Текст книги "Тёмный лорд (СИ)"

Свежая прелесть утра разбудила Тома ярким лучом. Отбросив побитый молью плед, парень подошел к окну и прищурившись, посмотрел на дворик «Дырявого котла». Ночной ливень стих, и солнечные лучи весело играли в лужах. Быстро собравшись, Том спустился вниз по полутемной лестнице. Время для визита к даме («даже если она уродина», – подумал Том) было, пожалуй, слишком ранее, но, возможно, это и к лучшему: у него останется время побродить по Годриковой впадине.

Несмотря на свободный доступ к темным артефактам, Том пока не достиг цели. Не потому, что Карактак Бэрк заваливал работой – выходные дни он отдавал сотрудникам, да и ложиться спать Том привык далеко за полночь. Хуже было другое: в библиотеке у Бэрка пока не попадались папирусы, позволявшие понять последние компоненты множественного расщепления души. Том с трудом находил силы, чтобы напомнить себе: библиотека, точнее, букинистический отдел «Горбин и Бэрк», была большой. Выйдя во дворик, он прошептал заклинание аппарирования.

В следующий миг в глазах Тома потемнело. Тело, казалось, сдавило со всех сторон – настолько, что он не мог вздохнуть. Грудь словно стиснуло железным обручем, а глаза точно вдавило внутрь черепа, барабанные перепонки прогнулись и вдруг… Том жадно глотнул прохладный воздух и открыл слезящиеся глаза. На душе было чувство, будто его пропихнули через тугой резиновый шланг. Он лежал на лугу напротив деревянных коттеджей, напоминавших домики Хогсмида.

– Черт возьми, – прошептал Том, размяв сведенные судорогой руки и поднявшись на ноги.

Невдалеке виднелся силуэт базальтовой церквушки. Только сейчас Том сообразил, что совершил первое в жизни аппарирование. Не то чтобы Риддл не знал его теории, однако до момента окончания Хогвартса он не имел право его применять. Подобрав полы темной мантии, Том пошел в сторону базальтового шпиля.

Ближе к церкви пение слышалось громче. Солнечные блики весело освещали старинные дома. Прищурившись, Том заметил, что находится рядом с кладбищем. Что-то кольнуло сердце: он с детства испытывал страх перед надгробиями и скорбными статуями. Даже после создания крестража его не покидала мысль, что смерть, проклятый Последний Враг, каким-то образом сумеет перехитрить его. Том начал спокойно рассматривать каменные изваяния из гранита, в щербинках которого искрилась дождевая вода, словно призывая смириться со смертью.

Том еще раз посмотрел в воду. Только сейчас он понял, что солнечные искорки в водяных каплях были отвратительными. Природа словно напоминала истлевшим костям, что она была вечной, что выльет все новые и новые дожди, которые будут подтачивать гранит… Хорал звучал сильнее, рождая неприятные воспоминания об отпевании. Том посмотрел на темный надгробный камень и с интересом заметил на покрытом лишайником граните надпись «Кендра Дамблдор».

От удивления Риддл присел на колено и прочитал надпись еще раз. Дата смерти была не столь уж древней – 1899 год. Ниже виднелась еще одна надпись: «и её дочь Ариана». Даты ее смерти не было – возможно, она умерла в тот же год, что и мать. Ещё на камне было выбито изречение: «Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше». Неужели перед ним лежали родственники знаменитого Дамблдора? Прищурившись, Том провел перчаткой по надгробному камню.

Уходя с кладбища, Том постоянно оглядывался. Служба закончилась, и народ весело шел в паб. Риддл осмотрелся: только сейчас он понял, что не представляет, где искать дом Батильды Бэгшот. Оставалось спросить прохожих. В деревушке, видимо, жили преимущественно волшебники и больших проблем быть не могло. Не мудрствуя лукаво, Том подошел к молоденькой веснушчатой девушке, поправлявшей платок, и напрямую обратился к ней с просьбой.

– Мисс Бэгшот? – переспросила девушка. – Вот же она… Сэр, – запнулась девушка, смерив взглядом темную мантию Риддла.

– Замечательно, – кивнул Том, глядя на невысокую жилистую женщину в бордовой мантии у базальтового столбика. Голубые глаза смотрели холодно и жестко. Попрощавшись с собеседницей, женщина развернулась и быстрым шагом подошла к Риддлу.

– Вы разыскиваете меня? – сухо спросила она. Тому показалось, будто ее глаза смотрят на него с неприязнью.

– Да. Я имею честь говорить с мисс Батильдой… – Риддл постарался выдавать из себя улыбку.

– … Бэгшот, – женщина прервала его на полуслове, не спуская внимательного взгляда. – Вы надолго?

– Если позволите, займу у Вас некоторое время, – спокойно ответил парень. В церковном дворике валялось несколько глыб из базальта: видимо, то были природные нагромождения.

– Хорошо, идемте, – сухо сказала Батильда, словно примирившись с неизбежным злом. Том понял, что женщина приняла его за журналиста. Посмотрев на ее мелькнувшую мантию, парень подумал, что беседа с ней потребует особой тактики.

Они пошли по улочке, ведущей к окраине деревни. Миновав несколько домов, женщина свернула в маленькую калитку. Том последовал за ней. За калиткой оказался маленький садик. Повозившись с ключом, старуха открыла дверь и отступила, пропуская гостя вперёд. Том повесил мантию на крючок. Для такого визита он надел черный костюм, желтую рубашку и темно-синий галстук: одежду, которую приобрел в магловском магазине на первую получку.

– Благодарю Вас. Можно ли мне… – учтиво начал Риддл, но осекся. Батильда, перейдя комнату по старому гранатовому паласу, стала зажигать свечные огарки. Но как! Она, кажется, напрочь забыла, что владеет магией, – свечи зажигала неуклюже, одной рукой, рискуя поджечь обвисшую кружевную манжету.

– Может быть… – Том машинально достал палочку. Свечные огарки были расставлены на блюдечках по всей комнате, на шатких стопках книг и на чайных столиках. От ее взмахов тусклая комната становилась светлее.

– Не стоит, – сухо ответила хозяйка. – Я предпочитаю зажигать магловским способом. Маглы давно все делают своими руками – пора приобщаться и нам.

«Брать пример с низшей расы?» – расхохотался внутри надменный голос. Том почувствовал брезгливую дрожь в руках, но тотчас закусил губу.

– Вы не любите волшебников? – мягко спросил он, глядя на загоравшийся огарок.

– Волшебники… – Батильда взглянула на него с вызовом. – Сообщество бездельников, паразитирующее на труде эльфов, да своих способностях, – фыркнула она. – Я всегда пытаюсь доказать, что мы ничем не лучше других. Можете так и написать в вашем издании.

– Я не журналист. Я коммивояжер, – чуть насмешливо заметил Риддл.

Батильда посмотрела на него с изумлением.

– Какой же торговый дом вы представляете? – с интересом спросила она.

– «Горбин и Бэрк», – ответил Том, понимая, что все равно глупо скрываться.

– Вот как? – седые брови Батильды поползли вверх. – Что же, я всегда уважала Карактака Бэрка.

Том уставился на женщину, стараясь не показать изумления. Батильда, тем временем, поставила свечу на камин и подошла к маленькому серванту.

– Вы удивлены? Да, Бэрк настоящий волшебник и не скрывает этого, – крякнула она. – Презирает маглов и торгует темными артефактами, живя на серые доходы.

– Однако… – замялся Риддл. – Волшебники сами охотно покупают и продают… не очень светлые артефакты… через наш магазин.

– Именно. Бэрк такой, как и они, только не маскируется. Честь ему и хвала. Благодаря таким, как Бэрк, люди видят истинное лицо волшебников, – продолжала она, расставляя вишневые чашки.

– Боюсь, многие в министерстве с вами не согласятся, мисс Бэгшот, – сказал Том, стараясь свести беседу к шутке. – Кстати, меня зовут Том.

– Очень приятно, – Батильда поставила чашки на стол. – Немногие согласятся… Хотя, откровенно говоря, – кашлянула старуха, – чем они отличаются от Бэрка? Тем, что занимаются темной магией скрыто, а Бэрк – торгует ей открыто? Карактак хотя бы честнее прохиндеев вроде Слагхорна.

Том не проронил ни слова, наблюдая, как хозяйка расстилает разноцветную вьетнамскую салфетку из бамбука. Он по разному представлял себе их беседу и заготовил разные варианты, но такого ее поворота не мог предвидеть.

– Вы молчите. Думаю, это красноречиво, – сказала Батильда. При ходьбе она неуклюже переваливалась с ноги на ногу, словно птица. Том подумал, что она, видимо, перенесла сильную болезнь или контузию. – Вы производите впечатление разумного человека и, надеюсь, понимаете, что магическое общество безнадежно больно. Можем ли мы, потомственные рабовладельцы, упрекать Гриндевальда за желание установить рабство?

– Вы имеете ввиду эльфов…

– Совершенно верно, – ответила женщина, отойдя к столу. – И не только. Мой старый знакомый профессор Слагхорн, – прищурилась она, – все размышлял, нельзя ли заставить великанов таскать камни. Чем, простите, он лучше Гиммлера, утверждавшего, что маглы должны трудиться в лагерях за пайку хлеба?

– Гиммлер, говорят, был одним из лучших учеников Гриндевальда, – спокойно сказал Риддл.

– Верно. – Женщина достала маленький чайник для заварки. – Впрочем, только ли его?

– Я к вам как раз прибыл в связи с Гриндевальдом, – ласково улыбнулся Том. – Так вышло, мэм, что мистер Бэрк и я прочитали ваше последнее интервью, – достал он из кармана номер «Волшебного листка». – Мистер Бэрк полагает, – в его голосе зазвучал металл, – что вам разумнее избавиться от кое-каких его вещичек, если они у вас есть.

Риддл посмотрел на хозяйку ласково, но с оттенком покровительственного превосходства. Такой взгляд был хорош на случай любой ее реакции: от взрыва до головокружения. Батильда, однако, усмехнулась и покачала головой.

– Карактак идеалист, право, – покачала она головой. – Артефакты… Если бы я продавала ему артефакты, у мистера Бэрка не хватило бы золота, до которого он так охоч.

– Я готов оценить их, – охотно откликнулся Том. Меньше всего он ожидал, что у старой клуши есть деловая жилка.

– Что же, – вздохнула Батильда. – Пойду подогрею чайник, а Вы пока проведите коммерческую оценку, – показала она сухой рукой на угол.

Поднявшись со стула, Риддл пошел в сторону пузатого комода, на котором теснились колдографии. Вспыхнул огонёк, отражение заплясало в пыльных стёклах и на потускневших серебряных рамках. Том близоруко прищурился и только тут заметил, что с полдюжины самых больших и вычурных рамок пусты. Интересно, кто вынул снимки – сама Батильда или кто-то другой? Тут Тому бросился в глаза один снимок, стоявший сзади остальных. Он схватил колдографию. Из рамки на него смотрел, лениво улыбаясь, весёлый юноша – примерно его ровесник – с золотыми кудрявыми волосами и пронзительными голубыми глазами. Рядом стоял другой парень – шатен со строгим лицом, которое так украшали очки. Оба они были в старомодных жакетах с «бабочками» и весело смялись над какой-то забытой шуткой. Том перевёл взгляд на подпись: «Альбус Дамблдор вскоре после смерти матери, со своим другом Геллертом Гриндевальдом».

– Невероятно… – прошептал Том, рассматривая снимок. На миг ему казалось, будто это розыгрыш. Но молодой Дамблдор был настолько похож на самого себя, что его взгляд, его движения не оставляли сомнений.

– Убедились? – Батильда подошла к столу и стала переливать кипяток в маленький чайник. – Они были друзьями, – подтвердила хозяйка. – Дамблдоры жили здесь, в Годриковой впадине. Летом девяносто девятого года Геллерт приезжал ко мне на каникулы, и они стали большими друзьями. Альбус внушил ему бредовые идеи превосходства магов над маглами ради общего блага.

– Дамблдор… Ненавидел маглов? – изумился Том, идя к столу с колдографией. Батильда сидела на сером плюшевом диване, ожидая гостя. Над ней висела японская аппликация, изображавшая журавля на фоне наклеенных сушеных камышей.

– И сильно, молодой человек, – фыркнула Батильда. Риддл оторвал взгляд от колдографии и только тут заметил, что в холодных глазах женщины горела ненависть. – Его папаша отличался такой жестокостью, что сел в Азкабан за убийство маггловских детей. Сынуля пошел дальше, – кашлянула она.

– Убил пару маглов? – спросил Том, машинально беря чашку. В центре стола стояла корзинка с овсяным печеньем. Парень, взяв одно из них, обмакнул его в чай.

– Вы ирландец? – с изумлением спросила Батильда.

– Я? А, нет, – пробормотал Том. Только сейчас он понял, что медсестра Джейн, которая поила его чаем с печеньем, была, по всей видимости, ирландкой.

– Альбус не разменивался на такие мелочи, – спокойно сказала Батильда. – Он изобрел теорию, что маги должны захватить власть над маглами. Он совратил моего бедного ребенка, превратив его в больного фанатика… Весь в своего чокнутого жестокого папашу, – закончила она.

Том не слушал ее. В голове кружился странный набор цифр – девяносто девятый год. В детстве Том увидел в книжном магазине на Оксфорд-стрит книгу с надписью «Марсель Пруст. Под сенью девушек в цвету». На обложке было нарисовано озеро с лебедями в каком-то парке или аббатстве. Мимо шли юноша в серой рубашке с галстуком-бабочкой и девушка в кремовом платье под белым зонтиком. Ниже стояла выведенная с виньетками дата – 1899-й год. Том для интереса открыл книгу. Одна из картинок изображала ту же пару, только теперь девушка лежала на кровати, и жеманно протягивала вошедшему юноше руку для поцелуя. Рядом стояли множество восточных ваз и абажуров. Все это, казалось, было в ином почти сказочном мире. И вот оказалось, что в том мире Дамблдор был другом Гриндевальда, продиктовавшим ему ту самую книгу про общее благо…

– Я уверена, что Геллерт посылал своего ученика Гесса для встречи с Альбусом. Он хотел помириться с ним, мой бедный мальчик, но это не входило в планы монстра, – поднесла она платок к глазам.

– Думаю, мистер Бэрк заплатит любые деньги за эту колдографию, – прервал ее излияния Том. Печенье размокло и стало расползаться в чашке на раскисшими хлопьями.

Батильда испуганно посмотрела на него.

– Ради всего святого выкиньте эту мысль из головы, – сказала она. – Он невероятно могущественен. Я не хочу, чтобы ваши с Бэрком трупы были найдены где-то в королевском лесу Дин, – отрезала она.

Том машинально дернул рукой чашку и снова уставился в колдографию.

*