выходит, закрыв ее за собой. Итачи прислонился к противоположной стене, снова читая свою черную книгу без надписей. Сакура лениво решает выяснить, что, черт возьми, там написано, после возвращения. Потому что она собирается вернуться. Куноичи останавливается посреди комнаты, чтобы убедиться, что у нее достаточно оружия, незаметно спрятанного в изящных карманах короткой юбки, смутно осознавая, что он откладывает книгу и рассматривает ее новый облик. – Ну, Итачи, думаю, что я просто…
Учиха оказывается перед ней так внезапно, что она даже не успевает моргнуть… Но девушка все-таки моргает, потому что он смотрит на нее – сквозь нее – будто никогда раньше не видел. Куноичи сглатывает из-за внезапно пересохшего горла. Его пристальный взгляд и близость заставляют чувствовать себя немного неловко, но прежде чем отступница успевает открыть рот, чтобы нервно спросить, не случилось ли чего, он шокирует ее еще больше, двигаясь медленно, чтобы не напугать. Спустя мгновение нукенин нежно поглаживает тыльной стороной костяшек пальцев всю длину ее правой скулы.
Это (добровольное; что, черт возьми, с ним не так?) прикосновение в сочетании с выражением глаз более чем немного тревожат. Сакура делает шаг назад, но не успев продвинуться хотя бы на несколько дюймов, ее спина сталкивается со стеной. – Что ты… – начинает девушка, чувствуя себя встревоженной, растерянной и другими неприятными прилагательными.
Итачи подходит ближе. Снова. Обнимает за талию, прежде чем она успевает закончить то, что собиралась сказать. (Хотя, честно говоря, к этому моменту куноичи с трудом может вспомнить, что именно собиралась сказать.)
Она храбро пытается сосредоточить взгляд на его плече и малиновых облаках плаща Акацуки. – Итачи…
Учиха эффективно заглушает протесты Сакуры, осторожно наклоняя голову, прижимаясь губами к ее губам.
Комментарий к Глава 9 – Катализатор
Уверена, вы не ожидали подобного поворота событий 😏
========== Глава 10 – Осложнения ==========
Комментарий к Глава 10 – Осложнения
Я вернулась, благодарю за ожидание ^^
Огромное спасибо Yana_Budaeva за награду! ❤️️
Во второй раз за два дня сердце Сакуры фактически останавливается, прежде чем начать биться с невероятной скоростью. В один безумный момент она думает, что происходящее не что иное, как особенно неприятное заблуждение, вызванное легкой формой посттравматического стрессового расстройства. Однако подобный ход мыслей резко обрывается, потому что никакое заблуждение не может казаться настолько реальным.
Из-за внезапного контакта Сакура пребывала в состоянии шока, стоя неподвижно у стены в объятиях Итачи. Преисполненный решимости добиться какой–то реакции, Учиха прижимается еще ближе, пока они оба не упираются в стену. Сначала девушка даже не понимает, что сцепила пальцы за его шеей. Рациональная часть отчаянно спрашивает, какого черта она делает. В этой ситуации все неправильно. Тем не менее, куноичи смутно ощущает, как руки нукенина в ответ обвиваются вокруг ее талии, одна рука слегка скользит вверх по позвоночнику, заставляя ее слегка сморщиться: эта область тела все еще болит. Однако прикосновение заставляет Харуно дрожать по совершенно другим причинам. Его пальцы запускаются в распущенные пряди ее волос, из-за чего ирьенин почти незаметно напрягается. Этот жест слишком сильно напоминает о том, что произошло вчера, но прикосновение Итачи осторожное и нежное. Он запускает пальцы в ее волосы, чтобы немного откинуть голову назад, прежде чем медленно, без усилий углубить поцелуй.
Колени ирьенина подгибаются, на этот раз без притворства. Пальцы мужчины касаются чувствительной кожи на затылке, одобряя ее непроизвольную реакцию. С небольшим головокружением Сакура замечает, что это неправильно и плохо во всех отношениях, потому что Итачи явно не в своем уме. Она должна оттолкнуть его, и, возможно, даже ударить для верности, но куноичи лишь закрывает глаза, чувствуя, как сердце бьется о грудную клетку. Отступница уверена, что это такое же нападение, какое она испытала прошлой ночью, за исключением того, что вместо принуждения, Итачи тщательно, кропотливо уговаривает ее ответить, с каждой затяжной лаской рук по волосам и спине, не говоря уже о медленной, томной природе его поцелуев…
Вопреки здравому смыслу, Сакура встает на цыпочки и крепче обнимает его за плечи, наклоняя голову так, чтобы дать больше доступа. Во имя Ками, она будет лгать, если попытается отрицать, что Итачи сильно привлекает ее – чисто физически, конечно.
Девушка закрывает глаза, удивляясь ощущениям: они так близко, что можно почувствовать и попробовать его на вкус с каждым пробным движением их губ и языков. Это так по-человечески. Харуно удивлена, что он вообще на такое способен. Итачи начинает водить руками по ее телу, тщательно обводя контуры миниатюрной фигуры. Твердые, мозолистые ладони касаются ее более чувствительных изгибов, все это время не позволяя жгучей интенсивности поцелуя утихнуть. Дыхание покидает тело куноичи с резким вздохом, когда она почти непроизвольно выгибается навстречу мужчине. Сакура крепко сжимает его плечи и на мгновение слегка прижимается к нукенину, внезапно чувствуя себя ошеломленной внезапностью и интимностью момента. Он ей нравится, да, но девушка не совсем уверена, готова ли к этому.
Его руки расположились на ее бедрах, твердо, но не грубо удерживая на месте. Учиха отступает на долю дюйма, выглядя слегка смущенным ее внезапной переменой в поведении. Сакура встречает его взгляд более чем отчаянно, слишком хорошо осознавая, что все еще задыхается, из-за простого воспоминания о том, что он чувствовал, прижимаясь к ней. А тот факт, что его руки до сих пор на ее бедрах…
– Итачи, – выдыхает куноичи, чувствуя себя дезориентированной и более чем немного сбитой с толку. – Почему ты…
Глаза Итачи темнеют, приобретая еще более грозный оттенок серого. Прежде чем Сакура успевает продолжить, он поднимает руку, нежно проводя слегка шершавой подушечкой большого пальца правой руки по чувствительной коже ее губ с клубничным блеском. Бессознательная чувственность этого жеста заставляет Харуно замолчать, удивленно глядя на партнера. Он снова целует ее, еще глубже, чем раньше.
Ирьенин не знает, почему позволяет ему это. Отступнице ненавистно состояние растерянности. Вероятно, она пожалеет об этом в тот момент, когда Учиха снова отпустит ее, но какая-то часть все еще хочет прижаться к нему каждой клеточкой тела. Сакура хочет чувствовать биение его сердца, вдохнуть аромат, который медленно, тревожно становится таким знакомым, и проследить за игрой мускулов под ее руками.
Будто думая в том же духе, Итачи притягивает девушку так близко, как только может, а затем начинает водить большими пальцами мучительно медленные круги по ее бедрам. Жар от его кожи ощущается так, словно он может прожечь материал тонкой футболки куноичи, из-за чего у Сакуры перехватывает дыхание, ее голова откидывается еще дальше назад. Учиха отстраняется и слегка выпрямляется, давая девушке возможность дышать. Сначала ирьенин сжимает руками материал плаща Акацуки, чтобы восстановить равновесие, но затем это происходит совершенно по другой причине: он слегка проводит губами по раковине ее уха, прежде чем медленно спуститься вниз. Это что-то новое. Харуно резко замирает, пытаясь понять, нравится ей или нет.
Все дыхание покидает тело девушки в долгом, головокружительном вздохе, когда его зубы слегка прикусывают мочку ее уха. Она наклоняется вперед, упираясь лбом в изгиб шеи Итачи. Несмотря на привычку Цунаде-шишо и общее мнение о том, что она унаследовала все черты своей наставницы, Сакура никогда раньше не была пьяна – но она думает, что текущее состояние ничем не отличается. Несмотря на здравый смысл – если выбросить из головы все рациональные мысли и рассуждения, – Харуно обнаружила, что ей это скорее нравится.
Итачи продолжает двигаться вниз по тонкой шее, не совсем целуя, скорее исследуя чувствительную кожу осторожными движениями губ и зубов. Мужчина слышит, как она тихо вздыхает от удовлетворения, крепче обнимая его за плечи. Он снова наклоняет голову к уголку ее шеи, прижимая куноичи к себе, вдыхая сладкий аромат свежей клубники…
Учиха замирает, немного приходя в себя.
Это неправильно.
Предполагается, что запах должен быть неуловимым, более похожим на его. Как смесь леса после особенно сильного ливня и проливных порогов реки Накано. Запах огня и дыма должен оставаться на одежде и коже, отличительный признак ее Катона, который никогда не был таким сильным, как у него, и за который, несмотря ни на что, она так и не смогла его простить.
Словно на автопилоте, Итачи убирает руки от ее бедер, медленно выпрямляясь во весь рост. На этот раз он чувствует напряжение, заключенное в стройной фигуре, когда его руки касаются изгибов ее тела – чего никогда раньше не случалось. Волосы, которые немного спадают на ключицы, гладкие и шелковистые под его пальцами, ухоженные, без следов пепла, который часто задерживался в прядях.
Слишком поздно нукенин осознает свою ошибку, когда встречает ее – Сакура, Сакура; как он мог быть таким глупым? – пристальный взгляд. Она покусывает нижнюю губу (точно так же, как он делал несколько минут назад), выглядя такой же потрясенной. На его глазах хенге развеивается – вероятно, из-за эмоционального потрясения. Ее широко раскрытые глаза такие же зеленые, как весенние яблоки, ее волосы яркого, ни с чем не сравнимого оттенка розового, но больше ничего не меняется – Сакура по-прежнему выглядит точь-в-точь как она. Их черты лица абсолютно идентичны, что заставляет его удивляться тому факту, что он не замечал этого раньше. Напарница так идеально подходит к нему, что указывает на то, что они в пределах дюйма друг от друга по росту и точно отражают друг друга по строению тела. Если бы не разница в цвете волос и глаз, они могли бы быть близнецами. Ками, теперь, когда Итачи это понимает, какая-то его часть не хочет сводить с нее глаз. Он не до конца осознает, что снова поднимает руку, поглаживая ее скулу тыльной стороной костяшек пальцев легким прикосновением, едва касаясь кожи. Учиха нуждался, желал убедиться, что это реально, потому что…
Сакура вздрагивает от его прикосновения, резко глядя на ковер.
В следующую секунду Итачи снова находится в нескольких футах от нее, очевидно, восстановив часть своего ледяного самообладания. Девушка не может прочитать невероятно напряженное выражение в серых глазах. Честно говоря, она не уверена, хочет ли этого. Не успев разобраться в запутанных мыслях, бешено колотящемся сердце и внезапном, непреодолимом порыве ударить его так сильно, как только может, за то, что разрушил все между ними – Учиха, к удивлению, нарушает напряженное молчание. – Сакура…
Возможно, это неразумный ответ, но она никогда не славилась эмоциональной стабильностью. Харуно не уверена, кого она ненавидит больше – его за то, что он поцеловал ее, или себя за то, что так отреагировала.
– Я не могу сделать это прямо сейчас, – честно говорит куноичи, и прежде чем слова закончили эхом разноситься по маленькой комнате, Сакура исчезла в вихре цветочных лепестков. Перед взглядом Итачи они бледно-розовым фоном приземлились на пол.
– Черт возьми, Итачи, я даже не знаю, понимаешь ли ты это, но они для меня… все.
Итачи смотрит на свои руки.
Прошло так много времени с тех пор, как они вот так прикасались друг к другу. Пять лет, почти шесть. Ни разу с того рокового вечера на берегу реки, которая протекала через территорию поместья Учиха.
Мелкая дрожь пробегает по пальцам. Он старается не вспоминать, но, как и другие ужасы его пятнадцатилетия, это – она – то, что Итачи никогда не сможет забыть.
Их губы были прижаты друг к другу – немного неловко, да, но это никого не волновало. Ее руки запутались в его волосах, а его руки обхватили ее за талию и притянули к себе. Мягкая почва на берегу реки была влажной под их коленями. Карта точек давления, в которой ни один из них не нуждался, но которую она захватила с собой на всякий случай, была смята в процессе.
Ее любимая ручка с зелеными чернилами выцарапывает буквы предсмертной записки, пока он наблюдает за ней, серые глаза алеют. Она слишком спокойна и непоколебима для пятнадцатилетней, почти шестнадцатилетней девушки, которая, по сути, планирует самоубийство. Итачи выглядит слишком отстраненным для пятнадцатилетнего, почти шестнадцатилетнего юноши, который наблюдает за своей двоюродной сестрой, лучшей подругой, девушкой (всем), готовясь покончить с ее жизнью. Поступая таким образом, он ввергает их обоих и остальных членов клана в нисходящую спираль, которая в конечном итоге завершится самой кровавой ночью в истории деревни.
Но Изуми пишет одной рукой, а Итачи держит бумагу на месте своей рукой. Их пальцы переплетены под столом, они крепко держатся за последние несколько недель, дней, часов, которые остались до неминуемого.
Катон Итачи один из лучших, но он даже не опаляет ее волосы.
Изуми поворачивается и исчезает из виду за долю секунды до того, как огненный шар испепелил бы ее. Родители уже много лет упрекают ее за «высокомерие», но не похоже, что это оказывало на дочь какое-либо влияние. Не успев повернуться, Итачи чувствует, как кончик ее куная дразняще касается затылка. – Мне все равно, что они сказали на вступительных экзаменах в Анбу – ты все еще такой медлительный, – преувеличенно вздыхает девушка.
Учиха наносит удар с молниеносной скоростью, но даже тогда его костяшки пальцев лишь задевают ребра Изуми. Она снова исчезает в каком-то более отдаленном месте в лесу. Ее задорный, слегка глумливый смех – единственный признак прежнего присутствия. Итачи проводит пальцами по волосам, позволяя себе роскошь легкого вздоха. Шиноби знал ее всю свою жизнь – видел ее каждый день примерно четырнадцать лет и шесть месяцев. Она на неделю старше, но иногда Изуми заставляет его хотеть…
Итачи останавливается на долю секунды и хмурится. Хотеть что?
Изуми ведет парня по огромному лесу, который охватывает территорию поместья клана, упиваясь собственной скоростью и тем фактом, что он всегда на долю секунды медленнее ее. Итачи наконец догоняет девушку, но они оба слишком устали, чтобы сделать что-то большее, чем рухнуть на жесткую траву на лугу, который граничит с лесом, слегка задыхаясь. Серебристая луна взошла на фоне почти темно-фиолетового неба.
– Ты должен признать, что никогда не сможешь поймать меня, – говорит Изуми игриво, если не немного самодовольно, тщетно пытаясь стереть пятна от травы с подола короткой юбки песочного цвета.
Итачи издает пренебрежительный звук в глубине своего горла. – Возможно, в тот день, когда ты открыто признаешь, что мой Катон намного превосходит твой.
Изуми, не теряя времени, вырывает пригоршню сухой травы и бросает в него увядшие стебли в отместку, впоследствии хихикая над выражением лица парня.
Они самые старшие в своем поколении, иногда за их спаррингами наблюдают. Раз в год, чтобы оценить прогресс, старейшины оценивают Итачи и Изуми, которым по-своему все равно.
– Восхитительно, – спокойно замечает Текка, наблюдая, как Изуми крутится на месте и исчезает с пути огненной техники Итачи, которая, возможно, является самой быстрой и мощной из всех техник любого члена клана, включая технику его собственного отца. – Конечно, она никто по сравнению с ним, но если судить по заслугам, Изуми подает большие надежды.
Теяки слегка фыркает, плотнее закутываясь в вязаное одеяло. – Если бы только она родилась мужчиной. Как бы то ни было, единственное, к чему она предназначена, – быть его женой, хотя это не значит, что быть будущей леди клана – не то, о чем кто-либо когда-либо мог мечтать.
Даже в разгар боя Итачи может видеть, как глаза Изуми сужаются в тонкие серебристо-серые щелочки, когда она сравнивает его Катон со своим собственным. Прежде чем он успевает возразить, девушка растворяется в воздухе.
Он не видит ее в течение следующих трех дней.
Он пытается убедить себя, что это не имеет значения.
В следующий раз они случайно встретились в лесу, отдав предпочтение тем же тренировочным площадкам. Бой оказывается более жестоким, чем любой из предыдущих. Итачи извлекает из руки один из сюрикенов Изуми, даже не поморщившись. Он не может не задаться вопросом, что с ними случилось. Учиха не помнит, но фотографии и его мать уверяют, что в детстве они делили игрушки, а следующие тринадцать лет проводили почти каждый час бодрствования в компании друг друга. Она была его самым близким – его единственным – другом до того лета, когда им исполнилось тринадцать: он стал джонином, а Изуми пропустила экзамены и, как следствие, о ней почти забыли остальные члены клана.
Итачи совершает ошибку, отстраненно заявляя об этом наблюдении сразу после того, как ему удается ударить ее кулаком в горло. Почти секунду спустя он чувствует небольшое раскаяние; не из-за того, что девушка задыхается и массирует шею (даже в этом возрасте они оба испытывали боль в тысячу раз сильнее), а из-за слез, которые внезапно появляются у нее на глазах. Эта тревожная и беспрецедентная эмоция, однако, в следующий момент сменяется резким пробуждением инстинкта самосохранения, вызванного Изуми, которая формирует несколько ручных печатей со скоростью, затуманивающей зрение, и выдыхает самый большой Катон, который он когда-либо видел в ее исполнении.
Техника выглядела бы более впечатляюще, если бы не была направлена в его сторону. Итачи спасается массивной техникой водяного дракона в последнюю возможную секунду. Когда настоящая стена пара, наконец, рассеивается в розово-фиолетовом закатном небе, он обнаруживает, что Изуми вытирает слезы со щек тыльной стороной ладони. – Ты не представляешь, как расстраивает, когда каждый навык, который я часами практиковала, называют ничем по сравнению с чьим-то другим, – выпаливает куноичи, ее голос полон сарказма. – Любой другой, кроме этой проклятой семьи, сказал бы, что я, возможно, одна из лучших куноичи в деревне, – девушка подчеркивает свои слова, разворачиваясь и бросая кунай в ближайшее дерево с такой силой, что он погружается по рукоять в кору. – Но это не имеет значения; в клане никто не видит во мне ничего большего, чем твою будущую жену.
Слова, тяжелые от долго сдерживаемой обиды и горечи, повисают между ними в прохладном осеннем воздухе. На мгновение Итачи не совсем уверен, что сказать, но даже несмотря на то, что в последнее время их отношения оставляли желать лучшего, он все еще знает Изуми почти так же хорошо, как самого себя.
Она напрягается, когда парень пересекает расстояние между ними в несколько шагов и обнимает ее за талию, удерживая в простом объятии. Несмотря на их близкие отношения, они давно не обнимались. Как бы то ни было, Итачи находит физический контакт несколько неловким, но не неприятным. Через несколько мгновений он с удивлением чувствует, как девушка тянется вверх, обнимая его за плечи. Ощущается иначе, чем смутные воспоминания о подобных вещах, хотя этого, вероятно, и следовало ожидать. Ее голова аккуратно помещается под его подбородком. Учиха чувствует, как щека прижимается к теплому пеплу, который остался в ее волосах.
– Я вижу в тебе нечто большее.
Это Итачи, так что подобное заявление ни в малейшей степени не сентиментально и не предназначено для передачи какого-либо более глубокого смысла. Это не больше и не меньше, чем абсолютная правда. Она улыбается ему в шею.
Позже той же ночью, в одиночестве, он будет задаваться вопросом, почему объятия длились так долго, почему ни один из них не сделал ни малейшей попытки отстраниться. Но сейчас Изуми перестраивает положение своих рук, переплетая пальцы за его шеей. Итачи замечает, как изгибается ее щека, когда она смотрит вверх, слегка улыбаясь.
– Кем ты меня видишь? – Спрашивает девушка, и на этот раз в ее тоне нет подавляющего воодушевления, сарказма или поддразнивания – еще одна причина, по которой старейшины клана предпочитают ей Итачи. Она демонстрирует диапазон необузданных эмоций, почти неслыханный для любого представителя клана Учиха.
Итачи забыл, каким мягким и искренне любопытным может быть ее голос. Однако еще больше беспокоит то, что шиноби не совсем уверен, как ответить. Изуми его троюродная сестра, его соперница, его лучший друг. Они были близки так долго, что иногда кажется, что границы между тем, где заканчивается он, и тем, где начинается она, стираются – и не только потому, что они так похожи.
На мгновение руки Итачи сжимаются вокруг нее, притягивая ближе. – Не знаю, – наконец отвечает парень. Неубедительное заявление, которое он обычно считает совершенно неприемлемым и презирает слышать от других, но в данных обстоятельствах это не что иное, как правда.
Изуми долго ничего не говорит, но, наконец, вырывается из объятий, хотя все еще держит обе его руки в своих. В данный момент она выглядит совершенно серьезной. – Подумаешь об этом?
Честно говоря, Итачи не совсем уверен, на что соглашается, но прежде чем продолжить обдумывать заданный вопрос, девушка подходит ближе, приподнимается на цыпочках и нежно, быстро целует его в щеку. Этот момент длится меньше доли секунды. Коснувшись губами его кожи, она исчезает, оставляя наследника клана стоять посреди поляны, глядя на солнце, которое ускользает за горизонт.
Полностью удостоверившись в отсутствии кого бы то ни было, Учиха закрывает глаза на самые короткие секунды и касается своей щеки.
В перерывах между миссиями и семейными обязанностями клана они довольно часто видятся, но быть по–настоящему вместе получается два часа раз в неделю – спарринг в лесу и окончание ночи на лугу, как всегда.
Именно в одну из таких ночей Итачи осознает, насколько Изуми сводит с ума. Помимо отличительного набора навыков и впечатляющего интеллекта – с ее интеллектом может соперничать только его собственный – она вопиюще непригодна для того, чтобы являться членом клана Учиха.
Ради Ками, какой уважающий себя шиноби использует нечеловеческую скорость в качестве предлога, чтобы быстро перемещаться взад и вперед, тем самым избегая настоящей, честной битвы в пользу… бросания сосновых шишек?
После получаса, проведенного в раздражающе тщетной погоне за попытками вывести Изуми из строя в течение наносекунды, когда она действительно видна в одном заданном месте, одновременно отбивая так много сосновых шишек, из-за чего костяшки его пальцев кровоточат, глаза Итачи сужаются и, наконец, наливаются кровью. Наблюдение за ней приносит свои плоды: он ждет ровно три секунды после активации шарингана, в десяти футах слева от него появляется слабое мерцание.
В тот самый момент, когда Изуми полностью материализуется, она оказывается прижатой спиной к дереву, которое находится по крайней мере в двадцати футах от того места, где куноичи изначально пыталась приземлиться. Несколько раз моргнув, ее зрение прояснилось, девушка вздрогнула, обнаружив, что Итачи обнимает ее за талию, удерживая на месте – и, кстати, выглядит таким же смущенным, как и она. Их хриплое дыхание смешивается в холодном воздухе, и по какой-то причине Изуми не пытается вырваться. Она позволяет себе наклониться вперед, прижимаясь к его груди – он все еще в полной экипировке Анбу, металлические щитки холодят – и обхватить пальцами предплечья, пораженно глядя на парня. – Ты поймал меня, – выдыхает девушка, наклоняя голову набок и выглядя несколько обиженной. – Никто никогда…
Изуми не замечает, где замолкает. Где-то между замечанием того, как металлическое снаряжение Анбу слишком блестит в лунном свете. На нем гладкий, слишком длинный красный шарф, который она купила для него прошлой зимой – обернутый вокруг шеи только один раз, остальная часть слегка развевается в лунном свете. Длинный конский хвост (его волосы намного длиннее, внутренне нахмурившись замечает куноичи: ее волосы до плеч, в то время как его – легко касаются середины спины) слегка растрепан, несколько длинных прядей падают, обрамляя юношеское лицо.
И, конечно, куноичи слишком поздно понимает, что они все еще держатся друг за друга, совершенно без необходимости. Итачи смотрит на нее сверху вниз с той же нечитаемой интенсивностью, с которой она наблюдала за ним несколько мгновений назад, за исключением того, что его взгляд становится еще более пронзительным из-за шарингана.
Изуми не уверена, кто из них начал. Возможно, таким образом Итачи отвечает на вопрос, который она задала ему неделю назад. Если это вообще происходит на самом деле. В прошлую встречу они были самыми близкими друзьями и самыми ожесточенными соперниками (с ее стороны, во всяком случае), не более того.
В лесу слишком холодно. Немного неловко, потому что ни один из них никогда раньше этого не делал. Но ветер проносится сквозь деревья, Изуми прижимается ближе к Итачи, их пальцы переплетаются. Они целуются в манере, которая кажется равной частью любопытства и страсти. Несмотря на то, что они разные, девушка не думает, что до этого один из них чувствовал что-то настолько правильное.
Изуми ненавидит подобные клише, но она гордится тем, что является единственным членом клана Учиха, не страдающим безэмоциональностью. Через шесть месяцев после их первого поцелуя они преклоняют колени друг перед другом на берегу реки, которая протекает через их лес (тренировочные площадки всего клана, технически, но она не может не назвать это их лесом). Куноичи резко нарушает установившуюся между ними уютную тишину, заявив, что последние полгода были лучшими в ее жизни.
Итачи смотрел в глубины реки, наблюдая за стремнинами, бьющими по зубчатым камням на дне, но теперь его взгляд снова задерживается на Изуми. – У меня тоже, – заявляет шиноби, но слова звучат несколько пусто.
Она молчит несколько мгновений, ее пальцы рассеянно рисуют узоры на руке Итачи. – Что не так? – Тихо спрашивает девушка, потому что даже сейчас, когда он максимально отстранен, Изуми все еще может читать его настроение так же хорошо, как свое. В последнее время морщины от напряжения под его глазами стали глубже, он кажется старше и стал более замкнутым во многих отношениях…
Итачи молчит так долго, что Изуми задается вопросом, слышал ли он ее вообще. Само собой разумеется, ему было недвусмысленно запрещено дышать или даже намекать на что-либо члену клана, но шиноби молчал об этом так долго, что вряд ли сможет вынести дольше. Ощущения такие, словно вес ужасной тайны будет вытягивать из него жизнь медленно и мучительно, если он продолжит держать ее в себе. – Слухи правдивы, – наконец говорит Итачи, не отводя взгляда от реки, чьи беспокойные глубины отражаются в его столь же противоречивом взгляде.
Девушка заметно напрягается, инстинктивно отводя руки назад, вспоминая то, о чем говорили ее родители, думая, что она не слушает. – Ты имеешь в виду… – начинает куноичи, ненавидя то, как голос становится более высоким на последнем слове.
Напротив, Итачи кажется таким же спокойным, как обычно, кивнув, хотя Изуми замечает едва сдерживаемое напряжение в плечах. – Старейшины приказали мне сообщать о планах и действиях клана непосредственно им, – отвечает шиноби, его голос звучит так тихо, что приходится напрягаться, чтобы расслышать.
