Текст книги "Тёмный лорд (СИ)"
Автор книги: Korell
сообщить о нарушении
Текущая страница: 42 (всего у книги 44 страниц)
Ступеньки скрипели, но Том, не обращая внимание, шел вперед. Ноги подкашивались от слабости, их было трудно передвигать. «Все же объездить нежную Минни не просто», – хохотнул в голове надменный голос, но парень велел ему заткнуться. На верхней ступеньке Том приостановился и перевел дух, облокотившись на перила. Затем, решившись, открыл дверь.
На улице шел мокрый снег с дождем, и оконные решетки казались размытыми. Том взглядом зажег свечу и подошел к столу. Голос внутри отчаянно кричал, но парень игнорировал его. Насыпав на полу соляной египетский крест, парень положил в его центр открытый дневник. Затем, написав по бокам значения искомого уравнения, зажег свечу.
– Бог Аммон-Ра, давший жизнь всему сущему, Повелитель Неба и Золотого Трона, – зашептал он по-египетски, – дай жизнь, непредусмотренную Тобой не именем Неба, а Подземной Реки.
Свеча на столе погасла, а затем зажглась черным огнем. Воздух стал густым и тяжелым. Вздохнув ртом, Том продолжил:
– Ты вернулся в мир, чтимый богами, повелитель обоих миров, Ра-Мери-Амон-Рамсес. Обещаю тебе вечное царство. Цари придут к тебе и поклонятся тебе.
Страницы дневника затрепыхались на игривом ветерке. Затем из них засочилась кровь. Тому показалось будто на стене мелькнула тень черного шакала. Парень с ужасом подумал, что дневник – гарант его бессмертия – может погибнуть. Какая-то часть души умоляла прервать эксперимент, но парень проигнорировал ее.
– Явился я к тебе, владыка богов, великий бог, господин солнца. Тум обещает мне, что появится солнце, и что я… – Дышать становилось невозможно, словно рот и нос забила металлическая стружка, – буду похож на него, а Нил – что я получу трон Осириса и буду владеть им… вовеки.
Черный огонь вспыхнул сильнее. Том посмотрел в крест и почувствовал, что холодеет от страха: перед ним билось в конвульсиях маленькое существо вроде скользкого слепого червя. Оно напоминало скорчившегося младенца, но только очертаниями не походило на человеческого детеныша. Чешуйчатое безволосое тело цвета сырого мяса, слабые, тонкие ручки и ножки, а лицо – такого ни у одного ребенка не было: приплюснутое, как у змеи, с блестящими красноватыми глазами-щелками.
– Мой Ка? – прошептал с ужасом Том. – Неужели это мой Ка? – повторил он.
Дневник кровоточил, словно рыдая от боли. Брезгливо поморщившись, парень прошептал «Ferula Maxima». Затем, положив дневник на стол, стал наблюдать за бьющимся в конвульсиях существом. Свеча стала гореть тусклее. Том понял, что нельзя терять ни минуты. Бросив на стол кольцо, он, задыхаясь, переписал четыре значения уравнения. Затем лег внутрь креста и положил по правую руку кольцо Гонтов, а по левую – уродливого зародыша и цветок лотоса. Быстро проколов иголкой вену, он стал смотреть, как темная кровь заливает перстень. Существо отчаянно задергалось, словно прося его покормить. Наконец, кольцо вспыхнуло зеленым светом.
– Secessio! – крикнул Том, направив палочку на лотос и подбросив вверх кольцо. Голова взорвалась от адской боли. Где-то в стороне полыхнула безумная алая вспышка, и мир вокруг разом почернел.
*
Хогвартс-экспресс начал тормозить. Перед глазами мелькнул висячий знак «Платформа 9 ¾». Том с удивлением заметил, что перрон был пустым. Открыв дверь, он выглянул в коридор, где, к его удивлению, также не было ни одного ученика. Чувствуя тревогу, Том выпрыгнул из поезда. У него появилось странное чувство, будто он спит наяву; точно единственное, что могло двигаться, – это не руки и ноги, а лишь его дух. Глядя в хмурое осеннее небо, парень поскорее пересек платформу и перешел барьер.
Он ошибся. Барьер вел не на вокзал Кинг-Кросс, а в маленькую комнату, напоминавшую каменный подвал. В центре висело зеркало в позолоченной оправе. Делать было нечего – и Риддл решил досмотреть этот безумный сон до конца в надежде, что рано или поздно проснется и всё кончится, жизнь вернётся в привычное русло. Том посмотрел в зеркало. Змееподобное лицо уже поджидало его.
– Том Риддл, – холодно проговорило оно. – Я знал, что ты появишься.
– Ты… Знал? – прошептал с ненавистью Том.
– Разумеется, – глумливо расхохотались существо. – Здесь все началось, здесь все и закончится, хочешь ты того или нет.
Том хотел возразить, но не смог. Боль пронзила голову, словно к ней приложили раскаленный металлический прут. Очертания каменного подвала приобрели белый цвет, точно их покрывала оплавленная пленка. Не выдержав, Том упал на колени. Остатками сознания он видел, как Дух вышел из зеркала и начал рассматривать его. На безгубом лице стояла удовлетворенная улыбка.
– Ты давеча спрашивал меня, кто такой Волдеморт, – спросил он, поиграв палочкой. – Я отвечу тебе. В твоих мечтах, в твоих снах ты смотрел в Зеркало Еиналеж, а оно, как верно говорил шельма Дамблдор, показывает затаенные желания души.
Повернувшись, Том заметил, что Дух был одет в грубую черную робу. Нет, определенно, – наверное, это сон.
– С раннего детства, – продолжал призрак, – тебя переполняли эмоции: гнев, печаль, стремление к силе, – в зависимости от ситуации. Ты всегда мечтал отомстить всем, кто обижал тебя, всегда хотел обладать властью, но не знал – какой именно. Вполне естественно, что ты видел в зеркале желаний Лорда Волдеморта – ту частицу твоей души, которая жаждет славы, силы и мести.
Волдеморт взмахнул палочкой, и боль тотчас ушла. Несколько минут Том беспомощно смотрел на призрака, но никакого призрака не было. Вместо него стоял высокий темноволосый юноша, на удивление похожий на него самого, только с неестественно бледной кожей и впалыми щеками. Том хотел о чем-то его спросить, но юноша опередил его движением руки.
– Я знаю твой следующий вопрос, – хмыкнул он. – Отчего я возникаю перед тобой в змееподобном виде? Ответ прост. Ты сам придумал сказку о Повелителе Змей в пещере, желая напугать гнусных магловских детишек, – сказал он, расхаживая по комнате. – К тому же в твоих жилах течет кровь Слизерина, – добавил он, – так что я был обречен принять змееподобный облик. На втором курсе я стал достаточно сильным, чтобы ты придумал мне имя Лорд Волдеморт.
– Вот видишь, – усмехнулся Риддл, глядя в гладь зеркала. – Значит, ты все-таки не существуешь в природе, а только живешь в моем сознании.
– А разве твое сознание – не часть природы? – лениво ответил Волдеморт. – Через пару лет я стал питать твою душу своими соками. Иногда я заставлял тебя делать поступки, которые тебе делать не хотелось и осторожно убирал тех, кто мне мешал. Последний шаг был сделан на шестом курсе, когда Оливия Хорнби нарисовала мой образ. С того времени я стал жить в дневнике.
– Ну, а теперь… Ты будешь жить еще и в кольце? – спросил Том, настороженно наблюдая за шагами Волдеморта.
– Не совсем… – нахмурился Дух. – Я смогу жить в кольце при условии, что ты станешь мной. – Глаза Тома открылись от изумления. – Ты встал на этот путь со дня смерти Лесли Инн или, может, даже немного раньше. Расщепление Ка стало последней каплей: сегодня ты либо завершишь путь, либо вернешься назад.
К своему удивлению парень поднялся быстро. Волдеморт прошипел и открыл проход в стене. Они оба вошли в огромный сверкающий коридор. Стены состояли из бесконечных зеркал, в которых мелькали непонятные образы.
– Однажды между нами возник неприятный спор – ты учился тогда на седьмом курсе, – небрежно продолжал Дух. – Мне пришлось немного позаимствовать твоей энергии. Помнишь, ты очутился тогда в больничном крыле?
– Я не забуду этого никогда, – откликнулся парень с тихой яростью.
– Мерзавец Дамблдор тогда едва не обнаружил меня с помощью шара, – кивнул Дух, обводя рукой стеклянный купол. – Впрочем, тебе грех пенять: не отдав мне энергии, ты не смог бы закончить свой дневник. Ну, а теперь, пора, – указал он на зеркала.
Том посмотрел налево и почувствовал, как эмоции захлестнули его. Он словно разглядывал колдографии в «Пророке». Вот сумрачный зал в приюте, и он, щуплый мальчишка, еле сдерживая слезы, смотрит на спящее в гробу тело Лесли. В отливавших бирюзой глазах стояли страх и боль. Том посмотрел направо и картинка резко сменилась, – и вот он уже в Пасхальную ночь, трепеща от возбуждения, входит в Запретную секцию и слышит гулкие раскаты грозы.
А вот и Миранда – девушка с большими серо-голубыми глазами в очках сидит на мраморных ступеньках и горько плачет, а темноволосый взъерошенный парень, положив руку на плечо, утешает ее. Том посмотрел направо – и вот уже тот же юноша, только чуть постарше, обучает слизеринцев, а Крэбб, сопя, целует край его мантии.
Наконец, в зеркале мелькнуло видение зимнего Хогсмида и бегущих людей, и он, стоя на коленях, рыдает, держа в руках тело Эмилии. Парень посмотрел направо – и вот, напоследок, уже он сидит под елкой с белыми хрустальными шарами, дописывая дневник… А что дальше?
– Я забыл открыть тебе последнюю тайну, – усмехнулся Волдеморт. – Сегодня ты можешь превратиться в двух совершенно разных людей. Том Риддл – ничтожество, которое станет таким, как все, – скривился он, – женится на Оливии Хорнби, заведет детей и, быть может, напишет учебник по защите от темных искусств. Да, он с характером, – но, в общем, ничего особенного из себя не представляет и отречется от всех темных опытов, которые рискнул поставить. Зато Лорд Волдеморт… Ты помнишь, какой ужас обуял тебя, когда на первом курсе ты узнал о Темном Мастере?
– Да… – прошептал холодными губами Том.
– Ты узнал о нем в Хэллоуин, когда прочитал легенду о Слизерине, – Риддл задрожал, увидев в зеркале, как темноволосый мальчик ранним утром входит в библиотеку. – В глубине души, – ткнул Дух палочкой в Тома, – ты уже тогда знал, что Темный Мастер – это ты.
Том испуганно посмотрел на Духа. Только сейчас до него начал доходить смысл сказанного. Он вспомнил волшебника в черном балахоне, его искаженную безумием улыбку. Неужели его желанием были только месть и убийство?
– А также могущество, Волдеморт, – призрачный собеседник словно читал его мысли. – Могущество и бессмертие, которые может получить Темный Мастер. Он хочет, чтобы перед ним трепетали, заискивали, и отомстит всем обидчикам, – ведь те заслуживают этого. Он гораздо могущественнее Гриндевальда и, видимо, могущественнее всех, когда-либо живших темных волшебников. Мы выбираем Темного Мастера, не правда ли? – прошипел он.
Испуганно озираясь, Том посмотрел в зеркала, где продолжали мелькать образы. Любовь, привязанность, дружба, – все это причиняло нестерпимую боль. Гораздо приятнее было идти к власти, знаниям и могуществу. Гораздо приятнее было уничтожать врага или обладать сполна рабыней… Том почувствовал, как его тело охватывает сильный жар.
– Я не нуждаюсь в любви и жалости, – прошептал, наконец, Том. – Пусть начинается эра Темного Мастера! – Он хотел что-то еще возразить, но не смог: ужас, что он, подобно Лесли, будет однажды лежать в гробу, заслонил сейчас все.
– Что же, осталась последняя формальность, – сказал Волдеморт с сознанием выполненного долга.
В самом конце коридора стояло еще одно, последнее зеркало. Том посмотрел в него и задрожал. В зеркальной глади появилось изображение мальчика лет семи, – избитого, с синяками и ссадинами, в старом плаще поверх поношенного жилета. Риддл тут же узнал это лицо: темные глаза с бирюзовым отливом, полные страха и мольбы, – они были его собственными глазами. Волдеморт направил на него палочку.
– Avada Kedavra! – с отвращением произнес он.
Зеленая вспышка закрыла коридор. Остатками сознания Том увидел, как ребенок, схватившись за сердце, упал навзничь. Том сделал шаг к нему, но на губах ребенка уже стояла предсмертная пена. Острая боль пронзила голову. Наступила темнота.
*
Искривленная лестница убегала в подземелье. Араминта спускалась все ниже, чувствуя, как с каждым шагом ее охватывает страх. Это было похоже на подвал или склеп. На громадных каменных сводах проступала слизь; некоторые ступеньки казались щербатыми. Девушка спускалась осторожно, держась руками за камни из-за страха повредить каблук.
Наконец, она вошла в маленькую комнату. Перед глазами стоял саркофаг с зеленым лицом: обитель духа или древнего бога. Очертания саркофага казались расплывчатым, и Араминта видела их, словно в тусклом сиянии. Рядам с ним лежало распростертое на полу недвижимое тело темноволосого юноши, окруженное странным знаком. Тело Тома. Девушка взвизгнула.
– Слишком поздно… – неожиданно сказало зеленое лицо. – Ему уже ничем не поможешь. Хотя ты могла бы…
Картина сменилась. Словно из ниоткуда возникло коридора, освещенного тусклым вечернем светом факелов. Неровные ступеньки кончились, и вслед за ними возникло громадное окно, освещенное мокрой метелью. Недалеко начинался выход в школьный дворик. Сутулый черноволосый мальчик с серьезным лицом спускался вниз. И рядом она сама, счастливая белокурая девчонка, упрямо тянула его за руку к двери, улыбаясь ярко-синими глазами. Мальчик сделал шаг в сторону, и его тотчас с головы до ног охватил черный огонь.
– Нет! – закричала Араминта. Лицо на саркофаге рассмеялась ледяным смехом.
Девушка села на кровати. От ужаса она некоторое время непонимающе смотрела перед собой. Затем лихорадочно отбросила покрывало и подошла к чеканному кубку с водой. Напившись, взмахом палочки зажгла белый огарок свечи. Часы в виде башни показывали около одиннадцати. Том! Мысль, как молния, пронзила ее. Надев поскорее прозрачные чулки, домашнее платье и бежевые лакированные туфли, девушка заковыляла к выходу – после случившегося у нее была неуклюжая косолапая походка.
Тело еще трясло, словно в лихорадке, при воспоминании об унизительном положении и нестерпимой, сжигающей изнутри боли. Араминта захлебывалась криком, чем только усиливала торжество своего беспощадного наездника. В какой-то момент девушка больше не выдержала ритма, в котором ее сношали, руки разъехались, и она упала животом на постель. Но ее всадник был неумолим и властно заставил Минни, несмотря на рыдания и мольбы, снова двигаться, так как хотелось ему. Араминта не могла точно определить, когда к лютой боли стало примешиваться сладкая истома: она пробилась сквозь боль, а вернее, даже благодаря ей. Теперь она понимала, почему настоящие леди говорят о таком шепотом и ханжески возводя глаза вверх. Только в этом случае женщину берут до конца. Только в этом случае мужчина сладко и жестоко утверждает свою власть над дамой, а она чувствует себя взятой целиком, без остатка принадлежащей повелителю. Должно быть, ее прабабушка Мисапиноа тоже была покорна лишь тому, кто ввел ее в мир сладости и муки…
Толкнув тяжелую дверь, Араминта поежилась: в прихожей стоял холод, словно в доме полопались каминные трубы. Схватив шерстяную накидку, девушка пошла по лестнице. Откуда-то сверху раздался звук, напоминавший чавканье болотной трясины. Или чавканье пауков, высасывающих муху. Однажды в детстве Араминта увидела, как несколько пауков поймали в сеть навозную муху и не спеша по очереди высасывали ее. Тогда она не могла оторвать взор от такого зрелища, чувствуя, как внутри поднимается сладкая истома. Только теперь в этом чавканье слышалось нечто механическое. Том… Там был Том…
Страшная мысль заставила ее бежать быстрее. Каблуки стучали по лестнице, но каждый шаг давался Араминте все труднее. В воздухе стояло невидимое темное облако, обволакивавшее все вокруг плотными парами. Ближе ко второму этажу темный туман, казалось, становился все плотнее.
– Lumos… Lumos Maxima! – прошептала девушка, достав палочку.
Огонек вспыхнул, но тотчас погас, словно его поместили в мокрую тряпку. Дышать становилось труднее, будто рот и нос забили железной стружкой. Араминта отчаянно водила палочкой, но огонек тух, едва вспыхивая. Второй раз в жизни ее охватил глубокий ужас – почти такой же, как в ту памятную Вальпургиеву ночь, когда на Хогвартс напали люди Гриндевальда.
Чавкающий звук исчез, словно механический паразит напился, наконец, крови. Араминта сделала шаг… второй… Запах, напоминавший горелую резину, становился сильнее. Девушке казалось, будто ее вовлекает воронка, по которой она падает все глубже и глубже. Подойдя к холодной стене, Минни облокотилась об нее руками.
– Expulso Illuminari! – крикнула она, вспомнив одно из самых мощных заклинание против темных сил.
Светлый луч рассек невидимое облако. Дышать стало чуть легче. Араминта с силой сделала шаг вперед и неожиданно для самой себя уткнулась в плотно закрытую дверь. Она была заперта на ключ, но девушка взмахом палочки открыла замок и, сбросив туфельки, в одних чулках вбежала в комнату.
Внутри стоял невероятный холод, а воздуха, казалось, не осталось вовсе. На столе горела длинная белая свеча. Тело Тома лежало на полу внутри нарисованной белой фигуры. Араминта присела и на коленях поползла к телу. Перед глазами плыли картины жуткого коридора, который она видела во сне. Каким-то образом ей удалось доползти и подтереть пальчиком белую линию. В тот же миг девушка почувствовала, что ее голову разорвет от взрыва.
В комнату, словно прилив, хлынул свежий воздух. Араминта заметила, что из вены Тома идет буроватая кровь, образовавшая что-то вроде лужи. Испуганно закричав, девушка стала трясти тело. К ее еще большему ужасу, глаза юноши были открыты и смотрели перед собой точно в пустоту. Кожа лица была неестественно белой, словно листы бумаги. Рубашка Тома также была забрызгана кровью, а странный не похожий ни на что крест с петлей был нарисован не мелом, а насыпан солью. Араминта взвизгнула: нигде не было даже тряпочки, чтобы перевязать рану.
– Том… Том! Очнись! – кричала девушка, тряся тело. Но ничего не помогало: взгляд парня оставался пустым и безжизненным.
Схватив руку Тома, Араминта с трудом оторвала от нее рукав и сделала что-то вроде повязки. Приложив жгут к проколотой вене, она поскорее завязала ее. В тот же миг свеча на столе вспыхнула черным огнем. Араминта закричала и, направив на нее палочку, постаралась применить «агуаменти». Впрочем, это оказалось тщетным: пламя разгоралось все сильнее, угрожая захватить лежащие свитки пергамента. Девушка кинулась к пустому холодному камину и ударила по нему палочкой. Вспыхнуло зеленое пламя, и Араминта скорее сунула в нее голову:
– Вэл… Вэл… – залепетала она, глядя на дико озиравшуюся спросонья Вальбургу.
– Ты ненормальная, Минни? – Вальбурга, казалось, смотрела на камин как полоумная. – Скоро полночь.
– Вэл, скорее, в охотничий домик. Тому плохо, а у нас пожар.
– Ты уверена?
– Беги. И зови Сайнуса, – взвизгнула девушка.
Вальбурге не надо было повторять дважды: через секунду ее тонкое длинное тело поднялось с кровати и накинуло шаль на ночную рубашку. Араминта испуганно заметалась по комнате. В углу стола лежала толстая тетрадь, и девушка, точно повинуясь неведомому призыву, схватила ее. Затем, безуспешно опробовав еще один «Агуаменти», осторожно потянула тело к двери.
Черное пламя не выбрасывало дым: оно покрывало все новые свитки. Следом вспыхнул край занавески. Огонь начинал гудеть, словно темный чародей вырвался, наконец, наружу после долгих лет заточения. Араминта едва успела заметить, как из камина выпрыгнули Вальбурга и Сайнус, сразу же направив палочки на огонь. Араминта потянула тело Тома в коридор, где все еще стоял ледяной воздух. Следом подбежавший Сайнус вырвал из ее рук приятеля и потащил на улицу.
Он бросил тело возле корней старого граба, давно вылезших на поверхность. Араминта подбежала к парню и проверила пульс – он был слабый, но безумно частый. Вальбурга с криком выбежала из домика: ей, судя по всему, не удалось потушить огонь. Сайнус сунул приятелю под нос кроветворное зелье. Несколько моментов ничего не происходило. Затем Волдеморт, слабо открыв глаза, поморщился и произнес:
– Что случилось?
– Слава богу, ты жив, идиот! – стал тормошить его Сайнус. – Опять ставил эксперимент?
– Вроде того. Я поднялся наверх, чтобы чуть-чуть позаниматься, – наполовину солгал Вольдеморт. Тело сковала слабость, какая обычно бывает при большой потере крови. Он, словно отходил от тяжелого сна, не понимая, где и почему он проснулся. Подбежавшая Араминта оттолкнула Сайнуса, сунув любовнику плитку шоколада. Волдеморт недоверчиво взглянул на нее, а затем осторожно отломил кусочек.
– Из-за тебя домик горит! – Сайнус наступал на приятеля, размахивая руками. – Черным пламенем!
Араминта закивала головой в знак согласия. Волдеморт задумчиво посмотрел на сухие прошлогодние листья. Он, видимо, до конца не мог понять, что произошло, но то, что он жив, уже вселяло оптимизма.
– Черным пламенем? – переспросил он. – Avrecio Luminous. – Хлопотавшие вокруг него люди сейчас казались Волдеморту маленькими глупыми созданиями, занимающимися непонятно чем.
Сайнусу и Вальбурге не надо было повторять дважды. Выхватив палочки, они побежали в домик, выбрасывая заклинания. Волдеморт проводил их долгим взглядом. Рядом с ним оставалась Минни, заботливо смотревшая ему в глаза.
– Я знал, что ты придешь вовремя. Даже если все будет неудачно, – съязвил Волдеморт. Глядя на босую Араминту, упакованную в короткое синее платье и накидку, он не мог не оценить всю аппетитность ее тела. – Где кольцо, Минни? – неожиданно холодно спросил он.
– Вот… – девушка, казалось, задрожала, взглянув в колючие огоньки его холодных глаз. – Оно там… – показала она на маленький корень, обхвативший громадный пень, подобно щупальцу осьминога.
– Том, ты гений! – из домика снова выбежал счастливый Сайнус, размахивая палочкой. – Все спокойно.
Волдеморт рассеянно смотрел вокруг. На душе было неспокойно. Весенние песчаные холмики рассыпались под натиском налетавшего ветра. Тело охватывало ощущение мерзости от того, что кто-то видит его, беспомощно лежащим на земле.
– Но стол… Шторы… – плаксиво залепетала Араминта. Стоявшая рядом Вальбурга недовольно прищурилась, а затем взяла кузину за руку.
– Стол почищу завтра. Шторы будут лучше прежних, – ответил Волдеморт, чуть насмешливо рассматривая девушку.
– Что я скажу маме? – дернула носом Минни, озираясь на Вальбургу, словно ища у нее поддержки.
– Что мы подарили тебе новые шторы, – губы Волдеморта скривились в фальшивой улыбке. Ветер пригнул маленькую ель и осыпал ее пожелтевшие иголки.
– Том… Возьми, – прошептала Араминта, протянув кольцо.
Во взгляде девушки читалось покорное счастье. Вытянув руку, Волдеморт взял светящийся камень. Несколько минут он размышлял, а затем посмотрел на металл и тихонько прошипел. Сначала было тихо. Затем внутри кольца раздались толчки, словно какое-то существо начало стучаться, просясь на волю. Камень вспыхнул чайным сиянием.
– Великолепно! – Волдеморт, казалось, едва не рассмеялся. Араминта непонимающе уставилась на него, беспомощно хлопнув ресницами.
Примечания:
* Подробнее об уравнении сансары рассказано в главе 37.
**В главе использованы образы фанфика Lady Astrel «Сага о Блэках».
========== Глава 50. Пещера Слизерина ==========
Следующие два месяца пролетели незаметно. Охотничий домик Волдеморт привел в порядок за полчаса, что вызвало умилительный восторг Араминты. Приятели отлично провели вечер, после чего Сайнус сообщил, что их свадьба с Друэллой состоится в июле, как только он закончит Хогвартс. Волдеморт слегка удивился, что Сайнус на выходных оказался дома, а не в школе. Впрочем, Блэки всегда были на особом положении, и Диппет вряд ли пошел бы с ними на конфликт из-за пустяка.
Волдеморт, не теряя времени, сделал немало полезных дел. Прежде всего, он придал кольцу, как и дневнику, способность поглощать энергию. Для нового крестража он установил специальную защиту из тех самых Проклятых Духов, которых он взял в Запретной секции. Глядя на кольцо, Волдеморт с грустью думал, что использовать под хранилище крестража сам камень Кадма Певерелла ему не удалось. Впрочем, взламывать камень было рискованно, а кольцо с частицей души служило отменным доказательством его принадлежности к Певереллам.
Другой отрадой Волдеморта стала казнь приютской кастелянши миссис Роджерс. Однажды вечером Волдеморт, встретив в пабе приютского завхоза Эрни Спенсора, наложил на него невербальное «империо» и велел изрубить кастеляншу топором. Протрезвев, он не отрицал свое преступление, а, напротив, рассказал о нем во всех подробностях. Следствие не задумываясь признало Спенсора виновным, назначив в качестве наказания смертную казнь
Араминта ненасытно посматривала на него, но Волдеморту было не до плотских развлечений. Его внимание занимала более важная мысль. Если Карактак Бэрк пошлет его к Хепзибе Смит, что произойдет с вещами Основателей? Медальон Лорд считал принадлежавшим ему по праву, но не хотелось бы терять и чашу. В голове Волдеморта крутилась мысль, что было бы неплохо вложить частицы души в вещи Основателей. Пожалуй, это станет хорошим символом: Лорд Волдеморт, Наследник Слизерина, оказался бессмертным, благодаря частицам Основателей.
Размышления Волдеморта закончились в середине марта, когда Карактак Бэрк после завтрака сообщал помощнику, что надо ехать к Хепзибе Смит. Весна уже вступила в свои права, и солнечные лучи осветили темные дома Лютного переулка.
– Прямо сейчас? – слегка опешил Волдеморт. Оглянувшись, он посмотрел в зеркало. За минувшие два месяца его внешность слегка изменилась; щеки стали бледнее, а в глазах изредка мелькал красноватый отблеск. Возможно, это было результатом переутомления. «Не поразвлечься ли сегодня с Минни?» – ехидно подумал Волдеморт, переводя взгляд на шкаф.
– Боюсь, что да. Я написал ей письмо с предложением купить шипучий треножник.
– Но это же детская забава, – удивился Волдеморт. Такую штуку он видел однажды у Слагхорна. Это была обычная березовая вешалка, угрожающе шипевшая, размахивавшая крючкам и выпускавшая дым, словно венгерская хвосторожка. Стоило ли напоминать, что она была совершенно безвредной.
– Да как вам сказать… И да, и нет… – кашлянул Бэрк. – Старые девы по глупости падки на разные идиотские финтифлюшки.
– Значит, Хепзиба глупа? – поднял брови Волдеморт.
– Невероятно, – усмехнулся хозяин. – Глупа и тщеславна, – сложил он руки на животе.
– Мило, – улыбнулся Лорд краешком губ. – Грех этим не воспользоваться. – Довольный Бэрк что-то проурчал. – Так я должен провести что-то вроде разведки?
– Именно так! – Бэрк провел пальцем по воздуху. – Уверяю, старая грымза сама не выдержит и покажет Вам свои сокровища.
Камин вспыхнул и тотчас погас. Волдеморт с интересом посмотрел на отсвет пламени, озаривший кучу угольного шлака.
– Я предложу ей продать нам вещи Основателей по сходной цене, – Волдеморт начал, как обычно, расхаживать по комнате. – Ну, а если она заупрямится…
– Напомните про чеки, – посмотрел в окно Бэрк. Хотя снег сошел, однако, мостовую еще покрывали грязь и бурый песок.
– У меня несколько иной план, сэр… – Волдеморт говорил наобум, словно только что обдумал эту идею, хотя на самом деле он вынашивал ее в течение последнего месяца. – Я могу предложить Хепзибе помочь выкупить чеки у одного омерзительного перса-шантажиста. Мы покроем расход.
Бэрк, слегка опешив, посмотрел на помощника. Затем, немного подумав, прищурился на весело попыхивавший камин.
– Идея неплохая. Пожалуй, мы еще прокрутим ее. А Хепзиба…
– Как Вы думаете, сэр, – развел руками Волдеморт. – Разве она не будет рада перепродать вещи Основателей людям, которые спасли ее от шантажистов?
Волдеморт рассеянно посмотрел на прилавок, где отблеск свечи освещал маленький черный камень. Хотя пульсирующие темные лучи выглядели заманчиво, взять его в руки едва ли решился хоть один мало-мальски мыслящий человек. Слишком опасными были последствия от столь необдуманного шага – получить проклятый камень в домашнее хозяйство.
– Пока присмотритесь к ней, Том, – кивнул Бэрк, когда коммивояжер направился к выходу. – Главное, чтобы старая клуша не донесла в Аврорат.
Выйдя на улицу, Волдеморт досадливо прищурился на легкий свет весеннего солнца: все же он всегда недолюбливал весну. Мгновение спустя Волдеморт приземлился возле большого дома из зеленого камня. Строение, очевидно, было очень старым: кое-где на камне виднелся мох. Один из входов подходил прямо к берегу речушки – одного из многочисленных притоков Темзы. Кое-где вода обнимала фрагменты фундамента, выложенного из позеленевшей темно-серой плитки. Волдеморт осторожно перешел через боковой мостик и подошел к темно-коричневой дубовой двери. Затем, не раздумывая, постучал дверным молотком с барсучьей головой.
– Входите-входите, Мастер, – дверь после настойчивого четвертого удара отворила пожилая эльфийка. Ее макушка едва доставала гостю до бедра. Сухая, точно бумага, кожа старой служанки свисала с ее костей вместе с кусками выцветшей желтой наволочки.
– Я по поручению мистера Бэрка, – осмотрел темную прихожую Волдеморт.
– Я знаю, Мастер, знаю, – эльфийка пригласила его в дом движением руки. – Хокки проведет Вас к хозяйке. Она ждет Вас.
Приняв легкий плащ, эльфийка повела посетителя по черной деревянной лестнице с резными перилами. Света не было, но Волдеморт предполагал, что с наступлением вечера здесь, без сомнения, зажгут летающие свечи. От всего домашнего интерьера веяло странным ощущением затхлости. Наконец, Хокки раскрыла перед гостем белую деревянную дверь на втором этаже.
Гостиная удивила своим причудливым интерьером. Здесь толпились застекленные, наполненные лаковыми шкатулками горки, большие шкафы были забиты книгами с тисненными золотом переплетами, а полки – уставлены земными и небесными глобусами, повсюду стояли бронзовые ящики с цветущими растениями – одним словом, гостиная походила на помесь лавки магических древностей с оранжереей. В центре на большом плюшевом кресле восседала необъятно толстая старая дама в замысловатом рыжем парике и поблескивающем розовом одеянии.
– Я имею честь говорить с мисс Хепзибой Смит? – спросил, чуть наклонив голову, Волдеморт. Вид пожилой толстой кокетки вызывал у него отвращение, однако он постарался говорить как можно любезнее.
– Как невежливо, молодой человек, – демонстративно рассмеялась пожилая дама. – Мисс Смит, – презрительно скривила она пухлые губы. – Вы могли бы сказать, – поставила она чашечку с какао на маленький столик, – «леди Смит».
– Приношу извинения, мадам, – поклонился Волдеморт. – Поверьте, мой визит носит сугубо деловой…
– И вот уже «мадам» – пошлая французятина, – подвинула чашечку хозяйка. – Эх, молодежь… Впрочем, – замялась она, – такому красавчику простительно.
В карих глазах дамы мелькнул странный огонек. Волдеморта передернуло от омерзения, но сделать что-либо он сейчас не мог. Улыбнувшись краешками губ, он посмотрел в одно из громадных зеркал.
– Я к Вам от мистера Бэрка.
