Текст книги "Before The Dawn (ЛП)"

Автор книги: Lady Silvamord

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 44 страниц)

За те несколько недель, что он был знаком с куноичи, о которой идет речь, Учиха сотни раз выделял и анализировал ее язык тела, что является обычным явлением для Итачи. Безусловно, он не уделяет напарнице какое–то особое внимание или что-то в этом роде. Как бы то ни было, шиноби может прочитать любую перемену ее настроения по медленному прикусыванию нижней губы. Это значит, что она беспокоится или слишком напряженно думает. Сакура – открытая книга во всех возможных отношениях. Итачи с легкостью изучил ее предсказуемость, физическую и эмоциональную. Мужчина так долго был сам по себе, что, по общему признанию, находит изучение девушки приятным – в чисто академическом смысле, конечно.

Потребовалось довольно много времени, чтобы привыкнуть, учитывая, что такое отношение к другим совершенно чуждо ему. Учиха вскоре обнаружил, что куноичи неизменно, постоянно, непрерывно… жизнерадостна. Сложилось впечатление, что она от природы чертовски разговорчива, из-за чего его нервы постоянно на пределе, а иногда даже болит голова. Тем не менее, нукенин думает, что постепенно привыкает к ней, и это приносит удовлетворение.

Затем, что довольно неприятно, Сакура выбрасывает прежнее постоянство на ветер и меняет настроение на сто восемьдесят градусов.

Мужчину не волнует, что она вдруг стала замкнутой и очень тихой. Ему действительно все равно. Во всяком случае, так будет лучше для них обоих. Но во время стражи периметра крепости их подрядчика, или за ужином, вопреки себе, Итачи продолжает ждать, когда ирьенин начнет говорить о чем-то совершенно случайном и тривиальном, или предложит странное наблюдение о каком-то аспекте их окружения, как обычно. Но этого не происходит. Итачи все равно, что она не в себе… Просто шиноби находит это несколько неудобным, потому что он, наконец, привык к тому, что она такая, какая есть.

(Или, по крайней мере, он продолжает убеждать себя в этом.)

Учиха не обсуждает с куноичи эту тему, сравнивая ее молчание со своим. Он совершенно уверен, что у девочки-подростка может быть миллион разных причин для проявления такого капризного настроения. Нукенин даже не хочет думать ни об одной из рассматриваемых причин.

За исключением того, что поздно ночью двадцать седьмого марта Итачи обнаружил, что делает именно это. Точно осознав, куда или, точнее, к кому продолжает возвращаться ход его мыслей, старший Учиха садится прямо, прислоняясь спиной к спинке кровати, протирая глаза. Недовольство проявляется в каждом напряженном движении. Требуется несколько мгновений, чтобы сфокусироваться в темноте, после чего он замечает знакомую девушку, расположившуюся на подоконнике. Ее фигура отбрасывала странные, залитые лунным светом тени по всей комнате.

Харуно обхватила колени руками и смотрела в ночь, не замечая его. Полная луна заливает напарницу жутким сиянием. Итачи обнаружил, что снова изучает девушку, как около недели назад, когда она прервала его в похожий момент.

– Сакура.

Голос звучит немного резче, чем он предполагал. Как и следовало ожидать, куноичи немного подпрыгивает, прежде чем обернуться и увидеть, что партнер уже присоединился к ней. Учиха приподнимает бровь от ее пугливости, тоже выглянув в окно. – Что ты делаешь?

Ирьенин пристально смотрит на мужчину, не до конца веря, что он действительно спросил. – Я… просто задумалась, – бормочет она, несколько рассеянно оглядев комнату. – И немного ждала, я думаю… Ты знаешь, который час?

Ее склонность задавать странные вопросы, кажется, растет с каждым днем, но Итачи достаточно одного взгляда на положение луны, чтобы узнать ответ. – Немного за полночь, – спокойно отвечает нукенин. – Почему?

Шиноби ожидает, что она отмахнется от вопроса, как делала раньше. Но Сакура слегка улыбается, выглядя так, словно находится за много миль отсюда, прислонившись спиной к стене, рисуя ногтями несколько абстрактных узоров на прохладном мраморе подоконника. – Потому что это означает, что мне исполнилось шестнадцать.

Итачи требуется несколько мгновений, чтобы осознать значение этого заявления, и еще несколько, чтобы понять, что он должен делать, если вообще что-то должен. Внезапная задумчивость напарницы и общая аура меланхолии на прошлой неделе начинают приобретать больше смысла. В конце концов Учиха заканчивает тем, что похлопывает ее по руке всего один раз и почти вздрагивает. Девушка резко поднимает взгляд, но к тому времени он уже убрал свою руку и отошел на несколько футов, выглядя несколько неуютно. – Тебе нужно отдохнуть, – говорит мужчина немного неловко.

Сакура чувствовала себя потерянной и необычайно одинокой всю неделю, и, возможно, именно поэтому она хочет взять его за руку и, возможно, притянуть обратно к себе, чтобы он мог дать ей что-нибудь, что угодно, отдаленно напоминающее объятия. Внезапная волна болезненной ностальгии снова поглощает куноичи, она смотрит на Итачи, выглядя немного потерянной. – Я… я так и сделаю, – с трудом выговаривает ирьенин. – Дай мне несколько минут.

Учиха кивает и молча отступает, снова оставляя Сакуру одну. Она делает глубокий вдох, прежде чем вытянуть ноги перед собой и полностью откинуть голову назад.

Это второе двадцать восьмое марта, прошедшее с момента миссии, из которой ее родители так и не вернулись. Харуно, конечно, думает о них постоянно, но этот конкретный день всегда самый худший. В прошлом году она проснулась одна в квартире, которую сняла для нее Цунаде-шишо, свернулась калачиком на боку и безудержно плакала почти два часа, пока Ино буквально не вломилась в окно, успокаивая в течение следующего часа. В конце концов, Яманака, Шикамару и Чоджи помогли Сакуре пережить тот день.

На обед троица отвела подругу в ресторан, куда ее водили родители, после того, как она получила звание генина. Сакура даже смогла немного посмеяться. После этого они растянулись на травянистых тренировочных лугах десятой команды, тихо разговаривая, несколько раз прошли по красному мосту, перекусывая виноградным мороженым, которое купил им Чоджи. День, конечно, закончился походом в Ичираку. Этой боли нет конца. Сегодня она нуждается в друзьях больше, чем когда–либо. Но их не будет: ни Наруто, ни Сая, ни Ли, ни Тен-тен, ни даже Неджи и Хинаты… Девушка скучает по каждому из них так сильно, что ее чуть не выворачивает.

Ирьенин кладет голову на колени и тоскует по смеху Наруто, по непонимающему взгляду Сая и даже по тому, как он почти ласково назвал ее уродиной, по громкой, властной привязанности Ино и по более сдержанной, но не менее крепкой дружбе Шикамару и Чоджи. В этом году она не будет сидеть, прижавшись плечом к плечу с ними в Ичираку, Ино не будет швырять в нее коробки с неуместными подарками, а Наруто – игриво флиртовать. Даже думать о подобном кажется иррациональным. Похоже, она впервые поняла, что никогда не сможет вернуть то время обратно. Бывают моменты, когда пережитое начинает приобретать сюрреалистическое качество. Она почти убеждает себя в том, что выполняет долгую и опасную миссию и что когда-нибудь сможет вернуться домой, где ее встретят с распростертыми объятиями.

За исключением того, что возвращаться больше некуда. Место, которое Сакура называла домом, которое она любила и которому поклялась в абсолютной верности, стало чужим. Если ее поймают в радиусе ста миль от деревни, то запытают до смерти. Да, это больно, но незнание о судьбе кого-нибудь из самых близких друзей, в миллион раз хуже. Куноичи изо всех сил старалась не думать об этом с тех пор, как покинула Коноху, но сегодня вечером стены, которые она так старательно возводила, начали раскалываться, угрожая сокрушить силой подавленных эмоций.

Удручающие, разрозненные фрагменты мыслей продолжают беспорядочно кружиться в голове. Харуно закрывает глаза, ее пальцы достаточно крепко сжимают локти, чтобы оставить синяки. Она пытается очистить разум, использовать техники медитации, которым Шизуне пыталась научить ее, но это, как всегда, не приносит облегчения.

Сакура немного отодвигает занавески от окна, слегка прислоняясь раскрасневшимся лбом к холодному стеклу. Она проводит кончиками пальцев по стеклу, рассеянно рисуя завитки и фигуры и желая, чтобы день уже закончился.

Большая часть двадцать восьмого марта – день, похожий на любой другой.

С самого утра лил холодный дождь. Девушка изо всех сил старается не думать о том, что в Конохе всегда тепло и солнечно. Она ест на завтрак сырые вафли с корицей и слишком большим количеством сиропа, которые предоставляет гостиница. Поскольку Итачи считает вафли ниже своего достоинства, он терпеливо пережевывает два ломтика сухого и слегка подгоревшего тоста. Сакура собирается вернуться в номер и взять немного своих денег, чтобы ознакомиться с тем, что есть в городе с точки зрения покупок, и, возможно, даже купить себе что-нибудь. Услышав о планах напарницы, Учиха смотрит на нее несколько мгновений. – Позже, – говорит нукенин, наконец. – Мы должны немедленно приступить к работе.

Харуно выходит из состояния смятения. – Что? – Резко спрашивает ирьенин, постепенно возвращаясь к обычному поведению. Она уронила вилку, которая с громким стуком приземлилась на тарелку. – Но еще так рано.

Итачи в недовольстве морщится. – Ранее утром я попросил, чтобы нам разрешили приступить раньше, – он встает из-за маленького столика, убирая свою тарелку, стоя спиной к ней. – Я предполагал, что тебе придется по душе свободный вечер, в свете обстоятельств, – объясняет Учиха немного натянуто в ответ на ее незаданный вопрос.

Учитывая погоду и свое настроение на прошлой неделе, Сакура не думает, что хочет сделать что-то необычное сегодня вечером, но его слова на удивление тактичны. Она слегка улыбается, маленький жест кажется незнакомым, но искренним. – Спасибо, – от чистого сердца благодарит девушка.

На краткий миг Итачи выглядит так, будто хочет сказать что-то еще. Вместо этого, он наклоняет голову на долю дюйма и выскальзывает из кухни. Харуно некоторое время продолжает ковырять несколько оставшихся кусочков сырых вафель, после чего проводит рукой по волосам и позволяет себе роскошь одного долгого вздоха.

Сегодня не самый удачный день.

Они проходят мимо витрины, заполненной разноцветными воздушными шарами, точно такими же, которые Какаши-сенсей, Наруто и Саске подарили ей на тринадцатый день рождения, который она провела в составе седьмой команды. Сакура не сводит глаз с дороги до конца прогулки. Есть тысяча незначительных напоминаний о Конохе и ее друзьях, которые она, кажется, замечает повсюду, что… неудобно, мягко говоря.

На вершине каменных зубчатых стен холодно, отступница смотрит вниз на верхушки деревьев и виднеющегося города. Они находятся на высоте нескольких этажей над землей, вид потрясающий. Однако все скрыто тонкой дымкой серебристо-серого тумана. Похоже, она не может сосредоточиться на работе. Девушка обнаружила, что каждые несколько минут ее внимание переключается куда–нибудь, куда угодно, только не на текущее задание.

Странно, но Итачи ничего не говорит. В любой другой день он бы, не задумываясь, отпустил какой-нибудь едкий комментарий, направленный на очевидную неспособность сосредоточиться на миссии. Их дуэт молча стоит на страже. Впервые куноичи благодарна Итачи за то, что он такой, какой есть, что немного удивительно. Обычно девушка проводит много времени, желая, чтобы он был менее отстраненным и более общительным и просто лучше для нее в целом. Но она даже рада его чуткости и спокойствию. Сакура думает, что если бы ей захотелось поговорить, Учиха выслушал бы, но обратную связь можно было не ждать. Неприятно это признавать, но быть с ним намного лучше, чем быть одной.

Кстати, об этом…

Где Итачи?

– Сакура.

Здорово. Девушка вздрагивает, оборачивается и готовится к тому, что ее будут ругать за невнимательность. – Извини, я просто…

Прежде чем закончить фразу, ей в руки бесцеремонно вручают кружку с чем-то горячим, из которой идет пар, сильно и приятно пахнет шоколадом и зефиром. Ирьенин моргает, глядя на предмет сверху вниз. – Что…

Нукенин бесстрастно приподнимает бровь, прежде чем вернуться на свой пост к противоположной стене. – Надеюсь, это поможет преодолеть проблемы, связанные с твоей явно детской и неприлично слабой концентрацией внимания.

Сакура слегка подавилась горячим шоколадом. Поскольку Итачи находится на безопасном расстоянии, она может лишь свирепо посмотреть на него. Шиноби ухмыляется. Куноичи машет ему, прежде чем одарить невинной улыбкой. – Спасибо, что был таким милым сегодня, Итачи! Ты действительно делаешь мой день намного лучше!

Столкнувшись с таким обвинением, Учиха медленно поворачивается и смотрит на партнершу так, будто у нее только что выросли гигантские зеленые рога.

Девушка негромко смеется, чувствуя, как небольшой груз спадает с плеч. Возможно сегодняшний день будет не таким уж ужасным.

Позже тем же вечером

Сакура рычит от явного разочарования, стоя перед маленьким обогревателем в их номере в гостинице. Проведя утомительные часы, охраняя крепость, Итачи вернулся в комнату, чтобы расслабиться, в то время как куноичи решила прогуляться по городу, вспоминая свои эпические походы по магазинам вместе с Ино и Тен-тен. Да, было немного одиноко, но, по крайней мере, она купила себе пару мелочей.

На обратном пути начался ливень, и за то время, которое потребовалось, чтобы вернуться в гостиницу, Харуно промокла до нитки. Что еще хуже, напарник сидел, скрестив ноги, на полу, читая что-то из черной книги. Мимолетное выражение веселья, промелькнувшее на его лице, увидев мокрое лицо девушки, было абсолютно бесящим. Пятнадцать минут спустя, ирьенин все еще находится у обогревателя, проводя покрытыми чакрой руками по конечностям и остальной части тела в попытке ускорить процесс. Сакура может чувствовать, как он, должно быть, внутренне ухмыляется.

Учиха, кажется, уловил неприятные мысли, направленные в его сторону. Краем глаза девушка замечает, как он тщательно загибает страницу и откладывает книгу в сторону, прежде чем подняться. – Полагаю, ты предпочла бы остаться здесь? – Предлагает шиноби, поднимая плащ Акацуки со спинки стула, снова надевая его.

Куноичи бросает на него злобный взгляд, выжимая волосы на ковер. – Конечно, нет. Я в полной готовности провести с тобой великолепную ночь.

– Возраст не идет на пользу твоему темпераменту, Сакура. – Замечает Итачи, все еще удивляясь эмоциональными реакциями своей напарницы. – У тебя есть какие-нибудь предпочтения?

Харуно проводит согретыми чакрой пальцами по волосам и вниз по шее, резко останавливая нисходящий путь на ключице, чтобы слегка ухмыльнуться партнеру. – Почему бы тебе хоть раз не удивить меня?

Итачи на мгновение замолкает, обдумывая предложение. – Думаю, это весьма уместно.

Он выходит из номера, с тихим щелчком закрыв дверь. Снаружи доносится отдаленный раскат грома. Сакура тихо вздыхает. Обстоятельства, возможно, не идеальны, но, по крайней мере, у нее есть безопасное, сухое место, чтобы провести остаток ночи. Она задвинула занавески. Куноичи скорее умрет, чем признается, что ее беспокоит сверкнувшая молния. Ирьенин возвращается к обогревателю и опускается перед ним на колени, позволяя долгожданному теплу достичь спины. Девушка сняла сапоги до колен, спрятав замерзшие ноги в теплое пространство между ковром и нижней частью обогревателя.

Внутренняя Сакура бесцеремонно решает, что довольно прижиматься к отопительному прибору в очередной попытке высушиться в пустынном гостиничном номере, вдали от всего и всех, кого любит, – совершенно жалкий способ скоротать свой шестнадцатый день рождения. Отступница сердится на свое подсознание, не нуждаясь в еще одном напоминании об этом факте. Не успев довести мысль до конца, Харуно внезапно осознает, что она не совсем одна в номере.

Сначала Сакура списывает это на паранойю и неосознанно прижимается ближе к обогревателю. Девушка настороженно напрягается, чувствуя растущую концентрацию смутно знакомой чакры. Она пытается подняться на ноги, но мышцы внезапно обмякают от шока, увидев оленя в центре комнаты. Сидя на полу, отступница уставилась на животное широко раскрытыми глазами.

После первоначального шока Сакура делает вывод, что маленький коричневый олень – призыв, судя по концентрации чакры перед его появлением и, конечно же, печати на макушке. В следующую секунду разум связывает животное с единственным человеком, способного на подобный призыв. Чувствуя, что немного расслабляется, ирьенин протягивает руку к оленю, который осторожно смотрит на нее, будто сомневаясь, та ли это девушка.

Данная ситуация заставляет чувствовать себя немного глупо, но Харуно пытается сделать свой голос более спокойным, мягко указывая призыву, что ему ничего не угрожает. Через несколько мгновений лань соглашается, делая шаг вперед. Теперь зная, кому он принадлежит, Сакура может оценить, насколько очарователен молодой зверек, кажущийся немного пугливым. Она воздерживается от того, чтобы протянуть руку и погладить мягкую, шоколадного цвета, с белыми пятнами шерсть. Отступница заметила несколько ярко завернутых пакетов, привязанных к спине животного лентой. Розововолосая куноичи медленно приближается к призыву, чтобы не испугать.

– Я не причиню тебе вреда, – шепчет она, все еще немного неуверенная в том, почему разговаривает с призывом, который, кажется, слишком застенчив, чтобы отвечать кому-либо, кроме Нары. Сакура неуверенно протягивает руку, дергая за широкую красную ленту, связывающую пакеты. Через несколько мгновений она развязывается, из-за чего несколько свертков падают на пол.

Лань поворачивает шею, глядя в глаза куноичи, которая не может не улыбнуться. – Большое спасибо!

Призыв выглядит немного смущенным из-за того, что его встречают с таким энтузиазмом. В следующее мгновение животное отступает назад и исчезает в вихре листьев.

Все еще несколько ошеломленная внезапным появлением призыва Шикамару, из всех вещей (он, должно быть, дал животному какое-то указание на ее внешность и сигнатуру чакры), Сакура берет подарки Ино, Чоджи и Шикамару в руки и откидывается на обогреватель, снова расслабляясь. Это звучит иррационально, но они даже пахнут как дом – сочетание ароматов из цветочного магазина Яманака, уникального запаха оленя, табачного дыма и, конечно же, слабых ноток соленых картофельных чипсов, которые всегда при Чоджи. Не заботясь о том, как, вероятно, нелепо это выглядит, девушка закрывает глаза, вдыхая родной запах. Мощный прилив тоски по дому захлестывает отступницу.

Немного придя в себя, Сакура берет первый подарок, что-то прямоугольное и завернутое в красное. Осторожно оторвав оберточную бумагу, ей на колени падают две большие книги последнего издания продовольственных ваучеров, которые применимы во всех пяти странах, в девяноста пяти процентах ресторанов. Куноичи улыбается, увидев маленькую записку, написанную аккуратным почерком Чоджи, в которой друг поздравляет ее с днем рождения и просит помнить, что она все еще растет, поэтому пятиразовое питание абсолютно необходимо. Слегка посмеиваясь, Харуно убирает записку в первую книгу и нежно откладывает в сторону. Они с Ино безжалостно упрекали милого, но неразумного с точки зрения питания Акимичи за то, что тот думал, что есть мороженое и корейское барбекю весь день полезно. Ирьенин решает, что увидев Чоджи в следующий раз, насладится каждым моментом его кулинарных экскурсий.

Следующий подарок завернут в оберточную бумагу сияющего лазурно-синего цвета. Сердцебиение учащается в предвкушении. Записка, в отличие от предыдущей, приколота на видном месте спереди и написана синей гелевой ручкой, которая характерна только для Ино. Это напоминание причиняет боль.

Дорогая Сакура,

У меня не так много времени, чтобы написать. Я даже не должна находиться в поместье Нара, но Шикамару и Чоджи вытащили меня немного раньше. Хочу сказать, по совершенно особым обстоятельствам.

Есть так много вещей, которые я хотела бы тебе сказать, но, думаю, придется подождать. Потому что мы скоро снова увидимся, лобастая, я в этом уверена. А пока просто знай, что я люблю тебя и очень по тебе скучаю. Эти слова были подчеркнуты так сильно, что гелевая ручка процарапала бумагу насквозь. Несмотря на усилия, у Сакуры комок застрял в горле.

…И, да. Не знаю, предоставится ли тебе шанс воспользоваться подарком, но мы давным-давно пообещали, что купим это друг другу на наши шестнадцатые дни рождения. Вообще-то, к черту все. Ты должна надеть это, лобастая. Ты будешь выглядеть сногсшибательно. Я действительно хотела бы тебя увидеть.

Куноичи перестает читать, ее взгляд недоверчиво устремляется на аккуратно завернутый пакет. Конечно, девушка помнит их давнее обещание – шестнадцатый день рождения Ино был два с половиной месяца назад. Она выполнила кучу дополнительных заданий, ночевала в лесу и половину недели жила на солдатских таблетках, чтобы купить подруге красивое небесно–голубое кимоно с серебряными вставками. Но их ситуации настолько разные, что Сакура даже не хочет думать о том, как сильно Ино рисковала, покидая Коноху, нарушая запрет на заключение, на полдня, чтобы добраться до ближайшего гражданского города, где продавали такие вещи.

Она заканчивает читать записку, запоминая каждое слово, аккуратно складывает ее, прежде чем засунуть во внутренний карман жилета, как можно ближе к сердцу. Ирьенин очень бережно обращается с оберточной бумагой, распаковывая как можно осторожнее. Харуно, наконец, достает великолепное кимоно из малинового шелка, с тщательно вышитыми золотой нитью цветами сакуры, плывущими кленовыми листьями и изящными журавлями. Девушка опасается даже прикасаться к наряду, но спустя несколько мгновений ткань чудесно ощущается под ее пальцами. Сакура поспешно откладывает кимоно в сторону, не желая портить тонкий материал своими слезами.

Отступница чувствует себя слишком обессилевшей, чтобы попытаться открыть подарок Шикамару в оливково-зеленой упаковке, последний в стопке, но в то же время она не хочет оставлять его без внимания. Как и у Ино, его записка приколота спереди, написана характерным паучьим почерком простыми черными чернилами. В отличие от подруги, у парня все лаконично и по существу.

Сакура,

Как ты, наверное, знаешь, Данзо выбрал меня в качестве одного из своих помощников, и я должен был навести порядок в Башне Хокаге несколько недель назад. Я нашел это в старом шкафу, что довольно интересно, рядом с документами, где указана твоя кандидатура для сдачи экзамена на звание джонина. Полагаю, она… хотела отдать их тебе после того, как ты сдашь экзамены. Подумал, что ты оценишь.

С днем рождения, береги себя.

Записка выпадает из рук, Сакура разворачивает последнюю упаковку слегка дрожащими руками.

Оливково-зеленая водолазка и соответствующий бронежилет джонина с известной и очень знакомой эмблемой на спине. Одежда слегка изношена, но в хорошем состоянии. Остатки сигнатуры чакры (такой же знакомой, как и ее собственная) предыдущего владельца все еще остались в волокне материала. Вещи были сшиты на заказ для Цунаде по заказу ее дедушки, Первого Хокаге. Девушка не может сосчитать количество фотографий своей наставницы, одетой в этот самый ансамбль, стоящей рядом с Джирайей или Даном и гордо улыбающейся.

Ирьенин не понимает, что плачет, пока не замечает, как маленькие слезинки падают на бронежилет, делая расцветку еще темнее. Куноичи пытается остановиться, потому что слезы не принесут никакой пользы – они не вернут Цунаде, не избавят от Данзо, не повернут время вспять и не оставят ее с Наруто, Ино, Шикамару, Чоджи, Саем. Впервые отступница позволила себе заплакать с тех пор, как провела первую неделю вдали от Конохи. Она ненавидит это. Месяцы глубоко подавленных страданий и одиночества пробились на поверхность, не собираясь уходить.

Примерно через минуту или около того это переходит в совершенно непривлекательный приступ рыданий, но Сакура больше не может заставить себя сдерживаться. Она даже не замечает, когда дверь снова открывается, и ее промокший партнер входит в номер с двумя маленькими коробками жареной лапши.

Итачи оценивает ситуацию с первого взгляда: рыдающая, совершенно разбитая Сакура на полу, упаковка и подарки, аккуратно разложенные рядом, зеленая водолазка и бронежилет, которые она в данный момент сжимает мертвой хваткой. Через мгновение он быстро ставит коробки с едой на стол, разворачивается и снова выходит из комнаты, закрывая за собой дверь.

Куноичи не уверена, как долго безудержно плачет, дрожа от силы эмоций. Через некоторое она чувствует что-то вроде катарсиса, рыдания начинают немного стихать. Харуно пытается вытереть слезы со своих щек тыльной стороной ладони, не переставая плакать. Девушка замечает партнера, который снова вернулся в номер. В другой ситуации ирьенин не дала бы ему шанса увидеть себя такой… эмоционально слабой, но прямо сейчас она слишком истощена, чтобы беспокоиться об этом. Она продолжает тихо всхлипывать, отворачиваясь от пристального взгляда.

Не обращая внимания на попытки игнорирования от напарницы, Итачи опускается на колени перед девушкой, внимательно ее осматривая. Через несколько мгновений шиноби протягивает руку, пытаясь вырвать одежду из рук Сакуры. Харуно сопротивляется, но он настойчив, так что ирьенин уступает. Она вытирает еще несколько слез из уголков глаз и с любопытством моргает опухшими глазами. – Что…

Прежде чем закончить предложение, Итачи бесцеремонно вкладывает коробку – розовую, отстраненно замечает куноичи, ей в руки. – Вот.

Дрожащими руками она развязывает ленту и заглядывает внутрь. Несколько мгновений девушка изучает содержимое, затем снова смотрит на шиноби. Учиха встревожен, увидев, что глаза Сакуры снова наполняются слезами. – Ты купил мне торт? – Ванильный чизкейк с клубничным сиропом, ее любимый. Шмыгая носом отступница задается вопросом, как он узнал.

Мужчина пытается отодвинуться как можно незаметнее. – Я… – нукенин пытается оправдать поступок должным образом, что оказывается довольно трудным, особенно когда напарница смотрит на него заплаканными глазами, и…

Безусловно, это не самая мудрая вещь, которую она когда-либо делала. Вероятно, ее можно списать на эмоциональную нестабильность. В следующий момент Сакура откладывает торт в сторону и буквально бросается вперед, обнимая партнера за шею, утыкаясь лицом в его плечо, снова заплакав, по-настоящему.

Итачи замирает, и на один ужасающий момент он понятия не имеет, что делать. Затем срабатывает инстинкт, мужчина кладет руки ей на бедра, изо всех сил стараясь вытащить их обоих из крайне компрометирующего положения. Однако он не хочет причинять боль, поэтому использует лишь малую часть той значительной силы, на которую способен. Девушка начинает плакать немного сильнее и держится крепче. Чтобы не ставить под угрозу их безопасность, Учиха пребывает в ступоре, надеясь, что отсутствие реакции отобьет у нее охоту к этому крайне тревожному занятию, что тоже ошибочно. Расценивая неспособность сопротивляться как молчаливое согласие, Сакура прижимается к нему еще ближе, между ними вообще не остается пространства. Хорошо это или плохо, но Итачи – единственный человек, который у нее сейчас остался. Сегодня вечером ей необходимо немного поддержки.

Все еще слегка шмыгая носом, девушка поворачивает голову так, что губы случайно прижимаются к чувствительной коже между его плечом и шеей, из-за чего Итачи резко напрягается. Чувствуя некоторую панику, он приходит к выводу, что, возможно, взаимность – внимание – лучший способ заставить ее отстраниться. Без энтузиазма Учиха осторожно кладет одну руку ей на поясницу, прижимая к себе. Шиноби не может вспомнить, чтобы утешал кого-то другого или был объектом такого нежного внимания. Однако, когда он был моложе и страдал от болезни, которая в конечном итоге унесла его первую жизнь, Микото часто успокаивающе растирала ему спину во время приступа кашля. Ситуации отличаются во всех отношениях, но нукенин думает, что тот же принцип может сработать.

Даже в нестабильном состоянии Сакура удивлена, чувствуя, как рука Итачи слегка касается ее спины, притягивая ближе. Она никак не ожидала, что напарник ответит взаимностью. Учиха начинает медленно водить большим пальцем по ее пояснице, из-за чего куноичи теряет всякую способность к разумному мышлению, дыхание покидает ее тело в прерывистом вздохе. Итачи чувствует, как она расслабляется, и задается вопросом, работает ли выбранная тактика. Нукенин кладет другую руку ей на спину, слегка, осторожно погладив по всей длине позвоночника.

Харуно все еще в некотором шоке от того, что он вообще делает это для нее. Итачи, вероятно, не предполагал, что простое действие окажет такой эффект, но его прикосновение отвлекает от необходимости выплескивать страдания. Она снова кладет голову ему на плечо, вдыхая запах сосны, мяты и дождя. Ирьенин смутно осознает, что в уголках глаз снова выступают слезы. Перспектива остаться здесь и позволить утешать себя подобным образом заманчива, но какая-то ясная часть Сакуры отстраненно замечает, что если она позволит этому произойти, вероятность возникновения проблемы в будущем станет весьма вероятной. Нельзя так рисковать.

Девушка с трудом отстраняется от Итачи. Смотреть ему в глаза после этого трудно, но удивительно, что в темно-угольно-сером взгляде нет ничего осуждающего или даже снисходительного. Он, как всегда, непроницаем. В его глазах мелькает слабый проблеск какой-то неопознанной эмоции. Прежде чем куноичи успевает моргнуть, рукав плаща Акацуки прижимается к ее лицу. Первый инстинкт Харуно – отшатнуться. Ирьенин пытается осознать, что Учиха как ни в чем не бывало вытирает оставшиеся слезы с ее лица, будто они его оскорбляют.

Нехарактерная мягкость жеста, как ни странно, снова вызывает жжение в глазах. На секунду Сакура может поклясться, что Итачи вздрагивает. С невероятной скоростью партнер вкладывает коробку с тортом обратно в ее руки. – Не плачь, – коротко приказывает нукенин. – Просто… ешь свой торт.

Ирьенин моргает один раз, после чего до нее доходит нелепость прозвучавшего заявления (и тот факт, что это говорит ей Итачи, из всех людей). Впервые за то, что кажется часами, она начинает смеяться, смущенно смахивая последние слезы.

Остаток ночи проходит без дальнейших происшествий. Они ужинают, Харуно изо всех сил пытается убедить партнера попробовать торт, но он категорически отказывается. Полагаю, в прошлой жизни он был гермофобом, с юмором думает Сакура, доедая изысканный на вкус десерт.

Обжигающе горячий душ завершает восстановление. Надев пижаму Наруто и устроившись в постели, девушка чувствует себя намного лучше – как будто снова может легко дышать. Учиха, тем временем, сидит рядом, снова читая свою черную книгу без каких-либо надписей на обложке. Куноичи смотрит на него несколько мгновений, решив, что нервозность никогда никому не помогала.