Текст книги "Before The Dawn (ЛП)"
Автор книги: Lady Silvamord
сообщить о нарушении
Текущая страница: 39 (всего у книги 44 страниц)
Итачи мягко отводит Сакуру от подоконника и прислоняет к стене, удерживая ее весом своего тела. Он медленно наклоняет голову, меняя угол и глубину поцелуя в одно и то же мгновение – зарабатывая малейший вздох от своей розововолосой куноичи. Нукенин скользит твердой мозолистой ладонью по подолу ее гладкого, облегающего черного жилета, касаясь поясницы. Харуно чуть ли не мурлычет от удовольствия, вставая на цыпочки и изо всех сил стараясь стать еще ближе к возлюбленному. Она плотно зажимает руку между их телами, пытаясь потянуть молнию на своем жилете вниз.
Внезапно одна из рук Итачи сомкнулась вокруг тонкого запястья, удерживая его на месте. Голос мужчины звучит несколько забавно, когда он медленно, аккуратно заправляет выбившуюся прядь волос ей за ухо. – Ты странно неразговорчива сегодня, Сакура, – шепчет он на ухо, о котором шла речь, касаясь чувствительной кожи. Восхитительное ощущение, в сочетании с легкой хрипотцой низкого голоса, посылает мурашки по спине Харуно.
Розововолосая куноичи слегка ухмыляется, наклоняясь в объятия Итачи, игриво проводя руками вверх и вниз по стройной мускулистой груди. – Это проблема? – Девушка забавляется тем, как ему приходится заставлять себя дышать, чтобы слова не застряли в горле.
– Нет, – немедленно отвечает Учиха, перемещая руку с поясницы к тонкому изгибу талии, потирая большим пальцем медленные круги по ее коже, из-за чего она прикусывает губу и выгибается в ответ на прикосновение. Сакура практически чувствует его ухмылку. – Это в высшей степени нехарактерно.
(Если проигнорировать формальности, прямо сейчас, думаю, я могла бы быть самой счастливой девушкой в мире…)
– Ты убиваешь настроение, Учиха, – отвечает Сакура лучшим фальшиво–соблазнительным тоном. Независимо от того, сколько раз она тестировала этот тон с Итачи за последние пару лет, его использование все равно заставляет девушку краснеть и чувствовать себя немного нелепо. С намеком куноичи тянет молнию жилета на несколько дюймов вниз. Приходится подавить крошечный, мятежный смешок, когда взгляд мужчины следует за движением и за блеском яркого изумруда. Непривычно видеть обручальное кольцо на ее пальце. – Все еще жалуешься? – Кокетливо спрашивает Сакура, продолжая расстегивать молнию.
В редкий, неосторожный момент глаза Итачи слегка темнеют от эмоций, которые она не может определить. Нукенин мягко отводит ее руку в сторону и заканчивает работу сам. – Ни в малейшей степени, – шепчет он, стягивая жилет Сакуры с плеч одним плавным движением. Девушка улыбается, когда возлюбленный снова наклоняется для поцелуя.
На следующее утро
Итачи просыпается от звука захлопывания нескольких деревянных шкафов, неистового топота довольно знакомой пары ботинок до колен по полу и еще более знакомого звука паники Сакуры.
– Я опаздываю, опаздываю, – почти бессвязно причитает девушка, проглатывая большой кусок хлеба с маслом, который, кажется, целиком запихнула в рот.
Нукенин моргает, дезориентированный, приняв сидячее положение. Один взгляд в окно подтверждает, что солнце только встает в туманное утро. Учиха думает, что Сакура уже много лет не вставала так рано, и не может представить, на что, черт возьми, она могла опоздать. – Куда?
Куноичи решительно жует около минуты, запихивая в рюкзак все оружие, до которого может дотянуться, а также том наступательных медицинских ниндзюцу высотой примерно с лицо Итачи. – На тренировку, – наконец удается пробормотать Харуно, с трудом сглатывая. – Какаши оставил записку за нашей дверью. Очевидно, все на месте. Гаара дал нам разрешение встретиться сегодня на самой большой тренировочной площадке Песка для, своего рода, практики, планирования и координации. Начало – через час после восхода солнца, у нас есть около трех недель на подготовку, так что…
Сакура резко останавливается, весь румянец отливает от ее лица. Итачи заканчивает одеваться несколькими быстрыми движениями, но прежде чем успевает сделать хотя бы шаг, она падает на край кровати, делая глубокий вдох. – Кажется, что прошло так мало времени, – устало признается девушка, проверяя молнии на своих ботинках и делая последний большой глоток апельсинового чая, предположительно укрепляющего чакру. – Наруто, Джирайя и Какаши, видимо, думают, что этого достаточно. Знаю, что мы все так сильно улучшились за последние три года, но… Ничего не могу поделать, но я немного…
– Нервничаешь, – тихо заканчивает Итачи, кладя руку ей на поясницу, из-за чего ирьенин немного расслабляется. – От этого никто не застрахован, Сакура. Было бы глупо ожидать чего-то другого.
Она заставляет себя слегка улыбнуться, прежде чем наклониться в его объятия. – Да, – шепчет отступница, не чувствуя уверенности. – Что собираешься делать сегодня?
Учиха пожимает одним плечом, продолжая успокаивающе поглаживать ее спину. – Есть определенные вещи, которые, как я полагаю, могут быть полезны для вашего дела, но они требуют небольшого исследования, – уклончиво отвечает мужчина.
– Наше дело, – рассеянно поправляет Сакура, вставая и трижды проверяя сумку, чтобы убедиться, что у нее есть все, что нужно. Тем не менее, она чувствует тяжесть недовольного взгляда Итачи и в замешательстве оглядывается на возлюбленного через плечо. – Ну, если мы собираемся пожениться, – слова странно вертятся на языке, и она произносит их слишком быстро, чувствуя, как предательски краснеет при этом, – нам ведь придется где-то жить, верно?
На мгновение нукенин выглядит пораженным, как будто хочет что-то сказать, но взгляд Сакуры останавливается на часах в углу комнаты, и ее глаза расширяются в панике.
Слова застревают в горле Итачи, когда девушка обвивает руками его шею, устраиваясь на коленях на самое короткое мгновение и крепко целуя. – Вероятно, вернусь ближе к вечеру, – выдыхает она, звуча более чем взволнованно. – Я люблю тебя, и мы поговорим об этом позже, хорошо?
Руки мужчины на мгновение сжимаются вокруг куноичи, и он не уверен, что сказать. Если бы Учиха верил в удачу, то пожелал бы удачи, но часть его напрягается в легком опасении по поводу того, о чем Сакура хочет поговорить. Итачи думает, что этот разговор не закончится хорошо…
В следующую секунду она исчезает в фирменном вихре цветущей вишни. Нукенин закрывает глаза, уже измученный, хотя день только начался.
Какаши ждет ее за дверью своей квартиры и томно кивает, оглядывая ученицу с ног до головы. – Ты опоздала, – комментирует он, слегка удивленный, хотя у него хватает такта и здравого смысла не спрашивать почему. – Очень для тебя нехарактерно.
Сакура виновато вздыхает, идя в ногу с сенсеем, и через несколько мгновений они оказываются на улице. Девушка не была в Песке со времен миссии по спасению Гаары, что произошло так давно. Резкий, непрекращающийся ветер, поднимающий волны пыли и песка, заставляет ее слегка вздрагивать. Как ни странно, с каждым мгновением солнце поднимается в небе все выше, но тепла нет. Густой туман скрывает его свет, что немного сбивает с толку. В прошлый визит сухая, обжигающая жара опалила поверхность пустыни, превратив все в резкий коричневый оттенок, но тогда был разгар лета, а сейчас – середина осени, что заставляет задуматься о сезоне муссонов, который доставит проблемы…
– В Песке сезон муссонов, – говорит Какаши, будто читая ее мысли. Харуно видит очертания ироничной улыбки сквозь его маску. – Просто нам повезло.
– Впрочем, это к лучшему, – отвечает Сакура, бросая осторожный взгляд вверх и на восток, в сторону Конохи. Странно находиться так близко – ближе, чем когда-либо за последнее время, – к месту, которое было ее домом в течение пятнадцати лет. В голове проносятся миллион разных воспоминаний, которые, как она думала, были давно забыты, что причиняет боль. – Имею в виду, если во время переворота начнется шторм, не хотелось бы, чтобы непогода застала всех врасплох и помешала нашим планам…
Хатаке кивает, но его взгляд рассеян, он снова смотрит на тропинку. Самая большая тренировочная площадка Песка находится за пределами деревни. Технически это коварный участок пустыни примерно в полутора милях к востоку от открытых ворот деревни. Некоторое время они идут в тишине, Сакура слишком погружена в странную смесь трепета и адреналина, чтобы заметить напряжение и видимый дискомфорт, которые поселились в плечах бывшего сенсея. Он думает об Итачи, куноичи практически это чувствует. Девушка незаметно опускает взгляд на свою левую руку – впервые до нее доходит, что очертания кольца бросаются в глаза и безошибочно угадываются сквозь материал обтягивающих черных перчаток.
Тропинка внезапно уступает место не более чем взбитому оранжевому песку, который разлетается на неожиданно резком ветру, заставляя розововолосую куноичи пригнуть голову, чтобы защитить глаза. При этом она почти сталкивается с ржавым забором из сетки с надписью «Седьмая площадка». Ирьенин быстро поднимает глаза, ожидая увидеть всех своих давно потерянных товарищей, собравшихся на впечатляюще ровном, пустом участке земли.
Разочарование – острое лезвие между ее ребер. Быстрый осмотр местности подтверждает, что она и Какаши, похоже, совершенно одни, стоят в нескольких футах от забора и выглядят немного нелепо. Харуно оборачивается, бросая подозрительный взгляд на старшего шиноби. – Какого…
Какаши немного смущенно смеется, почесывая голову. – Итак, Сакура, – говорит он в качестве объяснения, – как ты, вероятно, догадалась, тренировочные площадки Песка не совсем соответствуют необходимым параметрам и… ну… всему, что нужно для отработки нашей атаки на Коноху.
– Да? – Нетерпеливо спрашивает куноичи, вытягивая шею, чтобы осмотреть окрестности – уныло красивые, безлюдные просторы пустыни во всех направлениях, нарушаемые лишь корявыми, возвышающимися формами «скелетов» кактусов. – Не похоже на то, что мы могли бы попасть в лес между Песком и Конохой. В любом случае половина за границей принадлежит Стране Ветра, и я не думаю, что даже Казекаге может одолжить их собственность, чтобы предоставить ее в использование… партизанскому отряду. Просто подумайте, сколько проблем это доставит ему с законодательством…
Сакура замолкает, ужаснувшись самой мысли о сложной юридической волоките, в которую может попасть Гаара. Какаши небрежно пожимает плечами. – Да, но Гаара решил, что то, чего не знает остальная часть Страны Ветра, не причинит им вреда, но мы держим все в секрете на всякий случай, – отвечает шиноби одной довольно поспешно звучащей фразой, взяв девушку за руку.
– Что? – Мысль о реакции Цунаде в подобной ситуации всплывает в памяти, из-за чего ирьенин вздрагивает. – Неудивительно, что гражданские страны утверждают, что ненавидят принимать у себя шиноби…
Какаши бесцеремонно фыркает, поворачиваясь и заставляя их обоих исчезнуть в вихре листьев, его голос разносится на ветру. – Как будто они могли бы жить без нас.
В следующую секунду, еще до того, как ноги Сакуры коснулись лесной подстилки, пара довольно знакомых рук схватила ее, а барабанные перепонки чуть не лопнули в ответ на одновременный возбужденный визг, который, кажется, эхом разносится в тихом, прохладном пространстве.
– Сакура!
Под удивленным взглядом Какаши Харуно обхватывает нападавшего руками в защитном механизме и отшатывается на несколько шагов назад. Зеленые глаза не замечают ничего, кроме гладких темно-каштановых волос, собранных в два элегантных пучка.
– Тен-тен? – Недоверчиво спрашивает ирьенин, когда другая девушка, наконец, отстраняется и тепло улыбается, ее глаза счастливо блестят. Отступница не видела эту часть трио ИноСакуТен (она и Тен-тен всегда безжалостно высмеивали Ино за отсутствие воображения) в течение трех лет. Такахаши выглядит прекрасно. На ней гладкие, приталенные темные брюки и жилет в китайском стиле без рукавов глубокого королевского фиолетового цвета. Безупречный образ дополняет настоящий меч Анбу, закрепленный на спине.
Заметив пристальный взгляд Сакуры, она снова ухмыляется и гордо демонстрирует великолепное оружие. – Можно сказать, что это подарок от капитана последнего отряда Корня, с которым мы столкнулись перед тем, как покинуть Страну Огня.
Тен-тен всегда была самой возмутительно смелой из их маленькой группы друзей, из-за чего Сакура недоверчиво качает головой. Так приятно наконец увидеть одну из своих лучших подруг. У отступницы почти кружится голова от долгожданной встречи. – Ты должна рассказать мне все, – начинает твердо настаивать розововолосая куноичи, но затем ход ее мыслей резко прерывается, поскольку определенный аспект руки, которой Тен-тен балансирует своей катаной, привлекает внимание.
Забавляясь тем, как лицо подруги медленно теряет всякий цвет, Тен-тен смеется, одним плавным движением убирая меч в ножны. Бриллиантовое кольцо блестит в слабом солнечном свете. – Весьма устаревшие новости, Сакура-чан, – поддразнивает куноичи. – Вообще-то, прошлой весной.
Улыбка все еще отражается в карих глазах, она игриво кивает Харуно, глядя на ее левую руку в перчатке. – Что насчет тебя? Хотя это неудивительно. Выглядишь потрясающе, но кто он?
Внезапно почувствовав неловкость от присутствия Какаши и от того, как он резко напрягается, хотя его взгляд решительно устремлен на что-то вдалеке, Сакура смущенно сжимает руку в кулак. – Позже, – уголком рта бормочет девушка, проклиная собственную беспечность. Ей нечего скрывать, она ни в коем случае не стыдится Итачи, но все же это не значит, что ирьенин горит желанием поделиться радостной новостью с каждым, кто находится в пределах слышимости. В любом случае это, вероятно, привело бы к тому, что ее линчевали бы все, за исключением Тен-тен…
– Вперед, – прерывает Какаши, который становится напряженным и немногословным, проходя мимо двух куноичи, ведя их к центру леса. – Не время для разговоров, мы должны начать через пятнадцать минут.
Тен-тен улучает момент, чтобы вопросительно взглянуть на Сакуру, прежде чем дружески обнять ее за плечи. – На поляне не так уж много нашей группы, – объясняет шатенка, следуя за Какаши. – Джирайя и Наруто решили, что для членов клана слишком рискованно покидать Коноху, чтобы встретиться с нами здесь. Данзо определенно что-нибудь заподозрит. Итак, кланы Ино, Шикамару, Чоджи, Кибы, Шино, Хинаты и Неджи в частном порядке организуют восстание в ночь переворота. Они собираются уничтожить столько людей Данзо и оставшихся членов Корня, сколько смогут, не покидая деревни.
Харуно кивает, впитывая информацию. – Сколько сейчас у нас людей?
– Шестьдесят, – с некоторой опаской отвечает Тен-тен. – Конечно, основная сила наших войск – это члены клана, которые находятся в Конохе, но…
Дрожь трепета пробегает по спине Сакуры. Несмотря на то, что большинство сил Данзо предположительно размещены за пределами Конохи ближе к границе Земли, ожидая нападения оттуда, в Конохе все еще останется почти двести членов Корня.
– Да, – вздыхает Тен-тен, правильно прочитав выражение лица подруги. – Но я уверена, что у нас в арсенале более разнообразный набор навыков. Элемент неожиданности также на нашей стороне, так что…
– Полагаю, что так, – мрачно отвечает Харуно, пытаясь вытащить лучший набор оружия из рвущегося по швам рюкзака. Она практиковала наступательное медицинское ниндзюцу в течение последних полутора лет, и Итачи также научил ее приличному набору гендзюцу. Бой, связанный с оружием, – единственное, чего ей все еще катастрофически не хватает. Если она в конечном итоге столкнется с членом Корня, владеющим катаной, отступнице нужно будет знать достаточно, чтобы продержаться, по крайней мере, достаточно долго, чтобы разоружить противника. – Думаю, у нас есть десять минут до того, как Наруто и Джирайя начнут инструктаж, так что давай начнем практиковаться.
Ближе к вечеру
Сакуре хотелось бы думать, что ее выносливость возросла в тысячу раз за три года, проведенные вдали от Конохи, но к тому времени, когда объявляется первый перерыв, она едва успевает доковылять до ручья, чтобы наполнить флягу водой и рухнуть под дубом. Большинство мышц кричат в знак протеста, а те, что не кричат, полностью онемели. Девушка устало осушает половину бутылки одним глотком, прежде чем снять перчатки и вылить остаток на себя, запустив пальцы в волосы и запрокинув голову к далекому изумрудно-зеленому навесу. Туман усугублялся тяжелой, гнетущей влажностью сезона муссонов, которая, кажется, пропитывает каждый дюйм леса. В воздухе пахнет остатками удушливого пепла и дыма, благодаря Генме и его специализированному отряду, практикующему скоординированные атаки Катона, назначенные для прорыва через западные ворота Конохи, которые патрулируют Корень.
Харуно без особого энтузиазма обмахивается веером, холодное облегчение от воды рассеивается быстрее, чем следовало бы в менее чем комфортной атмосфере. У них есть час, чтобы отдохнуть и пополнить запасы чакры, в чем ирьенин особенно нуждается. Они с Шизуне провели последние два часа, проверяя точный диапазон медицинского ниндзюцу, а Куренай давала советы о том, как эффективно усилить их гендзюцу и сделать рассматриваемые техники более сильными и наносящими больше вреда в течение более длительного периода времени. Сакура никогда не была так благодарна за свой идеальный контроль и огромное количество резервов чакры. Какаши провел последний час, прогуливаясь вокруг и проверяя план атаки каждого отряда и время их тренировок. Последнее объявление перед перерывом заключалось в том, что весь переворот, начиная с первоначальной атаки в Конохе и завершающийся захватом Башни Хокаге, выслеживанием и казнью Данзо и его чиновников, должен занять не более двух часов. Чем быстрее, тем лучше – но эти два часа непрерывного боя будут, мягко говоря, чрезвычайно изматывающими и опасными, даже несмотря на то, что они должны застать Корень и Данзо врасплох, что даст им преимущество.
Розововолосая куноичи глубоко вдыхает все более насыщенный смогом воздух, позволив глазам медленно закрыться. Она сказала Тен-тен, что будет здесь, и та согласилась разбудить ее за двадцать минут до возобновления подготовки. Кора странно влажная и упругая на спине Сакуры, а мох, покрывающий этот участок лесной подстилки, успокаивающе прохладный. Журчание воды ручья о камни успокаивает больше, чем она могла себе представить, даже в сочетании с отдаленным звуком голосов, доносящихся с поляны.
Кажется, что всего через несколько минут, хотя восполненные запасы чакры и отдохнувшее тело говорят, что прошло гораздо больше времени, Сакура просыпается от звука того, как кто-то неуверенно прочищает горло. Еще до того, как открыть глаза, девушка знает, что это не Тен-тен. Подруга, вероятно, безжалостно ткнула бы ее в ребра или, может быть, плеснула бы немного воды из ручья. Кроме того, подошедший человек звучит смутно по-мужски.
Уже готовясь к потенциальной необходимости снова накричать на Какаши, пока он в очередной раз не поймет, что ее жизнь – не его дело. Она достаточно взрослая, чтобы обручиться, черт возьми, с кем угодно. Харуно заставляет тяжелые веки открыться, смаргивая последние остатки сна. Требуется мгновение, чтобы зрение прояснилось: туман окрашивает солнечный свет в приглушенный, несколько дезориентирующий оттенок оранжевого.
На мгновение Сакура не узнает мужчину, который стоит на коленях напротив. На нем нет ни оттенка некогда фирменного оранжевого цвета, за исключением тонкой повязки, повязанной вокруг локтя. Он так похож на фотографии Четвертого Хокаге, которые она видела в файлах, будучи ученицей Цунаде, что это лишает ее дара речи на полсекунды. Черная водолазка, оливково-зеленый джонинский жилет, черные брюки, лохматые светлые волосы…
Наруто неловко наклоняет голову, глядя на девушку так же пристально, как и она наблюдает за ним. – Сакура-ча… Сакура.
– Наруто, – отвечает отступница, заставляя тон оставаться холодным и отстраненным, – как у Итачи – насколько это возможно. Конечно, куноичи видела его издалека весь сегодняшний день. Он и Джирайя разговаривали с собравшимися шиноби Конохи около получаса, прежде чем группа разделилась на соответствующие штурмовые отряды, но излишне говорить, что это их самое близкое общение с момента ужасной ссоры полуторагодичной давности.
Судя по выражению лица, Наруто знает ход ее мыслей, из-за чего тихо вздыхает, выглядя более эмоционально истощенным, чем когда-либо. – Это… наверное, больше, чем я заслуживаю, после того, что случилось в прошлый раз, но ты дашь мне шанс все объяснить?
– Да, – резко отвечает Сакура, садясь прямее и изо всех сил стараясь, чтобы поза не выглядела слишком воинственной. Ирьенин прямо встречает его взгляд. – Если ты будешь говорить мне в лицо и перестанешь пялиться на мою руку.
Наруто отрывает взгляд от обручального кольца с изумрудом и серебром, явно смущенный тем, что его поймали. Слабый румянец покрывает черты шиноби, который снова смотрит на девушку. – Прости. – Мгновение он неловко теребит концы своей оранжевой повязки. – Правда, – бормочет Узумаки.
Отступница молча смотрит на него, зная, что за этим кроется нечто большее, чем кажется на первый взгляд.
– Я не блещу умом, – наконец выпаливает Наруто, выглядя так, будто он предпочел бы быть где угодно, только не здесь. – Помню, ты говорила мне это по меньшей мере тысячу раз, так что я просто скажу все, как есть. Ты нужна мне, Сакура. Не знал, что все окажется настолько серьезным – парень напряженно кивает на ее кольцо, – но это ничего не меняет.
Он делает паузу, ожидая реакции, а Сакура продолжает настороженно наблюдать за ним. – Продолжай, – ровно отвечает девушка, без усилий скрывая, насколько она шокирована и смущена.
– Я серьезно, – резко говорит Наруто. – Даже после того, как я поступил и отреагировал, я все еще… ты все еще одна из людей, которым я доверяю больше всего на свете. Джирайя говорил со мной о новых чиновниках, которых мне нужно назначить, и я знаю, что никто не мог бы соответствовать одной из этих ролей лучше, чем ты. Ты думаешь иначе, чем я – ты в миллион раз умнее. Джирайя многому меня научил, но ты была ученицей Цунаде-сама. У тебя больше опыта в тонкостях работы Хокаге и политике, чем у меня. – Узумаки делает глубокий вдох, выглядя обнадеженным тем фактом, что она до сих пор не прервала его. – Без Цунаде, тебя и Шизуне медицинская система Конохи потеряла много позиций – масштабы медицинской силы, которой они обладают сейчас, таковы, что, по-видимому, один человек в отряде Корня должен иметь мимолетное знание элементарных медицинских техник. Этого и близко недостаточно, и нам понадобится тот, кто построит медицинскую систему заново.
Наруто глубоко вздыхает, проводя пальцами по волосам. – Будет трудно, – бормочет шиноби – возможно, это преуменьшение века – вернуть Коноху к тому, какой она была у Цунаде баа-чан, или улучшить ее. Чтобы исправить все ошибки Данзо во внешней политике и пренебрежение важнейшими внутренними департаментами. Я не могу сделать это один, Сакура. Я не могу сделать это без тебя. И я готов предложить тебе все, что потребуется, чтобы…
Он демонстративно сглатывает, неопределенно указывая на кольцо у нее на пальце. – Несмотря на все остальное, я обязан ему – я обязан вам обоим – своей жизнью, – бормочет Наруто, неловко потирая затылок. – Я даю тебе слово, клянусь честью шиноби, что дарую ему полное прощение. Все будет так, будто ничего никогда не происходило. Данзо накопил огромное количество личных средств через Ками знает что, и все они будут конфискованы, когда мы вернем Коноху… Средств должно быть более чем достаточно, чтобы отремонтировать квартал Учиха, если это то, чего вы двое хотите. У него будут все права и привилегии, включая полный доступ к фондам и активам клана, которые были заморожены с… той ночи, на что он имеет право как официальный глава клана.
Сакура смотрит на него, на мгновение ошеломленная.
Блондин пожимает плечами, решительно глядя на ручей. – Ты будешь счастлива, – тихо объясняет шиноби, предлагая девушке руку и помогая встать, прежде чем сделать это самому. Узумаки немного уныло пинает землю, очевидно, не в силах поверить, что он вообще говорит подобное. – Я… сначала мне не понравилась эта идея, но если между вами все так серьезно, – если он делает тебя достаточно счастливой, чтобы ты захотела сделать отношения постоянными – тогда я не буду заставлять тебя выбирать, Сакура. Я не хочу, чтобы тебе пришлось жить в Песке, или в Стране Земли, или в каком-нибудь гражданском городке, чтобы быть с ним. Я не хочу, чтобы тебе приходилось чем-то жертвовать. Ты заслуживаешь гораздо большего.
Требуется еще несколько мгновений, чтобы осознать услышанное, в течение которых Наруто тщательно избегает смотреть на нее и бросает маленькие камешки в ручей пальцами, которые предательски дрожат, а Сакура так же тщательно избегает смотреть на него, пристально фиксируя взгляд на упавшем желуде. То, что сказал Наруто – самое близкое к извинению, что отступница может от него получить. Лучшее, что он может сделать. Возможно, всему виной запоздалая реакция, но ее горло сжимается, глаза начинают гореть сильнее с каждой проходящей секундой.
Наконец, Наруто сдается и бросает быстрый, осторожный взгляд на девушку сверху вниз. Несмотря на многочисленные недостатки, он всегда был довольно чувствителен к ее эмоциям, из-за чего в данный момент выглядит испуганным, осознав, что именно одна из них угрожает взять верх. – Сакура-чан? – С некоторой паникой в голосе спрашивает Узумаки, он тянется к ней, отбросив все попытки проявить выдержку и зрелость. На несколько мгновений он снова тот громкий, невинный, жизнерадостный пятнадцатилетний чунин. – Не плачь, Сакура-чан, ты в порядке?
С силой, которая удивила ее саму, Сакура откидывает руку Наруто в сторону. – Конечно, со мной не все в порядке, идиот, – отвечает отступница, стараясь держать голос под контролем, не в состоянии справиться со всеми эмоциями. Старая обида, гнев, предательство – и новая, опьяняющая благодарность за его зрелость, понимание и…
– Ты сделал мне больно! – Огрызается Харуно, делая шаг ближе к другу, смаргивая угрожающие слезы и свирепо глядя на него. Пораженный, он отступает назад. – Неужели ты до такой степени слепой? Я рассчитывала на тебя – ты был всем для меня, – а на деле оказался эгоистичным, бесчувственным, недалеким и жестоким. Ты понятия не имеешь – ни малейшего гребаного представления – как сильно меня расстроил!
С тех пор, как Саске ушел, в его глазах она всегда была сильной, всегда была его поддержкой, и теперь, столкнувшись с этим обвинением, Наруто не мог бы выглядеть более ошеломленным, если бы она вытащила кунай и пронзила его сердце. – Сакура-чан, я знаю, – бормочет парень, выглядя испуганным. – Я всегда обещал себе, что не буду таким… как он… но я облажался…
– Чертовски верно! – Сакура не знает почему, но сейчас она кричит, кричит во всю глотку, как не кричала годами, но ей все равно. Слезы куда-то отступили, оставив после себя ледяную ярость. – Ты обещал мне, клянусь своей жизнью, своей честью шиноби, много лет назад, что никогда не причинишь мне боль, как он… Наруто, но ты оказался в миллион раз хуже!
Куноичи резко замолкает, горькие слова, рожденные из самых мрачных размышлений, полностью покидают ее, оставляя лишь тяжелую, напряженную тишину. Наруто выглядит так, будто она ударила его, из-за чего Сакура резко отворачивается, пытаясь восстановить некоторое подобие спокойствия. Она не хотела говорить последнюю часть, правда не хотела, но время нельзя вернуть назад. Сердце бешено колотится, кровь громко стучит в ушах, а стеснение в груди и горле затрудняет дыхание. Девушке хочется плакать. Она хочет уйти отсюда как можно дальше, броситься в объятия Итачи и умолять его убежать с ней, снова и снова. И такая же большая часть Сакуры хочет развернуться и заключить Наруто в объятия, простить и двигаться дальше. В полной мере воспользоваться возможностью, которую он ей дал, из чувства вины, раскаяния или истинного благородства, или что бы это ни было…
Тело ирьенина настолько возбуждено адреналином, что, когда Наруто делает несколько медленных, неуверенных шагов ближе, прежде чем обнять подругу, обхватывая руками ее талию сзади и наклоняя подбородок, чтобы опереться на розовую макушку, на несколько мгновений Сакуре хочется отвернуться. Но затем энергия полностью покидает куноичи, она погружается в его объятия и ошеломленно слышит, как парень шепчет тысячи мучительно звучащих извинений и заявлений о ненависти к себе.
Харуно не знает, кто из них начал плакать первым, но по прошествии, как ей кажется, долгого времени, худшее осталось позади. Сейчас они сидят рядом под дубом, смущенно вытирая слезы.
– Я идиот, и мне так невероятно жаль, – бормочет Узумаки, наверное, в миллионный раз.
– Знаю, – хриплым голосом отвечает Сакура, заканчивая умываться холодной, чистой водой из ручья.
– То, что я предложил ранее – прощение и все, что с ним связано – не такое большое извинение, которого ты заслуживаешь, но все же…
– Этого достаточно. Или, во всяком случае, близко к тому, чтобы считаться достаточным.
Наруто немного печально кивает, прежде чем протянуть ей руку. – Подготовка вот–вот начнется снова. Нам, наверное, стоит вернуться, – неуверенно предлагает шиноби.
Ирьенин принимает его руку, и он легко поднимает девушку на ноги. Харуно собиралась уйти, но парень слишком долго не отпускал ее. – Друзья? – Прозвучал тихий вопрос.
Стоя к нему спиной, Сакура слегка улыбается, слегка подталкивая парня вперед. – Да, – тихо отвечает куноичи, не в силах избавиться от ощущения, что все изменилось, да, но в то же время с миром снова все в порядке.
Позже той же ночью
Может быть, всему виной всплеск эндорфинов, вызванный неожиданным примирением с Наруто, но к тому времени, когда Джирайя и Наруто официально объявляют об окончании первого дня подготовки, Сакуре стало невероятно, неописуемо… лучше. В начале дня она чувствовала безнадежность и опасалась всех долгожданных встреч. Теперь ее уверенность возросла, что довольно безрассудно. Тен-тен права – может, силы Корня и значительно превосходили их численностью, но они однородны, и каждый отдельный член обладает набором типичных навыков – приличному, равному балансу ниндзюцу, тайдзюцу и элементарного гендзюцу, при этом ни одна область не затмевает другую и ни один член не специализируется в нескольких областях сразу. Конечно, все они умеют пользоваться катаной. Главная опасность столкнуться с кем-либо из них в бою заключалась в том, что все они невероятно искусны в дзюцу запечатывания чакры S-ранга, воспоминание о котором до сих пор вызывает дрожь по спине Сакуры. Куноичи никогда не забудет, как испытала на себе силу дзюцу во время двух самых ужасных столкновений с отрядом Корня в первые месяцы существования в качестве отступницы.
