Текст книги "Before The Dawn (ЛП)"
Автор книги: Lady Silvamord
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 44 страниц)
По какой-то причине невинное заявление снова вызывает слезы на глазах Сакуры. Возможно, из-за упоминания о возвращении и, соответственно о том, чтобы снова покинуть Коноху. Девушка смаргивает их. – Да. Я должна.
Они ложатся рядом друг с другом и снова молчат. Ирьенин обхватывает себя руками. Харуно ненавидит то, что чувствует к Итачи. Она помнит почти головокружительное ощущение его губ на своих, пробное прикосновение их языков, руки, обводящие изгибы ее тела и… Ками, она не неопытная девственница. Это не первая ее встреча с сексуальным подтекстом, но, как ни странно, несколько минут контакта, то, как он прикасался к ней, завели ее достаточно, чтобы захотеть…
Сакура прогоняет подобные мысли прочь, неловко ерзая на одеялах. Куноичи не хочет думать об этом.
Спустя долгое время, когда она практически заснула, послышался голос Ино, такой же сонный, как ее собственный. – Сакура?
– Ммм? – Не слишком связно отвечает ирьенин, плотнее закутываясь в одеяло.
Вопрос подруги застает ее врасплох. – Оставим лишнее… Он делает тебя счастливой? – Тихо спрашивает Яманака. – Тебе менее одиноко? Потому что, имею в виду, я думаю об этом каждый день – несмотря на все, что случилось, у меня все еще есть Шика и Чоджи. Я хочу, чтобы у тебя тоже кто-нибудь был.
На этот раз несколько слезинок действительно впитываются в бледно-фиолетовый материал одеяла. Сакуре требуется несколько мгновений, чтобы ответить. – Да, – отвечает она едва слышно, а затем вытирает лицо тыльной стороной ладони, поворачиваясь на бок. – Он, конечно, не… не замена вам. Но да.
На следующую ночь
Сакура возвращается в пустой гостиничный номер, слишком пустой. Даже пахнет чересчур стерильно. Здесь слишком тихо и слишком бело. На долю секунды девушка жалеет, что ушла, потому что теперь все кажется еще более трудным.
Она и Ино плакали, что вполне предсказуемо. Даже Чоджи немного расплакался. На несколько мгновений Шикамару крепко обнял подругу, бормоча то, что нужно быть осторожной и не позволять ничему слишком неприятному случиться с ней. Иноичи тайком проводил ее до границы, а там практически сбил с ног в сокрушительных объятиях. Было похоже на то, если бы она снова потеряла отца.
Прямо сейчас Харуно чувствует себя онемевшей и вялой, настолько, что не может уделить больше, чем несколько мыслей Итачи, который, вероятно, готовит ужин или что-то в этом роде. Тем не менее, девушка расстегивает ботинки и заползает на кровать, растягиваясь на незнакомых покрывалах спиной к двери.
Итачи достаточно отвлечен собственными мыслями, чтобы не почувствовать ее слабую сигнатуру чакры, прежде чем открыть дверь и тихо войти в комнату. Сакура – конечно, первое, что он видит, неподвижно лежит на боку, спиной к нему. Она выглядит невредимой, и дыхание покидает его тело в слабом, почти неслышном вздохе.
Учиха тихо закрывает дверь и пересекает комнату, садясь на противоположный край кровати, изучая напарницу почти настороженно. Обнаженные ноги, выставленные напоказ на несколько мгновений привлекают его внимание. Осознав, что он делает, Итачи заставляет себя отвести взгляд, прежде чем резко прочистить горло.
Внезапный звук вносит свой вклад в пробуждение Сакуры от легкой дремоты. Итачи бесстрастно наблюдает, как она поджимает под себя ноги, принимая сидячее положение. Куноичи, очевидно, все еще сонная, так как проводит рукой по своим спутанным волосам, а затем трет глаза. В следующее мгновение ее взгляд останавливается на партнере, и на долю секунды в нем проносится слишком знакомая эмоция, которую он уже давно не видел.
Настороженность.
Что-то внутри Итачи напрягается, он отводит от нее взгляд, прежде чем встать и подойти к затемненному окну. Его пальцы касаются ткани занавески, нукенин видит смутное отражение Сакуры в стеклянном окне. Выглядя все еще слегка взъерошенной со сна и пристально наблюдающей за ним.
– Я прошу прощения за свою предыдущую неосмотрительность, – натянуто говорит Учиха, не отрывая взгляда от окна. – Даю тебе слово, что это никогда больше не повторится.
Ирьенин пораженно моргает, и на мгновение почти встает, чтобы присоединиться к Итачи, почти говорит, что ему не нужно обещать что–то подобное, между ними все будет хорошо, если они не будут спешить…
Отступница почти спрашивает его почему, но затем еще раз смотрит на напряженность в его позе, почти неуверенность в темно-серых глазах, когда он, наконец, осмелился оглянуться на нее. Не задавай мне вопросов, и я не скажу тебе неправды.
Сакура не задает ему никаких вопросов.
– Хорошо, – тихим голосом говорит куноичи, глядя на переплетение одеял.
Итачи наклоняет голову на долю дюйма и задается вопросом, должен ли он сожалеть о том, что только что произошло.
Они не разговаривают остаток ночи и, наконец, засыпают на расстоянии трех футов друг от друга.
Комментарий к Глава 10 – Осложнения
Решила не грузить в начале главы, поэтому загружу после 😆
Вместо Изуми в этой главе должна была фигурировать Шисуи. Именно должна, потому что автор на каком-то форуме вычитала, что Шисуи девушка… К счастью, в следующей главе выяснилось, что информация не соответствовала действительности. Слава Ками 😄 Да простит меня автор, я бы в любом случае оставила Изуми, потому что Шисуи запал в мое сердечко еще в аниме, а во время работы над Immersion я полюбила его всей душой. У меня все, живите с этим как хотите 😅
========== Глава 11 – Старые раны ==========
Сейчас почти восемь утра, а в баре уже слишком шумно. Он заполнен примерно сотней неприятно громких, невоспитанных людей. Из-за этого в помещении теплее, чем должно быть в середине апреля. Вдобавок ко всему внутри слишком дымно и слишком сильно пахнет горелыми сосисками, и…
Его яичница недожарена.
Черт бы все это побрал.
Саске Учиха раздраженно проводит рукой по волосам, запутываясь пальцами в своем конском хвосте длиной до плеч, бросив вилку на шаткий деревянный стол. Его товарищи, похоже, не испытывают таких же трудностей, что довольно неприятно. Джуго сидит напротив, вполне довольный, уплетая огромный, покрытый сиропом десерт, а Суйгецу и Карин в один из своих очень редких мирных моментов делят подозрительно выглядящий омлет эпической пропорции, одновременно изучая темно-коричневую книгу без опознавательных знаков.
– Ха, – комментирует Хозуки, через некоторое время присоединяясь к общей беседе. – Чертова Книга Бинго устарела – в ней говорится, что твой брат все еще жив, Саске.
Учиха ничего не говорит, но слегка прищуривается, глядя вдаль.
Суйгецу откладывает книгу и идет искать свежее издание, но Карин останавливает его. – Подожди, глупый, взгляни на дату на корешке, – нетерпеливо говорит она, собирая свои огненно-красные волосы в беспорядочный хвост. – Это выпуск за текущий месяц. Книга не устарела.
Троица инстинктивно смотрит на Саске, но он отворачивается, сжимая пальцами стакан с охлажденной водой. – Вероятно, это просто ошибка, – лаконично отвечает шиноби.
Карин уклончиво пожимает плечом, а Джуго выглядит так, будто хочет сказать что-то еще, но решает промолчать, прежде чем присоединиться к Суйгецу и Карин для изучения Книги Бинго. Хозуки выглядит таким же неубежденным, но слегка закатывает глаза и продолжает листать страницы, предлагая такие мудрые комментарии вроде: «Что за уродливый ублюдок», «Тьфу, Суйгецу, я действительно согласен с тобой…» и последующее «Будь милой, Карин».
Через некоторое время Саске перестает обращать на них внимание, его мысли, как всегда, уносятся далеко. Однако парень продолжает прислушиваться ко всему, что товарищи по команде могли бы найти полезным, на всякий случай.
Спустя несколько минут обсуждение Суйгецу, Джуго и Карин прерывается тихим свистом Хозуки. – Черт, – говорит он медленно и очень оценивающе. – Я был бы не прочь немного…
Узумаки обрывает его резким ударом в ребра и ядовитым взглядом. – Эй, Суйгецу, ты можешь попытаться не быть такой шовинистической свиньей? – Хмурясь, спрашивает девушка. – Она не кусок мяса, чтоб ты знал.
Суйгецу довольно озорно ухмыляется. – Дорогая Карин, я думаю, ты просто ревнуешь.
Куноичи неэлегантно фыркает, закидывая ноги на опустевший стул Джуго. – Не называй меня дорогой. И я не ревную… к этой, – произносит она, махнув рукой на книгу. – Хотя должна признать, что за эти ботинки можно умереть. У нее хороший вкус.
В унисон Суйгецу и Карин смотрят на Джуго, ожидая его оценки, в то время как Саске подносит стакан воды к губам.
Джуго перегибается через спинку стульев Суйгецу и Карин, внимательнее вглядываясь в предложенную фотографию. – Мне нравятся ее волосы, – тихо говорит шиноби. – Такие… розовые. Она хорошенькая.
Поперхнувшийся Саске с такой силой ударяет стаканом по деревянному столу, что хрупкое стекло разбивается. Яростно.
Хаос царит в течение нескольких мгновений, пока Учиха, наконец, не удается убедить своих обеспокоенных сокомандников, что с ним действительно все в порядке. Однако вещественные доказательства говорят об обратном – он смертельно бледен, шаринган, похоже, активировался сам по себе: пронзительный багровый цвет на фоне пепельной кожи. Саске молча кивает на Книгу Бинго, в его глазах читается команда. После обмена несколько озадаченными взглядами Карин и Суйгецу передают книгу ему.
В команде Така воцаряется тишина, пока их лидер изучает фотографию Сакуры Харуно в полный рост (сногсшибательную, во многих отношениях) и последующие страницы с обширной информацией, посвященной куноичи. Одна из его рук сжимается в кулак до побелевших костяшек. В следующее мгновение Саске швыряет книгу обратно на стол, что заставляет Джуго, Карин и Суйгецу подпрыгнуть.
Не обращая внимания на нетронутую яичницу, Учиха встает, вытаскивает из кармана горсть банкнот и монет и бросает их на стол. Томоэ шарингана больше не вращается в глазах, но в них отражается какая-то темная цель. Он выжидающе смотрит на свою команду. – Уходим.
Команда Така следует за ним без вопросов. Троица внутренне борется с разной степенью любопытства, но Хозуки – единственный, кто высказывает свои мысли, несколько минут спустя, в их убежище в близлежащем лесу. – Э-э, Саске… – начинает он, почти робко. – Что мы делаем?
Учиха поворачивается, из-за чего Суйгецу почти съеживается от выражения его лица, как и Карин. – Нам нужно, – очень тихо говорит Саске, – найти ее.
В этот самый момент, в ста десяти милях от команды Така, глаза Сакуры Харуно широко раскрываются.
Ей требуется мгновение, чтобы понять, что она дрожит, хотя совсем не холодно, что одеяло натянуто до подбородка, а ее пальцы крепко сжаты поверх него. Лишь сознательное усилие позволяет ослабить мертвую хватку на одеяле, беспричинная дрожь пробегает по телу. Сакура не помнит тревожных снов, но задняя часть ее оранжевой рубашки промокла от холодного пота. Она делает несколько глубоких, успокаивающих вдохов, пытаясь прийти в себя.
Это оказывается совершенно бесполезным занятием, и в конце концов куноичи тихо садится, сбрасывает с себя одеяло и выскальзывает из кровати. Как ни странно, Итачи все еще спит. Она не может не заметить, что ночью он повернулся на бок, лицом к ее стороне кровати, и свернулся калачиком, одной рукой сжимая простыни в кулак. Сочетание необычной позы и волосы, беспорядочно упавшие на лицо, делает партнера таким беспокойным и уязвимым, что это заставляет девушку на мгновение задуматься.
С трудом отведя взгляд, Харуно хватает свою сумку по пути в ванную и закрывает дверь. Руки все еще слегка дрожат, и она не может понять почему. Определив природу этого тревожного чувства, ирьенин кладет чистый, повседневный наряд на раковину и снимает пижаму Наруто, прежде чем забраться в благословенно просторную душевую кабину и дернуть за ручку, пока струи успокаивающей теплой воды не начинают омывать уставшее тело.
Ее мать часто говорила, что подобное испытывают, если бы кто-то прошел по собственной могиле. Сакура помнит, как закатила глаза на старую пословицу и сказала Мебуки, что в этом нет никакого смысла, но теперь она думает, что наконец–то может понять, что это значит. Отступница надеется, что ничего плохого не произойдет. Потому что на данный момент это последнее, что ей нужно. Хотя, честно говоря, ей трудно думать о том, что все может стать еще хуже, вдобавок к тому, что она уже так сильно скучает по Конохе, Ино, Шикамару и Чоджи. Воспоминания снова причиняют боль, как затянувшаяся рана, которая снова начала кровоточить, что само по себе довольно ужасно. К тому же существует дополнительная проблема, связанная с тем, что отношения с Итачи становятся все более странными…
Сакура громко стонет от крайнего смятения, обхватывая руками свое мокрое тело. Итачи. С чего начать?
Девушка выдавливает пригоршню шампуня в протянутую руку и почти злобно начинает втирать его в волосы. Ради Ками, это не похоже на какую-то глупую влюбленность, не похоже на любовь, – Внутренняя Сакура буквально выплевывает слово в уединении своего разума, – которую она давала Саске, или даже что–то близкое к ее запутанным чувствам к Наруто, начавшихся после миссии по спасению Гаары. Их отношения вышли на новый уровень, достигнув кульминации в том, что они сделали в последнюю ночь, которую он провел в Конохе…
Харуно прогоняет эту мысль и почти непроизвольно вздыхает. Нет. Ее влечение к Итачи чисто физическое. Она даже не может вспомнить, с чего все началось. Сначала она была слишком напугана, чтобы замечать подобные вещи (несмотря на случайную встречу в чулане для метел в том злополучном музее, воспоминание о котором сейчас вызывает почти приятные мурашки по коже), но после того, как они начали путешествовать вместе… Не похоже, что девушка могла влиять свои чувства. На самом деле, ирьенин изо всех сил старалась перестать думать в подобном ключе. Сакура в первую очередь куноичи, да, но она не могла и не может отрицать ту часть себя, которая всего лишь шестнадцатилетняя девушка, слишком восприимчивая к таким вещам. Итачи не только единственный, но и бесспорно привлекательный мужчина, с которым она регулярно общается.
Вода слишком холодная, отступница морщится, когда шампунь попадает в глаза. Куноичи была бы совершенно счастлива продолжить их партнерство, игнорируя несущественные импульсы с ее стороны. В конце концов, она вполне способна поддерживать профессиональные отношения, независимо от каких–либо отвлекающих факторов. У них ведь все было хорошо! Девушка начала привыкать к нему, и наоборот. Черт возьми, ирьенин чувствует себя достаточно уверенно, чтобы сказать, что Итачи начал… ну, немного заботиться о ней. Как и она, на самом деле.
Сакура сердито хмурится, вытирая шампунь со своих раздраженных глаз. Но нет. Необъяснимо и неожиданно Учиха должен был взять и решить, что она ему слишком сильно нравится, в самое неподходящее время. И что же он предпринял? Вместо того, чтобы поднять этот вопрос в разумном разговоре, Итачи просто… целовался с ней, даже пощупал. И, черт возьми, чуть не довел до сердечного приступа в процессе.
И, что еще хуже, – в отчаянии вздыхает девушка, – она убежала, когда он попытался поговорить с ней об этом. Просто… сбежала. Но она была совершенно ошеломлена произошедшим, так что все вполне оправданно. Во время последней ночи в Конохе она думала об Итачи. Если куноичи правильно помнила, она с нетерпением ждала возвращения только по одной причине: чтобы получить некоторые ответы относительно того, что произошло между ними.
Что на самом деле получилось так себе.
Сакура запрокидывает голову назад, позволяя струе воды справиться с медленно нарастающей головной болью. Ирьенин не может решить, обсуждать произошедшее с ним или нет, и морщится, когда понимает, каким ужасно неловким окажется этот разговор.
Но… почему?
Вот чего отступница не может понять – почему Итачи, из всех людей, неожиданно поцеловал ее (Харуно действительно не думала, что у него были чувства к ней; честно говоря, она даже не думала, что он был способен на такие чувства к кому-либо), а затем, в следующую встречу, пообещал, что такое больше не повторится?
Этого достаточно, чтобы свести девушку с ума, кисло думает Сакура. Даже ощущение роскошного клубничного мыла на охлажденной коже не успокаивает измотанные нервы. Включив холодную воду, она позволяет себе долгие размышления в тишине. Все произошедшее совершенно иррационально. Таков характер куноичи: ей просто не нравятся подобные вещи.
Десять минут спустя, немного успокоившись, Сакура проводит руками по мокрым волосам, закрывая глаза. Почему, спрашивала она себя раньше.
Возможно, по тем же причинам, по которым ее влечет к нему.
Тогда Сакура понимает, что она знала Итачи – действительно знала его, а не те зверства, которые он совершил, а позже и огромные жертвы, на которые пошел, – с января. С той холодной зимней ночи, когда он заключил ее в свои объятия в том тенистом лесу и спас от верной смерти. И за эти четыре месяца, несмотря на его цинично-спокойный характер, девушка узнала, что он за человек. Что Итачи определенно не утренний человек, и, следовательно, он просто не может функционировать без по крайней мере двух чашек чая, как только просыпается. Что у него, казалось бы, иррациональная фобия прикосновений, что он однажды спас котенка, что его любимая еда – данго, и что в тех редких случаях, когда он действительно ведет беседу, упомянутый разговор настолько наполнен саркастическими высказываниями, что чувствуешь себя измотанным после завершения словесного обмена.
Перечисленное очень похоже на случайные факты, но Сакура вздыхает от запоздалого осознания того, что именно это делает его человеком. Не просто безжалостной машиной для убийства, одним из двух самых опасных шиноби в истории Страны Огня, или члена Акацуки и самоотверженного двойного агента – под всем этим скрывается кто–то другой, такой же человечный, как и она. Они настолько разные, но в то же время восприимчивы к тем же видам одиночества и страха, а также к тем же желаниям, надеждам и потребностям, которые испытывает каждый отдельный человек.
Как бы то ни было, девушка борется с мыслью о том, что Итачи действительно испытывает к ней влечение, по каким-то причинам. Но даже если это так, думает ирьенин, нахмурившись, – оно ведь никуда не денется, верно? В конце концов, нынешняя ситуация действительно не способствует… свиданиям или чему-то еще. В таких обстоятельствах было бы совершенно невозможно поддерживать нормальные отношения. Кроме того, отступница сомневается, что кто-то в их текущем состоянии, мог хотя бы попытаться.
Харуно сдерживает еще один вздох, довольно мрачно выключает душ и начинает вытираться. Возможно, это – она – то, что Итачи нужно выбросить из головы. Мысль не из приятных, да (на самом деле, этого почти достаточно, чтобы захотеть отбросить светские любезности и пробить им несколько прочных бетонных стен), но прямо сейчас это кажется наиболее верным решением. Раз так, она сможет вернуться к притворству, что между ними ничего не произошло.
Сакура сердито смотрит на свое отражение в зеркале, застегивая малиновый жилет, прежде чем направиться к двери. Удача явно не на ее стороне, потому что в следующую секунду она почти сталкивается с объектом своих размышлений, который расхаживает взад и вперед, держа в руках чашку дымящегося мятного чая и выглядя таким же неуверенным.
Итачи каким-то образом удается не пролить чай на партнершу, а Сакура начинает извиняться всеми возможными способами. В то же время он пытается заверить ее, что все в порядке.
После этого наступает еще более неловкий момент: они оба замолкают в одну и ту же секунду и пристально смотрят друг на друга. И, как храбрая куноичи, Сакура смотрит в пол, бормочет что-то о завтраке и надежде, что вафли подойдут им обоим, а затем убирается оттуда ко всем чертям, изо всех сил стараясь сохранить самообладание.
Отойдя на безопасное расстояние, девушка опирается на ближайшую стену, в отчаянии проводя пальцами по волосам.
Притвориться, будто этого никогда не было?
Да. Гораздо проще, чем кажется.
Через несколько миль после пересечения границы, которая отделяет Страну Огня от Страны Молний, Сакура замечает, что земля здесь темно-зеленая, как в Конохе, да, но пока кажется тревожно похожей на болотистую местность: влажная и удручающе туманная. Кроме того, тут совершенно пустынно, если не считать нескольких старых деревянных указателей, обозначающих расстояние (чрезвычайно большое) до следующего города. Куноичи не знает, спровоцировали ли это странная погода и новое окружение, но остатки того жуткого, покалывающего в позвоночнике чувства, с которым она проснулась, начинают всплывать на поверхность, заставляя нервы находиться на пределе.
Итачи наступает на ветку, и резкий звук заставляет Сакуру подпрыгнуть, ее мышцы напрягаются с головы до ног. Нукенин бросает на напарницу озадаченный взгляд. Раньше он бы не подумал дважды, прежде чем спросить о причине ее дискомфорта, но…
Харуно спасает его от дальнейших внутренних споров, слегка вздрагивая и обхватывая себя руками. – Жуткое место, – объявляет она, переступая через путаницу виноградных лоз, которые тянутся по тропинке. – Мне не нравится.
Мужчина не может удержаться от легкой ухмылки, наклоняя голову в сторону обширных очертаний горных хребтов в центре страны, странно виднеющихся в пурпурно-сером небе. – Неужели ты не можешь оценить его красоту? – Риторически спрашивает Учиха, позволяя своим пальцам скользить по влажному мху, покрывающему кору ближайшего дерева.
– Нет, – парирует Сакура, задумчиво наклонив голову набок, прищурив глаза на своего партнера, а затем на окружение. – Но, похоже, это то место, которое тебя привлекло бы… эм, я имею в виду… понравилось… или, оказалось терпимым, или… – куноичи хмурится, отказываясь от глупой идеи расширенной метафоры. – Эй, может быть, тебе просто нужно избавиться от своего иррационального увлечения подобным, что скажешь?
Не в состоянии уловить более глубокий смысл разговора Учиха бросает осторожный взгляд на свою партнершу. – Возможно? – Согласился шиноби, выглядя смущенным.
По причинам, которые он сомневается, что когда-нибудь поймет, Сакура свирепо смотрит на него и идет вперед по узкой тропинке, ее бедра, несомненно, раздраженно покачиваются.
Не то чтобы он смотрел или что-то в этом роде.
Итачи мимолетно задается вопросом, не стоит ли ему просто уйти и задушить себя одной из этих удобно расположенных свисающих лиан.
Час спустя
– Наемники.
Сакура замирает на месте, поворачиваясь к партнеру лицом, забыв о раздражении. – Что?
Они шли без остановок полтора часа, их молчание и изоляция казались нерушимыми. Куноичи предполагает, что у Итачи больше опыта в ощущении таких вещей, чем у нее. Он догоняет напарницу в несколько шагов, его поза напряженная и настороженная. Томоэ шарингана медленно кружатся, пока он осматривает окружающие болота. Харуно невольно отводит взгляд; подобное зрелище никогда не перестанет ее беспокоить. – Ты уверен, что это не одна из команд Корня? – Тихо спрашивает девушка, вытаскивая сюрикен из крошечного рюкзачка, привязанного к верхней части бедра.
– Да, – отвечает Итачи почти рассеянно. – Их пятеро.
Сакура невольно съеживается. – Пятеро? Почему так много?
– Возможно, ты знаешь, что лидеры деревень шиноби в Стране Огня и Ветра заключают частные контракты с командами активных шиноби в других странах, чтобы они могли помочь в выслеживании особенно проблемных нукенинов, которые пересекают границы страны, чтобы избежать преследователей, – тон Итачи мягкий и отстраненный. Слегка дернув ирьенина за запястье, он уводит ее с тропинки. – Эти конкретные люди являются активным отрядом Облака, который, вероятно, выполняет эту миссию ради дополнительной финансовой выгоды. – Даже в серьезности их нынешней ситуации он находит минутку, чтобы одарить ее легчайшей ухмылкой. – Ты, кажется, довольно популярна, Сакура.
– С чего ты решил, что они преследуют меня? – Горячо возражает девушка, чуть не спотыкаясь о заплесневелое бревно. – Кроме того, я понятия не имею, почему Данзо так сильно хочет, чтобы я вернулась!
– На данный момент ты самая разыскиваемая отступница Конохи. Вряд ли есть кто–то еще, кого эта команда могла бы преследовать. За другой ученицей Годайме, вероятно, тоже охотятся, но, учитывая ее возраст, опыт и связи, Данзо посчитал тебя более легкой добычей, – спокойно отвечает Учиха. – Даже он не может успешно управлять деревней шиноби без единого ниндзя-медика.
Сакура слышит слабое эхо активности, ее глаза слегка сужаются. – Мы должны разделиться и разобраться с ними, – решительно говорит куноичи.
Это заявление вознаграждается выражением откровенного недоверия, мелькающим на обычно бесстрастном лице Итачи. Внезапно он бледнеет, резко глядя на восток. Его хватка на ее запястье усиливается. Забыв о необходимости вести себя тихо, Харуно ахает и отстраняется, едва избежав падения в лужу грязи. – Какого черта?
– Никакого, – лаконично отвечает нукенин, снова оглядываясь вокруг. Ирьенин замечает, что он выглядит очень потрясенным, словно увидел призрака. – Ничего такого.
– Ну? – Нетерпеливо спрашивает Сакура, бросая настороженный взгляд через плечо. – Что мы…
Девушка резко замолкает, когда Итачи с силой притягивает ее к себе, из-за чего она сталкивается с его грудью. Прежде чем отступница успевает сказать хоть слово, он прижимается, как она думает, быстрым поцелуем к месту, где ее лоб встречается с линией волос. Хотя это могло быть просто случайным столкновением его губ и ее лба…
– Будь осторожна, – мягко инструктирует Итачи, отпуская ее предплечье. В ту же секунду он исчезает в тени. Куноичи замечает несколько рассеянных, едва заметных частиц пепла, которые медленно дрейфуют на восток, уносимые ветром.
Сакура стоит неподвижно несколько мгновений, чувствуя, вероятно, самое сильное изумление, которое она когда-либо испытывала за всю свою жизнь, задаваясь вопросом, что, черт возьми, только что произошло. Внезапно Харуно слышит отдаленное эхо голосов. Заставляя себя вернуться к действительности, девушка пробирается сквозь близлежащие деревья, следуя за звуками, которые слышит, и останавливается только тогда, когда получается разглядеть команду Облака сквозь полог виноградных лоз и нависающих листьев и ветвей. Убедившись, что ведет себя как можно тише, ирьенин снова достает один из своих сюрикенов – ее прицел далеко не так хорош, как у Тен-тен, но она не совсем безнадежна. Один шиноби отделился от группы, настолько отставая от всех остальных, что никто не заметит его пропажи. Сакура пытается игнорировать тот факт, что паренек выглядит моложе своих товарищей по команде; он сложен как Киба Инузука, так что, вероятно, ему примерно столько же лет, и…
Хватка на сюрикене, как и решимость ослабевает. Он так молод, скорее всего, чунин, который всего лишь выполняет долг перед своей страной, как и она. Харуно не может найти в себе силы убить его за это.
Это, несомненно, опасно и глупо, но Сакура убеждается, что чакра полностью замаскирована, прежде чем наложить гендзюцу сокрытия на внешность – что, по сути, делает ее почти невидимой. Она молча следует за командой Облака. Как и сказал Итачи, их пятеро – все мужчины. Преследователи чем-то напоминают ей о том, насколько различалась работа в командах в Конохе. Ирьенин прикусывает губу, заставляя свой разум сфокусироваться. Сейчас определенно не время для глупых приступов ностальгии. Оставаться абсолютно спокойной и следить за тем, чтобы не наступить на ветку, не споткнуться о виноградную лозу или не поскользнуться в луже грязи, достаточно сложно. Для этого нужно использовать каждую маленькую частицу чакры, которую она натренировала для таких случаев с абсолютной сосредоточенностью.
Через несколько мгновений отступница поняла, что Итачи использовал одну из своих таинственных и непостижимо обширных техник, чтобы создать ложный след для команды Облака. Сакура скрещивает пальцы за спиной. Девушке нужно, чтобы они остановились и собрались в относительно тесную группу. Сердце бьется так быстро, что приходится активно концентрироваться на его замедлении. Грубая сила, интеллектуальная разработка стратегии, способность достаточно точно предсказывать ходы своего противника и наносить ответные удары, нацеливаясь на слабые места, – методы, которые влияют на то, как она сражается. Куноичи почти полностью безнадежна в немедицинском ниндзюцу. И хотя Харуно может автоматически рассеять почти любое гендзюцу и выполнить гендзюцу среднего уровня, проецирование сложных иллюзорных техник на большую группу людей – то, в чем у нее нет никакого опыта.
Сакура не может не поморщиться. Какая прекрасная возможность для изучения нового навыка. Здорово.
Однако девушка старается сохранять терпение. Через милю или около того лидер команды Облака останавливает товарищей, протягивая руку. Они собираются вокруг него, разговаривая вполголоса. Сакура вытирает внезапно вспотевшие ладони о юбку, игнорируя нервное биение своего сердца. Если это не сработает, то…
В течение следующей секунды отступница узнает, что использовать гендзюцу намного сложнее, чем кажется. Харуно еще больше начинает уважать Куренай и Итачи, которые необычайно искусны в этом. Ирьенин не хочет представлять себе ничего ужасного или болезненного для команды Облака, поэтому она думает о пустых, бесконечных белых пространствах и стенах, коридорах, которые никуда не ведут. Отступница сосредотачивается на том, чтобы вплести образ в свою чакру и распространить его по окружающему пространству.
Поскольку она выполняет подобное впервые, физическая и умственная нагрузка на все тело огромна. Стоя за большим деревом, Сакура отстраненно наблюдает, как глаза всей команды начинают медленно стекленеть, глядя в никуда. Они будут погружены в иллюзию не более чем на десять минут, после чего куноичи использует гендзюцу, чтобы привести их в бессознательное состояние.
Что ж… отступница надеется на это.
Сакура настолько отвлечена собственными мыслями, медленно отделяя оставшуюся часть своей чакры, что сначала не замечает, как молодой человек, который все время отставал от группы, ближайший к ней – начинает двигаться. Его движения медленные и почти вялые, как будто он борется с водой. Слишком поздно куноичи понимает, что он, должно быть, обладает такими же способностями, как и она, хотя и в несколько меньшем масштабе. Но парень быстр с кунаем, который находился в кармане его серого бронежилета. Слишком поздно Харуно осознала масштаб своей ошибки.
Он бросает кунай с точностью и скоростью, которые могли бы сравниться с Тен-тен, прежде чем, наконец, поддаться ее гендзюцу. Отступница даже не понимает, как именно уклоняется от оружия. Кунай был нацелен ей в сердце, но девушка инстинктивно уклонилась в сторону, столкнувшись с корой ближайшего дерева, задыхаясь и прикусывая губу, чтобы не закричать: левую руку от плеча до локтя пронзает жгучая боль. Первый медицинский инстинкт – резко посмотреть вниз и оценить рану. Порез достаточно длинный, чтобы закружилась голова от одного его вида, но, к счастью, не слишком глубокий или загрязненный. Боль заставляет ее стиснуть зубы и закрыть глаза, пребывая на грани потери сознания. Она пытается поднять покрытую чакрой правую руку и провести ею по всей длине раны. Какая-то часть ирьенина способна оценить, что такой порез должен причинять боль, да, но ранение причиняет больше боли, чем должно. Жжение – единственный способ полностью описать ощущение: будто каждый дюйм кожи, а также ткани и плоть под ней, с которыми соприкоснулся кунай, были погружены в чан с серной кислотой.
