Текст книги "Before The Dawn (ЛП)"
Автор книги: Lady Silvamord
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 44 страниц)
Несмотря на свое настроение, Сакура не может не улыбнуться услужливой женщине. – Большое вам спасибо, я так и сделаю.
Пожилая женщина снова улыбается, а затем исчезает в коридоре, вероятно, готовая закончить уборку остальной части гостиницы до утра. Со своей стороны, куноичи смотрит на дверь справа от нее – действительно «очень приятный молодой человек», вероятно, какой-нибудь гражданский подросток или что-то в этом роде… Нечего опасаться, учитывая все остальное, с чем она столкнулась сегодня.
Прежде чем потерять самообладание, Харуно подходит к заветной двери, замечая свет, горящий через щель в нижней части двери, так что он, должно быть, проснулся. Девушка стучит три раза, а затем отступает назад, выставив руки перед собой в манере, которую можно было бы счесть почти скромной.
Через несколько мгновений дверь распахивается, и куноичи нацепляет на лицо свое самое невинное выражение, невольно глядя в пол. Ее день и так был недостаточно плохим, а это действительно довольно неловко. – Привет, я Сакура из соседнего номера, и мне очень жаль беспокоить вас в такой час, но, как вы, наверное, можете видеть, я только что приняла душ и, эм, я думаю, они забыли дать мне какие-нибудь полотенца, и мне было интересно, не будете ли вы так любезны одолжить мне одно?
Сакура произносит все на одном дыхании и, наконец, закончив просьбу, поднимает глаза на своего таинственного потенциального благодетеля по части полотенец, готовая одарить его победной улыбкой…
…И оказывается лицом к лицу не с кем иным, как с Итачи Учихой, который выглядит таким же ошеломленным, как и она.
========== Глава 4 – Сложившиеся обстоятельства ==========
Комментарий к Глава 4 – Сложившиеся обстоятельства
От автора: хронология событий в этой истории немного изменена. Итачи совершил резню и покинул деревню не в 13, а в 15 лет (в том же возрасте, что и Сакура). По мере развития сюжета все встанет на свои места.
От переводчицы: спасибо всем за ожидание и поддержку! ^^
P.S. Спасибо Dani_Pani за награду к Immersion! ❤️
Всего за две с половиной миллисекунды Сакуре каким-то образом удается внутренне спросить всех Ками, почему, почемупочемупочему они так чертовски сильно ее ненавидят.
Потому что, честно говоря, Харуно просто хотела попросить полотенце. У нее, конечно, не было никакого желания оказаться лицом к лицу с Итачи Учихой, самым печально известным – и очень, очень озадаченным – отступником ее деревни, тем более, что он на данный момент являлся единственной причиной того, что, несомненно, войдет в историю как один из самых удручающе ужасных дней в ее жизни. Когда-либо.
Куноичи нервно смеется, отступая от двери и умудряясь не поскользнуться в настоящей луже воды, которая собралась у ее ног. – Ну, эм, тогда неважно, я просто пойду…
Глаза Итачи сужаются на долю дюйма, и прежде чем девушке удается совершить побег, одна из его рук обхватывает все еще покрытое синяками правое запястье. Он довольно бесцеремонно тащит Харуно в свой номер, захлопнув за ней дверь.
Все это происходит за меньшее время, чем ей требуется, чтобы моргнуть. В довольно напряженном состоянии духа измученному телу Сакуры необходимо еще одно мгновение, чтобы осознать тот факт, что она находится в номере Итачи. Одна. Учиха прислонился к закрытой двери и смотрит так, что становится очень, очень неловко.
Девушка сглатывает, и, несмотря на все сознательные усилия разума, говорящие стоять на своем, как храбрая куноичи, которой она является, есть некоторые вещи, слишком пугающие для понимания. Харуно отступает на шаг, столкнувшись с маленьким нагревательным устройством. – Что, черт возьми, ты делаешь? – Пытается храбриться Сакура, но, к ее сильному ужасу, голос напоминает испуганный писк.
Итачи элегантно приподнимает бровь, все еще прислоняясь к двери и оглядывая ее промокший вид с головы до ног. – Полагаю, что мог бы спросить то же самое у тебя, – наконец отвечает нукенин.
Куноичи, защищаясь, обхватывает себя руками за талию, с неудовольствием отмечая, что ее черная рубашка теперь промокла насквозь и прилипла к коже. – Я отчетливо помню, как говорила, что была бы признательна, если бы ты мог одолжить мне полотенце, – сквозь стиснутые зубы говорит Харуно. – Но я думала, что прошу полотенце у какого-то нормального парня. А теперь я была бы счастлива просто уйти.
Учиха смотрит на нее еще несколько долгих мгновений с непроницаемым выражением лица. – Нет.
– Слушай, я знаю, в чем дело, и мне тоже не очень нравится тот факт, что я продолжаю сталкиваться с тобой! – Горячо возражает Сакура, выжимая волосы на ковер и делая шаг к нему, так что их разделяет всего пара дюймов. Итачи бесстрастно смотрит на куноичи, чувствует себя отвлекающе теплым и сухим, достаточно, чтобы заставить ее обиженно нахмуриться. – Но я замерзла и промокла, у меня все болит, и я все еще ненавижу то, что случилось сегодня утром в кладовке, но я не хочу начинать скандал прямо сейчас. Если позволишь, я буду счастлива вернуться в свой номер и попытаться поспать. А если повезет, я смогу даже высохнуть через несколько часов…
Итачи хмуро смотрит на девушку сверху вниз, не впечатленный началом того, что обещает стать замечательной тирадой. – Ты слишком много болтаешь, – тихо замечает нукенин.
Сакура недоверчиво уставилась на парня. Эти четыре простых слова эффективно выбили весь ветер из ее парусов и привели девушку в состояние полного безмолвия. Учиха быстро пользуется желанной возможностью, пересекая просторную комнату, прежде чем исчезнуть в двери, которая, как предполагает куноичи, ведет в ванную. Она бросает взгляд на дверь краем глаза – это может быть ее шанс вырваться, схватить свои вещи и немедленно покинуть гостиницу. Провести ночь в номере рядом с Итачи, из всех людей, звучит так, будто это лишь на малую долю лучше, чем остаться в незащищенном лесу, на милость отрядов Корня.
Куноичи взвешивает возможные варианты в течение нескольких секунд. В итоге она вынуждена признать, что если уйдет сейчас, то никогда не получит полотенце, а если останется такой мокрой, то, вероятно, в конечном итоге простудится или еще хуже. Опаснее, чем быть отступницей, – быть больной и уязвимой отступницей.
Девушка вздрагивает от собственных мыслей, когда в нее прилетает что-то большое и увесистое. Сакура резко опускает взгляд, едва успевая инстинктивно поймать предмет. На первый взгляд создается впечатление, что это большое черное флисовое одеяло, но потом она понимает, что это просто толстое, приятно пахнущее плюшевое полотенце, гораздо лучше всего, что могла предоставить гостиница. – Что?
Итачи прислоняется к двери в ванную. Харуно с удивлением замечает, что прямо сейчас, с его свободными черно-серыми клетчатыми пижамными штанами, слегка растянутой черной футболкой и слегка раздраженным взглядом в темных глазах, он выглядит обманчиво нормальным. Напряженная, боевая поза и ногти на руках и ногах, выкрашенные в фиолетовый цвет, являются единственными жуткими намеками на его истинную сущность и профессию. – Просто используй это, – бесцветно говорит нукенин. – Оба гостиничных полотенца покрыты таинственными и, несомненно, негигиеничными пятнами.
Не зная, что сказать, куноичи прижимает полотенце Итачи к груди, прежде чем направиться к двери. – Эм, спасибо – я принесу его обратно через несколько минут…
Прежде чем закончить предложение, в очередной раз демонстрируя ту удивительно легкую, усиленную чакрой скорость, которую она проклинала миллион раз во время их противостояния в кладовке, Учиха оказывается перед ней, эффективно блокируя выход. – Сакура, – невозмутимо произносит он. – Я разрешал тебе уйти?
Девушка моргает, понимая значение заявления, а затем сердито смотрит на нукенина, забывая, что этот человек, вероятно, мог бы с легкостью свернуть ей шею в отместку, прежде чем она даже заметила бы движение его руки. – Мне не нужно твое разрешение! – Огрызается Харуно, пытаясь – и безуспешно – пройти мимо него. – Ками, Итачи, я же не собираюсь красть твое чертово полотенце или что-то в этом роде!
Учиха лишь слегка хмурится, глядя на нее, прежде чем слегка подтолкнуть кончиками пальцев в направлении ванной, чтобы свести к минимуму количество физического контакта. – Иди, – приказывает он тоном, не терпящим возражений.
Молча кипя от его явного высокомерия, Сакура прижимает полотенце к груди и, не говоря больше ни слова, пересекает комнату. Несправедливости этой ситуации достаточно, чтобы заставить ее пожалеть, что она просто не ушла, утопившись в душе, пока была возможность.
Положение усугубляло то, что по сравнению с ее номером, в котором Харуно почти на сто процентов уверена раньше была кладовка для метел и в котором нет ничего, кроме твердого как камень матраса на скрипучих пружинах кровати, номер Итачи довольно роскошен. Когда девушка осторожно заходит в ванную, включает свет, закрывает и запирает за собой дверь, она, мягко говоря, недовольна, заметив, что условия здесь такие же удивительные, и… О, Ками.
У Итачи есть фен.
Сакура роняет полотенце на пол, протягивая руку, чтобы благоговейно прикоснуться к прибору. Она не видела такой чудо-техники с тех пор, как покинула Коноху. Фен был одним из тех маленьких предметов роскоши, которые девушка считала само собой разумеющимися, но по которым сейчас скучает с яростной страстью, и, о, ревность сжигает. На мгновение Харуно задается вопросом, сможет ли она как–нибудь улизнуть, но затем морщится, потирая синяки, оставшиеся на руках. Черт возьми, куноичи знает, что была бы в гневе, если бы кто-то украл ее фен. Воображения разгневанного Итачи, честно говоря, достаточно, чтобы захотеть спрятаться где-нибудь под столом.
Без дальнейших церемоний Сакура делает на данный момент лучшую вещь: снимает с себя промокшую одежду и нижнее белье, оборачивает вокруг себя полотенце Итачи, включает фен и начинает сушить свои вещи и волосы до плеч так быстро, как только может. Между теплом фена и желанным теплом толстого полотенца куноичи обнаруживает, что медленно расслабляется, делая несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Здесь хорошо пахнет, как и от полотенца, которое Учиха буквально бросил в нее. Поскольку Харуно любопытна по натуре, и никакое запугивание не отнимет эту черту характера, она немного отклоняется назад, разглядывая гель для душа и шампунь, аккуратно поставленные на стойку снаружи душевой кабины – сосна и мята, по-видимому. Сакура невесело ухмыляется себе в слегка запотевшем зеркале. Несмотря на все, что она могла бы сказать об Итачи, ни одна из перечисленных вещей не будет даже отдаленно приятной, но, по крайней мере, у него есть фундаментальная порядочность, гарантирующая, что он всегда хорошо пахнет, делая жизнь других людей совершенно жалкой.
Как только вещи наконец высыхают, отступница вытирается полотенцем, всерьез подумывая о том, чтобы купить, как оказалось, нужную вещицу, если у нее когда-нибудь окажутся лишние деньги, для предотвращения ужасных, неловких ситуаций, подобных этой. Одежда успокаивающе теплая, что не может не радовать. Девушка смущенно проводит пальцами по своим распущенным прямым волосам, прежде чем вернуть фен на прежнее место и выскользнуть из ванной, держа влажное полотенце в руках.
Итачи сидел на краю кровати, но увидев неожиданную гостью, он поднимается на ноги, встречая на полпути. Учиха устал, но слегка приподнимает бровь, заметив, что Сакура физически выглядит не как утонувшая мышь, а скорее как довольная кошка, после почти двадцати проведенных минут в ванной с его феном. Лучше бы она его не закоротила, отстраненно думает нукенин, заметив очевидную настороженность в ее позе и нервный взгляд. Его внешность может быть намного менее угрожающей сейчас, без плаща Акацуки, но Харуно не думает, что что-либо когда-либо могло заставить ее чувствовать себя непринужденно рядом с человеком с подобной репутацией. Она немного неловко протягивает ему полотенце. – Спасибо тебе.
Учиха слегка морщит нос, столкнувшись с влажным и теперь синтетически сладко пахнущим полотенцем, прежде чем быстро и эффективно сложить его. Сакура не может не вздрогнуть, когда движение привлекает внимание к трем длинным следам, которые проходят по внутренней стороне обеих его рук. Это наполовину шрамы и наполовину рубцы, там, где ее ногти впились в кожу, вызвав кровотечение. Теперь, спустя несколько часов, они имеют странный, болезненный на вид пурпурно-бордовый оттенок. К удивлению Итачи, она немного краснеет, наблюдая за этим случайным действием, ее взгляд скользит по отметинам на его руках. – Эм… они болят? – Осторожно спрашивает девушка.
Итачи моргает, несколько сбитый с толку вопросом – повреждения действительно немного жалят, но будь он проклят, если признает, что столь неортодоксальная атака ранила его. – Нет, – жестко отрицает нукенин.
Возможно, тот факт, что она чувствует себя намного лучше, делает ее храбрее, но Сакура рискует задумчиво поднять бровь. – Неужели? – Не обращая внимания на его репрессивный взгляд, отступница осторожно притягивает мятно-зеленую чакру к рукам. – Знаешь, я могла бы…
Движение натягивает тонкие шрамы, но Учиха скрещивает руки на груди. – В этом нет необходимости, – холодно возражает нукенин, потому что мысль о ее руках на чувствительной коже на внутренней стороне его рук заставляет нервы покалывать несколько неприятным образом, но он смягчает свои слова небольшой ухмылкой. – Кроме того, я думал, ты ненавидишь меня, Сакура.
Девушка неловко ерзает при напоминании о своих словах, сказанных ранее. После того, как он отразил все ее атаки и с такой легкостью подчинил в музее, Харуно была достаточно разъярена, чтобы с радостью вырвать ему глазные яблоки и сломать все ребра, если бы представилась такая возможность. Но, честно говоря, довольно трудно вызвать эти сильные чувства глубокой и злобной ненависти после такого долгого и утомительного дня… особенно после того, как они так случайно столкнулись, и он дал теплое полотенце и фен. Не говоря уже о том, что он также, в конце концов, спас ей жизнь всего двадцать четыре часа назад.
Кроме того, как ни удивительно, в поведении Итачи сейчас нет ничего даже отдаленно конфронтационного. Он, кажется, довольствуется тем, что наблюдает за ней, как за интересной головоломкой, которую нужно разгадать, ожидая ответа.
– Хорошо, – неохотно признает Сакура, протирая усталые глаза. – Думаю, что на самом деле я не ненавижу тебя. Я просто была… очень несчастна.
Как ни странно, в его взгляде мелькает что-то, что могло бы сойти за веселье. – Действительно.
Подавив зевок, куноичи направляется к двери. Возможно, это единственный отдаленно вежливый контакт с человеком, которого на данный момент можно назвать знакомым, за последние шесть месяцев. Трудно это признавать, но в некотором роде ей приятно с кем-то поговорить. Но факт остается фактом: девушка устала до костей, потому что прошел еще один тяжелый день, и она не намерена тратить оставшиеся два часа на ночную беседу с Итачи, из всех людей. Ками, путь, по которому пошла ее жизнь, продолжает вести по все более и более странным дорогам. – Сейчас у меня есть твое разрешение уйти? – Многозначительно спрашивает Сакура.
Учиха на мгновение подумывает сказать «нет», просто чтобы посмотреть на реакцию, но слегка вздыхает, присоединяясь к отступнице у двери, прежде чем отпереть и открыть ее. Как ни крути, он был воспитанным молодым человеком.
Куноичи не выглядит впечатленной проявленной вежливостью, вместо этого с сомнением глядя на него и тихо выходя из номера. – Спокойной ночи, Итачи, – наконец бормочет она.
Харуно чувствует тяжесть его взгляда на своей спине, делая несколько шагов назад к своей темной и жалкой комнате для метел, прежде чем закрыть и запереть за собой дверь, со вздохом откидываясь на нее. После нескольких минут попыток справиться с бушующей головной болью, которая угрожает усилиться, Сакура падает на потрепанный матрас и сломанную кровать, тупо уставившись в потолок, натягивая тонкую простыню, которая служит одеялом, вокруг тела.
Несмотря на усталость, сон все не приходит. Девушка, хоть убей, не может перестать думать о том, как это чертовски странно. Итачи покинул Коноху пять, почти шесть лет назад в возрасте пятнадцати лет, и с тех пор соответствующие Хокаге отправляли за ним по крайней мере один или два отдельных отряда Корня каждую неделю. Ни одна из этих команд, состоящих из лучших шиноби, которых могла предложить Коноха, не могла добраться до старшего Учиха. Абсолютно необъяснимо, почему она, из всех людей, продолжает сталкиваться с ним при самых странных обстоятельствах. Получается, что это произошло три раза в течение двадцати четырех часов?
Сакура поворачивается на бок, капризно ударяя кулаком по жесткому матрасу, из-за чего из него выпадает еще больше набивки. Должно быть, это просто причудливое совпадение, из-за которого происходят ее встречи с печально известным нукенином, смертельно опасным и ранее умершим старшим братом бывшего товарища по команде, потому что… ну, потому что она просто отказывается рассматривать любую другую причину.
Куноичи утешает себя мыслью, что прошедший день буквально превысил лимит близких встреч причудливого рода с Итачи. Черт, она была одна в его номере, и, несмотря на его тщательно не угрожающее поведение, это все равно действительно тревожный опыт. В конце концов, Харуно, вероятно, проснется завтра, выедет из гостиницы и отправится в следующий город на север в поисках нового задания, а затем никогда больше не увидит Итачи Учиху. И через несколько месяцев, снова встретившись с Наруто или, может быть, с Ли и Тен-тен, девушка расскажет им о произошедшем, все они будут смеяться и удивляться абсолютной сюрреалистичности всего этого.
Теперь, достаточно успокоившись, Сакура зарывается головой в подушку и, наконец, засыпает. К счастью, ей гарантировано немного покоя, хотя бы на несколько часов.
По другую сторону тонких стен Итачи сидит на своей кровати: спина опирается на несколько подушек, колени, обхваченные руками, подтянуты к груди – поза, из-за которой Шисуи всегда дразнил его, но это единственная физическая привычка, от которой Учиха так и не смог избавиться. Глаза закрыты, но он не спит из-за импровизированной встречи с некой невезучей и розововолосой куноичи, но нукенин не думает, что это продлится долго.
(Раньше он никогда не верил в судьбу – однако взгляды человека, как правило, меняются после того, как ему дают совершенно неожиданную вторую жизнь.)
Практически непроизвольно багровый взгляд устремляется к стене, и Итачи не может не задаться вопросом, стоит ли ему беспокоиться.
На следующий вечер
Сакура знает, что у нее действительно не должно быть никаких причин так нервничать, и она не должна бояться темноты или лесов, и уж точно не того и другого вместе. Девушка провела целый день, напрягая чакру до предела, в поисках трех человек, которые создали эту фобию. К счастью, отряда Корня, похоже, нигде поблизости нет, но затем отступница понимает, что в прошлый раз тоже не смогла почувствовать преследователей.
Комната, в которой подрядчик назначил встречу, находится на самом верхнем этаже крепости из твердого камня. За последние шесть месяцев Харуно подняла уровень выносливости, но это третье задание за день, и у нее болят ноги. Крепость тихая, холодная, слишком суровая и отдаленная, но куноичи предполагает, что если бы нажила врага из нескольких членов печально известного преступного синдиката, которые были одержимы желанием убить ее и всех членов ее семьи, она тоже хотела бы чувствовать себя защищенной.
Дверь усилена прочной сталью, из-за чего даже костяшки ее пальцев слегка покалывало, когда она трижды стучит, прежде чем отступить и ждать приглашения. Вместо этого дверь распахивается, казалось бы, сама по себе, и Сакура, не раздумывая, входит внутрь и сразу же слегка кланяется подрядчику, мягко приветствуя. Выпрямившись, она позволяет своему взгляду скользнуть по комнате, инстинктивно осматривая свое окружение, и…
О, черт возьми, нет.
Она замирает.
Итачи заметно напрягается.
Подрядчик с любопытством переводит взгляд с одного нукенина на другого. – Какие-то проблемы? – Спрашивает мужчина, слегка озадаченный ощутимым изменением настроения в помещении.
У Сакуры внезапно пересохло в горле, она сглатывает. – Вовсе нет, – отвечает куноичи, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал ровно. Девушка делает маленькие, неохотные шаги, чтобы встать рядом со старшим Учихой, отказываясь даже смотреть на него, решительно устремляя взгляд на подрядчика.
Со своей стороны, Итачи невидящим взглядом смотрит в темное окно, пока подрядчик еще раз объясняет детали их миссии, для Сакуры. Его глаза сужаются почти бессознательно. Несмотря на все усилия, он не может придумать логического объяснения этому явлению (назвать это совпадением на данном этапе было бы небольшим преуменьшением), что, мягко говоря, больше всего раздражает. У него нет никакой личной неприязни к девушке, но сталкиваться с ней на каждом шагу очень тревожно.
Харуно заставляет себя сосредоточиться и слушать суть задания, хотя часть ее по-прежнему остро ощущает присутствие Итачи рядом. Из наблюдений, проведенных ранее, можно сделать вывод, что Учиха в высшей степени тщательно скрывает свои мысли и эмоции, но даже Сакура заметила, что, хотя бы на мгновение, он казался таким же обескураженным, как и она.
Кажется, час спустя, когда мужчина, наконец, отпускает их, чтобы они могли начать работу, по сути, прославленных сторожевых собак, куноичи мимолетно задается вопросом, могла ли она выпрыгнуть из окна на территорию внизу, пытаясь избежать того, что наверняка будет долгой и кропотливой прогулкой по крепости и вниз в лес с Итачи. На окнах находились прочные железные решетки, и было бы больно вырвать их, а затем заплатить за их переустановку.
Учиху, безусловно, сложно развлечь, но когда он безмолвно подходит к выходу и открывает дверь для напарницы, то практически ощущает внезапный и почти тревожный всплеск ее сердечного ритма после того, как дверь закрывается, и они внезапно оказываются одни на темном лестничном пролете. Ситуация заставляет его слегка ухмыльнуться – то, что он нервирует ее, достаточно предсказуемо, но нукенин находит попытки Сакуры скрыть этот факт под холодным фасадом действительно забавными.
Ее выдают мелочи, например, то, как она осторожно прижимается к противоположной стене, спускаясь по лестнице. Между ними повисает тяжелая тишина. Пальцы куноичи слегка дрожат, проскальзывая вниз по перилам, девушка время от времени прикусывает губу, несмотря на все свои попытки сохранить бесстрастное выражение лица. Итачи мимолетно задается вопросом, неужели их встречи прошлой ночью недостаточно, чтобы доказать, что он действительно не заинтересован в ее убийстве или в чем–то еще, чего она так боится, – но шиноби может сказать, что Харуно медленно закипает, и это напряженное молчание не продлится долго. Учиха лениво решает, что напарница расколется к тому времени, когда их странная команда достигнет периметра темного леса. И он не остался разочарован.
Как только они обошли лес на полмили и не обнаружили никаких признаков вторжения, Сакура не выдерживает, звуча болезненно растеряно. – Почему продолжаешь преследовать меня? Ты хоть представляешь, насколько это жутко?
Итачи поворачивается, чтобы посмотреть на нее почти недоверчиво, и останавливается как вкопанный. В течение своей жизни – или жизней – его обвиняли в более чем несомненно отвратительных преступлениях, но никогда в чем-то столь постыдном, как преследование девочки-подростка. – Что?
Отступница буквально вырастает на несколько дюймов из-за возмущения, что заставляет ее злобно топнуть по ближайшей сосновой шишке в пределах досягаемости. – Ты слышал меня! Куда бы я ни пошла, ты случайно появляешься в этом же месте! Послушай, Учиха, я не знаю, какого черта ты от меня хочешь, но ты этого не получишь!
О степени ее самообладания свидетельствует то, что девушка воздерживается от того, чтобы выкрикнуть последние четыре слова во всю глотку, но ярость в голосе безошибочно угадывается, когда она пристально смотрит на него. Учиха немедленно отвечает тем же. – Будь уверена, что я не слежу за тобой, Сакура, – резко отвечает Итачи, продолжая патрулирование. – И я, безусловно, ничего от тебя не хочу.
Сакура хмуро смотрит ему в спину, прежде чем немного ускорить шаг, чтобы догнать. – Но…
– Совпадение.
Сталь в его голосе скрывает малейший намек на неуверенность. Куноичи вздыхает про себя, рассматривая лес и используя чакру, чтобы исследовать глубины местности. Итак, он не преследует ее – ну, во всяком случае, не намеренно, и она не может решить, лучше это или хуже, но что-то не так, и тогда Харуно понимает, что беспокоило ее в нем с тех пор, как они впервые увидели друг друга.
– Так, где же все-таки твой акулий друг? – Подозрительно спрашивает Сакура.
Учиха моргает, не в силах удержаться, чтобы не представить физическую реакцию своего бывшего напарника на такое заявление. – Кисаме стал партнером Зецу после моей смерти, – спокойно говорит нукенин. – Он и остальные члены Акацуки, за исключением Лидера и Конан, не знают о моем… текущем состоянии.
Девушка пристально смотрит на него, все постепенно начинает обретать смысл. – Значит, ты теперь вроде секретного агента-одиночки? – Не унимается куноичи.
Итачи не отвечает.
Невозмутимая Сакура продолжает, радуясь возможности формулировать вопросы, которые возникали у нее в голове, даже если это касается одного из самых невосприимчивых людей, с которыми она когда-либо имела сомнительное удовольствие общаться. – Я предполагаю, что они, должно быть, ждут, чтобы, как бы правильнее сказать, представить тебя для чего-то большого, но почему ты выполняешь все эти случайные побочные миссии? Похоже, они не имеют никакого отношения к каким-либо злым планам по захвату контроля над миром…
Итачи смотрит на нее несколько мгновений, ничего не выдавая.
Отступница оценивающе оглядывает его с ног до головы. – Ты пополняешь фонды организации, не так ли?
– …
Сакура на самом деле встала на цыпочки, глядя на него так, будто он представляет собой особенно интересный медицинский случай. – А это значит, что ты, должно быть, что-то планируешь!
Учиха закрывает глаза, чувствуя, как начинает болеть голова. – Ты осознаешь, насколько раздражающе любопытна? – Опасно спрашивает нукенин.
Она на самом деле немного смеется, что определенно не было той реакцией, которую Итачи надеялся вызвать. – Ты понятия не имеешь, сколько раз я слышала разные вариации этого утверждения.
– Полагаю, это о чем-то говорит.
– Да, – Сакура не может не ухмыльнуться. – Это говорит о том, что я, вероятно, права, хм?
Учиха не отвечает, ради верности своей организации, улыбка девушки становится шире. Она пропускает его на несколько шагов вперед, самодовольно подпрыгивая, чего раньше не было. Итачи стойко переносит это в течение нескольких минут, с каждым шагом скучая по Кисаме все больше и больше, потому что во имя всех Ками, по крайней мере, Хошигаки обладал достоинством, подобающим ниндзя-отступнику… ну, во всяком случае, большую часть времени.
Сакура выглядит достаточно счастливой, чтобы вызвать у него горечь. Итачи прочищает горло, ожидая, когда она остановится и оглянется. – Лес, – коротко говорит шиноби. – Сейчас.
Харуно не может удержаться от того, чтобы заметно сглотнуть, счастье медленно покидает ее лицо. – Что?
– Маловероятно, что преступники будут прятаться по периметру – если они действительно наблюдают за домом в попытке выявить слабые места, то будут делать это изнутри граничащего леса, где у них больше шансов избежать обнаружения. – Объясняет Учиха почти терпеливо.
Сакура знает, что это безупречная логика, и она ненавидит это, потому что возвращение на такую незащищенную территорию в присутствии такой компании почти так же высоко в ее списке приоритетов, как активный поиск своего отряда Корня, но на самом деле она не может отказаться. Итачи задерживается в тени ближайшего дуба, очевидно, ожидая ее. Куноичи делает глубокий вдох, чтобы успокоиться, шагая вперед, чтобы присоединиться к нему, и они вдвоем проходят глубже в лес.
Он не причинит мне вреда, с каждым вздохом пытается уверить себя Сакура, слишком хорошо осознавая безмолвное, опасное присутствие рядом. В этом нет никакой логики, тем более причин; сейчас мы вроде как на одной стороне, не то что вчера, и он не собирается причинить мне боль…
– Сакура.
Низкий голос пугает ее настолько, что она чуть не подпрыгивает. Харуно прикусывает губу, чтобы не ахнуть. – Да?
Итачи спокойно смотрит на нее. – Твой сердечный ритм ускорился до легко заметного уровня, а чакра выдает присутствие.
Они оба знают почему, и на этот раз у девушки даже не получается предотвратить горячий румянец, который разливается по ее лицу. – О… Эм… Прости.
Ей требуется добрых полчаса согласованных усилий, чтобы полностью сосредоточиться на том, чтобы успокоить собственное дыхание и снова замаскировать чакру, но, в конце концов, это того стоит. Она бы не сказала, что чувствует себя комфортно рядом с Итачи, но тем не менее позволяет себе оставаться немного ближе к нему, не впадая в паническую атаку. Было бы глупо с ее стороны действительно ощущать себя в безопасности рядом с ним, но Сакура должна признать, что в его присутствии чувствует себя менее настороженно по отношению к отрядам Корня. Через некоторое время куноичи даже начинает разговаривать с ним, пытаясь нарушить зловещую, давящую тишину леса. Он либо игнорирует вопросы, либо односложно отвечает, либо расщедривается на короткие предложения, но это все равно квалифицируется как законный разговор. Почти приятная перемена после стольких часов, проведенных в одиночестве.
Проведя три тщательных проверки леса, напарники направились к подрядчику, чтобы сообщить об отсутствии преступной деятельности. Поднимаясь по лестнице, Сакура начинает тихо разговаривать, чтобы чем-то себя занять, и в разгар случайного анекдота о прилавке с раменом очень подозрительного качества в городе, которого следует избегать при любых обстоятельствах, она замечает, что Итачи смотрит на нее, из-за чего девушка замолкает на полуслове. – Эм. Подожди. Ты ведь ешь, не так ли? – Это кажется глупым вопросом, и Харуно морщится, так как ничего не знает о технике Воскрешения, которая была использована на нем, и о том хаосе, который это могло нанести системам его организма.
– Вообще-то нет, – невозмутимо отвечает Учиха.
Куноичи пристально смотрит, мысленно подготовившись к подобному, но все равно это действительно тревожно слышать. – Ты не… но как…
